Река снов. Кольцо Зеркал Сезин Сергей

Или я вообще вообразил о себе слишком много? И действительно, откуда Ашмаи знать, что есть такой маг невеликой силы, который пару раз сделал ему неприятное? А откуда бы Ашмаи знать про это? Ну, в принципе-то прознать можно. Как магически, так и детективным способом.

Но дальше? Вот образовался хоть и мелкий, но неприятный противник. Что делает с ним лич? Аж ничего. Никакого адресного покушения ни в Твери, ни в дороге. Хотя я живу на одном месте и не прикрыт мощной охраной из магии и телохранителей. Если покушение на князей требует в любом случае значительных усилий, которые могут и не окупиться, то натравить на меня вампира с амулетом, к которому привязана жуткая тварь, – это разве сложно? Нет.

Поэтому логически правильно бы считать, что Не-мертвый обо мне ничего особенного не знает, кроме общего соображения, что какой-то нехороший человек ему напакостил в августе прошлого года в Жигулях, а потом в начале этого лета – в малом замке с алтарем? И не исключено, что это два разных человека. А совмещения этих двух злодеев со скромным магом Юрием до сих пор не произошло.

И последнее общение, возможно, шло на гипотетическом уровне: приди ко мне, тот самый гад, кто бы ты ни был…

Опять тупик, ввиду невозможности отличить реальное от кажущегося. Поскольку и двадцать четвертое сентября является датой гипотетической и невозможно понять, что точно случится в этот день и как я в этом событии поучаствую, решение может быть только одним: ожидать ясности. Осталась несделанной сущая мелочь – вот ее нужно добить и ждать. А дальше будет видно – это правильная дата, или она вообще не к этому месяцу относится? Или это вообще не дата, а число чего-то другого. Скажем, столько патронов осталось у эльфа. Или еще чего-то.

Основываясь на этих размышлениях, я решил прекратить вообще размышления о предстоящем походе. Надо дать отдохнуть душе, а не застревать на бесплодных размышлениях. Вот завтра докуплю оставшиеся по списку два рациона и складную лопатку – и на том завершу. Все нужное пусть лежит, ожидая возможного использования, а я буду заниматься текущими делами. Только продолжу тренировки с новым оружием, чтобы руки к нему привыкли.

Вот когда привыкнешь размышлять и заставлять душу трудиться, как писал очень старый поэт, то сказать ей: «Сиди и не рыпайся!» – уже затруднительно, если вообще возможно. Поэтому душа опять проявит себя. И она проявляла. Время шло, дни утекали один за другим в прошлое, а все ничего и не происходило. То есть шли обыкновенные сентябрьские дни, заполненные обычными сентябрьскими хлопотами. Ко мне валом повалили пациенты, дорвавшиеся до водки и грибов, и каждый раз я, договариваясь с ними о завтрашнем визите, говорил, что я приду, если позволят боги. Некоторые относились к этому равнодушно, некоторые беспокоились, а двое ветеранов даже заволновались – не заболел ли я и не намекаю ли на то, что от следующего запоя их уже кто-то другой будет лечить?

Я отвечал, что время идет и я не молодею. Кто его знает, что будет завтра. В двадцать лет я был точно уверен, что оно точно наступит для меня. В без малого пятьдесят – уже не совсем.

Но настало и двадцать четвертое, и… миновало, так же, как миновали двадцать второе или двадцать первое. «Уж мартовские иды наступили! Да, наступили, но не прошли!» А потом к Цезарю подступили сенаторы и тот, которому он сказал: «И ты, дитя мое?..»

Поскольку ко мне подступали только преподаватели с просьбой подменить их тогда-то и тогда-то, надо было плюнуть на всякие приготовления и зажить обычной осенней жизнью. Купить пару кадок соленых огурцов, пополнить запасы картофеля, собрать остатки выращенного в саду, дров тоже надо бы добавить… Может, еще раз трубочистов пригласить? Приглашу.

А размышлять о походе пора закончить. Возможен, конечно, зимний лыжный поход, но не люблю я лыж и на них с трудом стою. Так и не выучился за жизнь как следует на них ходить. И вряд ли уже успею.

Пусть судьи подземного мира осудят меня за это.

Книга дописалась и ушла к издателю, месяца через три можно будет увидеть ее на прилавках.

Год точно обошелся без войны с эльфами, и это только радует. Коллеги-резервисты, которые только что потрудились на Дворянской, мне шепнули, что последнее нападение эльфов было пятого сентября.

Это было действительно последнее нападение эльфов, потому что восьмого эта группа угодила в засаду, да там и осталась. Пленных не взяли. Позже уже никто не нападал и уже вряд ли нападет в этом году – время вышло. А если Не-мертвый действительно удумал диверсию совершить позднее, то там эльфы вряд ли будут участвовать. Разве что дистанционно, сделав какую-то опасную магическую штуку. Почему – это понятно. Эльф на улице очень выделяется. Пока он пройдет или проедет по улице, в него воткнутся десятки тяжелых взглядов. Стоит ему подвинуться поближе к ярославскому князю – он ощутит не только недобрые взгляды, но и более неприятное воздействие. Если и будет кто-то покушаться, то абориген или находящийся под принуждением пришлый. Или гуляй-польский уроженец, на которого воздействовали чуть послабее, чем колдовским подчинением.

И я перестал беспокоиться и зажил обычной жизнью. Валерий все же собрался написать, и из письма я узнал, чего еще великого делается у него в арсенале, а также про его успехи в рыбной ловле.

Написал Кирилл про свои чебоксарские приключения, сведшиеся к тому, что как они ни искали, ничего нового не нашли. С горя ученый совет университета утвердил отложенное прежде название подводного жителя и постановил считать его существом неопределенной природы, но не нелюдью. Так что теперь я могу сказать, что из нелюдей убил только эльфа и орка. А итиллию (или итиллия) считать за них не буду. Ах да, надо ли плюсовать эти магически измененные головы в самарской пещере? По идее – не надо. Они стоят ближе к зомби. Значит, не плюсую, тогда останутся только двое, а не четверо.

Моя заметка о «песиках» будет опубликована в сентябрьском номере «Вестника». Кирилл собрался даже простимулировать университетское начальство на экспедицию за реку Буй и сам туда хочет попасть. Вот неуемный исследователь!

Я написал Кириллу подробное письмо и предупредил его, что возможно образование Дурного болота, потому что магическая буря может пробить проход в иные планы. А может, так не произойдет. Исследование этого магически активного озера и возможность трансформации в Дурное болото могут помочь заинтересовать руководство в выделении средств на экспедицию. Одни «песики» – увы, нет. Просто они могут не попасться исследователям, так как их тут больше не осталось. А скелеты той парочки, застреленной мною, могут растаскать хищники.

Но готовиться надо будет основательно в смысле защиты. Если Дурное болото все же сформируется, они будут еле-еле успевать отстреливать непрошеных визитеров. Но даже если боги уберегут от него, там может остаться много чего опасного. Разные магические ловушки, обладатель щупалец в озере, вампиры, которым уже не вернуться в портал, порождения магической бури вроде того плавающего в Буе зверя… Наверное, надо им пригласить военных для участия в экспедиции. Кстати, для экспедиции можно воспользоваться самоходной баржей, на которой разместится экспедиция с запасами. Баржа войдет в устье Буя и продвинется насколько можно вверх по течению. Дальше исследователи уже пойдут сухим путем. На палубу баржи вполне поместится пара вездеходов. Вот пусть устроят промежуточную базу поближе к лесу, а баржа в Буе составляет тыловую базу. Думаю, что если теперь там не гуляют стада нечисти из образовавшегося коридора в иные планы, то удаление лагерей друг от друга на двадцать – тридцать километров довольно безопасно. Если магическая связь будет работать. Но если для нее будут серьезные помехи, то есть шанс оказаться без подмоги.

Все это я изложил Кириллу, тщательно вспомнив, что, где и как было, за исключением того, что было за порталом. Дальше я был краток, да и понятно отчего, ибо часть совершенного там осталась неизвестной и мне. Так, я до сих пор и не вспомнил, что случилось с карабином и ранцем. Ну, сбросить ранец, когда болит сердце и сил нет идти, – это вполне понятный вариант. А зачем я бросил карабин, для которого еще оставалось много патронов? Не помню. Кстати, если я и стрелял из него за порталом, то только теми патронами, что были в нем самом. Все остальные остались нетронутыми. И куда пошли почти два магазина из пистолетов? Я помню лишь несколько патронов, изведенных на двух вампиров-стражников.

