Цветок папоротника Морозова Ольга
Оксана села на диван и начала бесцеремонно рассматривать двойняшек, пытаясь определить, что же в них кажется ей не совсем нормальным. Переводя взгляд с одной на другую, она четко ощущала какую-то неестественность в их поведении, но понимание ускользало. Тогда она закрыла глаза.
Через минуту, чуть-чуть приподняв ресницы, она сконцентрировала свое внимание только на одной из них, той, которая была с пылесосом. Из-под ресниц Оксана тщательно рассмотрела черты ее лица, мимику, движения. И ничего неестественного не заметила. Тогда она перевела взгляд на другую девушку, которая прилежно вытирала несуществующую пыль на полочках для книг. Смотреть на нее было сложнее: взгляд все время пытался сорваться обратно на ее сестру. Оксана отметила это, но не смогла понять причину. Небольшим усилием воли она заставила себя сконцентрироваться на девушке, вытирающей пыль.
Но через несколько секунд вторая девушка выключила пылесос и начала чуть-чуть подкашливать, явно пытаясь обратить внимание на себя.
Внимание Оксаны автоматически переключилось на нее. Она открыла глаза и спросила:
– Как тебя зовут?
Девушка явно растерялась, но тут же постаралась это скрыть за ехидной улыбкой:
– Разве у вас плохая память?
– Ну почему? – Оксана пожала плечами. – Я знаю, что вы Маша и Даша, но кто есть кто, не знаю, поэтому и спрашиваю: как зовут тебя?
– А зачем вам? Вы же все равно не запомните! Нас даже мама путает.
– А вот давай поспорим, что запомню и не буду путать!
Девушка с тряпкой перестала драить столешницу и немного встревоженно, как показалось Оксане, посмотрела на сестру.
– Ну, давайте поспорим, – согласилась та. – Только имейте в виду, что мы все время в разной одежде, а гардероб у нас один на двоих. Так что за обедом мы можем просто поменяться платьями.
– Согласна, – кивнула Оксана. – На что спорим?
– Ой, да на что мы можем поспорить? – засмеялась девушка. – Чего у вас есть такого, чего нет у нас?
– Ну, может быть, вы чего-то хотите, чего родители не могут вам купить? – предположила Оксана.
Девушка покосилась на сестру.
– Но и вы не сможете этого купить, – сказала она. – Поэтому спорим просто так, на щелбан.
– Согласна. Так как тебя зовут?
– Меня Даша.
– А ты, значит, Маша? – Оксана пристально посмотрела на вторую девушку.
Та неуверенно кивнула и, мельком бросив взгляд на сестру, снова занялась протиркой столешницы. Оксана продолжала смотреть на Машу, хотя испытывала сильное желание отвести глаза, как это обычно бывает, когда смотришь на инвалида.
Даша, шумно придвинув стул, села и задала вопрос:
– Оксана, а вы можете нам подробнее рассказать, как у вас получилось перестать бояться крыс?
– Еще подробнее? – удивилась Оксана. – Да я вроде бы все до мельчайших деталей позавчера рассказала.
– Тогда почему у нас не получается? Мы все делаем точно так же!
– А что? Вы тоже боитесь крыс? – в шутку не поверила Оксана.
– Ну при чем тут крысы? – пожала плечами Даша. – У нас свои страхи.
Маша, закончив протирку стола, взяла стул и села рядом с Дашей. Она села совсем в другую позу, на ней было совсем другое платье, но Оксане снова показалось, что у нее двоится в глазах.
– Тогда расскажите мне про свои страхи, – предложила она. – Может быть, в ваших случаях надо действовать как-то совсем иначе.
Девочки опять переглянулись, как бы спрашивая друг у друга разрешения поделиться своим страхом с чужим человеком. Получив взаимное одобрение, они синхронно перевели взгляд на Оксану.
– Только пообещайте, что никому не скажете! – попросила Даша.
Оксана почувствовала, как холодная волна страха накатила на нее. Чем таким ужасным могут поделиться с ней эти симпатичные девчонки, что она должна будет хранить как страшную тайну? И готова ли она выслушать?
– Ой, девочки! Вы меня пугаете! – честно призналась Оксана. – Как я могу вам это обещать? А вдруг вы расскажете мне что-то такое, что я просто обязана буду передать вашей маме? Нет, девочки. Не могу я вам этого обещать.
Маша и Даша опять переглянулись, обдумывая свои дальнейшие действия.
– А мама знает, – сказала Маша. – Да ладно, можете не обещать, все равно вам никто не поверит.
Оксана уже готова была встать и выбежать из комнаты, чтобы не продолжать этот разговор, но в глазах двойняшек была такая надежда, что она собралась и кивнула, остановив взгляд на Маше:
– Н у, рассказывайте!
– Я тоже Даша, – сказала Маша. Казалось бы, что такого в этих трех словах?
Полный бред! Но Оксана, услышав это признание, с трудом успокоила сердце, которое вдруг как бешеное заколотилось возле горла.
– Как это? – Она перевела взгляд на Дашу.
– А Машку я убила… нечаянно. – У Даши задрожали губы.
Оксана отметила, что это «я» очень непривычно звучит. Обычно они говорили только «мы». Она перевела взгляд обратно на Машу. Та совсем не была похожа на «убитую».
– Расскажите подробно, как это произошло, – попросила Оксана, подумав: «Будь что будет. Я, конечно, не психолог, но сейчас некогда взвешивать «за» и «против».
Но девочки молчали, испуганно глядя на нее в четыре огромных синих глаза.
– Что рассказать? – спросила одна, вернувшись в привычный для них стиль разговора, быстро моргая и изображая кокетливую и жеманную глупышку.
– Не знаю, что! – Оксана слегка разозлилась. – Мне казалось, что это вам хотелось поговорить!
– Нам? – Девушки сказали это одновременно.
Все выглядело так, будто эксцентричные и нагловатые подростки решили слегка подшутить над взрослой тетенькой, вообразившей, что она изобрела чудо-способ решать все проблемы. Видимо, по сценарию предполагалось, что в этом месте Оксана должна смутиться и почувствовать себя полной идиоткой, потому что повелась на безобидный розыгрыш.
Оксане действительно стало не по себе. Она не знала, как ей вести себя дальше. Близняшки явно издевались над ней, и она действительно чувствовала себя глупо. Это было очень неприятное чувство, какая-то смесь униженности и злости.
Первое, что пришло ей в голову, – это встать и выбежать из комнаты.
«Стой, Оксана! – услышала она мысленный приказ уже знакомым женским голосом. – Убежать легко! Погрузись в это состояние и найди его аналоги в своем прошлом!»
Оксана оглянулась в прошлое и сразу же увидела картинку: кабинет директора школы; она, восьмиклассница, стоит в вызывающей бунтарской позе и смотрит в окно; директриса бубнит что-то воспи… нет, нравоучительное. Оксана прислушалась к голосу директрисы. «Ты объясни мне свое поведение!» – требовала та стандартным командирским тоном. В ответ Оксана-подросток, точь-в-точь как Даша сейчас, быстро захлопала ресницами, изображая полное непонимание.
«За что же меня отчитывают? – попыталась вспомнить взрослая Оксана. – А-а-а…» Это была очень некрасивая история, которую ей хотелось стереть из памяти.
К ним тогда пришла новая учительница. Кажется, ее звали Раиса Сергеевна. Это была добрая, немного наивная тетушка в огромных круглых очках, которая искренне желала научить детей математике. Подростки не пожелали простить новой учительнице непозволительную, как им показалось, слабость. И Оксана была первая, кто включился в травлю математички. Они то мазали ей сиденье стула мелом, а потом хихикали над ее измазанной юбкой, то засовывали монетки в замочную скважину ее кабинета, а потом пол-урока показательно зевали в коридоре, созерцая, как она мучалась, пытаясь открыть дверь. Еще дали ей прозвище Сова и развешивали по школе листовки с карикатурами, где изображали ее ощипанной глазастой птицей. Оксана вспомнила, с каким злым азартом она придумывала для Совы новые издевательства и сюжеты для листовок.
«Что же она мне сделала? За что я ее так?» – задала Оксана себе вопрос. Она попыталась вспомнить хоть что-нибудь, что оправдывало бы поведение Оксаны-подростка. Но в памяти всплывало только расстроенное, обиженное, испуганное или виновато улыбающееся лицо Раисы Сергеевны. Она ничего не сделала, чтобы заслужить такое отношение к ней детей. Просто она не заняла с первого дня позицию хозяина, угнетателя, властелина и истязателя своих учеников. Она просто начала их учить. Она пришла к ним без кнута и без пряника, поэтому дети, которые постоянно были в готовности к борьбе со своими учителями, не встретили никакого сопротивления с ее стороны и быстренько, как им показалось, победили ее. Ну а побежденных не уважают, неуважаемых терроризируют. Таковы жестокие школьные законы.
Оксане стало нестерпимо стыдно и больно за свое поведение. Ей стало понятно отношение к ней Маши и Даши. А почему они должны относиться к ней как-то иначе? Ведь сейчас она находится во враждебном лагере взрослых.
«Как же мне исправить ситуацию?» – подумала Оксана и мысленно перенеслась в тот день, когда Раиса Сергеевна впервые вошла в их класс. Оксана решила, что надо настроить одноклассников по-доброму к новой учительнице, в конце концов к ее мнению ребята прислушивались.
Но ситуация не менялась. Оксана пыталась ее исправить, но все возвращалось обратно. Она вытирала со стула мел, но сиденье снова и снова оказывалось испачканным. Срывала со стен оскорбительные листовки, но они откуда ни возьмись появлялись то тут, то там. И даже когда она усилием воли заставила себя не ломать замок в кабинете математики, Раиса Сергеевна все равно не смогла его открыть. Ситуация не менялась!
Оксана, вздохнув, открыла глаза. И здесь ситуация тоже не поменялась. Четыре синих глаза с легкой иронией сверлили ее взглядом. Двойняшкам показалось, что Оксана всего лишь медленно моргнула, и они с нетерпением ожидали реакции на свою шуточку.
Оксана снова закрыла глаза и вернулась в школу на поиски решения. Она вбежала в кабинет математики, чтобы поговорить с Раисой Сергеевной, попросить прощения. Но кабинет оказался пуст. Она посмотрела на доску, исписанную цифрами, и вдруг ее память отскочила от этой доски, как мяч, и перенесла ее в другую картинку из прошлого: школа, классная комната, черная доска на стене, исписанная цифрами и буквами, Ксюша стоит лицом к доске, ее руки в мелу… она испытывает то же чувство… то же чувство униженности.
Глазами Ксюши Оксана огляделась вокруг. Класс был пуст. Она одна-одинешенька стояла у доски, решая задачу.
Оксана вспомнила: это было в первом классе. Она пришла в школу, не выполнив домашнее задание. Учительница вывела ее перед всеми и унизительно отругала, назвав бездельницей и лентяйкой.
После уроков Ксюшу оставили в классе выполнять двойную дозу домашних заданий. Учительница ушла обедать, а Ксюша, размазывая рукавом слезы, чертила на доске неумелыми еще пальцами цифры-каракули. Ей было трудно сосредоточиться, чтобы посчитать, поэтому она писала после знака «равно» первое, что ей казалось приблизительно правильным.
Открылась дверь, и в класс вошла учительница. Это была довольно симпатичная женщина средних лет, и Ксюше она очень даже нравилась. Ксюша ничуть на нее не злилась за это наказание, потому что знала, что взрослые всегда правы, что это наказание вполне справедливо и что во всем она виновата сама. Просто Ксюше было немного страшно, потому что она понимала, что все ответы написаны наугад, и если учительница их проверит, то снова отругает ее и накажет.
Учительница остановилась напротив доски и начала проверять результаты. Как выяснилось, ни одного ответа Ксюша не угадала. Что было потом, Оксане страшно было даже вспоминать. Но расслабляться было некогда.
Взглянув на мир глазами беспомощной, униженной и испуганной Ксюши, она снова попыталась исправить ситуацию. Для начала она отмотала ленту памяти в день вчерашний, когда первоклассница Ксюша должна была сидеть и делать уроки. Почему же она их не сделала? Ах да! У нее была очень увлекательная игра, настолько увлекательная, что она совсем забыла про домашнее задание. Посадив перед собой двух красивых синеглазых кукол, она ходила перед ними взад-вперед, взяв вместо указки тросточку от сломанного зонтика и стукая ею по ладони, точь-в-точь как их учительница. «Объясните мне, красавицы, – строго говорила она куклам, – почему вы балуетесь? Разве вы не знаете, что подобное поведение до добра не доводит? Вот вызову ваших родителей!»
Оксана покачала головой, удивившись такому совпадению. Вчера она отчитывала кукол, а сегодня сама оказалась на их месте.
– Ксюша! – позвала она себя.
Ксюша обернулась посмотреть, кто же это ее отвлекает от игры.
– За что ты их ругаешь? – спросила Оксана малышку. – Что они натворили?
Ксюша подняла глаза к потолку, придумывая причину для нравоучительной беседы. Было очевидно, что ей просто хотелось состроить из себя строгую учительницу, поэтому для игры было не важно, что куклы натворили. Главное было понятно: они баловались.
– Ксюша. – Оксана подошла к ней поближе. – Ну зачем ты с ними так строго? Разве ты сама никогда не балуешься? Ведь это очень интересное занятие – баловаться. Не правда ли?
Ксюша пожала плечами. Она не задумывалась над такими философскими вопросами, она просто делала то, что ей хотелось. А хотелось ей быть похожей на свою учительницу, которая постоянно кого-то отчитывала. Ксюше казалось, что это «отчитывание» есть проявление силы и «главности», и ей тоже хотелось быть такой же сильной и главной. Оксана все это поняла без слов, она просто вспомнила это свое давнее детское желание.
– Ксюша, – ласково сказала Оксана и погладила девочку по голове, – чтобы быть главной, совсем не обязательно кого-то ругать. Сильный должен не ругать, а помогать более слабым, и тогда слабые сами назначат его главным. Понимаешь?
Ксюша кивнула.
– А теперь давай поможем куклам сделать уроки, – предложила Оксана.
И Ксюша с ужасом вспомнила про домашнее задание.
– Ничего, Ксюша, не бойся, успеешь, я помогу тебе, – успокоила ее Оксана. – Я подержу дверь, чтобы мама не вошла и не увидела, что ты так поздно вечером делаешь уроки, а ты давай садись и спокойно решай задачи. Только внимательно считай! Хорошо?
Ксюша опять кивнула и уселась за стол. Оксана взялась за ручку двери и почувствовала, как по жилам побежала горячая кровь радости. На душе постепенно становилось все светлее и светлее, и наконец яркая вспышка перебросила ее в завтрашний день.
Уроки были сделаны. Учительница с улыбкой посмотрела в тетрадь Ксюши и прошла мимо.
Вихрь воспоминаний перекинул Оксану в историю с Раисой Сергеевной. Там тоже все поменялось. Новая математичка сразу же стала всеобщей любимицей в классе. Оксана даже «вспомнила», как они ходили вместе с ней в походы и в музеи, когда их классная руководительница болела.
Абсолютно логичная развязка: ведь Оксане больше не за что было мстить учителям.
На этой светлой точке она открыла глаза.
Маша и Даша по-прежнему смотрели на нее, но этот взгляд уже не казался Оксане каким-то обидным или ехидным. Она почувствовала, что и ее состояние изменилось. Она больше не ощущала себя учительницей по отношению к девочкам, и ее желание помочь им приобрело какой-то другой оттенок.
А в том, что помощь им нужна, Оксана уже не сомневалась. Маша сказала, что она тоже Даша, и это была правда. Сейчас, глядя на девушек, Оксана поняла, что ей казалось странным: у них был один «след» души. И он пребывал поочередно то в одной, то в другой. И внимание всегда притягивалось к той, в которой этот «след» был, а вторая в этот момент как бы оставалась пустой. А их постоянные переглядки – это и были моменты, когда душа перескакивала из одного тела в другое.
И стало ясно, что за их подростковой нагловатостью скрывается страх. Страх, что их будут ругать за то баловство, которое привело к трагедии. И она, со своим подсознательным желанием отчитывать за баловство, каким-то мельчайшим жестом или интонацией спровоцировала защитную реакцию у девушек, которые уже готовы были открыть ей свою «страшную тайну».
– Даша, – серьезно сказала Оксана, обращаясь к общей душе двойняшек, – мне показалось, что ты хочешь мне что-то рассказать. Но, видимо, я ошиблась, извини. – И она улыбнулась.
Четыре синих глаза смотрели на Оксану с ужасом. Даша поняла, что ее тайна раскрыта.
– Я не знаю, что рассказывать, – произнесла она дрожащими губами.
– Ну, расскажи мне, как ты случайно «убила» Машу, – предложила Оксана.
– А вы что, действительно поверили? – нервно хихикнула Даша.
– Я не поверила, я это вижу.
– Как вы можете это видеть?
Оксана прищурилась, просчитывая какие-то логические комбинации.
– А как это видит психиатр, у которого ты лечишься? – наконец спросила она.
Даша открыла оба рта от удивления.
– Откуда вы знаете про психиатра? – спросила она и покраснела в оба личика. – Мама рассказала?
– Нет. Галина мне ничего не рассказывала. Я просто догадалась. Я с первого дня заметила, что ты какая-то странная, но никак не могла понять, что в тебе не так. Галина испугалась, когда увидела мою первую реакцию на тебя. Это значит, что она знает, что в тебе что-то не так, и боится, что кто-нибудь это заметит. А раз в тебе что-то не так, то наверняка ты состоишь на учете у врача. И когда ты сказала, что убила Машу, стало абсолютно понятно, что этот врач называется «психиатр». Все просто.
– Понятно. Но врач проводил всякие тесты, чтобы обнаружить нашу… мою болезнь.
– Это не болезнь, – сказала Оксана.
– А что? – тихо спросила Даша.
– А вот это нам с тобой предстоит выяснить. Ты готова?
Два тела по привычке переглянулись.
– Готова, – сказала девушка уже другим ртом. И тут дверь открылась и в комнату просунулась лохматая голова Володи-младшего:
– Маша, Даша, тетя Оксана, т-там гости приехали. Всех з-зовут к завтраку. Ф-форма одежды п-праздничная.
– Надо идти, – озабоченно сказала Даша, когда Вовка исчез.
– Да, пожалуй, надо, – согласилась Оксана. – Ну, давай вечером продолжим этот разговор. Я же сегодня здесь ночую, ночью нам точно никто не помешает.
– Так ночью же праздник! – улыбнулась Даша. – Будем искать цветок папоротника.
– Н у, значит, завтра утром. Будет еще время.
Богатый гость
Когда Оксана и близняшки вышли в столовую, стол уже был накрыт. Галина хлопотала возле плиты, дожаривая какое-то угощение, а Владимир и не знакомый Оксане рыжеволосый мужчина, расположившись в креслах, о чем-то беседовали. Модельной внешности девушка сидела на диване, закинув ногу на ногу, и рассматривала глянцевый журнал. Александра не было.
– О! – оживился Владимир, увидев вошедших. – Знакомьтесь: это наши дочери Маша и Даша, а это наша гостья Оксана.
Мужчина скупо кивнул, девушка жеманно улыбнулась и сказала:
– Очень приятно!
– А это, – продолжил Владимир, – тоже наши гости: Рихард…
– Да просто Рихард, – прервал его мужчина, – девочки уже взрослые.
– …и Инна, – закончил представление Владимир.
Девушка томно кивнула и снова уперлась взглядом в журнал.
Оксана села за стол на свое место в свою излюбленную позу, поджав под себя одну ногу. Знакомство с Рихардом и Инной не вызвало в ней приятных чувств.
– Ну, прошу всех к столу, – провозгласила Галина и водрузила на стол какое-то аппетитное блюдо.
Все, зашуршав стульями, начали усаживаться.
– А где Саша? – поинтересовалась Оксана.
– Не знаю, – пожала плечами Галина, – Володя убежал его искать. Да придет, куда он денется?
Александр с Володей появились, когда все, кроме Инны, уже активно стучали вилками. Инна скорее ковырялась в еде, чем ела. «Наверное, она тоже аллергик», – решила Оксана и вдруг обнаружила, что сама опять ест все без разбора. «Надо же!» – удивилась она себе и отважно потянулась к следующему, еще не отведанному кушанью.
Александр пришел на праздничный обед в своей камуфляжной армейской форме. Его появление в таком наряде даже не вызвало возмущения у близняшек, потому что было очевидно: это не забывчивость, а некий знак протеста. Маша и Даша переглянулись, фыркнули и вернулись к еде, демонстрируя, что их такими штучками не зацепишь. Галина и Владимир хихикнули каждый по-своему, но не заострили на этом внимания.
На лице у Инны появилось брезгливое выражение. Она вопросительно посмотрела на Рихарда, слегка раздув ноздри своего очаровательного тонкого носика. Рихард отреагировал на ее вопрос легким подъемом густых рыжих бровей – мол, терпи, детка, это издержки деревенской экзотики. Инна надула губки и скучающе продолжила терзать овощи на своей тарелке.
Все эти мимические игры были едва заметны, но тренированный взгляд Оксаны автоматически фиксировал подобные немые переговоры. Кроме того, сама она, отлично зная, как легко по малейшим движениям мышц лица и рук просчитать собеседника и вычислить все его сильные и слабые стороны, в таких ситуациях надевала «маску», а их в ее психическом «гардеробе» было несколько.
Оксана пока не осознала, что происходит, но уже поняла, что это не просто праздничный обед – за ним стоит еще какая-то цель. Тогда на всякий случай она надела свою старинную маску «наивной секретарши», которую раньше постоянно использовала, присутствуя на деловых переговорах вместе с отцом. Из-под этой маски было очень удобно рассматривать собеседников отца и отслеживать тени лжи или сомнений на их лицах.
– Итак, Вовчик, на чем мы остановились? – вернулся Рихард к прерванному разговору. – Какие объемы молока ты можешь поставлять?
– Ну, литров сто – сто двадцать, – прикинул Владимир. – День на день не приходится.
– Мало, оч-чень мало! – поморщился Рихард. – А увеличить производство? Ну, хотя бы до тысячи литров?
Оксана встревожилась не на шутку, услышав этот диалог, но ее лицо не пропустило наружу ни единого настоящего движения души.
– Владимир! – удивленно сказала она. – Вы что, хотите отдать всю реализацию в торговую сеть?
Владимир немного смутился и кивнул:
– Да. Мы с Галей начали об этом задумываться, а тут такая встреча. Почему бы не обсудить?
Маска Оксаны выразила полное безразличие, типа «дело ваше».
Но Рихард на вопрос Оксаны отреагировал своеобразно.
– Девочка! – надменно произнес он. – А разве тебя мама не научила, что, когда взрослые разговаривают, детям положено помалкивать?
За столом наступила тишина, даже стало слышно едва заметное шуршание Инниной вилки о тарелку.
«Ну надо же! Какая удача! – обрадовалась Оксана. – Он забил гол в свои ворота!» При этом ее маска изобразила легкую растерянность и пристыженность.
Тишину нарушили Маша и Даша. Они не удержались и захихикали, демонстративно прикрывая рты ладонями.
Галина отвлекла внимание на себя:
– Рихард, Оксана действительно очень молодо выглядит. Но она уже взрослая женщина. Она ровесница Владимира.
– Да что вы говорите? – опешил Рихард. – А я почему-то решил, что она подружка ваших дочерей. Ну, извините.
– А я почему-то решила, – вставила свое слово Оксана, – что раз нас пригласили на обед, где предполагается какое-то обсуждение, то наше мнение тоже интересно.
– Безусловно, Оксана, – сказал Владимир, – твое мнение нам очень интересно. И мнение Александра тоже. Ну и, разумеется, мы не будем принимать никаких решений без учета мнения девочек и Володи. В конце концов, это наше общее дело.
Подобное заявление слегка разочаровало Рихарда. Видимо, он не привык, чтобы его партнеры советовались с женами, соседями и тем более с детьми. Но он собрался и вернулся к теме обсуждения:
– Итак, можете ли вы поднять объемы хотя бы до тысячи литров в день?
– Для этого необходимо хотя бы в пять раз увеличить поголовье, – сказал Владимир, – и сдавать молоко и с утренней, и с вечерней дойки. Но прямо сейчас это нереально без дополнительных финансовых вложений.
– С этим нет проблем, – взмахнул вилкой Рихард. – У меня есть хороший знакомый в одном банке. Можно договориться на кредит под небольшие проценты.
– Что-то не нравится мне эта идея, – робко сказала Галина.
– Почему? – театрально удивился Рихард. – Весь бизнес существует и развивается за счет кредитов!
– Да как-то мы никогда в долги не влезали, все время старались развиваться самостоятельно.
– Ну что ты, голубушка? – расплылся в улыбке Рихард. – Когда-то надо начинать!
В этот момент Александр громко кашлянул.
– А с вашими ста литрами, – уверенно продолжал Рихард, – вы не интересны ни одному серьезному бизнесмену. Только на сертификацию уйдет денег больше, чем потом прибыли получится.
Оксана прикинула в уме объемы, цены и прочие цифры. По ее приблизительным расчетам с большим округлением, все затраты по сертификации окупятся через месяц, а потом будет идти чистая прибыль. Конечно, прибыль эта будет мизерная по сравнению с прибылью от торговли марокканскими мандаринами или американскими окорочками. «Зачем они ему вообще нужны? – не могла понять Оксана. – Даже тысяча литров в день ему погоду не сделает. Что ему надо на самом деле?»
– Простите, – вмешалась она в разговор, – а какие проценты вы называете «небольшими»?
– Ну, – пожал плечами Рихард, – я не помню, какие сейчас ставки Центробанка для развития малого бизнеса.
– Простите! Я не поняла. – Оксана на самом деле удивилась его ответу. – Так ставки Центробанка или ставки для развития малого бизнеса? Это две разные величины, насколько мне известно.
«Либо он держит нас тут всех за лохов, либо сам ни черта не смыслит в экономике», – подумала она.
Рихард глупо заморгал.
– Ах, простите, я конечно же оговорился, – натянуто рассмеялся он, и по его щекам забегали выразительные желваки.
– Так какую ставку предлагает ваш знакомый? – настойчиво повторила Оксана.
– Н у, это будет зависеть от объема кредита и от залога.
– Залога? – Владимир сморщился как от зубной боли.
– Ну конечно! Хотя это чистая формальность. Просто считается, что если есть залог, то клиент надежный и ему можно сделать ставку кредита минимальную.
– Так сколько же? – еще раз спросила Оксана, добавив в голос металла.
– Ну, минимальная – восемнадцать процентов в рублях, это если под залог, – ответил Рихард.
– Так для такого грабежа не обязательно искать знакомых! – со знанием дела заявила Оксана. – Такой кредит можно получить в любом банке на общих основаниях.
– Оксаночка! – слащаво, но сквозь зубы сказал Рихард. – Не думаете ли вы, что разбираетесь в бизнесе лучше меня?
– Ну а как это можно измерить? – парировала Оксана. – А то давайте потягаемся.
– По плодам судите! – процитировал Рихард знаменитую фразу Христа.
– И что? – хитро улыбнулась Оксана. – Где ваши «плоды»?
– Возле моста меня ждет «хаммер». «Круто, дорого, ужасно», – подумала Оксана.
– И что? – спросила она вслух.
– А вы, простите за любопытство, на чем сюда приехали? – спросил Рихард голосом победителя.
– На электричке, – ответила Оксана честно.
– Еще тягаться будем? – подвел итог Рихард.
– Но вид транспорта – это очень косвенные «плоды», – возразила Оксана. – Реальные возможности оцениваются не по одежке. Откуда вы знаете, какими способностями и возможностями я обладаю?
– Ой! Я вас умоляю! – поморщился Рихард. – Да у вас на лице написано, что не в деньгах счастье.
– Ну да, – согласилась Оксана. – Счастье действительно не в них. Это я знаю точно.
– Стандартное убеждение нищеты! – криво усмехнулся Рихард. – Как в той басне про лису и виноград.
Оксана мельком взглянула на Александра и поняла, что он с трудом сдерживает себя, чтобы не встать и не спустить гостя с лестницы. Пора было заканчивать эти игры.
– А может быть, я просто уже объелась винограда? Откуда вы знаете? – холодно сказала она.
– Да у тебя на лице написано, что ты слаще репы в этой жизни ничего не пробовала! – перешел на хамство Рихард.
Оксана пожала плечами.
– Помнится, полчаса назад на моем лице было написано, что мне всего шестнадцать лет! – с улыбкой добила она побежденного. Оглядела всех присутствующих за столом и убедилась, что ни о каком кредите и работе с Рихардом ни Владимир, ни Галина больше не помышляют. – Я знаю, где можно взять кредит под шестнадцать процентов годовых и без всякого залога, – сказала Оксана, вставая из-за стола. – И я знаю сеть магазинов, где с удовольствием будут брать ваши сто литров в день. Обсудим это позже. А сейчас я собираюсь пойти и сплести венок. До встречи на празднике.
Цветок папоротника
Александр и Оксана отправились в гости к Рае, чтобы узнать подробнее о сценарии сегодняшнего праздника.
– У Раи четыре кошки, – предупредил Александр Оксану по дороге к Раиному дому. – Точнее, три кошки и один кот.
– И что? – спросила Оксана.
– Как что? У кого здесь аллергия? Просто предупреждаю, чтобы ты мне каких-нибудь сюрпризов не устроила.
– А-а, ну спасибо. Знаешь, после этой истории с крысой, то есть после того как я с ней разобралась, у меня, похоже, прошла аллергия на животных. Вот сейчас и проверим. Но ингалятор у меня на всякий случай с собой.
– Надо же! Какая ты быстрая! – нахмурился Александр. – И с чего ты взяла, что у тебя прошла аллергия?
– Ну, во-первых, – загнула палец Оксана, – вчера, когда я купалась в росе, ко мне подошел Князь и облизал мне всю спину. И никакой реакции! Представляешь?
– А во-вторых?
– А во-вторых, из моей памяти исчезли воспоминания о том, что у меня была аллергия на животных.
– Это как?
– Сейчас попробую объяснить… Я помню о том, что эти воспоминания были, но погрузиться в них больше не могу. Ну, например: помнишь, позавчера, когда мы разговаривали возле реки, ты сказал, что еще хуже, если решение, что я больна, за меня приняли мои родители.
Читать бесплатно другие книги:
