Чистилище. Исход Пронин Игорь

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Идея проекта – Сергей Тармашев

Издательство благодарит Сергея Тармашева за предоставленное разрешение использовать название серии, а также уникальные мир и сюжет, созданные им в романе «Чистилище».

Другие произведения, написанные российскими фантастами для межавторского цикла, являются их историями, Сергей Тармашев не является соавтором этих романов и не читает их. Создатель «Чистилища» дал литераторам полную свободу, разрешив войти в мир проекта, но сам он несет ответственность только за собственную книгу.

© С. Тармашев, 2014

© И. Пронин, 2014

© ООО «Издательство «АСТ», 2014

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Глава первая

Шок

Эпидемия, какая-то непонятная и оттого особенно страшная, началась где-то на Ближнем Востоке, то ли в Израиле, то ли в Палестине. Слухи о ее распространении тут же полетели со всех сторон, один другого ужаснее. Впрочем, случались и опровержения, а Павел, с недавнего времени гражданский муж Леночки Свирской, каждый вечер зачитывал ей найденные в Интернете сообщения об успешной разработке вакцины. Вот только утром оказывалось, что вакцины нет, а в лаборатории все поголовно заразились чем-то страшным. Так продолжалось несколько дней, и все уже говорили, что зараза вовсю гуляет по России, что ее завезли то ли с Украины, то ли из Китая и вот-вот будет введено не то особое, не то военное положение. Леночкину маму, с которой они созванивались по два раза в день, это очень радовало: ей казалось, что такое «особое положение» – решение всех проблем.

– Вот и папа твой говорит: у нас не забалуешь! Если бы была и правда какая-то опасность, то давно бы уже всех к ногтю взяли! – бодро говорила матушка, но тут же меняла тон: – Что-то Вероника из Хабаровска трубку не берет. Странно это, не к добру. Там у них Китай рядом, помнишь, как ездили? Эх, да сейчас везде иммигранты! У нас во дворе только их и видно – и какая у них гигиена? Тут любая эпидемия найдется, только поищи! Живут по тридцать человек в квартире, пьянствуют… У вас-то их поменьше?

– Вроде поменьше. – Лена пожала плечами, хотя мать не могла этого видеть, и выглянула в окно. На детской площадке мирно «паслись» с пяток мамашек с непослушными чадами. – Да не в гигиене тут дело, ма! Это же эпидемия, даже, может быть, пандемия.

– Пандемия – это птичий грипп! – уверенно отрезала мать. – А тут все куда серьезнее. Эпидемия, и, говорят, уже тысячи жертв, тысячи! Что они тянут с военным положением? Сразу границы закрыть, этих всех выслать и дороги хлоркой посыпать или еще чем! Ты респиратор носишь?

– Ношу! – соврала Лена. – И хорошо, что напомнила, мы со Светкой договорились в аптеку сходить. Павел что-то покашливал вчера.

– Вечером позвони! Я тебе еще забыла про Францию рассказать, видела с утра по телевизору, очень интересно и важно! Там…

– Мам, пока! Прости, надо бежать!

Конечно же Лену беспокоили мировые новости, просто она терпеть не могла опаздывать. Мама с раннего детства запугала ее всевозможной заразой, которой полно на улице, и Лена привыкла мыть руки раз по двадцать на дню. Когда зимой говорили об опасности гриппа, она первая, ничего не стесняясь, надела респиратор и попыталась добиться того же от Пашки. Но он же упрямый! Правда, и здоровьем не обижен, дурашка высоченный. Это хорошо… Ей шел двадцать пятый год, часть школьных измайловских подруг уже вовсю катала по паркам коляски с продолжением рода, и, сколько бы мама ни говорила, что торопиться пока некуда, Ленка не могла не задумываться о детях. Уже накидывая джинсовую куртку, она опять бросила взгляд в окно. На детской площадке родительницы сбились в кучку и о чем-то оживленно щебетали.

– Все о том же, – вздохнула Лена. – Страшно, конечно, но как тут может помочь респиратор? Это же не грипп и не смог какой-нибудь.

Аптека, а также почта и маленький придомный магазинчик располагались в отдельно стоящем здании метрах в ста от подъезда. Светы, с которой Лена познакомилась вскоре после переезда из Измайлова в Строгино, пока не было видно, и девушка остановилась в ожидании. Зябко кутаясь в куртку – летние похолодания в Москве не редкость, – Лена попыталась представить себя с ребенком и коляской, прожившей тут уже больше года или двух. Тогда соседки перестанут коситься, тогда у нее на пальце будет красивое колечко. Жизнь без родителей, в другом районе города все еще была непривычной, и Лене хотелось побыстрее с ней свыкнуться, определиться. Но Павел разговора о свадьбе никак не заводил. Не хватало еще, чтобы мать начала торопить, ведь намеки-то уже были.

– Привет! – Светка-мерзлячка даже болоньевый капюшон на голову натянула. – Новости слушала?

– Ага, по телефону. Что-то про Францию.

– Да что Франция! На Украине, сказали, паника! Беженцы к нам едут, тысячи прямо – дороги показывали, сплошные пробки на много километров!

– Ой, не пугай меня, – попросила Лена. – Может, преувеличивают. У них то Англия не отвечает ни по одному виду связи, то, вроде, снова оттуда какие-то новости… Пашка говорит, верить сейчас можно только проверенным источникам. У него родители в Крыму, я думаю, они бы знали, там тоже граница с Украиной.

– Ох, не говори! Я уже всего боюсь! – Светка схватила Лену под руку и потащила к аптеке. – Мне тоже надо купить… Ну, кое-что.

Из-за угла, от универсама «Пятерочка», показалась соседка по лестничной клетке. В одной руке она несла туго набитый пакет, другой вела за собой маленькую дочку, которая свободной ручонкой вцепилась в рубашку своего старшего братика. Соседка с мужем, приезжие из Таджикистана, снимали квартиру. Они почти не говорили по-русски, и Лена все никак не могла расслышать, как правильно звучат их имена. Таджичка, стеснительная, с вечно закутанной платком головой, разговорчивостью не отличалась, а муж пропадал где-то на работе целыми сутками. Улыбнувшись, они лишь кивнули друг другу и разминулись.

– Не собираются они к себе? – тут же зашептала Светка подруге на ухо. – Ничего не говорили?

– А что?

– Ну, как что? Может, там у них безопаснее. Знаешь, климат, или горы, или еще что-нибудь… Я сегодня в фейсбуке читала, что в Мексике какая-то женщина всех вылечивает от вируса, чаем специальным.

– Где Мексика и где Таджикистан?! – Лена хихикнула. – Чаем, конечно! Темнота ты, Светочка.

– Тут во что хочешь поверишь!

Они вошли в аптеку, и разговор временно прекратился. Тут стояла длинная очередь – подогреваемый скверными новостями народ начал больше обращать внимания на свое здоровье, а некоторые пытались создать запасы лекарств на непонятно какой случай. Пристроившись в хвост, девушки синхронно вздохнули.

– Час простоим! – заворчала Светка, глазами указывая на очередь, своими извивами заполнившую весь небольшой торговый зал. – А как бы и не больше! Пока это старичье кошелек достанет, пока всю мелочь там переберет… Во сколько твой Пашка возвращается?

– Скоро уже должен появиться. Злится, когда я по пустякам звоню, так что буду в окно его выглядывать.

Света тоже уставилась в большое, почти во всю стену окно с толстым двойным стеклом. По улице в обе стороны сновали машины, посередине прогрохотал трамвай. По бульварчику чуть дальше гуляли люди, и все казалось таким спокойным, привычным.

– Лица у всех изменились, заметила? – прошептала болтливая Светка, не желая, чтобы ее слышали соседи по очереди. – Особенно у старшего поколения. Какие-то суровые все стали, некоторые даже злые. Будто ждут то ли войны, то ли чего-то страшного.

– У них опыта больше, – вздохнула Лена. – А вот у детишек личики такие же, как и раньше! Они знают только, что лето пришло и солнышко светит.

– Светит, но не греет! Лето, тоже мне… А ты все о детях, да? Как самочувствие-то? Не тошнит?

Лена несильно пихнула ее кулаком в бок и на миг повернулась к аптечному окошку. Усталая женщина, взяв у покупателя деньги, вдруг выронила купюру и грудью налегла на крошечный прилавок, выпучив глаза и широко раскрыв рот. Всю ее затрясло, словно кто-то пропускал через тело несчастной ток. Никто еще не успел ничего сказать, как она упала в тесное пространство между шкафчиками с лекарствами.

– Больно, дурочка! – пискнула Света, и Лена только теперь поняла, что от страха стиснула ее запястье. – Ой, а где продавщица-то?

– «Скорую» вызовите! – хрипло закричал какой-то старик, одновременно пятясь, напирая спиной на толпу. – Эй, девушка! Коллеге вашей плохо!

– Надя, идем отсюда! – хрипло крикнула пожилая дама дочери, ухватила ее за руку и потащила к выходу, расталкивая покупателей. – Они тут сами все больные, творится черте-те что…

И все разом подались к дверям. Подруги, стоявшие в хвосте очереди, не смогли бы остаться в аптеке, даже если бы захотели, – их просто вынесло людским потоком. Лена не успела даже испугаться неожиданному припадку продавщицы – да мало ли что могло с ней случиться! Но какой-то древний, в генах сидящий ужас заставил сердце забиться раненой птицей, когда она увидела лица бросившихся прочь людей. Никто и не подумал помочь продавщице, никто не старался соблюсти хоть какие-то приличия: толпа просто ломилась к выходу. В дверях возникла давка, кого-то прижали к стеклянной двери, кто-то истошно закричал…

– Счастье, что мы не у окошка были! – Светку вместе с Леной вытеснили из аптеки в числе первых, и они легко отделались. – Ты смотри, прямо ополоумели все! Ленка, отойди, отойди дальше!

Света потянула подругу в сторону от выхода – люди, в основном благообразного вида старики и старушки, оказавшись на свободе, бежали прочь не разбирая дороги. Спустя минуту аптека опустела, только за стойкой напарница упавшей аптекарши что-то кричала в телефонную трубку. Лена все не могла сойти с места, так удивила и напугала ее внезапно возникшая паника. Не слушая без умолку несшую какую-то чушь Светку, она смотрела на дверь, в которой только что давили друг друга три десятка человек. На стекле осталась полоска крови – то ли из губы, то ли из носа прижатой женщины. А может быть, это просто помада? Внизу валялась сумочка, за которой хозяйка не смогла нагнуться, а потом или забыла, или испугалась вернуться. И тогда на четвереньках, содрогаясь всем телом в агонии, из аптеки появился последний покупатель, тот самый старик, что просил позвонить в «скорую». Его лицо стало почти синим, он задыхался, выпученные глаза уставились прямо на Лену. Старик протянул к ней дрожащую руку и упал навзничь.

– Ты что, совсем дура?!

Крик Светки остановил Лену, уже сделавшую первый шаг.

– Может, у него сердечный приступ!

– Давай позвоним, пусть приедут! Но подходить нельзя! Идем отсюда, Ленка, я боюсь!

Лене тоже было страшно, и она позволила отвести себя в сторону, на ходу доставая телефон. Но позвонить не успела: Света вдруг сильно толкнула ее в сторону, и мобильник вылетел из рук. В здание, от которого они еще не успели отойти, врезался легковой автомобиль, и, не заметь его Светлана, обе оказались бы раздавлены о стену. В стороны полетели осколки фар, у запаркованных неподалеку машин сработала сигнализация. Лена увидела водителя, с выпученными, как у старика в дверях аптеки, глазами, на губах его выступила розовая пена. С глухим ударом еще один автомобиль, не вписавшись в поворот, подскочил над бордюром и въехал на тротуар.

– Бежим! – Светка совсем ошалела и первая помчалась прочь. – Беги от дороги, беги!

Если бы Лена не была так напугана, она, конечно, не бросилась бы за подругой во двор, прочь от собственного подъезда, находившегося буквально в двух шагах. Но в эту секунду ей важнее всего было не остаться одной. Слева, подчинившись крику Светланы, тоже побежал изо всех сил какой-то паренек, бросив с перепугу любимый скейт. Из-за угла дома вышла целая семья с полными пакетами продуктов из «Пятерочки». Завидев бегущих навстречу, дети подались назад, а рослый и полный отец набычился.

– Бегите, поубивают всех машинами! – взвизгнула Светка на бегу и скрылась за углом.

– Какими еще машинами? – рявкнул мужчина, но тут же тихо и растерянно выругался: с улицы донесся еще один удар, на узкой дороге образовалась пробка. – Что творится-то? А ну, бегом!

Он переложил пакеты в одну руку, просто взвалил на плечо младшего сына и тяжело побежал вдоль дома, на ходу обернувшись и рявкнув что-то опешившей жене. Мальчик выронил мороженое и заревел на всю улицу, то ли от страха, то ли от потери. Жена побежала было следом, но набитый пакет порвался, и она неловко нагнулась над раскатившимися по асфальту овощами. Дочь, тоже с мороженым, собралась было помочь матери, и только тогда женщина закричала.

– Танька, дура, какие овощи?! Беги за папой, беги!

Все-таки зачем-то схватив большую картофелину, она сильно толкнула дочь в спину, и та, взвизгнув, сразу изо всех сил помчалась за отцом, обгоняя мать. Лена провожала их глазами, когда перекошенное Светкино лицо оказалось прямо перед ней. Подруга ухватилась за воротник Лениной куртки и сильно тряхнула.

– Окаменела, что ли?! Бежим!!

– А куда бежать-то?!

Крики ужаса и детский плач доносились со всех сторон. Вокруг одни падали, корчась в агонии, другие в страхе бежали, но бежали-то во все стороны! Только что эти улицы, дворы в будний день выглядели полупустыми и вдруг наполнились движением, ужасом. Отчаянно гудели клаксоны машин, где-то сверху разбилось стекло. Лена задрала голову, и мир закружился вокруг нее, она почувствовала тошноту. Несмотря на тягостное ожидание приближения чего-то чудовищного всех последних дней, катастрофа разразилась так неожиданно и быстро, что ее сознание отказывалось поверить в реальность происходящего. Лена зажмурилась. Ей хотелось проснуться в холодном поту и с бьющимся сердцем, чтобы тут же пойти в душ, где обрывки ночного кошмара уйдут в сток вместе с мыльной водой. А потом конечно же позвонить маме! Неужели и там, в тихих измайловских двориках, творится то же самое? Она обязательно должна была узнать… Но где же Паша, что с ним, как он доедет по забитой разбитыми автомобилями дороге?

– Ленка, не оставляй меня! – Светлана не кричала, спокойно попросила, и именно поэтому Лена не только услышала ее, но и нашла в себе силы вырваться из накатывавшегося обморока. – Давай где-нибудь спрячемся и переждем, а? Ты только не умирай, как все!

Лена открыла глаза. Она лежала на асфальте, посреди затихавшего двора – те, кто не упал и не умер на месте, разбежались. Только возле «Пятерочки» еще продолжались крики и будто бы начиналась драка. Света, бледная, как панночка в советском фильме «Вий», присела перед ней на корточки. У нее даже губы посинели.

– Ну и видон у тебя! Краше в гроб кладут! – с некоторым удивлением услышала Лена свой голос.

– На себя посмотри! Завалилась, как барышня тургеневская, и разлеглась! Встань, пожалуйста! Я боюсь одна.

Ноги были словно чужие, да и Светка вся дрожала. Инстинкт требовал убраться с открытого места и, конечно, держаться подальше от нескольких тел, оказавшихся неподалеку. Кое-кто из упавших еще подрагивал. Поддерживая друг друга, девушки отошли в сторону, к кустам и редким деревцам возле школьного забора.

«Хорошо, что занятий нет! – почему-то подумалось Лене. – Дети, без родителей, в школе, а тут такое происходит…»

– Ну и тютехи мы с тобой! – заговорила Светка, приседая возле березки. – Все убежали, а мы остались! Все из-за тебя!

– Не все убежали. – Лена нервно ощупала карманы. – Телефон не могу найти! Дай свой, мне надо позвонить!

– Ой, подожди, я первая! – Светка тут же выхватила мобильник и даже отодвинулась в сторону, будто подруга могла его отнять. – Я быстро! А твой у аптеки валяется, может, еще поищем!

Точно, теперь Лена вспомнила. Телефон вылетел из рук, когда на тротуар въехала первая машина… Оглянувшись через плечо, Лена увидела, как тот человек, что все еще подрагивал ногой, приподнялся на локтях. Невнятная, не сформировавшаяся еще надежда заставила вздрогнуть. Значит, не все умерли? А может быть, еще половина поднимется? Или даже все?

– Але! Але! – по лицу Светки потекли слезы. – Ну сними трубку, мамочка!

Лена отвлеклась от корчившегося на тротуаре. Все равно подойти к нему сейчас и помочь слишком опасно. А может быть – нет, но она все равно не смогла бы себя заставить это сделать.

– Дай мне телефон, потом еще раз перезвонишь!

Она вырвала трубку у Светы, обиженно покосившейся на нее сквозь слезы, и первым делом посмотрела на зарядку аккумулятора. Почти полная! Надо успокоиться, перестать паниковать. Дважды сбившись, Лена по памяти набрала городской родителей. Предательские слезы выступили после первого же гудка: сама себя настроила на худшее и заранее приготовилась реветь, как подруга!

– Лена?! – Мать кричала. – Почему ты не берешь трубку, где тебя носит?! Я уже и на мобильный, и на городской звонила, ты дома?

– Пока нет. Мама, у нас тут такое творится: ты, пожалуйста, не выходи никуда…

– Иди домой и жди своего Павла! – Екатерина Михайловна командовала, как когда-то в детстве. – А потом пусть он везет тебя к нам, но не домой, а к церкви. Помнишь церковку нашу? Я сейчас пойду…

– Не надо, не ходи, ма!

– Слушай, не перебивай!!! – мать опять перешла на оглушительный крик. – Я брошу ключи в почтовый ящик, мало ли что! Сломаешь дверцу, как тогда, помнишь? Отец в гараж пошел, соседу с чем-то там помогать, черт старый! Говорила: сядь, поешь сперва… Я иду за ним, а потом в церковь. Слушай и запоминай: пророк Новый Иеремия!

– Кто? – ошалела Лена, свободной рукой отталкивая уже наседавшую Свету. – Какой еще Иеремия?

– Новый! Ты слушаешь меня или нет? Пророк Новый Иеремия, он у нашей церквушки тихо проповедовал: батюшка-то наш его не любит! А вышло, что правду говорил: последние времена пришли, а он средство для спасения знает! Так ты Павла своего упрямого не слушай, ты ему скажи: меня отвези, а сам пусть как хочет! И чуть что не так – сразу звони отцу, я буду следить, чтобы он включенным мобильник держал, а не экономил, экономист на пенсии! Хватит уже экономить, время кончилось!

– Мама, подожди, подожди! Я боюсь, что… – Лена пыталась сосредоточиться, но мать ее не слушала.

– И свой телефон включи немедленно, поставь его на зарядку, что-нибудь покушать собери, попить, и как Павел появится – пусть сразу тебя к церкви везет! А сам как хочет, у него свои родители есть! Я побежала, сердце за Гришу неспокойно!

Вот и весь разговор. Ошарашенно глядя на пустой экран телефона, Лена позволила подруге вырвать его у себя. Нужно было, конечно, теперь позвонить Паше, но придется подождать. Позади раздался какой-то хруст, и она нервно оглянулась. Мужчина, про которого она успела позабыть, – тот, что приподнимался с асфальта, – стоял, покачиваясь, и что-то грыз. Лена не могла на таком расстоянии уверенно сказать, что у него в руках, но почему-то сразу поняла, что хрустят кости. Мужчина грыз жадно, торопясь, и по его щекам, по белой футболке капали красные капли… Только теперь в голове окончательно сложилась совершенно невозможная картина! Лена вскрикнула, и мужчина, продолжая жевать, поднял голову. Теперь она смогла рассмотреть: он грыз чью-то маленькую руку, скорее всего – детскую.

– Света, бежим! – Лена затрясла подругу, снова плакавшую, прижав телефон к уху, за плечо. – Светка, бежим сейчас же!

Светлана повернула голову, и второй раз просить ее не пришлось. Громко заверещав, она, не разбирая дороги, сквозь кусты кинулась к магазину. Мужчина с окровавленным лицом на ее движение среагировал, как гончий пес: именно с такой скоростью он сорвался с места.

«Бесполезно все!! – прыгали мысли в голове Лены, когда она ломилась сквозь кусты вслед за подругой. – Он же бежит, как этот… Как его… «Люди Х»! Мутант!»

Однако их преследователь, видимо, еще не до конца пришел в себя: забежав в крохотную рощицу, он споткнулся, на лету врезался головой в дерево глухо застонал, пытаясь подняться с земли. Стон его был похож на какую-то смесь скулежа и рычания. Девушки, стремглав пронесшись через автостоянку, дважды перепрыгнув через лежащих на земле людей, оказались перед входом в универсам. Светка, не раздумывая, с визгом влетела в распахнутые по случаю летнего времени двери. Притормозив, Лена все же остановилась в дверях и оглянулась: в последний миг ей показалось, что они сами себя загоняют в ловушку. Но тот, с кровавым лицом, уже встал и набычась снова высматривал жертву, широко раздувая при этом ноздри. Лена протиснулась в торговый зал. Тут она едва не налетела на застывшую в ужасе подругу.

Люди лежали всюду: перед кассами, за ними, в глубине зала между стеллажей с продуктами… Смерть – если это и правда была смерть, в чем теперь Лена не сомневалась, – не пощадила никого. Прямо перед Светланой очумевшая от горя мать делала искусственное дыхание мальчику лет двух, рядом в двухместной коляске застыла с раскрытым ртом и кровавой пеной на зубах его сестра-близнец. В проходах кто-то шевелился, силился встать, из угла магазина доносилось утробное рычание. Лена оглянулась: не вбежал ли следом людоед? Но тот, похоже, нашел себе другую дичь. Когда она опять посмотрела вглубь магазина, то с визгом отпрыгнула: прямо перед ней оказался невысокий, тощий и заросший по глаза рыжей бородкой человек лет сорока. Он широко улыбался.

– Боишься? А ты выпей! Теперь всем можно, теперь всем хана!

В одной руке он держал открытую бутылку водки, в другой – «баллон» пива, которым явно запивал более крепкий напиток. Мужчина некрепко держался на ногах, и, должно быть, это происходило с ним не первый день.

– Помогите же! – мать, склонившаяся над мертвыми детьми, подняла посеревшее лицо. – Кто-нибудь, помогите, позвоните врачам!

– А ты выпей! – добродушно протянул ей бутылку водки пьяный. – Теперь все можно!

Светлана попятилась, и Лена обняла ее. Нет, никак не получалось уместить это все в голове. Буквально за две-три минуты большинство людей погибли, потом один ожил и стал есть труп ребенка, может быть, даже своего, другой стоит здесь и пьет, а мать зовет ее к какому-то «пророку Новому Иеремии»…

– Мне надо позвонить Пашке! – вспомнила она. – Дай телефон!

– Только спрячемся! – Светку била крупная дрожь.

Под крики обезумевшей матери, которая все просила кого-то о помощи, девушки вбежали в торговый зал и спрятались за лотки с овощами, присели. «Но от кого мы спрятались? – горько подумала про себя Лена. – От вируса, который всех убивает? Или от людоеда? Или просто от реальности ищем убежища? Как все это глупо…» Телефон Павла она, к счастью, помнила. Но его мобильный не отвечал. Она набрала еще раз, а потом, предположив, что ошиблась в какой-то цифре, стала набирать похожие номера, надеясь на чудо. Светка все это время сидела тихо, обхватив себя руками, и только высматривала что-то в глубине магазина. Мать, потерявшая детей, замолчала, теперь от касс слышались лишь пьяные реплики запойного алкоголика.

– Они встают, Ленка, – прошептала подруга. – Все, наверное, встанут. Это же з-зомби, да? Это н-не с-сказки, да? Они наш мозг будут есть?

– Встают? – Лена осторожно выглянула из-за ее плеча. – Все?

– Кто еще лежит, а кто уже встал. Наверное, все встанут. Их же много как, Ленка! Нас убьют тут. Вот смотри, там, возле полок с пивом…

Но Лена и сама повернулась бы, потому что тут же раздался грохот. Оживший мертвец, поднимаясь, оперся на полки и уронил вниз с десяток бутылок пива. Не обратив на это никакого внимания, он стал озираться, будто в поисках чего-то. Девушки дружно нырнули обратно за лотки, но в этот момент за их спинами раздалось приглушенное рычание. Там, за ящиками с фруктами, стояла, пригнувшись, пожилая, очень полная женщина. У нее было сильно разбито лицо, очевидно, при падении, седая прядь выбилась из прически, черты лица исказила какая-то нечеловеческая гримаса, в которой Лене почудился жуткий, неведомый людям голод. Не успели подружки вскрикнуть, как старуха прыгнула прямо через гору ящиков. Прежде, еще живая, она наверняка и ходила с трудом, но в качестве зомби обрела неожиданную силу. Она легко перемахнула препятствие, оказавшись всего в трех метрах перед жертвами, но ее приземление сопровождалось жутким хрустом: нога не выдержала. То ли щиколотка оказалась не способна к столь мощной нагрузке, то ли колени подвели старуху, этого девушки уже не узнали – с криком обе помчались к выходу.

Из магазина за ними в погоню бросились двое, еще один, спортивного вида мужчина в бейсболке, рванулся откуда-то из-за касс наперерез. Подруги были бы обречены, если тот, спортивный, в последний момент не изменил курс и не прыгнул бы, словно какой-нибудь оборотень, на присевшего на пол алкоголика. Тот истошно закричал за спиной у убегавших девушек, а потом к его крику прибавилось многоголосое рычание. Не оглядываясь, Лена поняла, что хищники сцепились из-за жертвы.

«Домой! – на бегу решила она. – Запереться! Ждать Пашку!»

Он помчалась обратно к аптеке, проклиная себя за то, что не побежала к своему подъезду сразу. Сзади слышался топот и хриплое дыхание Светки. Ей, кругленькой, тяжелее давался этот забег. Завернув за угол дома, Лена выбежала со двора на улицу. Отсюда просматривался почти весь бульвар. Тут и там лежали тела, резали глаз брошенные коляски, в одной из которых кричал ребенок. В другой раз у Лены сердце бы разорвалось, если бы она не помогла крошке, но теперь она даже не замедлила бег. Трамвай замер на рельсах, внутри метались фигуры оживших, которые то ли пожирали трупы погибших от вируса, то ли сами рвали на куски тех, кто еще жив. Прямо по курсу, у соседнего дома, кто-то отчаянно жал на клаксон в машине, облепленной людоедами. Он, как и брошенный ребенок, молил о помощи, которая не придет уже никогда. Из-за трамвая вдруг выскочила молодая женщина в разорванном платье, увидела бегущих и с воем кинулась к ним через дорогу, с легкостью перепрыгивая через столкнувшиеся автомобили. Вслед за первой рванулись вдогонку еще несколько людоедов. Лена, вложив все силы в последний рывок, подлетела к тяжелой двери подъезда, уже достав из кармана ключи. Прижав брелок с электронным ключом к замку, она услышала знакомое гудение и тут же распахнула дверь. Взмокшая от страха и бега Светка, едва не сбив с ног подругу, на бегу протиснулась внутрь первой, больно ударив Лену локтем. Перескочив вслед за ней через порог, Лена что есть силы потянула дверь на себя, пытаясь одолеть доводчик, и в последний миг увидела глаза подбегавшей женщины. В них были только безумие и голод.

В закрывшуюся железную дверь посыпались удары, и девушки, не сговариваясь проигнорировав лифт, бросились вверх по лестнице. Наверху кто-то истошно кричал, но звук шел откуда-то с самых верхних этажей. Взлетев на свой, пятый, Лена чуть перевела дыхание: с первого раза попасть ключом в скважину не получилось.

– Ленка, а от зомбей распятие помогает? – Прохрипела раскрасневшаяся Светка, пытаясь нащупать под одеждой крестик.

– Какое еще распятие, они же не вампиры! – Дверь в общий коридор наконец открылась, и Лена, как могла тихо, ее прихлопнула. Впрочем, от сильных и быстрых людоедов она явно не могла защитить. – И вообще, что ты мелешь?! Зомби медленные, они же едва ходят! И все фильмы про них – тупые, от них же ребенок убежать может!

– Двери открывай, не отвлекайся! – попросила Светка, которая все же зажала крестик в кулачок. – Пожалуйста, открывай!

Лена уже открыла первую, железную дверь, когда за соседней истошно закричала соседка. Сначала что-то по-узбекски, а потом и по-русски:

– Помогите! Помогите кто-нибудь, эй! За что вы меня, за что?!

Оттуда раздавалось рычание и хруст. Когда дрожащие руки Лены все же справились с замками, соседка перестала кричать, из-за двери доносилось лишь жадное, ненасытное чавканье. Вбежав в квартиру, подруги заперлись на все замки, а потом Лена еще подперла дверь стулом. Глупая защита, но стало чуть спокойнее. Светка за это время обежала все комнаты, осторожно заглядывая даже под диваны, будто и там мог оказаться людоед.

– Шторы надо задернуть! – сказала она, закончив. – А потом я водички попью, и будем всем звонить и звать на помощь! Кто-то же должен ответить, правда? Надо еще телевизор включить!

– Ага, – кивнула Лена, хотя предчувствие не обещало ничего хорошего. – У нас же есть, как ее там, гражданская тревога или… МЧС, вот! Они должны сказать, что делать выжившим.

Глава вторая

Непрочный мир

Спустя час перестал подавать признаки жизни городской телефон. Стихли крики с улицы, и на балконе двумя этажами выше кто-то замолчал навсегда. Теперь где-то в паре кварталов одиноко пищала сигнализацией машина, а в остальном стало тихо. Вот только тишина раз в несколько минут вдруг взрывалась топотом ног, рычанием, и почти каждый раз – криками загрызаемой жертвы. Девушки не выглядывали за зашторенное окно, боясь привлечь внимание людоедов.

– Мама так и не ответила… – Светка отложила разряженный мобильник и, утирая слезы, куснула сосиску. Весь диван вокруг нее был покрыт надкусанной едой, но хозяйка не возражала: боялась истерики подруги. – И Павел не ответил. И никто не ответил.

– Давай тихонько сварим тебе что-нибудь? – предложила Лена. – Горячего поешь.

– На чем ты варить-то собралась? На батарейках от фонарика? Телевизор не работает, плита не работает, в холодильнике что осталось – протухнет…

– Вода! – вдруг сообразила хозяйка квартиры. – Я слышала: прежде всего надо набрать воду во все бутылки и прочее! И из бачка в туалете воду не спускать!

– Как это – не спускать? Туда ведь еще нальется!

– Ох, Светка!

Лена кинулась запасать воду, которая, к счастью, все еще поступала из крана, пусть только холодная. Это занятие хоть немного отвлекало ее от криков с улицы. Наполнив все, она вдруг опомнилась и стала наливать ванну. В темноте Лена присела на бортик и тихо заплакала, надеясь, что в комнате ее не слышно. Павел так и не отозвался, до родителей тоже дозвониться не удалось. Из друзей только один поднял трубку, но лишь прокричал что-то неразборчиво и, кажется, выронил телефон. Крики, стоны, рычание… Почему люди стали людоедами? Неужели теперь, как в американских фильмах, по всему миру будут бродить миллионы человекообразных хищников? Неужели они теперь и правда зомби?

Дверь неожиданно распахнулась настежь, раздался дрожащий голос Светы:

– К нам кто-то в дверь скребется. Сначала постучали негромко, а теперь будто когтями скребут! Лена, если они придут, а я в окно выкинусь! Я убьюсь или только ноги поломаю, а?!

– Молчи! – Лена зажала рот трясущейся подруге и неожиданно услышала в себе интонации матери, которую отец за глаза порой называл фельдфебелем. – Тише! Дверь железная, никакие когти им не помогут!

– Да, а ты видела, какие они сильные? А как та старуха прыгнула – она при жизни не прыгала так!

– Я думаю, она не мертвая… – усомнилась Лена. – Пойду-ка я тихонько послушаю.

– Не ходи! – запищала Светка. – Я видела, они принюхиваются, они животные!

– Ну вот, а говоришь – мертвые! – Лена попыталась улыбнуться. – Пусть нюхают – мы с тобой «в домике», едва и вода у нас есть.

Тем не менее, к двери девушка шла на подгибающихся от страха ногах: не напрасно ли она стала наливать ванну? Шум льющейся воды мог привлечь людоедов. А любой замок, конечно, можно взломать, если иметь время, силу и найти подходящий инструмент. Лена осторожно прислушалась и действительно услышала жуткое звяканье. Тут же вспомнилась читанная в детстве сказка: как Кощей Бессмертный прогрыз семь железных дверей стальными зубами. Она руками зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть от страха, но из памяти всплыло кое-что еще… Этот звук… Учительница, которая жила в одном с Леной подъезде, имела манеру говорить со встреченными родителями учеников, немного нетерпеливо постукивая чем-то по подъездной двери. И в руке этой были просто… Ключи!

– Па-а-шааа! – тихонько протянула она, и собственный голос показался противным, до того дрожал. – Павлик, это ты?

– Открывай! – сердито прошептал Павел в ответ. – Быстрее, ну! Они тут везде…

Она откинула засов, и он не вошел, а ввалился внутрь: большой, смертельно усталый и… грязный. Лена не сразу поняла, в чем он испачкан, но сначала почувствовала странный запах, а потом заметила в руках Павла большой разводной ключ, с которого свисали какие-то кусочки или обрывки… Чего-то, о чем Лена вовсе не хотела знать. Засов с легким скрежетом встал на место, и тут же из подъезда донеслось рычание.

– Вторую дверь прикрой, и пойдем подальше от входа. – Он, не разуваясь, побрел вглубь квартиры. – Эти сволочи все чуют, все слышат! Отвлекаются, только когда жрут.

– Ты почему хромаешь? – Лена забежала вперед и заметила, что джинсы Павла разодраны на обоих коленях. Ссадины, кровь… На нем всюду была кровь. – Я сейчас принесу аптечку!

– Неси, только ты сама-то цела? – Он обнял ее, прижался щекой. – Я ведь стучал, и все думал, что с тобой. Вдруг откроешь, а с тобой… Что-нибудь случится. И, может, тогда придется…

Павел смутился, но его выдала рука с разводным ключом, чуть качнувшаяся в конце фразы.

– Что там творится-то вокруг? – Светлана с опаской приблизилась, косясь на брызги крови, покрывавшие одежду Павла. – Мы тут сидим и не знаем ничего.

– А я вот знаю… – Он тяжело опустился в глубокое кресло и уставился в экран давно погасшего телевизора, будто надеялся там что-то увидеть. – Знаю, что дороги забиты машинами. Где-то свободные участки, но потом обязательно затор из побитых тачек. Два таких я объехал, давил этих гадов, но как до моста добрался – все, понял, что дальше только пешком. А пешком – смерть. Уже притормаживаю, уже собираются вокруг меня твари, воют… Пришлось бы разворачиваться, конечно, но я не знаю, что бы из этого получилось. Да и куда ехать-то? Везде одно и то же. И тут мне сзади сигналят: автобус мчится, передок побитый весь! Там какие-то двое или трое парней, а может, и девушка была, я не разобрал. Они с ходу, на скорости, попытались пробить этот затор на мосту. Я за ними! И вот когда они врезались в скопление, то я думал – проскочат. Но, видимо, не стоило им так разгоняться. От удара переднюю часть вверх подбросило, и весь автобус на бок завалился. Но проезд, вроде как, образовался, я стал потихоньку давить бампером – надо было еще раздвинуть две тачки… Из автобуса один парень как-то выбрался. Голова в крови, кричит, бежит за мной… Я бы открыл ему дверь, но он еще далеко был, метрах в тридцати… Его просто на части порвали. А я проехал и все-таки смог прорваться через мост, совсем глухих заторов там больше не было. Уже на нашем берегу посвободнее стало, я думал, доеду. Так, кое-где кого-то рвали в машинах, в трамвае, я помню, много этой мерзости копошилось вокруг трупов… Как их называть-то, оживших?

– Мы их людоедами зовем, – подсказала Света. – А ты мимо моего дома не ехал?

– Я вообще не доехал… – Глаза Павла закрывались, шок и усталость последних часов выжали все силы. – Там, где по кругу разворот, на перекрестке в общем, разогнался я, оторвался от всех, и тут – почти ребенок, девочка, прямо под колеса бросилась. Я не смог ее сбить, инстинктивно крутанул руль, ну и занесло меня… Девчонка лет пятнадцати, худенькая, маленькая… Я ее долго головой об асфальт бил, пока не затихла.

Вернувшаяся Лена стянула с Павла одежду, стала обрабатывать ссадины. Света, смутившись, вышла из комнаты, но, оказавшись одна на кухне, испугалась и вернулась в коридор. На улице пронзительно завизжала какая-то женщина. Зажав уши, Света сползла по стене на пол. А вдруг – это ее сестра? Она жила через квартал, вышла замуж за одноклассника. Может быть, она не выдержала одиночества в запертой квартире и попыталась добраться до дома родителей? Света периодически возвращалась к этой мысли все последние часы. Но страх и периодически доносившиеся снаружи дикие звуки не позволяли даже поговорить об этом с подругой. Там, в похожей квартире, сейчас, возможно, сидели без света и связи несчастные, перепуганные старики. А может быть, лежали мертвые. Или, что страшнее всего, они тоже встали, и тогда… Света даже додумать эту мысль не могла и завыла, колотя кулаком о стену. Ее остановила звонкая пощечина.

– Ты что, совсем офонарела? – У Елены было такое лицо, что Света испуганно отползла в сторону. – А ну соберись! На шум к нашим дверям твари сбегутся. Так что имей в виду: будешь орать – я тебя сковородой по голове вырублю!

Из Светкиных глаз градом покатились крупные слезы, но она замолчала. Подруга и не подумала ее утешать, в ней все сильнее просыпалась волевая натура матери. Вернувшись в комнату, она обнаружила голого Павла спящим. Без колебаний схватив парня за плечо, Лена затрясла его.

– Леночка, минуту… – забормотал Павел, отворачиваясь. – Еще минуточку…

– Никаких минуточек!

Лена сама удивилась, как ее голос похож на материн. Именно такими словами ее и будили в школу.

– Паша, мы должны быть готовы ко всему. Пока есть время – ступай в ванную. Воду надо экономить, так что я тебя помою сама, над тазиком. В ванне вода, не трогай ее. И осторожно в темноте, там еще тазик есть, в нем тоже вода – не наступи, это нам пить. Из крана больше не течет, все отключили. Вымою тебя, потом покормлю. А уж потом – поспишь.

Павел сел и помотал головой, с трудом возвращаясь к страшной реальности. Был уже поздний вечер, впереди всех ожидала первая ночь новой жизни, и какой она будет – никто не знал. Он вспомнил, как, проезжая по мосту, видел в реке множество людоедов, которые непонятно с какой целью забрались в воду. Некоторые плыли удивительно быстро, оставляя за собой пенный след, будто в какой-нибудь комедии. Да, стоило помыться, пока есть время, – если людоеды любят воду, то к реке не сунешься, а в трубах ее больше нет. Павел предположил, что это, возможно, как-то связано, уж очень быстро отключилась подача. И электричества нет. Что-то случилось на подстанции? Или электричества вообще нет, во всем городе?

– Ты меня слышишь? – Лена, серьезная и будто повзрослевшая, снова затрясла Павла. – Идем.

– Хорошо, – подчинился он, встал и покачнулся. – И пусть Светка сразу бутербродов каких-нибудь наделает, и правда жрать больше, чем спать, хочется.

Лена нашарила в темной ванной комнате тазик с водой, помогла Павлу встать в него, вручила мыло и маленький ковшик. Она сама удивлялась, насколько стала спокойнее: мужчина вернулся в дом, и теперь она знала, что делать. Полечить, помыть, накормить… Древние инстинкты помогали психике расслабиться.

– Ты пока сам себя поливай потихоньку и мылься. А я на кухне старый чайник отыщу, когда все водой наполняли, я про него забыла. С ним удобнее будет. Смотри, не упади!

Лена вышла. Оставшись один, Павел послушно полил себя, как мог, но не успел как следует намылиться, как ему послышалась какая-то возня за стеной. Он замер, но звук не повторился. В темноте Павел уже не мог различить плитки старого кафеля, который все собирался заменить.

«А ведь тут стенка-то у нас совсем тонкая… – успел подумать он. – Всегда все слышно было от соседей».

Звук громкого, с хрустом удара, донесшийся из темноты, заставил Павла отшатнуться, и, едва не упав, он оперся о стиральную машину. Тут же последовал второй удар, и он не увидел, а догадался по звуку, что покрытая кафелем стенка разламывается, плитка сыпется в заполненную водой ванну. Нужно было покинуть тесное пространство. Павел неловко повернулся, и тазик «поехал» по полу. Он упал на колени, разливая воду, и в этот момент та тварь, которая рвалась в квартиру, все же пробилась и прыгнула на него. К счастью, в темноте людоед видел не лучше, чем жертва, и не вцепился в него зубами сразу. Холодные руки скользнули по намыленной спине, и Павел вывалился в коридор.

– Светка, ключ дай! – закричал он, помня, что подруга Лены осталась в комнате. – Тот, с которым я пришел, быстрее!

В коридоре стоял ящик с инструментами, но не объяснять же Светлане сейчас, где именно лежат топорик и молоток. В коридоре было чуть светлее, и, извиваясь на полу в борьбе с противником, Павел смог его узнать. Да, это был его сосед, «дед Сергей». Он с детства помнил худого, вечно хмурого старика. Последние годы дед Сергей часто гулял с внучками на детской площадке, бдительно оберегая своих нежно любимых девочек от любой опасности. Что-то стало с ними теперь? Думать было некогда. Старик был силен, как животное, его зубы то и дело клацали совсем рядом с горлом, а ногти впивались в тело жертвы, сводя на нет преимущество скользкой кожи.

– Паша, осторожно!

Старый, советский еще, а может, и довоенный чайник, большой и тяжелый, обрушился на затылок деда Сергея, или того, кем он теперь стал. Хватка чуть ослабла, и Павел попытался выбраться из-под противника. Лена ударила еще и еще раз.

– Светка, ключ!

– Ищу! – истерично запищала та из комнаты. – Ищу!

– Идиотка… – Павел освободился. – Лена, бей, не останавливайся, я мигом, я топор возьму!

Но Елена не нуждалась в приказах. Ничуть не боясь и даже испытывая странное удовольствие, она, вкладывая в удары всю силу, мерно опускала чайник на голову старика. Жаль, что чайник был пустой, – не хватало веса, чтобы размозжить череп… «А ведь я могу! – почти весело подумала она, замахиваясь для очередного удара. – Могу! Будем жить!»

Мокрая, узкая, но сильная рука нащупала ее лодыжку и рванула. Ахнув, Лена упала на спину, едва сумев уберечь голову. И дед Сергей, будто и не получив десяток ударов по затылку, тут же оказался на ней. Лена в испуге прижала к себе чайник и услышала, как заскрипела дужка, когда в нее вцепились зубы старика.

– Пашка!

– Здесь!

Удар с хрустом, негромкий, но страшный. Павел уже имел некоторый опыт общения с людоедами и бил хладнокровно – по затылку, прихватив деда Сергея за жидкие седые пряди. Трех ударов хватило сполна, но он удвоил их число, чтобы быть уверенным.

– Все! – он сбросил тело с Лены и помог ей встать. – Цела?

– Вроде, да. – Лена прислонилась к стене. – Как же он стену-то проломил?

– А им себя не жалко. Они готовы сами себе все кости переломать, изрезаться, лишь бы до нас добраться.

– Паш, я ключ принесла… – пробубнила из коридора опоздавшая к схватке Света. Подходить к телу людоеда она боялась. – Нужен еще?

– Себе оставь. Лена, ты тоже возьми молоток, он в ящике. И фонарик достань. – Переступив тело деда Сергея, Павел нащупал в ванной комнате смену одежды, заранее принесенную Еленой. – Мытье отменяется, надо их квартиру проверить. Светка, останешься здесь, и даже не спорь. Сиди тихо и слушай, если кто полезет – иди к нам, но не кричи.

Звук драки с людоедом не остался незамеченным: где-то по соседству, кажется, сверху и слева, кто-то то рычал, глухо, по-тигриному, то переходил на голодный, тоскливый волчий вой. Быстро собравшись, Павел, а потом и Лена пробрались через пролом к соседям. По пути обоим пришлось наступить в ванну с водой, но та все равно была испорчена обломками кафеля. Подсвечивая себе фонариком, Павел осторожно, но быстро осмотрел квартиру. Двери были закрыты, дед Сергей в своем нынешнем состоянии, видимо, не сумел разобраться с замками. Балконную дверь Павел прикрыл, хотя – кого она смогла бы удержать? В комнате, по всей видимости выполнявшей роль детской, повсюду была кровь, белели дочиста обглоданные косточки, и разведчик поскорее закрыл дверь.

– Родители девочек, наверное, с работы не вернулись, – хладнокровно заметила Елена. – Но у него еще жена была.

– Тоже, наверное, не вернулась, – Павел пожал плечами. – Теперь уже не вернется. А что там за огонь?

Они подошли к окну, выходившему на трамвайные пути, и осторожно выглянули из-за шторы. В доме напротив пожаром были охвачены две или три квартиры. В темноте внизу на разные голоса ревела толпа людоедов. Вдруг на балконе показалась человеческая фигура, они не смогли рассмотреть, чья именно, и швырнули вниз горящую то ли тумбочку, то ли шкафчик. Людоеды кинулись от огня во все стороны.

– Пойдем, а то там Светка совсем с ума сойдет, – позвала Лена.

– Постой… Смотри: они не подходят близко к тому месту, где обломки пылают, обходят стороной. Может быть, огня боятся?

– Все огня боятся. – Лена передернула плечами. – А если и в нашем доме кто-нибудь пожар устроит? Что нам – на улицу выбегать, к этим тварям?

– Нет, тогда лучше сразу в окно прыгать. Только попробовать забраться повыше. – Задернув штору, Павел прошел на кухню и заглянул в холодильник. – Все-таки очень есть хочется. Прихвачу кое-что – неизвестно, сколько нам сидеть.

– Крупы тогда надо взять! И макароны.

– Ленка, а варить ты как макароны будешь? Костер разведешь в квартире? Ты вроде пожара боялась. – Павел не отрезая откусил от куска сыра, потом от батона. – Лучше поищи аптечку. У них дети, старики – там много всего должно быть.

Спустя еще несколько минут они вернулись с добычей в свою квартиру, где у пролома их встретила бледная и страшная в свете свечи Светлана. Она стояла с чисто вымытым разводным ключом наготове.

– Бдительность прежде всего! – одобрил Павел и широко зевнул. – Теперь надо на всякий случай забаррикадировать, как сможем, дверь в ванную.

– Так ведь там, у деда Сергея, все в порядке? – удивилась Лена. – Если надо, я там могу покараулить, а ты спи.

– Не глупи. После того, как дед Сергей стену проломил, я уже не смогу спать, если не сделаю все возможное для защиты. Баррикада их не удержит, если все же просочатся, но даст нам время покинуть квартиру.

– И куда же мы пойдем? – печально спросила Света.

– Про это лучше не думать…

На сооружение баррикады, подпиравшей дверь в ванную комнату, ушло еще полчаса. Только сперва Павел перенес труп деда Сергея в его бывшую квартиру и там оставил в детской, в крови его внучек, которых убил их же любящий дед. Павел подгонял девчонок, заставив поставить возле двери сперва большой шкаф, потом упереть в него диван и, наконец, взгромоздить на диване все, что могло на нем уместиться.

– Теперь я спать, – Павел утер пот и скептически оглядел сооружение. – Извините, но дежурить первым не могу. Вы между собой разберитесь.

– Я готова, – предложила Света, опять баюкая разводной ключ, который ее почему-то успокаивал. – Все равно сон не идет. Только я рядом сидеть буду, не оставляйте меня одну.

– Хорошо, – согласилась Елена. – Садись рядом в кресло, только не усни, пожалуйста. Только если уж мы собираемся в случае опасности бежать, надо рюкзаки собрать, наверное? Вода, еда, лекарства… Павел, а что будет завтра? Сможем мы автобус найти или грузовик и доехать до Измайлова? Твои-то в Крыму, туда не добраться, а мои недалеко. Вдруг сможем помочь? Мама успела по телефону сказать, что они собирались идти к церкви, там какой-то у них пророк, Новый Иеремия.

– Лена, о чем ты говоришь? – уже с закрытыми глазами пробурчал Павел. – Я же сказал: дороги забиты. Через мост прорвемся, но дальше сто раз в такие заторы попадем, что не всякий грузовик разгребет. Да и где его взять? И даже если он недалеко – мы не добежим, я ведь сегодня только чудом жив остался. Они слишком быстры… Не на церкви надо надеяться, а что наши власти не дармоедами окажутся, что смогут противостоять этой нечисти. Если так – завтра до нас, может, и не доберутся, но услышим стрельбу. Вот БМП или танки – да, эти везде проедут, и людоедам броню не прогрызть. Если введут войска и просто перестреляют эту нечисть… Все, я сплю.

Она занялась сборами сама, так было проще, а рюкзаки оставила возле входной двери. Светка послушно уселась в кресло и задумалась о чем-то, поглаживая ключ. Про себя Лена подумала, что тоже не уснет, но все же улеглась рядом с Пашкой – как и он, нет раздеваясь. Пока двигали мебель, она немного отвлеклась от доносящихся снаружи звуков, а теперь опять вздрагивала каждый раз, как под окнами с рычанием пробегали людоеды. Криков их жертв слышно не было – видимо, всех, кого смогли, они уже поймали и съели, а оставшиеся в живых люди затаились в убежищах.

«Сколько нас таких? Наверное, немало, вот здесь в Строгино – несколько тысяч. Если бы мы могли объединиться, спрятать где-то детей и стариков, а мужчинам и женщинам покрепче раздать оружие, то смогли бы победить? Просто перебить всех людоедов? Устроить на них охоту? Они не бессмертные, и не зомби, они умирают. Наверняка у кого-то есть оружие, а если поискать в пустых квартирах – можно найти еще. И полиция! – вспомнила она. – У нас же тут недалеко РОВД! Там наверняка есть комната с оружием, или как она называется. Автоматы и еще что-нибудь. Если бы мужики смогли организоваться, и прорваться туда, то быстро перестреляли бы всех людоедов в Строгино! Или не всех?.. Их много, может и патронов не хватить. Но ведь в других местах города тоже образуются такие группы? Может быть, они будут сильнее наших, первыми перестреляют всех у себя и придут нам на помощь. И так, район за районом, все очистится, и Измайлово тоже. А там отец наверняка о маме позаботился, если только… Если только их не убил вирус и они не стали людоедами. Но так или иначе мы ведь победим, потому что хоть людоедов и много и они сильные, но они – глупые! Они не смогут взять оружие и стрелять в ответ».

– Ленка!!! Ленка-а-а!!! – даже вопль подруги не сразу вырвал Елену из сна, в котором она из автомата с наслаждением расстреливала людоедов, прорываясь плечом к плечу с Павлом к родителям в Измайлово. – Помоги!!!

Лена, оторвав наконец голову от подушки, сразу схватилась за лежавший рядом молоток, уверенная, что на них напали. Но когда обернулась, увидела, что подруга пытается удержать изгибавшегося, хрипящего Павла. По выпученным глазам, по разинутому в тщетных попытках вдохнуть рту Лена сразу поняла, что Павел умирает. Но почему?! Ведь он, как они со Светкой, оказался устойчив к вирусу, или что там за дрянь убила всех людей?! Теперь его не спасти, все бесполезно.

– Нет! – взревела Лена, отвечая самой себе, и отбросила молоток. – Нет!