Крутая дамочка, или Нежнее, чем польская панна Вильмонт Екатерина

– Я ж говорю, что про деда вообще только недавно узнала.

– Ладно, я попробую у мамы выяснить.

– Вот-вот, попробуй!

Зазвонил мобильный.

– Тоша, я внизу.

– Уже бежим! Пошли, Таська, мамин муж ждет!

– Марго, а когда девчонки приедут?

– Думаю, через часок. Не терпится сообщить дочке о квартире?

– Ну конечно. Скажи, Марго, а вот Лев Александрович…

– Аля, не советую.

– Что?

– Думать о Льве Александровиче. Лева совсем тебе не подходит.

Аля вспыхнула.

– Ты о чем?

– Аля, ты меня неверно поняла. Лева, он, конечно, очаровательный человек, но Римма… С ней связываться не стоит.

– Да о чем ты говоришь, я просто хотела спросить, не обиделся ли он, что эта квартира мне досталась?

– Почему он должен обижаться? Ему достался дом в Финляндии, там такая красота кругом… Алечка, все заметили, что вы друг другу понравились.

– Кто все? – побледнела Аля.

– Я, и Нуцико, и Эличка, и Римма, можешь не сомневаться!

– А что она собой представляет?

– Тебе с ней не справиться, Алюша, поверь…

– Странно, Марго, я опять, можно сказать, обратила внимание на твоего брата…

– Алюша, но ведь с Сережей ты победила.

– И чем это кончилось? – горько усмехнулась Аля. – Наша жизнь была адом. Так что Римма может не беспокоиться, я ни в какую борьбу вступать не собираюсь, с меня хватит. А Лев Александрович и вправду очень обаятельный…

Лев Александрович был поражен тем, что Римма почти совсем не комментировала вчерашний обед и завещание отца. Неужто сочла его справедливым? Не похоже на нее. Или… Или она заметила, как мне понравилась эта Аля и решила затаиться, тем более, что завещание не оспоришь… Надо быть начеку. А эта Аля прелестна, эдакая провинциальная интеллигенточка, нежная, наивная… Но что-то в ней есть, какая-то скрытая изюминка. Недаром, видно, Серега тогда с ума спятил из-за нее. Ее бы, конечно, привести в божеский вид, одеть, постричь и что там еще надо, и будет просто чудо… Марго, конечно, все это сделает и тогда держись, Левка. Но, главное, чтобы Римма не успела мне ее обгадить, она это умеет, а посему надо ничем себя не выдать.

– Знаешь, а давай-ка мы с тобой на той недельке махнем в Финляндию, поглядим, что там папа нам оставил. Понравится, будем там бывать, нет, продадим за хорошие деньги. Марго, помнится, говорила, что там дивная природа.

– Обязательно! Надо же понять, обидел тебя твой знаменитый папочка или, наоборот, облагодетельствовал. А он правильно сделал, что завещал квартиренку этой провинциалочке, все ж таки там родная внучка…

О, не расслабляйся, Лева, сказал он сам себе. Это неспроста.

– Жалко ее, какая-то она недокормленная, что ли, или недотраханная, убогая, одним словом. Ресницы бесцветные, другая бы красила, а эта… Небось и на приличную тушь заработать не в состоянии. А одета… это вообще тихий ужас… Надо будет посмотреть, может, найду ей что-нибудь из вещей, как ты считаешь, она не обидится? Я же по-родственному.

– Боюсь, может обидеться, – едва сдерживая бешенство, проговорил Лев Александрович, – а впрочем, попытайся, если по-родственному… Но лучше передай через Марго, она это сделает тактичнее.

Неужели я ошиблась? – подумала Римма Павловна. Если бы он на нее запал, он сейчас взвился бы от злости… Скорее всего, ошиблась, эта вечная настороженность тоже до добра не доведет… Да и старовата она для него, а значит не опасна. И все-таки расслабляться нельзя, не тот человек Лева. Его может просто заинтересовать, что в ней когда-то нашел его братец.

Обычно в выходные дни Марго отключала тот мобильник, по которому ее могли вызвать по рабочим делам, но едва к воротам подъехал «Фольксваген» Даниила Аркадьевича, она его включила, прекрасно понимая, что поговорить, объясниться им просто не дадут. Она безумно боялась этого объяснения. И действительно, телефон тут же засвистел, и она вышла навстречу дочери и мужу, держа возле уха мобильник.

– Мам! Привет! – повисла у нее на шее Тошка.

Даниил Аркадьевич в это время вынимал из машины какие-то пакеты и огромный букет пионов.

– Тетя Марго, вы знаете…

– Знаю, Тасенька, Матильда мне звонила, я страшно за тебя рада, но маме ничего пока не говорила, ты сама должна ее обрадовать.

