Календарь Сергеев Сергей

– А то и значит. Остались бы там навсегда.

– Где там?

– Там, значит там, – ответил человек в белом халате и очках с золотистыми душками, сжимая запястье левой руки Андрея холодными пальцами. В голосе чувствовались нотки раздражения.

– Что, вообще, это значит? – Андрей попытался привстать, чтобы рассмотреть сидящего перед ним более детально.

– Ну, очнулись и очнулись. И хватит об этом. Будем вас потихонечку приводить в норму. Для начала познакомимся. Меня зовут Виталий Петрович. Я ваш лечащий врач. Как позволите кликать вас?

Врач мягко, но настойчиво придержал больного ладонью свободной руки, не предоставляя ему возможности подняться, и этим, в какой-то степени, помог себе вернуть инициативу в диалоге.

– Колян… – ответил Андрей и, уткнувшись грудью в ладонь врача, прекратил попытку подъёма.

– Николай, значит.

– Нет, Колян!

– Хорошо-хорошо, Коля, не волнуйтесь, мы будем называть вас Коляном, если вы так настаиваете, – Виталий Петрович мягко похлопал его по руке.

– Доктор, где я?

– Как где? В больнице, в наркологическом диспансере.

– А что со мной приключилось?

– Судя по всему – передозировка.

– Передозировка чего?

– Наркотических средств.

– Но я не употребляю наркотики.

– Возможно это так, но тогда получается, наркотики употребили вас.

– Вы издеваетесь?

– Боже упаси! Это вы, милый, издеваетесь. Вас вытащили из небытия, а вы благодарите за своё спасение, разыгрывая театральное представление.

– Доктор, а где меня нашли?

– Вас привезла скорая. Вы валялись в коридоре женского общежития.

– Что я там делал?

– Ну, это вам лучше знать.

– Я был в общежитии «кекса»… превратился в голограмму и… растворился во тьме, – начал вспоминать Андрей факты личной жизни, предшествующие небытию.

– Достаточно-достаточно, об этом мы поговорим позже, сейчас отдыхайте, не перегружайте свой хрупкий организм. Мы сделаем вам укольчик, и вы поспите ещё немного.

Доктор забеспокоился, приняв откровения Николаева за бред больного.

Появившаяся откуда-то медсестра вставила иглу шприца в капельницу. Андрей только тогда и заметил, что он под капельницей. Мозг приступил к операции «отключение»: сначала поплыла картинка, затем выключился свет, а далее пропали и звуки.

Новое пробуждение не было бурным. Николаев, просыпаясь и открывая глаза, мгновенно вспомнил всё, что с ним было до момента, когда он заснул. Виталия Петровича рядом не оказалось, как и никого из младшего медицинского персонала. Андрей осмотрелся. Помещение, в котором он находился, просторное и квадратное по форме.

«Больничная палата», – предположил Николаев.

В палате преобладал белый цвет. Потолок, стены, жалюзи, закрывающие оконный проём, дверь в коридор, кроватная дужка в ногах – кипенно-белые. Лишь покрывало и простынь с цветными рисунками.

Андрей сделал попытку привстать, чтобы увеличить сектор обзора, но его руки оказались привязанными.

«Вот это новость… Я оказался буйным, и меня пристегнули к кровати».

Андрей пошевелил ногами: свободны. Тогда он сполз немного вниз с подушки, пытаясь подняться на локтях. На несколько секунд ему это удалось, однако круговой обзор не расширился, но табличку в ногах взгляд зафиксировал. За краткое мгновенье он успел прочесть лишь оглавление: «Николай (Колян), фамилия не установлена. Дата госпитализации: 14 дней до ноябрьских календ».

«Шифруются, гады. Специально написали шиворот-навыворот, – всё, что пришло ему в голову. – Тест, наверное. Можно считать, я его прошёл – это семнадцатое октября».

Эта мысль успокоила Андрея, и он больше не предпринимал новых подъёмов туловища. Размышляя, уставился в потолок.

«Наркодиспансер?.. Какой-то придурок типа Виталия Петровича отрабатывает на мне новый метод лечения. Заморочит голову, пригласит свою братву, покажет меня безнадёгой, а потом вылечит».

Он даже улыбнулся своим фантазиям, ему понравилась идея о врачебном надувательстве. Следующий шаг в размышлениях стёр улыбку с его губ.

«Как я попал в женское общежитие? В нашем районе поблизости нет никаких общаг, кроме нашей. Куда меня занесло? Да, вот этот браслет! Подсунула Васька мне торчок на все времена – никаких денег не жалко. Правда, потерял я его, похоже. Ничего, знаю теперь, где искать».

Он вспомнил о родных. Мать снова будет плакать, а отец кричать, что больше не даст ему ни копейки.

«Как будто он когда что давал, словно денег у него, как у Мамоновских родаков».