Искусственный офсайд. Босс всегда прав Овчинников Сергей

– Акинфеев и Овчинников абсолютно равны по классу. Преимущество у армейца только одно – он молод.

Юрий Семин, главный тренер сборной России. «Спорт – Экспресс». 2005 год.

Семин для меня – отдельная история, тренер, который важнее всех. Это личность, к которой я испытываю огромное уважение. Тренер, определивший мою карьеру, сформировавший как человека, спортсмена. Все, что есть за моими плечами, его заслуга. Были случаи, когда Юрий Павлович мог усадить меня на скамейку, наказать за какую – то провинность, но ни разу этого не сделал. Он всегда верил в меня, и я старался отплатить тем же: верностью клубу, ему, старался делать все, что от меня зависело. На мой взгляд, мы с ним сильно похожи. У нас и принципы жизненные сходятся. Семин может ко мне ночью прийти и даже не стучать, сразу в дом заходить.

Для меня Семин – идеал, в котором сочетаются человеческие, тренерские и педагогические качества. Из – за моего характера мы раньше часто конфликтовали. Но, во – первых, только по рабочим моментам. А во – вторых, последнее слово всегда оставалось за ним. Разные случались ситуации, Юрий Палыч частенько позволял себе кричать на ребят, но всегда извинялся после игры, давая понять, что иначе нельзя: это конструктивный рабочий диалог, непереводимый на русский язык. Был, правда, случай, когда в 2004 году мы проиграли «Динамо» первый тайм – 0:2. Палыч, войдя в раздевалку, сгоряча бросил нам: «Такое впечатление, что хотите отдать игру.» Мы объяснили, что так выражаться не стоит, забили во втором тайме четыре безответных гола, и Семин извинился за вырвавшуюся на эмоциях фразу.

За всю футбольную карьеру меня деньгами ни разу не наказывали. Юрий Павлович постоянно грозился это сделать, но так и не осуществил свою угрозу. Он вообще никого не штрафовал, он очень добрый. Конечно, мог пожурить или пристыдить, но еще лучше он умел убедить словами, нежели наказанием. В «Локомотиве» всегда был действенен не кнут, а пряник.

Повышенных тонов терпеть не могу. На наезд всегда отвечу, даже если не прав. При этом Семин – особая статья в моей жизни. Сегодня он единственный, кто может сказать мне что угодно, и я промолчу. Хотя когда – то я и ему отвечал. По молодости дураком был, вот и спорил с человеком, без которого не состоялся бы как вратарь. Должен отдать любимому тренеру должное уже за то, что ему хватило сил вытерпеть такой «подарок», как я. А это, уж поверьте, очень непросто. Он – единственный человек, которому я доверяю на сто процентов и чьи слова, сказанные мне в той или иной жизненной ситуации, подтверждались всегда.

Семин справедливо считается тренером – фундаменталистом. Он умеет организовать работу так, чтобы она долго приносила результат. Лучший пример тому – «Локомотив», который пробился из первой лиги в лидеры отечественного футбола. Да и в московском «Динамо» дела в гору пошли. На мой взгляд, в этом есть и заслуга Семина, который работал с командой в сезоне–2006. Именно при нем там заявила о себе российская молодежь, те же братья Комбаровы, на которых никто не рассчитывал, а он подтянул их к основному составу. Не вытащи их Семин, думаю, мы бы и не узнали таких футболистов.

По – моему, для всех очевидно, что как тренер Семин прогрессирует и меняется в лучшую сторону. Он не стесняется учиться, несмотря на возраст. Это как в медицине. В конце XVIII века знали одни способы лечения болезней, а в начале XIX появились другие и так далее. Врачи узнавали их и смело применяли на практике. Футбол тоже на месте не стоит. Юрий Павлович пытается уловить все современные тенденции, использовать их на благо команды. А как человек Семин точно не изменился. Такой же мягкий и добродушный.

Был уверен, что Семин давно заслужил право тренировать сборную. Уже в 1995 году многим было понятно, что Палыч сделал настоящую команду в ничего не представлявшем из себя «Локомотиве», а параллельно заново сформировал инфраструктуру клуба. Он – великий мастер по созданию победного микроклимата в команде, который иногда значит даже больше, чем прикладные футбольные факторы. Проиллюстрирую примером.

Жозе Моуринью вообще не тренер, прежде работал переводчиком. Очень сложный человек и в то же время простой, умеет контактировать с людьми. Работая при Бобби Робсоне, он накопил громадный опыт. Когда я играл в «Порту», мой агент немного рассказывал о Моуринью, хотя о большой тренерской карьере тот еще не задумывался. Профессиональным футболистом он не был, ничего игрокам в техническом плане показать не мог, но оказалось, что оно и не нужно. Что им показывать, если они сами все умеют. Таким, как сейчас, заносчивым Моуринью тогда еще не стал, держался рубахой – парнем, тем более, что в «Порту» выступали почти сплошь бразильцы. Он пробовал разные манеры поведения, сначала был мягким, потом жестким. А в «Челси» уже пришел сумасшедшим диктатором, понял, что звездами только так и можно управлять: я сам на пьедестале, и то, что вы лучшие в мире игроки, меня не интересует. Такой же и Капелло, и Трапаттони. Они сильные психологи, и их приемы пока себя оправдывают. В тренере главнейшее качество – развить в игроке заложенные в нем способности. Но заметьте: при всем своем диктаторстве людьми Моуринью не разбрасывается.

С Моуринью я вскоре познакомился, и оказалось, что у нас много общего. Мы случайно встретились, когда «Локомотив» играл с «Брагой» в Кубке УЕФА, на трибуне рядом сидели. Смотрели игру, обсуждали эпизоды. Я смотрел еще как игрок, а он уже был тренером и видел те нюансы, которых я не видел. Очень любопытный человек, в жизни совсем другой, чем на публике. Интересный собеседник, умный, говорит, кажется, на восьми языках, тут я боюсь соврать. Он знает в футболе абсолютно все – и про тактику, и про психологию. Все команды, которые он тренировал в Португалии, были сплоченными коллективами, а это главное.

Спорный тезис, но пример Моуринью или еще раньше тренера сборной Бразилии – журналиста по профессии Жоао Салданьи говорит о том, что сильным тренером может стать не обязательно бывший профессионал футбола. Правда, при наличии в его распоряжении хороших футболистов. Тренерский авторитет зарабатывается непосредственно в общении с ними. Как специалист, кто – то может ничего из себя не представлять, но придет в команду и поставит себя так, что все его будут уважать. Человека ведь уважают не за ауру или прежние заслуги, а за то, как он относится к окружающим: если игроки поймут, что тренер им нужен, будут его уважать. Но если они тренера сразу не приняли, то ничего ему уже не добиться.

Не люблю слово «ученик», но Семин импонирует мне своим подходом к жизни и многими качествами, которыми я хотел бы обладать. А копировать. Оригинал – то всегда лучше. Я никогда не говорил, что буду делать все, как Палыч. У меня свой взгляд на футбол.

– Сергей Овчинников стабилен, имеет богатый опыт, который, как говорится, не купишь ни за какие деньги, словом, это состоявшаяся личность.

Станислав Черчесов, вратарь сборных СССР, СНГ и России в 1990–2002 годах.

Раньше я считал: если пригласить в нашу команду иностранца, у него вряд ли пойдут стабильные успехи. Предположим, это чех, поляк, их язык относительно похож на русский, которым они быстро могут овладеть. Менталитет примерно тот же. Или Олег Блохин. Это я еще могу понять. Но привезли португальца Артура Жорже. Как он мог через переводчика в точности донести свои мысли, эмоции до футболистов? Как удачный противоположный пример, приводили немца Рехагеля, сделавшего сборную Греции чемпионом Европы. Но Рехагель владеет английским. У нас в стране в силу известных причин английский знают единицы. К тому же иностранный тренер все равно будет рассматривать Россию как плацдарм для дальнейшей карьеры.

Если же иностранец подлинный специалист и видна его работа – команда приобретает запоминающийся стиль игры, появляются молодые интересные ребята, то это идет во благо нашему футболу. А если приезжают люди, цель которых – элементарно заработать, а такие примеры у нас были, это вызывает лишь скептические улыбки у отечественных специалистов. Они же не хуже.

Не хотелось бы давать оценки работе Хиддинка. Это очень трудно сделать, поскольку даже гениальный тренер вряд ли что – то может привнести в команду, которая собирается на четыре дня. Хиддинк шел от простого. Он создавал в команде благоприятную обстановку и спокойно работал.

Я смотрел матчи сборной как болельщик, и мне нравилась ее игра. Хотя в России к сборной почему – то полярное отношение. Выиграли у Англии – герои, сыграли 1:0 с Андоррой – катастрофа. А почему катастрофа? Мы всегда у таких команд выигрываем и еще ни разу на них не обжигались. Надо было бы забить три мяча – забили бы три.

Гус привнес много хорошего в наш футбол. Прежде всего, в смысле инфраструктуры и репутации. При нем наша сборная стала играть быстрее, наверное, он привлекал тех, кто нужен ему для более скоростной и атакующей игры. У нас квалифицированные футболисты, но раньше, честно говоря, мы играли очень медленно. Одна из причин, кстати, судейство. Я не говорю, что оно плохое, просто стиль такой. Как в водном поло. Чуть что – сразу свисток. Вот все поражаются: почему в Англии футбол быстрый и смотрится на одном дыхании? Да потому, что арбитры там не ломают игру бесконечными свистками. У нас хорошие судьи, только всего боятся. Раньше Левникова боялись, теперь Зуева.

Я Хиддинка уважаю за заслуги перед мировым футболом. Но в России, мне кажется, он так и не понял, кого тренировал. Он живет в каком – то другом мире, и для него не очень принципиально, какой будет результат и как это все вообще происходит. Ему все фиолетово.

Наших тренеров мы за неудачное выступление снимаем. А почему мы должны были давать Хиддинку еще два года? С какого перепугу выбрасывать миллионы долларов неизвестно на что? Давайте я сейчас приду в сборную и скажу: «За шесть лет я вам из команды конфетку сделаю!» А на шестой год скажу: «Извините, не получилось.» Нет, извини, коуч, не справился – иди отдыхай!

Личное решение голландца завершить работу со сборной России логично. У него хватает предложений от других федераций и клубов. Поэтому, думаю, никого особенно не удивила эта новость. И все же мне кажется, что первую команду страны должен возглавлять наш тренер. Называйте это как хотите – консерватизм, патриотизм, глупость, твердолобость. Причем желательно, чтобы со сборной работал молодой специалист.

В Европе масса примеров, когда игроки, закончив карьеру, сразу переходили на тренерскую работу. В сборных! Клинсманн, Райкаард, ван Бастен. И ведь давали результат. Потому что футболисты воспринимают молодого тренера как своего. Они готовы играть для него. А он прекрасно понимает проблемы игроков. У нас же почему – то только и талдычат: учись, стажируйся. У кого стажироваться – то? У тренеров, что команды с 15–го на 13–е место поднимают? Я лучше у Семина буду всю жизнь стажироваться. Чем плохо? Да и потом, я и так знаю, какие у нашей сборной проблемы и как их исправить. Многие, конечно, скажут: «Овчинников совсем обалдел! Пускай лучше Шалимова и Чернышова вспомнит!» А чего мне их вспоминать? Ну да, у людей не получилось. Но надо знать ситуации, в которые эти тренеры попали. И чего они сами хотели.

Давайте представим себе, что могло получиться с «Ураланом» у Трапаттони. Шалимов рассказывал, в какую обстановку он попал в Элисте. И тогда я спросил его: «Игорь, ты же знал, что там творится, зачем же туда пошел?» Понятно, что от приглашения возглавить «Спартак» не отказываются. Но это «Спартак», не «Торпедо», не «Динамо», не «Локомотив». Там могут работать только «свои» или такие, как Александр Старков, игравшие в других командах, но всегда восхищавшиеся спартаковским стилем. Примем во внимание и тот факт, что Чернышов принял «Спартак», когда в его распоряжении были в основном молодые ребята, а у Старкова потом чуть ли не сплошь иностранцы. От Чернышова почему – то ждали, что он сразу что – то выиграет. Потом во всех грехах обвинили еще и президента клуба Андрея Червиченко, которого я, например, знаю как человека весьма порядочного, благодаря которому «Спартак» только и выжил. От него тоже ждали чемпионства, но он не игрок и не тренер. А Чернышову просто не надо было идти в «Спартак», или уж Червиченко стоило подождать до тех пор, пока приглашение молодого специалиста принесет какие – то плоды. А дать человеку семь – восемь туров поработать, а потом его убрать. Что за эти семь туров можно сделать? И еще они допустили одну ошибку, может быть, из соображений перестраховки. Придя в «Спартак», Чернышов сделал его открытым для прессы, стал проводить тренировки в присутствии журналистов, без крика, без мата, лишь за день до игры собирать команду на базе, начал общаться с футболистами на «ты». Это не означало неуважение, просто такая форма общения. За границей обращения на «вы» вообще нет. Игроки стали получать полноценные выходные, ходить в театры, в кино. (Наш знаменитый тренер Гавриил Качалин говорил: «Футбол футболом, но надо еще и духовно обогащаться».) Ребята были очень довольны: наконец – то появился тренер с европейским подходом. А что получилось потом? Банальный проигрыш в третьем матче – и все: прессу из Тарасовки долой, три дня подготовки на базе, никому не общаться с журналистами. Ему Червиченко сказал: «Все подолгу живут перед матчами на базе, а ты что, белая ворона?» И тренер отошел от своих принципов. А это самое страшное, тем самым он примыкает к той серой массе, которая ничего никогда не достигает. Свою линию надо выдерживать до конца. Уж если она не принесла успеха, значит, оказалась ошибочной. Я, например, десять раз подумал бы, в какую команду идти тренером, где бы я смог себя проявить. За границей тренер не хватается за абы какую работу порой даже в ущерб своему финансовому положению или имиджу. Он выбирает то, что действительно ему подходит. В России такое можно сказать о Семине. За время работы в «Локомотиве» у него наверняка были более интересные приглашения по работе и у нас в стране, и за границей, но человек реально себе представлял: там, где я сейчас работаю, все действительно мое, и даже в сборную долго не шел, хотя еще в 1995 году мог ее возглавить. И дождался того момента, когда его кандидатура оказалась безальтернативной. Я не сторонник мнения, что за долгие годы в одном клубе работа приедается. При этом гораздо легче менять состав, приглашать новых игроков, создавать конкуренцию, а если старожил уступает в ней новичку, не выбрасывать его на задворки жизни, предоставлять ему работу в клубе. А взять Андрея Тихонова. Мы с ним ровесники, а он уже лет шесть не играет в «Спартаке». Или Илья Цымбаларь. Да много можно набрать футболистов, которые сделали тренеру имя, а он по непонятным причинам их убирал. Не думаю, что они обладали каким – то невероятным влиянием на своих партнеров в ущерб тренерскому. Мне кажется, что, наоборот, тренер всегда мог на них опереться, а в случае чего, и свалить вину за неудачу. Люди были готовы к тому, что будут столь же ответственны за результат, как и тренер. Может быть, обстоятельства вынуждали кого – то освободить из команды. Люди должны все – таки хоть немножко думать о своих ближних.

Вратарь – профессия штучная

Нас, вратарей, всего двое на поле, значит, есть в нас что – то исключительное. Штучная мы профессия – и мне это очень нравится. Прав был знаменитый англичанин Брайан Глэнвилл, озаглавивший свою книгу: «Вратари – не такие, как все». Мы действительно не такие, тот случай, когда футбольное амплуа накладывает отпечаток на твою личность. Хотя и не согласен с поговоркой: вратарь – это диагноз. Мы в отличие от полевых игроков мяч на голову не принимаем. Так что диагноз – это не про нас. Не согласен и с кем – то из своих коллег, заявивших, что вратарь – существо, проклятое Богом. Хотя однажды и сам заявил: «Все вратари – немного мазохисты». И сейчас не отрицаю. Падать ведь больно, особенно противно в грязь или на «лысом» газоне.

В 1996 году «Уралмаш» вылетал в первую лигу. Конец сезона, все уже ясно. Ребят из Екатеринбурга было не спасти, да и «Локомотиву» выше не забраться. А на дворе минус 24 градуса. Какой там футбол! Жуть! Как судья разрешил игру – до сих пор загадка. В первый и последний раз в жизни мне было до лампочки, как сыграем. И соперники, судя по их поведению, думали, как побыстрее оказаться в раздевалке, выпить горячего чая и принять душ. Но как – то отыграли девяносто минут. А поле было почти сплошь ледяным, на него смело можно было выпускать Николая Дуракова, Валерия Маслова и Сергея Ломанова с клюшками для русского хоккея.

Любимое число для всех вратарей мира – ноль. Для меня лучше, чтобы матч завершился со счетом 1:0, нежели 4:3 в пользу моей команды. Почему? Я перед каждой игрой ставил себе цель сыграть на ноль. И тут во мне говорил не эгоизм, а жизненная логика. Если радоваться счету 4:3 и ратовать за интересы команды, боюсь, что со временем за ее успехи будет переживать уже твой конкурент за место в воротах. По крайней мере, свою работу голкипер всегда должен делать на «хорошо». Во всех матчах. Быть вратарем средней команды легче, чем лидирующей. Там ты все время в игре, отбил семь мячей, пропустил три – и лучший, герой матча. Конечно, не пропускать совсем в принципе невозможно. Но чем меньше голов будет забито в твои ворота, тем будет лучше для твоей команды. Моя планка по пропущенным голам на каждый сезон в последние локомотивские годы равнялась 20 мячам. Раньше, когда «Локомотив» в основном оборонялся, ставил себе цель пропустить не больше 25 голов. Правда, не всегда удавалось эту планку взять.

Я отыграл на ноль 129 матчей – рекорд чемпионатов СССР и России. И тут не учтены еще мои «сухие» матчи в Португалии. Конечно, приятно, когда число твоих «сухих» матчей переваливает за сотню. Считаю, что для вратаря этот показатель так же ценен, как для форварда 100 забитых голов. Но если для полевых игроков существует Клуб 100 российских бомбардиров, то вратарские успехи у нас почему – то не принято раскручивать, Клуб имени Льва Яшина, учрежденный в советские времена, сейчас куда – то подевался. Хотя сотня матчей на ноль является неким показателем уровня голкипера, его стабильности. У меня она была. Хороший вратарь не должен позволять себе всплесков и провалов. Тренеры предпочитают не броских голкиперов, не тех, которые летают по «девяткам», а надежных, не допускающих ошибок. Таких, как Акинфеев. И про Яшина говорили, что мяч всегда в него летел.

– Самое время вспомнить еще об одном достижении отечественного футбольного хозяйства – вратаре «Локо» Овчинникове. Как умудрился голкипер при своих – то физических данных мгновенно «сложиться» и отвести угрозу в двух критических эпизодах, ума не приложу.

Юрий Иванов «Спорт – Экспресс» после матча 3 апреля 2005 года ЦСКА – «Локомотив».

Самый психологически сложный момент для вратаря в игре – когда ты уже вытащил мяч из сетки, бросил на центр, и весь стадион на тебя смотрит. Может быть, и не смотрит, но тебе так кажется, и от этого ты испытываешь дикую неловкость. Понимаешь, что тебя вдобавок показывают по телевизору, и за горьким моментом твоего локального поражения наблюдает вся страна. Не знаешь, куда глаза деть. Хочется спрятаться в черепаший панцирь, зарыться в песок. Но ты не можешь себе этого позволить, потому что игра не окончена, потому что ты боец по духу и должен держать удар. Поднимаешь голову повыше и стараешься быстрее забыть этот кошмар. Хотя любой гол в твои ворота – рабочий момент, который следует проанализировать и выбросить из памяти, спокойно готовясь к следующему матчу.

Вратарь должен быть агрессивным. Кричать, командовать, бороться за своих. Иногда это даже часть имиджа. Специально так делаешь. Чтобы оказать давление на судью, вывести из равновесия противника. Своего рода маленькие футбольные хитрости. И не надо думать, что в жизни я такой же, как на поле.

Это только кажется, что вратарь ни при чем, когда у его ворот возникают голевые моменты. Даже такой опытный вратарь, как Слава Малафеев, как – то высказался, что вратарю пристало сохранять спокойствие, он не должен орать на защитников. Как не должен? Ты же стоишь лицом к полю, видишь все, как по телевизору. А защитник в запаре может потерять «своего» игрока. Вратарь обязан кричать громче всех на поле, это часть его работы. Вратарь все время подсказывает партнерам, у него вся поляна, как на ладони. Чем громче ты гаркнешь, тем лучше тебя услышат. Многие атаки соперника можно срывать грамотным и своевременным подсказом, одним только языком! К тому же игроки должны чувствовать, что у них за спиной человек, который их выручит. Настоящему вратарю защитники доверяют больше, чем себе. Наши Сенников, Гуренко специально подходили ко мне: «Кричи на нас, сдирай три шкуры!» Это же не оскорбление, это подсказ. И если у твоих ворот куча голевых моментов, значит, ты плохой вратарь.

После 1:7 нашей сборной от Португалии в отборочном матче к чемпионату мира в 2004 году меня спросили: «А вы пропустили бы семь мячей?» Ответил: «Нет, не пропустил бы». Я мог от «Динамо» в 1991 году пропустить шесть, когда толком еще не знал, что к чему в высшей лиге, а против нас играли олимпийские чемпионы, и кричать мне не слишком удобно было. А Славка играл с Португалией в зрелом возрасте. Ну, видишь: уже – 0:2, 0:3, так вставь по первое число всем защитникам хотя бы в перерыве, сбивай темп, тяни время, хитрить надо было, чтобы не набили полную кошелку. Хотя никто не мог сказать, что сборная проиграла из – за Малафеева. Да, он не выручил, но та игра оказалась нехарактерной для его профессионального уровня.

Агрессия ведь по – разному проявляется. Вот Оливер Кан, одно время лучший европейский вратарь. В нем агрессия видна, даже когда он молчит. Немец может рыкнуть на своих, на чужих, на судью и тут же успокоиться. Такая пружина – раз – два. Приятно смотреть. У нас в России этим поляк Войцех Ковалевски в «Спартаке» отличался. Наверное, я тоже из этой категории, может, был даже чересчур эмоционален на поле. Но кто сказал, что это плохо? Плохо, когда специально ломаешь ногу другому. А любое проявление эмоций в спорте естественно. Хотя, наверное, все – таки не любое. Такой жестокой игры со стороны соперников, как в апреле 1997 года во Владикавказе, больше и не припомню – провокация за провокацией. Мне досталось больше всех. Есть неписаное правило: во вратарской голкипера не тронь. А тут выхожу на верховую подачу, а в меня врезаются двое из «Алании», а третий мяч в пустые ворота катит. Судья – петербуржец Николай Иванов гол, конечно, отменил. Но через какие – то минуты Жутаутас двумя ногами прыгает мне на голеностоп. Потом брошенная с трибуны банка «Хольстена», полная, между прочим, пролетает над ухом. А запасные «Алании» и даже ребятишки, что подают мячи, матерят меня из – за ворот последними словами. Но мы все равно выиграли – 2:1.

Я не понимал Малафеева, когда он говорил, что вратарь должен быть спокойным. Нельзя оставаться спокойным, когда тебе семь мячей забивают. Это такой «португальский укольчик» Славе.

Против нас часто хамят, почему мы не можем? Не можем переломить себя? Семин учил в «Локомотиве»: если вас бьют, вы терпите, терпите, но до момента, а потом… А потом мы и сами начинали сандалить напропалую, где – то голишко и забьем, отскочим от вроде бы неминуемого поражения. С «Реалом» в Мадриде два момента у нас было, два гола забили. «Интер» на «Сан – Сиро» нас 50 минут прессинговал, а потом Лось (Лоськов. – Прим. автора) ударил с центра поля – и гол, и ничья. Вопрос даже не в поражении от Португалии, вопрос в том: проиграть 1:7 или 0:4. Случается, и хорошая команда 0:4 проигрывает. Но 1:7 это уж чересчур. Европа над нами смеялась, а мы не имеем права такого позволять по отношению к себе.

Над вратарем никогда не должен довлеть груз прошлых ошибок. Например, все курьезные мячи, залетавшие в мои ворота, я абсолютно без угрызений совести воспринимаю. Помню, за «Динамо–2» мне один раз с центра поля забили. В товарищеской игре. Так я, когда мяч еще летел, смеяться начал! Понял, что не достаю, прыгнул, упал. И это все с хохотом. И вся команда смеялась. Еще была ситуация с «Ротором» в 2005 году. Тоже курьезный мяч пропустил. Тогда, правда, мне было не до смеха.

Не знаю почему, но иногда складывалось впечатление, что отдельные товарищи только и ждали моего провала. В матче с «Ротором» я ошибся единственный раз за сезон. Да и не ошибка это была, а несчастный случай. Мяч попал мне в ногу и отскочил к Гогниеву. Он забил гол, оказавшийся решающим. Я тогда пришел в раздевалку и наорал на команду: «Какая разница – 0:1 или 0:0?! Все равно недобрали очки, которые должны были у «Ротора» дома взять.» Схватил сумку и, не переодеваясь, уехал. Прямо в бутсах сел в машину. Ребята, конечно, все поняли. К пустой браваде я не склонен и на других свою вину перекладывать не буду никогда.

Спасибо Семину, Юрий Павлович предложил сбавить нагрузки, а накануне очередного матча стал вместо тренировок отправлять меня на прогулки по лесу. Объяснил, что так делал Яшин, если чувствовал перегрузки. Мне такой подход тоже пошел на пользу, к концу сезона я стал посвежее, накопил сил.

Следующий матч мы проводили с ЦСКА, 1:0 выиграли. Был довольно неприятный для вратаря момент: прострел с отскоком от земли, я начал ловить, мяч от меня отлетел – но защитник выбил. Утром открываю газету, читаю: «Ошибки Овчинникова становятся привычными». Задумался. Две игры – это что, «привычное»? Если человек в десяти играх кряду валит и валит – тогда да. А журналист знай свое: «Это становится фирменным почерком!» Да пусть у всех будет такой «почерк»: каждый год меньше всех пропускать и больше всех игр проводить на ноль. Футбол всего лишь игра. Ошибки допускают все. Другое дело самоотдача. Здесь я себя упрекнуть не могу.

Людей, оскорблявших меня, ни в какой кондуит не заносил – не злопамятный. Отношусь хорошо даже к тем, кто меня критикует. Вот унижать – не надо. А то вышла колонка в одной газете. За день до этого я матери сказал: «Вот посмотришь, еще из совка не все ушли. Сейчас начнут писать, что я и вратарь плохой, и человек отвратительный, и трус.» И написали, что я трус. Якобы специально с Уэльсом карточку получил. Нашлись же люди: «Положа руку на сердце, вратарь он слабый.» Ладно, если меня слабого ставят в состав сборной, у нас, что, сильных вовсе нет? Разве можно так унижать? Потом мне звонили из этой газеты, извинялись за автора: «Не могли повлиять, чтобы той статьи не было». Что, половина журналистов – бывшие вратари? Нереализовавшиеся? То, что в жизни не очень любят независимых людей, я прекрасно знаю, но живу по своим правилам, больно никому не делаю. Если кого – то раздражаю, это его проблемы.

Я всегда нервничал, выходя на матч. Сомневался в себе: смогу? Не смогу? Но кто – то сказал – пока ты сомневаешься, у тебя все получается. Как решишь для себя, что все чудесно, получишь что – то нелепое. При подготовке к играм самая большая сложность – справиться со своими нервами и стрессовыми ситуациями. Если даже ты нервничаешь, нужно сделать так, чтобы партнеры этого не замечали. Наоборот, они должны видеть в тебе саму уверенность.

Бывало ли страшно в игре? «Страшно» – наверное, все – таки не то слово. Иногда понимал, что сейчас будет «гайка». Идешь в мясорубку и даже успеваешь себя настроить на то, что придется вытерпеть боль. За доли секунды успеваешь подумать обо всем, но не идти не можешь. Ты же обязан спасать свои ворота. На тренировках, когда ты молодой, когда ты кидаешься подо все, что летит и бежит в твою сторону, постоянно получаешь травмы, проходишь соответствующую закалку, которая нейтрализует чувство страха.

Возрастной вратарь обязан беречь себя на тренировках. Кому там нужно твое мужество? Оно необходимо в играх. С годами я стал более аккуратен. Идти в стык во время тренировок не стремился, иначе могут сломаться сразу два футболиста, да еще в ключевой для команды момент. А момент – то всегда ключевой. Главное – в игре не беречь себя и не бояться за свое здоровье. Хотя я не представляю, как в игре можно об этом думать. С возрастом не падать больнее становится, больнее вставать. Тяжелее – уж точно. А ворота шире не кажутся, наоборот – кажутся меньше. Ты уже почти все знаешь, а что не знаешь, то чувствуешь.

– Манера игры Овчинникова не бросается в глаза. Акробатические прыжки «на публику» ему претят. Рационализм – вот чем достигается желаемый результат. Порой даже кажется, что голкипер, словно удав кролика, гипнотизирует мяч, и тот, не противясь, отправляется ловцу в руки. Но впечатление обманчиво: умение выбирать позицию – только в этом причина покорности.

Юрий Иванов. «Спорт – Экспресс». 2004 год.

Опытный вратарь чувствует и если кто – то в игре «поплыл». Ничего страшного, «плывуна» нужно хорошенько встряхнуть. А вот как – это зависит от игрока. Вратарь – он тот же психолог. Ты должен все знать про каждого из своих парней и суметь найти в решающий момент нужные слова.

Одно из главных вратарских качеств во время игры – это умение грамотно выключаться и включаться. У того голкипера, который умеет это делать, есть все предпосылки стать успешным в своем ремесле. Вратарь не может все время находиться в стрессовом состоянии, периодически ему нужно брать передышку. Хотя бы потому, что, когда он отбивает сложный мяч, пульс зашкаливает за 200 ударов в минуту. Во время матча я мог и о музыке думать, и песенку какую – нибудь напевать. Или прикинуть, что мы с ребятами будем делать после игры. Куда пойдем, как отметим победу. Таким манером отвлекал себя. Не знаю, как другие вратари, но я сильно переживал во время матча. А если все время зацикливаться на происходящем на поле, недолго и с ума сойти. Давно один тренер сказал мне: надо быть сконцентрированным на сто процентов, но надо уметь и расслабиться. Лук сломается, если тетива все время натянута. А о времяпровождении после хорошей победы помечтать приятно. Как все вместе пойдем в ресторан или посидим в баре. Кстати, это нормально, пиво способствует более быстрому восстановлению, да и нормальному общению в команде очень помогает. Конечно, если ты не переходишь границ дозволенного. Я никогда не говорил, что футбол – это все, что у меня есть, что я страшный фанат игры. Всегда умел делить футбол с домом. По молодости, правда, настроение после поражения команды падало до нуля и надолго, хотя уже тогда научился не переносить свое душевное состояние на окружающих. Полчаса – и все забыто, выбрасывал неприятности из головы. Моя семья в нашем проигрыше не виновата, так зачем же портить ей вечер.

Неберущиеся мячи существуют. Это в теории их нет, а на практике – сколько угодно. Я старался форварда задавить психологически, ввести в заблуждение и запугать. В глаза не успевал посмотреть, просто чувствовал эпизод. Случалось, ощущал, что соперник меня боится, что его надо лишь дожать – качнуть, и он дрогнет. Иногда, наоборот, заранее знал: парень сейчас ударит, и будет гол. Ты борешься с этой обреченностью, но все уже предрешено. В такие моменты мяч летит в ворота, как в замедленной съемке, и за это время ты успеваешь десять раз прокрутить ситуацию. Он очень долгий для вратаря, момент, когда мяч пересекает линию ворот. Успеваешь за секунду проанализировать ситуацию, безошибочно определяешь, гол это или нет. Что – то необъяснимое. Даже успеваешь представить, как стоило бы сыграть, как можно было отбить этот мяч. Но поздно.

Овчинников – один из лучших вратарей мира!

Мариану Баррету, португальский тренер. «Спорт – Экспресс». 2003 год.

Яшин опережал свое время лет на 10–15. Он и сейчас прекрасно играл бы. Для меня он лучший вратарь всех времен и народов. Но тренер вратарей «Локомотива» и один из преемников Яшина Александр Ракитский рассказывал, что прыжки Яшина – иллюзия: просто он умел красиво вытянуться, поджимал колени, как пружина, группировался. Получалось очень элегантно. У него была потрясающая техника, если бы он хотел играть на публику, то и в этом случае был бы лучшим. Но это противоречило его характеру, хотя иногда и прорывалось на поле. Для него был важнее выбор позиции, рациональная игра. Поэтому он так долго и выступал. После 35 вратарю очень сложно играть красиво: пропадает резкость, реакция уже чуть хуже. Тут можно брать только опытом, выбором позиции. Больше думаешь головой, чем надеешься на интуицию в момент удара по воротам. Еще один партнер Яшина по «Динамо» Владимир Эштреков рассказывал, что появились уже вратари моложе и лучше позднего Льва Ивановича, но команда требовала, чтобы играл он, поскольку был эталоном надежности. И если бы он не сломал палец, то играл бы и после 41 года. Но пропустить два месяца в таком возрасте тяжело. И потом пресса уже давно провожала его на покой, что тоже сказалось.

– Одна бесспорная звезда есть и у нас. Снова потряс Овчинников. Дабы не сотворить себе кумира, с особым пристрастием следил за действиями вратаря «Локомотива» – ведь нельзя же быть абсолютно безошибочным! Смотрю видеоподборку опасных моментов у его ворот: ага, вот голкипер отбивает мяч прямо перед собой, вот еще раз. Две ошибочки вратаря сборной мира? Нет, повтор четко показывает, что и в том и в другом случае по пути мяча был рикошет от своего. И как Овчинников успел среагировать – одному богу известно! В канун чемпионата России такой вратарь для «Локомотива» уже полдела (если не больше). Особенно в условиях явных проблем с голкиперами у ряда конкурентов.

Виктор Гусев, спортивный телекомментатор, после матчей «Локомотива» с «Миланом». «Спорт – Экспресс». 2003 год.

Мои динамовские тренеры, начиная от Геннадия Гусарова и кончая Евгением Байковым, уверяли: «Сережа, прыгать не надо, надо стоять на том месте, куда летит мяч. Это не так эффектно, зато очень надежно. Не надо этой прыжковой мишуры, пусть лучше все будет выверено, практично». Гонтарь так играл. Пильгуй был намного легче и придерживался другого стиля. И я всегда говорил партнерам по «Локомотиву», по другим командам: «По «девяткам» бьют не каждый день, а если и забьют, никто меня не обвинит. Не давайте бить в «девятку», все остальное мы поймаем. А до верхнего угла я не долечу, но если все же долечу, вы меня всей командой собирать будете». Мне легче сделать два – три переступа и отбить мяч, что многим не нравится. С первых матчей в чемпионате России приходилось слышать: «У него техники нету, другой вон как красиво прыгает». Людям хотелось видеть эстетику, а не прагматизм. И, возможно, вспоминали они при этом Рината Дасаева.

Дасаеву удавались многие матчи за сборную, например, с Англией при тренере Малофееве, когда наши выиграли 2:0. Он тогда много мячей поснимал с воздуха. Но приходилось слышать и нотки осуждения его игры: Ринат бросается на соперника вперед ногами. Но почему раньше вратари получали по шесть – семь сотрясений мозга за карьеру? Потому что они бросались вперед руками, а значит, и головой, но не перекрывали и десяти процентов пространства ворот. А бросаться вперед ногами можно по – разному. Можно садиться на землю, вытянув ноги вперед. Но благодаря растяжке, которую первым продемонстрировал Шумахер, а за ним Шмейхель, им удавалось перекрывать низ, причем руки оставались свободными для реагирования на мяч. А когда прыгаешь вперед руками, атакующий игрок может бить, куда захочет. Конечно, если он чуть – чуть отпускает мяч, ногами далеко не прыгнешь и идешь на него руками. Может быть, у Рината не было козырных матчей такого рода, что дало повод телекомментатору Владимиру Маслаченко, например, систематически отрицательно отзываться о Дасаеве.

Невозможно быть безрассудно смелым. Чувство страха мне, как и любому смертному, знакомо. Но надо уметь его преодолевать. Вратари – люди довольно мужественные. Профессия обязывает. В детстве у меня не было боязни высоты, глубины, темноты. Побаиваюсь разве что уколов. Но, к сожалению, в спорте без них никуда. Мне тоже бывало страшно, когда игрок летел навстречу на сумасшедшей скорости, и приходилось прикидывать, прыгать или не прыгать ему в ноги. Иной раз падал, лишь бы увернуться. Я же не хотел, чтобы мне заехали бутсой по голове, а пропущенный гол – еще не конец карьеры. Вратари по определению не могут быть трусливыми, человек ведь намеренно выбирает себе футбольную специфику, при которой постоянно и носы, и челюсти, и руки ломают. Просто у Дасаева был определенный стиль игры, хотя, может быть, он этого и не осознавал. Если бы Ринат был трусом, то со своими «инвалидными» коленями столько не играл бы. Рассказывали, что он часто выходил на поле на уколах, вообще больной – перед игрой валялся в лежку. Другой бы не вышел, а он пересиливал себя. И даже если он чего – то боялся, то это лишь один недостаток, который перекрывала масса других его достоинств. Может быть, для Дасаева при его данных лучше было играть иначе, но раз он играл по – своему и стал лучшим вратарем мира, значит, это был не худший вариант. А Маслаченко говорит много того, чего на самом деле не было, о чем вообще не нужно упоминать. Мне, например, хватило одной его фразы: «Таких вратарей, как Яшин, было много». Да, в каждом сезоне мог найтись вратарь, который стоял лучше всех. Но попробуй стабильно надежно отыграть на протяжении всей карьеры! За границей тоже ведь не дураки, не могут не видеть вратарских недостатков. Значит, там признали за Дасаевым определенный стиль.

– Из первых номеров российской премьер – лиги мне особенно по душе манера игры Овчинникова. Он излучает спокойствие и поразительную уверенность в себе, которая, в свою очередь, передается защитникам и всей команде. Для партнеров его слово – закон. Вратарь должен быть лидером – тогда его будут уважать. На сегодняшний день Овчинникову, повторяю, и близко нет равных.

Ринат Дасаев, в прошлом вратарь «Спартака», «Севильи» и сборной СССР. «Спорт – Экспресс». 2003 год.

Шумахер на чемпионате мира тоже отвернулся и задницей долбанул французу, потому что испугался: сам летит вперед и соперник навстречу. Или трагедия с Перхуном, приведшая вратаря ЦСКА к смертельному исходу. Бывает, в кураже ты не соображаешь, что делаешь. Сыграешь, а потом все будут писать, какой ты смелый, а сам ты и не думал о какой – то отваге. Перхун был хорошим вратарем, а то, что произошло с ним, роковая случайность. Виноват нападающий «Анжи». Вратарь, идя на мяч, наверняка крикнул. Может быть, Будунов его не видел, хотя должен был чувствовать, должен был уступить. Тут речь уже не о стремлении забить гол, тут должна присутствовать этика. К вратарям что в хоккее, что в футболе относятся бережно, уступают им, защищают их. Считаю, что Перхун обязан был сыграть более жестко против Будунова, оберегая себя, или руками или ногой откровенно снести форварда. Он Будунова не убил бы, а когда ты идешь головой вперед, вероятность попадания ногой в висок большая. Наверное, Будунов потом переживал, но содеянного не вернешь.

Я в Португалии как узнал о смерти Перхуна, подумал: «Да пошел он, этот футбол.» Тем более что мне было уже за 30. Потом все как – то устоялось, забылось, но сначала очень переживал. А у португальцев это событие вызвало настоящий шок. С утра мне все показывали газеты: «Вот, смотри.» Нам только кажется, что в Европе не следят за нашим футболом. На самом деле там пишется о российском футболе достаточно, даже разбираются достоинства и недостатки наших футболистов. А я, например, перед первым матчем России с Германией в отборочном турнире к чемпионату мира знал, может быть, фамилии максимум трех футболистов из состава соперников. Подходит журналистка, спрашивает, как мне игроки сборной Германии. «Баллак – это фигура, – отвечаю. – А дальше: прочитаю состав, познакомимся на поле. Почему я их должен знать заранее?» Забил нам Швайнштайгер, теперь я его знаю. Хороший игрок, молодец парень.

По идее футболисты друг друга знают вне зависимости от национальности – румын, поляк или немец. Но на Западе принято отвечать: «Я о вашем футболе понятия не имею», показывая тем самым свое превосходство. Это у них в крови. А у нас наоборот, существует какое – то преклонение перед Западом. Слава богу, сейчас выросло другое поколение. Марату Измайлову, Динияру Билялетдинову англичане, французы не авторитеты. А следующее поколение вообще будет наглым, как танки. Тем более что хороших игроков стало больше, чем в начале 90–х, детские школы работают. А тогда пробел был страшный, что в экономике страны, что в футболе. Личностей, суперигроков постепенно не стало. Средних, не хуже, чем в Финляндии, Норвегии, Австрии, Бельгии, хватало, но до Англии, до Испании было как до Луны.

Заканчивая с комментариями бывшего вратаря Маслаченко, замечу, что и обо мне он то хорошее говорил, то вдруг ни с того ни с сего нес какую – то ерунду. И не только обо мне. А кто сказал, что Маслаченко – бог вратарей, что его оценки правильные?

– Считаю Овчинникова одним из сильнейших вратарей Европы и лучшим в России. О его профессиональном уровне лучше всего говорит факт, что уже почти два года он – первый номер сборной страны. Но хотел бы отметить еще и человеческие качества, характер, яркую личность нашего вратаря. Есть люди, вокруг которых строится команда. Овчинников – один из них. Думаю, он был бы душой любого коллектива. Много раз говорилось о его умении придавать уверенность партнерам в самых сложных ситуациях. Повторяться не хочется, и скажу лишь то, что поговорка «вратарь – это полкоманды» придумана словно специально про Овчинникова.

Дмитрий Лоськов, полузащитник «Локомотива» и сборной России

Классными вратарями были мои первые партнеры по сборной России Дмитрий Харин и Станислав Черчесов. За границей Харин реализовался: все – таки четыре сезона провел в «Челси», играл потрясающе, и если бы не травма, таких сезонов оказалось бы еще больше. Равными ему в Англии были разве что Шилтон, Вудс или Симэн, хотя он выделялся и на их фоне, что отмечала и пресса. А Черчесов остался недооцененным. Если бы он попал в хорошую команду, а не в дрезденское «Динамо», которому отгружали по пять – шесть мячей, то тоже оказался бы на виду. Я видел матчи сборной, которые он отыграл просто бесподобно, как вратарю мне остается ему только аплодировать. Сидел на скамейке и понимал: он намного сильнее меня играет. Его уважали – умный, порядочный, подлость для него исключена, но несколько заносчивый. Выучил немецкий, понял, в каком направлении надо грести, спокойно доиграл до 40 лет.

Можно вспомнить и других сильных российских вратарей. Хорошо стоял в Самаре Юра Шишкин, тоже классный вратарь и тоже недооцененный. Валера Городов, год выступая в «Уралмаше», сильно помогал команде. Но это вратари союзной, сильной школы. Александр Подшивалов хорошо играл в «Торпедо». После моего отъезда в Португалию его взяли в «Локомотив», но пробыл он в команде недолго. Заур Хапов сколько лет играл, всегда держал хорошую планочку. Он говорил: «Я свое сыграл до 35 лет», в «Локомотив» из «Алании» пришел уже на роль второго, помогать. Команда претендовала на Лигу чемпионов, случись что с Нигматуллиным, «Локомотив» с Хаповым ничего не потерял бы. Семин, ребята его ценили. А ведь Заура приглашали даже в «Динамо», но он признавался: «Уйти из «Локомотива» легко, а вот вернуться. Нигде больше не найти такого коллектива». Ни у кого из тех, кто уходил из «Локомотива» плохо, возврата не получилось. В том числе у Нигматуллина.

Руслан – очень своеобразная фигура. Сильный вратарь, но сам себя наказал. Человек по амбициям превосходил свой вратарский потенциал, но если амбиции не подкреплены высоким классом, выглядят они порой смешно. В футболе нельзя жить прошлым – одним – двумя хорошими сезонами, такие у каждого вратаря найдутся, у всех есть что вспомнить на старости лет. Лучше жить будущим, каждый день, каждую игру соответствовать заданному образу. Как только перестаешь соответствовать, тебя забывают.

– Мне нравится Овчинников, вратарь опытный, поигравший на серьезном уровне. Импонирует в нем уверенность и лидерская жилка. Овчинников стоял у истоков возрождения «Локомотива», в клубе его очень уважают.

Руслан Нигматуллин, вратарь «Спартака», «Локомотива», ЦСКА и сборной России. «Спорт – Экспресс». 2005 год.

Сейчас в российском вратарском цехе, грубо говоря, есть Акинфеев и все остальные. При всем уважении к Малафееву, Габулову, Джанаеву. Ну очень Акинфеев мне нравится! Как профессиональный вратарь он мне был конкурентом, однако это сути не меняет. Простая игра, неброская, но потрясающе надежная. Я не люблю броских вратарей. Эффективность лучше эффектности! Потрясающе играет ногами. Выбирает позицию. Раньше мне говорили: «Что Овчинников не падает? У него такая оборона, только поэтому мало пропускает.» Так это здорово, что не падает! Выбирай позицию – и не надо падать!

