Гвардеец Романов Николай

Глава девятая

Кабак оказался совсем не похожим на ристалище. Не было тут ни поединщиков, ни судей. И дам не было, сидели одни кавалеры. В основном, с баранками поверх воротников оранжевых курток. Но была и парочка мужиков со свободными шеями. Однако, судя по полулитровым кружкам, пили свободные шеи то же пиво, что и баранки. Над стойкой, уставленной батареями чистых стаканов и кружек и украшенной пивной башней с краном, висел большой ценник: 

ПИВО ЖИГУЛЕВСКОЕ

1литр – 44 коп

Пол-литра – 22 коп

Дамам – скидка 50% 

По-видимому, меньше чем по пол-литра здесь народ не заказывал, а дамы бывали нечасто…

Потом кое-что от ристалища все-таки обнаружилось. Биллиардный стол в дальнем углу. Правда, поединщиков не было и там – шары сиротливо валялись на зеленом сукне, а рядом, крест накрест, два кия… Зато висела в другом углу на манер иконы оформленная в рамку большая этикета с изображением огромной бутыли и надписью «Божья кровь», и сразу становилось ясно, какому именно богу молятся «прихожане» сего «храма».

Как себя тут вести, Осетр раздумывал недолго – пока сопровождаемый мрачным взглядом кабатчика, сорокалетнего бородатого мужичины немалых габаритов, шел к стойке. В кабаке надо вести себя соответствующим образом. Мысль банальная, но не становящаяся от своей банальности ложью.

– Добрый день!

– Кому и похмельное утро бывает добрым, а кому и веселый вечерок не мил, – отозвался кабатчик. – Чего желаете?

Физиономия у него менее мрачной не стала. Наверное, он сомневался в платежеспособности нового клиента…

Осетр сунул руку в задний карман штанов, где лежала мелочь, нащупал полтинник, выволок наружу и положил на стойку перед кабатчиком:

– Литрушечку жигулевского.

Так выражался капитан Дьяконов, когда на последнем курсе разъяснял кадетам, как должен проводить увольнение приличный «росомаха».

«Литрушечку жигулевского. А все что больше – уже в сопровождении алкофага… И вас никогда не застанут врасплох – ни жизнь, ни ресторанное хулиганье!»

Тут ресторанного хулиганья – было пруд пруди! Вон как зыркают!.. Публика тертая, сразу чувствуют чужого.

Увидев полтинник, кабатчик расцвел:

– Милости просим, молодой человек! Какая судьба забросила вас на Кресты?

– Попутный ветер из межрукавного пространства, – сказал Осетр.

– Понимаю… Вольный торговец? Или сексот министерства исправительных учреждений?

– Первое. А если бы и второе, то сказал бы первое. – Осетр подмигнул.

Ментальность полностью перестроилась, и вралось легко и просто.

– А почему вы так решили?

Кабатчик улыбнулся:

– Столь молодой парень госчиновником быть не может, к нам таких не присылают. Вновь прибывший зэк был бы с баранкой и в оранжевом. Остается… – Улыбка кабатчика стала еще шире. – Хотя… Сексот тоже скорее всего бы замаскировался под зэка. Заключенные все-таки народ защищенный…

– А вольные торговцы, значит, не защищены?

– Ну почему? Просто у зэка нечего брать, кроме его никчемной жизни, которую он оправдывает только добычей храппового сока или работой на благо местного общества.

«Интересно, – подумал Осетр, – с местными он такими же выражениями пользуется?»

Ответ он получил тут же.

В кабак ввалился какой-то тип в оранжевом с изрядно помятой физиономией и обширным фингалом под левым глазом.

– Макарыч! В долг не похмелишь? Трубы горят!

Кабатчик мгновенно превратился в другого человека – недоверчивого, злого, грубого…

– Плыви отсюда, крыса подзаборная! Ты еще за прошлый раз не рассчитался! Начнешь выступать, других должников свистну.

Помятый скривился, но выступать не стал. Двинулся между столами в надежде, что найдется среди сидящих за столами сердобольная душа и нальет ему пивка. Пока сердобольные отсутствовали, но помятый надежды не терял.

Макарыч проводил его взглядом и снова повернулся к Осетру:

– С такими надо построже. Дашь слабину, на шею сядут крепче баранки… – Лицо его разъяснилось. – О чем мы говорили?

– О защищенности.

– Ага… Вот что я вам скажу… Вольные торговцы тоже люди защищенные, но за это, как вы понимаете, молодой человек, приходится платить. Такие у нас порядки… А чем, кстати, торгуете, если не секрет?

– Грёзогенераторами.

– О! Товар, несомненно, ходовой! Но на здешний рынок, друг мой, так просто не проникнешь. Сожрут и не подавятся. Весьма желательно, чтобы вас опекал кто-то из местных. Из тех, кто разбирается в обстановке.

Можно, конечно, было сказать, что кое-кто из местных знатоков к Осетру в опекуны уже набился, но с какой стати? Если к тебе косяком идут знания о здешних порядках, зачем ставить на их пути барьеры? Что бы ни содержала вводная информация, обретавшаяся в базе данных «мозгогруза», она наверняка уже не слишком соответствовала действительности. Ибо ничто в мире не меняется быстрее самой жизни. Так, по крайней мере, утверждал капитан Дьяконов…

– Это же, наверное, слишком дорого.

– Не дороже денег! Крыша – вещь весьма полезная.

– Крыша?

Макарыч забрал бороду в кулак:

– Крыша, крыша… Не знаете, что это такое?

Осетр помотал головой и подумал, что знание жаргона ускорило бы процесс общения с потенциальными информаторами. Вот только у них наверняка бы появились вопросы, откуда этот совершенно зеленый торгаш знает словечки, о которых в миру ведомо только работникам министерств исправительных учреждений да внутренних дел… Нет, скоро только кошки плодятся!

Словоохотливый Макарыч тут же разъяснил юнцу-торгашу, что такое крыша. А потом изумился:

– И как вас только сюда послали?

Ответы на такие вопросы легенда предусматривала.

– Меня никто сюда не посылал. Отец помог с первоначальным капиталом. Ну а дальше самому надо крутиться. Знакомые рассказывали, что здесь можно быстро разбогатеть. Вот я и… Раздобыл разрешение и прилетел.

– Понятно. Решил срубить деньжат по-быстрому. – Макарыч вдруг перешел на «ты». – Зелень хвойная!.. Хочешь хороший совет?.. Рви когти отсюда, пока тебя волки не задрали.

Осетр изобразил на физиономии смирение:

– Не могу уже. Завяз. Денег на обратный билет нет.

Ментальность окончательно изменилась, и кадет-«росомаха» уже превратился в испуганно-самоуверенного торгаша, который впервые столкнулся с жизнью, какая она есть на самом деле…

Возможно, Макарыч и хотел продолжить поучения юнца, но тут в кабак ввалилась компания из трех человек, и взгляд у кабатчика сразу сделался озабоченным. А Осетр получил возможность усесться за свободный столик в дальнем углу. Он хотел было расположиться спиной к залу, чтобы не ловить на себе сумрачные взгляды, но тут же понял, что это будет ошибкой – в таких местах спиной ни к кому не садятся. Никто, даже зелень хвойная…

Компания новых гостей Макарыча выглядела весьма примечательно. В первую очередь привлекал к себе внимание едва ли не двухметрового роста толстопузый тип с широченными плечами и грушеобразной головой, украшенной гривой рыжих волос. На нем была вполне приличная куртка синего цвета и не было ошейника-баранки. Оказавшись перед стойкой, рыжий быстро осмотрел зал, на мгновение задержавшись взглядом на Осетре.

Второй гость выглядел рядом с рыжим едва ли не карликом, однако это было совершенно неверное впечатление, поскольку под оранжевой курткой определенно скрывались крепкие мышцы. Волосы у него были пшеничного цвета, коротко стриженные.

А вот третий оказался настоящим карликом. В нем было не больше метра шестидесяти, и голова у него была словно кегельный шар, а глаза будто щелочки. На нем тоже была оранжевая куртка зэка.

Баранок не было и у этих двоих.

– Здорово, Макарыч! – прорычал рыжий. – Как поживаешь? Мошны еще не лишился?

– Здравствуй и ты, Каблук, – отозвался кабатчик. – По делам пришел или трубы залить?

– Плесни-ка нам для начала по сто пятьдесят «божьей крови». А там будем посмотреть.

Макарыч быстро наполнил три стакана:

– На шебутне торчали?

– Конечно, торчали. Чтобы шебутня, да без нас случилась. Кто ж за порядком следить будет?

– Ну и как там прошло?

– А как всегда. Приказано бузу прекратить, иначе последуют оргвыводы.

– А чё забузили-то?

– Да и тут как всегда. Новый череп у Карабаса телку решил отобрать, – прорычал Каблук. – Запиши за мной… Кредит еще не скончался?

– Как можно, Каблук! Ты в долгу никогда подолгу не торчал… Садитесь за столик. Сейчас принесу выпивку. На зуб что-нибудь пожелаете?

– Будем, как обычно!

Троица утвердилась за свободным столиком, оказавшись рядом с Осетром, а Макарыч сунул голову в окно кухни. Видимо, давал указания повару или поварихе.

«Интересно, – подумал Осетр, отхлебывая пиво, – почему он сам стоит за стойкой, а не держит бармена?»

Впрочем, это был не тот вопрос, который должен интересовать кадета-«росомаху», угодившего в работу, как кур в ощип. И потому Осетр снова задумался, в какой ощип он угодил: то ли это случайное задание, то ли и в самом деле началась ли самая что ни на есть «суворовская купель».

Вообще-то, среди многочисленных баек, ходивших среди кадетов о методах «суворовских купелей», не было ни одной, где бы испытание происходило на тюремной планете. Но ведь это еще ни о чем не говорит. Всем бывшим кадетам строго-настрого запрещено говорить правду о «купели». Иначе погонят из «росомах» в шею! А с тех, кто не прошел испытание и в итоге отправился на гражданку, берут подписку о неразглашении. И все правильно! Иначе какое же это будет испытание, если экзаменуемый будет заранее знать о содержании экзамена! И вообще… «росомаха» – воин без страха! И должен быть готов к любой неожиданности. Так говорит капитан Дьяконов…

А потому господа командиры запросто могут учинить своему кадету «суворовскую купель» на Угловке! Тем более что и легенда оказалась заранее заготовлена, и вся соответствующая инфа проработана – от географии до менталитета. А с другой стороны, когда нам читали методику планирования спецопераций, было ясно сказано, что у соответствующих служб давным-давно разработаны типовые легенды, и штабным ИскИнам надо только переложить их на конкретную операцию. Так что с этой стороны никакой пищи для окончательного вывода нет и не предвидится… К тому же, какая, в конце концов, разница – «суворовская купель» предстоит или надо просто выполнить задание? И там, и там командование ждет успеха от своего подчиненного. Вот из этого и будем исходить!..

– Эй, шкет!

Только тут Осетр сообразил, что рядом с его столиком кто-то стоит. Оторвал взгляд от кружки с пивом. На него смотрел пшеничноволосый.

– Ты кто такой будешь? Первый раз тебя тут вижу.

Осетр пожал плечами, не сообразив, что ответить, и сделал еще глоток. Пиво было хорошее. Интересно, в него тоже сок храппа добавляют?

– Антрекот проглотил? Чё тут ерзаешь? Пасешь кого?

В школе «росомах» за такой тон давали в морду. Но здесь была не школа, а Осетр был не «росомаха». Торговец же должен сдерживаться от резких телодвижений. И потому он легко сдержался.

– Никого я не пасу. Зашел вот пива выпить.

Осетр скосил глаза в сторону приятелей пшеничноволосого. Громила с интересом следил за развитием конфликта. Карлик флегматично цедил содержимое из стакана и смотрел в сторону кухни.

– Слышали, братаны? – продолжал пшеничноволосый. – Он зашел вот пива попить. И между прочим, никого не предупредил. А у нас в районе без предупреждения по гостям не ходят. Тебе это ясно, шкет?

Ясно Осетру было одно – его провоцируют. И от того, как он себя сейчас поведет, зависит, как к нему тут станут относиться. Это, правда, важно лишь в случае, если он задержится в Черткове… Но и ежу ясно, что задержаться тут придется, иначе с какой стати бы его сбросили именно в этом районе?..

– Я – торговец!

– Что ты тарахтишь! – Пшеничноволосый расхохотался. – А мне взбрело в тыкву, что ты – черепок! – Он повернулся к приятелям. – Слыхали, братаны? Он, оказывается, торговец. А торговцы, между прочим, здесь бесплатно пиво не пьют!

– Я уже заплатил.

– Это ты Макарычу заплатил. За пиво! А теперь гони папиры мне – за то, чтобы я тебе разрешил сидеть тут.

– У меня больше нет денег… – Осетр проследил, чтобы голос достаточно дрогнул. – Я еще не продал товар.

– А мне-то что за печаль? – Пшеничноволосый положил Осетру руку на плечо, и этот жест уже требовал более выразительной реакции. – Не продал товар – не ходи по кабакам.

– Эй, Наваха! – рыкнул из-за своего стола Каблук. – Оставь-ка шкета! Он с тобой расплатится. Позднее. Мы за этим проследим.

Пшеничноволосый Наваха удивленно оглянулся на гиганта, помедлил секунду – было почти слышно, как скрипят его мозги (наверное, он впервые был остановлен в предвкушении развлечения), – но отошел.

Осетр облегченно вздохнул, решив, что шумный вздох станет лучшей линией поведения. Якобы торговец изрядно потравил вакуум. Вернее, спраздновал труса… Или как у них тут выражаются?

Кабатчик приволок трем приятелям блюдо с тарелками. На тарелках явно было что-то мясное. Карлик и Наваха принялись уничтожать содержимое тарелок, а гигант продолжал с интересом смотреть на перепуганного незнакомца. Потом вдруг взял свой стакан, поднялся из-за стола и пересел к Осетру.

– Значит, говоришь, торговец? – Рык его стал настолько добродушным, что перестал быть рыком. – А чем торгуешь?

– Грёзогенераторами.

– О-о! – Каблук покачал головой, и движение это выглядело стопроцентно уважительным. – Добрая торговля. Мечтальники тут пользуются немалым спросом. Кто надоумил?

Осетр хотел было повторить ему историю, которую рассказывал водителю грузовика. Но решил, что рассказывать легенду каждому встречному – будет уже перебор.

– Знающий человек.

– При такой торговле обязательно нужна крыша! – Каблук снова уважительно покачал головой. – Либо идешь ко мне под защиту, либо переломаем тебе все кости… Вон сидит Кучерявый, – громила кивнул в сторону лысого карлика, который теперь меланхолично жевал бутерброд с куском мяса, – ему человека замочить, как два пальца обоссать. Но мочить мы тебя не будем. Просто инвалидом сделаем

Физиономия у Каблука была совершенно доброжелательной, и со стороны могло показаться, что беседуют два добрых другана. Впрочем, нет, только один добрый друган, потому что у Осетра лицо сейчас выражало крайнюю степень страха.

– Я, – сказал он растерянно. – Я… Я…

– Не говори сейчас ничего, – продолжал Каблук. – Просто подумай. Девушка у тебя есть там, откуда ты прилетел?

– Йе… Есть, – соврал Осетр.

– Так вот ей придется искать себе другого. Мы и кости тебе ломать не станем. Кучерявый тебя так подрежет, что детей твоя девушка от тебя никогда не поимеет. – Громила встал из-за стола. – Макарыч! Подай парню еще кружку пива. За мой счет! Ему крепко подумать надо. А всухую мозги плохо ворочаются. – Он еще раз глянул на Осетра и фыркнул. – По себе знаю!

Каблук отправился к приятелям. Откуда-то появилась официантка, рыжая девица в белой блузке и черной юбке, принесла Осетру кружку с пивом, состроила ему глазки. Осетр ответил ей непонимающим взглядом. И принялся изображать процесс усиленного ворочанья мозгами.

Глава десятая

Когда в «Ристалище» заявился Чинганчгук, Осетр уже устал изображать этот процесс. Третья кружка пива все не кончалась и не кончалась – он только мочил в пиве губы, поскольку принять алкофаг не было никакой возможности. Ну не лазить же внутрь комплекта номер два при всей этой шатии-братии!

Водитель «зубра» явно был тут завсегдатаем, поскольку с ним поздоровались все присутствующие, начиная от кабатчика Макарыча и кончая тем пьяницей, что побирался по столам.

Но для Осетра самым примечательным стало то, что не отмолчалась и компания Каблука. Более того, громила приветствовал нового посетителя с определенной симпатией.

– Здорово, братан Чинганчгук! – прорычал он добродушно. – С вахты, небось, привалил?

Водитель, держа в руках черный пакет, кивнул и осмотрел зал. Взгляд его наткнулся на Осетра, и кадету показалось, что в глазах Чинганчгука промелькнуло недоумение: как будто тот и не ожидал, что новый знакомец дождется своего транспортного спасителя.

Между тем Чинганчгук подошел к стойке.

– Здравствуй, Макарыч! – сказал он. – Сто пятьдесят «Божьей крови»! И все остальное! Короче, как всегда…

Макарыч снял с подноса чистый стакан и взялся за бутылку. Чинганчгук прошел туда, где расположился Осетр, и угнездился на свободном стуле. Брякнул на стол свой пакет.

– Дождался, парень? Вот и молодца!

Осетр несмело улыбнулся:

– Так ведь договорились же…

– Значит, остановишься пока у меня. – Чинганчгук кивнул на пакет. – Я уже и жрачки купил на двоих. – Он обернулся в сторону стойки. – Макарыч, старый хрен! Скоро?

– Этот шкет твой знакомый, что ли? – спросил Наваха, в свою очередь оборачиваясь к водителю.

– Ну, – согласился тот.

– С каких это пор у честного водилы в знакомцах торгаши?

– С сегодняшнего дня. Это сын одного моего старинного приятеля, которому я когда-то пообещал, что присмотрю за мальцом.

– Ясно. – Наваха потер мочку уха и подмигнул Осетру. – Не держи зла шкет. Мы по незнанке.

Осетр кивнул, не зная, что ответить. Похоже, этот Чинганчгук – авторитетный мужик, коли с ним не хотят ссориться откровенные бандиты. Что ж, значит, повезло… Ну и слава богу! В воинском деле везение порой жизни стоит. С другой стороны, капитан Дьяконов говорит «С авося не спросишь!»

Между тем Макарыч принес небольшой стакан храпповки и блюдце, на котором красовался одинокий ломоть какого-то оранжевого фрукта, посыпанного не то сахаром, не то солью. Ломоть был размером с оладью, какие подавали иногда кадетам в школьной столовой.

Похоже, Чинганчгук был сладкоежкой. Кому еще придет в голову сластить фрукты? Если, конечно, фрукт не представляет из себя местную разновидность лимона…

– Не пьянства ради, а продления жизни для! – Чинганчгук взял в руку стаканчик, отправил его содержимое в рот и принялся обсасывать ломтик.

– Свежепосоленный брут для храповки – лучшая закусь! – сказал он, когда от фрукта осталась одна кожица.

Все это было проделано с таким смаком, что на Осетра вдруг обрушилось зверское чувство голода.

– А я думал, это сахар, – сказал Осетр.

– Брут, можно, конечно, и с сахаром трескать, но я предпочитаю соль. Тогда вкус становится совсем пикантным.

Нет, этот дядька определенно был осужден не за бандитизм.

– А что, Каблук, – Чинганчгук повернулся в сторону громилы, – на Солнечном был сегодня?

– А то, – с важным видом сказал Каблук. – Шебутня – святое дело. Чтобы черепам жизнь медом не казалась.

– Чего на сей раз бузу устроили?

– Да как и всегда. Новый черепок, что месяц назад к нам поставлен, попытался у дядюшки Карабаса телку отобрать. Ну вот и пошумели.

– А палили по кому?

– Мы раньше оттуда умотали. Думаю, это в воздух, из карабинов, для устрашения. Во всякой шебутне находятся братаны, не желающие расходиться, когда с черепом договоренность достигнута. Придуркам начинает казаться, что они теперь могут повлиять на черепов в решении любых вопросов. Вот таких и разгоняют выстрелами.

– Если бы хотели кого убить, – встрял Наваха, – вместо огнестрелов плазменники использовали.

Он был прав. Огнестрельное оружие только для разгона толпы и применяется, чтобы пошумнее было. Очень штатским на нервы действует. А когда серьезные дела начинаются, лучший друг солдата – плазменник. Как в старых сказках говорится?.. Махнешь горячей струей в одну сторону – улица, махнешь в другую – переулочек… Если, конечно, на энергопоглотитель не нарвешься… Ну да тут как судьба решит. Судьба и подготовка…

– И чем закончилось?

– А тем же, что и с предыдущим черепком. Как говорится, прошли очень короткие, но весьма интенсивные переговоры. И понял начальничек, что бесперебойная добыча храппового сока важнее, чем нарушение закона о свободе бабского счастья. – Каблук хмыкнул. – Ничему их жизнь не учит. Поспрашивал бы предшественника, как себя вести. У самих-то и срок службы потому ограничен, что без бабы и черепу не жизнь. – Он повернулся к Осетру. – Как думаешь, шкет?

– Не знаю, – сказал Осетр. – Я торговец-одиночка, в начальниках не ходил. Но наверное, всяк считает, что уж он-то окажется лучше предшественника.

– Вот и я говорю, самолюбие у черепов сильнее черной дыры.

А этот дядька, похоже, до попадания на планету-тюрьму был связан с космосом. Нет, в самом деле, не все они тут безмозглые. Убийцами становятся не только нищета и беспризорники, бывает, что и люди с утонченным воспитанием ступают на скользкую дорожку, которая заканчивается мокрым делом. А дальше, если оставил достаточные улики, – суд и пожизненное заключение.

– Ладно, – сказал Чинганчгук. – Давай-ка ближе к дому двигаться. Жрать хочется невмоготу. Да и ты проголодался небось.

У Осетра тоже уже кишка за кишкой гонялась. Однако голод голодом, а «росомаха» есть «росомаха». Впрочем, не надо быть «росомахой», чтобы заметить, что водитель перешел вдруг на «ты». Хотя, если он называет Осетра сыном своего приятеля, иначе и быть не может. Но сей молодой человек вполне может к папашиному другу и на «вы» обращаться. Особенно, если он получил приличное воспитание. Как по легенде и придумано…

– Макарычу жрачки закажи, – посоветовал Каблук. – У него сегодня отбивные – ништяк!

Было видно, как Чинганчгук сглотнул слюну:

– Нет уж, на сегодня открыт режим строгой экономии. А кредита у меня тут не имеется.

– Ясно! – Каблук подмигнул. – Тогда удачно тебе поэкономить.

– Идем! – Чинганчгук встал из-за стола, подошел к стойке и рассчитался. Осетр подхватил с полу комплект номер два и пристроился к нему в кильватер.

Двинулись к выходу. Возле двери Осетр почувствовал спиной чей-то тяжелый взгляд. Обернулся.

Нет, смотрел на него не Каблук. И не Наваха. Тяжелый взгляд принадлежал лысому карлику по кличке… с погонялом Кучерявый. Однако смотрел тот похоже не на самого Осетра, а на комплект номер два.

Глава одиннадцатая

– Это амбал, похоже, до осуждения в космосе работал.

– Какой амбал? – не понял Чинганчгук. – Нам сюда. – Он свернул за очередной угол.

– Главный из той троицы в кабаке. По имени… с погонялом Каблук.

Чинганчгук остановился и с интересом глянул на Осетра:

– Почему ты так решил?

– Ну… Он же про черные дыры знает.

Чинганчгук вдруг захохотал во всю пасть, так, что немногочисленные прохожие на улице с романтическим названием «Лазурная» принялись оглядываться.