Скорее всего, чуть позже меня атаковали эти вот аборигены с кожей цвета как у копченых карасей. Патроны у меня израсходованы, и есть следы попаданий копий и стрел, которые остановила кольчуга.

Значит, противнику пришлось хуже. Дальше – увы, провал, кроме смутного воспоминания о подрыве островка, на котором зафиксирован был портал. Я немного попытался понапрягать память – вдруг под сурдинку вспомню еще какую-то деталь, – но ничего не вышло.

На том и остановился. И решил сделать одно значительное дело.

А именно – навестить Алину в Убежище. Поскольку еще не началась распутица, я мог успеть проскочить туда до превращения дорог в непроходимую жижу.

Для чего? В некотором роде это был пробный шар. Если она по-прежнему будет недоступна, то мне надо идти туда, куда катятся кости Судьбы. Если же она сможет встретиться со мной или хоть ответить…

Не знаю… Наверное, не сможет. Но как самому отказаться от этого, от надежды на возврат всего лучшего? Я должен попробовать. Время есть, деньги есть, погода пока позволяет.

Вот только докуплю винтовочных патронов, потому что их осталось всего две обоймы. Машина в порядке, можно и прокатиться. Риск, конечно, есть, но не первый же раз выбираюсь за городские стены.

А ты, мой черноносик, не откажешься от поездки? Ты уже ездил в Ярославль, это значительно дальше, но, правда, не на машине. Думаю, ты уже взрослеешь, потому все пройдет нормально. Ну, запахи бензина и масла ты как-то вытерпишь. Не будем беспокоить добрых людей, сами справимся.

Не возражаешь – ну и хорошо. Так что морально готовься на послезавтра ехать.

А умываться, моя прелесть, будешь уже в дороге, чтобы не задерживаться тут. Время такое: сейчас сухо – и хорошо едем, а завтра дождик прошел – и не едем, а плывем. Потому скорость важна.

Лёвчик внимательно выслушал мой рассказ и ничего не возразил.

Машина недавно чинилась, потому сюрпризов не преподносила. Я затарился бензином и маслом и поехал. «Антон» остался дома: взял вместо него «выгулять» старую винтовку.

При сборах меня беспокоил только вопрос, чем кормить котика. Я в дорогу беру либо консервы, либо сухую колбасу. Но в них полно специй. А их котенку лучше не давать. Я слышал (правда, про собак), что специи портят обоняние. Вдруг это котятам тоже грозит. Из положения вышел, одолжив амулет Вечный Холод и засунув его в мешок с вареной колбасой и ветчиной. Там и специй почти нет, да и грызть ее Лёвчику будет проще, чем жесткую копченую. Рыбы брать не стал. Хоть несколько дней отдохну от ее запаха.

Для пробы прокатился с котенком вокруг квартала – ничего страшного, Лёвчик удобно устроился на моем старом свитере и лежал спокойно. Вот так и поехали: две канистры бензина, масло, канистра с водой, палатка, энфилд, ранец, саквояж с приличной одеждой, мешок с едой и кошачий лоточек. И два пользователя всего этого.

Ехать туда полторы сотни километров, но по дороге есть специальное место для ночлега. Так что доедем до него, переночуем, а в обед будем на месте. Будь дорога поприличней, хоть как до тех же Березняков, можно было бы за день доехать или даже быстрее. Но это же не место для ярмарки, а Убежище. То есть храм и место, где люди, которые не хотят жить в большом мире, могли бы от этого большого мира спрятаться. У бабушкиной веры в Старом мире для этого существовали монастыри. Были они и для женщин и для мужчин. Ну, здесь на это тоже похоже. Содержит его храм Мирои. Чаще пользуются этим Убежищем аборигенские аристократы, но жрицы не отказывают и простолюдинкам. Просто у аристократов к этому больше поводов бывает – например, уйти от династического брака, отказаться от которого просто так невозможно, освободить престол для мужской линии. Про это много рассказывают, но я повторяться не стану.

Дорога туда после переправы через Великую идет на юго-восток. По пути будем пересекать аж две границы одного и того же баронства Потте. Вообще-то это баронство фактически тверская территория, и барона там нет, а вместо него сидит человек от князя Алексея и место соблюдает. Но все порядки, за малым исключением, баронские. А для чего это надо? Для высших нужд государственных. Каких именно нужд – ну, извините, я хоть и знаю, но не скажу. Мне много чего рассказывают пациенты, но не все из их рассказов разглашению подлежат.

Барона нет уже пять лет, после того как приключилась с ним одна история, которая прямо так и просится, чтобы ее рассказали на ночь для пущего страху, дабы всю ночь эти ужасы снились, как это у аборигенов принято. Барону тогда лет под тридцать было, но он все еще не женился. А все его матушка, которая прославилась многими странностями. Она ему запрещала жениться до тридцати лет, запрещала стричься и брить бороду. Это делала она из каких-то высших соображений, ибо сын ее так должен был сохранить что-то, что приведет его к триумфу. А что и к какому триумфу – осталось непроясненным до конца. Одно ясно – что дело не в воздержании, потому что барон, как и многие иные, до девок был охоч и активно их соблазнял. К этому все относились как к делу житейскому, пока не случилось нечто странное. Соблазнив дочку одного из деревенских старост, барон не сунул ей по обычаю монету, а пал к ногам и сказал, что, дескать, прости меня и позволь жениться на тебе. Причем прилюдно и даже какими-то богами поклялся. Все аж остолбенели, потому что все это ни в какие ворота не лезло. А барон вскочил в седло и заявил, что сейчас он в замок едет за материнским благословением, а вскоре вернется и приведет ее в храм для бракосочетания. Свита из телесного остолбенения вышла и за ним последовала, но мозги у них от такого еще не вернулись в исходное положение.

В замке они стояли во дворе, от коней не отходя, и слушали громкую перебранку на втором этаже. Барон вскоре вышел, в седло сел и двинул к девице. Ну а свита за ним. Они к тому времени уже отошли и размышляли о том, сколь долго в замке уживутся баронесса-мать и эта девица. И кто скорее от огорчения скончается.

А дальше вышло непонятно, страшно и кроваво. Заехали они в старостин двор, стали с коней слезать. Девица из окошка выглянула, барон ее позвал к себе. Но вместо девицы в самом лучшем платье во двор выскочило какое-то страшное чудовище. Описали его уцелевшие слуги как какое-то жуткое смешение разных хищников, только что ничего птичьего не было. От барона, двух слуг и трех лошадей вмиг остались одни кровавые ошметки. Один слуга шустро взлетел на растущую во дворе грушу. Еще один остался в седле и оцепенело смотрел на все это. Но чудовище отчего-то его не порвало, а, победно взвыв, перескочило через забор и ускакало в лес. Отца, мать и сестер девицы чудовище не тронуло. Они только от страха чуть не померли.

В доме от соблазненной девицы остались только рубашка с платьем, которые она сбросила, переодеваясь. И никто ее больше не видел и не слышал о ней. Мамашу баронскую разбил паралич, и так она пролежала года с два, пока не померла. Наследников у барона не было, из-за чего там сейчас и сидит тверской управляющий.

Мне эту историю рассказал самый первый княжий управляющий, который в баронство прибыл и между делом провел небольшое расследование, благо оба уцелевших слуги и родные девицы никуда к тому времени не делись. Магическое исследование проводить было поздно, но итог расследования был таков, что тут без магии и проклятия не обошлось.

