Не рисуй меня, художник! Полынская Галина
– Мне очень интересно, каким же образом они собираются устраивать потусторонние контакты великого и ужасного Марка с нашим миром?
Мне это тоже было очень интересно. И первый контакт не заставил себя долго ждать. Ночью, накануне похорон Марка, в помещении галереи так не успевшей открыться выставки его работ, прямо на стене появилась новая картина Марка Лессера. Угольный набросок изображал кладбище, могилу, большой деревянный крест и его самого, стоящего за этим крестом с распахнутыми руками. Шум поднялся страшный, понабежали эксперты, менты, фанаты, журналисты, колдуны-медиумы и прочие психи, а когда экспертиза показала, что это действительно работа Лессера, народ как с цепи сорвался. Моментально нашлись желающие купить эту картину вместе с куском стены, со всей стеной и вместе с самим зданием галереи за любые деньги. Мы с Таисией Михалной следили за происходящим, раскрыв рот и затаив дыхание. Масштаб разворачивающего действия впечатлял. Нам очень хотелось попасть на похороны, но пробиться не получилось бы никаким образом. Пришлось припасть к телеэкрану и жадно наблюдать. Хоронили бедного недоучившегося театрального актера с размахом. Его директор, то и дело указывая на здоровенный деревянный крест, вещал в телекамеру с сосредоточенно-одухотворенным видом, мол, этот временный памятник изготовили буквально за считанные часы, постаравшись сделать его точь-в-точь, как крест на последней, явившейся на стене галереи картины. И он надеется, что указание Марка было растолковано верно, ведь сначала он нарисовал свою смерть, затем похороны и каким будет следующий знак, можно только догадываться… и бла-бла-бла, как обычно.
– Интересно, где же будет следующий знак? – я задумчиво почесала Лаврентия за ухом. – Как бы мне хотелось оказаться в этом месте в нужный час…
– На кладбище, – чавкая, ответила Тая, подруга с аппетитом поглощала бутерброд со случайно завалявшимся в холодильнике куском колбасы и запивала это дело коньяком «Martell ХО». Ни на меня, ни на нее дорогущий напиток должного впечатления не произвел, не такие уж мы, должно быть, продвинутые коньячные ценители.
– Почему?
– Я так думаю.
– И когда же?
– На днях.
– Почему ты так считаешь?
– Ну а где еще, сама подумай? Они станут использовать места так или иначе связанные с Марком. Галерея уже была, остается его дом и кладбище.
– А потом?
– Потом может и не быть, им и с этих «явлений» густо золота отсыплется.
– Тая, дорогая моя, ну объясни же, наконец, чем занимаются следственные органы? Должны же они, наконец, установить хотя бы личность Марка! То есть, что не Марк он, а Евгений! Ведь жил же человек раньше, была у него какая-то семья и биография, не мог же он взяться из воздуха!
– Сеныч, ну откуда же мне знать? Я может и прозорлива, но не до такой степени, чтобы знать, чем там наше следствие занимается.
Таисия и впрямь оказалась на удивление прозорлива. Следующее явление случилось в доме Марка. Его снял на видеокамеру сосед. Он заметил движущийся огонек в пустом опечатанном доме, бросился за камерой и сразу стал знаменитым: он снял самого Марка Лессера, подошедшего к окну с подсвечником в руках. Сюжет показали в последнем выпуске новостей: подрагивающая картинка, то приближаясь, то удаляясь, выхватывала из полумрака бледное лицо, обрамленное длинными черными волосами, взгляд, устремленный в никуда и два свечных огонька, дрожащих у подбородка.
Глава девятая
– По-моему, это уже слишком… – только и смогла произнести оторопевшая Тая. – Это они как смогли обстряпать? Ну-ка позвони нытику Андрею, спроси, не было ли у его обожаемого Жени брата близнеца или родственника сильно на него похожего?
– Думаешь, они могли вовлечь еще кого-то в это безобразие?
– Я ничего не думаю, я исключительно гадаю! Звони, пока не сильно поздно.
Пока я пытала Андрея наличием-отсутствием родственников, Тайка что-то сосредоточенно жевала. Изредка отлучаясь на кухню, она каждый раз приносила себе что-то съедобное, а мне было не понятно, откуда она добывает харчи, если холодильник второй день пустой. Андрея сказал, что не настолько близко общался с Женей, чтобы быть в курсе состава его семьи, но, вроде бы, никаких братьев у него не было.
– А родители, семья его вообще где? – каждое слово из него приходилось вытягивать, настолько неохотно свидетель делился информацией. – Он из Москвы или откуда?
– Не знаю, – отрезал он, попросил больше его не беспокоить и бросил трубку. Надо же, какая противная цаца, а мы его еще коньяком на последние баблосы поили. Обмозговав ситуацию, я предложила следующий вариант:
– Как к ним подобраться не понятно, да и предъявлять нам особо нечего, кроме собственных фантазий. Единственный шанс схватить товарищей за лапу – устроить засаду на кладбище. Они же понятия не имеют, что кто-то может быть в курсе всего происходящего, вот и…
– Нет, нет и еще раз нет! – затрясла челкой Таисия Михайловна. – Уж что-что, а по кладбищам я не ходун… не ездун… не ездец я, короче говоря, по кладбищам! Нее-е-ет, нет, даже не проси!
– Тая! Прекрати! А вдруг они и впрямь отыграют последний спектакль и уйдут в тень? Вдруг у них все-таки получится отвертеться? Нельзя же просто так, безнаказанно убивать красивых молодых людей! Их и так практически не осталось, чтоб ты знала!
– А то я не знаю! – огрызнулась она. – Одни уроды, да унылые дрищи кругом, замуж выйти не за кого!
– Вот именно, а тут последних уничтожают! Пойдем, говорю, на кладбище, коньяк прихватим, чтобы не страшно было, подкараулим гадов и устроим им прямо там справедливое возмездие!
– Ну-у-у… – призадумалась подруга и покосилась на початую бутылку «Martell XO», – если коньяк прихватим, тогда можно, пожалуй…
В дверь позвонили, и Лаврентий пошел в коридор гавкать. Делал он это не часто, лишь когда вспоминал о необходимости время от времени нести сторожевую вахту.
– Кто это, Сена? – напугалась Тая позднего гостя. – Ждешь кого?
– Вроде нет, – звонок повторился, пришлось идти открывать.
– В «глазок» посмотреть не забудь!
– У нас на лестнице всегда темно, смотри – не смотри, всё равно ничего не увидишь. – Подойдя к двери, я сначала прислушалась, затем грозным голосом спросила: – Кто там?!
– Это я, Валера, – ответил незнакомый мужской голос, – я друг Таисии, мы вместе приходили к вам в гости.
Чуть было не ляпнув в ответ: «а-а-а, тот самый унылый дрищ? Как же, как же, помню, помню», я загремела замками и засовами, распечатывая вход в свою крепость. Стоящий на пороге Валера был грустен и уныл сверх всякой меры.
– Здравствуйте, – очень грустно, очень уныло произнес он, – простите за беспокойство, а Тая не у вас? Я никак и нигде не могу ее найти. Ходил к ней домой…
– Ты ходил ко мне домой?! – донесся из комнаты Тайкин вопль – Откуда ты адрес узнал?!
– О! – посветлело его лицо. – Значит, она у вас! Можно войти?
Пришлось посторониться и впустить. Поспешно разувшись, он потопал в комнату.
– Так откуда ты знаешь мой адрес? – не унималась Тая. – И чего вдруг ты взялся меня искать?
– Ну как – оттуда? Я же провожал тебя, когда мы в «Елки – палки» ходили, помнишь?
Судя по сердито-напряженному лицу, Тая данного факта не помнила, видать в «Елках – палках» дорогая подруга была слегка «в дрова» и процесс провожания до дома в памяти не отложился.
– Я думал, что-то случилось, – продолжал Валера, косясь на дорогую бутылку, стоявшую на облезлом письменном столе, – мы ведь договаривались встретиться, а ты не пришла, не позвонила.
Сердито-напряженное выражение не пропадало, похоже, моя склеротичная подруга и о грядущем свидании не помнила.
– У тебя дома родственница какая-то, она волнуется, ругается, говорит, что ты могла бы и позвонить…
– Хорошо, родственнице я позвоню, – снизошла Тая, – и тебе позвоню… через пару дней, ладно? Где-то через неделю-полторы, идет?
Валера молчал, печально глядя на коньяк. Тая проследила его взгляд и вновь посуровела лицом. О том, чтобы угостить Валеру трофейным напитком даже речи не могло идти, ведь все, что попало в лапы гражданке Ливановой, обратного хода не имеет.
– Валера, ты извини, уже поздно, у нас дел навалом и рано вставать еще…
– Вижу я ваши дела, – вздохнул он, – вон, на столе стоят. Тая, скажи честно, у тебя кто-нибудь есть? Ты с кем-то еще встречаешься?
– Нет у меня никого, – Тайка встала с кресла и пошла на таран, желая оттеснить кавалера в прихожую, а потом и за дверь, – не было и, похоже с такой жизнью никогда не будет. Всё, Валерочка, иди домой, не до тебя сейчас, честное слово! Я тебе позвоню, когда все закончится, обещаю.
– Что закончится, Тая, что? – донеслось из прихожей печальное эхо.
– Потом, Валера, всё потом! Иди домой, уже позд…
– Тая, у тебя ведь есть кто-то, да? Я это чувствую! Тебе нужно, чтобы я страдал?
И так далее и тому подобное. Юноша был так настойчив в своих подозрениях, что на месте Тайки я давно бы уже во всем призналась. Подруга быстро потеряла терпение и выставила чувствительного страдальца весьма бесцеремонным образом.
– М-да, – сказала я, когда она, красная и злая, вернулась в комнату, – как все это, черт побери, романтично.
– Вот только не надо издеваться! – она плюхнулась в кресло. – Ну, влюбился, что ж поделать!
– О, да, когда в тебя влюбляется редкостная зануда, это прекрасно. А когда влюбляется ревнивая зануда, то просто спасу нет, как хорошо.
– Когда мы познакомились, у него не было написано на лбу, что он ревнивая зануда! Ну, ничего страшного, я от него избавлюсь.
– Мне почему-то кажется, что это будет не так легко и просто.
– При сильном желании я от кого угодно избавиться могу! Существует много способов, уж поверь мне!
Звучало зловеще…
До глухой ночи решали, когда конкретно следует устаивать засаду на кладбище. Я считала, что нам, скорее всего придется просидеть на кладбище не один день, потому что мы не знаем, когда конкретно хитропопые злодеи решат устроить следующее «явление», и вовсе не факт, что именно на кладбище… Таисия была иного мнения. Поверив в свою прозорливость, она ничуть не сомневалась, что это будет именно кладбище и собиралась вычислить точный день, она, видите ли, хотела устроить простую, легкую, моментально эффективную засаду, а то, понимаете ли, грустно ей торчать на кладбище неделями. Сосредоточенно почесав затылок, затем курносый нос и левое ухо, она изрекла торжественным голосом экстрасенса-шарлатана:
– Послезавтра можно ехать!
– С чего ты взяла, что именно послезавтра? – я взялась раскладывать диван, стрелки на часах подползли к половине второго, засиделись мы основательно. – Думаешь, они все «явления» станут устраивать подряд?
– Сена, ну почему, почему тебе все время надо спорить и никогда не доверять мне с первого раза? – сопя и чертыхаясь, она пыталась натянуть свою старую ночнушку, жившую в моем шкафу года с девяносто пятого. У меня вообще много Тайкиного барахла по шкафам рассовано, всё, что не нужно, а выбросить жалко, привозит ко мне и складирует.
– Я просто хочу узнать, с чего ты взяла, что именно послезавтра, а не завтра и не через два дня? И возьми другую рубашку, ты же видишь, никак твой организм внутрь не помещается.
– Хочешь сказать, что я толстая? Жирная, уродливая, да?!
– Всё, спокойной ночи, – пробормотала я, накрываясь одеялом с головой. – Приятных сновидений.
– Нет, ты скажи, скажи!
И я подумала, что с Валерой они, в принципе, неплохая пара, очень даже подходящая, зря Таечка собралась от него избавляться, похоже, это судьба.
Глава десятая
Утром нас разбудил звонок Влада. Мой добрый друг интересовался, собираюсь ли я когда-нибудь придти на работу? А то Шеф замучался ждать меня вместе с грандиозным репортажем в придачу.
– Еще немножечко терпения, скоро всё будет, – зевнула я. – Совсем-совсем скоренько…
– Как у вас вообще дела следовательские продвигаются?
– Всё идет по плану, – и повесила трубку, не в силах продолжать разговор.
Окончательно проснуться смогли только к полудню, и то, не растолкай нас исстрадавшийся Лаврентий, так бы и дрыхли целый день, как две паразитки. Прогулку со сладким совместили с походом в магазин и приобрели скромный холостяцкий продуктовый набор.
Пока я жарила картошку с морожеными котлетами, Тая по всей квартире искала колоду карт.
– Боже, да на что тебе сдались эти карты? – не выдержала я. – В «дурака» что ли резаться собираешься?
– Да нет! – донеслось из комнаты. – Хочу удостовериться, что правильно рассчитала место и время нашей засады! Хочу погадать!
Моему изумлению не было предела, вроде бы раньше приступов слабоумия за подругой не замечалось. Перевернув котлеты, я сказала, что где-то еще оставалось немного молотого кофе, можно его сварить и погадать на кофейной гуще, дабы наверняка получить стопроцентно верную информацию. Странно, но она отказалась, сказав, что кофейному гаданию не доверяет, так как ничего не понимает в этих подтёках. Наконец нашлась потрепанная колода карт, и Таисия уселась за кухонный стол гадать. Мне хотелось предложить сбегать за стеклянным шаром и свечами, но я промолчала, опасаясь рассориться с великой прорицательницей. Сдвинув брови к переносице, она принялась мешать карты, что-то при этом шепча.
– Дорогая, ты меня пугаешь, – не удержалась я.
– Тихо! – было мне ответом. – Не мешай!
И процесс пошел. Через пару минут Тая с гордостью возвестила:
– Ну вот, всё верно! Это случится завтра! Я была права, карты всё подтвердили!
– А во сколько, карты не говорят? А то пришли бы сразу к указанному часу, чего мерзнуть почем зря.
– Нет, время узнать не получится, хотя, можно все-таки попробовать на кофе, доставай банку.
И такими вот важными делами она занималась до самого вечера, перегадав на всем чём только можно. Такое с подругой детства и отрочества творилось в первый и, я надеялась, в последний раз. Вечером, когда в ход пошли спички и монетки, я попробовала отвлечь ее на более полезные мысли: разработку непосредственно самого плана кладбищенской засады. План Таисии был прост: коньяк, бутерброды и одеться потеплее.
– Надо поехать заранее, засветло, – я проверила, заряжена ли батарейка фотоаппарата и все ли в порядке с диктофоном. – Наверняка на кладбище есть охрана, следящая, чтобы там не таскался по ночам кто попало с неизвестными целями. Надо будет присмотреть подходящее местечко и…
– Схорониться, – хмыкнула Тая. – Перед тем как хорониться, можно посидеть там где-нибудь в кафешке, тяпнуть по рюмашке для храбрости.
– В кафешке на кладбище? По развеселую музычку, да? Ты о чем вообще?
– Отстала ты, Сенофондик от жизни, теперь на продвинутых кладбищах есть кафешнички, где безутешные родственники могут культурно помянуть усопшего сидя за столиками, вместо того, чтобы распивать водку на багажнике машины или же на свежей мраморной плите.
– Хорошо, посидим, – я была на все согласна, лишь бы она не передумала и не начала праздновать труса в самый последний момент, – надеюсь, из музыки там будет не только похоронный марш, а то я эту композицию никогда почему-то особо не любила.
На следующий день, в пятом часу вечера, нагрузившись закусками, напитками, фото и аудио техникой, выдвинулись «на дело». Я хорошо помнила репортаж с похорон Жени-Марка и название кладбища. Поехали на метро. Если предстояло распитие алкогольных напитков, за руль я не садилась ни за что, такой я правильный и ответственный автомобилист. Погода была на нашей стороне, выдался на удивление тихий и теплый вечер, ни ветра, ни дождя, – идеально для засады, прямо сиди и радуйся. Вот только засветло на место прибыть не удалось, успело основательно завечереть, но все-таки осмотреться еще можно было. Кладбище оказалось шикарным. На центральной аллее царило вообще нечто невероятное: безутешные родственники будто соревновались, кто отгрохает памятник больше, круче и заковыристее.
– Обалдеть, – Тая притормозила у скульптурной композиции таких размеров, что место ей было скорее где-нибудь на площади у фонтана. – Это стоит, наверное, дороже наших квартир вместе взятых, да?
– Думаю, да.
– Представляешь, Сена, как надо жить, чтобы вот так вот захорониться?
– Даже страшно представить.
Могилу Марка Лессера нашли без особого труда – по толпе народа вокруг нее. В основном это были молодые люди готической наружности, но присутствовало еще и с десяток всяких экстрасенсов, бродящих по округе с какими-то кривыми железками, палками и еще пёс знает с чем. Такого разворота событий мы не ожидали, засада в такой толпе выглядела бы, по меньшей мере, странно.
– Ну и что будем делать? – покосилась я на озадаченную мордаху Таиски. – Что там карты говорят, а?
– Карты говорят, что где-то часиков в восемь кладбище начнет закрываться и охрана выставит отсюда всех этих фриков. По-крайней мере я на это сильно надеюсь. Давай пока присмотрим местечко, где будем хорониться.
Мы направились вглубь аллеи. Тая деловито осматривала окрестности, демонстрируя прямо таки чудеса храбрости.
– Ты больше не боишься кладбищенских прогулок? Откуда столько мужества вдруг взялось?
– Ага, не страшно совсем, наверное, потому, что это место и на кладбище толком-то не похоже, ходим, как по музею.
На параллельной аллее мы отыскали идеальное место для засады. Кто-то, не мелочась, отгрохал целый мраморный склеп, весь из себя ажурный, как сочинская беседка, разве что кипарисов вокруг не хватало.
– Прямо внутрь полезем? – Тая то и дело озиралась по сторонам, не видать ли охраны.
– Похоже, придется, там нас не заметят, не прятаться же за памятниками, выдавая себя за части скульптурных композиций, к тому же отсюда отлично просматривается могила Марка. Давай поглядим, много там замков-засовов, получится открыть или нет.
Я полагала, что супер-склеп величиною с дачный дом должен иметь как минимум пару кодовых замков, домофон и видеонаблюдение, но, как ни странно, он закрывался всего на две задвижки снаружи и изнутри. Чтобы открыть внутреннюю задвижку, достаточно было просунуть руку в деталь орнамента и вход открыт.
– Никогда еще в склепах не была, – отчего-то шепотом сказала Тая, шагая внутрь. – Как тут просторно, прямо жить можно. Слушай, Сена, да он пустой! Тут никто не захоронен! Вот свезло, так свезло!
– Значит, его построили впрок, застолбили, так сказать, местечко. Ну-с, давай располагаться.
Я хозяйственно закрыла дверь на щеколду, а то мало ли, мы гостей не ждем. От пары фонарей на центральной аллее в нашу сторону очень удачно падал свет, сквозь мраморное кружево прилично освещая помещение. Прямо на полу сидеть не рискнули, все-таки не май месяц, а пристроиться куда-то требовалось. Подумали, пошевелили мозгом и решили позаимствовать откуда-нибудь скамеечку. Ощущая себя самыми распоследними расхитителями гробниц, пошли на промысел и в отдаленных районах, там, где хоронилась публика попроще, отыскали табуретку и складной брезентовый стульчик.
– Мы всё вернем честное слово, – боязливо оглядываясь, пообещала Тая. – Сена, идем отсюда скорее, тут мне уже страшно.
Вернувшись в склеп, обустроились, «обставились мебелями» и уселись наблюдать. Время подбиралось к восьми, а народ и не думал расходиться, продолжая шататься вокруг знаменитой могилы.
– Предлагаю выпить по грамульке, – Тайка поежилась, – холодновато здесь.
Я не нашла в себе сил отказаться. Из пакета были извлечены складные стаканчики и нескончаемый коньяк, его оставалось еще больше половины бутылки, как-то не сильно бодро он у нас распивался. Пригубив за успех операции, Тая сказала:
– Ты знаешь, вот мне кажется, если этот коньяк перелить в бутылку из-под какого-нибудь рублей за триста-пятьсот, а дешевый налить сюда, то можно угостить кого-нибудь и разницы никто не заметит.
– Коньячный ценитель заметит.
– А не ценитель будет прихлебывать дешевый из дорогой бутылки и восхищаться, а попробует дорогой из дешевой бутылки и скажет – гадость.
– Может быть, – от пары глотков меня разморило и сильно захотелось спать, даже подумалось, что не помешала бы раскладушка, желательно с одеяльцем, да потеплее…
– Сена, бутерброд хочешь?
– Нет, – я вовсю клевала носом, скверный из меня, оказывается, засадный сиделец. – Я спать ужасно хочу.
– Нет, нет, никаких спать! Не сметь выходить из строя! Вдруг вампиры, вдруг зомби? Мне одной, что ли, отмахиваться? Не сметь спать, кому сказала! – она схватила меня за плечи и как следует встряхнула. – Как можно так бесстыже засыпать на кладбище?! Мы же должны бояться и быть бодрыми от страха!
– Должны… – веки упорно слипались, – но у меня почему-то не получается бояться…
Но, не успела я окончательно выйти из строя, оставив Таю лицом к лицу с вампирами и зомби, как и в самом деле, началось закрытие кладбища и выдворение лишней публики с территории. Через пятнадцать минут всё стало чисто, пусто и тихо. А еще через полчасика мы начали бояться, поняв, что на всей этой огромной территории живые только мы вдвоем. Ну, может быть, еще зомби и вампиры…
Глава одиннадцатая
Ближе к полуночи, когда мы уже не знали, чего нам больше хочется – бояться или поехать домой и упасть в горизонталку (на маленьких кладбищенских стульчиках мы отсидели себе всё, что только можно), наконец-то началось интересное. Нет, никто не возник из темноты и не поспешил к могиле короткими перебежками, медленно приоткрылась центральная часть временного памятника – большого деревянного креста, из него что-то выпало, и крест закрылся обратно. Через пару минут Тая захлопнула рот и посмотрела на меня.
– Видала, да?
– Ага, изобретательно… Интересно, там таймер стоит или это как-то дистанционно работает? Пойдем, посмотрим, что там выпало?
– Конечно.
И мы, как неугомонные зомбики, опять полезли из склепа на волю. Выпавшим из креста предметом оказалась картина: рисунок всё тем же углем на холсте изображал Марка Лессера уходящим в какую-то сложную конструкцию из множества воронок. Всласть наглядевшись на этот малопонятный авангард, Тая сказала:
– Предлагаю забрать эту мазню, то есть, простите, шедевр и драпать отсюда огородами. Наверняка где-нибудь в дешевой части кладбища найдется дырка в заборе.
– Забрать? Чтобы сбить всех с толку? А потом?
– А потом посмотрим, что будет, – злорадно ухмыльнулась Тая. – Должны же они придти сюда и посмотреть, что не сработало, почему не поднялась шумиха.
– Давай тогда сидеть в склепе и ждать, когда они придут.
– О, нет! Я хочу спать и в туалет! Всё это я в склепе делать не могу! Поедем домой, рано утром вернемся и снова засядем.
Мне тоже не больно-то хотелось сидеть на кладбище до утра, поэтому я согласилась. Вернулись за своими пожитками, пристроили картину в пакет с все еще недобитым коньяком и пошли на центральную аллею, прикидывая, куда двигаться.
– «Бедные районы» там, – махнула Тайка в ту сторону, откуда мы позаимствовали стулья.
– Думаю, они тут везде на окраине. Смотри центральный вход вон там, если пойти параллельно ограде, мы дойдем до автобусной остановки, а там и до метро можно пешком добраться. А если мы пойдем в противоположную от входа сторону, то вылезем неизвестно куда.
– Решено, идем параллельно, – подруга широко зевнула.
Мы пересекли освещенную дорогу и углубились в темноту малых аллей. Бодро шли, пока еще худо-бедно падал свет с аллеи центральной, а когда наступила полная темнота, основательно пригорюнились.
– Сенчик, сигаретки у тебя? – пролепетала Тая дрожащим от страха голосом. – Дай-ка мне одну штучечку, дружочек.
Мы притормозили на перекур. Я достала из сумки пару сигарет и со словами: «Что-то я уже и сама не рада, что связалась с этим интервью», щелкнула зажигалкой. Огонек «Zippo» выхватил из темноты две фигуры на обочине. Два человека молча стояли и смотрели на нас. От неожиданности я даже толком не испугалась, а вот с Таисией Михалной приключилось безобразие, – она бросила пакеты на землю и с душераздирающим криком, от которого, наверное, все покойники повыскакивали, не дожидаясь Страшного Суда, понеслась к центральной аллее. А я осталась стоять, как примороженная, разглядывая людей в дрожащем свете огонька зажигалки. Мужчина в интеллигентных очках был, без сомнения, директором Марка Лессера Кириллом Евгеньевичем, а человек рядом с ним был… Марком Лессером. Должно быть удивление и интерес оказались сильнее ужаса, поэтому я подошла поближе, желая рассмотреть получше. Хоть у этого «Марка» волосы и были собраны в хвост, сходство все равно было потрясающим, но, подойдя поближе, я увидала некоторые признаки, по которым можно было определить, что этот «Марк» – женщина.
– О, – как-то даже с облегчением сказала я, – так значит, вы не Марк и не призрак Марка, вы его сестра близнец?
– Какая догадливость, – ровным тоном ответила она, почти не размыкая губ, и по спине моей поползли мурашки, я сразу узнала этот спокойный голос с диктофонной пленки. – Кир, чего ты стоишь? Быстрее догони и заткни ту дуру, пока она не созвала всю охрану.
Тот коротко кивнул и бросился по еще дымящимся Тайкиным следам.
– Картину зачем взяли? – она посмотрела на выпавший из пакета холст.
– На память, – пискнула я. Зажигалку пришлось погасить, начала обжигать пальцы.
– Придется положить на место. Поднимай все и пойдем.
Повинуясь ее гипнотически спокойному голосу, я подняла пакеты, собрала, все что выпало и мы пошли в обратную сторону.
– Извините, можно спросить, зачем же вы собственного брата убили?
– Тебе это вправду интересно?
– Еще как! – я сунула руку в сумку и включила диктофон. Шли мы неторопливо, беседуя спокойно, как старые знакомые.
– Родись я тоже мальчиком, все было бы иначе. Всю жизнь слушала «эх, жаль, что не пацан, было бы два таких красавца». Я была и умнее и талантливее Женьки, но ему всегда все доставалось просто так, мне же приходилось постоянно вкалывать, чтобы хоть чего-то добиться. – Слушая ее речь, мне на ум невольно пришло сравнение ее голоса с глазами Жени – такой же безжизненный, такой же «в никуда». Похоже, что брат, что сестра были основательно не от мира сего, с глобальным таким «приветом». – Когда я познакомилась с Толиком, то сразу поняла, что он хоть и талантливый художник, но безнадежная тряпка и неудачник, есть такие люди, которые сами себе всю карьеру от начала и до конца портят. Ты понимаешь меня, да?
– О да, конечно. И вы придумали такой вот пиар ход? Выдать Женю за гениального художника?
– Ага. Толик сначала радовался, видя, как быстро налаживаются дела, а потом опять начал портить всю картину, мол, какая мне от этого польза кроме денег, я по-прежнему в тени, меня никто не знает. Можно подумать, деньги это не польза. Он меня так достал, что не начни Женька слепнуть и мотать всем нам нервы своими угрозами, я убила бы Толика первым.
– А рисунки вы зачем поменяли? До убийства один был, а после другой стал.
– Да так, считай, что просто мой каприз, – она ничуть не удивилась моей осведомленности. – Что-то вроде прощального привета лично от меня.
– А Кирилл к вам как попал, извините за любопытство?
– Он мой любовник.
– А… э-э-э-э… Толик?
– И Толик тоже.
– Высокие отношения, – ответила я фразой из известного фильма. – И вы вот так вот просто всё это мне рассказываете?
– А почему нет? Мне давно выговориться хотелось.
– А если я расскажу кому-нибудь?
– Да нет, не расскажешь, мы же вас на этом кладбище сейчас и закопаем. Мы же почти все закончили, следующий пункт – самоубийство малоизвестного художника Анатолия Дмитраковича на почве депрессии и алкоголизма, и наш отъезд с Кириллом в теплые заморские края. Я всегда хотела жить у моря среди узкобедрых смуглых мужчин, мечта детства, понимаешь?
Я понимала. Хорошая мечта, спору нет, вот только у нас с Таисией своих мечтаний полные авоськи и закапывать их прямо сейчас никак не хотелось. Я надеялась, что Тайка успела добежать до центральных ворот и поднять на ноги охрану, но мы вышли на аллею и я увидела, как любовник Кирилл тащит ее чуть ли не за шиворот к могиле Лессера. Тая упиралась, сквернословила, но мужчина был сильнее.
– Лара, что дальше? – Кирилл так смотрел ей в глаза, что ему только собачьего хвоста не хватало для полноты картины «преданность».
Лара приказала мне положить холст на место и когда я это сделала, принялась обсуждать с ним как нас лучше захоронить, чтобы нас нашли минимум через пару недель. И так спокойно, будто меню воскресного обеда оговаривали.
– Люди, да вы что? – выдавила зеленая от ужаса Тайка. – Думаете, мы вам просто так дадимся?!
– Думаю, да, – откуда-то из-под свитера она извлекла маленький тупоносый пистолет. – Идемте, я знаю тут одно тихое местечко неподалеку.
Раздумывая, что лучше сделать, заорать, что есть силы и получить пулю в лоб или просто упасть в обморок, я сделала неуверенный шаг в указанном направлении, как вдруг случилось неожиданное: на центральную аллею ворвались милицейские машины. Дальше все происходило точь-в-точь, как в кино, ну, это когда главных героев уже почти убили, но в последний момент все-таки подоспела полиция и вертолеты. Правда в нашем случае не было вертолетов, но нам и «полиции» вполне хватило. Счастливая Тайка хотела начинать обниматься со всеми спасителями по очереди, но нас довольно бесцеремонно затолкали в машину и сказали сидеть тихо. Очутившись в салоне, мы собирались перевести дух и начать расслабляться, но там нас снова поджидал сюрприз. На переднем сидении мы узрели кого бы вы думали? Ревнивую зануду Валерия.
– Э-э-э-э… – в полнейшей оторопи сказала Тая. – Ты-то тут что делаешь, прости господи?
– Ты знаешь, Тая, я все-таки хотел узнать, есть ли у тебя кто-нибудь, вот и решил понаблюдать…
– То есть, ты следил за нами?! – взвизгнула подруга. – Да как ты… да ты… ах, ты!
– Тая, тише, погоди, – одернула я. – И дальше что? Ты поехал за нами на кладбище и где-то тут прятался в памятниках?
– Ну-у-у… – тяжело вздохнул он, – в общем, да. Я хотел понять, что вы тут делаете, может, ждете кого, свидание у вас такое, может, странное. А потом, когда я подслушал ваши разговоры с этими людьми и понял, что затевается нечто плохое, пошел к охране и позвонил от них в милицию, сказал, что у могилы художника собираются устроить ритуальное убийство какие-то сатанисты. Ну, я так сказал, чтобы долго не объяснять, что к чему, чтобы побыстрее приехали. Я дождался милицию там, у ворот, ну и… вот.
Повисла пауза. Мы с Тайкой переглянулись и совершенно неуместным образом рассмеялись.
– Ой, не могу! – подруга полезла в пакет, достала бутылку с остатками коньяка на донышке и протянула Валере. – На, держи, дорогой, заслужил призовой глоточек! Спасибо тебе!
– Да ладно, – смущенно заулыбался он, – всегда пожалуйста. Таечка, ну а теперь ты можешь мне честно ответить на один вопрос?
– На какой?
– У тебя есть еще кто-нибудь?
16.08.08
Читать бесплатно другие книги:
