Удачная попытка Филлипс Карли

Вместо развалюхи или даже обычного дачного домика ее взгляду предстал самый настоящий добротный семейный дом.

– Вау! – восторженно прошептала Эрин. Подъездная дорога была выложена разноцветным камнем, тогда как к большинству соседних домов вели обычные усыпанные гравием дорожки.

– Впечатляет, да?

– Потрясает! – Эрин влюбилась в дом с первого взгляда.

Ник сумел добиться того, что дом его, притом что был значительно больше всех прочих, отлично вписывался в пейзаж благодаря нарочито грубоватой отделке фасада, придающей ему дачный колорит. Этот дом всем своим видом располагал к приятному отдыху.

– Ник в этот дом вложил всю свою душу. Он не один год корпел над чертежами и строил его тогда, когда в бизнесе наступало затишье, – пояснил Коул, припарковав машину позади чьего-то «форда». – Интерьер дома – тоже его заслуга. Многое из мебели он сделал своими руками.

– Впечатляет, – пробормотала Эрин.

– Хотя Ник хвалиться не любит. Он не из тех, кто пускает пыль в глаза.

Эрин кивнула:

– Кейт тоже не из таких. Мне она всегда нравилась.

Коул вышел из машины первым и, открыв для Эрин дверцу, подал ей руку. Эрин вышла и направилась к дому, и, лишь сделав несколько шагов, вдруг заметила, что Коула рядом нет.

– Коул? – Она обернулась. – Что-то не так?

– Ничего. – Он быстро нагнал ее, но Эрин остановила его, положив руку ему на плечо.

– Скажи мне.

Коул приподнял бровь.

– Как тебе удается читать мои мысли? Хорошо, что мое начальство этого не знает, а то меня бы уволили. Кому нужен секретный агент, у которого все на лбу написано.

Эрин усмехнулась. Ей было приятно, что он думает, будто она видит его насквозь.

– Я – не экстрасенс. Я просто неплохо тебя знаю. А теперь давай поговорим.

Коул тяжело вздохнул.

– Не мое это, понимаешь? Семейные посиделки, встречи с друзьями…

Сердце ее екнуло от его неохотного признания.

– Я знаю. Но ты хотя бы попытайся. Если через некоторое время поймешь, что больше не можешь тут находиться, потяни себя за ухо. Я увижу и придумаю какой-нибудь предлог, чтобы уехать. Идет?

– Спасибо. – Он погладил ее по щеке и молча поцеловал в губы, вложив в этот краткий поцелуй весь богатый спектр своих чувств.

Она знала, что его к ней тянет, как не тянуло ни к одной другой женщине, иначе он не был бы так смущен. И тронут. «Успех в буквальном смысле кружит голову», – подумала Эрин.

Друзья и семья. Может, Коул и не отдавал себе в этом отчета, но весь день провел в окружении друзей и родственников. Ник пригласил всю свою родню со стороны матери, которая приходилась родней и Коулу. Среди приглашенных были люди, с которыми Коул не общался еще со школы. Среди них были Итан с женой, два брата Итана, Нэш и Дэр, тоже были здесь с женами. Коул узнал кое-кого из женщин, включая жену Итана Фейт, которая жила в особняке на вершине холма. Он помнил, что ее отец получил пожизненный срок за создание финансовой пирамиды. Некоторые из гостей жили в городе с недавних пор, как, например, жена Нэша Келли, чья младшая сестренка Тесс, симпатичная и острая на язык девочка-подросток, подъехала позже. Дэр, еще один полицейский в их компании и добрый приятель Эрин, женился на Лиссе Макнайт, дипломированном архитекторе.

Гости взяли с собой детей, младенцев в люльках, едва научившихся ходить малышей. Коул не мог запомнить, сколько кому лет и, уж конечно, кто кому приходится родителем. Ник и Кейт оказались гостеприимными хозяевами, которых, казалось, нисколько не смущало ни количество народа, ни визг, ни смех и иногда плач, поднимаемый разновозрастной детской компанией.

Коул думал, что будет чувствовать себя чужим, лишним на этом празднике жизни, что его будет подмывать уехать, вернуться в ту среду, где ему привычно, где он мог бы отгородиться от внешнего мира. Ему куда больше по душе была жизнь, где он играл чужую роль, жизнь во лжи.

Но притворство не было таким уж тяжким бременем, потому что он знал, ради чего работает. Порой работа его была грязной, но нельзя избавить мир от зла, не запачкавшись. И еще, он жил так, как жил, потому что другой жизни просто не знал.

Сегодня ему представилась возможность заглянуть в другой мир. Увидеть краем глаза другую, настоящую жизнь и оценить, чего он себя лишает. Черт, он, собственно, занимался этим уже три недели – с тех пор как поселился у Эрин. И вопреки всему тому, что о себе знал, в чем был уверен, Коул не мог не подумать, что та жизнь, которую вел Ник, обладала определенной притягательностью, как и та, которую вел он сам в течение трех последних недель. Если не брать в расчет, что жизненная ситуация, в которой оказался Коул в настоящее время, точно так же, как при работе внедренным агентом, представляла собой притворство, базирующееся на необходимости. Как только Эрин перестанет нуждаться в его защите, он может вернуться к прежнему существованию, которое вдруг, совершенно неожиданно для Коула, показалось ему значительно менее интересным и ярким.

– Эй, ты в порядке? – спросил Ник, подсев к нему. Коул полулежал в шезлонге на террасе, любуясь озером.

– Да, все хорошо. Сижу вот, дышу воздухом.

– Да, от всего этого можно немного устать, – тактично заметил Ник. – Где Эрин?

Коул кивнул в сторону пирса, который Ник построил сам там, где у берега было относительно мелко. Эрин вместе с подругами, в числе которых была Мейси, учила малышей плавать. Как раз сейчас она поддерживала под мышки девочку лет двух-трех, Коул в этом не разбирался, несмотря на то что на малышке был надувной круг. Со стороны пирса доносились визг и взрывы хохота.

Но в одном он был уверен – Эрин счастлива здесь. Ни следа постоянного напряжения и озабоченности, словно она напрочь забыла о преследующем ее психе.

Коул не мог оторвать взгляд от ее едва прикрытого купальником тела. Несмотря на то что купальник на ней был слитный, закрывающий живот, он позволял вдоволь любоваться ее ногами и грудью. Коул поймал себя на том, что у него слюнки текут. Глядя на ее длинные стройные ноги, он не мог не думать о том приятном ощущении, что испытывал, когда эти ноги обвивали его торс в тот момент, когда он погружался в нее. «Черт», – одернул себя Коул и заерзал, чтобы скрыть невольное следствие нескромных мыслей.

– Кое-кому не мешает освежиться, – со смехом сказал Ник, протягивая Коулу бутылку пива. – Похоже, вы пришли к полному взаимопониманию.

Коул пожал плечами. Он не привык к подобным разговорам. Он вообще не любил говорить о личном. И все же это был Ник, не чужой ему человек.

– Эрин считает, что если мы сейчас вместе, то нет смысла это скрывать. Скоро только слепой не заметит, что она беременна, и все так или иначе узнают, что я – отец ребенка. – Коул сделал большой глоток. Холодное пиво в летнюю жару казалось особенно вкусным.

– Отчего мне кажется, что я слышу «но»?

Коул раздраженно вздохнул. Разве это не очевидно?

– Но работа моя осталась прежней, и я здесь не для того, чтобы обустраивать семейное гнездышко. Я не создан для такой жизни.

Ник приподнял бровь.

– Глядя на тебя, этого не скажешь. По-моему, ты очень комфортно себя ощущаешь в этом, как ты выразился, «семейном гнезде».

– Это все временно. Она это знает. И ты, кстати, тоже.

Ник недоверчиво хмыкнул.

– Можно подумать, от Эрин так просто уйти. – Он кивнул в сторону озера, где Эрин, держа на руках свою подопечную, целовала девочку в щеку. Малышка визжала от восторга и брыкалась.

Что-то предательски теплое растекалось у Коула в груди. Он сказал себе, что это с ним происходит от уверенности в том, что Эрин станет отличной матерью их ребенку, и только.

– Я делаю то, что делаю. Я не хочу оставлять ее дома, не зная, когда смогу с ней связаться. Не хочу жить и думать о том, что будет с ней, когда ей сообщат, что задание провалено и я больше не вернусь.

Коул покачал головой. Он помнил того парня, которого убили при выполнении задания, и не забыл, что было с его женой, когда ей сообщили о его смерти. Ни за что на свете он не пожелал бы Эрин пережить подобное.

– И все же я считаю, что выбор должна сделать она, – настаивал Ник.

Коул вздохнул:

– У нас все не так, как ты думаешь. Мы вынуждены жить вместе, ты знаешь почему. Плюс секс. – Коул сам поморщился, так фальшиво для него самого звучали его слова. И подло. Словно он предавал все, что Эрин считала главным в жизни.

И все же она сама сказала, что готова жить настоящим, не строя никаких долговременных планов. «Что бы ни было между нами, сколько бы это ни продлилось» – ее слова. Если она прониклась к нему более глубокими чувствами, то у нее хватало ума держать их при себе, поскольку никаких намеков на продолжение их отношений она не делала.

Ник забрал у Коула бутылку и сделал глоток.

– Продолжай себя в этом убеждать, – сказал он. – Я не сомневаюсь, что это будет тебя согревать тогда, когда ты перейдешь на нелегальное положение. Мне надоело биться головой о стену. Я говорил тебе, что купил участок на берегу и построил дом с надеждой выгодно его продать?

Коул обрадовался тому, что Ник решил сменить тему, потому что разговор об Эрин оставил горький осадок.

– Нет, не говорил, – сказал Коул.

– Я не выставляю его на продажу, потому что цены на недвижимость вот-вот должны подскочить, и тогда наступит мое время.

– Молодец.

– Хочешь, я покажу тебе дом? У меня есть еще немного времени перед тем, как придет пора готовить мясо на гриле.

– Конечно. – Ник всегда чувствовал гордость за свою работу, и Коул любил смотреть на его творения. Ник был по-настоящему талантлив в своем деле.

Коул поднялся, и вместе с Ником они пошли к воде, сообщить Кейт и Эрин, куда они отправляются.

Эрин встретилась с Коулом глазами и дотронулась до уха, вопросительно приподняв бровь. Коул усмехнулся и покачал головой. Его глубоко тронуло ее участие. Эрин не забыла об уговоре и готова была его выполнить, несмотря на то что здесь ей было хорошо, как нигде. Где еще найдешь такую женщину?

Приказав себе выбросить из головы дурные мысли, Коул сказал:

– Ник обещал показать мне дом у озера, который он выстроил на продажу.

У Эрин загорелись глаза.

– Еще один шедевр от Ника Манчини? Можно и мне поехать с вами?

– Конечно, – не без гордости ответил Ник.

Фейт забрала у Эрин свою дочку.

– Хочешь знать, в чем преимущество друзей и родственников перед родителями? – сказала молодая мать, обращаясь к Эрин. – Ты можешь понянчиться с ребенком в свое удовольствие, а потом вернуть законному владельцу!

Эрин засмеялась.

– Скоро я начну искать желающих понянчиться с малышом, – сказала она, и все вокруг замолчали, уставившись на нее в изумлении.

– Что? – чуть не взвизгнула Кейт.

Коул остолбенел.

Глаза у Эрин широко распахнулись, и лицо стала медленно заливать краска. Только сейчас она поняла, что наделала своей случайно сорвавшейся с языка фразой.

– Я… Это…

Коул встретился с ней глазами и едва заметно кивнул. Мол, говори, чего уж там. Конечно, говорить или не говорить, решала Эрин. Но если признаться, такой неловкости он никогда в жизни не испытывал.

– Эрин? – тихо спросила Фейт.

Та, взглянув на Коула, едва заметно кивнула ему в ответ.

Ощущение неловкости усиливалось с каждым мгновением, и Коул вдруг поймал себя на том, что не хочет, чтобы она думала, будто он свалил всю тяжесть признания на нее.

– Эрин беременна. Вы бы все равно скоро об этом догадались, – сказал Коул, протянув ей руку.

Лицо ее расслабилось. Она явно почувствовала облегчение. Ухватившись за протянутую руку, она вышла из воды на пирс и встала рядом с ним.

– У нас будет ребенок, – сообщила она всем собравшимся.

«Ну вот все и свершилось», – подумал Коул. Голова у него закружилась, и отнюдь не из-за перегрева на солнце, когда женщины вокруг стали прыгать и визжать. Их мужья, перепуганные шумом, поспешили узнать, в чем дело. И вот уже они с Эрин оказались в центре внимания всех присутствующих. Их обступили со всех сторон, Коула хлопали по плечу и поздравляли, Эрин целовали в щеку и тоже поздравляли.

Коул принимал поздравления, старательно уклоняясь от ответов на большинство вопросов. Наконец ему представилась возможность перехватить взгляд Эрин. Она выглядела возбужденной и несколько пресыщенной вниманием к своей персоне, и когда взялась за мочку уха, Коул понял намек.

– Эй, Ник, так ты покажешь нам с Эрин дом, или нам еще сто лет ждать? – крикнул Коул, призывая на помощь Ника.

Ник был догадлив.

– Да. Пойдем со мной в дом, мне надо ключи взять. Всех призываю вернуться к прерванным занятиям, – громко объявил Ник.

Коул схватил Эрин за руку и потащил прочь от доброжелательных и сверх меры любопытных подруг.

– Скорее возвращайся, – предупредила мужа Кейт. – Народ кормить пора.

– Знаю-знаю, – ворчливо ответил Ник, но даже Коул уловил в его тоне смешинку.

Коул, не забывая о своей роли защитника, придерживал Эрин за талию. Не бегом, но достаточно быстро все трое поспешили скрыться.

Эрин не сказала ни слова, но Коул чувствовал, что ей нужно отдохнуть от людей, побыть в тишине и покое. Если после экскурсии она не почувствует себя лучше, он придумает, под каким предлогом увезти ее домой. Вот оно как повернулось – не ему, а ей пришлось воспользоваться условным сигналом, чтобы сбежать от толпы.

Удивительно, но ни во время спровоцированного Ником разговора о личном и наболевшем, ни во время «сеанса публичного разоблачения», в результате которого о беременности Эрин и его отцовстве стало известно всем присутствующим, Коул не испытывал и тени тревоги.

Ник, как и обещал, показал им с Эрин свое последнее творение. Они осмотрели дом снаружи, и Эрин он очень понравился. Похоже, эта экскурсия пошла ей на пользу – она оправилась от шока. Как выяснилось, Ник взял на себя и внутреннюю отделку дома, включая его меблировку, так что на продажу он собирался выставить не просто голую коробку с коммуникациями, но образцовое жилище для большой семьи, куда можно вселяться сразу после покупки.

Ник провел их с Эрин по комнатам, рассказывая о том, какие материалы использовались для отделки и что именно он придумал сам. Коул слушал и смотрел, но как-то рассеянно. Он думал о том неожиданном открытии, что сделал сегодня. Как ни странно, в этой большой компании он не чувствовал себя отщепенцем. К нему подходили, с ним разговаривали, общались с искренним дружелюбием. И что стало для него настоящим потрясением, он сам не оставался безучастным. Он с интересом узнавал о том, что успело произойти или происходило в жизни его старых знакомых. Многие предлагали как-нибудь встретиться и выпить по стаканчику или сыграть партию-другую в покер, и его это не раздражало. Совсем.

Коул пришел к обескураживающему выводу: когда он не уходил в себя, как в раковину, люди его не отталкивали. И это заставило его задаться вопросом о том, не был ли показавшийся ему столь недружественным прием Серендипити своего «блудного сына» обусловлен его собственным поведением. Может, дело вовсе не в той неприязни, что питали к нему жители города, а в том, как он к ним относился?

Придется крепко подумать над этим, если он все же решит тут задержаться. При мысли о том, что когда-нибудь все равно придется уехать, Коул почувствовал дискомфорт, но постарался как можно быстрее подавить неприятное чувство.

Глава 12

К тому времени как пришла пора уезжать, Эрин была совсем без сил. Устало откинув голову на подголовник сиденья машины, она прикрыла глаза. Как все же приятно знать, что тебя отвезут куда надо и привезут обратно. Не хочется думать о том, что рано или поздно Коул перестанет быть ее личным шофером. И не только. Так быстро привыкаешь к тому, что о тебе заботятся. «Впрочем, надо пользоваться моментом», – подумала Эрин и, скинув туфли, калачиком свернулась на сиденье.

Она, хоть и давно уже свыклась с мыслью беременности, о том, что будет, когда все прочие узнают об этом, до сих пор старалась не думать. Как не думала, что будет чувствовать, глядя на счастливые пары. На семьи, мысленно поправила она себя. На нее накатила хандра при мысли обо всем том, чему не суждено сложиться с отцом их ребенка. Но Эрин знала, что это у нее от усталости. Она отдохнет, уйдет хандра, и останется решимость извлечь все лучшее из того времени, что они проведут с Коулом. А что будет дальше – время покажет.

В конце концов, Эрин всегда гордилась тем, что, вместо того чтобы бороться с обстоятельствами, примеряется к ним. В общем и целом она неплохо справилась и с ошарашившей ее поначалу новостью о беременности, и с вооруженным нападением, и с преследованием неизвестного психопата. По крайней мере голову она не потеряла. Умница, девочка! Возможно, психической устойчивостью она обязана тому, что всегда ощущала поддержку крепкой, сплоченной семьи. У нее было то, чего, увы, не было у Коула, и что, по его собственному признанию, повлияло на его видение жизни.

Эрин решила вздремнуть. Даже если уснуть не удастся, лучше притвориться спящей, чем говорить на больные для нее темы. Коул, с его проницательностью, сразу почувствует, что эти темы для нее неприятны.

К несчастью, несмотря на усталость, сон не шел, возможно, потому, что день этот был перенасыщен переживаниями, но Эрин все равно держала глаза закрытыми. Так, на всякий случай.

Разумеется, она продолжала думать о Коуле. Она вспомнила тот момент, когда он задержался у машины, а она направилась к дому Ника. Оглянувшись, она была потрясена тем, каким растерянным и беззащитным был у него взгляд. Она чувствовала его так же тонко, как и он ее. Эрин не рассчитывала на его признание, но он все же рассказал ей, как ему нелегко. Он, пусть еще лишь на шаг, впустил ее в свой внутренний мир.

И в конечном итоге Коул не только сумел пережить этот день, но и провел его с пользой, почувствовал себя своим среди всех этих людей. Теперь он знал, что ему найдется место в этой компании, если он того захочет.

«Пожалуйста, сделай так, чтобы он захотел быть со всеми этими людьми, – мысленно взмолилась Эрин. – И главное, чтобы он захотел быть со мной». Потому что, хотя она и не хотела произносить это слово даже мысленно, она чувствовала, что… Что она к нему далеко не равнодушна.

Уснуть она так и не смогла, но негромкое урчание мощного двигателя автомобиля успокаивало, она даже почти задремала, когда Коул остановил машину перед ее домом.

Она встрепенулась, услышав его тревожный голос:

– Не выходи, пока я не вернусь.

Эрин с трудом разлепила тяжелые веки. Перед домом она увидела два автомобиля полиции с включенными фарами. Из соседних домов люди высыпали на улицу. Кара и Сэм, уехавшие от Ника раньше, чем они с Коулом, потому что им нужно было выходить на работу в вечернюю смену, стояли на ее крыльце.

Эрин распахнула дверь машины и направилась к брату.

– Я велел тебе не выходить! – крикнул ей вслед Коул.

Эрин сделала вид, что не слышит его.

– Почему вы мне не позвонили? Почему не сообщили, что сработала сигнализация?

Ответила Кара. Говорила она спокойно, без выражения, но глаза смотрели участливо.

– Кто-то перерезал телефонный кабель. Сигнализация сработала, но звонок в отделение полиции так и не прошел. Твоя соседка справа – пожилой человек и почти глухая, а соседи слева уехали в отпуск. По крайней мере так говорит миссис Флин.

«Та самая, почти глухая соседка», – не без сарказма подумала Эрин.

– Должно быть, кто-то поблизости все же услышал сирену сигнализации и позвонил в полицию, – сказал Сэм. – Ты приехала раньше, чем мы успели тебе сообщить.

– Что произошло? – спросил Коул.

– В дом проникли через боковое окно. Средь бела дня. Наглость, по-моему, – пробормотал Сэм.

– Она побывала в моем доме? – спросила Эрин, чувствуя, что у нее вот-вот начнется истерика. Ощущение было странным и для нее новым.

Коул опустил руку ей на плечо.

– Что она там делала? – Эрин рванулась вперед, но Коул удержал ее на месте.

Сэм и Коул, глядя поверх головы Эрин, обменялись взглядами.

Эрин напряженно замерла.

– Все, хватит делать из меня дуру. Как будто я не вижу, что вы переглядываетесь. Я желаю знать, что происходит. Говори, Сэм.

– Нанесен ущерб кое-какому личному имуществу, – осторожно сказала Кара. – Эрин, ты только не волнуйся. Если предположить, что за этим преступлением стоит все то же лицо, мы правы, полагая, что это лицо – женщина… Одним словом, пострадали твои личные вещи.

К горлу подступила тошнота – что ж, последнее время Эрин было это привычно.

– Я хочу видеть, – тихо, но твердо сказала она.

– Нет! – не сговариваясь, в один голос воскликнули Сэм и Коул.

– Не смейте мне приказывать! – крикнула Эрин и, сбросив руку Коула с плеча, направилась к дому.

– Подожди, – попросила Кара, догнав Эрин у входа в дом. – Видишь ли, – продолжила она, сочувственно погладив Эрин по руке, – дело не столько в том материальном ущербе, что причинила та, кто побывала у тебя в доме, сколько в том эмоциональном воздействии, что окажет на тебя то, что ты увидишь. – Сейчас Кара скорее вела себя как подруга Эрин, чем как официальное лицо. – Милая Эрин, произошла умышленная порча твоих вещей, она делала это в злобе, которую ты не сможешь не почувствовать. Ты уверена, что готова к этому?

Эрин кивнула, несмотря на то что была на грани нервного срыва.

– Тогда я буду рядом. Пойдем. Только помни…

– Да, я ничего не буду трогать. Я все еще помощник прокурора и знакома с регламентом.

Кара вздохнула.

– Об этом легко забыть, когда оказываешься потерпевшей.

Потерпевшая. Жертва. Эрин ненавидела оба эти слова и старалась даже мысленно не применять их к себе, размышляя над происходящим с тех самых пор, как в нее стреляли на парковке. И ей это вполне удавалось. Но войдя в собственный дом, который сейчас пропах крепким запахом чужих духов, Эрин в полной мере почувствовала себя пострадавшей стороной. Теперь она действительно стала одной из тех, чьи права отстаивала в суде.

– Наверху, – сказала Кара.

Эрин и так поняла, куда надо идти. Она знала, что Коул и Сэм молча идут следом.

Шагнув в спальню, Эрин остановилась как вкопанная. Глаза видели, но мозг отказывался анализировать открывшуюся перед ней картину. Ее новая одежда, одежда для беременных, на которую она потратила столько денег, изорванная, изрезанная валялась по всей комнате, на кровати, на полу.

– Сука, – пробормотал Коул.

Эрин словно его не слышала. Взгляд упал на голубое платье, что было на ней в субботу вечером, вернее, на то, что от него осталось. Она с трудом оторвала взгляд от жалких лоскутов и перевела его на комод, куда накануне вечером с гордостью водрузила свою награду. Как она и ожидала, звезда была раскурочена. Но не это было самое страшное.

На зеркале крупными буквами алой губной помадой было выведено: «ОН МОЙ».

Эрин устремила вопросительный взгляд на Коула, ибо кого еще могла иметь в виду та женщина, что устроила разгром в ее квартире? Почему она набросилась на ее одежду, одежду будущей мамы, не тронув больше ничего, если не считала, что Коул по праву принадлежит ей, а не Эрин? В жизни Эрин не было других мужчин. По крайней мере тех, чьи подруги, бывшие или настоящие, могли бы увидеть в Эрин соперницу и пойти на такое.

Кровь прилила у Коула к щекам. В глазах его Эрин увидела гнев и еще оттенок сожаления. Очевидно, они оба пришли к одному выводу.

– Кто она? – спросила Эрин. Голова у нее шла кругом.

Он ответил не сразу. Эрин видела, что задержка была вызвана тем, что он прокручивает в уме возможные имена.

– Давай выйдем отсюда, – предложила Кара, обняв Эрин за плечи. – Сэму с Коулом есть о чем поговорить без нас.

Эрин упрямо покачала головой:

– Я хочу слышать, что они скажут.

– Я ничего не скрываю. Черт, я не знаю, – с досадой в голосе сказал Коул. Он поймал ее взгляд и не отводил глаз. Да, он был зол, но взгляд у него был открытым, честным.

Она ему верила.

– Пусть Кара поможет тебе спуститься. Тебе надо сесть. Ты бледная, и вид такой, словно вот-вот упадешь в обморок.

Эрин не хотела признавать его правоту, но это ничего не меняло. Ее и вправду трясло. Она с трудом держалась на ногах.

– Уходи, – твердо сказал он. – Я поговорю с твоим братом и сделаю пару звонков кому следует, чтобы проверить, имеет ли это отношение к каким-то моим старым делам.

– Ладно, – сказала Эрин, развернулась и вышла.

У Коула раскалывалась голова. Сэм Марсден, которого все считали человеком выдержанным и гораздо более доброжелательным, чем его старший брат, смотрел на Коула так, как никогда, даже в пылу гнева, не смотрел Майк.

– Если у тебя есть другая женщина, если ты морочишь голову моей сестре, я тебя убью, – сказал Сэм, и Коул не сомневался, что он это сделает.

– Я сам ничего не понимаю, – ответил Коул.

Сэм, известное дело, ему не поверил, и Коул, вместо того чтобы попытаться убедить Сэма в своей правоте, вытащил мобильный телефон из кармана и набрал домашний номер своего босса. Все. Хватит увиливать. Карты на стол.

Начальник Коула ответил после первого гудка.

– Рокфорд? Это я.

Коул слушал, не перебивая, пока шеф выговаривал ему за то, что не отвечал на звонки, что отбился от рук. Отчитав Коула, Рокфорд тут же спросил, когда тот готов приступить к работе.

– В ближайшее время не смогу, – ответил Коул. – У меня возникли непредвиденные обстоятельства. – В нескольких словах он описал ситуацию с Эрин, начиная с того, что она беременна его ребенком, и заканчивая изрезанной в лоскуты одеждой в ее спальне.

Не время скрывать правду от начальства, тем более если он планирует заручиться помощью и поддержкой вышестоящих инстанций. Кроме того, хочет он того или нет, Эрин и их ребенок все равно изменят его жизнь. Другой вопрос – как именно. В любом случае Коул считал, что обязан рассказать начальнику правду, поскольку она имела непосредственное отношение к его работе. Скажем так, влияла на нее негативно. Как справедливо заметил его босс, уже сейчас отношение Коула к работе изменилось далеко не в лучшую сторону: он игнорировал звонки начальства, да и отпуск его затянулся, особенно по сравнению с тем, сколько он отдыхал в промежутке между заданиями раньше.

– Поднимите мои недавние дела, имена людей, которые имеют на меня зуб, женщин, которые проявляли ко мне интерес. – Пока Коул говорил, в памяти его всплыла женщина, которую он изо всех сил стремился забыть, и, по-видимому, у него это получилось. И вдруг, словно по волшебству, он вспомнил все, в мельчайших деталях.

Виктория Марони стремилась его заполучить. И это запах ее духов почувствовал он, когда вошел в дом. Она всегда пользовалась парфюмерией с сильным, тяжелым запахом.

Вот дерьмо!

– Позвоните людям из программы защиты свидетелей. Проверьте Викторию Марони, – попросил Коул.

У Сэма брови поползли вверх при упоминании конкретного имени. Коул поднял руку, жестом призывая Сэма дать ему договорить.

– Да, верно. Она выступала свидетелем в суде по другому делу, касающемуся подельников ее мужа. – В последний раз Коул видел Викторию сразу после того, как пристрелил ее мужа во время облавы, которая ознаменовала собой успешное окончание операции.

Босс Коула пообещал связаться с ним, когда будет что-то конкретное. Коул завершил разговор и обернулся к Сэму.

– Сначала я скажу. Виктория Марони – жена главаря банды, в которую меня внедрили. Он обращался с ней как с грязью, и, поскольку я вошел в его ближний круг, мы стали с ней приятелями. Когда дело подошло к развязке, я позаботился о ее безопасности. Она неправильно истолковала ситуацию.

Виктория смотрела на Коула как на своего спасителя, рыцаря в сверкающих доспехах. Она решила, что он вызволил ее из ада, которым была ее жизнь, по одной лишь причине: потому что ее полюбил. Но Коул всего лишь выполнял свою работу. Он помнил, как ему было жаль ее, бедняжку, ослепленную иллюзиями, вызванными недостатком любви и внимания.

– Она приняла мою дружбу и покровительство за нечто большее. Мне было ее жалко, но никогда в голову не приходило, что она может представлять собой угрозу.

– Возможно, ты заблуждался, – не скрывая своего отвращения к собеседнику, сказал Сэм.

Сэм его презирал, и Коул это чувствовал.

– Возможно, – согласился Коул. – И мое заблуждение дорого обошлось Эрин. – Коул не мог изменить прошлое, но он мог кое-что сделать для Эрин прямо сейчас. – Надо ее отсюда увезти, пока вы будете делать свою работу.

Сэм кивнул:

– Куда?

Коул помнил выражение ее лица, когда Ник показывал им построенный для продажи новый дом.

– Я поговорю с Ником. – Коул объяснил Сэму, в чем заключается его план, и тот с ним согласился.

– И как ты намерен убедить Эрин переехать? Она умеет быть упрямой. Еще сложнее будет заставить ее отказаться от работы до той поры, пока все не закончится.

– Никуда она не денется. Если понадобится ее связать, я это сделаю и буду хоть целый месяц держать связанной, – процедил Коул.

Сэм усмехнулся:

– Мне все это чертовски не нравится, но, должен признать, я не пожалел бы денег, чтобы на это посмотреть.

Коул не ответил, потому что если бы ему пришлось связать Эрин, то ее брата он бы точно не пригласил на это посмотреть.

– Мне нужна твоя помощь, чтобы незаметно вывезти ее отсюда, – сказал Коул. – И я хочу, чтобы ты поговорил с ее матерью. Они выбирали одежду вместе. Попроси ее продублировать заказ. Я все оплачу. Вещи пусть пришлют тебе, а от тебя их заберут. Я это устрою.

В глазах Сэма появилось что-то сродни уважению. Коул не считал, что заслужил его. В конечном итоге Джед оказался прав. С того момента как Коул появился в ее жизни, он не принес Эрин ничего хорошего. Лишь испортил ей жизнь. И теперь лучшее, что он мог для нее сделать, – это позаботиться о ее безопасности.

Вот до чего довела ее жизнь. Эрин, с головой укрывшись одеялом, лежала на заднем сиденье машины, за рулем которой сидел Коул. Неужели это происходит с ней? Куда подевались ее гордость, ее достоинство?

Эрин застонала.

– Я тебе все возмещу, – откликнулся Коул.

Эрин хотела послать его к черту, но умом понимала, что в том, что случилось, нет его вины. По крайней мере ей очень хотелось бы, чтобы не было. Потому что то, что сделала та женщина, она совершила из ревности. А ревности на пустом месте не бывает. Или все же бывает? Эрин прикусила щеку изнутри и почувствовала во рту привкус крови. Она думала о том, что ей доподлинно известно о Коуле. Он никогда не внушал ей ложных надежд, не притворялся. С самого первого дня она знала, на что может рассчитывать. Но он работал под прикрытием. Кто знает, что тогда ему приходилось делать…

Машина остановилась.

Эрин не знала, куда они едут. Коул сказал, что это будет сюрприз, и, поскольку ей пришлось собрать сумку, упаковав в нее то, что осталось от ее вещей и туалетных принадлежностей, Эрин не было рядом, когда он звонил кому-то по телефону и договаривался о том, куда ее спрятать. Сэм остался в ее доме руководить группой экспертов, собиравших отпечатки и делавших всю ту работу, которую положено делать на месте преступления.

– Подожди, – сказал Коул.

Эрин слышала, как он открыл дверцу машины, потом вернулся и вновь ее закрыл. Машина проехала еще несколько футов и остановилась. Вскоре после этого Коул помог ей выйти.