– Мам, тут такое дело…

– Здравствуй, солнышко, я так соскучился, смотри, твои любимые пионы… Ну вот, опять телефон, выключи его наконец, – взмолился Даниил Аркадьевич.

– Привет, у меня важные звонки, выключить не могу. Отнеси все на террасу, я сейчас…

Не хочет объясняться, ну и прекрасно, и замечательно, обрадовался Даниил Аркадьевич, великолепно поняв маневр жены, и с удовольствием направился к дому. Марго сразу выключила мобильник.

– Что там у вас, девочки?

– Мам, Тася говорит, что ее мама не хочет иметь талантливую дочку.

– Что за чушь?

Перебивая друг дружку, девочки объяснили, в чем дело.

– Какие вы еще дурочки, – улыбнулась Марго. – Это же говорилось теоретически, а теперь Аля только обрадуется. Кстати, у мамы для тебя тоже есть хорошая новость.

– А где мама?

– За домом, в гамаке. Беги к ней. Да, а как «Пиковая дама»?

– Да Лиза какая-то малахольная была, – ответила Тошка, а Тася уже бежала к матери. – Мам, ты знаешь, она такая классная… Мы с ней так подружились…

– Значит, ты хочешь, чтобы летом она жила у нас?

– Аск! А тетя Аля согласится?

– Уже согласилась.

– Ты у меня самая суперская мать на свете!

– Вы что-нибудь ели?

– Ели! А потом еще Даниил Аркадьич возил нас в кафе.

– Вот даже как!

– Мам, ну он же клевый!

– Ты находишь?

– Ты его разлюбила, да?

– Тошка…

– Знаю, не мое дело.

– Ты у меня самая суперская дочь на свете.

– Значит, у нас нет проблем отцов и детей?

– Ты меня уморишь, ладно, пошли в дом, тетки уже истосковались по тебе.

– А как вчера прошло?

– Нормально, я даже не ожидала.

– И Риммочка не возникала?

– Нет, представь себе.

– Ох, не к добру это, ох не к добру! – дурашливым старушечьим голосом проговорила Тошка.

Как я ее люблю, с некоторым даже удивлением сказала себе Марго.

– Мама, ты знаешь кто такая Матильда Пундик?

– Как? Матильда Пундик? Что-то я слышала, папа твой рассказывал… Кажется, какая-то полоумная певица, влюбленная в твоего деда. А что?

– Она вчера водила нас в театр…

– И что?

– Мам, ты знаешь, что она сказала?

– Откуда же мне знать? – слегка рассеянно улыбнулась Аля. – Так что она сказала?

Ей не до меня, подумала Таська. Неужто так из-за квартиры прется? Девочке расхотелось говорить…

Аля вдруг почувствовала, что дочь обиделась.

– Таська, сейчас же говори, что такое важное сказала эта самая Матильда?

У Таськи сверкнули глаза.

– Она сказала, что у меня голос! Настоящее оперное сопрано! И слух! И внешность! И она будет меня учить! Вот!

Аля растерялась, но не подала виду и схватила дочь в объятия, нельзя разочаровывать девочку.

– Таська, неужели это правда?

– Самая-самая настоящая правда! И она хочет, чтобы ты обязательно с ней встретилась, поговорила… Она считает, что мне еще полгодика надо помолчать, освоить азы, и тогда…

– Помолчать? У тебя еще будет ломаться голос?

– Нет, у девчонок не как у мальчишек, но с возрастом может меняться тембр и вообще до шестнадцати лучше голос не трогать, и потом я даже нот не знаю, а без нот куда же.

– Да, это моя вина, я в музыке ничего не смыслю, слуха совсем нет, думала и ты в меня, а вот, оказывается, что… Значит, ты будешь примадонной? Будешь петь в Ла Скала?

– Если не буду лениться, так Матильда сказала! Знаешь, она кормила нас обедом и в бульон бросала зеленые оливки… Еще говорила, что их ел Парис… У нее на столе пыльный ковер…

– Погоди, – вдруг сверкнула глазами Аля, – а у нее Нефертити на окне не стоит?

– Нефертити?

– Ну да, такая египетская головка, ну, помнишь, у тети Лены такая на пианино стояла?

– А… Я не заметила, а что?

Аля фыркнула.

– Мне твой папа рассказывал… Наверное, про нее. У нее был когда-то муж, Сережа тогда еще совсем пацанчиком был и отец послал его к этой Матильде за какой-то книгой, что ли, сама Матильда была больна, лежала в постели, а на окне стояла Нефертити. Матильда усадила Сережу, стала его о чем-то расспрашивать и вдруг кричит:

– Женя, открой окно, я задыхаюсь!

Пришел Женя, тихий пожилой профессор, открыл окно, естественно, убрав при этом Нефертити.

– Женя, поставь Нефертити, она так прекрасна на фоне открытого окна!