Виновата любовь? Аткинс Дэни

Дэни Аткинс

Виновата любовь?

Ральфу – теперь и всегда.

И конечно, Люку – просто потому что.

Но в первую очередь – Кимберли, без которой ничего этого не было бы.

Моя первая жизнь закончилась без двадцати трех минут одиннадцать, дождливым декабрьским вечером, на пустынной улице рядом со старой церковью.

Вторая, о которой я не имела ни малейшего понятия, началась примерно десять часов спустя, когда я очнулась под слепящим светом больничных ламп с разбитой головой, окруженная родными и друзьями. Их присутствие должно было бы поддержать и приободрить меня – если бы один из них, как я точно знала, не погиб много лет назад.

* * *

Я решила описать происходившие события – вдруг, изложенные на бумаге, они обретут хоть какой-то смысл. А может, просто хотела доказать всем, и в первую очередь себе, что не сошла с ума. Сперва я планировала начать с того, что случилось у церкви и что раскололо мою жизнь буквально пополам, на «до» и «после», однако затем поняла: на самом деле все началось раньше. Чтобы как следует все понять и осмыслить, придется вернуться на пять лет назад, в вечер нашего прощального ужина.

Глава 1

Сентябрь, 2008

Крики давно стихли, и только кто-то тихонько плакал в ожидании «скорой». Я даже не осознавала, что до сих пор сжимала в кулаке однопенсовую монетку «на счастье». Пальцы отказывались разжиматься, будто талисман и впрямь мог повернуть время вспять и предотвратить трагедию.

Неужели всего каких-то полчаса назад Джимми поднял блестящий медный кругляшок с асфальта ресторанной парковки?

– На удачу, – улыбнулся он, подбрасывая монетку в воздух и ловя одной рукой.

Я улыбнулась в ответ и тут же заметила мелькнувшее в глазах Мэтта раздражение.

– Джимми, дружище, если у тебя туго с деньгами, просто скажи, нечего мелочь на земле высматривать, – подколол он, затем рассмеялся и, обняв меня за плечи, притянул к себе.

Помрачневший взгляд Джимми я приняла за естественную реакцию на неуместную шутку, которая лишний раз подчеркнула разницу в положении двух друзей. Отчасти, наверное, так и было. Лишь гораздо позже я узнала, что за ним скрывалось нечто большее.

Теплым сентябрьским вечером мы стояли на парковке в угасающих лучах заката, дожидаясь остальных. Джимми уже был там, когда мы подъехали, – Мэтт долго нарезал круги, выискивая наилучшее местечко для своей недавно приобретенной «красавицы». Он буквально надышаться на нее не мог, словно влюбленный во время медового месяца. Хоть бы только за ужином не стал хвастаться ею перед остальными.

Я про новую машину могла сказать лишь, что она блестящая, спортивная и дорогая, дальше этого мои познания не шли. Мэтту ее подарили родители после сдачи экзаменов, думаю, теперь понятно, почему его замечания по поводу денег нас, остальных, иногда задевали за живое. Обычно он держался в рамках, но порой какая-нибудь брошенная мимоходом фраза разжигала искру. Оставалось надеяться, что в этот последний вечер – кто знает, когда мы теперь соберемся все вместе, – такого не случится.

– Ты сегодня с работы, Джимми? – чтобы сменить тему, спросила я, хотя и так знала ответ.

Повернувшись ко мне, он улыбнулся – точь-в-точь такой же улыбкой, как в четыре года, когда мы познакомились.

– Да, последнюю неделю помогаю дяде, а потом возвращаю ему тачку и вилы, хватит с меня садоводства!

– Зато смотри, как ты загорел. Это тебе не товары по полкам в супермаркете раскладывать.

Действительно, несколько месяцев физического труда на воздухе сделали свое дело: кожа Джимми, обычно бледная, приобрела мягкий золотисто-коричневый оттенок, на руках обозначились мускулы. Мы с Мэттом, правда, тоже могли похвастаться неплохим загаром после отдыха во Франции, на вилле его родителей. Это был второй подарок – уже нам обоим.

Конечно, пришлось еще повоевать с папой. Нет, он не имел ничего против Мэтта – тот давно стал своим у нас в доме, как-никак мы встречались уже почти два года. Но какое-то время поездка все равно висела на волоске. Отчасти из-за денег – родители Мэтта, разумеется, наотрез отказались хоть что-то брать с меня, – однако больше всего сказывалось банальное «отец, дочь и ее парень». Наверное, и у всех так, но у меня еще и не было мамы, которая могла бы сгладить острые углы. Мало-помалу отца удалось уговорить: мы расписали ему, что все будет в пределах приличия – разные спальни и вообще постоянно под присмотром родителей Мэтта. В общем, просто-напросто соврали.

Воспоминание уже не в первый раз вернуло меня к мысли: как папа останется тут один, когда меньше чем через месяц я уеду учиться?… Хватит, такие переживания надо от себя гнать! Они и без того отравляли мне почти все лето, и я не хотела, чтобы испортили еще и последний вечер с друзьями. Да и что толку переживать из-за того, чего все равно не изменишь?

К счастью, на парковку въехали две машины – как у Мэтта, но не менее любимые своими владельцами. Задняя дверца остановившейся ближе к нам – маленькой и синей – распахнулась, из нее на неимоверно высоких каблуках выбралась Сара и бросилась к нам навстречу. Угрожающе покачнувшись на неровной поверхности и чудом не упав, она заключила меня в объятия.

– Рейчел, дорогая, как ты?

Я обняла ее в ответ. У меня вдруг перехватило дыхание, когда я поняла, что скоро мы будем видеться только на каникулах, а не каждый день, как на протяжении последних нескольких лет, в старших классах. Дольше я дружила только с Джимми. Впрочем, как бы мы ни были с ним близки, некоторые вещи способна понять только лучшая подруга.

Сара извинилась за опоздание, и я насмешливо скривила губы – тоже мне новость! От природы хорошенькая, она умудрялась каждый раз перед выходом кучу времени торчать у зеркала, меняя наряды и прическу, и все равно оставалась недовольна результатом. По-моему, это было просто смехотворно – с ее лицом сердечком, сияющими каштановыми кудряшками и изящной, миниатюрной фигуркой Сара всегда выглядела чудесно.

– Давно ждете? – спросила она, беря меня под руку и увлекая за собой ко входу в ресторан – думаю, без посторонней помощи на своих жутких шпильках ей бы и не добраться. Хотя, может быть, она просто не хотела наблюдать рефлекторную реакцию Тревора и Фила на выбиравшуюся из второй машины Кейти.

– Достаточно, чтобы Мэтт успел вывести Джимми из себя, – ответила я вполголоса.

Сара понимающе улыбнулась:

– А, ну значит, всего ничего.

Мы уже достигли веранды перед входом. Мальчики, включая Мэтта, тем временем изо всех сил пытались делать вид, что не замечают волнующей глубины выреза на топе Кейти. С длинными светлыми волосами, спадающими на плечи, в обтягивающих, словно вторая кожа, джинсах и босоножках с высокими каблуками – на которых, к зависти Сары, передвигалась без малейших проблем, – та выглядела словно сошедшей с обложки журнала. На фоне этого совершенства я почувствовала себя одетой в обноски, которые даже из секонд-хэнда выкинули за ненадобностью.

Кейти присоединилась к нам относительно недавно, в старших классах. До этого наш тесный кружок состоял из двух девчонок – Сары и меня – и четырех парней. Наверное, не очень сбалансированный состав, но мы так давно общались, что проблем у нас не возникало. И все же когда Кейти мало-помалу начала вливаться в компанию, мальчишки по вполне понятным причинам горячо это одобрили.

Вообще она была ничего, и не только в плане внешности. В Грейт-Бишопсфорд Кейти с родителями переехала из большого города и, на наш взгляд, куда лучше во всем разбиралась и куда больше повидала. Очень открытая, общительная, с острым язычком, мне она по-настоящему нравилась, во всяком случае, когда не кокетничала напропалую со всеми особями мужского пола в радиусе пяти миль.

Сара, однако, была от нее не в восторге и не раз, когда Кейти случалось пощипать ей перышки или наступить на больную мозоль, мрачно бурчала себе под нос: «Кто последним приходит, тот первым уходит».

Один Джимми неспешно направился к нам, и Сара, шагнув в сторону, сделала вид, что внимательно изучает меню под стеклом у двери. Остальные толпились вокруг новой машины Мэтта, хотя, по-моему, их больше привлекала грудь Кейти – та как раз наклонилась, якобы чтобы лучше рассмотреть легкосплавные диски. Ага, нужны они ей очень, с раздражением подумала я.

– Ты куда красивее ее, – шепнул мне на ухо Джимми, без труда разгадывая мои мысли.

– У меня что, на лице все написано? – улыбнулась я, и он ответил такой знакомой улыбкой, от которой все его лицо словно освещалось, а уголки глаз лучились морщинками.

– Как в книге, – подтвердил он. – В хорошей книге.

– Хочешь сказать – затрепанной брошюрке рядом с глянцевым журналом?

Он проследил за моим взглядом. Кейти, широко раскрыв глаза, внимала разливавшемуся соловьем Мэтту, который с упоением вещал о новой машине.

– Тебе не о чем беспокоиться, – заверил Джимми, слегка коснувшись моего плеча. – Нужно быть полным идиотом, чтобы смотреть на другую, когда есть ты.

– М-м, – промычала я, чувствуя с удивлением, что его слова заставили меня покраснеть, и поскорее отвернулась, пока он не заметил.

Из оконного стекла на меня взглянуло мое отражение. Нет, Джимми, мягко говоря, приукрашивает. Или ему надо серьезно подумать о визите к окулисту. Мне никогда не иметь такого же успеха у сильного пола, как Кейти. Конечно, то, что я увидела, выглядело вполне привлекательно. Совершенно прямые, как раз по моде, длинные темные волосы, большие выразительные глаза – хотя без контактных линз я слепа, как крот, – и, может быть, чуть-чуть широковатый рот. Но сногсшибательной мою внешность никак не назовешь, тут я с собой честна. Заторов на дороге из-за меня не возникало. С тех пор как я стала встречаться с Мэттом, который – никто не стал бы этого отрицать – выглядит просто потрясающе, я куда острее ощущала, что кое в чем мать-природа мне серьезно недодала.

– К тому же не забывай, для меня ты всегда будешь веснушчатой девчонкой с оттопыренными ушами и щелью между передними зубами.

– Мне тогда было десять! – негодующе откликнулась я. – Слава Богу, стоматологи не зря получают свои деньги. Тебе обязательно помнить такие жуткие вещи?

– И хотел бы – не забуду.

Ответ Джимми прозвучал как-то странно, и в другой раз я бы этого так не оставила, но тут наконец подошли остальные.

– Идем, – Мэтт крепко взял меня за руку, – пока наш столик кому-нибудь не отдали.

Мы всей компанией вошли в широкие двойные двери, держась за руки или небрежно приобняв соседа за плечи. Никто не догадывался, что через каких-нибудь полчаса наша жизнь навсегда и безвозвратно изменится.

Нас повели в переднюю часть зала, к большому витринному окну с чудесным видом на Мэйн-стрит и холм с церковью. Пока мы шли к столику мимо других обедающих, я заметила не один оценивающий взгляд, брошенный на Кейти. Мэтт тоже наверняка получил свою долю внимания, и я изо всех сил старалась заглушить тревожный шепоток, все последние месяцы не умолкавший у меня в голове. Мэтт был настоящим красавцем, и на него, вполне естественно, обращали внимание, так что я уже привыкла. Отчасти это даже доставляло удовольствие – ведь шел-то он рядом со мной и меня держал за руку. И все же пока мы пробирались между тесно стоявшими столиками, мне не давала покоя невысказанная мысль: справится ли он с неизбежными искушениями, когда мы окажемся порознь из-за учебы? Переживет ли наша любовь долгую разлуку или отношения на расстоянии, как и для многих пар, станут для нас роковыми?

К счастью, невеселые мысли вскоре прервал голос официанта, с легким итальянским акцентом объявивший, что мы на месте. Ресторан был заполнен до отказа, и для нас сдвинули два столика прямо у окна, куда пришлось пробираться мимо бетонной колонны. Лучше бы, конечно, туда села Сара, она куда миниатюрнее меня, но и мне удалось кое-как не застрять в узком проходе – вот позорище было бы! Мэтт проскользнул на соседний стул, остальные тоже расселись. Джимми оказался прямо напротив, Сара – по правую руку от него. Кто-то из парней с трудом пытался втиснуться рядом с Кейти, которая сидела с другой стороны от Мэтта. Правда, самая выигрышная позиция, думаю, была через стол: вырез ее топа открывал манящий вид. Я исподтишка натянула под столом собственную футболку, но тут же вспыхнула, как идиотка, заметив насмешливо дрогнувшие губы Джимми.

– Чему улыбаешься, Джимми? – спросил Мэтт.

Как назло именно в этот момент за столом повисла тишина, и все внимание обратилось к нам. Я сделала большие глаза, взглядом умоляя друга молчать, но опасаться было нечего – тот спокойно взял меню и равнодушно пожал плечами.

– Так, просто вспомнил одну дядину шутку.

Когда остальные, последовав его примеру, тоже потянулись к меню, я одними губами прошептала: «Спасибо!» Его ответная улыбка была полна такой дружеской теплоты, что у меня все внутри перевернулось. Смутившись, я опустила взгляд и постаралась сделать вид, что поглощена выбором между лазаньей и каннеллони.

Рука Мэтта скользнула по моей талии, притянув к себе, и когда несколько минут спустя я вновь взглянула на Джимми – тот увлеченно что-то рассказывал Саре и лишь слегка улыбнулся мне, – внезапно возникшее чувство ушло, как не бывало.

За столом, наряду с ароматами томата и чеснока, царила грусть расставания и ностальгия по ушедшим временам. Я отправлялась в свой Брайтон только через несколько недель, но Тревор с Филом покидали город сразу после выходных, а пару дней спустя отбывала и Сара. Сложно было даже представить, что мы втроем – я, Мэтт и Кейти – будем делать в оставшееся время.

Мне вдруг ужасно захотелось никуда не уезжать. Не то чтобы я передумала отправляться в университет, разумеется, нет – я столько трудилась, чтобы поступить на журналистику. Просто только сейчас до меня дошло, что очень важная глава моей жизни подходит к концу.

На первый план выступила скорая разлука с парнем и двумя самыми близкими друзьями. Смешно, знаю, но я почувствовала, как глаза наполняются слезами, и поскорее отвернулась к окну, откуда слепило заходящее солнце, – лишь бы никто не заметил, что я плачу.

– С тобой все нормально? – негромко спросил Джимми, наклонившись ко мне, чтобы другие не услышали.

Мэтт как раз заказывал напитки, и я по-быстрому ответила:

– Да ничего особенного, просто эмоции, наверное. Понимаешь, перемены, расставания, все такое…

Я запнулась, боясь, что Джимми поднимет меня на смех. Вместо этого, к моему удивлению, он коснулся моей руки, беспокойно перебиравшей приборы, и слегка ее сжал. Прикосновение было каким-то другим, не тем, к которому я привыкла еще с подготовительной школы. Может, все дело было в огрубевшей от физического труда коже или в том, какой маленькой вдруг показалась мне моя ладонь, крепко заключенная в его собственную.

Я скорее почувствовала, чем увидела, что и Мэтт заметил это пожатие, однако Джимми не торопился убрать руку, еще раз легонько стиснув мне пальцы напоследок, и только потом отпустил. Мэтт чисто инстинктивно придвинулся ко мне, отвоевывая свою законную территорию и мое внимание, и поэтому я не сразу поняла, что в ладони у меня остался «счастливый» пенни, который Джимми подобрал на парковке.

Я крепко сжала маленький медный кружок. В этом был весь Джимми, всегда готовый поделиться со мной даже надеждой на удачу. Мы вообще стольким делились на протяжении многих лет… Я считала его все равно что братом; если подумать, его семья была мне куда ближе, чем многие настоящие родственники.

Наши матери близко дружили задолго до нашего появления на свет, и после внезапной смерти мамы – я была еще совсем маленькой – их семья протянула нам с папой руку помощи, найдя для нас место в своих сердцах. Меня вдруг как ударило: я ведь оставляю здесь не только отца; почти так же тяжело будет расстаться с родителями Джимми и его младшим братом.

Наконец принесли две бутылки вина, заказанные Мэттом, и мы подняли бокалы.

– За расставание…

– За то, чтобы не терять друг друга!

– За новую жизнь!

– И старых друзей!

Последний тост подхватили все, и бокалы зазвенели, отбрасывая искорки в гаснущем свете уходящего дня. В атмосфере веселой болтовни и беззлобных шуток я на мгновение взяла паузу, обводя взглядом всех сидящих за столом и пытаясь сохранить момент в памяти. Я знала, что в колледже нас ждут новые знакомства, новые друзья, но сейчас трудно было поверить, что эти узы смогут стать такими же сильными, как те, что связали нас семерых. Когда я смотрела на друзей, в душе рождался целый клубок воспоминаний и чувств, каждое – кирпичик в стене нашей дружбы, и я хотела верить, что она всегда останется такой же прочной, как бы ни разбросала нас судьба.

Стоило мне перевести взгляд на Сару, и я поневоле начинала улыбаться. Я уже почти ревновала ее к сокурсникам по художественному колледжу и завидовала им. С ее стороны можно было не бояться предательства и всегда найти понимание и сочувствие. Бесшабашно веселиться она тоже умела. Никого я не ценила так, как свою лучшую подругу. Ее будущие друзья, кем бы они ни были, даже не представляли, как им повезло.

А Джимми? Я все лето так переживала из-за предстоящего расставания с Мэттом, что мысль о прощании еще и с Джимми, стоило ей прийти мне в голову, старалась запрятать подальше. Я просто не могла представить себе, что мы не будем видеться постоянно. Чтобы осмыслить и принять это, требовалось время. Я вдруг с беспокойством поняла, что совсем не готова к скорой разлуке с друзьями.

Наш заказ еще не принесли, и в ожидании я время от времени поглядывала в окно, на поднимавшуюся к церкви дорогу. Солнце только начинало свой ленивый спуск за горизонт, и ало-золотые отблески на небе вдруг, как по волшебству, раскрасили обычно серую Мэйн-стрит словно кисть абстракциониста. Людей на тротуарах было немного, зато по обе стороны дороги тянулись вереницы машин – пабы и ресторанчики делали сегодня неплохую выручку. Откуда-то издалека еле слышно донесся звук сирены…

– Рейчел, ты слушаешь?

Голос Джимми заставил меня очнуться. Оказывается, он мне что-то говорил, а я все пропустила.

– Извини, задумалась. Что ты сказал?

Он в явном затруднении покосился на Мэтта, который болтал о чем-то с Кейти.

– Я спрашивал – ты завтра не слишком занята? Можешь зайти ко мне домой?

Такая неуверенность была совсем не похожа на Джимми, как и то, что он специально меня приглашал. Мы обычно забегали друг к другу без всяких приглашений, так что на миг я даже растерялась.

– Ну да, конечно. Я все равно хотела перед отъездом попрощаться с твоими мамой и папой.

– Вообще-то завтра их как раз не будет… – Он опять замялся. – Только я… Мне нужно… нужно поговорить с тобой. Наедине. Ты не против?

По-моему, он покраснел, или так падало солнце? Джимми явно не хотелось, чтобы наш разговор услышал Мэтт, и я поскорее ответила:

– Хорошо, давай. Тогда часа в два?

Он кивнул и с облегчением выдохнул, словно выполнив какую-то трудную задачу, что еще больше подстегнуло мое любопытство. Но придется, видимо, потерпеть до завтра.

Наконец появились официанты и принялись расставлять перед нами тарелки с заказанной едой. Мэтт, оторвавшись от болтовни с Кейти и выпрямившись на стуле, убрал руку с моей талии, однако напоследок неожиданно крепко поцеловал меня в губы.

– Э-эй, здесь люди едят, между прочим! – с притворным отвращением протянула Сара.

Его рука потянулась поправить выбившуюся у меня из-за уха прядку, и я застыла на мгновение. Просто импульсивное движение, но мне часто приходило потом в голову – что случилось бы со всеми нами, если бы Мэтт не наклонился так близко и не увидел в окно ту машину.

– Какого!.. – крикнул он.

Я обернулась, и у меня отвисла челюсть: из-за вершины холма буквально выпрыгнула, не касаясь колесами земли, небольшая красная машина; за ней, парой секунд спустя, почти на такой же скорости – вторая, с синей мигалкой. Завывания сирены разорвали тишину летнего вечера.

Появившийся из боковой улицы фургончик резко затормозил – красный автомобиль вылетел прямо перед ним, едва не снеся половину капота, и боком прошелся по припаркованным вдоль дороги машинам. Высеченные ударом искры обдали преследующих полицейских.

Визг шин фургона привлек внимание остальных, но опасность происходящего осознавал пока один только Мэтт. Красный автомобиль был еще далеко, однако расстояние стремительно сокращалось. Полицейская машина прибавила скорости, и водитель в панике отчаянно завилял по дороге, едва удерживаясь на середине.

Мэтт вскочил на ноги.

– Он потерял управление! Сейчас врежется! Все от окна! Быстро!

Только теперь и другие поняли уязвимость нашего положения – у огромного окна, отделенного лишь узеньким тротуарчиком от дороги, которая как раз здесь, на спуске с холма, делала крутой поворот. Неизбежность столкновения в один миг стала очевидна каждому. Зараженные паникой, все с криками вскочили. Официант поспешно отпрыгнул назад, уронив при этом две тарелки. Я еще как-то отвлеченно подумала: «Ну что за бардак!» До меня не то чтобы не доходило происходящее или вопли Мэтта, вцепившегося в мое плечо. Просто время вдруг замедлилось, и торопиться было как будто ни к чему – можно еще сто раз успеть выбраться из-за стола и отойти подальше. Швырять при этом на пол отличную еду совершенно незачем.

Джимми и Сара побежали к Филу, который был уже далеко и отчаянно кричал, подгоняя остальных. Мэтт потащил меня за собой, другой рукой подталкивая вперед Кейти, поднявшуюся из-за стола, но застывшую в нерешительности.

Весь этот кавардак с опрокидывающимися стульями и бокалами занял буквально одну-две секунды. И вот тут я здорово сглупила – повернулась взглянуть в окно на приближающуюся машину. Та, бешено ревя мотором и мотаясь из стороны в сторону, по-прежнему неслась вперед, к повороту, и, кажется, даже не собиралась сбавлять скорость.

Из-за того что я притормозила, рука Мэтта сорвалась, и мгновение спустя, когда я с расширенными от ужаса глазами отвернулась от окна, он и Кейти были уже далеко. Я на негнущихся ногах бросилась следом, однако путь мне перекрыл опрокинутый кем-то и застрявший между столом и колонной стул. Как я ни пыталась пропихнуть его дальше, он засел намертво.

– Рейчел! – завизжала Сара во весь голос. – Уходи оттуда!

Машина несется прямо к окну, поняла я и, в ужасе хватая ртом воздух, руками и ногами замолотила по стулу. Кровь бешено стучала в висках, все прочие звуки будто исчезли. В отчаянии я оглянулась на Мэтта. Тот бросился было обратно, за мной, но Кейти – я просто не поверила своим глазам – ухватила его за руку.

– Нет, Мэтт, нет! Ты не успеешь! Ты можешь погибнуть!

Ее слова я, как ни странно, расслышала отлично и какой-то частью мозга, не занятой попытками спастись, даже осознала. Безумие, но я и подумала еще: ну погоди, так просто это тебе не сойдет.

Сзади раздался душераздирающий скрежет – водитель в последнюю минуту вспомнил наконец про тормоза. Не оставляя бесплодных попыток сдвинуть проклятый стул с места, я оглянулась. Машина неумолимо летела прямо на меня, и я уже видела лицо водителя – молодого парнишки с расширенными от ужаса глазами.

Дальше я и не поняла, что случилось: все происходило слишком быстро. Только что я была в ловушке между окном и упавшим стулом, и вдруг две сильных руки словно тисками обхватили мои запястья и буквально вытянули меня оттуда. На секунду передо мной мелькнуло лицо Джимми: в глазах у него застыл невыразимый страх, жилы на шее вздулись, как канаты. Не знаю, откуда только у него взялось столько сил. Он волоком потащил меня по скатерти, опрокидывая бутылки и фужеры. Я вцепилась в него и, пытаясь облегчить ему задачу, отчаянно толкалась ногами, когда сзади раздался громкий «бам!» – машина подскочила на бордюре.

Последним невероятным усилием Джимми швырнул меня вперед. Не знаю, как еще можно это назвать – в одно мгновение меня приподняло, как тряпичную куклу, и бросило на пол, да так, что я еще проехалась по нему несколько футов. Но самоотверженность Джимми стоила ему нескольких драгоценных мгновений, и когда машина влетела в окно, взорвавшееся осколками, он оказался прямо у нее на пути.

* * *

Первое, что я почувствовала, – обжигающую боль. Что-то ужасно тяжелое давило на мои ноги. И вся голова у меня была почему-то мокрая – густая соленая жидкость текла со лба по щекам, заливая глаза и рот. Я хотела крикнуть, но не смогла издать ни звука – в легких совсем не оставалось воздуха, только пыль и дым. Сзади доносились чьи-то крики, кто-то плакал. Я повернула голову, но ничего не увидела – что-то липкое мешало смотреть. Подняв плохо слушавшуюся руку, я мазнула по лицу – на ладони глянцево-алой перчаткой блестела кровь. Груда обломков закрывала меня от тех, кого я могла слышать, а прямо передо мной была машина, оказавшаяся наполовину внутри ресторана, – точнее, то, что от нее осталось. Искореженный корпус едва проглядывал в густом дыму, шедшем из двигателя. Битое стекло покрывало меня сверху, кожей я чувствовала осколки под собой. Я поняла, что лежу посреди того, что только что было окном.

Голоса сзади зазвучали громче, куча обломков пришла в движение – до нас пытались добраться. Вытащить. Не одну меня – нас, конечно, нас, Джимми тоже, Джимми, который вернулся, чтобы спасти меня.

Не обращая внимания на кровь, начавшую течь сильнее, стоило мне пошевелиться, я кое-как приподняла голову, пытаясь отыскать его взглядом. Вокруг по-прежнему клубился дым вперемешку с пылью, но что-то различить было можно. Рядом со мной оказалась странно приподнятая под углом длинная белая плита с огромными кусками стены и какой-то искореженной деталью машины. Вглядевшись, я поняла, что это не плита, а то, что осталось от нашего стола. А приподнята с одного края она потому, что что-то или кто-то лежит под ней.

Забыв обо всем, я потянулась туда рукой. Пальцы отчаянно заскребли по полу, пытаясь нащупать то, что под столом. Наконец на мгновение мне показалось, что я задела что-то мягкое.

– Джимми! – прохрипела я. – Джимми, это ты? Ты слышишь меня?

Молчание.

– Джимми… – Я начала плакать, слезы промывали узкие дорожки на покрытом кровью и грязью лице. – О нет, Джимми, нет… Скажи хоть что-нибудь!

Пыль понемногу оседала, и теперь я видела то, чего коснулись мои пальцы. Рука Джимми, вывернутая под неестественным углом, торчала из-под стола – все остальное было скрыто под обломками. Мускулистая, загорелая, всего несколько минут назад она спасла меня от неминуемой гибели. И теперь лежала, безжизненная. Задолго до того, как прибыли медики, я знала, что она не двинется уже никогда.

Глава 2

Декабрь, 2013

Пять лет спустя

Приглашение стояло на каминной полке, почти скрытое стопкой счетов и рекламок доставки еды. Думаю, я специально старалась его скрыть – словно так я могла бы притвориться, что забыла о нем, и остаться дома. Если бы все было так просто! Конечно, когда оно пришло, я ответила открыткой с подтверждением, но тогда до свадьбы оставалось еще несколько месяцев и поездка в Грейт-Бишопсфорд представлялась чем-то абстрактным, отдаленной перспективой, о которой не стоило особо и думать. Однако теперь, когда меня отделяли от нее всего два дня, я стояла в своей крохотной квартирке перед раскрытым чемоданом и не могла взять в толк – с чего я возомнила, что у меня хватит мужества туда вернуться.

Бросив укладывать вещи, я подошла к камину и взяла в руки маленькую тисненую картонку кремового цвета. «Мистер и миссис Джонсон просят Вас почтить присутствием свадьбу их дочери Сары и Дэвида…» Я провела пальцем по выпуклым буквам первого имени. Конечно, ехать надо, я и раньше это понимала. Нельзя пропустить свадьбу лучшей подруги только из-за того, что придется возвращаться в родной город. Да и город ли меня страшил, или воспоминания, которые, я знала, ждут меня там? Я так давно научилась прятать их в самой глубине, не давая им воли…

Не выпуская из рук открытку, я подняла голову и встретилась взглядом с отражением в зеркале. Себе я не могла лгать: просто очутиться вновь в родном городе – это полбеды. Самым трудным будет увидеть вместе всех старых друзей, впервые за много лет. Почти всех. Тень пробежала по моему лицу. Да, не встречи с живыми я боялась – теней прошлого.

Я принялась бездумно укладывать вещи, не особо заботясь, что кидаю в чемодан. Всего ведь на три дня, а потом можно будет вернуться обратно, в свою квартирку, вновь раствориться в суете большого города. Кому-то покажется странным, но мне действительно нравилось жить там, где не каждый встречный знал меня в лицо и по имени. Особое внимание я уделила только своему наряду для девичника и платью из темно-бордового бархата, которое собиралась надеть на саму свадьбу. Слава Богу, Сара в конце концов сдалась и прекратила настаивать, чтобы я была подружкой невесты.

– Ты просто должна, ради меня, – упрашивала она.

Вот так же в школьные годы она подбивала меня на очередную авантюру. На этот раз я не поддалась. Конечно, отказать было непросто, но я заранее знала, о чем зайдет речь, и могла подготовиться.

Хотя созванивались мы регулярно, Сара нечасто навещала меня в Лондоне – она много работала, ну а свободное время, естественно, по большей части проводила с Дейвом, своим парнем. То есть теперь уже женихом. Когда она сказала, что приедет на выходные, я сразу все поняла, успела настроиться, и отказ дался легче, чем я боялась.

– Ну, Рейчел, пожалуйста, передумай, – умоляла она. Вид у нее был такой расстроенный, что я заколебалась. – Я никого другого не хочу в подружки!

Когда я все-таки, не доверяя собственному голосу, отрицательно покачала головой, Сара неосторожно задала тот самый вопрос, который позволил предотвратить все дальнейшие попытки:

– Но почему?

Вот тут я малодушно использовала запрещенный прием – вместо ответа убрала в сторону завесу волос, скрывавшую протянувшийся через лоб и щеку уродливо разветвленный бледный шрам. Сара поджала губы, потом вздохнула, и мне стало понятно, что она признала поражение.

– Да, опять старый трюк с изуродованным лицом, – улыбнулась я. Все прочие мои знакомые старательно обходили эту тему, лишь у Сары доставало смелости говорить прямо. – Зато по крайней мере буду спокойно сидеть в задних рядах, а не стоять у алтаря в каких-нибудь розовых рюшечках.

На мгновение в ее глазах мелькнуло упрямое выражение, и я решила, что это еще не конец, однако в следующую секунду она все же уступила, пробормотав только:

– Не стала бы я тебя в розовое наряжать, с чего ты взяла…

В ответ я от всего сердца обняла подругу. Я знала, что подвела ее, и еще больше любила за то, что она поняла и приняла мое решение.

* * *

Прежде чем закрыть чемодан, я потянулась за пузырьком с таблетками на прикроватной тумбочке – главное, не забыть бросить их в косметичку. Взяв пузырек, я нахмурилась – он оказался куда легче ожидаемого. Подняв на свет, едва сочившийся через окно с пасмурного декабрьского неба, я попыталась прикинуть, сколько таблеток осталось. Выходило совсем мало, меньше, чем я думала; едва хватит на время поездки. Как же так? Судя по дате на этикетке, прошло всего десять дней. Я чувствовала, что головные боли учащаются, но не представляла, что употребляю такое количество болеутоляющих. По спине пробежал холодок. Дело плохо. Я могла врать о своем здоровье отцу, даже врачам поначалу, когда боли только начались (глупо, конечно), но знала, что рано или поздно придется взглянуть правде в глаза. Это был тот тревожный признак, о котором нас предупреждали с самого начала, и каждый разговор по телефону с папой все три года, что мы жили порознь, начинался одинаково: «Ну как ты? Голова не болит, ничего такого?» Сперва я радостно отвечала, что все отлично; однако последние полгода я его просто обманывала. В конце концов я записалась на прием к доктору, который наблюдал меня во время периода реабилитации. Похоже, мои жалобы его обеспокоили – что уж говорить обо мне самой, ведь я порядком приуменьшила симптомы. Выписанное им лекарство могло только облегчить боли, и он настоятельно рекомендовал мне лечь в больницу на обследование. Рецепт я взяла, но совету не последовала, отложив на потом, хоть и знала, что только оттягиваю неизбежное.

Папе я ничего рассказывать не стала – у него достаточно проблем с собственным здоровьем, да и со мной он натерпелся… Может, если хоть подольше не будет из-за меня переживать, это пойдет ему на пользу. Какими бы неутешительными ни были результаты визита к онкологу, отец всегда говорил: «По крайней мере у тебя все в порядке». У меня не хватало духу отнять у него еще и это.

Я иногда думала – что за проклятие лежит на нашей семье? Сколько надо было разбить зеркал, чтобы нас так преследовали напасти? Сначала смерть мамы, потом моя авария, рак у отца, и вот теперь головные боли… Может, нам досталась в придачу и чужая доля какой-нибудь другой семьи, в которой уже двадцать с лишком лет ни болезней, ни неудач? И пусть папа говорит, что одно с другим не связано. Я-то знаю, что после несчастного случая со мной он снова закурил из-за стресса. Если бы не это, возможно, сейчас он был бы здоров.

«Сколько же ужасных последствий принес с собой тот страшный вечер!» – подумала я. Но в этот момент приступ пронзительной боли прервал двинувшиеся в запретном направлении мысли.

Отправиться я собиралась прямо с утра и заранее посмотрела, когда первый поезд. На работе отпросилась на два дня – конечно, девичник только в четверг вечером, но я решила приехать пораньше. От приглашения Сары остановиться в доме ее родителей я отказалась. Как я ни любила их семью, атмосфера там всегда была куда более эмоциональной и кипучей, чем я привыкла. Не думаю, что выдержала бы тот бедлам, который наверняка будет твориться перед свадьбой единственной дочери. Кажется, они тоже это понимали и не обиделись, когда я заказала номер в одной из двух гостиниц городка. Скорее всего большинство других гостей поступили точно так же – многие, правда, никуда скорее всего и не уезжали из родных мест.

* * *

Когда поезд отошел от перрона, я, приготовившись к двухчасовой поездке, позволила себе наконец подумать о людях, встреча с которыми мне предстояла. О прежних друзьях. Так странно – связь между нами, которая представлялась когда-то нерушимой, оказалась вовсе не такой уж прочной. И ее нить не перетерлась постепенно, с годами, а была перерезана в один миг безбашенным молодым идиотом на угнанной тачке.

Сара осторожно и деликатно поведала мне кое-что об их новой жизни. Тревор, как она узнала, навещая родителей, после универа возвратился в Грейт-Бишопсфорд, живет с девушкой – ее Сара не знала – и работает начальником департамента в банке. Я с трудом могла себе представить того Трева, которого я знала – рокера-гитариста из школьной группы, – в столь скучной и респектабельной роли.

Фил, наоборот, до сих пор вел кочевую жизнь. После колледжа он решил с год просто поездить по свету, год перешел в два, и в итоге каким-то образом это переросло в карьеру фотографа-фрилансера. Хотя его семья по-прежнему жила в городке, сам он появлялся там крайне редко, в краткие периоды между поездками – чем дальше, тем лучше. Сара рассказала, что при встрече ощутила в нем какое-то неуемное беспокойство, объяснявшее такой стиль жизни и нежелание осесть на одном месте.

Ну и конечно, Мэтт… и Кейти – с недавнего времени они неразлучны. Саре было явно непросто сообщить мне об этом – чувствовалось, что она тщательно подбирает слова, не зная, как я восприму новость. Разговор происходил по телефону, примерно полтора года назад, и когда сказанное повисло между нами, я прислушалась к себе – больно ли мне хоть немного от того, что мой бывший парень теперь с другой. Нет, никакой боли я не ощутила – только удивление, и не тому, что эти двое, один привлекательнее другого, наконец вместе, а тому, что Кейти понадобилось так много времени, чтобы добиться своего.

Почувствовав, что зашла слишком далеко, я отогнала мысль прочь, как и тогда, при разговоре с Сарой. Думать о Мэтте – значит возвращаться к нашему краткому роману, который так грустно закончился, и к тому, что привело к разрыву. А о последнем я не позволяла себе думать никогда.

* * *

Городская застройка постепенно уступала место полям и открытым пространствам, и внутреннее напряжение все больше и больше усиливалось. Я постаралась запить его паршивым, горьким, как хина, кофе, которое купила в вагоне-ресторане, и сосредоточиться на цели поездки. Я еду ради Сары, это ее день, ее праздник, и нельзя, чтобы он был испорчен. Она не должна переживать из-за моих чувств по поводу возвращения домой. Домой? Почему я так подумала? Неужели я до сих пор считаю Грейт-Бишопсфорд своим домом? А на самом деле? Вот уже пять лет, как я там не живу – формально, значит, нет. Однако назвать так какое-нибудь другое место я тоже не могла. Во время длительного периода реабилитации мы переехали на север Девона; папа и сейчас живет там. Но это был его дом, не мой, хоть я и провела в нем почти два года. Скорее на эту роль может претендовать моя маленькая лондонская квартирка, но она с самого начала воспринималась как временное пристанище. Я и выбрала-то ее только из-за близости к метро, а не потому, что она мне чем-то так уж понравилась. Да и вообще сложно по-настоящему привязаться к съемному жилью над захудалой прачечной, в не самом престижном районе Лондона. Следовало, конечно, переехать после первого же повышения зарплаты, а уж после второго – точно, но я уже привыкла и чувствовала себя комфортно, пусть обстановка и не отличалась особым стилем. В шутку я говорю, что живу среди антиквариата – что в общем-то правда, по крайней мере в отношении возраста вещей.

* * *

Два часа пролетели куда быстрее, чем мне хотелось бы. Бесполый голос в динамике произнес: «Следующая станция – Грейт-Бишопсфорд», и на меня вдруг накатила тревога – я почувствовала, что готова к встрече с прошлым ничуть не больше, чем прежде. Вагон, дернувшись напоследок, замер, и я поднялась с места, чтобы достать с полки чемодан.

– Позвольте мне, – произнес мужской голос сзади.

Прежде чем я успела что-то сказать, сильные руки потянулись кверху и без труда сняли мой невеликий багаж. Я повернулась, чтобы сказать «спасибо», и заметила поспешно спрятанное выражение сочувствия при виде моего шрама. Поблагодарив легкой улыбкой, я уже привычным движением наклонила голову так, чтобы волосы вновь закрыли изуродованную половину лица. Прятать ее было легче, чем мириться с реакцией людей – те либо теряли вдруг дар речи, либо, наоборот, принимались расспрашивать, а я много лет назад приняла решение не вспоминать о случившемся. Вот что, пожалуй, больше всего страшило меня сейчас; трудно представить, что за несколько дней со старыми друзьями разговор ни разу не коснется катастрофы, изменившей жизнь каждого из нас.

У вокзала я взяла такси: хотя пешком до гостиницы всего ничего, путь пролегал мимо моей старой школы, а я еще не была готова к встрече с воспоминаниями, которые она могла пробудить. Устроившись в кожаном салоне автомобиля, я всю дорогу упрямо не отрывала взгляда от пола и собственных коленей.

Гостиницу я до этого видела только снаружи, и номер, чистый и совершенно безликий, никаких ненужных ассоциаций не вызывал – уже хорошо. За каких-то три минуты я распаковала вещи и бросила взгляд на радио-будильник у кровати. Время близилось к обеду, и я подумала, не спуститься ли перекусить в лобби-бар, но в последний момент спасовала и заказала сандвичи в номер.

– Постепенно, маленькими шажками, – ободряюще сказала я своему отражению в зеркале на туалетном столике. – Не нужно торопиться, и тогда все будет в порядке.

Отражение посмотрело на меня с сомнением. Господи, если я сама себя убедить не могу, как же мне продержаться эти семьдесят два часа?

Поев, я набрала с мобильного Сару – сказать, что уже на месте. В ее голосе я уловила облегчение – значит, все-таки боялась, что не приеду. Мне стало стыдно: надо быть сильной, хотя бы ради подруги.

– Заходи прямо сейчас, зачем ждать до вечера, – тут же предложила она. Ее энтузиазм поневоле заставил меня улыбнуться. Я надеялась, что Дейв понимает, как ему повезло и с каким замечательным человеком он связывает свою жизнь.

– Чуть попозже, – пообещала я. – Завтра я уж точно буду в твоем полном распоряжении – успеем обо всем потрепаться, прежде чем ты станешь солидной замужней матроной и тебе будет не до глупостей.

Она только страдальчески застонала и выдала пару энергичных выражений, солидной матроне уж точно не приставших.

– Я вообще-то собиралась сегодня прогуляться немножко, – добавила я. – Хочу попробовать встретиться с воспоминаниями лицом к лицу.

– Составить тебе компанию?

Я снова улыбнулась. У нее наверняка хлопот полон рот, но скажи я сейчас «да» – и она все бросит, лишь бы помочь мне.

– Нет, сама справлюсь. Думаю, лучше мне одной. Все равно голова что-то болит, – подняв ладонь, я помассировала лоб – в этом я не соврала, – свежий воздух мне не повредит.

– Только ты недолго – не забудь, вечером девичник.

– Можно подумать, ты позволишь мне забыть! Дурацкие шляпы и караоке будут?

– За кого ты меня принимаешь? – с притворным негодованием откликнулась Сара. – Я же тебе говорила – никаких девчачьих глупостей. Все по-взрослому и со вкусом – просто ужин со старыми друзьями обоего пола, чтобы отметить мое расставание с незамужней жизнью. Кстати, стриптизера ты заказала?

– Ну еще бы, – ответила я и отсоединилась, по-прежнему улыбаясь.

* * *

На улице было куда холоднее, чем я предполагала, – хорошо, что я надела плотное шерстяное пальто, а шею туго охватывал вязаный шарф. Я еще не успела даже подумать хорошенько, как ноги сами понесли меня извилистыми переулками к моему прежнему дому. Противиться я не стала – начать стоило действительно оттуда, с самой легкой точки на моем нынешнем маршруте. Там меня ждали только счастливые детские воспоминания, ничего мрачного и ужасного.

Место старого штакетника заняла стильная кованая изгородь, входная дверь стала ярко-зеленого цвета, однако в остальном дом выглядел по-прежнему. То, что он почти не изменился, согрело мне душу. Разве что садик выглядел более ухоженным – из папы огородник был так себе, – да на окнах я заметила модные деревянные жалюзи вместо прежних уютных занавесок.

Пять лет назад это был единственный дом, который я знала, и его вид вызывал у меня чувство надежности и защищенности, как ни одно последующее жилище. Стоя на тротуаре, я ощущала это место и своим, и одновременно до странности чужим. Меня вдруг пронзила тоска по прошлому – внезапно я осознала, что впервые оказалась здесь после того рокового вечера.

Стремление уехать возникло в те невыносимо долгие, тягучие месяцы, пока я лежала в больнице. Правильное, нет ли – кто знает? Бедный папа пошел бы на все, лишь бы хоть немного облегчить мою боль, а я, едва сознавая себя от горя, неотвязно умоляла увезти меня как можно дальше отсюда. Вещи были собраны, дом спешно продан, и мы переехали в другой город.

Воспоминания вдруг сделались нестерпимо горькими, и я поскорее зашагала прочь. Глаза слезились от налетевшего ледяного ветра – по крайней мере мне хотелось думать, что причина в этом. Наклонившись вперед, я почти бежала. Только на углу я наконец остановилась, колеблясь, куда идти дальше. Я была на распутье – и физически, и морально. Не разрывайся у меня сейчас сердце от печали, я бы, наверное, нашла это даже забавным. Головная боль, притупленная таблетками, вновь напомнила о себе, грозя разыграться с новой силой. Хорошее оправдание, чтобы сойти с маршрута, но я решила, что и без того слишком долго под разными предлогами пряталась от прошлого.

Моя рука судорожно сжала дверной молоток. На миг мелькнул проблеск надежды – может, они тоже переехали? Сара ничего не говорила; за все прошедшие годы мы вообще избегали этой темы. Некоторые раны слишком глубоки, чтобы их бередить.

Женщина, открывшая мне дверь, если и поразилась моему появлению после пяти лет отсутствия, ничем этого не показала. Никак она не среагировала и на мой шрам, хотя не могла его не заметить – длинные пряди моих каштановых волос так и развевались на ветру. Надеюсь только, что и мне хорошо удалось скрыть потрясение от того, как сильно она постарела. Горе оставило на ее лице неизгладимый отпечаток, и даже ласковая улыбка, с которой она приветливо обняла меня, не могла его стереть. Да и ничто не могло. Чувство вины словно ножом пронзило меня. Я – причина того горя. Из-за меня эта женщина потеряла сына.

* * *

День выдался нелегким, и ко времени возвращения в гостиницу от общего напряжения и всех переживаний голова у меня буквально разрывалась. Оказавшись в номере, я первым делом вслепую нащупала в косметичке пузырек с таблетками и, наплевав на инструкцию, всухую проглотила сразу две вместо одной. Дожидаясь, пока лекарство подействует, я набрала ванну и погрузилась в горячую воду с ароматическими солями. К моменту, когда кожа порозовела, мне стало чуть лучше, через полчаса боль начала притупляться и постепенно вернулась к привычному уровню, с которым можно было жить. Как раз подошло время готовиться к сегодняшнему вечеру.

О встрече с матерью Джимми я старалась не вспоминать – то, что она сказала мне, нужно было как следует обдумать, а сейчас я не могла себе позволить такую роскошь. Меня ждало еще воссоединение со старыми друзьями. Мы праздновали знаменательное событие в жизни одного из нас и впервые собирались уже вшестером, а не всемером.

– Маленькими шажками, – пробормотала я снова, усаживаясь перед туалетным столиком и начиная наносить макияж.

* * *

Место для ужина Сара выбрала отличное – престижный ресторан на другом конце города. В школьные годы мы ни разу там не бывали – слишком дорого и изысканно. Я специально подъехала пораньше, за добрых полчаса до назначенного времени, чтобы морально подготовиться. Назвав метрдотелю имя Сары, я отклонила предложение подождать у барной стойки и попросила сразу показать заказанные места.

Меня проводили к большому круглому столу в дальнем углу ресторана. Я села так, чтобы первой видеть тех, кто придет за мной. Правда, взгляд постоянно упирался в зеркальную стену напротив, без чего я прекрасно обошлась бы – в номере достаточно испереживалась, идет ли мне темно-синее платье с глубоким V-образным вырезом. Другого я в поездку все равно не взяла, так что особого выбора не было. Однако я продолжала то и дело поглядывать на свое отражение, каждый раз нервно поправляя волосы, чтобы получше закрыть шрам на щеке.

Первым появился Фил – загорелый, мускулистый, широкоплечий, совсем не такой, каким я его помнила. И сгреб меня стальной хваткой, так, что ребра затрещали.

– Хватит, дай вздохнуть! – взмолилась я.

Рассмеявшись, он отпустил меня и уселся на соседний стул.

– Прекрасно выглядишь, Рейчел. – Я готова была чуть ли не сесть на руку, которая сама собой вновь дернулась к волосам. Фил, однако, продолжал, как ни в чем не бывало: – Сто лет не виделись. Как ты? Живешь все там же, в Девоне?

Я рассказала ему о себе, он поведал мне свою историю – куда интереснее моей. Пока мы болтали, подошли еще двое – Тревор и его девушка, Кейт. Я не знала, что приглашены еще и пары, но, поздоровавшись и получив новую порцию медвежьих объятий, подумала, что со стороны Сары это мудрое решение. Присутствие новых лиц снижало общую напряженность между нами.

Сообразив наконец посчитать количество стульев за столом, я некоторое время гадала, для кого еще один лишний. Ответ вскоре последовал. В ресторан вихрем влетела сама Сара – на губах заразительная улыбка, в руках связка шариков с надписью «Жених и невеста», а следом шел ее возлюбленный, Дейв.

– Кто же приводит жениха на собственный девичник? – шутливо спросил Фил, поднимаясь и протягивая Дейву руку для приветствия.

– Ну а что делать, если он без меня не может?

Я улыбнулась Саре и кивнула на шарики.

– Супер.

– Ага, мне тоже понравились.

– Отличное место, – заметил Дейв, отодвигая стул для невесты и усаживаясь рядом, бок о бок с ней. – Просто шик-блеск.

– Ну еще бы, – подтвердила Сара и, повернувшись ко мне, драматическим шепотом добавила: – Рейч, давай звони, отменяй «развлекательную программу».

Тем временем к Тревору подошел сомелье, и пока завязалось обсуждение – что заказывать, – Сара, наклонившись ко мне, уже всерьез негромко спросила:

Страницы: 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Каждая женщина мечтает встретить мужчину своей мечты. Мужчину, с которым она станет счастлива, а он ...
Книга «Карманные записки молодого священника» раскрывает перед читателем уникальный опыт реального ч...
В этой книге собраны афоризмы, изречения, любимые притчи и размышления выдающегося российского физик...
Анна – обычная молодая женщина. Начальник-тиран, нелюбимый муж, работа, на которую противно ходить. ...
Книга «Бизнес в интернете для творческих людей» написана для того, чтобы помочь людям творческих про...
Фундаментальные научные исследования, проводимые Г. Н. Сытиным совместно с учеными РАМН в течение бо...