Билет на ковер-вертолет Донцова Дарья
– Все-таки Олежка адекватнее, – с некоторым сомнением возразила Томочка.
– Ну уж нет, – не согласилась я.
– Олег более аккуратный.
– Ой, не смеши!
– Ты несправедлива! – с жаром бросилась защищать Куприна Томуська.
Я прищурилась:
– Вчера вечером Олег приехал из бассейна, помнишь?
– Ну да, – кивнула Тамарочка, – вошел на кухню, сел ужинать, налил майонеза на салат, а ты на него налетела с воплем: «Не смей есть калорийный соус». Ясное дело, Олежка обиделся.
– Да не о том речь! Впрочем, если начал заниматься спортом, желая потерять вес, нечего после тренировки нажираться. Но сейчас я о другом говорю. Когда Олег пришел, я сказала ему: «Отнеси пакет сразу в ванную, иначе мокрые плавки и губка в сумке протухнут».
– Ну и что? – удивилась Томуська. – Олежка, помню, спорить не стал, мирно отправился выполнять указание жены. Раскричался он потом, услыхав про майонез.
Я засмеялась:
– Ты совершенно права, Куприн потопал в ванную. Только я следом пошла и увидела замечательную картину…
– Какую? – неожиданно проявила интерес к разговору Ирина.
– Олег взял пакет и прикрепил его прищепками к веревке. Он не вынул ни плавки, ни губку, просто прицепил пластиковый мешок и, страшно довольный собой, ушел!
Ирина даже не улыбнулась, а Томочка, покусав нижнюю губу, решила, как всегда, оправдать нашего майора:
– Ну, в принципе, ты сама виновата. Дала неправильное указание. Следовало пояснить: «Вытащи мокрое…» И так далее. Пошли, Ирочка, я тебя устрою в гостевой. Может, стоит врача вызвать? Сделает тебе успокаивающий укол…
– Спасибо, пока не надо, – прошептала Галкина.
Потом она с видимым трудом встала, сделала шажок, пошатнулась и сказала:
– Впрочем, у вас снотворного не найдется? В таблетках, я уколов боюсь.
– Зато они более действенные, – сообщила я.
– Все есть, – закивала Томочка, поддерживая Иру за локоть, – сейчас принесу отличное средство, примешь и двенадцать часов проспишь. Главное, не волнуйся. Вилка поможет, она и не в таких случаях разбиралась. Верно, подружка?
Я машинально кивнула.
– Девочки, а давайте чаю выпьем, а? Где-то тут у меня было отличное средство от любой хандры…
Я встала, налила всем чаю, вытащила из буфета коробочку любимого шоколадного печенья, и мы дружно слопали всю пачку. Было очень вкусно… После чего Томуська, обняв Иру, увела ее из кухни. Что-то во всей этой истории казалось мне странным. Но никак не удавалось сообразить, что именно. Хотя…
Зачем Лиза позвала Аню в свою квартиру? Если Макаркина хотела скрыть от мужа факт возврата денег Галкиным, то логичнее было бы ей самой спуститься к соседям. Лиза ведь еще предупредила Аню, что Антон может завернуть домой на обед, и просила ее не опаздывать.
Я бы, например, поостереглась звать к себе Аню в похожем случае. Мало ли что, вдруг муж и правда явится в неурочный час и застанет в квартире неприятную ему гостью? Но Лиза позвонила Ане. Лиза позвонила Ане! Лиза позвонила Ане? Стоп!
Я же была у Лизы, получается, буквально за пару минут до ее убийства. Макаркина весьма охотно рассказывала мне про крем и совершенно не проявляла беспокойства… Ну-ка, вспоминай, Вилка, как обстояло дело!
Перед глазами мигом развернулась картина. Вот нажимаю на звонок, створка распахивается мгновенно, на пороге возникает Лиза. Она безукоризненно накрашена, волосы только что уложены и сбрызнуты лаком, тело облегает красивый спортивный костюм, совершенно новый, белоснежный. Макаркина так всегда ходит дома? При укладке, макияже и вся в белом? Она готовит борщ, не боясь запачкать красивые и явно дорогие курточку и брючки?
Ладно, едем дальше. Открыв дверь, Лиза восклицает:
– Вилка? Зачем пришла?
Немного невоспитанно задавать подобный вопрос соседке, и Макаркина понимает свою оплошность. Она тут же начинает улыбаться и говорит:
– Извини, Вилка, не ждала тебя!
В тот момент я не обратила внимания на эту ее фразу, но сейчас могу задать себе вопрос: а кого же ждала Макаркина? Отчего тщательно навела марафет? Да ни одна женщина не приблизится к плите или стиральной машине при полном параде, никто из нас не начнет пользоваться мясорубкой в белоснежном одеянии. Ладно, пусть Лиза надумала использовать свободное время для отдыха и поэтому влезла в новый костюмчик. Ну, захотелось человеку пофорсить, и все! Но накрашенные губы… Может, конечно, я ошибаюсь, но думаю, многим женщинам, как и мне, очень тяжело ходить со «штукатуркой» на личике, а тем более находиться при «полном параде» дома. Лично я не способна расслабиться с помадой на губах. Внутри включается некий мотор, в мозгу возникает мысль: раз намазалась – следовательно, пора на работу. Какая уж тут расслабуха под пледом… Понимаю, кое-кто из дам может сейчас воскликнуть: «Экая ерунда, я, например, и спать ложусь с тушью на ресницах!»
Что ж, возможно, но я, собственно, не о том. Отчего-то я сейчас пребывала в уверенности: Лиза приготовилась к приходу постороннего человека. Кого она ждала? Явно не меня, она же и не предполагала о моем визите. Так что, марафет был наведен для Ани? Не верю. Макаркина могла быстренько в коридоре сунуть Ане деньги, взять с той расписку и распрощаться с ней. Кстати, Лиза же мне говорила, что очень зла на Аню, ведь она только вчера узнала о том, что девушка пристает к ее мужу. Нет, похоже, Лиза ждала кого-то другого, ситуацию с Аней она, по логике вещей, должна была разрулить походя…
Я схватила со стола бумажную салфетку и принялась методично превращать ее в груду обрывков, что частенько делаю, пребывая в задумчивости.
Итак, как же обстояло дело?
Лиза надумала остановить скандал, вытащила из личной заначки деньги и решила отдать их Ане, дабы та прекратила свару. Мужу Макаркина ничего рассказывать не хотела. То ли берегла нервы Антона, то ли предполагала, что массажист затопает ногами и закричит: «Глупее ничего не придумала? Никаких лавэ шлюхе не давать!»
Собственно, она вообще могла решить отдать деньги девчонке спонтанно, прямо сегодня. А вот насчет остального…
Думаю, Лиза выждала удобный момент, подгадала день, когда муж гарантированно не вернется домой раньше вечера, и договорилась с неким человеком о свидании. Кто он, мне неизвестно. Может, любовник Макаркиной, а может, просто друг. Но встреча должна была произойти втайне от супруга. Почему? Ну, на этот вопрос тоже нет ответа. Впрочем, если у Лизы имелся сердечный приятель, то и спрашивать нечего, ясно без слов. Лиза не посчитала встречу с Аней важным делом, хотела просто сунуть девчонке купюры. Вот по какой причине она не пошла сама к Галкиной – боялась пропустить приход очень важного для нее гостя, для которого накрасилась и разоделась.
И тут на пороге внезапно возникла госпожа Тараканова. Лиза дала мне консультацию по поводу косметики, и я спокойно вернулась к себе. Попила кофе, послонялась по квартире, почистила картошку, оделась и решила смотаться за кремом.
Так, напряжем память. Вот я влезаю в сапожки, беру ключ, поворачиваюсь к двери и, как всегда, вижу часы, специально повешенные возле вешалки… Наша Крися регулярно опаздывает в школу. Девочка очень долго вертится перед зеркалом, надевает и снимает разные шапки, мажет губы помадой, поэтому Томочка и прикрепила к стене циферблат со стрелками. Теперь наша кокетка хоть как-то ориентируется и успевает прибежать на занятия не ко второму, а к середине первого урока.
Я тоже приобрела привычку следить за временем, покидая дом, и сейчас отлично вспомнила, в каком положении находились стрелки в момент моего ухода в торговый центр. Маленькая замерла на единице, большая дошла до цифры «три». Четверть второго. Пару минут мне понадобилось на то, чтобы спуститься вниз и столкнуться с возбужденной сверх меры Аней. Значит, Ира говорила правду: ее дочка торопилась к Лизе.
Но именно в это время и случилось непоправимое. Некий гость убивает хозяйку. За что, почему… – не спрашивайте, не знаю. Потом он, забыв запереть дверь, спешно уходит. И тут появляется запыхавшаяся Аня. Вбегает в спальню, видит труп, кровь… Экзальтированная девица цепенеет, затем приходит в себя… А дальше наступает время бенефиса Веры Данильченко…
Так, так, все верно… Но теперь у меня возникли вопросы к Вере. И я, невзирая на поздний час, кинулась к лифту.
Данильченко открыла дверь и, зевая, сказала:
– О господи! Ну, у меня сегодня весь дом побывал! Чего пришла? Уже рассказывала тебе про случившееся. Нового ничего больше не произошло. Вот только Антон вернулся. Я уж и не в курсе, знал ли он про смерть жены, или его потом огорошили. Когда в глазок смотрела, вроде мужик дверь спокойно открывал, а…
– Скажи, – перебила я Веру, – ты хорошо видела Аню?
– Где? – снова зевнула Данильченко.
– В квартире у Макаркиных, – терпеливо пояснила я.
– Да как тебя сейчас.
– Она стояла близко к порогу?
– Не, у входа в спальню.
Я уставилась на Веру:
– Вроде у Макаркиных апартаменты как у тебя.
– Ага, только зеркальные, – охотно пояснила Данильченко. – У меня кухня слева, у них справа, и комнаты наоборот.
– Но коридор такой же?
– Точно.
– С поворотом?
– Верно.
– И где находилась Аня?
– Там, – ткнула пальцем в сторону входа в большую комнату Вера.
– Сделай одолжение, продемонстрируй ее позу.
– А тебе зачем? – насторожилась Данильченко.
Я кашлянула и начала самозабвенно врать:
– Понимаешь, устроилась работать на телевидение, в программу «Дело». Мы снимаем фильмы о реальных происшествиях, просим свидетелей объяснить зрителям, как развивались события. Вот, хочу посмотреть, как ты будешь выглядеть в кадре. Ясно?
– Ой! – взвизгнула Вера. – Меня покажут по телику?
– Непременно, если сейчас попытаешься реконструировать произошедшее с максимальной точностью. Где ты стояла? Давай разыграем сцену в твоей квартире, порепетируем. Я – Вера Данильченко, ты – Аня…
Сплетница суетливо забегала по прихожей.
– Ага, значит, так… Я здесь… Нет, чуть левее… Во, теперь точно.
– Дверь была нараспашку?
– Не.
– А как?
– Только приотворена.
– Щель большая? Такая?
– Ну… Ага, так правильно.
– Теперь займи место Ани.
Вера исчезла из поля моего зрения.
– Не вижу тебя! – крикнула я.
– А вот так?
– Только спина и попа, головы нет.
– Верно. В точку.
– Погоди, если ты увидела лишь зад и лопатки, то отчего решила, что перед тобой Аня?
– По джинсам. Такие лишь у нее есть – розовые, на жопе надпись красными буквами «Йес». Совсем совесть молодежь потеряла, в таком дерьме ходит, тьфу!
Я вновь распахнула дверь, вошла в прихожую и сердито сказала:
– Вера, ты рассказывала про туфли в крови, измазанные руки и жуткий револьвер!
– Ага, так оно и было!
– Но сейчас выходит, что видела лишь зад и часть спины.
– Так она повернулась, – затараторила Вера. – Я тогда прямо креститься начала и все отличненько разглядела. Мыски в крови, руки Анька вытянула, пальцы растопырила…
– Стоп, покажи.
Данильченко с готовностью ринулась вперед, я снова шмыгнула на лестничную клетку, притворила дверь и приникла глазом к щели. Сначала перед взором замаячила объемистая задница Веры, обтянутая байковым халатом, потом Данильченко возникла целиком, уже лицом ко мне. Очевидно, работница метрополитена очень хотела стать звездой экрана, потому что она старалась изо всех сил, изображая Аню.
Толстые ноги Вера поставила на уровне плеч, руки вытянула вперед, пальцы раскрыла веером, глаза выпучила, рот разинула… Выглядела она удручающе противно, Данильченко явно не обладала актерскими способностями, изобразить состояние другого человека она не могла. Но меня сейчас не волновали таланты Данильченко.
– Слушай, Вера, – заинтересовалась я, снова входя в прихожую, – Аня так и стояла?
– Угу, – кивнула баба.
– Именно в этой позе?
Данильченко переместилась на сантиметр влево.
– Ну, может, чуть сюда ближе.
– А руки?
– Чего с ними? – пожала плечами свидетельница.
– Она их впереди держала?
– Ясное дело.
– Ничего не путаешь?
– У меня память золотая, – начала злиться Вера, – склерозом не страдаю. Каждый день тренируюсь, кроссворды разгадываю. Можешь назвать столицу Ливана?
– Нет, – призналась я.
– Во! А мне запросто. Бейрут.
– Я счастлива, что ты замечательно знаешь географию, но давай вернемся к нашим баранам.
– К кому? – удивилась незнакомая с классической литературой Данильченко. – Ты, Вилка, часом, не напилась? Где тут бараны? И вообще, на кого намекаешь?
– Я о твоих руках.
– Чего не нравится? Они чистые.
– Аня развела пальцы?
– Ну.
– Веером?
– Да.
– Все?
– Что «все»?
– Пальцы. Или только на одной руке?
Данильченко вздохнула:
– Тяжело с тобой, непонятливая, словно тумба! Который раз говорю: вот так она замерла, во! На роже жуть, глаза из орбит вывалились, пасть разинула, ручонки вытянула. И как только тебя на телик взяли? Вот к нам, в метро, контролером ни за что бы не поставили. Пока ты скумекаешь, что к чему, «заяц» через турникет перескочит.
Я моргнула и очень спокойно спросила у раскипятившейся контролерши:
– А теперь объясни мне, дуре, каким образом можно удержать пистолет в растопыренных пальцах?
Глава 8
Будучи женой сотрудника МВД, я очень хорошо знаю, какую проблему порой представляют показания свидетелей. Пословицу «Врет словно очевидец» явно придумали древнерусские менты. Хорошо помню, как прошлой зимой, придя домой, Олег со стоном сообщил:
– Боже! Ну, почему народ у нас такой странный? Все видели машину и то, что у нее имелось четыре колеса. Но на этом одинаковые показания заканчиваются. Далее следует бред. На дороге стояли: «Жигули», «Волга», «Мерседес», «Вольво», «Ока». Цвет: черный, серый, синий, зеленый, голубой. Но не красный, хотя, вероятно, оранжевый или желтый. А номер… О, его все запомнили совершенно точно! «А 830 ЕМ 97», «О 786 ГА 64», «И 110 УИ 32», «А 000 АА 411-68-86»…
– По-моему, последний набор цифр больше похож на номер телефона, – захихикала я, прервав жалобы мужа.
Олег хмыкнул:
– Это еще ничего! Один кадр знаешь какие цифры назвал?
– Ну? – насторожилась я.
– Ноль два.
– А дальше?
– Ничего! – хлопнул ладонью по столу Олег. – Ноль два, и точка. Автомобиль, который сбил человека, имел, по мнению того свидетеля, именно такой опознавательный знак. Было бы смешно, если бы не так печально. Еще хорошо, что точно известно: погиб мужчина. А то одна свидетельница уже заявила: «Отлично видела, как несчастная женщина в ярко-розовом платье катилась по дороге. Этот подонок на нее специально наехал!»
– Какое платье! – подскочила тогда я. – На дворе декабрь!
Куприн потряс головой:
– Вот именно! Мы вели за погибшим наружное наблюдение, он был в разработке, и тут бац – ДТП. Да еще в тот момент, когда новенький сотрудник, приставленный «хвостом», отвлекся. Он, конечно, получит по шее, но только из-за его оплошности получилось, что самого момента наезда никто из наших не видел. Приходится опрашивать свидетелей. Я отлично в курсе – сбит парень двадцати восьми лет, одетый в темно-синее пальто и вязаную шапку. Но эта дура стоит на своем! Она, понимаете ли, точно приметила: девушка в платье, как у Барби. Другой дурак талдычит: «Номер «ноль два». Стопудово, парни, я летчик, у меня глаз как у орла…»
Поэтому сейчас я совершенно не удивилась возгласу Веры:
– Вилка! Пистолет был!
– Но как она его держала?
– В пальцах.
– Растопыренных веером?
– Ну да, – уже не с такой уверенностью заявила Данильченко. – Но я его точно видела. У меня глаз как…
– …у орла, – мирно докончила я начатую непутевой свидетельницей фразу. – Знаешь, у орлов, как у людей, наверняка случается какая-нибудь глаукома, вкупе с косоглазием и астигматизмом.
Данильченко заморгала, кашлянула, потом уверенно заявила:
– Где кровь, там и револьвер!
– Ага, уже револьвер. А может, нож? – прищурилась я. – Или бритва? В конце концов, и гвоздь подойдет или пила. Впрочем, открывалкой для консервов тоже можно человека здорово поранить. Отчего тебе на ум пистолет пришел? Да и был ли он в руках у Ани?
– Был, – непоколебимо заявила Вера.
– Послушай, – попыталась я вразумить очумелую бабу, – от твоих показаний зависит судьба человека, в подобных случаях следует очень внимательно относиться к своим словам. Сконцентрируйся и пораскинь мозгами.
Данильченко отставила в сторону правую ногу, выпятила нижнюю губу, потом втянула ее назад и с чувством гаркнула:
– Это Анька, что ли, человек? Да всем известно, кто она такая! Сто раз орала во дворе: «Пристрелю Лизку!»
– И кто это слышал?
– Соседи!
– Какие?
– Ну… все! Вообще! Кругом! Понятно, что пистолет она и держала.
– Ясно, – вздохнула я. – Спасибо тебе, Вера, очень хорошие свидетельские показания, четкие, прямые.
– А когда ко мне с камерой приедут? – заволновалась Данильченко.
– Скоро.
– Ты предупреди заранее, – занервничала контролерша, – сбегаю в парикмахерскую.
– Непременно, – кивнула я и ушла домой.
Утром я проспала до одиннадцати часов, встала с больной головой, дошла до ванной, глянула в зеркало и испуганно ойкнула. Парадоксальным образом цвет моей кожи снова стал темнее. Хотя, может, я просто испачкалась? Ага, во сне! В собственной кровати! О чистую наволочку!
– Ой, прости, – послышалось за спиной.
Я обернулась, на пороге ванной маячила Ира.
– Извини, пожалуйста, – тихо сказала она. – Тамара, похоже, ушла, а я не могу с вашим замком справиться. Крутила, крутила – никак не отпирается.
– Пошли, – направилась я в прихожую. – У нас там ничего особенного, просто надо еще задвижку отодвинуть.
– Извини, не знала.
– Ерунда, – махнула я рукой. – Слушай, ты вчера говорила: у Ани имеется лучшая подруга…
– Да, – тихо сказала Ирина, – Маша Левкина.
– Можешь дать ее координаты?
– Конечно, – кивнула Галкина и вытащила из кармана сотовый. – Тебе какой номер, домашний или мобильный?
– Диктуй все.
Ирина назвала нужные цифры, потом взялась за ручку двери.
– Спасибо тебе.
– Пока не за что. Если сумею выручить Аню из беды, тогда и поблагодаришь.
– Ты веришь, что моя девочка невиновна! – заликовала Ира.
– Давай не будем торопить события, – обтекаемо ответила я.
– Все равно спасибо. Вы с Тамарой меня спать в собственном доме уложили, – вздохнула Ирина, – не всякий на подобный поступок способен. Я у вас уснула, словно младенец, отдохнула и в себя пришла. Кстати, Вилка, сколько ты с клиентов берешь?
– Я помогаю людям бесплатно.
Галкина помрачнела.
– Без денег хорошо не выйдет. Эх, похоже, зря я на твою помощь надеюсь!
Я решила оставить ее последнее замечание без внимания, молча распахнула дверь и ласково сказала:
– Не волнуйся, если сначала очень плохо, то обычно потом бывает хорошо – сто раз проверено.
Ирина безнадежно махнула рукой и ушла. Я вернулась в свою комнату и стала названивать Маше Левкиной. Сначала набрала номер ее домашнего телефона.
«Сейчас не могу ответить на ваш звонок, оставьте сообщение после звукового сигнала», – прочирикало из трубки.
Я предприняла новую попытку, но мобильный равнодушно сообщил:
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Я вновь стала нажимать на кнопки, теперь набрав рабочий номер.
– Фирма «Армс», – звонко сообщил девичий голос. – Чем могу помочь?
– Позовите Марию Левкину.
– Минуточку.
«Ту-ту-ту», – гудело в трубке.
– Алло, отдел сбыта. Чем могу помочь?
– Позовите Марию Левкину.
– Минуточку. Простите, вас соединили не с тем номером.
Ту-ту-ту.
– Бухгалтерия. Слушаю вас.
– Позовите Марию Левкину, – терпеливо повторила я.
– Ой! На рецепшен перепутали. Сейчас, погодите.
Ту-ту-ту.
– Фирма «Армс». Чем могу помочь?
– Мне нужна Мария Левкина.
– Минуточку.
Ту-ту-ту.
– Отдел сбыта. Чем могу помочь?
– Левкину позовите.
Читать бесплатно другие книги:
