Отшельник Дорофеев Владислав
- Обоих.
Тимур пошел в сарай, а я неторопливо направился к воротам.
Через полминуты все трое нагнали меня, и мы вышли за ограду. Собаки сидели перед кустами и спокойно сторожили того, кто там лежал. Услышав наши шаги, они обернулись, и Кусай завертел хвостом.
Забравшись в кусты, мы окружили мужика, который уже не стонал, а просто лежал на спине и тихо сопел. Глаза его были чуть приоткрыты, и, похоже, он был без сознания.
Окружив мужика, мы осторожно взялись и вчетвером вытащили его из кустов.
- Поаккуратнее, - предупредил я, - у него нога сломана.
Тимур, который держался как раз за эту ногу, кивнул и сделал вид, что несет хрустальную вазу.
Мы внесли мужика во двор, и Афанасий сказал:
- В сарай, однако. Будем ногу лечить.
Затащив мужика в сарай, мы осторожно положили его на подстилку, и Афанасий, повернувшись ко мне, сказал вежливо, но непреклонно:
- Уходите.
Мы с Тимуром пожали плечами и вышли.
Решительное заявление Афанасия слегка задело мое профессиональное, то бишь врачебное, самолюбие, и я пробормотал:
- Ишь, блин… Гиппократ нашелся!
Тимур усмехнулся и сказал:
- Ничего, все нормально. Они поставят его на ноги быстрее, чем городские специалисты, вот увидишь.
- Ладно, посмотрим, - ответил я, - давай-ка самовар запалим. Выпьем чаю, а может быть, и лекарям нашим кипяток понадобится.
В это время из сарая донеслось буханье шаманского бубна и хриплые завывания.
Я забеспокоился и спросил Тимура:
- А ты уверен, что они не угробят его своими первобытными плясками?
- Не боись, - ответил Тимур, - это только в коммунистических книжках про шаманов глупости писали. На самом деле они знают, что делают. И никакой кипяток им не понадобится.
- Ну-ну, - скептически хмыкнул я, - а если не справятся?
- Тогда этим мужиком мы откроем наше местечковое кладбище.
- Зашибись, - восхитился я, - типун тебе на язык!
- Ладно, не нервничай, наливай самовар, а я шишек принесу.
В другом сарае, попроще, там, где хранились лопаты и прочий инвентарь, у нас было несколько мешков сосновых шишек, которые, как известно, являются самым лучшим топливом для самовара.
Недовольно бурча под нос, я налил в самовар родниковой воды, а Тимур, насыпав в топку шишек, поджег их. В самоваре, стоявшем на толстой дощатой столешнице, затрещало, и из закопченной трубы, изогнутой буквой «г», заструился жаркий прозрачный дымок.
Мы уселись на скамьи из толстых досок, стоявшие у стола, и стали трудолюбиво ждать, когда самовар закипит. Занятие было ответственное, и, понимая важность момента, мы молчали.
В это время из сарая выскочил молодой Макар, который, потрясая украшенной ленточками палкой, нарезал по двору несколько кругов и снова скрылся в сарае. Я, открыв рот, проводил его взглядом и повернулся к Тимуру.
- Ты уверен, что это… это… - я не находил слов, чтобы назвать то, что увидел, - поможет человеку с вывихнутой ногой? - спросил я у Тимура.
Он засмеялся и ответил:
- Не думай, что все ограничится плясками и заклинаниями. Они и с нормальной медициной знакомы. Не со столичной, конечно, а со своей, народной, но умеют и кровь остановить, и рану обработать…
Из сарая послышался крик боли, потом еще один, но уже потише, потом голос Афанасия забормотал что-то успокаивающее.
- И вывих вправить, - закончил Тимур, ткнув большим пальцем через плечо в сторону сарая.
- А как же насчет наркоза? - язвительно поинтересовался я.
- У настоящего мужчины боль вызывает только улыбку, - гордо ответил Тимур.
- Ты себя имеешь в виду? - спросил я еще более ядовито.
- Нет, - грустно вздохнул Тимур, - я слабый городской отросток… Куда мне!
Дверь сарая распахнулась, и из нее неторопливо вышли Афанасий и Макар. Вид у них был, как у гинекологов, только что успешно принявших роды у слонихи. Подойдя к столу, они сели рядом с нами, и Афанасий сказал:
- Он спит. Нога заживет через два дня.
Я уже привык к лаконичности его высказываний.
А Макар - так тот вообще не произносил слов, исключая случай, когда они приволокли и взгромоздили на стол, за которым мы сидели сейчас, огромную двухметровую рыбину.
- Таймень, - сказал тогда Макар.
И все.
Больше я от него никогда ничего не слышал. Любой финский или эстонский «тормоз» рядом с ним выглядел бы обладателем бешеного темперамента.
Самовар зашумел, и Тимур пошел в дом за заваркой, чашками и прочими атрибутами чаепития.
* * *
На следующий день найденного в кустах мужчину по настоянию Знахаря перенесли в дом. Тот был в сознании, спокойно переносил все процедуры, которые производили с ним не только ханты-манси, но и Знахарь, все-таки вмешавшийся в процесс исцеления.
Было видно, что мужик пережил весьма неприятные приключения, и что, если бы его не нашли собаки, то, возможно, обитатели лесного дома обнаружили бы его позже, и тоже по запаху. Но запах этот был бы уже совсем другим.
За прошедшие с момента его обнаружения сутки мужик не произнес ни слова, и Знахарь начал уже подумывать, что из леса появился второй Макар, такой же молчаливый и замкнутый. Но, когда они сидели за столом и ужинали, помытый и несколько освоившийся мужик, полулежавший за отдельным, более удобным для него низким столом, кашлянул и спросил:
- Кто вы?
Знахарь поперхнулся пивом и, посмотрев на Тимура, удивленно сказал:
- Разговаривает!
Мужик усмехнулся, но промолчал.
- Вообще-то, - назидательно произнес Знахарь, - это мы, а не ты вправе спросить, кто ты. Логично?
- Логично, - согласился мужик, - но тут не все так просто.
- Да уж, - с умным видом сказал Тимур.
Знахарь выразительно посмотрел на него, и Тимур умолк.
- Ну, так что? - спросил Знахарь, выжидательно глядя на мужика.
- Меня зовут Семен, - сказал мужик, подумав.
- Хорошо, - кивнул Знахарь, - я Майкл, это Тимур, а это Афанасий и Макар. Будем считать, что знакомство состоялось.
Мужик посмотрел на него и сказал:
- Я вижу, что ты… - он прервал себя, - это ничего, что я так сразу на «ты»?
- Ничего, ничего, - отозвался Знахарь, - здесь лес, жизнь простая, так что давай на «ты».
- Ладно. Я вижу, что ты вроде человек городской, и хочу спросить, как ты здесь оказался? И что это вообще за хоромы? - Семен повел рукой вокруг себя.
- Ну вот, началось! - Знахарь хлопнул себя рукой по колену, - я же тебе сказал, что это невежливо - расспрашивать нас, кто мы да что.
- Слушай, Майкл, - Семен нахмурился, - тут такое дело… Не знаю, может быть, мне лучше было тихонько загнуться там, в кустах…
- Это почему же? - удивился Знахарь.
- Как раз потому, что я не знаю, к кому попал. Может быть, если я расскажу, откуда я, вы тут же свистнете ментов, и… Ну, дальше ясно.
- Ах, вот как… - Знахарь многозначительно покачал головой, - ментов… Интересно… Это так интересно, что нужно выпить еще пива. Кстати, почему ты не пьешь?
- А я вообще ничего не пью, - ответил Семен, - ни пива, ни водки, ни вина.
- Крепко, - одобрительно сказал Знахарь, - мне бы так… Кстати, Афанасий с Макаром тоже не пьют.
- Я уже заметил.
Тимур поставил на стол еще две бутылки пива, и Знахарь, наливая себе, сказал:
- Значит, не хочешь встречаться с ментами… Не беспокойся, не встретишься. В этом доме мои законы. Но если ты - урка поганый, то лучше бы тебе к ментам попасть, а не ко мне.
- Понятно.
Семен сжал губы и нахмурился.
Было видно, что он принимает какое-то очень важное решение.
Знахарь заметил это и не торопил собеседника.
В это время собаки навострили уши и повернули головы к двери.
Афанасий настороженно посмотрел в ту же сторону и сказал:
- Однако, посмотреть надо.
