Дети разума Кард Орсон Скотт
– Маленький Доктор, сэр, все правильно, – подтвердил Косо.
– Мы запустили его! – вскричал адмирал.
– Должно быть, произошла ошибка, – пожал плечами Питер. – Промах. Ведь Межзвездный Конгресс лишил вас права применять его.
– Кто вы и как попали сюда?
Косо поднялся, его лицо было мокрым от пота.
– Сэр, я рад доложить вам, что распыление нашего флагмана на атомы предотвращено за менее чем две минуты счисляемого пути.
– Как приятно, что для отключения этой штуки не нужно всяких бюрократических правил, вроде затребования двух отдельных паролей и секретной комбинации, – сказал Питер.
– Нет, здесь предусмотрено максимально простое отключение, – объяснил Косо. – Вот включить ее – это гораздо сложнее.
– Но все-таки вам как-то удалось сделать это, – посетовал Питер.
– Где ваше судно? – потребовал ответа адмирал. Он спускался на палубу по трапу. – Как вы сюда попали?
– Мы прибыли сюда в симпатичной коробке, которую просто выкинули, когда она оказалась больше не нужна, – честно ответил Питер. – Разве вы еще не поняли, что мы прибыли не для того, чтобы подвергаться допросу?
– Арестуйте этих двоих, – приказал Лэндс.
Косо посмотрел на адмирала как на сумасшедшего. Но дежурный офицер, который последовал за адмиралом вниз по трапу, не замедлил исполнить приказ и сделал пару шагов к Питеру и Ванму.
Внезапно они исчезли и снова возникли на балконе, откуда спустились офицеры. Конечно, прошло несколько мгновений, пока их заметили. Дежурный офицер замер в недоумении.
– Сэр, – сказал он, – они секунду назад были тут!
Но Косо уже понял, что происходит что-то не вполне обычное, для чего не предусмотрен параграф в военном уставе. Поэтому он осенил себя крестным знамением и начал шептать молитву.
Лэндс попятился, пока не уперся в Маленького Доктора. Он неосознанно вцепился в него, но внезапно с отвращением – скорее даже с болью – отдернул руки, как будто поверхность внезапно обожгла ему ладони.
– О боже, – проговорил он, – я пытался сделать то, что сделал бы Эндер Виггин.
Ванму не смогла сдержаться и громко рассмеялась.
– Вот те раз! – улыбнулся Питер. – Я пытался сделать абсолютно то же самое.
– О боже, – повторил Лэндс.
– Адмирал Лэндс, – обратился Питер, – у меня есть предложение. Вместо того чтобы бессмысленно потратить пару месяцев реального времени, пытаясь повернуть обратно и снова в обход решения Конгресса запустить эту штуковину, а также вместо того чтобы пытаться установить бесполезный и деморализующий карантин Лузитании, почему бы вам не направиться к одному из Ста Миров – ближе всего Трондхейм, – а тем временем передать заявление для Межзвездного Конгресса. У меня даже есть несколько идей насчет того, что именно сказать в этом заявлении, конечно, если вы захотите послушать.
Вместо ответа Лэндс выхватил лазерный пистолет и направил его на Питера. В тот же момент Питер и Ванму снова исчезли и очутились за спиной Лэндса. Питер быстро разоружил адмирала, при этом, к несчастью, сломав ему два пальца.
– Извините, я давно не практиковался, – вздохнул Питер. – Не упражнялся в своих артистически убийственных способностях… о, тысячи лет.
Лэндс обессиленно опустился на колени, держась за поврежденную руку.
– Питер, – попросила Ванму, – не могла бы Джейн прекратить перебрасывать нас? Я совершенно потеряла ориентацию.
Питер подмигнул ей.
– Хотите послушать мои идеи относительно вашего заявления? – спросил Питер адмирала.
Лэндс кивнул.
– Я тоже, – присоединился Косо, который понимал, что ему, возможно, некоторое время придется командовать этим кораблем.
– Я думаю, вам следует сообщить по ансиблю, что сообщение о запуске Маленького Доктора поступило ввиду неисправности. В действительности запуск был вовремя предотвращен и дальнейшие несчастья тоже, что вы уже перевели молекулярный дезинтегратор в главный трюм, где он был разряжен и обезврежен. Вы примете участие в его обезвреживании? – обратился Питер к Косо.
Косо кивнул:
– Сделаю это незамедлительно, сэр.
Он повернулся к дежурному по грузовому отсеку:
– Дайте мне инструменты!
