Хост пожарче Назарова Мария

– А Вы сами посудите. Книги – это культурный отдых. А музыка – панацея. Вот поразмыслите, мы, писатели современной прозы выполняем роль неких ораторов современного мира. Мы устанавливаем каноны, акцентируем внимание на проблемах и создаем настроение эпохи. А они, поэты бита, они психологи, лекари. Их задачей не стоит изменение людского сознания, им не нужно призывать людей к чему-то. Им нужно понимать.

В этот момент я посмотрел прямо в глаза своему босу и понял, что мою речь он всерьез не воспринимает, но тем не менее слушает крайне внимательно.

– Когда мы обычно берем в руки книгу? На сон грядущий, на дорогу дальнюю, в минуты душевной отчужденности. И что мы от нее ждем? Разговора. Именно так, ибо книги есть наши самые искренние собеседники. Поэтому-то так и важно, чтобы у каждого поколения появлялись свои книги. Нет, безусловно, я даже не буду браться отрицать, что и разговоры по своей структуре тоже бывают разными. И порой нам не найти лучшего собеседника, чем философа, способного открыть нам мир вечных мыслей и бесконечных тем, и никто лучше не сможет поддержать такой наш разговор, чем великий сборник сочинений Пушкина, Достоевского, Лермонтова, Толстого, Карамзина или любого другого великого классика. Но ведь человек по своей структуре не наделен бесконечной силой и зачастую нам хочется одного – просто расслабиться, – я так увлекся ходом своих мыслей, что даже начал ерзать на стуле. – И вот тут то нам нужен другой друг – наш современник, слушающий ту же музыку, что и мы, ходящий в те же кинотеатры и смотрящий те же фильмы. Тот, с кем мы сможем обсудить вновь открытый бар, надоевшего коллегу или очаровательную девушку, с который мы пересеклись сегодня в утренней пробке. Вот тут-то на помощь и приходит современная литература, открывающая наши глаза на проблемы нашей эпохи, говорящей с нами на одном, не исключено, что даже на нашем родном сленговом языке. Вот тут и нужны мы – современные авторы.

В это момент в ресторане стало как-то тише и я заметил, что моя пламенная речь увлекла не только одного моего начальника, но и даже соседние столики сидели, развернув головы в нашу сторону.

– А музыка, – я решил закончить изначально начатую мысль, – а к музыке мы обращаемся в минуты душевной меланхолии, когда нам нужен не друг, не собеседник, а психолог, способный понять наше внутреннее состояние и максимально точно разделить его с нами…

– Максим, хочешь услышать мое честное мнение?

– Да, конечно, – немного удивленный такой репликой, встрепенулся я.

– Знаешь, что делают обычно такие лентяи-писатели, которые, подобно тебе, изрядно нагло игнорируют все сроки? Они дают мне денег, приглашают с собой на встречу в ресторан аппетитных красоток и еще услащают все это самым дорогим алкоголем. И я им прощаю их маленькие грешки. Ты же поступил иначе. Ты убедил меня словом. А это есть самое высшее проявление писательского дара. Признаться, я удивлен. Впервые в жизни я так легко даю литературную отсрочку. И почему-то уверен, что она действительно будет оправдана. Молодец, Максим, хвалю.

– О-о, спасибо вам, я крайне польщен.

– Только еще один вопрос.

– Да, конечно.

– Это все действительно сейчас было спонтанно?

– А знаете, я ведь просто услышал любимую музыкальную композицию и просто решил как-то оживить беседу, у меня и в планах не было действовать на Вас какими-то литературными приемами.

– А что, кстати, играло, а то я как-то изначально не обратил на это внимания?

– Смоки Мо. Это рэп, Виталий Геннадьевич, кстати, очень сильный и хороший рэп. – в этот момент я почувствовал, что стоит закруглять беседу, пока она находится на кульминации своего позитивного исхода. – Если хотите, я могу подарить вам несколько интересных альбомов современных рэперов, я очень увлекаюсь этой музыкой, на днях постараюсь Вам занести последний альбом Александра Цихова, Игоря Марселя или Саши Степанова, а сейчас, извините, но я вынужден Вас покинуть.

– Хм, ну хорошо, покидай. Но только времени на шлифовку твоего литературного шедевра даю тебе не более двух недель.

Максимально быстро направляясь к выходу, я уже искал в кармане свой Iphone, чтобы позвонить Свете и предупредить, что все хорошо и Ненси нужно немедленно удалить из редакторского кабинета. К счастью, моя PR-менеджер относилась к тому типу, который берут трубку уже после первого гудка, поэтому разговор с ней я завершил всего за одну минуту. И, находясь в крайне приятном свободолюбивом настроении, направился гулять по извилистым питерским улочкам, как-то по особенному красиво освещенным сегодня солнечным светом.

Однако запланированная прогулка была сорвана вибрацией Iphon'a, сигнализирующей о звонке моего давнишнего товарища Леши – яркого жителя культурной столицы, определившего по геолокации в социальных сетях мое место нахождения и предлагающего «пересечься у него в срочном порядке».

«Напряги каждый мускул – чувствуй, Рэп не штампуется – это искусство!» – раскрылась железная дверь, выплевывая из себя веселого Артема.

– Макс! Сколько лет сколько зим! А ты чего, в Питере, что ли? Я думал: ты вовсю впитываешь культурную англоязычную жизнь. Проходи давай!

Артем – мой старый компанейский товарищ. Обычный участник наших ранее еженедельных, сейчас чуть более редких квартирных посиделок. Близкий друг Леши, старший менеджер в питерском автосалоне и гроза ночных клубов.

– Я тут на одну ночь. Неплохо выглядишь! – отчеканил я, похлопав его по плечу.

На Артеме были голубые джинсы Calvin Klein и однотонно-белая футболка с принтом, изображавшим сильнодекольтированную всадницу, скачущую на мускулистом коне.

– А это у тебя взрослый Бемби? – тыкнул я в лошадь, удачно совпав в один голос с ST.

– Еще какой! – впустил меня в квартиру друг. – Рад, что английский юмор не смог испортить шуточки моего русского товарища!

– Яров! Наконец-то! – повернулся к нам Леша, открывая бутылку Leopold Gourmel AGE DU FRUIT.

– Привет! – кинул мне с кресла лысый мужчина лет тридцати в деловом костюме от Gucci – Ваня, чей-то там товарищ детства и владелец крупной строительной компании. Кстати, единственный из нас, кто имеет постоянные отношения с девушкой.

– О, Ванчоус, здарова! Как дела? Как Ника?

– Ника отлично, вчера вернулись из Испании.

– Отдых – это хорошо, – принимая от Леши стакан, заметил я и, обращаясь уже ко всем, добавил: – Ну, что, друзья, за что пьем?

– Как за что? За встречу, конечно! – садясь на диван, замечает Артем.

– Верно! – поддакивает ему Ваня.

Музыка в динамиках меняется, растекаясь в лаконичном «Я не пью, я отмечаю».

– И чтобы никогда не грустить, а только шутить и праздновать! – добавляет хозяин квартиры Леша.

– Ребят, я такую девушку сегодня видел, – вдруг решил похвастать Артем. – Приехала к нам в салон на BMW, сначала мялась, говорила, мол, замужем, а потом ничего смягчилась, – тут он внезапно прерывается. – Ежкин кот, Лех, включи чего-нибудь поритмичнее!

– Чем тебя музыка-то не устраивает? Тебе же бухать под нее, а не бедрами шевелить, – кинул на него колкий взгляд Леша.

– Так что там с женщиной-то? – спокойно продолжаю я, не особо интересуясь продолжением истории.

– заскрипели динамики.

– Доволен? – переспросил хозяин сегодняшней встречи.

– Более чем! – одновременно отвечая на оба вопроса, улыбнулся Тема, – А с девушкой меня сегодня ждет прекрасный вечер в ресторане. Так что, друзья, я боюсь, мне сегодня придется с вами крайне рано попрощаться.

– Я, кстати, тоже особо задерживаться не собираюсь, – вставил в разговор я.

– Ну, здрасти-приехали! – выхлестнул руками Леша. – Максим, а у тебя-то что?

– А у меня утренний вылет и голодная мегера в номере.

– Ты вернулся? А я уж думала, что ты решил убежать от работы! – встретила меня только что вышедшая из ванны Света.

– Ну, что ты, как я могу! У меня есть целая ночь! Я обещаю наутро же сдать тебе половину книги.

– Только половину? Кстати, – продолжила Света, снимая полотенце с волос, – тебе звонила эта твоя брюнетка, просила перезвонить.

– Какая брюнетка? – я нехотя поплелся к ноутбуку.

– Я не помню ее имени, ну та, что красивая, которая еще всегда помогает мне разгадывать кроссворды, когда мы вместе летим в самолете.

– Маша??? – я резко повернул голову.

– Да, точно, Маша! С фамилией еще такой звучной, Царицына, кажется?

– Королёва, – заперев дверь, я тут же принялся набирать подругу в скайпе.

– Максим, привет! Наконец-то ты объявился! – улыбнулась мне темненькая девушка в коротком спортивном топе, подчеркивающем шикарные формы, и облегающих легинсах.

– Привет, Маш! Да, я в Питере сейчас. Ну, ты же знаешь, дела… А ты чего такая? С тренажерки что ли?

– Нет, мы с Сержем решили совершить пробежку по Нью-Йорку. А какая такая? – разлился прекрасный звонкий смех.

– Сексуальная.

– Ахах, Яров, я тебя умоляю, оставь свои подкаты для твоих глупых девиц!

– Я серьезно, honey.

– Я тоже. А про дела не ври, знаю я, как ты работаешь! Опять, – Маша сделала вид, что закашлялась, дабы не портить культурный диалог не очень стилистически нейтральным словом, – своих curly blonde.

– Маш…

– Яров, я тебя с детства знаю! Ладно, я чего звонила-то! Завтра же все по плану? Мы едем к Шаниповой?

– Да, конечно, – расплылся в улыбке я, наблюдая за грациозными манерами Маши.

– Я, кстати, ей купила просто невероятное украшение! Ох, Яров, завтра она твоя!

– Несильно-то и хочется… она же костлявая и еще чокнутая на всю голову, как все эти топ-модельки…

– Так, Яров, соберись! Ты же хочешь мне помочь?

– Это все и есть ТОЛЬКО ради ТЕБЯ! – как ни странно, эти слова звучали настолько искренне, что я осознал, как впервые в жизни мне действительно хочется сделать приятное кому-то, кроме себя… Странно, когда я успел так привязаться к Маше?

– Кстати, ты слышал об открытии нового клуба в Москве?

– Что? Я предпочитаю, Нью-Йорк, hohey, ты же знаешь.

– Да нет, Яров, там будет просто бомба! Вся элита уже стоит на ушах! Все только и говорят, что о нем!

– А обо мне?

– О ком? Макс, ты не пуп Земли, свыкнись с этим! Неужели ты правда не слышал про эту новую скважину тусовок?

– Ну, вроде доносилось что-то… Название с кино связано или что типа того…

– С кино? Ну, у тебя, Яров, и ассоциации! Ну да, Апокалипсис4В.

– Я же говорил с кино.

– Давай в самолете обсудим, – попрощался со мной сладкий голос грациозной царицы, когда сзади показалась волосатая мужская рука, отобравшая у меня собеседницу, обнимая за талию.

Не дождавшись моего ответа, меховая Королева отключила звонок.

И что она нашла в этом «Серже»? Хотя за все время, которое я ее знаю, мне удавалось заметить смену ее партнеров всего трижды: сначала был этот сопливый мальчуган с зачесанными назад блондинистыми волосами, быстро охмуривший ее еще в школьные годы. После этого она явилась на мою презентацию с хахалем, который оказался уже упомянут в нашем с ней диалоге. Это Александр. Нет, мужским вниманием Маша никогда не была обделена. Наоборот, являлась самой лакомой ложечкой варенья в яркой светской тусовке и собирала на себе кучу богатеньких мух мужского пола. Но дальше цветочков-комплиментов и иногда скромных походов в ресторан Маша насчет кавалеров не распространялась – слишком порядочная, слишком воспитанная, что, безусловно, роскошь в наши-то дни.

Ладно, о Маше позже, сейчас главное другое, а точнее – эта чертова книга! Fuck, и о чем я должен ее писать? В голову не лезло абсолютно ничего, и, чтобы немного поднять творческий дух, я включил трек ST «В тот день, когда»

– Максим, у тебя все в порядке? – постучалась в дверь Света. – Как там твоя женщина?

– Кто? – недоумевая, обернулся я.

– Ну, ты же сам сказал, что пишешь о женщине?

– Я? А, ну да, конечно. Она уже стучит каблучками и вот-вот выйдет из книги! – попытался прибегнуть к помощи метафор я.

– Смотри, чтобы не убежала! – огрызнулась PR-менеджер.

Вот какой бес меня дернул тогда на трапе за язык? И о какой такой женщине я теперь должен писать? Может, о Мерлин Монро? Хотя я же не писатель-биографист. А может, о Светке? Не-е-е! Точно нет! Не хватало той мегере еще в книжку попасть! Аня? И о чем я напишу? О ее бурном графике и наивном мышлении? Нет, писать о ней – заранее обрекать книгу на провал! Хотя она же все-таки секретарь в издательстве? Все равно нет! Я же не мазохист! Так, кто у меня тут есть еще? Шанипова… Не то. Катя? Даша? Фекла! Клаша!. Фу, блин. Все это грязь! А для книги нужно что-то возвышенное, светлое! Вот, черт, у меня же даже таких и знакомых-то нет! Хотя почему?! Есть же Маша. Но как-то странно мне посвящать ей роман… Хотя… Она яркая, добрая, умная, что немаловажно. Блин, что за набор примитивных прилагательных?! Нужны события! А Маша что? Маша владеет успешной меховой маркой. Маша недавно рассталась с Александром и сошлась с Сержем. Маша – звезда клубных тусовок. Маша – гроза всех…да, черт возьми, ВСЕХ! Маша – гроза всех! А это просто идеально для целой повести!

Я открыл ноутбук. Ввел пароль. И создал новый вордовский документ. Так… Заголовок: «Маша». Блин, простокваша!

Как-то глупо все это! Тут нужно что-то яркое, пылающее, отображающее всю ее внутреннюю сущность! Может, «Звезда»? Нет, как-то слишком примитивно для такой шикарной женщины. «Пожар»?. А это уже грубо. Надо нейтральнее. «Огонь»? Точно! Да! То есть нет! «Огонь» – это на уровне школьного сочинения, а вот «Огненная вселенная» – это самое то! Мм… и все-таки нет… хочется ярости, страсти, температуры! Точно! Температура! «Пылающая вселенная»! Да! То, что нужно! Ну, вот и все! Полдела уже сделано! Осталось самое легкое – заполнить содержание… М-да. Чем я должен его заполнять?… Ладно, попробую…

«Шелковистые волны цветущих изысканностью волшебных роз волосы, подобно феромонам любви, развевались в романтичном американском воздухе» О-па! Вот как! За раз и такая выразительность письма! Вот что значит поставленный слог! Надо бы свести Машу с парнем! Только не с этим ее Сержем, а с настоящим, любящим парнем. Так, все, поехали. «Шаловливый изгиб мягких, как облако надежды, губ и обволакивающий, но такой проницательный взгляд усталых, но до дрожи в коленках влюбленных глаз напротив так нежно обнимали его принцессу. Они стояли одни в центре огромного Нью-Йорка и смотрели друг на друга. Просто смотрели. Более им ничего не было нужно. Этим вечером она должна была улетать в Москву – уже завтра у нее показ новой коллекции. Она вся была окована волнением, и, несмотря на то что неописуемой красоты шедевры уже много лет одевают столичную элиту, она все равно всегда волнуется, как впервые. Ибо каждая коллекция для нее – ребенок, взращенный и вскормленный ее старанием и усердием. Она не хотела покидать любимого, так не вовремя заточенного в кандалы навалившейся работы, но она хотела подарить жизнь своим новым шедеврам. Она не была карьеристкой, хотя карьера, безусловно, имела на неё влияние. Но она могла спокойно подавить ее лидирующее место в своей судьбе при малейшем желании, только вот это желание у нее никогда не возникнет, так как живет она только для себя. А успех ее модного дома – это неотъемлемая часть ее самой. Она любит. И любовь ее страстная и искренняя, и она находит в ней удовольствие. Но разве нужно любить как-то по-другому? Любовь – это волшебный цветок, способный осчастливить. Так почему же, заполучив к нему доступ, мы не превращаемся в непоседливых пчелок, так кропотливо собирающих нектар этого самого счастья?! Ни один влюбленный не сможет подарить счастье, не испытав его сам. Так почему мы так боимся его? Она не боится! Она живет этим! И ее жизнь прекрасна, потому что прекрасна она сама! И дело даже не в ее локонах, пытливом взгляде или искреннем блеске глаз. Нет! Дело даже не в в той причине ее улыбки, что стоит напротив нее или той, что ждет ее в Москве, запакованная в десятки чехлов и подписанная именами моделей. Нет! Дело в ней самой! Точнее, в той волшебной феерии, которой она пропитана, которой одержима вся ее сущность… Но не только жизнью ради своей внутренней улыбки одержимы ее мечты. В столице ее ждет отец – самый преданный поклонник ее оживших меховых рисунков. Больше всего на свете она мечтает, чтобы его старческие морщины выражали лишь искреннюю радость, и это отражено в ней во всей. Все ее действия, мысли, поступки не могут быть совершены, сказаны или продуманы без ее тщательного контроля. Она всегда помнит о том, что из всех многочисленных корон, так величаво покрывавших ее голову, самой яркой всегда будет только одна. Корона настоящей Дочери… дочери, продолжавшей своего отца, причем продолжавшей достойно, ибо, получив жизнь и приняв в подарок возможность видеть свет, мы уже испытали самое главное счастье, потому как ни один человек не был более счастливым, нежели в момент своего рождения… Всю жизнь мы будем пытаться поймать то самое ощущение, но не сможем… Да, возможно, мы будем искренне улыбаться, смеяться или даже хохотать, но все эти эмоции ни за что не сравнятся с первым знакомством с Землей, ибо только та радость была самой настоящей. А виной нашей самой первой улыбки были наши родители. Люди, без которых не было бы ничего. Она это твердо знала. Встреча с отцом всегда была приятна не только ей, но и ее маленькой четвероногой частичке, которую многие по ошибке называли собакой. Она же, услышав такие доводы, категорично махала головой и, смеясь, отвечала: «Да какая же это собака?! Собаки любят грызть косточки, охранять хозяев от неприятелей и резвиться в уличной грязи. А мой (тут она всегда прерывалась на смех) любит лизаться да ушами шевелить. Он не собака, нет. Он ангел, подаренный мне кем-то свыше». И, возможно, это было действительно так, потому как ничто так не светилось любовью в тандеме с ее улыбкой, как игривый лай ее Наполеона. Имя ушастому спутнику жизни тоже было выбрано не случайно, так как, владея в совершенстве знаниями по истории, она не могла не влюбиться в этого героя-полководца, прошедшего тяжелый жизненный путь становления личности. Единственное, за что она его осуждала, так это за войны. Она не могла понять, как можно причинить боль кому-то, а уж тем более лишить его права писать свой роман и свою историю… Она, обладая феноменальным даром убеждения, могла бы пойти в юриспруденцию и добиться грандиозных успехов в адвокатуре. Но ее натура не позволяла ей этого. Она слишком ранима и слишком восприимчива к чужому горю… Это ей очень часто мешало, но не являлось ее недостатком, а наоборот, делало ее самым приятным собеседником. Несмотря на чудесную сердечную доброту, она не была излишне сентиментальна в беседах. Она очень остра на язык. Ее фразы полны сарказма, а иногда и доброй издевки. Она обладала гоголевским даром – умела подмечать в человеке его выдающиеся дефекты, но в отличие от гения русской литературы, она не подавалась в насмешки, а лишь добавляла сатирического психологизма в свои реплики. И несмотря на столь странную привычку, она до сих пор никого не обидела, ведь весь ее юмор, иногда даже очень черный, всегда был к месту, что опять же делало компанейским человеком и душой любой компании».

– Ну, и что это?

– В смысле? – еле разлепляя глаза, уставился я на выросшую передо мной Свету, непонятно как очутившуюся в комнате.

Посмотрел на ее наручные часы – шесть утра.

– В прямом! Начало – вроде романтическая история, а дальше что? Сплошной бред влюбленного! Ты уверен, что он тут нужен? Это по замыслу?

– Кончено, baby. Ты уже подготовила самолет для полета в Милан? – только проснулся, а уже думаю о делах.

– Милан? А ты обещаешь писать в полете? Потому что этого, – она потрясла в руках распечаткой из моего ноутбука, – мало!

– Обещаю-обещаю.

– Слушай, Макс, а кто эта девушка? Она реальна? – Нет.

– Не ври мне! Собачка, шубы, ранимость к чужой боли, острый язык. Ты пишешь о Королёвой?

– Не о Королёвой, а о Маше. Ну, не тебе же книжки посвящать, – уже из душевой кабинки донесся мой крик.

– Яров.

– Что? Тема – это мой личный выбор.

– Да нет, я не об этом. Ты влюблен в нее?

– Что? Ты дура? – надевая брюки, уставился я на свою пиарщицу.

– Просто такое нельзя написать просто так.

– А может, я под впечатлением. Откуда ты знаешь?

– От кого ты под впечатлением? От этой блондинки из издательства? Ну, да, есть чем впечатлиться.

– Ты девушка, тебе не понять.

– Ну, конечно. Да не бегай ты по комнате, как ошпаренный.

– Угу.

– Да, и кстати, зачетное название!

– Always at your service.

– Сюрприз! – закрыли мои глаза чьи-то мягкие ладошки.

– Маша? А что ты тут делаешь?

– Почему ты всегда так быстро меня отгадываешь? – улыбнулась мне шикарная брюнетка в лавандовом платье-резинке и огромных очках Prada.

– Потому что только у тебя такая медово-бархатистая кожа.

– Ахах, Макс, перестань. Да, у Сержа появились какие-то дела в Спб, да и вообще нам нужно обсудить кучу деталей!

– Нам с тобой?

– Ну, нет, мне с Наполеоном! Яров, соберись, мы к твоей девушке едем! Ты пока проходи в самолет, а я попрощаюсь с любимым.

– French passion?!

– Pure love! – не знаю почему, но мне стало как-то больно от этих ее слов. Как она может любить этого старого неотесанного французишку?! Слишком ангельская она для него, слишком возвышенная…

– Маш, – хотел было начать я ряд однотипных вопросов, мол, что она в нем нашла и как вообще его терпит, но быстро одумался и добавил – Приятного полета.

– Что? Honey, с тобой все в порядке? Ты не пере… Хотела было сказать «перегрелся», но ты же, исходя из рода деятельности твоей профессии, лучше будет звучать «переписАлся»?

– Чего-то ты все усложняешь, а я просто thoughtful, я же за тебя волнуюсь! Хотя, зайка, полет со мной, собственно, как любое другое дело – уже априори, обещает быть приятным!

– Nutcase!

– Маш, скажи, а как ты собираешься развести ее на контракт? Она ведь обычная моделька. Сама даже ничего не решает. Не легче ли просто позвонить в агентство и договориться, ничего не драматизируя? Или ты надеешься на дружескую скидку?

– Очень дружественную! Особенно везя в сумке такой драгоценный ларчик! Ты хоть посмотри, что я выбрала.

– Honey, я полностью доверяю твоему вкусу! Во-первых, я тебя знаю с детства, и еще ни разу ни одно твое платье меня не оставило равнодушным, а во-вторых, ты же дизайнер, а следственно, человек, сведущий в моде гораздо лучше меня.

– Не подлизывайся! Да просто, понимаешь, с ее бешеной популярностью и ненарочито просто славянской внешностью она оккупировала пробивным потоком миловидности страницы всех глянцевых журналов, а эта глянцевая кипа страниц уже прочно заняла место современной библии. Стоит ли говорить, что ежедневно созерцая улыбки идеального личика этой славяночки, дамы очень быстро короновали ее в модернизированное воплощение Иисуса и моментально сделали свои кумиром. Поэтому теперь платья, туфли, сумки, блески для губ или любая другая дамская утварь, к которой так или иначе имеет отношение Шанипова, автоматически становится номером один в списке покупок любой особи женского пола, причем неважно, кто это будет, школьница из Тюмени или светская львица из Парижа.

– Хм, допустим, встреча с ней для меня уже стала менее противна. А дальше-то что?

– А дальше, Яров, включи бизнесмена! Отгадай, почему с прошлого месяца у всех девушек моментально заблестели губы?

– О, а ты тоже это заметила?

– Да потому что Шанипова снялась в рекламе блесков коллекции «Зеркальное сияние» от L'oreal. Теперь, читая формулу товарного успеха в fashion-индустрии, догадайся, как заставить всех девушек украсить свои хрупкие ключицы теплыми манто от Королёвой?

– Мой вопрос остался тем же. Почему не звонок в агентство?

– Да потому что я не одна такая умная, Макс! Эту формулу уже давным-давно вычитали все директора по маркетингу сферы модных товаров и услуг, поэтому следующая свободная дата у Шаниповой, которую ее агент предлагает для продажи, светится золотым знаменем аж 28 июня 2016 года! Да она к тому времени уже состарится и пять раз популярность потеряет! Однако свободное время, предлагаемое для покупки и просто свободное время, согласись, – это разные вещи. Ведь мы едем к Шаниповой сегодня, в 2014-ом, и она будет свободна, ты тоже познакомился с ней в клубе, а то есть тоже в ее свободное время. Исходя даже из тех временных дыр, о которых известно, уже можно сделать вывод, что отдыхает она минимум дважды на неделе и, безусловно, этим временем очень дорожит, но ради любимого человека и его самых близких друзей, согласись, можно пожертвовать и не таким?!

– Ого! Вот это схема, Машуль! Но ты ведь понимаешь, что «я недостаточно крут, чтобы играть в Бога» – я вставил яркую цитату СмокиМо – я ведь даже имя бы ее не помнил, если бы не ты, да и вообще, единственное, что между нами было, – это одноразовое соитие, поэтому о какой искренней любви ты говоришь?

– Знаешь, Макс, я тоже так сначала подумала, но услышав бешеные нотки радости в ее тоненьком голоске, прозвучавшем, когда ее слух поласкал твой суровый тембр, я успокоилась. Она на тебя запала. Поверь, я в этом девушка сведущая.

– Сведущая в чем? Разбираешься в том, на кого подействовали мои феромоны, а на кого нет?

– Твои-то на всех действуют, ты тот еще самец. А сведуя в модельках, не зря я в этой сфере самые лучшие годы своей жизни прокутила! Она еще молоденькая, да и к тому же русская, поверь, ей еще не деньги нужны, а благородное отношение.

– Еще?

– Еще! Потому что полгода таких активных съемок – и уже начнет себя ценить. А дальше… Все будет исчисляться только в деньгах… Знаешь, мне так жалко этих закоренелых подиумных див, они ведь лишают себя просто женского счастья – любить и быть любимым…

– Маш, – наконец-то решился я, – а ты Сержа правда любишь?

– Спрашиваешь еще… Конечно…

– А Сашу?

– А Сашу… я тоже любила, причем так сильно, что мне казалось, испытываю то самое заветное чувство, которое, по канонам французских романов, снисходит на людей лишь раз в тысячу лет… Я дышала им, питалась его запахом, жила его мыслями и целями. Он тоже. Мне казалось, что мы были самой счастливой парой на свете. У нас был огромный дом в пригороде Парижа, который мы обустроили как уютное любовное гнездышко. Он даже сказал, что, возводя это строение, мы воплощаем облик нашей любви, а я тогда улыбнулась, поцеловала его и поклялась вечно любить только одного его… Особняк действительно получился сказочным, многие газеты даже писали на нас жалобы, обвиняя в том, что мы затмили сам Лувр, а мы в ответ лишь смеялись и говорили, что любой дом способен заиграть красотой, если в него поселить столь чистую любовь. Все было так идеально, и мне казалось, что ничего не может помещать нашему счастью! Но не тут-то было… Все Сашины акции, как по заказу, начали дешеветь, он их сбрасывал, покупал новые, но и с теми вдруг происходило то же самое! Тогда мы подумали, что нас прокляли, поехали в церковь, поставили свечку, помолились, и все вроде вновь пошло гладко. Но не надолго… Черная финансовая полоса вновь накрыла нашу семью… И тогда ни свечи, ни церковь – ничего уже не помогало… Саша резко охладел ко мне. Я его понимала, я думала, что все это из-за проблем на работе, я всячески пыталась ему помочь, но он отталкивал меня. И знаешь, если раньше его заветных выходных я ждала с неописуемой радостью, бегала по дому, всем улыбалась, танцевала вальсы с прислугой, в общем, испытывала ощущение доброй феерии, то сейчас, осознавая, что наступает выходной и он вновь проведет его дома, вновь будет угрюм, будет на вех кричать и даже, возможно, поднимет на меня руку, я плакала… Плакала, а потом терпела. Но со временем и этого уже не стало. Он вообще перестал проводить выходные вместе со мной. Мне было так больно. Я понимала его, он же переживает, ему ведь так плохо… Я была готова все понять и даже вытерпеть, что теперь он стал приходить домой только под утро… С размазанной красной помадой на вороте рубашки. Мне он, конечно же, говорил, что это случайность, что они просто пошли выпить с друзьями, и один из них был с женой, и та напилась, и ему пришлось помогать приятелю нести ее до лимузина, и он случайно вымазался в ярком пигменте… А в последнюю ночь, – Маша вдруг заплакала не на шутку и практически без сил бросилась мне на грудь, – я застукала его с женщиной… Я должна была идти на тусовку с подружкой, но в последний момент поняла, что забыла клубную карту, возвратилась домой, а там, – Маша перешла на шепот, – а там он с этой блондинкой… Оба голые прямо на нашей с ним кровати… А эта дура еще смеется, примеряет мои украшения, вертит в руках кулончик в виде двух крылышек ангелочка, который мне подарил Саша на годовщину нашей пламенной любви… В этом кулончике еще внутри две наших фотографии, как символ вечной любви. А он, – Маша снова закричала, – а он ржет и ее везде лапает! Представляешь! – Маша зарыдала еще сильнее и, чуть успокоившись, шепотом продолжила, – я в тот вечер думала, что умру! Мне было так плохо, я даже повеситься хотела! И знаешь, чуть было не… да дворецкий вовремя проснулся… Последующие три дня я провела в Париже.

На какой-то попутке доехала до города и просто слонялась по улицам. Ничего не слыша, ничего не видя… Я больше не могла даже видеть его… Я переехала жить к родителям, но о причине нашего с Сашей расставания ничего не говорила… Не могла… а потом его акции совсем обесценились. И тогда я официально объявила всем светским изданиям, что бросаю его. Это было максимально выгодным для меня решением, потому что сообщить о нашем разрыве я успела раньше него, а исходя из ситуации обвала его акций, все, по сложившимся стереотипам, списали наше расставание на мое недовольство его нынешним финансовым положением. Исходя из законов современных отношений, все было максимально логично. Никто и носа подточить не мог. Я – меркантильная сучка, которую интересуют в мужчинах только деньги, он – разорившийся олигарх… Знаешь, мне гораздо легче оправдываться перед журналистами, причисляющими меня к разряду типичных стерв, желающих поживиться, чем разгласить всем реально происходящие события… Понимаешь, Макс, я бы не вынесла испытания постоянно вспоминать любимое мужские тело, так ехидно лапающее эту дрянь… пусть этим скандальным шагом я и подпортила себе репутацию, но зато сохранила достоинство и нервы… Я не хочу, чтобы кто-нибудь меня жалел. Смейтесь, тыкайте пальцем, говорите, какая я бессердечная, но только не теребите больную мозоль…

– Машулечка, ангел мой, прости… Но почему ты сразу не рассказала это мне, мы же друзья детства, тебе бы сразу стало легче?!

– Тебе?! Макс, я даже папе ничего не рассказала. Только Наполеону…Слишком уж сильную боль причинил мне Александр… А потом на моем жизненном пути появился Серж – начал за мной бегать, дарил какие-то цветочки, присылал огромные коробки французских пирожных, пел песни, посвящал стихи… А ведь после расставания с Сашей мне казалось, я никогда больше не смогу никому открыть своего сердца… но ухаживания Сержа были настолько милы, что я согласилась на дружбу… А потом, сама не заметив, как в одной из прогулок на Эйфелеву башню поняла, что улетаю от любви… Знаешь, а может, в судьбе уже все предначертано?! Ведь из миллионов стран и городов для строительства своего дома мы с Сашей выбрали именно Францию – родину Сержа. Может, судьба таким образом просто подтолкнула меня в его объятия?! Ох, ладно, хватит уже о моих отношениях! – внезапно взбодрилась красавица, – давай лучше о твоих поговорим. Ты уже придумал, куда поведешь сегодня Шанипову?

– Маш, я, правда, не знал, что у тебя такая история…

– История, Максим, в учебниках изложена и в школах изучается, а у меня так… бытовая драма…

– Тогда уж любовная мелодрама, причем вся и весьма трагическая. Маш, прости меня еще тысячу раз, я, правда, не знал, что все так, ты ведь даже не намекала, и я, козел бездушный, поддался газетным слухам и, правда, считал, что ты с Сашей была только ради денег. Но я не верил этому, правда! Я ведь знаю тебя с детства, и прекрасно понимаю, что ты не такая…

– Все, Макс, успокойся, я не для того тебе все это сейчас рассказывала, чтобы ты принялся меня жалеть. Просто как-то накатило… Это ты меня извини. Все, закрыли тему.

– Хорошо. Если ты больше не хочешь это обсуждать, то давай сменим тему, только, пожалуйста, давай не о Шаниповой. Расскажи лучше про этот московский мега-клуб.

– Про Апокалипсис4Б?!

– Наверное, я в этой вашей хиромантии не разбираюсь, – попытался отшутиться я, чтобы немного взбодрить Машу.

– А вот зря ты так, Яров! Между прочим, идут слухи, что это новый проект Вадима.

– Семоновича Спирина – владельца самой успешной сети ресторанов, его заведения уже покорили вкусовые рецепторы гурманов из самых разных уголков планеты.

– Да, знаю-знаю, в светской жизни все-таки просвещен не менее тебя, – спокойно сказал я, вспоминая Аню, питерские встречи с которой всегда начинаются в заведениях именно этого ресторатора, даже странно, что в этот раз удалось откосить от этого, чудом сорванного моей занятостью, акта – у него еще жена светленькая шатенка, в журнальной хронике ее обычно подписывают как дизайнера интерьеров, хотя, насколько я знаю, из достижений в этой сфере у нее только дизайн гостиной в собственной вилле во Флоренции.

– Да, Валерия, ну насчет гостиной я, конечно, не знаю, дома мне у них бывать не приходилось, но на тусовках часто с ней видимся, и могу сказать, что она преприятнейшая леди.

– Да, видел я ее, та еще львица, признаться, если бы не авторитет Аркадия Семеновича, давно бы за ней приударил… Ох, вспомнил, и аж мурашки пробрали! Слушай, а чего это он за клубный бизнес взялся-то, он же вроде только кухонный человек?

– Не знаю, выгодно, наверное, но нам-то какое дело, наоборот, только лучше! Ты был на открытии его нового ресторана в Чикаго? Знаешь, таких fire-шоу не было даже на моих днях рождения, хотя мой папа – искренний фанат забав с огнем и каждый год заказывает мне самых профессиональных мастеров этого дела! А музыка, ты ее слышал? По-моему, в этот вечер по обычно шумному Голливуду гулял только ветер, так как все celebrity были там в Чикаго! В общем, Яров, я ожидаю от этого места самых захватывающих эмоций!

– Да, на зрелищах Спирин скупиться не любит. А ты точно уверена, что это его клуб?

– Если честно, то нет… Слухи ходят, но официальной информации пока не поступало…Но новость об открытии этого места уже подняла на дыбы всю элиту, так что не знаю, как ты, а я точно пойду на открытие.

– С французом?

– Нет, Серж светскую жизнь на дух не переносит!

– То есть ты собралась иди туда одна? Ну, уж нет, я тебя так не отпущу, а если тебя там кто-нибудь украдет?! А ты такая аккуратненькая, тоненькая, даже отпора дать не сможешь! Всё. Решено. Я иду с тобой.

– Honey, что со мной может случиться на охраняемой светской тусовке?! Но именно этого ответа я и ждала, пора бы нам уже начать развлекаться вместе.

– Хм, развлекаться… А я не прочь. Причем даже если речь пойдет не только о клубах.

– О! Вот запомни эту свою улыбку, сохрани и подари Шаниповой. Поверь, девочка не устоит! Кстати, мы уже снижаемся на посадку.

Мы сидели на террасе уютного миланского кафе с улыбчивыми официантами и крайне душевной домашней атмосферой, на Машином улыбающемся солнцу личике сияла добрая радость, а глаза выражали чувство искреннего восторга, кротко бегая по сторонам, будто бы здороваясь с каждым фрагментом красавицы Италии. В этот момент мне почему-то пришло в голову сравнить нас с любящей семьей, беззаботно проводящей выходные в городе мечты – в Милане. Я, как отец семейства, сидел, откинувшись на стуле и свесив ногу на ногу, и наблюдал феерию, излучаемую красавицей женой, вполне возможно, что у меня своё издательство в русской столице, а живем мы здесь, ибо только в Италии можно найти настоящую гармонию. Моя очаровашка-дочка учится в местной школе, а вон как раз подъехал ее розовый Lamborghini, и она, быстро выпрыгнув из салона, уже бежит к нам, сжимая в руках крохотный портфельчик и сияя неимоверной улыбкой, отражающей всё ее детское счастье…

– Хей, Макс, ты чего уснул, что ли?! Ау-у, просыпайся, давай! Не видишь что ли, Шанипова уже подъехала, – вырвала меня из мечтаний размахивающая руками Королёва.

– А? Что? Где?

– У-у-у, что, правда, спал что ли? Да вон же она из Lamborghini вышла, рукой тебе машет.

– О, а машина-то, кстати, как у тебя! Даже цветом такая же – розовая!

– Да заметила я уже! Потом обсудим. Помаши ей хоть.

– Я повиновался.

– Bunny, как я рада тебя видеть! – обвили мою шею худощавые ручонки топ-модели.

– Катя! Я так соскучился! О-о, ты просто отлично выглядишь! – соврал я, осматривая ее рваные джинсовые шорты и обнажающую пупок короткую клетчатую майку.

– Правда? А я только что со съемок, как говорится, в чем была, в том и пришла, но я очень рада, что тебе понравилось! Ой… здравствуйте… точнее… Hello, – изменилась в голосе девушка, заметив, что я не один.

– Привет, меня зовут Мария Королёва, я подруга детства Максима, ты не подумай, я вовсе не хотела вам мешать, просто постоянные разговоры моего приятеля о твоей сумасшедшей привлекательности не могли оставить меня равнодушной, и я посчитала своим долгом познакомиться с тобой, – залилась пламенной речью Маша.

А она еще и неплохой психолог, так проницательно укрыла ряд льстивых комплиментов под доброжелательными эпитетами… А самое главное, как правдоподобно-то! Смотря на ее этюд, даже я поверил, что люблю эту сопливую девчушку… Тьфу! Тоже мне, карьеристка! Блин, где она научилась так очаровывать людей?

– Правда? – засияла Шанипова. – Любимый, ты рассказывал обо мне своим друзьям? Знаешь, а я когда тебя увидела, я сразу поняла, что ты не такой, как все. Что ты добрый, проницательный. Макс, ты просто чудо! – с этими репликами моделька кинулась мне на шею, а я, явно не желая нести на себе тяжелую ношу верного любовника, показал Маше смачную фигу.

– Катенька, да ты присаживайся. Ох, как я тебе завидую! Макс так любит тебя! – продолжила меховая королева.

А я, осознавая, что она явно перегибает палку, рьяно наступил ногой ей на туфлю.

– Я тоже. А Вы тоже русская? – явно не демонстрируя особого интеллекта, поинтересовалась на чисто-русском Шанипова у девушки с именем из русско-народных сказок.

– Я да. Катюш, я не настолько стара и не настолько многого еще добилась в жизни, чтобы мне «выкали», давай на «ты»?

– Да, конечно, Маш.

– Нас прервал неожиданно подошедший официант.

– Ой, я так проголодалась, вы не будете против, если я тут плотненько поем? А то вы сидите с круассанами, боюсь вас засмущать – не дожидаясь ответа, Шанипова заказала какой-то зеленый салат и стакан апельсинового сока и, чтобы не тухнуть, подмигнула мне и дозаказала две бутылки белого вина, на что мы с Машей одновременно вытаращили глаза.

– Маш, а ты видела новую коллекцию платьев у Prada?

– Да, конечно! Потрясающая коллекция! Я сама, являясь дизайнером, могу смело отметить неповторимость авторской задумки кроя и… – начала было свой подкат к топ-модели элегантная леди, но был прервана.

– Согласна. Так почему бы тебе не прошмыгнуться? Купишь себе что-нибудь, – абсолютно без эмоций выдала Шанипова, совершенно обескуражив Королёву, явно не ожидавшую такого прямого отшива.

– Ооо, sweet girl, ты как всегда блистаешь идеями! Точно! Ты ведь даже не догадываешься, как Маша потрясающе разбирается в моде, у нее просто невероятное чувство вкуса, шубы ее дизайна выбирают самые яркие светские львицы русской столицы! – попытался спасти ситуацию я.

– Bunny, я думаю, ей стоит пойти туда одной! А мой агент, кстати, пожаловавшись в агентстве, что такая успешная модель, как я, не может жить в общей комнате с какими-то там провинциальными недоделышами, выбил номер в одном из самых крутых отелей Милана. Не хочешь зайти посмотреть? – приспустив лямку топа так, чтобы обнажилась грудь, схватила меня за коленку Шанипова.

– А, да, точно. Отличная, идея, Кать! Кстати, Макс, отдай мне мои серьги от Cartier, которые я отдала тебе на сохранение. Ну, помнишь, у меня порвалась ручка от сумки, и ты доброжелательно предложил свою помощь, – быстро сориентировалась Маша и, резко встав, отправилась вон из кафе. Шанипова даже не повернулась. Заметив это, Маша показала мне жест, означающий, что она будет ждать моего звонка.

– Катя, так нельзя, она моя подруга, – оставшись наедине с моделью и мысленно проклиная тот вечер нашего знакомства в клубе. сказал я.

– А я твоя девушка, и я тебя хочу. Ну, что, поехали или так и будем тут сидеть?! – не поднимая лямки возразила моя «любовь».

– Макс… Макс! – тенью мелькали проносящиеся мимо воспринимаемой мною волны звуков тихие женские крики. – Уф, ну, наконец-то!! Догнала тебя! Куда ты так вчесал то? – словно пламенная роза на дикий айсберг, опустилась на моё плечо Машина ручка.

– Honey? Что ты тут делаешь? – искренне удивился я, разглядывая в полумраке силуэты лавандового платья.

– Не поверишь! Из Prada вышла, или куда там сейчас модно посылать? А если серьезно, то выполняю обычную миссию любознательного туриста культурного итальянского городка – посещаю Duomo di Milano, я так понимаю, ты тоже?

– Да… Я так рад встрече с тобой… Знаешь, даже не удивляет тот факт, что пути наших вечерних прогулок-размышлений сомкнулись именно здесь, ведь этот собор – это как Эйфелева башня во Франции, как Эрмитаж в Санкт-Петербурге, как Кремль в Москве – место, приковывающее к себе туристов своей историчностью натуры.

– Ты прав, – с этими словами Маша прижалась очень близко ко мне.

Я обнял ее и понял, что она дрожит, я тут же снял с себя пиджак.

– Макс, а дай закурить?