Он встал, взял прислоненный к стене карабин и, подойдя к двери, открыл ее. В доме стало слышно постукивание стационарного лодочного мотора, доносившееся с реки. Звук становился все ближе и, послушав еще некоторое время, Афанасий повернулся к Макару и сказал что-то на своем наречии. Макар кивнул, а Афанасий, посмотрев на Знахаря, сказал:
- Пошли встречать гостей.
Знахарь переглянулся с Тимуром, потом оба посмотрели на Семена, который обеспокоенно следил за передвижениями в гостиной, и Знахарь усмехнулся:
- Не нервничай. Тебя тут нет.
Тимур остался с Семеном, а Знахарь, Афанасий и Макар вышли на улицу.
К маленькому, но добротному причалу, сооруженному специально для тимуровского «Ништяка», приближался небольшой катерок, в котором сидели шестеро вооруженных автоматами солдат и молодой старлей.
Знахарь и оба остяка спокойно стояли на причале и ждали, когда катер ткнется носом в деревянный настил. Афанасий и Макар были при ружьях, и это было совершенно рядовым явлением в здешних местах, а «беретту», которая имелась в кармане Знахаря, никто не видел, так что внешне ситуация выглядела вполне нормальной.
Наконец катерок остановился, упершись в причал, и старлей, оглядев стоявших на нем людей, снял фуражку, вытер лоб и сказал Знахарю, как видно, признав в нем главного:
- Здоров, хозяин!
Знахарь усмехнулся и ответил в той же манере:
- Здоров, коль не шутишь!
Посмотрев на знахарский дом, стоявший за мощным бревенчатым частоколом, старлей восхищенно покачал головой и сказал:
- Вот, значит, какой домик… У нас про него разговоры ходят, а тут я и сам увидел. Хороший домик.
- Хороший, - согласился Знахарь, - что нужно?
- Да ничего особенного, - ответил старлей и внимательно посмотрел на Знахаря, - мы беглых ищем. Может, видел кого-нибудь?
Знахарь тоже пристально посмотрел на старлея и увидел, что тот, хоть и прикидывался простым и разговорчивым парнем, на самом деле был напряжен и подозрителен. Его глаза остро ощупывали стоявших на причале людей, а солдатики, молча сидевшие на банках, держали автоматы между колен, и Знахарь заметил, что у всех были сняты предохранители.
А это, пожалуй, серьезно, подумал он и, беззаботно засунув руки в карманы, ответил:
- Не-а, не видел. Мы - бедные дачники, и не интересуемся здешними новостями.
Один из солдат засмеялся, и старлей, повернувшись к нему, резко бросил:
- Рядовой Качура, отставить!
Качура перестал смеяться, но на его лице осталась саркастическая усмешка.
- А вы кого-нибудь видели? - теперь старлей обратился к шаманам.
Те отрицательно повертели головами, и Знахарь ответил за них:
- Это местные охотники, учат меня таежному умуразуму.
Достав сигареты, он закурил и, присев на корточки, протянул пачку старлею:
- Закуривай, брат!
Сказав это, Знахарь почувствовал, как его самого передернуло от этого фальшивого обращения. По знакам отличия было ясно, что «брат» служит во внутренних войсках и наверняка разыскивает именно Семена. И «братом» Знахарю этот старлей не мог быть ни при каких обстоятельствах. Даже если бы они одновременно предстали перед апостолом Петром.
Старлей после секундной паузы кивнул и взял сигарету.
- Отдай остальные солдатикам, - сказал Знахарь, и старлей, взяв пачку, передал ее назад.
- Так что там насчет беглых? - озабоченно спросил Знахарь, когда все дружно закурили, и над причалом поднялся такой дым, будто он загорелся, - понимаешь, я человек мирный, спрятался тут от цивилизации, наслаждаюсь природой, а ты говоришь - беглые… Это, значит, беглые уголовники, я правильно понимаю?
- Правильно, - сказал старлей.
- Вот видишь… А уголовники - они ведь грабители и убийцы. И теперь я не смогу спать спокойно. Так что мне делать?
- А ничего особенного, - спокойно ответил старлей, - живи как обычно, а если… У тебя связь какаянибудь есть?
- Есть.
- Хорошо. Если что - сразу сообщай.
- А куда сообщать-то?
- Куда сообщать… - старлей нахмурил лоб, - а сообщать вот куда.
Он достал из кармана ручку и блокнот.
Написав что-то на листке, он вырвал его и протянул Знахарю.
Знахарь взял листок и увидел шестизначный телефонный номер.
- Это наша дежурная часть, - пояснил старлей.
- Ваша - это, значит, армейская?
Старлей усмехнулся:
- Ага, армейская.
Знахарь сделал вид, что его осенило:
- А, понял! Это та самая зона, откуда злодеи убежали. Так?
- Так, - ответил старлей.
- А сколько их всего?
- Шестеро. И все опасные, как… - старлей поморщился, - в общем - опасные рецидивисты.
- Рецидивисты… Понимаю… - Знахарь сделал серьезное лицо, - понимаю.
- Ну, ты особенно не нервничай, - успокоил его старлей, - у тебя вон люди имеются, со стволами. Собачки есть?
- Есть.
- Тоже хорошо. Так что отдыхай спокойно. А если что - звони.
Старлей повернулся к сидевшему у мотора солдату и кивнул ему. Солдат встал и двинул ногой по стартеру, торчавшему из двигателя, как на мотоцикле. Мотор застучал, а старлей, снова повернувшись к Знахарю, сказал:
- Ну, будь здоров, дачник!
И усмехнувшись, добавил:
- Бедный…
Вернувшись в дом, Знахарь взглянул на Семена, который полулежал в кресле и выжидательно смотрел на вернувшихся, и сказал:
- По твою душу приезжали.
- Я понял, - ответил Семен.
- А раз понял, - и Знахарь сел на свое место, - тогда рассказывай.
Афанасий с Макаром тоже уселись к столу, и Семен, вздохнув, сказал:
- Что ж… Придется рассказывать. Раз ты меня не сдал, теперь я тебе должен.
- Ты мне ничего не должен, - неприятным голосом ответил Знахарь, - мне должники не нужны. Это может быть у вас, уголовников, принято на людей долги вешать, а я другой человек.
- Понятно… - Семен снова вздохнул, - только вот рассказ будет короткий.
- Пусть короткий, - согласился Знахарь и взялся за бутылку с пивом, - мы ведь тут не байками тешиться собрались, верно?
- Верно. В общем, дали мне пожизненное. Я уже приготовился сидеть в клетке, знаешь, как по телевизору показывают - чуть в дверь стукнули, сразу к стенке и крестом раскорячивайся. Ну, мне, пока я под следствием сидел, один старый зек рассказал, как себя вести, чтобы хоть как-то облегчить… Короче - все, думаю, жизнь кончилась. Пять суток везли куда-то, потом выгрузили, и все оказалось совсем не так, как я ожидал. Какой-то пионерский лагерь строгого режима. Ни тебе охраны, то есть - охрана, конечно, имеется, вышки, проволока, солдатики с пулеметами, все как положено, но в зоне - полная свобода. Зато везде видеокамеры, даже над каждым очком в сортире! И вообще… Все молчат, никто друг с другом не разговаривает, а начальник зоны этой, Штерн его фамилия…
При упоминании фамилии Штерна Афанасий заерзал, и Знахарь, посмотрев на него, спросил:
- Что там у тебя?
- У меня? - удивился Афанасий, - не знаю, иголка, что ли, в штаны попала, колет…
- А-а-а… - Знахарь повернулся к Семену, - и что начальник?
- Он меня вызвал и говорит: тебе пожизненное за счастье было бы, а теперь ты, говорит, мой раб, и твоя жизнь ничего не стоит. Ты, говорит, теперь как вещь, и единственная свобода, которая у тебя есть - это повеситься.
И Семен рассказал обо всем, что творится на этой «зоне», дойдя наконец и до истории со своим побегом:
- В общем, на следующий вечер мы и дернули в тайгу. Как бежали, не важно, а вот то, что мне Портной рассказал в тайге, уже интересно. Он мне всего рассказать не успел, потому что на следующий день, когда мы переправлялись через реку, чтобы след сбить, все утонули. Я один остался. Да-а-а… А через пять дней поскользнулся на мокрой коряге и вывихнул ногу. Целую неделю полз, как Мересьев, ну, а дальше сам знаешь.
Знахарь медленно покачал головой, думая о чем-то, потом спросил:
- Так что тебе Портной рассказал?
- Я же говорю, что он только начал рассказывать, у нас там времени лясы точить не было, нужно было ноги делать… Но кое-что успел. Он сказал, что эта зона вроде как учебный центр, в который собирают самых опасных преступников, приговоренных к вышке и к пожизненному, и, чтобы такие ценные кадры не пропадали зря, готовят их особым образом и делают из них вроде как роботов. Даже будто какую-то операцию на голове делают. А потом переводят их в секретную воинскую часть, кстати - ты видел на реке пароходик без окон, серый такой?
Знахарь задумался и ответил:
- Вроде видел… Да, точно видел.
- Вот. На этом пароходике их и перевозят в эту воинскую часть, а что дальше, я не знаю. Портной не успел рассказать.
- Так… - Знахарь налил себе пива, - зомби, говоришь… А ведь интересное дело получается! Осужденные - они вроде как государственная собственность. И, если ими так распоряжаются, значит, это государственное дело. И зачем же нашему родному говернменту эти зомби?
- Чему? - одновременно спросили Тимур и Семен.
- Правительству, - усмехнулся Знахарь, - это поанглийски.
Он посмотрел на Семена и спросил:
- Ну, как твоя нога?
- Да ничего, побаливает, но уже гораздо лучше, чем было.
- А ну-ка встань! - скомандовал Знахарь.
Семен, кряхтя, поднялся и медленно выпрямился.
- Идти сможешь?
Семен пожал плечами и сделал несколько осторожных шагов, сильно припадая на больную ногу.
- Ты знаешь, - удивленно сказал он, - гораздо лучше!
Знахарь посмотрел на Афанасия, и тот, довольно сморщившись, сказал:
- Таежная медицина, однако. Через два дня бегать будет.
Тимур засмеялся:
- Нет, ты понял, каких я тебе ценных кадров привел?
- Понял, понял, - Знахарь тоже засмеялся, - тоже мне, начальник отдела кадров!
- А что, - Тимур приосанился, - могу, если захочу. Но не захочу. У меня от бумаг голова болит.
- Вот и хорошо, - сказал Знахарь.
- Что хорошо? - спросил Тимур, - что голова болит?
- Нет, - ответил Знахарь, - хорошо, что Семен через два дня бегать будет.
- А что будет через два дня? - поинтересовался Семен, осторожно опускаясь в кресло.
- Да так, ничего особенного, - Знахарь пожал плечами, - может, прогуляемся по лесу, может - еще что-нибудь. Тимур, там еще пиво есть?
- А как же! - ответил Тимур и, встав, направился к холодильнику.
* * *
На следующий день Афанасий с Макаром с самого утра ушли в лес, и мы остались втроем. Полдня прошло в спокойной ленивой полудреме, но, как только мы сели к обеденному столу, Кусай и Жучка опять навострили уши, и опять это оказался долбаный военный катер. Но на этот раз солдатиков на нем сидело всего двое, зато офицер был - аж целый майор.
Нормальный такой майор внутренних войск, с тугим брюхом, тяжелой мордой и наглыми глазами. Я стоял на причале, лениво поигрывая помповиком, и смотрел, как он, побагровев сытым загривком, выбирается из катера, причалившего рядом с белым «Ништяком».
Наконец майор влез на причал и выпрямился.
Посмотрев на мой «моссберг», он одобрительно кивнул и сказал:
- Хорошее ружьецо. А вы всегда так гостей встречаете?
- Это смотря каких, - ответил я, - если таких, про которых вчера ваши солдатики рассказывали, то именно так, и не иначе.
- Но я-то вроде из других, - сказал майор, усмехнувшись.
- Кто знает, - задумчиво ответил я, - всякие бывают… Их еще «оборотнями в погонах» называют.
- Ну, это вы зря, - майор полез в карман, - я могу удостоверение показать.
- Да ладно, - я засмеялся, - бросьте! А кроме того, удостоверение состряпать, сами знаете, - раз плюнуть. Чему обязан?
- Да в общем-то ничему, - майор перестал рыться в кармане и посмотрел на мой дом. - Хороший дом…
- … хорошая жена, - что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить старость? - продолжил я, и мы рассмеялись.
Причем оба - фальшиво.
Я видел, что майор этот - подонок. А он видел, что я это видел. То есть, как говорится: я знаю, что ты знаешь, что я знаю. Примерно так.
Читать бесплатно другие книги:
