Иконы Штоль Маргарет
И мы размещаем упаковки пластита и взрыватели на нужные места.
Они связаны между собой черными ползучими усиками, которые пробираются между камнями утеса под зданием.
Большую часть мы располагаем прямо на корпусе самой Иконы, прикрепляя к тем точкам, которые Тима столь тщательно изобразила на карте. Как будто это некий творческий проект, произведение искусства, где все должно быть на своем месте.
Оставшиеся упаковки мы засовываем под основание Иконы, просто чтобы уж наверняка.
К ним присоединен один детонатор.
Ро старательно пристраивает его к месту, аккуратно обращаясь с хитроумным приспособлением, которое срабатывает от пружины и механического таймера – и никакого электричества. С чувством гордости Ро объясняет все, прилаживая спуск:
– Фортис просто гений. Поскольку Иконы прерывают все химические процессы, он разработал детонаторы, которые сработают невероятно быстро, прежде чем поле Иконы успеет им помешать. Как только один из них запущен, вся цепочка придет в действие, и сооружение взлетит на воздух до того, как Икона сможет это остановить. Она и понять не успеет, что ей врезало.
Все, что нам теперь остается, – запустить таймер и удирать.
Одно мгновение мы просто стоим там. Все это ощущается как безумие – стоять так близко к Иконе, да еще и имея силу уничтожить ее. У меня в руке – секундомер. Тоже пружинный, как детонаторы. Весьма простой. Этой технике уже больше ста лет, но она по-прежнему надежна.
– Готовы? – спрашивает Ро.
– Готова, – отвечаю я.
Лукас просто кивает, ничего не говоря.
– Взрыв произойдет через сто двадцать секунд, по моим расчетам. – Голос Ро – ровный и уверенный – перекрывает весь шум и заглушает все мысли.
– Давай… – Ро щелкает переключателем и поднимается на ноги с довольным видом.
Я включаю секундомер. Цифры бегут мимо меня, проскакивая в окошке.
Одно нажатие на кнопку – и все изменилось.
Мы бежим. Я, не оглядываясь, несусь по коридору и по бетонным ступеням, пробегаю мимо бронзовых кругов планет нашей Солнечной системы, вделанных в пол, пересекаю участок высохшей травы рядом со столбом, указывающим путь к заброшенной парковке.
Я бегу со всех ног, пока не оказываюсь на полпути вниз, на склоне холма, у той тропки, что напрямую ведет к месту, где Тима должна встретиться с нами и проводить в убежище Сопротивления.
Сегодня нас не ждет Фрили. Не ждет посольская вертушка. Только не сегодня.
Лукас бежит рядом со мной, и мы одновременно останавливаемся и смотрим назад.
– Одна минута, – говорю я почти сама себе. – Все это проклятое место вот-вот превратится в облако пыли.
Я поворачиваюсь к Лукасу и ладонью стираю кровь, что сочится из его носа. Потом смахиваю с его глаз упавшую прядь волос.
Ро, задыхаясь, догоняет нас:
– Ты что делаешь? Вперед!
Он хватает меня за руку и тащит за собой изо всех сил. Я почти лечу. Ро даже не замечает Лукаса. Ему наплевать, поспешит тот за ним или нет.
Ро бежит дальше, волоча меня за собой. Он не остановится ради кого бы то ни было, только не сейчас.
Мы мчимся вниз по склону, выскакиваем за изгородь, прочь от Иконы. Мы спешим вырваться из зоны взрыва и наконец прячемся за огромным валуном.
Я смотрю на секундомер.
10
5
1
Но мы слышим лишь тишину.
Нет ни дыма, ни обломков там, где следует быть дыму и обломкам.
– Что-то не так. Первый взрыв должен уже произойти. Я же отрегулировал время. По одной опоре за раз. – Ро едва выговаривает эти слова.
Мы все дышим с трудом.
– Может быть, ты не то время установил? Может, детонатор не сработал? Или, может, соединение расшаталось. – Я стараюсь не думать о худшем, о том, что Лорды обнаружили, чем мы тут занимаемся, и нашли способ остановить процесс. – Нет, оно все равно должно взорваться в любую секунду. А посольские вот-вот явятся. Нам надо уходить. Мы всегда можем попытаться снова.
– Нет, – возражает Лукас. – Мы зашли уже так далеко, слишком рисковали, чтобы уйти, не убедившись, что все сработает.
Ро трогает свой наушник:
– Что-то я ничего не слышу.
Я постукиваю по своему, но тоже не слышу реакции.
Лукас поднимает руку и кричит, обращаясь к браслету на запястье:
– Док, Фортис, что происходит?
Мы слышим треск помех, потом сквозь него прорывается голос Фортиса:
– Ну, мои дорогие, мне кажется, лучше спросить, чего не происходит и почему.
Снова шум, еще громче.
Фортис продолжает:
– Хакс, ты же проверял расчеты снова и снова, что не так?
Я слышу громкий жужжащий звук, потом голос Дока:
– Вполне возможно, что предположений, лежащих в основе моих вычислений, было недостаточно. Я изучил образец Иконы… и сделал пространные измерения эффекта воздействия Иконы… но всегда остается небольшая возможность ошибки.
И дальше следует молчание.
Молчание и шум статических помех.
Я хватаю Лукаса за запястье:
– Док? Фортис?
Наконец я слышу Фортиса:
– Да, Дол. Не хочу лгать. Похоже, у нас дурные новости.
– О чем ты говоришь? – У меня путаются мысли. – Должно же быть что-то такое, что мы можем сделать!
Даже сквозь шум помех я слышу, как мерк колеблется.
– Все зависит от вас. Я не могу заставить вас сделать это. Единственный способ взорвать все это…
– Один из нас должен его взорвать, – говорит Ро.
– Так и есть. Вручную.
У меня падает сердце. Лукас обхватывает голову ладонями. Ро выпрямляется:
– Я это сделаю. Это мой долг.
Нет. Только не Ро. Только не мой лучший друг. Мне невыносимо представить жизнь без него, пусть даже Икона будет уничтожена.
– Фортис, дело того не стоит! Мы должны придумать что-то другое. – Я снова и снова стучу по своему наушнику. – Тима, ты там? Док!
Никто не отвечает.
Ро ловит мою руку:
– Дол, не надо. Ты же знаешь, другого способа нет. Это должен быть один из нас. Но это не будешь ты, и я не позволю Пуговице заслужить всю славу.
– Ну-ну, продолжай, Ро. – Лукас смертельно бледен.
Ро даже не смотрит в его сторону.
– Отвали. Это моя битва. Я должен сам все сделать.
Я выдергиваю руку из его ладони:
– Ро, послушай…
И тут же я умолкаю, потому что кое-что слышу.
– Это…
Ро прислушивается.
– Лай?
– Здесь?!
Я думаю о мертвом парне у изгороди, о крови, текущей из моих ушей. Ничто не может выжить там, где мы были. Мы и сами-то едва выжили.
Но это действительно так. Звук исходит из одного нашего рюкзака. Ро наклоняется и открывает его – и изнутри высовывается голова Брута, который тут же облизывает губы Ро.
– Что Лукас сделал с этой собакой?
– Как эта собака вообще выжила?
Просто какое-то чудо.
Маленький шелудивый пес, свернувшись в рюкзаке на спине Лукаса, пережил поход к Иконе.
– Брут!
На склоне позади нас появляется Тима. Она тащит целую связку медицинских масок и еще что-то, тоже вроде бы медицинское. Я узнаю красный крест.
Тима вытаскивает Брута из рюкзака, а он облизывает ее весьма основательно.
– Хороший мальчик. Зачем Лукас притащил тебя сюда? – Тима поворачивается ко мне. – Что тут происходит? Почему до сих пор нет взрыва? Где Лукас?
Мы с Ро ошеломленно смотрим друг на друга.
Потому что Лукас исчез.
Тима в мгновение ока понимает, что случилось.
– Нет. Совершенно невозможно. Он не может этого сделать. Я его не пущу!
И прежде чем я успеваю издать хоть звук, она сует Брута мне в руки и бросается бежать так быстро, как я и вообразить не могла. Она исчезает в темноте на склоне холма, направляясь к обсерватории.
Брут завывает.
– Погоди! – кричит Ро и кидается следом за Тимой.
– Ро, стой! – Я успеваю схватить его за руку и тяну изо всех сил. Я не могу позволить, чтобы он ушел. – Прошу, Ро, все равно уже слишком поздно! Нам ее не остановить, а Лукас уже далеко.
Ро замирает, сжав кулаки, стиснув зубы:
– Нет, не может быть.
Я тяну его вниз по склону, не в силах больше выносить все это. Пес прижимается к моей груди и скулит.
– Я не собираюсь позволять тебе просто так жертвовать жизнью. Во всяком случае не сейчас.
Ро как-то разом ослабевает, сдаваясь. Я обнимаю его одной рукой – и полностью, окончательно теряю контроль над собой.
Я больше не могу сдерживаться. У меня больше нет сил противостоять боли моей огромной печали, и она наваливается на меня.
Мои родители, сотни миллионов людей, умерших разом, падре, Рамона, а теперь еще Лукас и Тима… Я чувствую, как нарастает сила печали, она куда больше, чем я сама, – я не могу вместить ее.
Я рыдаю, оплакивая всех.
И я не могу остановиться, когда слышу первый взрыв. И следующий. И следующий.
Я не могу остановиться, когда вокруг нас начинают сыпаться обломки и я ощущаю запах дыма.
Я не могу остановиться, когда Ро, весь покрытый пылью и золой, вытягивается во весь рост, чтобы рассмотреть, стоит ли по-прежнему на месте Икона.
Или после этого…
Когда наступает тишина.
ПОСОЛЬСКАЯ ТЕЛЕГРАММАГЛАВНОЕ ПОСОЛЬСТВОГРИФ: СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
От: ГПП Миядзавы
Кому: Всем Послам Икон
Всем!
Я получил от Лордов следующее сообщение касательно продуктивности строек. Лорды недовольны. Приказ: увеличить количество работников на стройках на 20 %, чтобы ускорить процесс. Мне неважно, где вы возьмете людей.
Если вы цените свое положение и свою жизнь, добейтесь успеха. Амаре и Руссо, это относится к вам.
Миядзава
НАЧАЛО СООБЩЕНИЯ
ТЕКУЩЕЕ СОСТОЯНИЕ РАБОТ НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНО.
ГЛОБАЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ 84,7%.
ПРИ МИНИМУМЕ 90%.
ЛОС-АНДЖЕЛЕС: 78%
СЕВЕРО-ВОСТОК: 95%
ЛОНДОН: 84%
ПАРИЖ: 75%
МОСКВА: 81%
ШАНХАЙ: 89%
ТОКИО: 91%
КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ
Глава 29
Вирус
Не знаю, как долго я сижу, онемевшая и потрясенная.
Брут скулит, пока наконец не заставляет меня вынырнуть из тумана, и только тогда я оглядываюсь по сторонам.
Плотный серовато-белый пепел осел везде, покрыл сухие деревья, камни, землю. Черный дым клубится в воздухе, и я вижу лишь на несколько футов вокруг.
Ро стоит молча, глядя на вершину холма.
Я думаю об огромной ране, которую мы нанесли этой горе, о людях, которым пришлось умереть здесь из-за Лордов, и о том, сколько может умереть теперь, из-за того, что мы сделали.
Если Лукас прав.
Если он был прав.
Что ты натворила, Долория Мария? Ведь теперь начнутся расправы. Последствия. Дом Лордов не оставит это безнаказанным. Если они найдут тебя. Если ударят.
Если.
Все снова и снова возвращается к этим четырем маленьким буквам. Если я сделала то, что, как мне кажется, я сделала. Если Лорды сделают то, что, как думал Лукас, они должны сделать.
И тут я разворачиваюсь и начинаю подниматься вверх по холму, по тому пути, который уже прошла.
Я ничего не вижу, пока не добираюсь до вершины холма. И тогда уже я вижу все.
Или, скорее, почти ничего.
Ни зданий. Ни Иконы. Ни друзей.
Лукаса нет нигде. Я не нахожу никаких признаков его или Тимы.
– Лукас! Тима! – кричу я, хотя и знаю, что это бессмысленно.
Слезы высыхают на моих щеках, размыв грязь, покрывающую мое лицо, и мне требуется несколько мгновений для того, чтобы заметить: я не ощущаю боли или давления энергии Иконы.
Я закрываю глаза.
Сквозь все горе я чувствую невероятную волну облегчения. Наш план сработал.
Икона разнесена вдребезги, стерта с лица земли, и Лорды утратили свою власть над нами.
По крайней мере, здесь, по крайней мере, пока.
Но теперь мы знаем, что можем это сделать. Сделаем это.
По одной Иконе за раз.
Лукас и Тима… Их самопожертвование что-то значит.
Должно значить.
Я опускаю Брута на землю, и он бежит вперед, в дым. Там, где всего несколько минут назад стояла Икона, остался лишь черный кратер. Это выглядит так, словно некий гигант схватил Икону и выдернул ее из земли, а потом ею же расколотил все вокруг. Там, где остались еще какие-то части здания, горит огонь. Мертвые деревья вокруг лишились верхушек. Все – небо, обломки бетона и то, что осталось от сухих коричневых кустов, – все пахнет дымом.
Пепел падает с неба, словно снег. Он сыплется на разбросанные куски бетона и остатки Иконы, медленно укрывая землю. Он создает почти мирное впечатление.
Почти.
Я подхожу ближе к эпицентру взрыва, к тому месту, где стояла Икона. Где находился детонатор.
Где был Лукас.
Все, что осталось от него и Тимы, – это пепел, плывущий в воздухе вокруг меня.
Они исчезли.
Как падре, как Рамона-Хамона.
Как все, что я любила.
У меня начинает жечь глаза.
– Мы не можем их оставить.
Я произношу это вслух, потому что чувствую: Ро стоит позади меня. Должно быть, он сразу побежал вслед за мной на холм.
Я ожидаю, что Ро будет торжествовать. Огонь и сила взрыва разнесли Икону – именно так, как он того и хотел.
Но, обернувшись, я вижу, что Ро плачет.
Я иду мимо него к остаткам смотровой площадки, туда, где обрушившийся каменный балкон дает возможность увидеть обгоревшие, дымящиеся склоны и молчаливый город внизу. Моя нога обо что-то задевает, и я останавливаюсь. Это острый осколок бывшей Иконы. Точно такой же, какой я нашла прежде.
Я поднимаю его, ощущаю его вес в ладони.
Я чувствую, как он тлеет и гудит, все еще испуская биение своей собственной тихой жизни.
Меня переполняет чувство потери Лукаса. Я ощущаю самопожертвование Тимы. Я чувствую всю ту боль, которую заперла в себе. Мои родители, мой падре, Рамона. Миллиарды людей, которых больше нет в мире. Родители, дети, бабушки и дедушки… Теперь это невидимая история.
Миллиарды забытых лиц. Миллиарды непрожитых жизней. Миллиарды причин ненавидеть и убивать.
Искра внутри меня разрастается. Обломок Иконы разогревается в моих ладонях.
Я чувствую огромную печаль, но я чувствую и ярость тоже. Я чувствую страх, но я ощущаю и любовь, и она куда сильнее, пожалуй, сильнее всего. Я чувствую все, что научилась чувствовать в каждом, и я наполняюсь любовью.
Я протягиваю руки к небу, и к городу, и к далеким водам. Я не отталкиваю их. Я хочу все ощущать, я хочу позволить себе почувствовать все, что только можно. И всех.
Я отшвыриваю назад обломок.
Всю свою жизнь я боялась, что чувства могут захлестнуть меня. Что они слишком сильны для меня, а людей так много, а боль так велика. И каждую минуту каждого часа каждого дня я тратила на то, чтобы защититься от ощущения всей этой жизни вокруг меня.
Потому что чувства – это воспоминания, а я не хочу помнить.
Потому что чувства опасны, а я не хочу умирать.
Но этой ночью все иначе. Теперь все иначе. То, что мы потеряли, мы потеряли вместе. Я хочу ощущать эту потерю. Я хочу ощущать Хоул. Я хочу ощущать великую ценность жизни, всего, что осталось, когда исчезла Икона.
Я хочу ощущать все это.
– Дол? Ты в порядке? Что происходит? Тебе нельзя там стоять.
Я ничего не говорю. Я не могу.
Мне кажется, что мои руки охвачены огнем. Между ладонями, в которых я держала обломок, разрастается огромный шар энергии. Он покидает мое тело и растекается над холмом, над городом, над горизонтом. Энергия пульсирует ярко, словно искра самой жизни.
Я и есть Икона.
Не Икона Дома Лордов, а ваша Икона.
Почувствуйте то, что чувствую я.
Почувствуйте, что вы собой представляете.
Ваша печаль так же велика, как моя. И ваша любовь, и ваш гнев, и ваш страх. Это наши дары, и это наши дары – для вас.
Я слышу пульсацию энергии, когда та разлетается от меня, нарастая в бурном темпе, мчится волнами, словно взмахи птичьих крыльев. Словно общее биение сердца всего города.
Я распространяюсь, как какой-нибудь вирус. Не я… чувство. Идея. Я улыбаюсь себе, думая, что кто-нибудь должен донести об этом полковнику Каталлусу. Я более чем опасна. Я заразна. Он и понятия не имеет, насколько я заразна на самом деле.
Теперь я понимаю это. Я знаю, что делать со своим даром. Он мне казался слишком большим для одного человека, потому что таким он и был.
Это чувство принадлежит не только мне.
Я предназначена для того, чтобы делиться им.
Я беру свой дар и выпускаю его наружу. Я не Плакальщица, не сейчас. Мы все – одно. Мы все – Плакальщики, и Бунтари, и Возлюбленные, и Трусы.
Постигните это.
Постигните и будьте свободны.
Я принадлежу вам. И это все – вы сами.
И вот я ощущаю их, одного за другим. Удивленно. Медленно.
Они недоверчивы и дышат с трудом. Они всхлипывают и боятся. Они встревожены и осторожны. Их били, как собак, и они боятся, что их будут бить снова. Они больны. Они бедны. Они потеряли своих матерей, своих сыновей, своих братьев. Они жмутся друг к другу на голых матрасах в темных комнатах с зарешеченными окнами. Им больно дышать. Им больно надеяться.
Читать бесплатно другие книги:
