Удачная попытка Филлипс Карли

– Никак, здесь замешана женщина, и поскольку весь город знает, что ты охраняешь Эрин Марсден, нетрудно догадаться, кто она.

Официантка вернулась с напитками, помешав Коулу дать Нику достойную отповедь.

Ник кивнул в сторону столика, за которым общались Эрин и Мейси, и рассмеялся. Снова.

– Я могу догадаться, почему тебе не по себе, но, если серьезно, в чем дело?

Коул обдумывал, что можно сказать Нику, а что нет, затем решил, что поскольку Эрин уже открылась и лучшей подруге, и братьям, которые все теперь на него ополчились, то и он имеет право привлечь кого-то на свою сторону.

Он наклонился через стол и сказал:

– Эрин беременна.

Ник подавился колой.

– Не шути так. Мы ведь об этой Эрин говорим? О дочери начальника полиции? О той самой, которая ни разу в жизни не оступилась?

– Это еще не делает ее монашкой, – запальчиво, даже на его собственный слух, ответил Коул.

– Понятно. – Ник помолчал, переваривая полученную информацию. – Да, не завидую я папаше. Братья Эрин подвесят его за…

– За яйца, – закончил за него Коул. – Да, вероятно, они бы уже это сделали, если бы он не был им нужен, чтобы сутки напролет охранять сестру.

У Ника округлились глаза.

– Вот дерьмо, – пробормотал он. – И что ты намерен делать?

– Помогать ей и ребенку. Что еще? – По крайней мере деньги у Коула имелись. За работу под прикрытием платили неплохо, а тратить сбережения ему было некогда.

– Ну, я не знаю, – протянул Ник, глядя на Коула так, словно перед ним сидел законченный дебил. – Ты обрюхатил чуть ли не самую примерную девушку в городе. А тебе не приходило в голову на ней же…

– Даже не смей произносить это слово вслух, – перебил его Коул. Его бросало в холодный пот при одной мысли о том, чтобы узаконить с Эрин отношения. Она заслуживала куда лучшего мужа, чем он. При всем старании он не мог бы дать ей того, на что она по праву могла рассчитывать.

Ник нахмурился:

– Да брось, приятель. Ты должен хотя бы рассмотреть такой вариант.

Коул покачал головой:

– Подумай над тем, что сам только что сказал. Эрин – славная девушка. Красивая, умная, из хорошей семьи.

А теперь возьми меня. Отщепенец, позор семьи. И к тому же я вскоре намерен вернуться туда, откуда пришел: в человеческую помойку. Ты же знаешь, какая у меня работа. А теперь скажи: пара я Эрин или нет?

Временами в обществе Эрин Коул забывал о том, кто он такой, и потому время от времени должен был напоминать себе об этом. И как раз сейчас выдался подходящий случай.

– Ты серьезно? Я о твоем возвращении к работе внедренным агентом, – спросил Ник. – Я-то надеялся, что ты с этим завязал и заживешь, как все нормальные люди.

Коул ответил Нику сухим нервным смешком.

– Да что я знаю о нормальной жизни? Я не помню, чтобы мы всей семьей собирались за ужином и спокойно разговаривали о том, как прошел день. Но хорошо помню, как мой отец возвращался с работы домой: как он хлопал дверьми, орал на мать за то, что она кормит его дерьмом, швырял в меня все, что попадалось под руку. У меня и друзей настоящих нет, кроме тебя, потому что работа не позволяет. Ты думаешь, ей такой жизни хочется? – осипшим от волнения голосом спросил Коул.

– Я думаю, это ей решать.

Коул стиснул зубы.

– Она заслуживает лучшего.

– По мне, так все, что ты наговорил, это лишь жалкая попытка найти себе оправдание.

– Да заткнись ты! Я знаю, о чем говорю. Даже ее братья со мной согласны.

Ник смотрел на Коула не то сочувственно, не то снисходительно.

– И все же я продолжаю настаивать на своем. Важно лишь то, чего хочешь ты и что считает приемлемым для себя Эрин.

Коул не ответил. Не хотел повторяться.

Но Ник был верен себе и сдаваться не пожелал. Надо сказать, упорство Ника, или, вернее, упрямство, сослужило ему добрую службу: иначе ему бы ни за что не удалось убедить Кейт в том, что он ее любит. Ее, и никого больше. Впрочем, одним упорством дело не обошлось. Ник еще и проявил чудеса изобретательности.

– Но если все, что между вами было или есть, всего лишь секс, то тебе, пожалуй, стоит как можно быстрее оставить ее в покое. Исчезни из ее жизни. И приезжай навестить своего ребенка лишь тогда, когда Эрин и тот чувак, за кого она выйдет замуж, позволят тебе это сделать.

«Да, – подумал Коул, – Ник не сдается без боя».

– Тема закрыта, – сообщил он другу.

Ник, опершись локтями о стол, подался вперед, навстречу Коулу.

– Кто-то должен открыть тебе глаза, если из-за своего упрямства ты предпочитаешь жить зажмурившись. Потому что, уж прости за откровенность, в этом ты точно такой же, как твой отец.

Коул сжал кулаки.

– Расслабься. Я лишь дал тебе кое-какую пищу для размышлений. Сколько там осталось месяцев до родов? Воспользуйся этим временем, чтобы разобраться в себе и своих чувствах. Ребенок – это не шутки.

– Какие уж там шутки, – ответил Коул.

Ник покачал головой. Он смотрел на Коула пристально, без улыбки, словно сомневался, что тот отдает себе отчет в серьезности положения.

– Послушай, – сказал он, глядя Коулу в глаза, – и прими совет от того, кому пришлось бороться за любимую женщину. Оно того стоит. Она того стоит, – добавил он, кивком указав в сторону Эрин.

«Да, она стоящая женщина», – подумал Коул. Именно по этой причине он и не хотел обременять ее собой. Но как быть, пока он вынужден жить с ней под одной крышей, заботиться о ней, оберегать ее?

Эрин – его женщина, и будет ему принадлежать, пока у него не останется иного выбора, как отпустить ее.

Глава 9

Желая угодить проголодавшейся подруге, Мейси, добрая душа, сходила на кухню за большим куском шоколадного торта из семи слоев, на котором красовалось выведенное кремом имя «Эрин».

Эрин оценила подарок.

– Иди-ка сюда, детка, – сказала она, обращаясь к шоколадному торту, и, облизнувшись, пододвинула тарелку к себе.

– Все с тобой ясно, – заключила Мейси. – Раз тебе хочется шоколада, значит, в твоей жизни секса нет.

Эрин замерла, так и не донеся вилку с подцепленным куском до рта.

– Есть у меня секс. Вроде того, – возразила она и отправила торт в рот, надеясь, что Мейси проявит такт и сменит тему.

Подруга забрала у нее тарелку.

– Давай начистоту, – сказала она, и Эрин поняла, что торта ей не видать, пока не сделает того, чего хочется Мейси.

– Ладно. Мы снова переспали, но перед тем как мы это сделали, он предельно ясно дал мне понять, что это ничего не изменит. И я согласилась.

Мейси печально покачала головой:

– А я еще думала, что у него есть потенциал.

– Это еще не все. – Эрин с тоской смотрела на торт. – Наутро я решила, что больше этого не повторится. Я о сексе. К чему бросаться в омут с головой, когда заранее известно, чем все закончится. Но его слова и поступки идут вразрез с его же программными заявлениями. Порой кажется, что его чувства ко мне глубже, чем он думает.

– Например?

Эрин пожала плечами:

– Он меня ревнует. Как тебе такое: он запретил мне идти на мероприятие, организованное Ассоциацией адвокатов, с моим начальником Эваном. Он сказал, дословно, «если ты спишь в моей постели, ты не будешь ходить на свидания, деловые или какие-то еще, с другими мужчинами». – Эрин произнесла последнюю фразу, передразнивая баритон Коула.

Мейси захихикала, но при этом глаза ее удивленно округлились.

– И ты, конечно, поставила его на место?

– Как я могла? Он вел машину. А теперь можно мне доесть торт?

– Я попробую перефразировать вопрос. Ты хотела поставить его на место, чтобы впредь ему неповадно было тобой командовать?

«Нет, не хотела», – подумала Эрин. Она и тогда, и сейчас себя не понимала.

– Ты покраснела! – воскликнула Мейси.

– Тише!

– Выходит… тебе нравится, что он тобой командует.

– Это меня заводит, – сгорая от стыда, прошептала Эрин. – А теперь отдай мой торт.

Мейси с ухмылкой подвинула ей тарелку.

Эрин набросилась на заряженный калориями десерт.

– Слава Богу, тетя Лулу вернулась. Этот торт – бесподобен.

– Тетя Лулу все еще надеется получить компенсацию от магазина. Каковы, на твой взгляд, ее шансы?

– Вообще-то неплохие. Похоже, у них в руководстве развязалась война. Родственники не могут поделить бизнес. Один из братьев заручился поддержкой мощной адвокатской фирмы в надежде заставить другого брата выйти из бизнеса. Это долгая история. Если коротко, когда я выяснила, в чем дело, я позвонила во Флориду отошедшему от дел отцу этих двух братьев и рассказала, что его бестолковые сыновья затеяли междоусобную войну.

– Семейный бизнес становится опасным делом, – пробурчала Мейси. Она знала, о чем говорила.

– Вот именно, – продолжила Эрин. – Я сказала, что если он не вернется домой и не выберет себе преемника лично, его сыновья доведут бизнес до банкротства. – Эрин ухмыльнулась. – Бьюсь об заклад, тетя Лулу получит хорошую компенсацию, и неприятный инцидент будет забыт.

Мейси широко улыбнулась:

– Спасибо тебе. Вот тетя обрадуется!

– Не за что. – Эрин облизнула вилку и положила ее на пустую тарелку. Вот теперь она была сыта.

– Ну, раз ты утолила голод, давай кое-что обсудим. Каким образом ты собираешься заставить этого твоего упрямца понять, что у ваших отношений есть перспектива? – спросила Мейси, выразительно играя бровями.

– Ничего не выйдет. Он все сказал открытым текстом.

– Но его поступки идут вразрез с его словами, так ведь?

Эрин пожала плечами:

– Это не важно. Он упрям.

– Так и ты упряма, подруга. Как мне представляется, ты могла бы перестать метаться, уйти в отношения с головой, спать с ним, ходить на осмотры к врачу и все такое. Бьюсь об заклад, ему понравятся перемены. И у него появится база для сравнения. Он ведь не дурак? Тогда сможет по достоинству оценить открывшиеся перед ним перспективы. Он поймет, как ему с тобой повезло, какая ты классная и какая замечательная у вас может быть жизнь. Но уж если он и после этого не опомнится, ты можешь послать его ко всем чертям. – Мейси хитро ухмыльнулась. – А можно и по-другому: сдаться прямо сейчас, без борьбы.

Эрин не была в числе тех, кто сдается без боя. Она не пасовала перед трудностями. Будь по-другому, она бы не добилась больших успехов в своей профессии. Конечно, она понимала и то, что науки зачастую давались ей легче, чем многим ее сокурсникам, да и больших потрясений в ее жизни не было. «До сих пор не было», – мысленно поправила она себя, опустив взгляд на живот.

– Так что же ты выбираешь? – спросила Мейси. – И решай быстрее, потому что он уже идет сюда. Ты в игре или вне игры?

Эрин расправила плечи.

– Я в игре, – сказала она. Итак, решение принято.

– Здравствуйте, дамы, – поприветствовал их Ник, опередив Коула.

– Привет, Ник. Как жена? – спросила Мейси.

– Лучше не бывает, – сказал Ник и улыбнулся так, что стало понятно – это правда.

– Кстати, мы с Кейт устраиваем маленький междусобойчик в воскресенье. Только родственники и друзья. Мы бы хотели, чтобы вы обе пришли.

– Правда? – спросил Коул. – А почему я об этом ничего не знаю?

– Потому что, сколько я тебя ни приглашал, ты никогда не приходишь. Но если эта милая леди скажет «да», у тебя не останется выбора, потому что ты теперь – ее тень, – со смехом закончил Ник, весьма довольный собой.

Эрин не удивилась, услышав, как Коул что-то буркнул, и усмехнулась про себя – Ник неплохо знал своего двоюродного брата.

– Так я могу передать Кейт, что вы придете? – спросил Ник.

Эрин вопросительно посмотрела на Мейси. Честно говоря, она соскучилась по хорошей компании.

Мейси утвердительно кивнула.

– С удовольствием, – сказала она.

– И я с удовольствием, – радостно поддержала ее Эрин. На Коула она не смотрела.

– Я позвоню Кейт и спрошу, что понадобится из еды, – сказала Мейси Нику.

– А я принесу какой-нибудь фирменный торт тети Лулу, – поспешила сообщить Эрин, пока Мейси не перехватила инициативу.

– Потому что мы все знаем, что ты не умеешь готовить, – съязвила Мейси.

Эрин покачала головой.

– Должна сообщить, что Коул обещал меня научить, – сказала она. Раз уж приняла решение, то надо ковать железо, пока горячо. Вот она и ковала. Хотелось бы надеяться, что Коул ей подыграет.

А что, если ничего не выйдет? Ну что ж, как сказала Мейси, она будет знать, что по крайней мере приложила усилия к тому, чтобы обрести желаемое. И когда они расстанутся, ребенок и работа наполнят ее жизнь до краев, и ей просто некогда будет тосковать о нем.

Наверное, это всего лишь ложь в утешение, и Эрин, хотя и понимала, что реальность может оказаться куда горше, чем ей хочется верить, приказала себе не думать о худшем.

В кармане у Коула зазвонил телефон.

– Сандерс слушает, – сказал он, отвечая на вызов. – Что у тебя для меня?

Он слушал, не спуская глаз с Эрин. Наверное, что-то о результатах баллистической экспертизы, решила она и замерла в тревожном ожидании.

– Да, понятно. Я передам. Ждите звонка от некоего Майка Марсдена. Спасибо. Я твой должник. – Коул завершил вызов и обратился к Эрин: – Экспертиза показала, что стреляли из ружья, которое уже фигурировало в подобном деле в прошлом году. Вполне возможно, что владелец ружья и есть тот самый человек, что стрелял в тебя. Либо он сможет рассказать, кому его передал. Это не много, но уже кое-что.

Эрин глотнула воды – во рту внезапно пересохло.

– Да, это уже кое-что.

– Мне надо выйти. Я хочу позвонить Майку. Пусть начнет расследование. Сейчас вернусь. Сиди здесь и жди меня, никуда не выходи, – приказал он Эрин.

И поскольку у нее вдруг закружилась голова и задрожали колени, она повиновалась беспрекословно.

Эрин, хоть и решила, что не будет ставить между собой и Коулом никаких искусственных преград, после «пламенной речи» о том, что он не позволит ей спать с ним и при этом встречаться с другими мужчинами, все же рассчитывала, что первый шаг навстречу сделает он. Но последние сорок восемь часов Коул вел себя с поистине джентльменской учтивостью и не делал никаких авансов, лишая тем самым Эрин возможности начать наглядно демонстрировать ему, какое безоблачно счастливое будущее они могут иметь, живя вместе. Впрочем, не в одном сексе дело, уж это она понимала.

Жизнь с ней подразумевала встречи с друзьями, родственниками, совместные вылазки в кино, рестораны и прочие неофициальные и официальные мероприятия. Кстати, об официальных мероприятиях. Ближайшее должно состояться в субботу. Эрин уже проинформировала Коула о том, что ему понадобится выходной костюм, который им предстоит выбирать вместе. В воскресенье они были приглашены к Нику – еще один удобный случай для Эрин продемонстрировать свои теплые чувства к Коулу на людях. Но коней, что называется, на переправе не меняют, и потому качественный прорыв в их взаимоотношениях должен был произойти на берегу, то есть дома.

Сегодня вечером или никогда – решила Эрин. Но перед тем как перейти в решающее наступление на личном фронте, ей предстояло встретиться с родителями, которым еще только предстояло узнать обо всем том важном, что произошло в ее жизни за время их отсутствия.

Ей не хотелось, чтобы при этом ответственном и очень личном разговоре присутствовали братья, предвзято относящиеся к Коулу. Эрин решила, что вначале поговорит с матерью наедине и обсудит с ней, как лучше преподнести новости отцу. Она сомневалась, что братьям хватит смелости самим сообщить обо всем Саймону.

Приняв после работы душ, Эрин облачилась в свое самое сексуальное белье, ибо вечер должен был закончиться в постели с Коулом, и с учетом тех целей, что она перед собой поставила, не следовало пренебрегать никакими мелочами. Критически осмотрев себя в зеркале, Эрин осталась довольна тем, что увидела. Но когда она надела джинсы и попыталась застегнуть пуговицу на поясе, оказалось, что сделать этого не может. Через полчаса ей стало ясно, что одеть ей нечего – все стало мало в талии.

– Эрин, нам пора выезжать, – окликнул ее из коридора Коул.

– Я никуда не еду, – убитым голосом сообщила Эрин, в досадливом недоумении глядя на гору вещей на кровати.

Коул открыл дверь без стука.

Эрин стояла посреди комнаты в одном белье, не особенно смущаясь этим обстоятельством. Во-первых, Коул уже видел ее без верхней одежды, а во-вторых, ей было не до девичьей стыдливости. Как могла она забыть о том, что в ее положении рано или поздно придется сменить гардероб? Непростительная глупость! И в-третьих, главное сейчас – понравиться Коулу. И ей представился удобный случай отследить его реакцию.

И реакция последовала незамедлительно. Взгляд его вспыхнул желанием, и Эрин сразу почувствовала облегчение. И не только. Тело отреагировало вполне предсказуемо.

– В чем дело? – вдруг осипшим голосом спросил Коул.

– Видишь ли, у меня неприятности.

Коул склонил голову набок, блуждая взглядом по ее телу, прикрытому с особым тщанием подобранным нижним бельем.

– Поясни.

Эрин кивнула на кровать. Коул проследил за ее взглядом.

– Что это? Взрыв в шкафу?

– На меня ничего не налезает, – пробормотала Эрин.

У Коула достало такта воздержаться от комментариев.

– Почему бы не надеть то, что ты носишь на работу? – дипломатично предложил он.

– Мне и это мало, – призналась Эрин, густо покраснев. – Я перестала застегивать пуговицу на юбке, а блузку ношу навыпуск, чтобы живот был не так заметен. Не сказать, чтобы мне было в этом удобно.

Эрин чувствовала себя на редкость глупо.

Коул усмехнулся, раздосадовав ее еще сильнее.

– Что такого смешного я сказала? – запальчиво спросила она.

– Ничего. – Коул поднял обе руки вверх, давая понять, что ничего плохого в виду не имел. Лицо у него было одновременно растерянным и озабоченным. Очевидно, он был наслышан о гормональных бурях, о непредсказуемости поведения беременной женщины и боялся ненароком спровоцировать скандал.

– Послушай, – осторожно начал Коул, – я не думаю, что твоим родителям понравится, если они увидят тебя в моих спортивных штанах. Ты можешь найти что-нибудь, что могла бы надеть до того, как купим тебе одежду?

– Мы? – Эрин давно бы следовало привыкнуть к тому, что Коул говорил «мы», когда ей нужно было куда-нибудь поехать, – ведь он всегда ее сопровождал. Отчего-то это «мы» все время заставало ее врасплох.

А может, царапало слух оттого, что будило надежду, которой, как она прежде думала, никогда не дано осуществиться.

Коул изо всех сил старался не смотреть на ее голые ноги и слегка округлый живот.

– Если надо купить новую одежду, я тебя повезу в магазин, – терпеливо, как умственно отсталой, объяснил ей Коул. – Ты же не можешь поехать к родителям в нижнем белье? Или хочешь, чтобы они все сами увидели, чтобы обойтись без лишних слов?

– Ладно, – всплеснув руками, сказала Эрин. – Похоже, эта юбка – лучшее, что у меня есть, – добавила она, сняв с вешалки ту юбку, в которой ходила на работу. Я просто не стану ее застегивать в надежде, что никто не заметит.

Эрин подождала, пока он выйдет, но Коул уходить не собирался, и потому она стала одеваться при нем.

– Эрин?

– Что?

– Когда я предложил пойти с тобой к твоим родителям, я говорил серьезно. – Он действительно сказал об этом по дороге с работы, но она ничего не ответила, потому что должна была подумать. – Я знаю, что тебе не нужна моя поддержка, когда там будут твои братья и отец, но знай, если хочешь, чтобы я был с тобой, я пойду.

Слова Коула обезоружили ее. Конечно, Эрин понимала, что гормоны играют определенную роль во внезапных сменах ее настроения, но дело было не только в них. При общении с Коулом смятение чувств было обычным ее состоянием, в котором досада странным образом уживалась с благодарностью за его неизменную доброту и участие.

– И ты вооружился до зубов, чтобы легче было разговаривать с моим отцом? – сказала Эрин, кивнув на его пистолет. Она не могла отказать себе в удовольствии его поддразнить.

Коул болезненно поморщился, и Эрин решила, что хватила лишку.

– Я высоко ценю твое желание за меня заступиться, – сказала она почти нежно. Для того чтобы добровольно пойти на непростой разговор с ее отцом, требовалось немалое мужество, и Эрин не могла, да и не хотела скрывать свое отношение к его мужественному решению. – Но все же, – продолжила она, собравшись с духом, – раз мы не пара, думается, я должна сказать им все сама.

Даже если Эрин очень хотелось, чтобы они с Коулом стали парой, даже если она решила сделать для этого все, что могла, она не станет приводить с собой Коула, собираясь поведать родителям о своей беременности, хотя бы для того, чтобы уберечь их от возможного разочарования. Тем более что скорее всего ей предстоит растить ребенка одной.

– Отлично, – процедил Коул, явно задетый ее отказом.

Эрин понимала его чувства, но этот выбор и ей дался нелегко. Она даже решилась поговорить об этом с Сэмом, который, как ей казалось, был менее пристрастен, чем Майк. Как бы там ни было, Сэм согласился, что Коула лучше к родителям с собой не брать.

Коул пошел прочь из комнаты, но у двери остановился и, обернувшись к ней лицом, сказал:

– Когда будешь готова, спускайся. Завезу тебя к родителям, а потом поеду к себе. Позвони, когда соберешься уходить, и я отвезу тебя домой.

Эрин прикусила нижнюю губу, понимая, что сейчас насыплет соль на его еще свежую рану.

– Знаешь, брат позвонил мне примерно минут десять назад. Он предложил меня забрать и привезти обратно, и я решила, что тебе уже надоело со мной нянчиться и ты захочешь устроить маленький выходной, и согласилась.

Коул стиснул кулак.

– Чертов Майк.

Эрин болезненно поморщилась.

– На самом деле звонил Сэм. – Просто в спешке она забыла сказать об этом Коулу.

Коул безразлично пожал плечами, но Эрин понимала, что на самом деле ему не все равно. Она глубоко его обидела.

– Я буду у Джо. Наслаждаться неожиданным отпуском. По твоему совету. Не забудь позвонить или отправить сообщение по дороге домой. Я буду ждать тебя у тебя дома. – С этими словами он вышел. Шаги его гулко раздавались в коридоре. И каждый отдавался в ней острой болью.

Как все-таки хорошо, когда родители снова дома, когда вся семья опять в сборе. Эрин только сейчас, оказавшись в тесном кругу близких и любящих ее людей, поняла, как соскучилась по маме и папе. Слезы накатили внезапно.

Элла Марсден обняла дочь за плечи.

– Я здесь, с тобой, – сказала Элла и, посмотрев через плечо дочери на Саймона, Майка и Сэма, что стояли за спиной сестры, добавила: – Мы скоро вернемся. – Взяв Эрин за руку, Элла отвела ее на кухню, самое теплое во всех смыслах место в доме.

– Вы не знаете, что это с ней? – услышала Эрин вопрос отца, обращенный к ее братьям.

Эрин внутренне съежилась. Она не знала, что именно станет сейчас известно Саймону, хотя, наверное, теперь-то уж братья расскажут отцу все.

– Что происходит? – спросила Элла.

Эрин подняла глаза на мать. Элла выглядела отдохнувшей и посвежевшей. Волнистые каштановые волосы, такие же, как у Эрин, красиво обрамляли ее лицо. Кажется, даже морщинки на лбу, появившиеся у матери в прошлом году, когда врачи поставили Саймону страшный диагноз, и те разгладились.

– Как я догадываюсь, мое предложение о том, чтобы вы с отцом вначале рассказали о своей поездке, не принимается? – спросила Эрин, пытаясь, насколько возможно, оттянуть неизбежную исповедь.

Элла посмотрела на дочь с детства знакомым взглядом, заставлявшим верить, что мать видит своих детей насквозь.

– Ну ладно. – Эрин опустила глаза на свои нервно переплетенные пальцы. – На свадьбе Майка я чувствовала себя не в своей тарелке.

– Тебе было одиноко, – тихо сказала Элла.

Эрин ощутила, как глаза вновь наполнились слезами, и молча кивнула. Справившись с собой, она сказала:

– Вокруг было столько счастливых пар. Только для меня не нашлось половинки. Наверное, мне стало себя жалко, потому что я решила зайти в бар «У Джо» по дороге домой. И там… я встретила Коула Сандерса.

Элла сочувственно слушала, не перебивая.

– Мы танцевали. Слово за слово… и мы оказались в одной постели. – Эрин не смела поднять глаза на мать. Не слишком приятно обсуждать с родителями свою сексуальную жизнь. – А потом при встрече он со мной даже заговорить не пытался.

– И тебе было от этого больно, – с пониманием, как женщина женщине и как мать дочери, сказала Элла.

Эрин кивнула:

– Очень больно. Но я его не виню. Он только что вернулся в город, и ему пришлось много всего пережить за последний год. – Эрин вздохнула. – Примерно через месяц после той ночи меня стало тошнить по утрам.

– О Боже. – Элла взяла Эрин за руку и стиснула ее. Судя по всему, разъяснять ничего не придется. Элла и так все поняла.

– Теперь я думаю, что мне не хотелось смотреть правде в глаза, потому что я не увидела никакой связи между моими утренними недомоганиями и той ночью. Как бы там ни было, я никому об этом не рассказывала.

– Коул сейчас знает?

Эрин протяжно вздохнула.

– Сейчас знает, а тогда нет. – Она подняла голову и посмотрела матери в глаза. – Есть еще кое-что.

– Я слушаю. – Надо отдать Элле должное. Она продолжала держать Эрин за руку и не говорила ни слова, понимая, что задавать вопросы не слишком уместно.

– На следующий день после вашего отъезда, когда я вышла из машины на стоянке перед работой, в меня выстрелили из ружья.

– Что?! – Элла побледнела.

– Со мной все в порядке, мама, честно. Пуля прошла навылет, повредив лишь мягкие ткани. Я сейчас расскажу все, что знаю, хотя мне известно не много. Одним словом, меня забрали в больницу, и когда Майк пошел искать Сэма, он попросил Коула подежурить перед закутком, где меня осматривал врач. Доктор сказал, что не может прописать мне сильные лекарства из-за беременности, и Коул это услышал. Вот так он обо всем узнал.

– Господи. Я даже не знаю, что на это сказать.

Эрин поморщилась.