Если работа вратаря не видна – отлично. Исполнять эффектные прыжки несложно, но это не нужно. Работа вратаря заключается не только в том, чтобы отбивать мячи. В первую очередь он должен руководить обороной. Если вратарь делает это правильно, срывается много атак соперника. А ведь любая атака – потенциальный гол. За каждую игру я терял три килограмма. Вот и судите – расслаблялся я в воротах или нет.

– Овчинников очень хороший вратарь. В мое время непробиваемой обороной славилось московское «Динамо». И одни говорили: «Ну какая в этом заслуга Яшина? С такими защитниками, как Крижевский, Кузнецов, Кесарев, любой голкипер сохранит ворота на замке». На что другие не менее резонно возражали: «Это с таким вратарем, как Яшин, любая оборона не дрогнет. Ведь сколько надо наделать ошибок, чтобы Лев Иванович в конце концов пропустил!» Но все дело в том, что и голкипер был замечательный, и защитники ему под стать. Вот и в нынешнем «Локомотиве» сложилась похожая ситуация.

Валентин Бубукин, в прошлом форвард «Локомотива», ЦСКА и сборной СССР, чемпион Европы 1960 года. «Спорт – Экспресс». 2002 год.

Игорь Акинфеев импонирует мне и как человек. После стольких лет в футболе сразу вижу, что представляет собой игрок, стоящий в воротах. Толковый он вратарь или «попрыгунчик» с дешевыми номерами. Посмотрю одну игру и скажу. Акинфеев не делает легкие мячи трудными. Вратарь должен брать то, что летит в него, в угол еще не всегда пробьют. В 18 лет он стал ключевым футболистом ЦСКА. А сегодня он лучший вратарь в мире. Я не вижу в его игре изъянов: для меня нет разницы между ним и Буффоном. Если он перейдет из ЦСКА в «Ювентус», станет великим вратарем. Главное качество Акинфеева – надежность. Ее он достиг за счет таланта, трудолюбия. Игорь – мой друг, может позвонить в любое время. Это первый раз, когда я рад за другого вратаря. Всегда дружил с теми, кто не являлся мне конкурентом. Хотя так уж получилось, что серьезной конкуренции за место в «Локомотиве» у меня за всю карьеру не было. Это не говорит о том, что я такой уж классный игрок, просто повезло с тренером. Юрий Семин мне всегда доверял, а это большое счастье для вратаря.

В дружбу между вратарями не верю. Не стоит принимать за чистую монету утверждения вратарей, что они любят острую конкуренцию. Любому вратарю спокойнее работается, когда он чувствует, что на него делается ставка, а рядом молодые ребята. Друзья – вратари у меня есть, но из других команд. Например, много лет общаемся с Андреем Сметаниным. Хорошие отношения у меня с Платоном Захарчуком и Зауром Хаповым. Но дружба – нечто большее, чем отсутствие конфликтов. Создавать ее искусственно невозможно. В любом вратаре я видел конкурента. Такая уж у меня работа. По – моему, лучше искренне относиться к человеку не очень хорошо, чем лгать. Чем больше хороших вратарей в команде, тем хуже для них. Хотя для команды, может быть, и лучше. Даже если это на результатах никак не отражается, внутреннему состоянию вратаря вредит. Тяжело постоянно находиться в борьбе с самим собой. Конкуренция в данном случае не подстегивает, а выводит из равновесия. Те моральные силы, которые мог бы потратить на поле, тратишь на то, чтобы вернуть себе спокойствие.

Прюдомма я уважал за достижения в футболе, мастерство, деловую хватку. Иногда он поступал не очень корректно, но с его точки зрения это было, наверное, правильно – я был моложе, менее опытен. Потом пришло время, и на каком – то этапе мы с ним сравнялись по мастерству. Сейчас рассматриваю Прюдомма не как вратаря и конкурента, а как интересного мне человека. Общаемся довольно мило, и главное – это общение искреннее.

Но для клубов уровня «Локомотива», «Спартака», ЦСКА, «Зенита» непозволительно иметь только одного сильного вратаря. Если в чемпионате России еще можно проскочить матч – другой с дублером в воротах, то в еврокубках отсутствие из – за травмы или дисквалификации основного голкипера чревато роковыми последствиями. Выступая в Лиге чемпионов или Лиге Европы, необходимо иметь двух, а лучше трех вратарей высокого уровня.

– С Овчинниковым мы прежде всего коллеги, а не конкуренты. Могу сказать о нем лишь теплые слова. Он – опытный вратарь. У него есть чему поучиться. А кому выходить на поле, решает тренер сборной. Мы выступаем за разные клубы и стараемся хорошо делать свою работу – меньше пропускать.

Игорь Акинфеев, вратарь ЦСКА и сборной России. «Спорт – Экспресс». 2005 год.

Несмотря на исключительность таланта Акинфеева, его тяжелая травма – разрыв связок, не стала роковой для сборной России в отборочном цикле к чемпионату Европы 2008 года. Наша сборная сейчас от одного человека не столь уж зависима. Не то что, например, в 80–е годы сборная Северной Ирландии от голкипера Патрика Дженнингса, который играл до 42 лет и трижды выводил свою команду в финальную часть чемпионатов мира. Хотя что такое эта страна на футбольной карте? Как только Дженнингс ушел из футбола, о ней все забыли. Но Россия – не Северная Ирландия. И Слава Малафеев, и Володя Габулов справляются с ролью основного голкипера сборной. К тому же отсутствие Акинфеева и защитников мобилизует. Ведь когда в 2003–м тот же Малафеев заменил меня в стыковом матче с Уэльсом в Кардиффе, оборона сыграла так, что валлийцы к нашим воротам вообще ни разу не подошли.

Я не из тех, кто живет только сегодняшним днем. Могу и завтрашним, и вчерашним. Искусственно вызываю воспоминания, стимулирую свое хорошее настроение. Потому что вспоминаю я только приятные моменты. Весь негатив – вычеркиваю. Если речь шла о спорте, то порой, готовясь к очередной игре, прокручивал в памяти то, как я готовился к тому или иному удачному матчу. Вспоминал все, вплоть до мандража.

Особенно, вот ведь парадокс, испытываешь его тогда, когда находишься в хорошей форме. Чувствуешь, что ты в порядке, и тебя начинает слегка потрясывать. В такие периоды накануне игр я себя просто изводил, мог даже сон потерять. Утром в день матча вставал и неустанно анализировал: где я могу ошибиться, как надо будет сыграть, если возникнет та или иная ситуация. Зато как форма средненькая, особо не переживал. Более того, ощущал себя уверенным – уверенным!

– На Euro–2004 приятное впечатление произвел Ван дер Cap, продемонстрировавший очень зрелую и современную игру. Хорош чешский голкипер Чех. У нас же сильнейший на сегодняшний день – Сергей Овчинников.

Юрий Пшеничников, в прошлом вратарь «Пахтакора», ЦСКА и сборной СССР. «Спорт – Экспресс». 2004 год.

Удаление до конца карьеры

Я провел в «Локомотиве» до и после Португалии в общей сложности 11 сезонов, отдал ему все – душу, здоровье, профессиональные навыки. Потом уже жалел, что в конце 2005–го покинул «Локо», наверное, была возможность остаться. Контракт заканчивался, дважды наш президент Валерий Филатов назначал мне встречу, но оба раза по дороге в клуб следовал звонок и сообщение, что принять он не может. Перед последним матчем чемпионата со «Спартаком» я сказал нашему спортивному директору Биджиеву: «Если контракт после игры не будет подписан, уйду». И слово сдержал.

В конце ноября была еще игра в Израиле на Кубок УЕФА, но меня исключили из списка отъезжающих. Филатов объяснял такое решение нежеланием нарушить атмосферу в команде. Как – то ведь объяснять надо было. Но я отнесся к этому спокойно. Ну как я мог ухудшить атмосферу? Решение одного игрока – это только его решение, и если он остается в нормальных отношениях с партнерами, как он может что – то испортить? Контракт мой заканчивался 31 декабря, и взяли бы в Израиль, отыграл бы там без вопросов.

Трудно было не заметить, что «Локомотива», которому я был предан на протяжении большого периода жизни, уже нет. Привык чувствовать себя в команде комфортно, многого в перестройке клуба не понимал. Прежняя атмосфера общения в самом клубе и с болельщиками исчезла. Ушли многие из тех, кто создавал неповторимую ауру «Локомотива» – не только футболисты и тренеры, но и работники клуба. В команде всегда была демократичная обстановка, а тут появилась вдруг какая – то строгость. То, что строили два десятилетия, разрушилось. Нового создать не успели. Мне тяжело было расставаться с родным коллективом, и Семин перед подписанием контракта с «Динамо» настаивал, чтобы я еще раз все обдумал. Но мне ведь никто ничего в «Локомотиве» не предлагал. Хотя ждал я долго. Считаю, что имел право хотя бы на разговор. Если бы даже было сказано, что в силу возраста на меня как на игрока не рассчитывают, но предлагают какую – то работу в клубе, остался бы. В какой – то момент все взвесил и понял, что я там не нужен. Поэтому совесть моя была чиста. В конце концов руководству решать, кто ему нужен, а кто нет. Если вратарь Овчинников их не устраивал, значит, он должен искать новое место работы. Кто меня знал, тот понимал, что руководствовался я отнюдь не финансовыми или какими – то иными условиями и «Локо» не предавал. Единственное, о чем жалел – о расставании с преданными поклонниками «Локомотива».

Болельщики тоже разные бывают. У «Локомотива» – самые лояльные. Выиграем мы или проиграем, они все равно как ходили на стадион, так и будут ходить. У нас на «Локомотиве» хулиганства почти не было, хотя эмоции на трибунах били через край. И в свой адрес игроки никогда не слышали бранных слов. На поле болельщики добавляли нам непередаваемых ощущений. Все потому, что они идут посмотреть не на результат, а на команду. Ведь если у родителей плохой сын, они не будут любить его меньше. Раньше мы завидовали западным клубам, испытывая колоссальное давление со стороны их болельщиков. А на новом стадионе в Черкизове получили ту же атмосферу. И успехи «Локомотива» в Лиге чемпионов – огромная заслуга и зрителей нашего стадиона.

Меня называли символом «Локомотива», но я себя таковым не считаю. Может быть, простоват для этой роли. Во всяком случае, никогда не чувствовал какого – то особенного отношения к своей персоне со стороны тренеров и ребят. А вообще, к каждому человеку относятся так, как он этого заслуживает. Главное – самому уважать людей, тогда и тебе ответят тем же.

Меня учили, что в жизни лучше помнить все хорошее, и свою ситуацию с уходом из «Локомотива» глубоко копать не хочу. Боюсь докопаться до чего – то очень неприятного для меня.

Другого выхода, чем уход из команды, я не видел, остаться в «Локомотиве» из чувства элементарной человеческой гордости не мог. И вообще, та ситуация была мне не совсем понятна, и в то же время сидеть без работы не хотелось. Меня вынудили. Или сам себя вынудил. Но варианта было два: либо «Динамо», либо заканчивать с футболом. Хотя если бы меня пригласил не Семин, а кто – то другой, возможно, отказался бы.

– Овчинников как свободный агент мог заниматься новым контрактом в последние полгода действия предыдущего. Но начал он это делать только тогда, когда понял, что время уходит, а предложений от «Локомотива» как не было, так и нет. Хотя все, что выиграл «Локомотив», он выиграл с Овчинниковым.

Юрий Семин, главный тренер «Динамо» – 2006.

В свое время я отговорил от перехода в «Динамо» Вадика Евсеева, убеждал его, что из «Локомотива» уходить нельзя, что эта команда – навсегда, что он многое потеряет, если уйдет. А получилось так, что его отговорил, а сам ушел. Да всех я тогда отговаривал. И Игнашевича тоже. Потом мне припомнили: «Молодец, нас просил остаться, а сам ушел». Но как лидер команды я только так и мог поступать. При этом понимаю, что Игнашевич вряд ли жалеет о переходе в ЦСКА. С другой стороны, может быть, с ним «Локомотив» выиграл бы еще больше, чем армейцы.

После моего перехода в «Динамо» мы с Филатовым не общались. Захотел бы Валерий Николаевич со мной поговорить, нашел бы возможность. А я никогда не обращался к руководству по собственной инициативе, не был к кому – то из начальства близок.

– Как бы мы ни расстались с Овчинниковым, он из тех, кто ковал славу «Локомотива». Об этом нельзя забывать.

Валерий Филатов, президент ФК «Локомотив» в 1992–2006 годах. «Спорт – Экспресс». 2006 год.

Когда шел в «Динамо», вспоминал: возвращаюсь в клуб, где когда – то стал футболистом, но на «новом старом месте» задержался недолго. Получается – ошибся. Надо признаваться в очевидном.

Подписав контракт с «Динамо», я подумал, что будет символично завершить карьеру в клубе, в котором она началась. Тем более что во всех видах спорта, кроме футбола, я продолжал болеть за «Динамо». Ко мне подходили старые болельщики и говорили, что помнят меня еще мальчишкой, что очень рады моему возвращению. Но не могу сказать, что все меня приняли на ура, для многих я по – прежнему считался локомотивцем. Если быть полностью откровенным, в душе я им и оставался, очень симпатизировал «Локомотиву» и желал ему победы в чемпионате. Напрасно я вышел против «Локо» в Черкизове, не смог справиться с эмоциями, не знал, кому желать проигрыша, а кому победы – такое вот раздвоение личности испытывал. Конечно, это непрофессионально, зато по – человечески.

Чем было сильно московское «Динамо» в свои лучшие сезоны? Погоду в нем всегда делали собственные воспитанники, патриоты клуба. Я с 7 до 20 лет был динамовцем. Преданным фанатично. Воспитанным в том духе, что красный цвет – вражеский. «Спартак» – враг. Против него готов был рвать и метать. Но потом своих начали убирать, убирать, убирать.

В 2006 году, когда было много ожиданий, и я в прессе уверял: «Динамо» будет бороться за золото». Больше, конечно, – для красного словца, но на бронзу искренне рассчитывал. А вместо бронзы мы оказались внизу, а я и вовсе – в дубле.

– Сергей Овчинников проводит третий матч за «Динамо» и каждый раз играет выше всяких похвал. В Самаре отбил пенальти и взял несколько «мертвых» мячей. В ответном матче вообще стал настоящим героем, ликвидировав два выхода один на один и отразив два послематчевых 11–метровых. В игре с «Шинником» Сергей вновь отличился: лицом отразил опаснейший удар Ширко.

Игорь Зетилов. «Советский спорт». 2006 год.

Когда я пришел в «Динамо», быстро понял, что коллективом там и не пахнет. Семин привык в «Локомотиве» к тому, что его слово – закон. А в «Динамо» многие его указания почему – то воспринимались в штыки. И иностранцами, и некоторыми нашими тоже. Палыч пришел с психологией победителя, с уверенностью в собственной правоте. Но в «Динамо» его решительный настрой на борьбу за самые высокие места не воспринимали, посмеивались, несерьезное к нему было отношение. А он порядочный человек. И очень любит футболистов. Знаю тренеров, у которых этого качества нет. Они не любят игроков, рассматривают их как материал для добывания результата.

В то время было много разговоров о «звездном составе» Семина. Однако можно набрать кого угодно, но если люди не хотят играть, их не заставишь. И Семин, полагаю, до сих пор не может понять, что тогда произошло. И он правильно сделал, что ушел из «Динамо». Скорее всего, в итоге у него там что – то и получилось бы, но каких нервов и сил ему бы это стоило! Было очень и очень трудно. Даже не трудно, здесь более сильный эпитет нужен. Слишком разношерстная компания подобралась. И дело не в звездности исполнителей, в самих людях. Некоторые игроки все время в чем – то сомневались. В нашем «Локо» даже представить себе такое было невозможно! Меня, признаюсь, одно время сильно удивляли интервью некоторых футболистов «Динамо». Я считаю, что люди должны оставаться честными хотя бы перед самими собой. Зачем напраслину – то гнать? Тем более на Семина, который всегда был демократом. Общался с игроками, советовался. А здесь такое. Я считаю, что имя Юрия Павловича марать никому не позволено. Как, впрочем, и имена Романцева, Газзаева, людей, много сделавших для нашего футбола. Нестабильности добавляли финансовые проблемы. Кого – то шаткое финансовое положение нервирует, кто – то сохраняет спокойствие, интересы игроков по жизни разные. Русские – то игроки к такому привыкли и терпели, а иностранцы терпеть не будут. Никаких патриотических чувств по отношению к клубу они не испытывали. Но самое интересное: только сняли Семина, как сразу финансовый вопрос решился. Значит, все оказалось глубже.

Наверное, и мне где – то способностей не хватило, такта, авторитета. В своем игроцком кругу мы собирались. Но важно не то, что ты говоришь, а услышат ли тебя. Можно быть трибуном, как Маяковский, но, если напротив тебя «глухонемые» сидят, они будут видеть только жесты. И смысл сказанного до них не дойдет.

– Овчинников способен реально воздействовать на игроков.

Юрий Семин, главный тренер «Динамо». «Спорт – Экспресс». 2006 год.

Много шло разговоров про Коштинью, но на сборах он играл на редкость слабо! И при этом неадекватно себя вел, откровенно издевался над тренером, над клубом. Да над всеми! Я к нему подошел, говорю: «Что ты творишь?» Он улыбнулся, и все. Иностранцы считали, что они выше нас, потому и издевались. Решение Семина об отчислении Коштиньи выглядело абсолютно логичным. Когда португальцев этим немного остудили, у нас игра пошла. Побеждали неплохие команды. Те же Данни и Сейтаридис бились за место в составе. А потом опять кое – кто расхотел играть. Дерлей, человек сложный, который был заводилой у португальцев, почти не тренировался.

– Овчинников – один из лучших вратарей России. У него колоссальный опыт, и он наверняка усилит игру «Динамо». Кроме того, Сергей, как я уже понял, способствует сплочению коллектива.

Дерлей, нападающий «Динамо». «Спорт – Экспресс». 2006 год.

Что интересно: разговариваешь с ними один на один – абсолютно адекватные ребята. Все до единого. Фернандес – блестящий игрок и человек. Тот же Сейтаридис – профессионал. Данни, оставшись потом единственным португальцем в команде, вел ее за собой, стал лидером. Но все вместе они выглядели бандой. Когда меня выбирали капитаном «Динамо», португальцы заявили, что это неправильно. И сдали пустые листочки. Сказал им: «Вы как дети. Пусть кто – то из вас будет, мне все равно». Мне действительно было все равно. Показалось, что со стороны португальцев был чистой воды спектакль, они осознанно пошли на конфликт.

– Сергею и говорить – то ничего не надо было. Альтернативы ему как капитану мы не видели.

Дмитрий Парфенов, защитник «Динамо». «Спорт – Экспресс». 2006 год.

Свой последний официальный матч я провел 25 июля 2006 года. На 77–й минуте встречи с «Москвой» при счете 1:0 в пользу соперника судья на линии показал флажком на угловую отметку, хотя все видели, что мяч ушел от игрока «горожан». На правах капитана спросил у бокового арбитра, почему он назначил угловой. Да, в резкой форме, но я никого не унижал, матом не ругался. Вратарь должен быть агрессивным. Кричать, командовать, бороться за своих. Иногда это даже часть имиджа. Специально так делаешь, чтобы оказать давление на судью, вывести из равновесия противника. И не надо думать, что в жизни я такой же, как на поле. В игре бесит бесправие. Когда видишь, что арбитр не случайно ошибается в пользу соперника, а ты ничего изменить не в силах, это мгновенно выводит из себя. А в обычной жизни человек сам в состоянии повлиять почти на любую ситуацию, как – то ее контролировать.

С судьями я воевал часто, но никогда без повода. 16 июня 2004 года на последней минуте первого тайма матча чемпионата Европы с Португалией норвежский судья Терье Хауге посчитал, что я сыграл рукой за пределами штрафной, и удалил меня с поля. Даже португальские игроки пытались доказать арбитру, что все было в пределах правил, но своего решения он не изменил. Правда, позже, посмотрев видеозапись эпизода, Хауге извинился передо мной, но проигранный Россией матч уже переиграешь.

О Лусилиу Батиште, который проявил себя нечистоплотным арбитром, я уже рассказывал. Мне легче было не играть в тех матчах, когда он судил, может быть, для команды мое неучастие было бы положительным моментом. Инциденты местного значения переросли в его непримиримое отношение ко всей России. Ссоры с судьями на футбольном поле происходят очень часто, но в дальнейшем нормальные люди не будут тебе преследовать тебя всю дальнейшую карьеру, тем более что часто и сами виноваты. А Батишта мстил мне целых пять лет, что говорит о предвзятом отношении, а не о какой – то случайности.

Но вернемся к матчу с «Москвой». Посмотрев потом эпизод по видео, так и не понял, за что получил желтую карточку, из – за которой должен был пропустить следующий матч. Но ведь с этого и заварилась вся каша. Захаров потом сказал: «Ты вел себя агрессивно». Как же еще нужно себя вести на футбольном поле? Разве это театр? А вот мяч в ноги Игорю Захарову я бросал осознанно! Потому что накипело уже! Поговорили на повышенных тонах, красная карточка была показана справедливо. Хотя если бы Захаров по – человечески меня успокоил – все – таки мы вместе играли и находились в товарищеских отношениях – или не показал желтую карточку, которая оказалась для меня четвертой, может быть, и остыл бы. Сорвался, конечно, возможно, жара повлияла. Сейчас понимаю, что слишком много тогда во мне было мальчишеского. Хотя в зрелом возрасте почти не дрался. Лишь в начале 90–х был случай на свадьбе приятеля. В те годы по стране шаталось много темных личностей, готовых отлупить любого непонравившегося. И вот мы, футболисты, нарвались на одну из таких банд. Вспыхнула драка, меня полоснули ножом по спине – счастье, что свитер был толстый. Даже шрама не осталось. Повезло.

А капитанскую повязку бросил на траву только потому, что наш тренер Андрей Кобелев, когда я мимо пронесся, крикнул: «Кинь повязку!» – чтобы я ее в раздевалку не унес. Со стороны, наверное, все выглядело некрасиво, но об этом, ей – богу, в ту секунду не думал. А что по щиту ногой шарахнул – с кем не бывает. Зенитовский норвежец Хаген дверь раздевалки с корнем выломал. И никакого шума. Явление не редкое – эмоции куда – то должны выплескиваться.

Вратарь – натура тонкая, нам сложнее, чем полевым игрокам. Весь матч копишь в себе энергию. Потому и случаются срывы сродни тем, что произошел у меня в матче с «Москвой». Вспомните, как Кан то ли ухо, то ли нос кому – то откусывал, но никто его за это в Германии не уничтожал. А здесь побегал маленько, поорал – и вон сколько глума.

Но нет худа без добра, своим скандалом я расшевелил, ввел партнеров в стрессовое состояние, и, играя в меньшинстве, «Динамо» сравняло счет.

После матча я зашел в судейскую и извинился перед Захаровым. КДК РФС вкатил мне пятиматчевую дисквалификацию и штраф 100 тысяч рублей.

А на выходе из – под трибуны еще один журналист привязался: «Зачем капитанскую повязку выкинули?» А у меня и в мыслях этого не было. Отвечаю: «Не надо про повязку, а то завтра навешают еще больше». Он опять эту тему заводит. Я говорю: «Давай не будем – завтра меня и так съедят. И журналисты, и руководство». А он опять за свое: «И все – таки вы бросали повязку или нет?» Тут я уже не выдержал: «Еще раз спросишь – в лоб тебе дам!» На эмоциях сказал, повернулся, пошел к машине и даже не видел, что нас в тот момент телевидение снимало. Это потом мне уже знакомые позвонили, рассказали. Сразу понял – раздуют! Так оно в итоге и получилось. Почему другие журналисты, к их чести, сразу мое состояние поняли и вопросами меня не доканывали? А этот, видимо, знал, что я так отреагирую, и мне под кожу лез. Похоже, он изначально держал в уме такой вариант – за мой счет пропиариться, приезжал даже на заседание дисциплинарного комитета, извинений ждал. Я же спросил его: «Все – таки хочешь в лоб?» Это он должен был извиняться. Кстати, его потом уволили.

– С судьями нельзя пререкаться. Любое их решение, даже неправильное, следует воспринимать как должное. Но и в поведении Овчинникова я не увидел ничего сверхвызывающего.

Юрий Семин, главный тренер «Динамо». «Спорт – Экспресс». 2006 год.

– Углового не было. Наши защитники выбивали мяч, он попал в голову соперника и ушел за лицевую линию. Овчинников сказал боковому, что тот ошибся. Судья ответил нашему вратарю в резких тонах – и он в сердцах бросил мяч. Получилось – под ноги судье. Показывая Сергею красную карточку, арбитр не осознавал, что делал. Конечно, не стоило нашему капитану так себя вести, но мы проигрывали, он был взвинчен, потому что это была не первая ошибка судьи, и вообще это самый худший арбитр, которого я видел в России. Он судил одинаково плохо в обе стороны.

Франсиску Лима, полузащитник «Динамо». «Спорт – Экспресс». 2006 год.

Не случись моего удаления, может быть, и не было бы отставки Семина. То, что я услышал в раздевалке от нашего главного, непереводимо, и он был прав. Поступок получился некрасивый, и за него надо было нести наказание. Кривить душой нечего – подвел я Палыча. За что потом и извинился в личном разговоре. Но Семин умеет прощать. Прощать тех людей, которые честно бьются до конца. Он понимал, что тот свой поступок я совершил не по злому умыслу, что был абсолютно искренен в проявлении своих эмоций.

Когда Юрий Павлович покинул «Динамо», срок моей дисквалификации не истек. Пропустить оставалось еще, кажется, три матча, и я усиленно тренировался. Понимал, что поставил команду в трудную ситуацию: в распоряжении тренеров оставались юный Антон Шунин и Жидрунас Карчемарскас, имевший минимум игровой практики. Исполнявший обязанности главного после ухода Семина Андрей Кобелев вызвал меня, сказал, что я ему нужен и как вратарь, и как самый старший, самый опытный в команде, как человек, способный в какой – то степени объединить ребят.

– Мы знакомы более 20 лет. Сергей – хороший парень, профессионал до мозга костей.

Андрей Кобелев, главный тренер «Динамо». «Спорт – Экспресс». 2007 год.

«Португальскую» систему надо было ломать, и то, что не удалось Палычу, Кобелеву разрешили. Команда строилась заново, главный тренер привлекал в состав молодых футболистов. Правда, он подчеркнул, что позиция основного вратаря открыта, играть будет сильнейший. Естественно, я согласился: «Не надо никаких гарантий, вы тренер, вам и решать. Если выберете другого, сяду в запас и буду готов выйти в любой момент». С Андреем мы знакомы с детства, с динамовской школы, и всегда понимали друг друга. После разговора с ним я продолжал интенсивно тренироваться, готовиться, и еще до окончания срока дисквалификации по просьбе Кобелева съездил с командой в Ярославль. «Даже дисквалифицированный ты нужен команде», – объяснил он. Я и сам понимал, что, может быть, не для всех, но для кого – то из игроков было важно мое присутствие в коллективе. Настраивал ребят в раздевалке, а с началом игры пошел не на трибуну, а за динамовские ворота поддержать защищавшего их Карчемарскаса. Сначала милиционеры преградили мне путь, но их начальник, видимо, болельщик узнал меня и разрешил: «Пусть стоит». «Динамо» выиграло – 2:1, все были довольны, я, естественно, тоже, окончательно посчитав, что после ухода Юрия Павловича никаких жестких решений по отношению ко мне не предвидится.

– Самый неординарный из друзей, которых мне подарила Москва, Овчинников. Он потрясающе добрый. Сергей пополнил мою коллекцию вратарских свитеров, подарил свой. Он теперь хранится дома рядом со свитерами Касильяса и Буффона.

Жидрунас Карчемарскас, вратарь «Динамо». «Спорт – Экспресс». 2007 год.

Однако ранее генеральный директор клуба Дмитрий Иванов сообщил, что один из руководителей динамовского общества недоволен происшествием со мной, всю ситуацию с моей дисквалификацией воспринял с раздражением. А может быть, ему ее соответствующим образом преподнесли. Хотя другие люди, весьма высокого ранга, имеющие отношение к «Динамо», и в самом «Динамо» встали на мою защиту. Многие поняли природу моего поступка и старались оказывать всяческую поддержку, рассуждая: «Он нормальный парень, честно трудится, такой человек нужен команде, а срывы бывают у всех». До сих пор с этими людьми у меня дружеские отношения, они и впоследствии не раз мне помогали. Каждый волен был воспринимать мое поведение по – своему, тем более что заслуженное дисциплинарное наказание я уже понес. Конечно, можно было при желании подвести под него какие – то политические, идеологические, в конце концов, личные мотивы. Вероятно, перевесило как раз последнее.

Я предчувствовал скверный исход дела. Даже в каком – то интервью обронил: «Многие в клубе не хотят видеть меня в «Динамо». И дисквалификация тут ни при чем». Эти «многие» оказались сильнее.

Оказывается, в «Динамо» целый месяц решали, что делать с Овчинниковым. Пока тот самый руководитель не сказал: «Уберите его из команды!» Возможно, он расценил мое поведение в матче с «Москвой» как недостойное капитана и футболиста с литерой «Д». Что ж, это был мой поступок, и я за него в ответе. Как воспитанник «Динамо», я очень хорошо знаю, уважаю и чту традиции клуба. Отдавал «Динамо» и сердце, и душу, дрался за команду, в моем понимании это было именно так. Бился за справедливость. Пусть на эмоциях, но, будь у меня сейчас возможность перемотать ленту назад, я бы все равно поступил точно так же.

– Овчинников не был бы Овчинниковым, если бы у него не болела душа за команду, ворота которой он защищает.

Юрий Бутнев. «Спорт – Экспресс». 2006 год.

Однажды я, как обычно, приехал на утреннюю тренировку. На пороге новогорской базы встретил администратора команды Дмитрия Балашова, который, как оказалось, специально поджидал меня. «Зайди к Кобелеву, – говорит, – есть разговор». Я сразу понял предмет предстоящей беседы.

Конечно, было неприятно. Понимал ведь, что я не худший футболист в составе «Динамо», размышлял: может быть, это какой – то маркетинговый ход – убрать Овчинникова, от которого кому – то виделись все беды. Хотя на тот момент команда шла на предпоследнем месте, а по пропущенным мячам занимала, кажется, третье. «Сереж, извини, я ничего не смог сделать, – торопился тренер объявить мне решение, и видно было, что каждая фраза дается ему с трудом. – Мы выставляем тебя на трансфер. Не задавай никаких вопросов, ответов у меня все равно нет. Такое решение принято на совете директоров». Человек я взрослый и прекрасно понял Андрея. Поблагодарил его за совместную работу, и расстались мы очень хорошо, пожелав друг другу удачи. С этого дня я начал тренироваться с дублем.

– Крайне удивлен выставлением на трансфер Овчинникова. В первых 12 турах чемпионата именно он был лучшим в составе «Динамо», не допустил ни одной результативной ошибки и оказался единственным, кто заслужил положительные оценки не только со стороны тренеров, но и болельщиков. Овчинников – один из немногих, кто душой и телом бился за честь «Динамо» в период смуты и невзгод, улаживал сложные ситуации в среде игроков. Во многом благодаря его усилиям команда ни разу не взбунтовалась по поводу денежных задержек. Не знаю, что он сделал «Динамо» плохого, чем заслужил от ворот поворот. Вероятно, на итоговое решение повлияли какие – то нефутбольные моменты, мне непонятные.

Юрий Семин, главный тренер «Динамо». «Спорт – Экспресс». 2006 год.

В конце концов, я – футболист и четко себе представляю, где кончаются мои права. Руководство приняло решение выставить меня на трансфер. Я на это повлиять не мог. Хотя Кобелев и сказал в одном интервью: мол, для футболиста выставление на трансфер – это обычная практика. Но для меня – оно выглядело нонсенсом. Продолжал считать, что ни игрой, ни подходом к делу, ни поведением не заслужил такого отношения. Но от меня здесь ничего не зависело. Во – первых, это решение руководства. Ну, а во – вторых, у меня действовал контракт с «Динамо», заключенный до конца 2007 года.

Самое удивительное, что в той ситуации меня поддержали фанаты. «Спартака». Я просто поразился! Люди с красно – белыми шарфами подходили на улице: «Серега, мы с тобой!» Очень приятно было. Видимо, тот факт, что я всегда был со своими соперниками честен, вернулся сторицей. Врага ведь тоже можно уважать, верно? Болельщики оценивали не мою клубную принадлежность, а профессионализм. И я был им очень благодарен.

Тренер дубля Сергей Силкин, с которым в молодости я успел поиграть в динамовском дубле, отнесся ко мне очень уважительно. Для себя не исключал, что это уже все, закат, и тренироваться, как прежде, не было настроения, больше занимался с молодыми ребятами.

А вскоре мне объявили, что мой трансфер якобы никто выкупать не собирается.

– Надеюсь, Овчинников скоро вернется и поможет «Динамо» выбираться наверх. Сергей – фигура для нас значимая.

Алексей Смертин, полузащитник «Динамо». 2006 год.

Полюбовного расставания с клубным руководством у меня не получилось. Тут отношения не сложились с самого начала. Хотя я ездил на огромном, шестиметровом джипе – пикапе «Dodge», по контракту «Динамо» публично, перед болельщиками и прессой, обязалось предоставить мне машину – такой невинный каприз позволил себе при переходе в клуб. Согласен был на любую машину, даже российскую. «Какая там российская, у нас целый парк «Mitsubishi» есть», – заверили динамовские чиновники. Но время шло, а ни «Mitsubishi», ни даже «Жигулей». Вдруг мне говорят: «Болельщики нас уже достали: когда дадите Овчинникову автомобиль. Скажи, что мы тебе купили вот эту твою махину, и закроем вопрос». Я заартачился: «С какой стати я должен врать, если машину приобрел на свои кровные? Таким манером завтра вы потребуете объявить, что заплатили мне несуществующую зарплату». И услышал в ответ: «Ты еще пожалеешь об этом».

Многие почему – то думали, что моему футбольному рангу непременно должен соответствовать автомобиль уровня «Ferrari». Но, во – первых, не могу себе позволить такую дорогую машину, а во – вторых, она мне и не нужна. Журналистам, болельщикам был знаком мой джип – грузовик с литерой «Л». Вообще – то я не собирался украшать машину аэрографическим способом, но известная компания Akai, некоторое время выступавшая спонсором чемпионата России, предложила разрисовать ее бесплатно. Я согласился при условии отсутствия в композиции футбольных логотипов. Но мне решили сделать сюрприз. Так появилась литера «Л» на двери. Сейчас машина стоит в гараже, никому ее не продам. Но не из – за локомотивской эмблемы. Очень удобный автомобиль, полдома с его помощью построил. Какой смысл было «Газели» заказывать, когда можешь все погрузить в свой багажник? Сейчас у меня «Dodge», совершенно недорогая машинка. Выглядит дороже, чем стоит.

Оказавшись на трансфере, я предложил клубным руководителям: «По контракту мне должны выплатить неустойку еще за полтора года. Отдайте причитающееся за год, и мы будем в расчете». В ответ они потребовали, чтобы я покинул клуб вообще без какой бы то ни было компенсации. Но мы живем по футбольным законам. «Локомотиву» за мой переход «Динамо» ничего не платило. И при подписании контракта с «Динамо» финансы для меня не стояли на первом плане. Сколько предложили, на столько и согласился. Хотя условия контракта были далеко не те, что, например, у португальцев. Подмахнул контракт не глядя. В «Локомотиве» – то иногда вообще на пустых бланках расписывался! У нас были доверительные отношения с руководителями клуба, я верил людям на слово. Вспылил, конечно: «Я вам не мальчик из дубля, чтобы так со мной разговаривать». Тогда мне стали угрожать. Что было делать? Позвонил в редакцию «Коммерсантъ», объяснил: есть скандальная тема, и потом битый час рассказывал обо всем корреспонденту газеты. Когда в «Динамо» узнали, что материал готов к печати, раздался звонок: «Забери этот материал, и мы оставим тебя в покое, зарплату выплатим до конца года».

Обратился и в профсоюз футболистов и тренеров России. Знаком с профсоюзным движением еще по Португалии, даже платил членские взносы, и, по – моему, до сих пор там какую – то сумму пенсионного обеспечения могу получить. Но это в Португалии. А Россия, насколько мне известно, единственная страна в мире, где не признают официального профсоюза футболистов. С нашими претензиями на солидность сей факт как – то не вяжется. Когда началась вся свистопляска с «Динамо», я как футболист, не имеющий агента, через Вадима Евсеева познакомился с Николаем Грамматиковым, генеральным секретарем профсоюза футболистов и тренеров России. Конечно, я мог бы и сам все разрулить, но зачем мне будить лихо? В нашей стране с футболистами не принято церемониться. А здесь – помощь, поддержка. Теперь «Динамо», если у него возникали какие – то юридические вопросы, должно было обращаться не ко мне непосредственно, а в профсоюз, который всегда встанет на сторону футболиста, если, конечно, тот прав в своих требованиях. Это все – таки не адвокатура, которая будет защищать даже убийц. Настораживает другое – негативное отношение к профсоюзной деятельности наших футбольных властей. По их мнению, профсоюз отстаивает только огромные контракты игроков. Никто не задумывается о том, что люди практически за спасибо занимаются делами футболистов первого и второго российских дивизионов, где в отличие от премьер – лиги творится полный беспредел.

Все, о чем договаривались, расторгая контракт, мне заплатили. Конечно, с двухмесячным опозданием – пришлось обращаться в Палату по разрешению споров. Но за час до заседания Палаты клуб рассчитался. У меня был еще год контракта, мог, как Булыкин, сидеть в дубле, получая свои деньги. Но тянуть волынку не захотелось, да и Семин собирался возвращаться в «Локомотив».

– Увольнение Овчинникова стало ударом для всех, его никто не ожидал. Удивляюсь, что карьера этого заслуженного вратаря завершилась так внезапно.

Франсиску Лима, полузащитник «Динамо». «Спорт – Экспресс». 2008 год.

На самом деле предложения после «Динамо» мне были – из донецкого «Шахтера», австрийского «Ред Булл», других иностранных и нескольких клубов российского первого дивизиона, некоторые в финансовом плане достаточно привлекательные. Причем многого не требовали – чтобы выходил на поле, своим именем привлекал зрителей на трибуны. Но меня роль свадебного генерала не устраивала ни за какие деньги, лучше уж было покончить с вратарской карьерой. Хотелось завершить ее в «Локомотиве». Но получилось по – другому.

Во время вынужденной паузы мне неожиданно предложили стать тренером вратарей сборной России. После того как переговоры с Ринатом Дасаевым зашли в тупик, руководство РФС обратилось с такой инициативой к «Динамо» – по крайней мере на период подготовки к матчу с Хорватией. Но руководители бело – голубых заявили: если Овчинников хочет работать в сборной, он должен разорвать контракт с клубом. Дмитрий Иванов мне четко объяснил: «За деньги «Динамо» ты работать в сборной не можешь. Хочешь, разрывай контракт». Хотя я всегда считал, что приглашение представителя клуба в сборную – дополнительная реклама как раз для клуба. Расторгнуть контракт с «Динамо» я не мог, хотел еще играть. Одно дело быть играющим тренером, а предложение РФС, собственно, это и предусматривало, другое – заниматься только подготовкой вратарей, а это не предел моих мечтаний и возможностей. И согласился – то главным образом только ради Игоря Акинфеева. Хотя мои знания предмета Игорю не нужны. Ну, что я ему могу такого сказать, о чем он еще не слышал? Ему вообще ничего не надо говорить. Он в порядке. В итоге я так никуда и не поехал. Значит, кто – то с кем – то наверху не договорился. Мне оставалось только сказать спасибо Акинфееву, Бородюку – они, знаю, лоббировали мою кандидатуру, пытались как – то помочь в трудный для меня момент. Спасибо и Гусу Хиддинку, который сделал соответствующее предложение. Конечно, можно было пригласить меня в сборную четвертым вратарем, и тогда динамовцам уже нечего было бы возразить. Но, видимо, президент Российского футбольного союза Виталий Мутко не решился идти на конфликт с «Динамо» в преддверии важного матча. Его позиция понятна: мы сделали предложение, а на нет и суда нет.

Неприятным у меня получилось расставание с клубом, в котором вырос как футболист. Но два – три руководителя – еще не великое общество «Динамо». Эти люди как пришли, так и уйдут, и все их забудут. Может, из – за перехода во взрастивший меня клуб и пришлось закончить с футболом раньше времени. Были варианты продолжить карьеру игрока – огромное спасибо тем людям, которые предлагали мне работу в те трудные денечки. Но для себя определил: если играть дальше, то только в «Локомотиве».

– То, как поступили по отношению к Овчинникову в «Динамо», – верх непорядочности. Расторгнуть контракт за считаные дни до окончания периода дозаявок, фактически на полгода лишив человека профессии, – это не лезет ни в какие ворота.

Игорь Рабинер. «Спорт – Экспресс». 2007 год.

Возвращение, но уже не в Эдем

Заканчивать карьеру игрока мне было не страшно. Даже интересно. Что там впереди? Как оно пойдет? Жизнь бросает новый вызов, и ты должен его принять. Не надо долго думать – нужно сразу пытаться, искать, реализовывать себя. Кто ищет, тот всегда найдет.

В декабре 2006 года пошли разговоры о том, что Семин может вернуться на пост главного тренера «Локомотива». Даже назначили пресс – конференцию по случаю такого события. Я в это время находился по делам в Риге, но сразу поспешил домой в Москву. Из аэропорта позвонил отцу, а он как обухом по голове: «Ты представляешь, Семин теперь президент клуба». «А тренер, наверное, Бышовец?» – спрашиваю, сам себе не веря. И слышу в ответ: «Да!» Я был совершенно ошарашен такими новостями. Зная об антагонизме этих двух абсолютно разных людей, не понимал логики столь странного решения.

Не секрет, что Семин с Филатовым последнее время тоже не сильно ладили. Но их разногласия не шли во вред команде и клубу, который развивался и становился мощнее. Нас, футболистов, организационные моменты вообще не касались – мы делали свое дело на поле, тренер руководил командой, а президент клубом – обязанности были четко разделены. В отличие от последующей ситуации все работали на общее дело. «Локо» был единым целым, что и находило отражение в турнирных результатах.

– Лучший голкипер, с которым меня сводила жизнь, – Овчинников. Без вопросов!

Малхаз Асатиани, защитник «Локомотива» и сборной Грузии. «Спорт – Экспресс». 2007 год.

А вернуться в «Локомотив» мне очень хотелось, мечтал спокойно завершить карьеру и перейти на тренерскую или административную работу в клубе.

Хотя Семин мог бы заставить меня снова встать в ворота. Мы с ним даже спорили на эту тему: я клонил к тому, чтобы закончить, а он – чтобы еще играл. Однако при очередной встрече Юрий Павлович огорчил меня: «Я просил за тебя, но Бышовец твою кандидатуру отмел. Если хочешь, позвони ему сам». Я не деревянный, прогнулся, позвонил, предложил свои услуги на год хотя бы на роль третьего вратаря на самых минимальных условиях, а жизнь подскажет, вдруг да пригожусь еще. В ответ Анатолий Федорович попенял, почему я раньше не поддерживал связь с ним, давно ему не звонил, и в итоге ответил отказом. Заявил, что мой уровень «низкий», у него есть вратари получше, помоложе.

Пример «Милана», где играют футболисты, которым далеко за 30, никого не вдохновляет. В России все наоборот. Если ветеран чуть лучше молодого игрока, выбор все равно будет сделан в пользу последнего. Дескать, он перспективнее. Да при чем тут перспектива? Результат – то сразу надо давать! А многие ветераны молодежи ни в чем не уступают. Гуренко и в 34 в «Локомотиве» бегал быстрее всех.

А тогда на прощание Бышовец неожиданно поменял стиль разговора: «Однако, встретившись со мной, ты можешь изменить ситуацию». Намек я понял без лишних слов и поспешил повесить трубку: «Ничего менять не надо, и разговаривать нам с вами больше не о чем». Думаю, он знал, что если я встану в ворота, то места своего уже никому не уступлю. Потом мы видели, чем все закончилось в итоге, как «вратари более высокого уровня» отыграли сезон.

– Есть фигуры – символы, к коим в случае с «Локомотивом» относятся Филатов, Семин, Лоськов, Овчинников. Их отлучение от клуба, как бы этого кому – то ни хотелось, не может проходить тихо и незаметно.

Александр Просветов. «Спорт – Экспресс». 2007 год.

На всякий случай я закончил Государственный университет управления на кафедре «Менеджмент в игровых видах спорта», получил диплом спортивного менеджера, темой которого было «Управление конфликтами в спорте». Практика за время карьеры по ней набралась большая. Очень хотелось остаться в большом спорте. Думал: если не удастся вернуться в футбол в качестве действующего вратаря, диплом менеджера в игровых видах спорта не помешает. Мне было предложено с полсотни тем. Захотелось написать про конфликты. Показалось, что эта тема для меня легче, хотя в ней не так все примитивно, как может показаться на первый взгляд. В своей работе я проводил параллели между конфликтами в спорте и в общественных организациях. Они делятся на группы и подгруппы. Есть специальные тесты, с помощью которых можно выяснить – конфликтная ли у тебя команда или коллектив. Но сама работа строится не на банальных примерах споров и интриг отдельных личностей. Это скорее научный труд с уклоном в психологию. Примеры из собственного игрового опыта в дипломной работе использовать не стал. Конфликт на поле – это скорее локальный взрыв эмоций, нежели показатель сущности человека.

Тему я знал очень хорошо, поэтому особо не волновался перед защитой. Был уверен в своих силах. Диплом ГУУ вручали в президентской ложе стадиона «Локомотив». Было много известных людей. Телевидение и пресса тоже заглянули «на огонек». Не обошлось и без подарков, которые вручали и нам, и преподавателям университета. Все прошло в торжественной обстановке, было организовано на высоком уровне, не без помощи клуба.

Из своей группы я знал только капитана баскетбольного «Динамо» Дмитрия Домани. Мы, естественно, друг друга поздравили. С остальными ребятами тоже пообщались, сфотографировались. Нам подарили по зеленому галстуку – почувствовал себя американцем. Здорово было!

Скажу честно: иногда я подумывал уйти из футбола, стать деловым человеком, сделал даже первые шаги на этом поприще. Но потом решил, что в футболе у меня все – таки получается лучше.

Сначала меня все еще тянуло на поле. Но, не сумев вернуться в «Локомотив», я, к собственному удивлению вскоре обнаружил, что не страдаю от того, что не играю. Много раз приходилось слышать от товарищей по профессии, как тяжело им переживать расставание с футбольным полем. А у меня желание вновь встать в ворота вдруг как отрезало. Не раз задумывался об этом своем феномене: почему так? Ведь футбол не просто моя профессия, любимая, единственная, но и дело всей жизни. Наверное, все – таки всему в нашей действительности отведен свой срок, вот и мой вратарский подошел к концу. А Палыч, никогда в беде своих не бросающий, продолжал искать мне место в системе клуба. Открывались весьма престижные должности, но, куда бы Семин ни предлагал мою кандидатуру, она никоим образом не проходила.

– Босс давно уже должен был приступить к работе в «Локомотиве», но его кандидатуру все никак не могли утвердить. Наверное, кто – то боится авторитета Овчинникова.

Вадим Евсеев, защитник «Торпедо». «Спорт – Экспресс». 2007 год.

Хотя потом и новый президент «Локомотива» Николай Наумов хотел видеть меня в клубе. Рассматривался, например, вопрос о моем назначении спортивным директором. Но председатель совета директоров клуба Сергей Липатов почему – то был категорически против. Он ни разу не пожелал встретиться со мной, всю информацию обо мне черпал из третьих рук.

Пошел недавно в боулинг на черкизовском стадионе, висят фотографии знаковых игроков «Локомотива». Все почти метровые, а наши с Лоськовым где – то три на четыре. Или на локомотивской Аллее славы все отпечатки своих рук оставили, а моего нет. Прощального матча не удостоился. А хотелось попрощаться с болельщиками, остаться в «Локомотиве» на заметной должности, как Владислав Радимов в «Зените». В «Локомотив» же пригласили на должность спортивного директора Баранника, никогда не имевшего к клубу, а в последнее время и к футболу никакого отношения. Взяли бы Валерия Карпина, я бы промолчал, потому что это действительно фигура. А тут. Меня же унизили, вымарали из локомотивской истории и, наверное, порадовались. Бог им судья.

В одном из интервью, кажется, шестилетней давности я сказал: «Локомотиву» готов служить в любом качестве. Хочу передавать наши победные традиции следующему поколению. В команде их надо хранить. А то придет человек со стороны и все порушит». И, к сожалению, оказался провидцем. Потом где – то я заявил: «Ни для кого не секрет, что в проблемах «Локомотива» виноват Липатов Сергей Владимирович. Все понимают: если его убрать, «Локомотив» вернется на прежние, передовые позиции». И это пророчество тоже сейчас начало сбываться.

Для меня тогда придумали необычную должность «тренер всех клубных вратарей». Согласился, что называется, на безрыбье. Выбора – то не было. Хорошо, что появилась возможность начать новую жизнь с чего – то определенного. Предложили бы работу интереснее – не отказался бы.

Хотя в трудовой книжке у меня написано: «старший тренер вратарей», за все восемь месяцев пребывания в этой неконкретной должности никакого отношения ни к главной команде, ни к дублю я не имел. Ездил еще на детские турниры «ЛокоБол – РЖД» – по просьбе президента «Российских железных дорог» Владимира Якунина и Юрия Семина, проводил мастер – классы.

Вместе со всеми радовался новому кубковому успеху команды. Тем более что он стал первым для нового клубного руководства. Но отметил его достаточно скромно. Приглашения на клубный банкет не получил.

К главной команде меня не подпускали, по большому счету постоянно предоставлен был сам себе и решил заниматься с молодыми вратарями. Было у меня их 12 человек, и месяцы работы с ними не прошли даром. Сейчас большинство из тех ребят или на подходе к дублю, или в «Локомотиве–2», или в юношеских сборных. Например, Генералова я впервые привел к тренеру молодежного состава Ринату Билялетдинову в 14 лет. Сейчас ему 16, и он уже полноценный игрок локомотивской молодежки. Так же и Степанов. Вне тренировок мы много шутили, смеялись, но во всем, что касалось учебы и работы, я был с ребятами строг. Посещал директора локомотивской общеобразовательной школы, в которой «мои» вратари вскоре оказались самыми дисциплинированными: ни одного прогула, все исправили свои «тройки» на «четверки» и «пятерки». И в своих командах, как рассказывали тренеры, их начали ставить в пример по поведению. Уходя из «Локомотива», я оставил своим подшефным программу тренировок, и они потом еще частенько мне звонили. Немного позанимался я и с Гильерме. Не буду хвастаться, будто за десять дней общения со мной бразилец поднялся до уровня основного состава. Меня попросили дать оценку его способностей в серьезной работе: правильно ли были потрачены деньги, стоит ли его держать в команде? Поработав с Гильерме, заключил: пройдет год – два, и парень очень прилично будет играть. Так и получилось.

Мой первый опыт работы в «Локо» не прошел незамеченным. Заместитель председателя совета директоров клуба Валерий Иванович Красновский, несмотря на мою опалу со стороны Липатова, хорошо ко мне относился. При встрече он предложил организовать школу вратарей, отбирать в нее наиболее способных ребят, готовить их для основной команды. Мне эта работа была не очень интересна, никогда не хотел иметь дело только с вратарями. Не знаю ни одного тренера, который хотел бы состояться именно в работе с вратарями. Слишком уж это узкая специализация. Я еще когда играть заканчивал, старался не просто смотреть на игру команды из ворот, но и осмысливать логику ее работы на поле в целом. И надеюсь, кое – что понял.

Но поскольку в «Локомотиве» загорелись идеей, я выразил готовность приступить к делу, взять на себя организационную сторону. В нашей стране не очень серьезно относятся к работе тренеров вратарей – гораздо серьезнее считается покупать голкипера за пять миллионов за рубежом. Но я надеюсь, что скоро у нас появятся и свои хорошие вратари, которых можно будет за такие же деньги продавать.

Мне предложили создать бизнес – план, что и было сделано, набрать тренерский штат на хорошие зарплаты. За границей такая практика редка, а у нас и вовсе отсутствует. В свое время нечто подобное пытался внедрить в «Динамо» Владимир Пильгуй, собиравший два – три раза в неделю нас, вратарей всех юношеских команд. И работали – то мы где – то всего месяц, но я еще долго с благодарностью вспоминал те уроки Пильгуя. Вроде бы простые навыки, упражнения он нам прививал, а в моем арсенале они остались на всю жизнь. В общем, взялся я за новую работу, но дальше бизнес – плана дело не пошло. У Красновского вскоре энтузиазма поубавилось, полагаю, не без влияния Липатова, хорошее в принципе начинание постепенно стало чахнуть. Я не пытаюсь быть политкорректным, потому что это никому не интересно, в то же время не ставлю целью кого – то обидеть своими словами – просто говорю то, что думаю. Я не стеснялся утверждать и сейчас могу подписаться под брошенной во времена тренерства Бышовца фразой: «Не стать чемпионом с таким клубом, с таким подбором игроков – для «Локомотива» преступление». Один только уровень клубного бюджета обязывал команду бороться за золото. Но председатель совета директоров «Локо», считая себя великим футбольным реформатором, словно нарочно все делал во вред клубу. Возможно, он и хотел как лучше, но, не зная специфики, не имея серьезного опыта работы в футболе, постепенно пускал «Локомотив» под откос. Если бы он вовремя ушел или его убрали, все быстро наладилось бы. А так крушение «Локомотива» затянулось на целый сезон и принимало все более угрожающие масштабы. Команде нужен был свой тренер – из бывших игроков.

Предложения у меня были. Но я все ждал, что Бышовца снимут. А оно вон как получилось – целый год потерял. В конце сезона я публично поддержал отставку Бышовца. А как иначе, если «Локомотив» занял самое низкое место за время выступлений в чемпионате России. Тут – то мне и задали в какой – то степени провокационный вопрос, согласился бы я возглавить «Локо» со следующего сезона. Ответил, как обычно, прямо: «А почему я должен отказываться. 30 лет занимаюсь футболом и знаю, как тренировать. Если меня назначат тренером, на следующий год «Локомотив» выиграет чемпионат России, а еще через год – Лигу чемпионов. Если этого не случится, я больше никогда не буду тренировать». Тогда многие хотели видеть меня на посту наставника «Локомотива», не только болельщики, но и футболисты команды. В том своем интервью я добавил: «Все решает руководство клуба, и здесь я не вправе давить, апеллировать к прессе или к кому – либо. Как будет, так и будет, у нас много достойных кандидатур, лишь бы команде было хорошо».

– Мы не имеем права разбрасываться такими игроками, как Лоськов, Евсеев, Овчинников. Это же целая эпоха «Локомотива»! А в «Локо» взяли спортивным директором Баранника… при том, что есть такая колоритная фигура, как Овчинников.

Юрий Семин, президент ФК «Локомотив». 2007 год.

Руководство «Локомотива» приняло другое решение. Я был не в обиде, тем более что руководство – понятие достаточно растяжимое. Некоторые люди хотели моего возвращения, другие не хотели. Один – два человека – это не все руководство и не весь «Локомотив». С новым президентом клуба Николаем Наумовым, с работниками «Локомотива», с болельщиками мы расстались по – доброму.

Сменившему Бышовца в роли главного тренера команды Рашиду Рахимову, в свое время очень сильному защитнику «Локомотива», под «руководством» Липатова работалось, безусловно, непросто, некомфортно. Хотя это был не худший вариант. Рашид – человек строгий, со своими принципами, любит дисциплину. Возможно, этого команде и не хватало. Я желал успеха Рахимову еще и потому, что он тренер моего поколения и мог сделать рекламу молодым.

Непонятно только было, почему заодно с провалившим чемпионат Бышовцем уволили с должности президента клуба и Юрия Семина. Мировая практика – президент не вмешивается в работу тренера. Тем более у Бышовца была поддержка со стороны тех, кто его назначил. Когда стало ясно, что вмешаться все – таки стоит, Семина не поддержали. Все обернулось седьмым местом. И при чем здесь Палыч?

После отставки Семина стало ясно, что я на очереди. В это время у Палыча стали возникать варианты работы с новыми клубами, самым привлекательным из которых оказалось киевское «Динамо». И огромное ему спасибо за то, что он взял меня в свою тренерскую обойму. По большому счету мне не нужно было выбирать между старой работой и новой. Тренировал в «Локомотиве» молодых вратарей, но перспективы в клубе для себя не видел. Что еще я мог делать в «Локо»? Разве что сесть в фанатский сектор и поддерживать команду. А в Киеве ждала работа с основным составом великого «Динамо»! Это – мировой бренд, абсолютно сопоставимый с другими знаменитыми футбольными брендами.

«Босс» остался в прошлом

С Семиным мы по – прежнему контактировали, с ним я в основном и связывал свое будущее, с возможностью поработать под его руководством в качестве тренера. И он не отмахивался от моих проблем. Получив приглашение из Киева, Палыч позвонил, спросил: «Поедешь? Правда, зарплата у тебя будет небольшая». «Конечно, поеду, какие вопросы», – без тени сомнения ответил я. Хотя роль второго плана в команде не совсем для меня. Но амбиции пришлось поумерить, тем более что лучшего варианта, чем помогать Семину, на тот момент мне никто не предлагал. И в декабре 2007 года я вошел в тренерский штаб киевского «Динамо».

Меня позвали в большой клуб. Это было счастье, фарт, везение – как угодно. И, безусловно, огромная честь. Далеко не каждому выпадает в жизни счастливый жребий. Я был благодарен Игорю Михайловичу Суркису и Юрию Павловичу Семину за такое предложение. Оно ведь, в принципе, лишено было всякой логики, ни на чем не базировалось. Если бы я оказался в какой – нибудь российской команде – все было бы понятно, цепочка по – любому прослеживалась. А Украина вообще при чем? Я никогда здесь не играл, не знал местных реалий. Приличный риск – вдруг взять и позвать Овчинникова в киевское «Динамо». Мне же очень нравилось все, что со мной происходило. Даже что звать меня стали по имени – отчеству. Босс остался в прошлом.

Придя в киевское «Динамо», Палыч оставил прежних ассистентов главного тренера Олега Лужного, Валерия Зуева, Сергея Краковского. С Олегом у меня давно сложились дружеские отношения, Валерий Леонидович постарше, но и он принял меня на редкость дружелюбно. Игроков в киевском «Динамо» было за 30 человек, работы непочатый край, одному – двум ассистентам не справиться. Главный тренер основное внимание обычно уделяет обойме, которая готовится к играм. Но есть еще группа тех, кто не попадает в данный момент в состав, молодежный контингент, игроки, на которых в данный момент не очень рассчитывают. Работы нам всем хватало. Я не испытывал в «Динамо» никакого психологического дискомфорта, был на равных с украинскими помощниками Семина и вообще в Киеве не чувствовал себя иностранцем.

Организация в киевском «Динамо» потрясла даже меня, привыкшего к, казалось бы, европейскому уровню в «Локомотиве». Тренировочная база Конча – Заспе находится километрах в семи от города. Уровень, конечно, высочайший. В Москве пока нет таких условий для футболистов ни у одной команды. Работа в клубе поставлена исключительно на профессиональную основу, пристальное внимание уделяется любой мелочи. Поэтому «Динамо» и постоянно находится в когорте лучших европейских клубов.

Огромное спасибо Игорю Михайловичу, Григорию Михайловичу Суркисам за уважительное отношение, от которого за время пребывания в московском «Динамо» и последний период в «Локомотиве» я успел отвыкнуть. Сложилось впечатление, что Игорь Суркис готов заниматься командой сутки напролет. Меня поражало, что любой ветеран киевского «Динамо» мог обратиться к братьям Суркисам с какой – то проблемой, и они ее решали. Практически все, кто раньше играл в команде, сейчас так или иначе трудоустроены.

Учитывая характер тогдашних отношений между Россией и Украиной, предполагал, что киевские журналисты воспримут нас, «москалей» во главе лучшей команды страны, в штыки. Но пресса проявила неожиданную лояльность по отношению к «иностранцам», может потому, что «Динамо» во главе с Семиным сразу начало выигрывать, с пятого места взобралось на второе. Тепло к нам относились и болельщики, нередко подходили на улицах, брали автографы, и у меня тоже, хотя в интервью местным изданиям я не бил себя патриотически в грудь, не объяснялся в вечной любви к киевскому «Динамо».

Но самые лучшие контакты сложились у меня с игроками команды, и это был исключительно ценный опыт. Именно в киевском «Динамо» я выстроил принципы своей работы с людьми как тренера, свою модель отношений «тренер – футболист», потом успешно применив ее в «Кубани». Нам удалось найти контакт с Александром Алиевым и Артемом Милевским, которых вначале представили в качестве «трудновоспитуемых» с перспективой освобождения из команды. А оказалось, что и Алиев, и Милевский – беспроблемные, высококультурные футболисты. Назвал Алиев судью «козлом», ну и что? Значит, посчитал, что тот – козел. Мне, например, по душе тезис Гуса Хиддинка: «Что бы кто ни говорил о конкретном игроке, я поработаю и сам решу, как с ним быть». Нам при появлении в «Динамо» много чего порассказывали о том или ином футболисте. Юрию Павловичу предложили не медля заняться чисткой состава. Но он не стал спешить, выслушал всех и произнес в качестве резюме только одно слово: «Посмотрим». С одним поговорил, другому оказал неожиданное доверие, словом, искал контакт со всеми, и такой педагогический, психологический подход воздался ему сторицею. Для меня и этот опыт стал неоценимым.

Нет в мире серьезной команды, жизнь которой, как в инкубаторе, тиха и беззаботна. Другое дело, что, на мой взгляд, в «Динамо» ценятся сегодня такие вещи, как взаимоуважение, доверие и интерес к совместной работе. Это не значит, что футболисты должны ходить по улицам, взявшись за ручки, или непременно дружить семьями. Но на поле они – да, обязаны быть одной семьей. Зная Юрия Павловича уже много – много лет, могу заверить, что внутрикомандная атмосфера – его личная заслуга. Люди начали думать о больших победах, подчеркиваю, о больших, начали сознавать, что эти самые большие победы им по плечу. Семин прививал команде победный дух. Ему очень хорошо удаются такие прививки.

Мы много общались с Олегом Лужным, выступавшим за лондонский «Арсенал», по поводу работы Арсена Венгера, тенденций развития тренировочного процесса, применения в английском клубе различных упражнений. Валерия Зуева выделял еще Валерий Лобановский, видя в нем задатки сильного тренера, разделяющего собственные взгляды мэтра на футбол. И у Зуева, который в киевском «Динамо» раскрылся сначала как игрок, а потом и как тренер еще со времен Виктора Маслова, я почерпнул очень много в плане постановки тренировочной работы. Игра киевского «Динамо», современная, темповая, комбинационная, зрелищная, мне нравилась. В Лиге чемпионов мы наделали много шума, особенно в двух сопредельных государствах, дважды обыграв «Спартак». Но справиться с ним оказалось легче, чем с некоторыми соперниками по чемпионату Украины. Красно – белые и сами играли, и нам давали играть. В матчах же с большинством украинских команд каждый раз мы упирались в стену из 11 игроков, и не всегда удавалось ее проломить.

У Семина было пять помощников. Я отвечал за подготовку нападающих. С разрешения главного тренера предложил ребятам систему тренировок, которую позаимствовал в португальских клубах. Наблюдал, запоминал, как в «Порту» работали бразилец Жардел и его партнеры по нападению. Результаты получались обнадеживающие.

Жил я на базе в Конча – Заспе через стену с комнатой Валерия Лобановского, и каждый раз минуя ее по пути к своему номеру, ощущал какие – то невидимые флюиды, исходящие от двери, принимал их как добрый знак для себя.

Конечно, мне повезло, что удалось поработать ассистентом Семина, да еще в киевском «Динамо». Но и без этой стажировки я все равно стал бы тренером. Достаточно поиграл, чтобы определиться со своей дальнейшей профессией. Не могло же так быть, что, играя до 36 лет, я ничего не смыслил в тренерском деле, и все же многое понял, только поработав с Семиным. Другое дело, что, попытав первого тренерского счастья в киевском «Динамо», я лишний раз убедился: человеческие качества, нормальные дружеские отношения в коллективе играют колоссальную роль в построении команды. Семин был и остается непревзойденным мастером создания комфортной внутри – командной атмосферы. Этому у Палыча можно поучиться. Обстановка в «Динамо» очень напоминала мне «Локомотив» времен административного и творческого содружества Семина с Филатовым. Палыч постоянно мне что – то подсказывал, указывал на ошибки в работе, например, на чрезмерную близость с игроками. Или я иной раз делал игроку замечание, может быть, и верное, но исходить которое должно только от главного тренера. Конечно, не каждый день он меня одергивал, но случалось, и в частной беседе рассказывал, как себя вести, подчеркивал какие – то нюансы с прицелом на будущее. Я делился с Семиным своим мнением по игрокам, по ситуации в команде. Понятно, что все решения он принимал самостоятельно, но, если мне удавалось заставить его над чем – то задуматься, считал это своим маленьким достижением. Без ложной скромности замечу, что почти по всем командным вопросам мое мнение за минимальными отклонениями совпадало с семинским. Это была прекрасная школа. Как и школа тренеров.

В киевской ВШТ я получил тренерскую лицензию категории А. Уровень обучения был очень серьезным. Преподавали нам кандидаты наук, известные всем футбольные специалисты Олег Базилевич, Йожеф Сабо, Сергей Морозов. Процесс контролировал делегат УЕФА.

В Киеве, занимаясь на тренажерах вместе с Олегом Лужным, я быстро сбросил 19 килограммов и втянулся в работу настолько, что неожиданно почувствовал, что снова набрать вратарскую форму для меня не проблема. Интерес ко мне со стороны приличного клуба в тот момент мог заставить вспомнить вратарское дело. Годика на три меня в воротах еще хватило бы. Лучшим вратарем премьер – лиги, конечно, уже не стал бы, но и худшим не выглядел. Однако предложений не было, о вратаре Овчинникове стали забывать, что, может быть, оказалось и к лучшему.

А бесценный опыт, полученный в киевском «Динамо», я потом использовал в Краснодаре.

– Атмосферу в киевском «Динамо» прекрасно характеризует заявление президента клуба: если у Овчинникова не получится в «Кубани», возьмем его назад. Сергей стал своим для игроков «Динамо», его уважают и Суркис, и другие руководители клуба. Овчинников – независимый человек, ни под кого не подстраивался, гнул свою линию. Сильным людям это нравится.

Юрий Семин, главный тренер киевского «Динамо». «Спорт – Экспресс». 2008 год.

Краснодарские страдания

Я, видно, не рожден быть помощником. Просто я им работал. Что такое вратарь? Это постоянная ответственность за свою работу. Все могут ошибаться – ты не можешь. И привыкаешь к тому, что сам всегда должен принимать решения. По – хорошему – идти напролом: спокойно, потихонечку, но напролом! Даже если бы мне предложили тренировать «Локомотив», когда Семин только ушел, а я еще играл – не испугался бы. Бояться надо после, до – нет смысла.

Причинами прошлых неудач «Кубани» я не интересовался – считал неэтичным касаться нюансов работы своих предшественников. Надеялся: если будет в том надобность, мне, наверное, что – то подскажут, от чего – то предостерегут в свете анализа прошлого. Из разговоров с руководителями клуба и Краснодарского края я сделал вывод, что их заботит не сам по себе выход в премьер – лигу, а создание крепкого, сплоченного коллектива, способного решать высокие турнирные задачи. В то же время привлечение новых игроков с громкими именами в команду не планировалось, что находилось в полном согласии и с моей философией: к успеху следует идти от разумного, развивать лучшие качества футболистов, на базе профессиональной работы создавать коллектив высокого уровня, которому не стыдно было бы не только за результат, но и за игру. И тут считаю себя последователем Семина, для которого на первом плане всегда была заполняемость трибун. Мечтал, чтобы на матчах «Кубани» были заняты все 40 тысяч мест краснодарского стадиона.

В помощники себе я пригласил сына Юрия Павловича Андрея Семина, имевшего опыт работы главным тренером в командах первого и второго дивизионов, а тренером – консультантом Мариану Баррету, в «Локомотиве» зарекомендовавшего себя отличным специалистом по физподготовке. С Андреем мы дружны еще с юношеской поры. Он фанатично предан футболу, накопил определенный опыт, и о лучшем помощнике мечтать мне не приходилось. Мы постоянно дискутировали, обсуждали каждый игровой нюанс, где – то оказывался прав я, где – то он, но перед игроками неизменно выступали единомышленниками. Мой подход к игрокам в чем – то отличается от подхода Юрия Павловича. Семин – старший более прагматичен, я же склонен к риску, иной раз и к авантюре. Если пойму, что стоит выпустить на поле третьего нападающего, выпущу. Я более лоялен к игрокам в плане психологического воздействия, организации порядка в команде, например, ее нахождения на сборах. Исхожу из того, что работа работой, но футболисты – тоже люди и должны достаточно времени посвящать семье. Создавать им душевный комфорт – та же тренерская обязанность.

Ветераны любят собраться и начать: вот в наше время был коллектив, вон как играли, а теперь ерунда какая – то. Но футбол движется вперед, игроки становятся профессиональнее, сильнее. У нас в «Локомотиве» все строилось на взаимном уважении, дружбе. Сейчас считается, что дружба особенно не нужна – сыграли и разошлись. Наверное, за границей, где – нибудь в Манчестере, и при таком подходе добиваются успехов. Хотя пример неудачный: помню, Рой Кин, многолетний лидер «МЮ», рассказывал в интервью, что они вместе с Алексом Фергюсоном ездили друг к другу в гости, пили пиво, играли в карты на деньги, в гольф, «в города». Так что для иллюстрации моих слов возьмем не «МЮ», а, скажем, киевское «Динамо» 1975–го. Команда добивалась громких побед, хотя некоторые футболисты даже не общались между собой. Но на поле друг за друга готовы были перегрызть соперников.

В частных беседах с киевскими футболистами я интересовался их житейскими проблемами, а в «Кубани» уже вплотную занимался и бытовыми вопросами ребят. Громкие победы «Кубани» в первом круге над московскими клубами были одержаны в значительной степени благодаря системе отношений, которой мы придерживались. Коллектив получился настолько сплоченным, что мы выигрывали не столько мастерством, сколько порывом души, жаждой борьбы и победы. Я внушал игрокам: надо терпеть, и Бог вознаградит. И приятно было, когда перешедший летом в «Рубин» Алан Касаев после нашумевших осенних матчей казанцев с «Барселоной» в Лиге чемпионов позвонил мне и признался: «Как же вы были правы, мы же в маленьких клубах часто не верим, что терпением можем горы своротить. Вот мы, «Рубин», терпели в матче с «Барселоной» и обыграли лучший клуб Европы».

Но неожиданно мои первые же тренерские шаги в «Кубани» стали восприниматься в штыки. Например, перед матчем со «Спартаком» я заявил: «Будем играть от обороны». И услышал от одного из руководителей клуба: «Да как вы можете! Мы, краснодарцы, привыкли штурмовать чужие ворота». «Привычка привычкой, – ответил. – Но с нашим атакующим футболом мы от «Спартака» получим минимум пять голов». В душе я тоже сторонник разностороннего, атакующего, зрелищного футбола. Если бы работал в «Реале» или «Барселоне», наверное, на атаку и делал бы ставку. В реальности же приходится исходить из уровня имеющихся исполнителей, балансировать между прагматизмом и разумным риском. Многие игроки вначале тоже не воспринимали оборонительную тактику, ничего, стал объяснять им ситуацию в частных беседах. Поверили они в тренерскую правоту только после побед над «Спартаком», «Локомотивом», ЦСКА. И работать стало легче, интереснее – и мне, и футболистам.

Считаю, что хороший микроклимат в коллективе – половина успеха. И он у нас сложился. Например, я собираю команду к полудню, а ребята в девять утра уже на базе. Тренировка закончена, говорю: «Езжайте по домам». Но многие сидят часов до десяти вечера, разговаривают, что – то обсуждают, и я с ними – много всякого им нарассказывал. Игрокам стало интересно друг с другом, как раньше было нам в семинском «Локомотиве». Вместо 12 мы собирались на базу в Баковке к 10, и начиналось: чай, кофе, разговоры. А в «Кубани» я разрешил игрокам приезжать на тренировки с женами, с детьми, сделал наши занятия открытыми для болельщиков, прессы – раньше там ничего подобного не видели. В общем, старался выстроить дело на западный манер. Ведь нынешняя молодежь в значительной степени адаптирована к западной модели жизни. Когда мы начали побеждать российских грандов, в Краснодаре возник настоящий футбольный бум: местная пресса была заполнена материалами о «Кубани», телевидение постоянно что – то показывало. К летнему перерыву в чемпионате «Кубань» не проиграла ни одного матча московским командам, оставалась единственным клубом в премьер – лиге, не пропустившим на своем поле ни одного мяча.

– Если откровенно, многие ожидали от Сергея Овчинникова в связке с дядей Олегом Мкртчаном (главным акционером) и племянником Суреном Мкртчяном (генеральным директором клуба) худшего. А оказалось – функционирует связка, строится что – то.

Евгений Дзичковский. «Спорт – Экспресс». 2009 год.

Не думал, не гадал, что отправлюсь именно в Краснодар. Тогда меня приглашали в первый дивизион, в Португалии вариант наклевывался. Но наиболее реальным оказался кубанский. Однажды мне в Киев позвонил добрый знакомый Дмитрий Селюк, известный футбольный агент, работавший также и спортивным директором, одновременно один из совладельцев донецкого «Металлурга», в высшей степени порядочный человек, в чем я не раз убеждался. Он и предложил мне вариант с «Кубанью». Я взял билет на самолет, и менее чем через час уже беседовал в бизнес – центре донецкого аэропорта с президентом и главным акционером «Кубани», президентом «Индустриального союза Донбасса» Олегом Артуровичем Мкртчаном. Мы быстро сошлись во взглядах на многие вещи. Я сформулировал свою тренерскую задачу так: создать серьезную команду, которая будет демонстрировать достойный футбол и заставит всех в премьер – лиге уважать себя. Мне понравилось отношение Мкртчана к команде, видение им всех стоящих перед нами трудностей: оба мы не обольщались выходом «Кубани» в премьер – лигу, проблем намечался целый ворох. И 3 декабря 2008 года я подписал трехлетний контракт с клубом по схеме «год плюс два».

Соглашаясь принять «Кубань», не считал свою новую должность понижением после киевского «Динамо». Наоборот, определил ее как новый шаг в карьере, возможность самостоятельной творческой работы с более высокой степенью ответственности. А подводить людей мне никогда не было свойственно.

– Овчинников был великим игроком, и уверен, что станет великим тренером. А мы постараемся ему в этом помочь.

Страницы: «« 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Рассмотрен современный редакционно-издательский процесс и проанализирована роль редактора на каждом ...
Великая целительница считала, что большинство болезней можно полностью излечить с помощью трав, кото...
Новый роман одного из лучших современных авторов, лауреата множества премий и финалиста «Большой кни...
Земля – арена вселенной, на которой продолжается борьба между добром и злом, та борьба, которая нача...
Перед вами уникальная книга, составленная из четырех блоков: дневники, повести и стихи, связанные об...
«В корабле снова что-то разладилось. В том не было никакого сомнения. Двигатель вместо тихого, ровно...