И скорее всего, дело в баронессе. Она сына явно пообещала каким-то Силам. И явно не Светлым. А от ярости в тот день вновь к ним обратилась и потребовала наказать. Осознав, что наделала, расплатилась за это. Я еще думаю, что без магии не обошлось не только со стороны баронессы, но и со стороны дочки старосты. Оттого барон такое непривычное для среднего барона и для себя лично поведение продемонстрировал, а мать это присутствие магии ощутила. И если уцелевшие слуги не нафантазировали с перепугу про то, что дочка превратилась в какой-то гибрид разных хищников, то это тоже показатель. Столкнулись, скажем, дар Силы самой девицы (пусть даже невеликий), ее приворотный амулет и те Силы, что мать барона задействовала. И получился кратковременный водоворот Сил или даже, если хотите, кратковременное Дурное болото. Если для Сил баронессы другие планы открывались. И то славно, что дочка не осталась чудовищем надолго или быстро погибла. А то рассказ был бы подлиннее и куда более кровавым. Вот такие истории случаются в благородных семействах.

…Мы перебрались на другой берег Великой, нашли нужный поворот и двинули туда. Лёвчик первое время фыркал (видимо, запахи некоторые ему не нравились), потом перестал, свернулся клубочком на том свитере, который я ему под благородный организм подложил, и задремал. Это к лучшему. Меньше будет выскакивать.

Дорога была средней паршивости, потому я и держал скорость не выше двадцати километров в час. Это еще пока тверская территория, потому здесь разбойники толпами не ходят. Но совсем встречи с ними исключить нельзя. Было довольно тепло, дождем не пахло, северный ветер только иногда беспокоил, прорываясь сквозь прогалины в лесу.

Вот так нам надо ехать часа два-три, потом будет пограничный пост этого самого баронства Потте. Потом час приличной дороги по баронству (по местной мерке приличной, по нашим – средней паршивости) и еще часа три, если не больше, дороги гадкой.

Дальше дорога раздваивается. Можно свернуть направо и после часа-полутора издевательств над рессорами будет нечто вроде постоялого двора. Там можно переночевать и вернуться на первоначальный путь утром.

А можно ехать, не сворачивая, к постоялому двору еще час-полтора и выйти на пограничный пост того же баронства. Заночевать в лесу, и если за ночь не сожрут, с рассветом продолжить путь к Убежищу.

Первый этап пути прошел благополучно. Никто из лесов и полей не нападал, машин и телег на дороге было не мало, но и не много, ямищ и промоин не встретилось, машина вела себя идеально, котик дрых без задних лап.

Дальше был таможенный пост. Вообще, по-моему, таможня должна драть пошлины с товаров, завозимых на территорию, а не вообще с проезжающих, но вот поди объясни это аборигенам. У них это законный источник доходов. Хотя в баронстве Потте есть аккуратно подтверждаемый каждым следующим владельцем указ о том, что те, кто едет через границу в Убежище, от пошлины освобождаются. Но таможенники иногда «забывают» о нем. Я в таких случаях поступаю так: требуют – плачу, не требуют – еду дальше. В среднем при каждой поездке получается один-два раза платить на четыре проезда через таможню. Обычно – вот на той, второй. Там контроль начальства слабее.

Так и произошло – через эту таможню меня пропустили без денег. А подорожных в баронстве не дают. Какой-то из тверских управляющих это отменил, как и проверку проезжающих местной дружиной. Отныне они могут проверкой заниматься, только если проезжающие какое-то беззаконие творят. Если они просто едут или по дороге пирожки покупают – то нельзя. Доходы дружинников явно уменьшились, но управляющему от того ни холодно ни жарко. Ибо дружинники с тверской казной этими доходами не делятся.

Впереди из-за кромки леса показались башни на холме. Там и находится замок барона. А чуть ниже городок вокруг него. Городок при тверском управлении сильно вырос, ибо жители нащупали выгодное дело – свиней выращивать и в Тверь продавать. На свинину живую пошлина при ввозе в Тверь чисто символическая, а вот на уже готовые мясопродукты – посущественнее. Но есть и тут лазейка – при поставке свинины и продуктов из нее в тверскую армию вообще пошлина снимается. Поэтому, наверное, прошлогодняя война с эльфами, сопровождавшаяся хоть частичным развертыванием кадрированных частей, для баронства была выгодной. Кстати, надо будет поспрашивать – выдавали ли летом военным бекон или колбасы в качестве сухого пайка? По тушенке и мясу в котле не разберешь, откуда оно. А на колбасе и беконе отсюда есть фирменный знак – рыжий жеребец, который является слегка усеченным баронским гербом.

Но у всякого хорошего есть плохие стороны. Оттого, когда через городок проезжаешь при южном ветре, нелегко дотерпеть до чистого воздуха. Сейчас ветер сменился на западный, потому свиным благоуханием не пахло. Я решил заехать в городок и пообедать. Трактиры и гостиницы в нем как раз вокруг ратушной площади. Но, приехав туда, пожалел о решении: на виселице висело три источника благоухания.

Аж котенок проснулся и закрутил головой. Ладно, терпим. Зато проехали полста метров по булыжной мостовой. Это все твердое покрытие в этом баронстве – улочка и ратушная площадь. И еще и двор в замке.

Я пристроил «козлика» возле трактира «Жеребец». Теперь надо поставить защитное заклинание вокруг вещей внутри. Ага, готово. Теперь медальон наружу. Делаю грозное выражение лица и иду. Котенок в левой руке. Сойдет за некое магическое животное. Некоторые аборигенские коллеги таким балуются. Идет такой маг по улице, а вокруг шеи у него обвилась страшная змея с длиннющими клыками, а хвост гада завершается чем-то вроде жала. Или какого-нибудь ежа в руках держат, у которого пара рогов магически отращена и иголки больше обычных.

Но это не реальные магические твари, а как бы недолгоживущие обманки. Змея живая, только живет мало и этими жуткими зубами никого не сможет укусить. Маги реально опасных тварей так с собой таскать не будут (законы такие в Новых княжествах, да и кое-где в Старых), поэтому это только для демонстрации – какой грозный маг идет по улице, уступайте дорогу и трепещите! За это аборигенских магов тоже не любят. Когда мимо тебя проплывет змеиная морда на плече у Владеющего, испугав тебя до полусмерти, любовь как-то маловероятна. Хотя и не укусили.

Но мне это нужно, чтобы времени меньше потратить и чтобы из машины ничего не поперли. Потому и устроил легкий спектакль «Явление Владеющего публике».

И сработало. Как всегда. Толпа народу на улице сама раздвигалась, и в трактире тоже, хотя час был обеденный и желающих хватало. Я по привычке свернул налево и устроился на свободной лавке. За столом питался абориген, судя по виду, подмастерье. Он, завидя меня, срочно доел-допил и очистил лавку со столом. Подавальщик подлетел тут же.

Я заказал тушеную свинину с картошкой, мясное ассорти из разных мясопродуктов типа ветчины с бужениной – и морса. Жидкого не захотелось. И соленых огурцов добавил к заказу. Может, они тут не раскисшие, как обычно. Лёвчик сидел рядом со мной на скамейке и принюхивался к букету запахов. Он ведь не бывал в аборигенских трактирах и всего этого сочетания пива, лука, табака, пота, подгоревшей пищи и прочего не обонял. Подавальщик оказался шустрым, бухнул на стол тарелку с ассорти, кувшин и хлеб. Это хорошо. Теперь разглядим, что тут в ассорти делается, и выберем нужные кусочки для питания Лёвчика. Вот эта ветчина на вкус малосоленая, она и пойдет котенку. Можно будет еще буженины, но только с этого бока, там, где нет кусочка чеснока. А остальные составные части – извини, Лёвчик, это я съем. Это не для нежных организмов. Давай жуй, красавчик.

Свинину тоже быстро подали. Огурец оказался разлезшимся, я его только разок ковырнул. Не понравился. Редко встретишь огурчики такого засола, чтобы они были хоть и крупными, но твердыми и острыми на вкус. Мелкие огурчики с девичий пальчик у кабатчиков еще могут быть твердыми и вкусом как мне нравится. Можно было бы заказать квашеной капусты, но сейчас ее в трактире нет.

Я питался, поглядывая на Лёвчика, чтоб он не сбежал куда-то, кидал взгляды на окружающее и обнаружил, что мимо моего стола регулярно ходят многие люди. Вот этот явно храмовый служка, вот этот купец, вот этот крестьянин. Мне они кланяются, а взгляды их на котенка устремлены. Ага. Ну и правда, зрелище достойное и услаждающее глаз, а здесь явно вообще невиданное. Глядите, глядите, потом долго будете еще рассказывать про диковину.

Я ел, пока не оторвали от этого. Этот вот купец рассыпался в извинениях, что прервал мою трапезу, да продлят Светлые боги мою жизнь и все такое прочее, но не расскажет ли достопочтенный Владеющий Силой, где живут такие коты, истинно являющиеся украшением любого дома и радующие глаз?

Ну Владеющий сейчас в добром расположении духа и ответит, что живут такие коты за астраханскими владениями и являются храмовыми животными, посвященными богам Света и Огня. Я в этом не совсем уверен, но это четко отрежет предложение продать котенка. А то я этих купцов не знаю. Храмовое животное, посвященное богам, заткнет фонтан сразу. Такие – не для купцов. Купец рассыпался в благодарностях и испарился. А Лёвчик подмел выделенное ему и смотрит на меня проникающим в душу взглядом. Чего же ты еще хочешь? Подозвал подавальщика и заказал ему ассорти еще, только чтобы там острых деликатесов не было, и плошку с водой для моего магического животного. Подавальщик опять продемонстрировал чудеса скорости и подал то и другое. Лёвчик съел и вторую порцию. А маленьких котят от тряски не стошнит, после того как они, не побоюсь этого слова, обожрались? Лёвчик взглядом ответил, что не должно. Ну да ладно, ведь не отравится, а просто лишнее вырвет. Ну, жуй дальше, вот тебе еще.

Поели, расплатились и покинули это место. Лёвчик что-то зашевелился в руках и запищал. А чего же ему нужно? Напоили, накормили, попробуем теперь так. Посадил его на мостовую – и Лёвчик украсил городок благородной лужицей. У благородных котов лужицы бывают только благородными. Теперь на этом месте демонам и бесам делать нечего. К сожалению, здешние жители настолько темны, что не поймут этого и за благодеяние не заплатят. И пусть продолжают погрязать в своей темноте, а мы дальше поедем. Залезай, котик, опять на свитер, а я за руль сяду.

Мы хорошо поели, теперь сознание этого должно нам облегчить езду по гадкой даже по здешним меркам дороге.

И двадцать пять километров по спидометру мы ехали три часа. Один раз чуть не застряли в яме с водой. Потом под нами подозрительно захрустел мостик, но все же миновали.

Ну а потом было всего три сосны, грохнувшиеся на дорогу. И каждый раз искал магически врага вокруг, потом расчищал проезд. Один раз кое-как переехал через тонкую часть ствола, во второй раз зацепил за конец тросом и малость развернул ствол с проезда. Последнее решил Силой преодолеть. Вспомнил молодость и магически перерубил ствол в двух местах. После чего на низшей передаче вытолкнул вырезанный кусочек машиной. Силы жалко, но день уже к концу склоняется, и ехать недалеко.

Дальше была грязная деревенька со злыми собаками, которые кидаются на всех проезжающих с лаем. Когда ездил один, плевать я хотел на их тявканье. Теперь, чтобы не доставлять Лёвчику неудобств, я щедро оделил пустолаек Воздушной Плетью.

Теперь, за деревней, дорога поднимется на небольшой холм. А с него спуститься – и еще через километр-полтора будет развилка. Мне направо, и еще час с лишним езды в лиственном лесу.

Въехали мы на холмик и остановились. Все-таки устал я пролагать себе путь к Убежищу. Лёвчику предложил водички, он не отказался. Спускать его в траву я не стал. А кто знает, что там есть – змея, насекомое, вредная трава… Пусть пока восседает в машине.

Постояли минут десять и тронулись. Вот этот участок пути мне не понравился: все время ощущалось, что чей-то недобрый взгляд буравит тебе спину. Прямо как на улице Венцека, только не так ярко. Я все оружие поставил на боевой взвод и ехал, готовый к магическому противодействию тоже. Поди пойми, кто это так смотрит – бандит или плохо покушавший представитель нечисти. А поисковые заклинания по лесу плохо работать будут: шума там днем много, источников тепла тоже хватает. Одно дерево и тут грохнулось, но удачно, ибо смог его объехать.

Так я беспокоился и беспокоился, но беспокойство осталось только в виде пустых хлопот. И это здорово, когда беспокоишься, а ничего не случается. Вот и в путешествии сегодня ничего не случилось. И завтра ничего не надо. Подъехал к воротам и просигналил. Открывай, хозяин, к тебе прибыли работа и профит вместе. И оба кушать хотят. Я-то точно.

Сей постоялый двор содержал местный житель, внешне отличающийся отсутствием левого глаза, а по имени его звали Меро. Рожа у него была прямо из тех, которые называют «каторжанские», но он реально ни в чем таком замечен не был. Бывал я у него уже не один раз, потому и не беспокоился по его поводу. Еще он охотился, разводил на продажу лисиц (питомник для них у него был за навесом для автомобилей приезжих). Должен сказать, отчего-то лисицы в клетке воняют не хуже чем свиньи, только букет отличается.

Сегодня у Меро я был единственным гостем. Потому выбрал комнату на втором этаже, отнес туда вещи и пошел умываться с дороги. Лёвчик бежал рядом. Собаки у Меро, пока светло, по двору не шляются, потому я за котика не беспокоился и пустил его побегать. Умываться водой Лёвчик не стал, у него для этого лапка и язык имеются, поэтому он что-то вынюхивал рядом с колодцем, пока третий сын Меро, который рыжий, сливал мне воду из ведра на руки.

У Меро четверо сыновей, но, что интересно, все разного цвета. Черный, рыжий, блондин, да такой, что почти альбинос, и темно-русый. А отец и мать светло-русые. Ладно, пусть они сами разбираются, отчего они такие неодинаковые. И кто там виноват. Хотя младший сильно смахивает на эльфа, только уши не эльфийские. Ладно, чего только в лесу не бывает.

Вон мой однокашник Митя Пономарев решил в Саратове переплыть Великую и провести денек на острове в одиночестве. Взял лодку, включил мотор и переплыл. Устроился, разделся, пошел купаться. Проходил сквозь кусты и наткнулся на неодетую эльфийку. А возле Саратова пущ-то и нет! Откуда там эльфийке взяться? Но взялась. Сначала они друг друга сконфузили, потом друг друга утешили, потом расстались. Было и было, не то сон златой, не то и вправду произошло. А потом, через двенадцать лет зашли в гости к нему, уже в Нижнем, двое – эльфийка и мальчик-полуэльф. А его дома не было, целый месяц в отъезде был: со всем семейством у тещи гостил. И не знал еще Митя, что есть у него сын-полуэльф. Дальше пара исчезла, как сон златой, а Митина домоправительница – что вспомнила, то и рассказала, когда семейство вернулось. Жена дулась, но недолго, ибо придраться не к чему: ведь он на ней женат всего восемь лет. А у Мити прибавилось поводов для размышлений, отчего у него и жены его одни дочери, а вот тут по-другому вышло. И почему сына назвали Тэлон. Если я правильно помню, то это переводится вроде как хранитель, или владелец, меча. Ну ладно, хоть не мститель за мать, и потому беспокоиться Мите не за что было. Может, и заглянет еще. А вообще интересно, передастся Митин Дар Силы сыну или нет? И у матери что-то магическое могло быть…

Ладно, помылись – теперь пора поесть. Я у хозяина жареной картошки заказал. Тушеной капусты в исполнении его жены не хочу – она туда баранье сало кладет, и помногу. Портит продукт.

А тебе, красавчик, еда полагается попозже, ты сегодня уже нажрался за двоих. Перед сном разморожу ветчины и тебе дам. Ты не против, ну и ладно, сиди на скамейке и рассматривай интерьер. Ты еще в сельской глубинке не бывал, вот и рассматривай. Вроде бы у хозяина кошки были, может, придет какая, познакомишься. Только мы поели, как народу прибавилось. «Копейка» и «козлик». Аборигенский барон с дружинниками. На одежде незнакомый герб – две башни и дракон между ними. Дракон серебристый. Барону уже лет под тридцать пять, вооружен маузером в деревянной кобуре и фамильным мечом. Меч богато украшен, и от него ощутимо веет магией. Лицо какое-то хищное, прямо перевоплощенный в человека ястреб. У дружинников его – энфилды, а вот холодного оружия нет, даже штыков. Зато есть «льюис». Они его с собой в обеденный зал приволокли. Сразу стало шумно, и захотелось это место покинуть. Чем-то меня они раздражали, хотя с чего это вдруг? И барон обычный, и солдаты его самые типичные. Ладно, коль душа от них отталкивается, не будем ей противоречить и пойдем отсюда.

Я встал, подхватил Лёвчика и двинул к выходу. Новоприбывшие на меня не обращали внимания, они уже пиво хлебали. Еду они еще не получили, а вот пиво уже разливают. Ну да, бочонок приволочь проще и быстрее, чем потушить капусты или картофеля. Что же, аборигены верят, что пиво – это жидкий хлеб, пусть этот хлеб пьют и хлебом заедают, пока им посерьезнее еду готовят.

А теперь пойдем наверх, к себе в комнату. До темноты еще ориентировочно час, так что пока поваляюсь на кровати. Потом можно будет и поспать. После еды как-то потянуло в сон, но это вполне входит в мои планы. Сел на кровать и стал стягивать сапоги. Спать захотелось еще сильнее. Э, так я и сразу могу отъехать. Ну ничего, сделать надо не так много. Встал, поставил сигналки на окошко и дверь, задвинул засов. Лёвчику расставил плошку с водой, плошку с холодной ветчиной, лоточек. Поглядел, как он исследует комнатку, умилился.

Разделся, положил оружие и вытянулся на кровати. Лёвчик вскочил на кровать и пристроился рядом со мной. Ты у меня умница. Мы большую часть расстояния проехали, и никаких проблем от тебя не было. Не хочешь поспать? Ах да, благородные котята днем выдрыхлись на моем свитере, а ночью должны побегать. Ну ладно, не спи, теперь я посплю. Надеюсь, никто меня не разбудит: ни всякие твари своим визитом, ни дружинники пьяными песнями. А ежели кто-то из них явится мне мешать, можешь порвать его в мелкую крошку. Или сожрать вместо ветчины, если окажется пристойным на вкус. Я погладил Лёвчика и закрыл глаза. Сон сам катился ко мне, и в этом сне я шел через лес и разговаривал с кустом. Опять все то же! Куст все так же плакал и жаловался мне, что он был человеком и умер, а потом возродился в виде куста, и теперь этой жизнью он искупает свои преступления в прошлом. И если я сейчас сорву ягоду и сломаю его ветку, то дам ему возможность еще что-то искупить.

И плачущий голос куста попросил сделать это. Я протянул руку, и ветка хрустнула в моих пальцах.

Я проснулся. Лёвчик стоял на моей груди, задрав хвост, выгнув спину дугой, и грозно шипел. Причем в сторону окна. Но в окне ничего не было. Встряхнулся и поискал источники магии. Вроде ничего, кроме моих амулетов. Так их, умничка мой! Наверное, какая-то тварь попыталась мимо окна пролезть, цепляясь когтями. Внутрь не залезала, ибо сигналка молчит.

Лёвчик уже вышел из боевой позы. Я погладил его. Так их, паразитов, мешающих спать нашему семейству! А сон был интересным, но сейчас не до него. Лягу спать, а утром гляну на бревна снаружи. Если Лёвчик не на белку среагировал, а на упыря, то должны остаться следы когтей на бревнах. Вот и погляжу. А теперь опять баиньки.

Второго сна мне не досталось, но проснулся я выспавшимся. Лёвчик лежал рядом и глядел на меня своими «блюдцами». Потом соскочил и, отбежав от кровати, остановился, как бы показывая: «Вот, смотри». Гм, а это мышь. Задавленная. Это ты ее в ночи задавил? Умничка! Ладно, теперь займемся умыванием и бритьем. Поплескался, побрился. А стоит ли завтракать? Мне как-то и не хочется. Ладно, пока Лёвчику положу ветчины, разморозив ее Силой, а сам пойду рассчитываться с хозяином. Может, на пути вниз и захочется позавтракать.

Да, цены у Меро не детские, а прямо столичные. Но куда же денешься – либо бесплатно ночуешь в лесу с тварями, либо платишь одноглазому. Есть я так и не захотел. Барон и свита громко храпели из комнат, занятых ими. Интересно, когда они вчера угомонились? Я так задрых, что и не заметил.

Глянул снизу: вроде возле моего окошка следов когтей на бревнах нет. Значит, не то летучая мышь, не то белка. Ну и ладно. Еще упыря тут не хватало. Мотор на утренней прохладе слегка капризничал и не спешил заводиться, но потом сменил гнев на милость. Оставил его прогреваться и пошел наверх, за вещами и за Лёвчиком. В три рейса снес добро вниз, котик сам спустился, а на четвертый рейс остался котиков лоточек, который им всю ночь активно использовался. Поэтому пришлось еще его и помыть. Спасибо этому дому, поехали к другому.

Меро отворил ворота, и я медленно выехал за пределы постоялого двора.

– Ну что, чернохвостик, здесь ты фурора не произвел? Никто вокруг тебя не ходил и не рассматривал? Ничего, это тут семейство такое, а аборигенам-гостям не до тебя было, к пиву рвались.

– Мяу!

Это означает, что котика совершенно не беспокоит его популярность среди семейства владельцев постоялого двора. У него сейчас другой интерес – свернуться клубочком и подремать.

Ну и пусть себе дремлет. Ночью он сторожил, белок пугал, так что пусть сейчас отдыхает.

У меня с утра настроение было хорошим, ничто не мешало и не угрожало, поэтому я и не заметил, как подъехал к посту. А вот тут мне его слегка подпортили. Мающиеся со вчерашнего перепоя таможенники не только потребовали мзды, то бишь пошлины, но и захотели ею Лёвчика обложить. Вот свиноты!

Я разозлился и потребовал документ, согласно которому котята вообще облагаются налогами. Не лошади, свиньи, коровы, птицы, а именно котята. У них, естественно, ничего не нашлось.

Тогда я заплатил только за себя и машину. Они потребовали и за котенка, по ставке чуть меньше машины. Я отказался. В грубой форме. Мне пригрозили задержанием и отправкой в баронскую тюрьму. Вот пьянь! Они уже забыли, кто ими командует!

Тогда я продемонстрировал им амулет и заявил, что если они еще будут требовать мзду не по чину и мешать мне проезжать дальше, то сейчас их таможенный пост будет испепелен, а они побегут домой, украшенные хвостами и рогами. Вокруг медальона возникло голубоватое свечение.

Один из таможенников схватился за веревку и поднял шлагбаум. Остальные покинули место действия. Вот так-то оно лучше. Приращивать хвосты людям я не научился за полной ненадобностью этого, но не так давно узнал заклинание, вызывающее нестерпимый анальный зуд. В прошлом году я не раз жалел, что не могу его применить, ибо не знаю его, а вот теперь как только, так и сразу. Теперь есть у меня кара для отдельных граждан, кого убивать еще рано, а словесно обозвать мало. Настроение несколько увяло, но постепенно выправилось. Я это и раньше, в прежние приезды замечал – располагает Убежище и его окрестности к покою и умиротворению. Не зря его избрали для такой цели.

А раз начинает спокойствие ощущаться, значит, до ворот километров пять осталось. Вот сейчас переедем мосток через ручей, потом дорога пойдет через заросли кустов, которые в переводе с вилларского называются «ежиная теща». В сентябре уже вызревают их плоды. На вкус они наподобие тернослива, но чуть слаще. Из него варенье варят, а также делают довольно приятный напиток. Плоды собирают, давят, добавляют мед и уксус и оставляют бродить в бочках. Потом еще нужны какие-то травы (а вот какие – это их секрет). Может, есть еще какие-то дополнительные процессы. В итоге получается напиток, по вкусу напоминающий начинающий сбраживаться компот из сливы. Мне он больше нравится разбавленным, в виде, близком к компоту. Но можно пить и неразбавленным, как слабое фруктовое вино.

А теперь еще один мосток, поворот налево – и видны деревянные ворота в ограде. Ограда здесь не очень мощная, в виде частокола с парой ниток колючей проволоки поверху. Видимо, слабость ограды компенсируется магической защитой в ней или перед ней. И вооруженной охраны там нет. Сидит на входе старый человек с винтовкой, которая у него в углу стоит, когда он встает и ворота открывать ходит. Я об этом разок задумался и решил, что дело в храме и его жрицах. Либо в какой-то магической структуре места, которая отгоняет отсюда всех нехороших.

Я подъехал к воротам и стал ждать, когда ко мне выйдут. Сигналить здесь не надо, здесь место тишины и покоя. Сидел и рассматривал резьбу на воротах. Котик проснулся, потянулся и зевнул так, что аж мне самому зевнуть захотелось.

Правая створка ворот отползла назад, хромающий сторож заковылял к левой, открыл и ее. Потом подошел ко мне и хриплым шепотом спросил, чего я хочу. Я ответил, что приехал узнать о той, кто здесь спасается. Он тем же шепотом сказал, чтобы я проехал вперед на стоянку, там ко мне подойдет сестра из Внешнего круга. Мне это уже знакомо.

Я тронул и, проехав метров двадцать, свернул налево и припарковался на стоянке машин. Моя машина была четвертой здесь. Заглушил мотор и встал походить вокруг машины, пока меня встречать не выйдут. Шептал сторож на автомате, от него никто этого не требует. Тут в некотором роде храм молчания. Среди сестер-жриц есть несколько степеней посвящения, которые в зависимости от нее могут говорить полным голосом, могут только шепотом, а некоторые вообще не должны говорить. Возможно, такое есть и среди тех, кто здесь скрывается от мира. С приезжающими разговаривают только специально выделенные сестры, имеющие право разговаривать. А от обслуги этого никто не требует (я интересовался), но они, следуя атмосфере места, голоса обычно понижают или вообще шепчут. Должен сказать, и я, когда сюда приезжал и разговаривал с шепчущими сестрами, невольно сам переходил на шепот.

Постоять пришлось минут двадцать. Лёвчик окончательно проснулся и ходил дозором то по машине, то вокруг нее. Ага, вот идет. Одета в зеленый балахон, значит, разговаривать будет.

Сестра подошла ближе, склонила голову. Это они так всех приветствуют. Я тоже склонил.

Лицо уже немолодое. Балахон и чепец покрыты очень сложной вышивкой, но она сделана нитками зеленого цвета, потому издалека не выделяется. От нее идет мощная волна Силы, но амулетов на ней не видно.

– Мир тебе, путник. Что ты хотел узнать здесь?

– Мир и вам, сестра. Некогда я соединил свою судьбу с женщиной в храме богини. Сейчас она скрывается от мира в вашем Убежище. Я приехал узнать про нее. И если она захочет со мной говорить, то и поговорить с ней.

– Протяни руку с кольцом, путник.

Сестра извлекла из незамеченного мною кармана амулет в виде четок и прикоснулась к моему кольцу.

– Если она не захочет говорить с тобой, это ты узнаешь завтра утром. Если она захочет, то тебе, возможно, придется подождать пару дней, когда ей будет это дозволено.

– Благодарю, сестра.

Все как обычно. Сестра захотела что-то сказать, но тут ее внимание привлек Лёвчик.

– Какой интересный котенок! Никогда не встречала такой расцветки. А где живут такие?

– Точно не знаю, сестра. Я предполагаю, что они живут где-то далеко на юге и являются храмовыми животными.

– А какому богу они посвящены?

– И тут я точно не скажу, но скорее всего, богу огня. У меня есть известие, что в их храме горит неугасимый огонь, появляющийся из земли. А вот точно могу сказать, что их присутствие плохо переносится некоторыми демоническими существами.

– Мы сейчас пойдем в домик, где ты остановишься, путник. Своего котенка пока не отпускай из дома. Я сейчас соберу нескольких сестер, и мы решим, может ли находиться этот котенок на территории храма. Следуй за мной.

Я подхватил Лёвчика и пошел вслед за ней. Вот незадача! Неужели его можно не допускать сюда? Я о таком и не думал. Сюда приезжают и на лошадях и с собаками, и вроде никаких препон этому нет. М-да, посмотрим, как повлияют на ситуацию отношения между храмами, здешним и гипотетическим.

Мы прошли вдоль клумб с уже начинающими засыхать цветами, подошли к небольшому бревенчатому домику на две половины. Сестра отодвинула засов двери.

– Располагайся, путник. Мы с сестрами постараемся подойти как можно быстрее.

Я занес котика внутрь. В таких домиках я уже бывал. Внутри две комнатки, спальня и та, что среди аборигенов называют гардеробной. Спальня не отапливается, в ней народ греется алкоголем, одеялами и другими людьми. А в гардеробной есть печка. Поэтому приехавший сюда барон или рыцарь утром лежит на перине и под одеялом. И ждет, пока слуга растопит печку и в гардеробной станет тепло. Дальше барон быстро скачет в теплое место и там одевается.

Это делается в прохладную погоду, летом, конечно, попроще. Так же устроены старые дома и помещения в замках, построенные до того момента, когда аборигены стали использовать разные достижения пришлых. В некоторых старых замках есть еще и воздушное отопление. В плитах пола сделаны воздушные каналы, по которым печка в подвале гонит горячий воздух. Требуется гигантское количество дров и работа, достойная гигантов, чтобы ее топить, но пока в Великоречье хватает и дров и слуг.

Лёвчика я посадил на кровать, погладил и сказал: «Побудь тут, маленький. Я сейчас приду и принесу наше добро». И пошел за вещами. Здесь ничего не украдут, но вещи лучше иметь при себе. Закинул за плечи ранец, в руки взял котиков лоточек и поилку. Котята прежде всего.

Вторым рейсом захватил все остальное, что здесь нужно. Прочего никто не украдет, а от дождя я поставил тент на кабину. Теперь можно переобуться в тапочки, сбросить куртку и оружие. Лёвчику были установлены кормушка, поилка и лоточек, он зафиксировал это в памяти и теперь ходил по комнатам, исследуя их. А я пока раскладывал вещи из ранца там, где им надо лежать. До обеда еще довольно долго. Впрочем, его по просьбе могут и сюда носить. Ужина здесь не бывает – в Убежище ужинать не принято. На этот случай у меня есть еда для себя и Лёвчика.

Вот, расположился, теперь будем ждать вердикта сестер. А они все не идут и не идут. Я бы Лёвчика выгулял по травке, а так сидишь и ждешь в комнате.

Три сестры явились через час. Та самая, в зеленом, еще одна, в коричневом, совсем уже старенькая, и еще одна в белом, но в зеленом чепце. Я в этом маскараде нарядов ничего не понимаю, поэтому не скажу, что он означает. Поздоровался и пригласил присесть. Сестры отказались. Стояли рядком и на котика глядели. И такое впечатление, что они мыслеречью переговаривались. Я в этом до конца не был уверен, но сильно похоже на это.

Сестры молча стояли, глядя то на Лёвчика, то друг на друга. Лёвчик же подошел к ним поближе, сел и стал смотреть на них, не делая попытки подойти и потереться об ноги, как обычно делают коты. Возможно, это даже правильно. Постояв несколько минут, сестры в коричневом и белом молча же удалились. Сестра, которая вся в зеленом, сообщила нам, что они считают, что присутствие Лёвчика на территории Убежища вполне допустимо. После чего тоже удалилась. Вот и думай, как они договорились без помощи мыслеречи. Ну и ладно. Пошли, красавчик, погуляем по саду!

И время до здешнего обеда мы с котенком провели в саду, где наслаждались царством цветов и деревьев, хотя осень уже оставила свои следы. Но эта пора не менее радует душу, чем майская зелень или летнее разноцветье. Лёвчик залезал на деревья, прыгал по клумбам, а я любовался им и природой.

На сей раз нас кормили в домах. Приехала тележка с едой, меня оделили, а попозже приехали и забрали посуду. В один из моих приездов меня кормили в какой-то зале вроде столовой, но чаще – вот так в домиках. В тот раз, наверное, было очень много народу, потому и собирали всех. Кормили сегодня овощным супом, овсяной кашей и на сладкое – орехами. Лёвчик все это обнюхал, но не снизошел. У него было свое. А я поел храмовой еды, потом добавил колбасы. Я ведь не давал обета питаться только растительной пищей.

Вообще раньше считалось, что воин должен питаться почти одним мясом, а оттого крестьянин, больше поедающий растительную пищу, не может быть полноценным воином. Особенно ярко это проявляется среди аборигенского дворянства. Те растительной пищи до сих пор не любят. Какая-то правда в этом есть, поскольку, добывая для себя и дружины зверей в пищу, дворянин кроме мяса получал и разные навыки, не лишние на войне, плюс проникался духом борьбы и презрения к смерти. Не могу себя назвать воином, но мясо люблю. От растительной пищи тоже не отказываюсь. А вот рыбу не ем совершенно. Увы, даже ее запах мне противен. А маленьким был – ел… Не знаю, с чего я отвратился от нее. Может, для борьбы с Не-мертвыми нужен именно человек, не едящий рыбу?

Я предался игре разума, пытаясь провести какую-то аналогию между рыбой и Не-мертвым, и для чего нужно отвращение к рыбе, но ничего плодотворного из этого размышления не вынес. Зато подготовился к послеобеденному сну и с удовольствием поспал. Снов никаких не было.

Мы еще посидели в домике. Я читал взятую с собой книжку, Лёвчик играл со всем, что попалось ему в лапы, от сапога до бумажки. Потом мы с ним еще раз погуляли, только не очень долго. Дальше я устроил генеральную приборку его лоточка и мисок. Поели своих запасов.

Незаметно подкралась темнота. Здесь, в Убежище, спать ложатся рано, потому свечка у нас была только символическая – чтобы увидеть, куда штаны класть. Сторожков я ставить не стал, понадеявшись на ауру места. Лег, а Лёвчик стал ходить дозором, следя за тем, не появится ли враг на горизонте. Враг не появился, но приснилась Алина и ночь любви с ней. Жаль, это был только сон…

Проснулся я в полшестого от тонкого намека на то, что котенок проголодался и ждать ему будет совершенно нестерпимо. По обыкновению сказал: «Кот Лёвчик – паразит!» – и пошел размораживать ему завтрак.

Думал, что после этого засну, но не смог и валялся до здешнего завтрака, который подают в семь. Меня порадовали чаем и свежими булочками с корицей. А через полчаса после еды пожаловала та самая жрица в зеленом.

– Она не чувствует еще возможности и силы общаться с кем-то из внешнего мира.

– Благодарю вас, сестра.

Дама в зеленом развернулась и пошла.

Я этого ожидал, но душе менее больно не было. С каждым приездом все меньше надеешься, что Алина вернется со мною, теперь уже и надежда, что хоть ответит, иссякает.

Ну что ж, «тверже стали, орлиного когтя безнадежное сердце».

Я основное сделал – теперь остались разные мелочи, и река понесет меня в нужном направлении.

Пошли, Лёвчик, собираться. Нам пора домой!

Отнес вещи к машине, посадил туда котика, бросил деньги в ящик для пожертвований.

Сторож не дремал, а бдил, потому с возможной для него скоростью открыл ворота.

У меня было ощущение, что кто-то смотрит мне вслед, но я не оборачивался. Надежд, что это взгляд Алины, у меня не было. Как и надежд на что-либо.

Таможенный пост – как вымер. Никого не видно, шлагбаум криво торчит в небеса. Не знаю, куда делись эти мздоимцы, и знать не хочу. Скорее всего, пропивают мою пошлину и плачут, что не получили Лёвчикову. Пусть рыдают. Подошли бы они ко мне сегодня с такими претензиями – очень разнообразно провели бы время, борясь с результатом моего раздражения.

Заезжать во владения Меро я не стал. Поехал прямо в городок. Я лучше там заночую. Вроде как в «Жеребце» были комнаты для ночлега, а за площадью есть еще одна гостиница.

Но ночевать там не пришлось. Была приятная оказия – из городка в Тверское княжество шел небольшой конвой. Бронемашина с казной и две машины с охраной. И я к ним пристроился.

С таким конвоем можно не бояться ни бандитов, ни засады эльфов, ни тварей из болота, поэтому я ехать мог, пока хватало сил держаться за баранку.

Меня хватило до деревни Ляпино, уже на тверской территории, почти до часа нечисти.

Колонна двинулась дальше, ибо там были сменные водители, а я свернул к шлюзу и подвергся осмотру ополченцами. Как только они меня закончили изучать на предмет приверженности Злу, я спросил:

– А хозяин постоялого двора Матвеич еще двор держит, или надо у других хозяев место искать?

Мне ответили, что он никуда не делся, но сейчас у него остановился какой-то важный абориген и места может не найтись. Двину тогда побыстрее, а то еще ворота запрут все остальные хозяева.

Матвеич меня порадовал, сказав, что, на мое счастье, у него еще одна комната есть. А то барон все оккупировал. И вид у этой протобестии (а я его слегка знаю) был каким-то унылым, хотя бароны обычно не скупятся. Потому и спросил:

– А что такое не то с бароном?

– Он какой-то больной. Лежит, не шевелится, как будто заснул, но его свита говорит, что он уже почти двое суток не просыпается. Они поэтому дальше и не едут, боятся, что помрет.

Ага, вот чего Матвеич испугался! Заразы или дурной славы, что помер у него кто-то на подворье.

– Ладно, если они противиться не будут, осмотрю их барона, может, он не заразный. Веди, хозяин, в твою комнату.

Комнатушка оказалась угловой и совсем маленькой. Сложил я вещи на пол, и свободного места на полу не осталось. Но хоть кровать не на метр короче меня.

Котика я оставил в комнате, а сам пошел в «зал», как эта протобестия называет комнату, где посетители едят. Гм, а что-то народ знакомый! Это не те ли дружинники, что я видел в заведении у Меро? И герб вроде тот. Подошел к ним, представился и сказал, что могу посмотреть барона, если никто не против, – вдруг получится помочь. А могут быть против – некоторые бароны способны довериться только своему магу на службе. И нельзя сказать, что это мнительность или бред преследования. Бывает всякое.

Капитан стражи поздоровался и ответил, что они будут рады, потому что барон Элиас их беспокоит, а своего мага они не взяли с собой. Спросил, что с ним случилось и когда. Вчера утром он был ими найден на полу. Лежит, отрешенный от всего, не то спит, не то не спит, на прикосновение руку отодвигает, но не видит никого, не слышит. Не разговаривает. Есть не ест, но при помощи других пьет воду или морс. Под себя ходит, но они тут же все следы ликвидируют.

Чем болен или болел? – Да ничем.

Лет ему тридцать семь. Единственный сын у матери и наследник кучи других баронств, если тамошние владельцы недолго проживут.

Женат был, но жена умерла, дети еще маленькие, две девочки. Собирался жениться еще раз, но вот…

– Ведите меня к барону и принесите мне таз воды и полотенце!

Народ, сталкиваясь друг с другом, кинулся выполнять приказание.

Да, тут комнатка не как у меня. Хоть в салочки играй. Барон в одной легкой рубашке лежит на кровати. В камине горят дрова, отчего даже слегка жарко.

Тут подоспели дружинники с умывальными принадлежностями. Что интересно, они на меня такими преданными глазами глядят, словно ожидают чуда. Видимо, барона любят и боятся его преждевременного… гм, пусть будет отбытия. Не будем поминать возможное.

Кожа теплая, жара нет. Сердце бьется ровно, как во сне. Дыхание тоже медленное, под стать спящему. У мышц рук и ног нормальный тонус, так что не удар. Ран нет.

Займемся магическим сканированием органов, хотя на кому не похоже, а похоже, и здорово, на зачарование – вон Корона Вэллаха какая… Но не будем спешить, сначала просканируем.

А теперь займемся диаграммами отклонений, ибо это не пьяницы – здесь может быть все что угодно и в любой смеси.

Ничего плохого с бароном внутри не случилось, хотя часто он простужается. Нельзя с такими легкими жить в сырых местах. А где он живет? А не спросил. Но это ему и собственный маг скажет.

А теперь будем ломать эту Корону Вэллаха. Это то, что я увидел бы, если бы Дениса-штопальщика встретил через три-четыре дня, и не позже, после визита к нему двух типов из гостиницы «Хлебной». Дальше она расплывается и блекнет, искать уже надо особыми средствами, а сейчас, на свежачка, – вот она!

А кто это его зачаровал-то в заведении Меро? В этом семействе вроде как все без Дара, кроме разве что жены старшего сына, которой я не видел. Свои тоже не могли.

В Убежище – тоже нет. По дороге к Меро – отпадает, я барона видел в добром здравии за столом. Значит, дело было ночью. А вот кто? Вампир? Упырь? Еще пара неприятных тварей с магическими способностями, которые любят лазить в дома «в рассуждении, чего бы покушать»?

Ладно, разница между ними невелика. Ломать Корону все равно надо. Это у ведьм и магов надо еще кое-что сделать, а твари ночи работают просто: зачаровал и сожрал. Кстати, а чего же не тронули барона? Решетки упырю не поддались или его Лёвчик напугал?

Может, и он. Ничего, мы это тоже обыграем. Барон открыл глаза. Непонимающим взглядом обвел всех нас.

– Эй! Вина барону!

А теперь самому ему:

– Просыпайтесь, барон! Вы освобождены от заклятия подчинения! Теперь вам ничто не угрожает. Сейчас вам принесут еды и вина, и вы поедите, сколько сможете. Затем лягте и постарайтесь заснуть. Сон будет плохим, но это неизбежно. Пусть ваши слуги озаботятся, чтобы вам можно было попить и поесть ночью. Я же откланиваюсь, а прибуду поутру. Гляну, не нанесло ли вражеское заклинание вам более скрытого вреда. Заодно покажу вам вашего спасителя. Отдыхайте!

И покинул комнату. Пусть все изольют друг другу свои переживания. Правильно сделал, что пришел сюда. Если бы они потащили барона домой, то его маг мог все это сделать тоже. Но они сидели тут и сидели. А пять суток пролежал бы без сознания – могло много чего неприятного произойти.

Я вернулся к ожидавшему меня Лёвчику, взял его и пошел выдавливать из хозяина ужин. Нас оделили тушеной картошкой со свининой, откуда я извлек несколько кусочков мяса и скормил их своему котенку. Он охотно съел предложенное, познакомился с хозяйским котенком и даже поиграл с ним, пока я доедал порцию.

Поели – теперь можно и на боковую. Я поставил сигналки, оставил котенку на ночь водички, перезарядил револьвер специальными патронами. И как-то быстро почувствовал, что устал. Весь день за рулем, переживания, расход Силы на барона, вот как-то держался и не замечал, а потом сразу и усталость свалилась.

Ничего. Сейчас полежим, заснем, утром встанем, благородного котенка покормим, барона осмотрим, стрясем с него денежку и тронемся домой. Ехать-то уже немного осталось. Благородный котенок слушал мои рассуждения, позволял себя гладить и мурлыкал.

Так под Лёвчиково мурлыканье, тиканье будильника и стук дождика по крыше я и задремал.

Лёвчик учел критику и в полшестого поднимать меня не стал, дотерпел до без четверти шесть. Я открыл глаза, увидел просительный взгляд голубых глазенок, вздохнул о прерванном интересном сне про лотосы – и встал для поисков завтрака юному храмовому коту. Выложил ему последнюю ветчину из его запасов, подогрел ее Силой и завалился дальше.

Часок поспать еще удлось, но интересный сон не возвратился.

Красота сна упорхнула от меня, и я пошел наводить красоту на себя. В коридоре отловил одного из дружинников и спросил, проснулся ли барон. Тот ответил, что только что. Я сказал, что буду у барона через полчаса, пусть передаст ему. Теперь можно пойти к хозяину и вытребовать чаю и чего-то к чаю. Яичницы? И то верно. Булочек у протобестии с утра не пекли и пирожков тоже. Тогда поем яичницы с беконом и чаю тоже употреблю. А может, Лёвчику тоже яичницы скормить кусочек? Нет, обойдется. Если не соблюдать режим питания столь юных созданий, а кормить их часто и много, это будет не котик, а бегемотик. Поэтому яичницу я сжевал сам. Но малодушно не соблюл педагогических принципов и одну полоску бекона отнес Лёвчику, который ее сжевал.

А дальше наступал срок визита, поэтому я нацепил медальон сверху, взял Лёвчика на левую руку и пошел с визитом.

Подойдя к баронскому номеру, я сказал стоящему у двери дружиннику о своем приходе – пусть доложит. Тот шмыгнул за дверь. К магам у баронов отношение сложное. С одной стороны, они им служат. Но с другой – это не совсем слуги в обычном понимании, а как бы вассалы. Поэтому маг на службе у барона приблизительно соответствует его вассалу-рыцарю. Рыцарь, конечно, в душе никогда не признает свою равнозначность магу на службе сюзерену, но внешне все выглядит приблизительно так. Правда, я сейчас не на службе у барона. Потому я это подам как маг на службе у тверского князя! Это не обман, и фактически я оказываюсь на уровне того барона, а то и выше, ибо тверской князь выше даже аборигенских герцогов, что бы там они сами про это ни думали. А есть еще одно секретное оружие.

Поэтому, когда ко мне вышел капитан стражи, поздоровался и спросил, как меня представить, я и вывалил ему и про тверского князя, и про женитьбу на Алине и вхождение, таким образом, в родственники претендентов на престол Армира.

Но тут я себя сам перехитрил. Ибо, демонстрируя то, что я не всякий там, я вывел себя из положения, когда можно называть цену за свою лечебную помощь. Ибо недостойно таким людям гонораров требовать. Возможно при этом получить подарок, превосходящий размером обычный гонорар, но самому запрашивать гонорар нельзя. Совсем не комильфо. А вообще это все может даже перейти в разряд дружеской услуги, в благодарность за которую просто устроят пирушку.

А, ладно! Добраться до нужных мне мест мне и своих денег хватит, а лишняя сотня рублей в банке не поможет мне победить Не-мертвого. Не говоря уже о том, что не факт, что я ею вообще смогу воспользоваться. Тогда устроим спектакль под названием «Мещанин во дворянстве, или Я, прикинувшийся почти аристократом»!

Меня и приняли так, как я капитану рассказал. Правда, сразу же мне предложили вина, но я отказался от него, объяснив, что выпью его чуть позже, потому что для магических манипуляций нужна трезвость. Лёвчик вызвал неподдельный интерес, поэтому тоже пришлось намекать, что животное посвящено богам и нет возможности его дарить. Оно само должно остаться, если боги того захотят. И животное не захотело остаться.

Затем пришло время магического сканирования, которое ничего неизвестного раньше не выявило. Потом я сделал трагическую паузу и сообщил, что он стал жертвой воздействия упыря либо вампира, который пролез на постоялый двор Меро и вознамерился совершить зло. Потому он зачаровал высокочтимого барона, но дальнейших злодеяний проделать не смог, ибо, на счастье всех, его обнаружило вот это благородное животное, которое магически отогнало жаждущую крови тварь. Поэтому главный виновник благополучного спасения барона – вот он, глядит на него голубыми глазами.

Барон расчувствовался и поцеловал Лёвчика в носик. Дальше я сообщил ему, что все плохое позади и он вполне может посетить храм и поблагодарить своих небесных покровителей за чудесное спасение. А потом мы пили вино, закусывали тем, что у барона в запасах имелось и от протобестии принесли, беседовали. Тут я еще раз добром вспомнил своего тестя и его генеалогические таблицы и записи о родословных и происшествиях с разными родами.

Итого вместо быстрого рывка на Тверь мы часа три сидели, потом я еле оторвался, сообщив, что меня срочно ждут в Твери. После чего мы распрощались. Я завел своего «козлика» и убыл на северо-запад, а барону было еще дня два пути до дому. А куда – я так и не очень понял. Вроде как к Лесному хребту. Отъехав на пяток километров, я не стал дальше пытать судьбу, ездя под хмельком, остановился и еще часок простоял на обочине.

Из памяти отчего-то стерся момент расчета с протобестией и как я собирался. Но вроде как все на месте. И Лёвчик, и его поедательно-выделительные причиндалы, и мои вещи. Хорошее вино у барона, сливовое. Чистит память, как наждак.

После чего был путь домой. Он оказался ничем не примечательным. Доехали, переправились, заехали ужин себе купить. Прибыли, разгрузились.

Как выяснилось, я забыл у протобестии в номере тапочки, но ничего ценного и нужного не пропало. Вот так-то – не надо соваться в калашный ряд с не таким, как надо, рылом!