Пока дежурный офицер доставал инструменты из рундука, Питер продолжал:
– Кроме того, вы можете сообщить, что вошли в контакт с жителями Лузитании – это мы, – которые смогли убедительно доказать вам, что вирус десколады уже полностью под контролем и больше ни для кого не представляет угрозы.
– Как я могу быть уверен? – спросил Лэндс.
– Потому что во мне то, что осталось от вируса, и если бы он не был практически уничтожен, вы могли бы подхватить десколаду и умереть за пару дней. Пойдем дальше. Кроме заверений, что Лузитания больше не представляет угрозы, ваш рапорт должен содержать сообщение, что восстание на Лузитании было не более чем недоразумением и что не было никакого человеческого вмешательства в культуру пеквениньос. Просто они на своей собственной планете использовали свои естественные права разумного вида, чтобы получить информацию и технологию от дружественных чужестранцев – вышеуказанной человеческой колонии Милагре. К настоящему времени многие пеквениньос получили большой опыт в разнообразных науках и технологиях и через некоторое время намереваются послать представителей в Межзвездный Конгресс, надеясь на ответный дружественный жест со стороны Конгресса, вы согласны с этим?
Лэндс кивнул, Косо, отвинчивающий механизм запуска Маленького Доктора, тоже что-то фыркнул в знак согласия.
– Вы можете также сообщить, что пеквениньос вступили в альянс с еще одной разумной расой, которая, вопреки различным преждевременным сообщениям, не была полностью уничтожена в печально известном Ксеноциде Эндера Виггина. Один кокон с Королевой Улья был спасен, и эта Королева стала источником всей информации, содержащейся в известной книге «Королева Улья», точность утверждений которой сейчас доказана неопровержимо. Королева Улья Лузитании, однако, в настоящее время не имеет желания обмениваться представительствами с Межзвездным Конгрессом и предпочитает, чтобы ее интересы представляли пеквениньос.
– Жукеры выжили? – поразился Лэндс.
– Эндер Виггин не совершил, формально, Ксеноцида. Поэтому, если бы запущенная вами ракета не была возвращена, вы стали бы причиной первого Ксеноцида, а не второго. Но, учитывая реальное положение дел, все равно никакого Ксеноцида не состоялось бы, хотя оба раза – вовсе не из-за недостатка усилий, смею вас уверить.
Глаза Лэндса заволокло слезами.
– Я не хотел этого. Просто я думал, что так правильно. Я думал, что должен спасти…
– Позвольте предложить вам обсудить этот вопрос попозже с корабельным доктором, – перебил Питер. – У нас остается еще один пункт обращения. Мы обладаем технологией сверхсветовых полетов, которые Сто Миров будут рады получить. Вы уже видели их в действии. Хотя, как правило, мы предпочитаем совершать перелет внутри далеко не шикарных и больше похожих на коробки кораблей, все же сам метод очень хорош и позволяет посещать миры, не затрачивая даже секунды своей жизни. Мне известно, что хранители ключей к нашему методу были бы рады за несколько следующих месяцев перенести все субсветовые звездолеты, находящиеся в рейсе, к месту их назначения.
– Но не бесплатно, – подсказал Косо, кивая.
– Ну, скажем так, существует одно предварительное условие, – улыбнулся Питер. – Одним из ключевых элементов мгновенных перелетов является компьютерная программа, которую Межзвездный Конгресс недавно пытался уничтожить. Мы нашли другой подходящий метод, но он не столь хорош и не может считаться вполне удовлетворительным. Полагаю, я могу с уверенностью сказать, что Межзвездный Конгресс никогда не сможет использовать мгновенные звездные перелеты, пока все ансибли Ста Миров не будут снова подключены ко всем компьютерным сетям в каждом мире без всяких временных задержек и без тех докучливых, маленьких шпионских программок, которые, как собачонки, продолжают лаять, но не кусают.
– У меня нет никакой власти, чтобы…
– Адмирал Лэндс, я не прошу вас решать. Я просто предлагаю содержание сообщения, которое вы захотите отправить через ансибль Межзвездному Конгрессу. Немедленно.
Лэндс отвернулся.
– Я плохо себя чувствую, – сказал он. – Мне кажется, я вышел из строя… Дежурный офицер Ланг, засвидетельствуйте, что я с настоящего момента передаю командование этим кораблем офицеру по особым поручениям Косо. Офицер Косо, приказываю вам уведомить адмирала Фукуду, что теперь он является командующим флотом.
– Не годится, – заявил Питер. – Сообщение, которое я обрисовал, должно исходить от вас. Фукуды здесь нет, а я не намерен повторять все это снова. Поэтому вы сами сделаете заявление, оставаясь командиром флота и флагмана и не станете уклоняться от ответственности. Недавно вам пришлось делать трудный выбор. Вы выбрали неправильно, но, нельзя не признать, действовали при этом мужественно и решительно. Проявите такое же мужество сейчас, адмирал. Мы не мстили вам и не нанесли никакого ущерба, если не считать моей неоправданной грубости по отношению к вашим пальцам, за что я очень прошу извинить меня. Мы даем вам второй шанс. Используйте его, адмирал.
Лэндс посмотрел на Питера глазами, полными слез:
– Но почему вы даете мне второй шанс?
– Потому что Эндер всегда хотел получить его, – ответил Питер и добавил нелепую, на первый взгляд, фразу: – Возможно, давая второй шанс вам, он тоже получает его.
Ванму крепко взяла Питера за руку.
Через мгновение они исчезли из грузового трюма флагмана и объявились внутри главного отсека шаттла, вращающегося по орбите планеты десколадеров.
Ванму осмотрелась. Комната была полна незнакомцами и совершенно не похожа на корабль адмирала Лэндса. Это судно не было снабжено искусственной гравитацией, но Ванму при поддержке Питера удалось справиться с головокружением. Она не имела ни малейшего представления, кто были те, кто здесь находился, но догадалась, что один из них – пеквениньо, а странное существо возле одного из компьютерных терминалов относится к когда-то ненавистным и внушающим страх жукерам.
– Привет, Эла, Квара, Миро, – поздоровался Питер. – Это Ванму.
Ванму была удивлена, но остальные были удивлены не меньше.
Миро первым оказался в состоянии говорить.
– Вы где-то забыли свой корабль? – спросил он.
Ванму рассмеялась.
– Привет, Владычица Запада, – сказал Миро, используя имя духовной прародительницы Ванму, которой поклонялись на планете Путь. И добавил: – Я слышал о тебе от Джейн.
В отсек вплыла женщина.
– Вэл? – неуверенно спросил Питер.
– Нет, – ответила женщина. – Я Джейн.
– Джейн, – прошептала Ванму. – Богиня Малу!
– Друг Малу, – поправила Джейн. – И ваш, Ванму.
Она добралась до Питера и, обняв его обеими руками, заглянула в глаза:
– И твой друг, Питер. Как и прежде.
16
«Откуда вы знаете, что они не дрожат от ужаса?»
Хань Цин-чжао. Шепот богов
- О Боги! Вы несправедливы!
- Мои мама и папа
- заслуживали
- лучшего ребенка,
- чем я!
– Вы смогли добраться до Маленького Доктора и вернули его обратно? – недоверчиво переспросила Квара.
Все, включая Миро, решили, что Квара не верит в то, что флот не применит оружие снова.
– Он был демонтирован на моих глазах, – ответил Питер.
– А можно его снова собрать? – спросила она.
Ванму попыталась объяснить:
– Адмирал Лэндс не сможет снова пойти по той же дорожке. Мы бы не оставили вопрос неразрешенным. Лузитания в безопасности.
– Она говорит не о Лузитании, – догадалась Эла. – Она говорит о другом. О планете десколады.
– Я что, единственная, кто об этом подумал? – возмутилась Квара. – Посмотрим правде в глаза – это избавит всех от беспокойства по поводу новых зондов и появлений новых, все более опасных штаммов десколады…
– Ты говоришь об уничтожении мира, населенного разумной расой? – поразилась Ванму.
– Не сию минуту, – объяснила Квара таким тоном, чтобы всем стало понятно, сколь прискорбно для нее тратить свое время на недоумков, – а в том случае, если мы установим, что они, как полагает Валентина, варелез, с которыми нельзя договориться. С которыми невозможно сосуществовать.
– Тогда то, что ты говоришь, – сказала Ванму, – это…
– Я сказала то, что сказала, – отрезала Квара.
Но Ванму продолжала:
– По твоим словам получается, что ошибка адмирала Лэндса не принципиальна, он просто не учел некоторых фактов в отдельной ситуации. Если бы десколада на Лузитании продолжала оставаться угрозой, тогда он просто обязан был бы взорвать планету?
– Что означают жизни людей одной планеты в сравнении с сохранением всей разумной жизни? – надменно заявила Квара.
– Разве перед нами, – поинтересовался Миро, развлекаясь, – не та же самая Квара Рибейра, которая пыталась удержать нас от полного уничтожения вируса десколады, потому что он может оказаться разумным?
– Я много думала об этом с тех пор, – ответила Квара. – Тогда я была инфантильной и сентиментальной. Жизнь – ценность. Разумная жизнь – ценность безусловная. Но когда один разумный вид угрожает выживанию другого, тогда у другого разумного вида есть право защищать себя. Разве не так раз за разом поступал Эндер?
Квара обвела всех торжествующим взглядом.
Питер кивнул.
– Да, – сказал он, – Эндер поступал именно так.
– В игре, – добавила Ванму.
– В сражении с двумя другими мальчиками, которые угрожали его жизни. Он хотел быть уверенным, что они никогда больше не смогут угрожать ему. Так выигрываются войны – я говорю это на тот случай, если у кого-нибудь из вас возникли глупые возражения. Воюют не с минимальной силой, а с максимально возможной по приемлемой цене. Вы не просто протыкаете вашего врага, не просто пускаете ему кровь, вы лишаете его способности провести контратаку. Такую же стратегию используют для борьбы с болезнями. Никто не ставит целью найти лекарство, которое убивает девяносто девять процентов бактерий и вирусов. В этом случае вы достигнете только того, что возникнет новый, устойчивый к лекарству штамм. Вы должны убить все сто процентов.
Ванму пыталась придумать аргумент против этого.
– Разве инфекция – подходящая аналогия?
– А какую ты можешь предложить? – поинтересовался Питер. – Вольную борьбу? Состязание, в котором нужно преодолеть сопротивление противника? Это хорошо, если твой соперник играет по тем же правилам, что и ты. Но если он выходит на ринг, вооружившись ножом или пистолетом, что тогда? Это же не теннисный матч. Не старайся зарабатывать очки, когда противник бросает бомбу тебе под ноги. На войне не существует никаких правил. Это война.
– Но разве это война? – спросила Ванму.
– Как сказала Квара, – ответил Питер, – если мы обнаружим, что не существует возможности договориться с ними, тогда да – это война. Что они сделали с Лузитанией, с беззащитными пеквениньос? То было уничтожение, бездушная, тотальная война без учета прав другой стороны. Они наши враги, пока мы не можем заставить их осознать последствия их действий. Ты это имела в виду, Квара?
– Совершенно верно, – ответила Квара.
Ванму чувствовала, что в этой аргументации есть брешь, но не могла ее найти.
– Питер, если ты действительно веришь этому, почему ты не оставил Маленького Доктора себе?
– Потому, – ответил Питер, – что мы можем ошибаться и опасности в действительности не существует.
Квара презрительно прищелкнула языком.
– Тебя здесь не было, Питер. И ты не видел, что они нам подбросили – новоизобретенный и специально для нас скроенный вирус, чтобы мы тут неподвижно лыбились как идиоты, пока они придут за нашим кораблем.
– И как они его послали? В конверте с сердечками? – спросил Питер. – Или подбросили зараженного щенка, понимая, что вы не сможете удержаться, чтобы не подобрать его и не потискать?
– Они передали нам код, – гордо объявила Квара. – Но они ожидали, что мы соберем молекулу, а она произведет свое действие.
– Нет, – помотал головой Питер. – Это вы выдумали, что так работает их язык, и начали действовать так, словно ваши предположения единственно верные.
– А ты откуда знаешь, что это не так? – поинтересовалась Квара.
– Ничего я не знаю, – ответил Питер. – Это моя точка зрения. Мы ничего не знаем. Не можем знать. Вот если бы мы видели, как они запускают зонды или пытаются взорвать наш корабль, мы должны были бы действовать. Например, посылая корабли туда, куда направлены зонды, и тщательно изучая вирусы, которые они послали. Или, если они атакуют корабль, уклоняться и изучать их оружие и тактику.
– Это хорошо сейчас, – возразила Квара. – Сейчас, когда безопасности Джейн и материнских деревьев ничего не угрожает и она может продолжать всякие свои сверхсветовые штучки. Теперь мы можем поймать их с зондами, или исчезнуть с радаров, или чего там еще. А как же раньше, когда мы были беспомощными? Когда нам оставалось только несколько недель жизни, как мы думали?
– Между прочим, тогда, – напомнил Питер, – у вас все равно не было Маленького Доктора и вы все равно не могли взорвать их планету. Нам и сейчас незачем держать дезинтегратор под рукой, особенно с тех пор, как Джейн восстановила возможность сверхсветовых полетов. С этой возможностью больше нет необходимости разрушать планету десколадеров; пока они не выдвинут угрозу слишком серьезную, чтобы ей противостоять любым другим способом.
Квара засмеялась:
– Что это? Я-то думала, что Питеру полагается быть злобной и агрессивной стороной личности Эндера. А ты на вид такой добрый и сдержанный.
Питер улыбнулся:
– Бывают времена, когда ты должен защищать себя или кого-то другого перед лицом безжалостного зла. И иногда, в такие времена, единственной защитой, которая имеет хоть какую-то надежду достичь цели, является одноразовое использование жестокой, разрушительной силы. В такие времена даже хорошие люди поступают жестоко.
– Давай не будем заниматься самооправданиями, – предложила Квара. – Ты наследник Эндера. Понятно, что тебе удобно верить, что те мальчики, которых убил Эндер, были исключениями из твоих замечательных правил.
– Я оправдываю неведение Эндера и его беспомощность. Но мы-то не беспомощные. И мы не Межзвездный Конгресс и не карательный флот. Это они решили действовать прежде, чем избавились от своего неведения.
– Но ведь Эндер применил Маленького Доктора, несмотря на свое неведение.
– Нет, Квара. Это взрослые, которые командовали им, использовали Маленького Доктора. Они могли отменить или заблокировать решение Эндера. У них была масса времени для этого. Эндер думал, что играет в игру. Он надеялся, что, используя Маленького Доктора на симуляторе, покажет себя человеком, которому нельзя доверять, который не подчиняется приказам или просто слишком жесток, чтобы отдать ему командование. Он пытался добиться того, чтобы его выгнали из Командной Школы. И все. Он сделал все необходимое, чтобы они перестали его мучить. Именно взрослые решили спустить с цепи свое самое сильное оружие – Эндера Виггина. Они не предпринимали попыток поговорить с жукерами, связаться с ними. Даже в самом конце, когда поняли, что Эндер собирается уничтожить родную планету жукеров. Они уже решились пойти на убийство, во что бы то ни стало. Как адмирал Лэндс. Как ты, Квара.
– Я сказала, что я подожду, пока мы не поймем!
– Хорошо, – кивнул Питер. – Тогда у нас нет разногласий.
– Но Маленький Доктор должен быть здесь!
– Маленького Доктора вообще не должно быть, – отрезал Питер. – Его существование никогда не было нужным. Его применение никогда не было адекватным. Он слишком дорого обходится.
– Дорого? – выкрикнула Квара. – Да он дешевле, чем старое ядерное оружие!
– Понадобилось три тысячи лет, чтобы загладить разрушение родной планеты Королев Ульев. Вот его цена. Если мы используем Маленького Доктора, мы станем теми, кто уничтожает другие виды. Адмирал Лэндс поступил точно так же, как те, кто использовал Эндера Виггина. Им руководило предубеждение. Вот в чем состоит опасность. Вот где таится зло. И оно должно быть уничтожено. Они думали, что у них благие намерения. Они спасали человеческую расу. Но это не так. Мотивы были разные, но, приняв решение использовать оружие, они в то же время решили не предпринимать попыток переговорить с врагом. Разве они продемонстрировали разрушительную силу Маленького Доктора на ближайшей планете-спутнике? Разве Лэндс попытался узнать, а не изменилась ли ситуация на Лузитании? А ты, Квара, как ты собираешься устранить сомнения в том, что десколадеры – безусловное зло, которое необходимо уничтожить? Что тебе надо знать, чтобы, отбросив сомнения, заявить: да, они – смертельная опасность для всех разумных видов?
– А ты посмотри с другой стороны, Питер, – предложила Квара. – А как ты сможешь убедиться, что это не так?
– У нас есть оружие получше, чем Маленький Доктор. Однажды Эла создала молекулу, которая блокировала попытки десколады причинить ущерб, но не разрушила ее способность помогать флоре и фауне Лузитании проходить через их трансформации. Кто говорит, что мы не можем сделать то же самое с каждой отвратительной маленькой чумой, которую они пришлют нам, пока не уступят? И откуда мы знаем, что они уже сейчас не пытаются отчаянно и пока безнадежно поговорить с нами? Как ты можешь быть уверена, Квара, что молекула, которую они прислали, не была попыткой сделать нас счастливыми – единственным доступным им способом усмирить наш гнев? Откуда нам знать, что они уже сейчасне дрожат от ужаса там, внизу, на своей планете, зная, что у нас есть корабль, способный исчезать и снова появляться где угодно? И гадают, захотим ли мы хотя бы попытаться поговорить?
Питер обвел взглядом всех присутствующих.
– Что, неужели никто не понимает? Нам известен только один вид, который умышленно, осознанно, понимая последствия, пытался уничтожить другую разумную расу без какой-либо серьезной попытки общения и без предупреждения. Это мы, люди. Первый Ксеноцид провалился потому, что жертвам удалось спрятать одну способную к воспроизведению самку. Во второй раз Ксеноцид провалился по более приятной причине – нашлось несколько представителей человеческого вида, полных решимости остановить его. Даже не просто несколько – много. Конгресс. Крупная корпорация. Философ со Священного Ветра. Хранитель традиций Самоа и его друзья на Пасифике. Ванму и я. Джейн. Офицеры и команда адмирала Лэндса, когда у них появилась возможность осознать ситуацию. Мы стали лучше, разве вы не видите? Но факт остается фактом: мы – люди – являемся разумным видом, который наиболее часто демонстрировал склонность к осознанному отказу от общения с другими видами, стремясь вместо этого к их полному уничтожению. Может быть, десколадеры действительно варелез, а может быть, и нет. Но меня гораздо больше пугает мысль, что варелез – это мы. Вот плата за использование Маленького Доктора, когда он не нужен. А он вообще не нужен, учитывая другие средства, имеющиеся в нашем арсенале. И если мы снова решим использовать молекулярные дезинтеграторы, тогда мы не рамен. Нам больше никогда нельзя будет верить. Тогда именно мы – тот самый вид, который надо уничтожить ради сохранения всей прочей разумной жизни.
Квара покачала головой, но от ее самодовольства не осталось и следа.
– Мне кажется, что кто-то продолжает попытки заслужить прощение за свои собственные преступления.
– Я не Эндер, – пожал плечами Питер. – А он потратил всю свою жизнь, пытаясь сделать себя и всех других рамен. Я смотрю вокруг себя и думаю обо всех, кого вижу здесь, и о людях, с которыми познакомился за последние несколько месяцев, и понимаю, что человеческая раса все-таки не так плоха. Мы движемся в правильном направлении. Иногда делаем несколько шагов назад. Немного хвастаем. Но в общем и целом мы подходим все ближе к тому, чтобы быть достойными дружбы Королев Ульев и пеквениньос. И если десколадеры, возможно, немного дальше, чем мы, отстоят от того, чтобы стать рамен, это не означает, что мы имеем право уничтожать их. Напротив, значит, у нас еще больше причин быть терпеливыми с ними и попытаться помочь им. Сколько лет потребовалось нам, чтобы прийти к сегодняшнему положению дел с тех пор, когда на полях сражений высились горы из человеческих черепов? Тысячи. И все это время у нас были учителя, которые пытались заставить нас измениться, показывая путь. Шаг за шагом мы учились. Так давайте научим их, если не окажется, что они знают больше нашего.
– Только для того, чтобы научиться их языку, могут потребоваться годы, – задумчиво сказала Эла.
– Транспортировка теперь дешевая, – пожал плечами Питер. – Джейн, я не хотел тебя обидеть. Мы можем подолгу держать здесь команды, снующие туда-сюда, не доставляя никому чрезмерных хлопот. Мы можем держать здесь целый флот, наблюдающий за планетой. С пеквениньос, подданными Королев Ульев и людьми. Века, тысячелетия. Без всякой спешки.
– Думаю, это опасно, – заявила Квара.
– А я думаю, что в тебе говорит то же инстинктивное желание, что присутствует у всех людей и постоянно втягивает нас в серьезные неприятности, – предположил Питер. – Ты знаешь, что умрешь, и хочешь, чтобы все разрешилось до твоей смерти.
– Я еще не старая! – заявила Квара.
Вмешался Миро:
– Он прав, Квара. С тех пор как умер Маркано, смерть все выше поднимается над тобой. Нам всем нужно подумать об этом. Люди – недолго живущий вид. Королевы Ульев думают, что они живут вечно. У пеквениньос есть надежда прожить много столетий в Третьей Жизни. А мы всегда спешим. И вынуждены принимать решения, не успев собрать достаточно информации, потому что мы хотим действовать здесь и сейчас, пока у нас еще есть время.
– И что из того? – развела руками Квара. – Значит, ты вот как решил? Пусть смертельная угроза продолжает сидеть здесь, на этой планете, обдумывая свои страшные планы, а мы будем спокойненько поглядывать на них с высоты?
– Не «мы», – поправил Квару Питер.
– Да, конечно, – кивнула Квара, – ты не имеешь отношения к этому проекту.
– Я-то имею, – возразил Питер. – А ты нет. Ты отправишься обратно на Лузитанию, и Джейн никогда больше не принесет тебя сюда. Пока не пройдут годы в попытке убедить нас, что твои демоны под контролем.
– Ты самодовольный сукин сын! – выкрикнула Квара.
– Все здесь понимают, что я прав, – сказал Питер. – Ты как Лэндс. Ты слишком легко готова принять необратимое решение с далеко идущими последствиями и отмахиваться от любых аргументов, способных поколебать твое мнение. В мире очень много таких людей, как ты, Квара. Но пока мы не узнаем больше, нельзя позволить таким людям находиться поблизости от этой планеты. Может быть, настанет день, когда все разумные виды придут к решению, что десколадеры действительно варелез и должны быть уничтожены. Но я сильно сомневаюсь, что кто-то из тех, кто находится здесь, за исключением разве что Джейн, будет жив, когда такой день наступит.
– Ты что же, думаешь, я буду жить вечно? – спросила Джейн.
– Ну, лучше бы так, – улыбнулся Питер, повернувшись к Джейн. – Пока вы с Миро не научитесь производить на свет младенцев, способных запускать звездолеты… Ты можешь отправить нас домой прямо сейчас?
– Да, сию минуту, – кивнула Джейн.
Они открыли дверь и вышли из корабля. Шагнули на поверхность планеты, которая все-таки не будет уничтожена.
Все, кроме Квары.
– А Квара не идет с нами? – спохватилась Ванму.
– Возможно, ей нужно побыть одной некоторое время, – ответил Питер.
– Иди, я догоню, – попросила Ванму.
– Ты думаешь, что сможешь поговорить с ней? – поинтересовался Питер.
– Думаю, стоит попробовать, – уклончиво ответила Ванму.
Питер поцеловал ее:
– Я наехал на нее. Скажи ей, что я прошу прощения.
– Может, лучше ты сам ей скажешь, попозже? – предложила Ванму.
Она вернулась на корабль. Квара все еще сидела перед своим терминалом, над которым прокручивались последние данные, полученные перед тем, как Питер и Ванму прибыли на корабль.
– Квара, – позвала Ванму.
– Убирайся.
Осипший голос явно свидетельствовал о том, что она плакала.
– Все, что сказал Питер, правда, – произнесла Ванму.
– Ты ради этого пришла? Травить мне душу?
– За исключением того, что он слишком высоко оценил человеческую расу. Мы не настолько улучшились.
Квара фыркнула. Почти утвердительно.
– Потому что, как мне кажется, все здесь уже решили, что ты – варелез. Осудили и не оставили надежды на досрочное освобождение, не пытаясь сперва понять тебя.
– О, они меня понимают, – с издевкой сказала Квара. – Маленькая девочка сокрушена потерей жестокого отца, которого она тем не менее любила. Продолжает искать папочке замену. Продолжает с безумной яростью, скопированной у отца, реагировать на попытки других вразумить ее. Полагаешь, мне неизвестно, что они думают?
– Они прикололи к тебе ярлычок.
– Неверный ярлычок! Я могу думать, что Маленького Доктора следовало бы держать поблизости на случай необходимости, но я никогда не говорила ничего о том, чтобы использовать его, не делая новых попыток понять десколадеров. Питер попросту угрожал мне, словно перед ним снова был тот адмирал.
– Я знаю, – вздохнула Ванму.
– А, ну да, конечно. Понимаю, ты мне сочувствуешь, потому что понимаешь, что Питер не прав. Давай-давай, Джейн уже сказала нам, что вы двое – что это была за идиотская фраза? – полюбили друг друга.
– Я не могу гордиться тем, как вел себя с тобой Питер. Он сделал ошибку. Это бывает. Иногда он задевает и мои чувства. И ты так делаешь. Например, только что. И непонятно за что и почему. Но и я иногда задеваю других людей. Иногда я делаю ужасные вещи потому, что совершенно уверена в своей правоте. Мы все такие. Во всех нас небольшая часть от варелез. И маленький кусочек раман.
– Какая приятная, хорошо сбалансированная студенческая философия, – поддела Квара.
– Это все, на что я способна, – спокойно ответила Ванму. – Я не так хорошо образованна, как ты.
– А этот прием должен внушить мне чувство вины?
– Скажи, Квара, если ты не играешь роль своего отца и не пытаешься вызвать его обратно, или что там по этому поводу говорят психоаналитики, почему ты постоянно на всех злишься?
Квара наконец развернула кресло и посмотрела в лицо Ванму. Да, она таки плакала.
– Ты действительно хочешь понять, почему я все время переполнена иррациональной злостью? – В ее голосе отчетливо прозвучала насмешка. – Хочешь поиграть в психоанализ? Ладно, как тебе такое? Знаешь, что меня постоянно злит? То, что все мое детство мой старший брат Квим тайком приставал ко мне, а теперь он христианский мученик на пороге канонизации, и никто никогда не узнает, какой он был жестокий и какие ужасные вещи он делал со мной!
Ванму была шокирована. Питер рассказывал ей о Квиме. О том, как он умер. О том, какой он был человек.
– О Квара, – только и смогла выговорить Ванму, – мне так жаль…
Судорога отвращения исказила лицо Квары.
– Какая же ты дура! Квим ни разу пальцем ко мне не прикоснулся, ты, тупая надоедливая благодетельница! Тебе так хочется получить какое-нибудь объясненьице попроще, почему я такая сука, и ты готова поверить всему, что прозвучит хоть чуть-чуть правдоподобно. Ты и сейчас продолжаешь гадать, а не было ли мое признание правдой, может, я просто отказываюсь от него из-за боязни последствий или какой-нибудь другой столь же идиотской причины? Заруби себе на носу, детка. Ты меня не знаешь. И никогда не поймешь. И я не хочу, чтобы ты меня понимала. Мне не нужно никаких друзей, а если бы я захотела их завести, то уж всяко не ручную собачонку Питера. Тебе понятно или нужны еще разъяснения?
Ванму и раньше бывала битой, ей утирали нос эксперты и поносили чемпионы. У Квары это получалось прекрасно по любым стандартам, но не настолько, чтобы Ванму дрогнула.
– Знаешь, а я обратила внимание, – лукаво сказала Ванму, – что после того, как ты оклеветала самого почитаемого члена своей семьи, ты все-таки не смогла допустить, чтобы у меня остались сомнения насчет того, правда это или нет. Значит, ты действительно умеешь хранить верность, хотя бы мертвым.
– Ты что, намеков не понимаешь? – скривилась Квара.
– И еще: ты продолжаешь говорить со мной, несмотря на то что презираешь меня и пытаешься обидеть.
– Из тебя бы вышла рыба-прилипала, так и норовишь прицепиться и всю кровь высосать!
– Ну, в любой момент ты можешь просто-напросто уйти отсюда и не слушать мои жалкие попытки стать твоим другом, – напомнила Ванму. – Только ты не уходишь.
– Какие мы недоверчивые! – фыркнула Квара.
Она отстегнулась, поднялась с кресла и вышла в открытую дверь.
Ванму смотрела ей вслед. «Питер прав. Люди – самые чужие из всех чужих видов. Самые опасные, неразумные и мало предсказуемые».
Но как бы то ни было, Ванму решилась сделать парочку предсказаний.
Во-первых, она была совершенно уверена, что исследовательская команда в один прекрасный день установит связь с десколадерами.
Второе предсказание было гораздо менее определенным. Скорее, надежда. Возможно, просто пожелание. Когда-нибудь Квара скажет Ванму правду. Когда-нибудь скрытая боль, которая сжигает ее сердце, утихнет. Когда-нибудь они станут друзьями.
Не сегодня. Спешить некуда. Ванму будет пытаться помочь Кваре, потому что она явно нуждается в помощи и потому что люди, которые были рядом с ней дольше других, слишком устали от нее, чтобы помогать. Но помощь Кваре была не единственной и, конечно, не самой главной задачей, стоящей перед Ванму. Брак с Питером и жизнь вместе с ним – вот самый главный приоритет. А в этот конкретный момент ее жизни самыми главными приоритетами было поесть, попить и найти туалет.
«Уверена, это означает, что я человек, – подумала Ванму. – Не бог. Вероятно, обыкновенное чудовище. Частично раман. Частично варелез. Но больше раман, чем варелез, по крайней мере в лучшие дни. И Питер такой же. Оба мы представители порочного вида, стремящиеся к единению, чтобы еще на пару-тройку единиц увеличить его численность. Мы с Питером вместе будем призывать новые айю из Вне-мира, чтобы они взяли контроль над слабым тельцем, которое создадут наши тела, и мы увидим, что наш ребенок в один день будет варелез, а в другой – раман. И мы иногда будем хорошими родителями, а иногда будем совершать страшные ошибки. Иногда будем безутешно горевать, а иногда станем настолько счастливыми, что не сможем сдержать свою радость. С этим нужно жить. И я смогу».
Читать бесплатно другие книги:
