Око Дьявола Макдевит Джек
Остальные утренние новости были самыми что ни есть обычными. Протест против налогов в какой-то Чампике, тройное убийство в Маринополисе. Несчастное происшествие при строительстве убежища на случай вторжения «немых», двое погибших.
Кроме бекона, Алекс ел яичницу и картофель по-домашнему. Я плотоядно посмотрела на него. Он улыбнулся.
– Извини, – сказал он. – Больше не осталось. Но у них есть крупа, что-то вроде овсянки. Можешь попробовать. Выглядит вполне прилично.
– Шутишь?
– В общем, да. На самом деле в кладовой полно продуктов.
Решив, что мне хватит тоста с корицей, апельсинового сока, яичницы и кофе, я передала заказ Келли. Честно говоря, мне не очень понравилось. Трудно сосредоточиться на еде, когда ждешь, что прилетит скиммер, кто-нибудь выйдет из него и поставит тебе ментальную блокировку.
Я не могла поверить, что такое осуществимо. Неужели можно наложить строжайший запрет, не дающий мне поступать по своей воле? У меня совсем не было желания проверять это на себе.
Прямо за окном тянулся обрыв. Я встала, подошла к окну и, приподнявшись на цыпочки, выглянула наружу, но не смогла разглядеть ничего, кроме дерева, росшего почти горизонтально на краю.
– Если будем падать, то с большой высоты, – заметил Алекс.
– Надо бы выйти на улицу и осмотреться.
– Слишком холодно, а пальто у нас нет.
– Можно закутаться в одеяла.
– Нужны еще и сапоги. – Он подцепил вилкой кусочек бекона, положил в рот и откусил от булки. – Здесь некуда идти. Мы на плато.
– И никак не сбежать?
– Точно не уверен, но думаю, что так.
– Если подождать, пока не станет теплее…
– Если мы выйдем наружу и замерзнем, толку не будет. – Он доел булочку и занялся яичницей. – Как я понимаю, ты не сумеешь соорудить что-нибудь вроде передатчика?
– Из деталей головизора? Нет. Сомневаюсь, что вообще кто-нибудь сумеет. Уж точно не я.
– Я так и думал.
– Как по-твоему, сколько у нас времени? До того, как они вернутся?
– Не знаю. Немного. Думаю, им хочется как можно быстрее покончить с этим.
В багаже у нас лежали легкие куртки, но на таком холоде от них не было никакого толку. Я все же надела свою и вышла наружу. В лицо ударил морозный воздух. Плато было маленькое – если бы я была одета как надо и снег не доходил мне до лодыжек, я могла бы пересечь его за пять минут.
Я заглянула за обрыв, не подходя слишком близко к нему. Внизу виднелись клочки земли, поросшие лесом, множество гребней и оврагов, река. На юге – по крайней мере, я решила, что там юг, – возвышалась большая гора. Прямо под нами кто-то двигался – судя по всему, животное. И все. Признаков человеческого жилья нигде не наблюдалось.
Сзади ко мне подошел Алекс.
– Осторожнее, – сказал он.
Появилось какое-то крылатое создание, явно проявлявшее к нам интерес. Я подобрала со снега сухую ветку на всякий случай.
Я решила, что буду каждый день выходить и смотреть с обрыва. Уже на следующее утро я увидела в долине, прямо под собой, пятерых человек, похожих на охотников. Я кричала и размахивала руками, но они даже не оглянулись. Следом за остальными из леса появился еще один. Точно не уверена, но мне показалось, что он поглядел вверх и увидел меня. Я снова замахала и закричала, но он пошел дальше. Подобрав ветку, я швырнула ее с обрыва, достаточно далеко, чтобы ни в кого не попасть. Ветка бесшумно приземлилась среди деревьев, но, видимо, мне удалось привлечь внимание охотников. Они остановились. Я бросила вниз камень, который упал почти в то же место. Один из охотников поднял оружие. Я пригнулась, поняв, что он собирается выстрелить в меня.
Для охоты на Салуде Дальнем использовались бесшумные лучеметы, и я не знала, выстрелил он на самом деле или нет. Но было ясно, что у них отнюдь не дружественные намерения. Глядя им вслед, я боролась с желанием швырнуть в них еще несколько камней.
Случившееся, однако, навело меня на одну мысль. В моем чемодане лежал бумажный блокнот. Достав его, я начала писать на каждой странице: «Помогите. Мы в плену на плато. Спасите». И, подумав, добавила: «Свяжитесь с Робом Пейфером. Вознаграждение гарантировано». Внизу я поставила имя Алекса.
– Что ты делаешь? – спросил он.
– Еще одна попытка. Жаль, что тут нет пластиковых пакетов.
Я поискала, но не нашла ни пакетов, ни резиновых колец, ни пластмассовых контейнеров, ни скрепок для бумаги. В конце концов я просто смяла в комок каждый из шестидесяти двух листков, снова вышла наружу и прошлась вдоль обрыва, пуская их по ветру.
– Что ж, – заметил Алекс, когда я вернулась, – кто знает?..
Внутри дома было довольно уютно. Деревянные стены и обтянутые тканью кресла создавали ощущение старины. Мы поддерживали огонь в камине, хотя в этом больше не было нужды. В гостиной по всей стене тянулись окна, а над головой простирался куполообразный потолок цвета черного дерева. Из кухни открывался великолепный вид, в том числе на долину и гору – вероятно, самую высокую на планете.
Везде стояла мебель исключительно ручной работы. Кресла и диван обтянуты золотистой тканью, на столиках – металлические лампы. В других обстоятельствах я с удовольствием пожила бы в таком доме. Конечно, на лыжах тут не покатаешься и вообще никаким спортом не займешься, но посидеть у окна с хорошей книгой – почему бы и нет?
Сбросив туфли и носки, я снова устроилась перед камином.
– Похоже, – сказала я, – перспективы не слишком радостные.
Алекс уставился на купол потолка.
– Вряд ли тут есть антигравитационные пояса, – заметил он.
О да. Пожалуй, оно и к лучшему, что старая идея из фантастических эпопей оказалась неосуществимой. Хотя в той ситуации мы бы, скорее всего, ими воспользовались – что нам терять?
– Как только согреюсь как следует, – сказал Алекс, – хочу взглянуть, что есть в сарае. Возможно, там найдется что-нибудь полезное.
Полезного нашлось довольно мало: несколько запасных светильников, две лопаты, немного гаек, болтов и гвоздей, резервный калибратор для Келли, сломанный головизор, тридцать-сорок метров провода, две лестницы, коробка потолочных крючьев, несколько цветочных горшков, две банки краски, три чистые кисти и рыболовное снаряжение.
Рыболовное снаряжение.
Вернувшись в дом, мы поговорили о том, не следует ли отключить Келли.
– Она, вероятно, обо всем докладывает, – сказал Алекс.
– Допустим, мы ее отключим. Нет гарантии, что за нами не наблюдают как-то по-другому.
Все же мы сочли идею стоящей и спросили Келли, можно ли ее безопасно отключить.
– Да, – ответила она. – Вы действительно этого хотите?
– Да, хотим.
– Вы уверены?
– Да. Ничего личного.
– Как пожелаете.
Ее лампочки погасли. Для надежности я отсоединила искина от всех источников питания.
– Ладно, – сказал Алекс. – Будем считать, что за нами продолжают следить. Если понадобится сказать что-нибудь, не предназначенное для их ушей, выйдем наружу.
Я посмотрела на снег за окном. Кто-то за это поплатится.
В тот же день с востока прилетел скиммер. Не на шутку перепугавшись, я выбежала наружу и увидела большую белую машину. На фюзеляже была сделанная по трафарету надпись «Завсегдатаи Центра», а также скрипичный ключ и несколько нот. Я замахала руками и закричала.
Скиммер описал дугу и развернулся. Я увидела пилота, женщину рядом с ним и двух ребятишек на заднем сиденье.
Я замахала снова:
– Помогите!
Из дома выскочил Алекс и начал подпрыгивать на снегу.
Один из мальчишек заметил меня, толкнул другого и показал на меня. Оба рассмеялись.
– Есть! – сказала я. – Алекс, похоже, мы спасены.
Я радостно закричала.
Пилот смотрел на нас.
– Помогите!
Пилот приветственно помахал в ответ.
Идиот. Ты что, не видишь, что мы без курток и замерзаем?
Я схватилась за горло, изображая крайнюю степень отчаяния.
Мальчишки снова засмеялись, пилот помахал в последний раз и начал набирать высоту. Мы смотрели им вслед, пока они не скрылись из виду.
Вечером, пока Алекс листал томик Черчилля, я сидела у окна и смотрела на Каллистру – звезду Викки.
Яркая и чистая, она казалась якорем посреди небес, звездой, о которой пишут волшебные сказки, которую показывают детям на дворе. Голубая и прекрасная – маяк, свидетельствующий о том, что в мире все в порядке.
Глава 21
Если видишь всадника в зеркале заднего вида, пора прибавить газу.
Этюд в черных тонах
Утром я сказала Алексу, что иду в сарай.
– Зачем?
– Хочу взять лопату. Если сегодня кто-нибудь опять пролетит над нами, нужно дать ему понять, что мы нуждаемся в помощи.
– И как ты собираешься это сделать?
– Ты можешь помочь, если есть желание.
– Конечно, – ответил он. – Вдруг еще какая мысль придет в голову.
Мы зашли в сарай.
– Не могу просто сидеть и ждать, зная, что нам нечем защищаться, а агент Крестофф может вернуться в любой момент, – сказала я. – С ней будут Корел и кто-то еще. Он воткнет иголки нам в башку.
– Это делается по-другому.
– Спасибо, порадовал.
Взяв лопаты, мы выбрали место перед домом. Было по-прежнему холодно, но уже не так, как раньше. Мы начали расчищать снег. Я предложила кое-что, Алекс согласился, что мысль хорошая, и через несколько минут мы изобразили слово «ПОМОГИТЕ» – огромными буквами. Чтобы лучше было видно с воздуха, мы наломали кустов и веток и выложили ими буквы.
Полузамерзшие, мы вернулись в дом, взяв с собой лопаты, наше последнее оружие.
Проковыляв в ванную, я наполнила ванну горячей водой, забралась в нее и сидела, пока вновь не начала ощущать собственное тело.
Вечером я впервые за долгое время сама приготовила горячий ужин – мясо с чесночной приправой, овощами и картофельным пюре. Картофель, овощ земного происхождения, распространился по всем планетам Конфедерации, добравшись даже до этих отдаленных мест. Мы хорошо поели.
Потом мы снова принялись смотреть новости со всей планеты. В городах, о которых мы никогда не слышали, местные жители спорили о стоимости образования. Еще где-то люди возмущались, что их соседи покупают дорогие товары, вроде скиммеров, в других регионах, а не приобретают их на месте. В городе Шай-Гайон возражали против указов, обязывающих лучше содержать свои дома. Где-то жители сталкивались с подростковой преступностью и бандитизмом. В крупном городе на побережье собирались решить, следует ли разрешать азартные игры вблизи церквей. Слышались жалобы на качество развлечений. Сообщалось об очередном вторжении «немых».
– Они обстреляли патрульный корабль Коалиции, – сказал репортер. – К счастью, никто не пострадал, насколько нам известно.
– Что скажешь, Алекс?
– О нападении? Не верю. Нигде поблизости «немых» нет.
Правительство Коалиции готовилось к выборам. Шли ожесточенные споры о запрете недобровольного стирания памяти. Некоторые кандидаты называли его убийством, другие возражали, считая, что оно позволяет начать новую жизнь «людям с ограниченными психологическими возможностями».
Во время интервью какого-то речистого кандидата Алекс заснул. Я посмотрела еще несколько минут, потом выключила головизор, погасила часть ламп и села у окна.
За пределами полосы бледного света, падавшей из окон, царила кромешная тьма. Каллистра, видимо, находилась в другой части неба – или же небо затянули облака: ночью понять было сложно. Нигде не виднелось ни единого огонька. Я поправила подушки на диване, и мне показалось, что от них исходит легкий запах хвои.
Я подумала о Бене, о том, что он сейчас делает. Вспоминает ли он обо мне? Он всегда считал, что Алекс – психически ненормальный и мне не следует с ним работать. Сидя ночью в пустом доме и размышляя, когда до нас доберутся негодяи, я начала подозревать, что, возможно, Бен был прав.
Линейная блокировка.
Мысль о том, что я могу утратить часть себя самой и вернуться на Окраину, лишившись свободы действий, приводила меня в ярость. Я пообещала себе, что не сдамся без боя и, по крайней мере, прикончу чокнутую женщину-агента.
Я с трудом могла представить, что это такое – жить с заблокированными идеями: память остается нетронутой, но не может служить руководством к действию. Так случилось с Викки. В отчаянии она решилась на полную очистку разума, чтобы избавиться от всех своих воспоминаний. Ей пришлось заплатить страшную цену.
О чем же шла речь?
Об астероиде ULY447, экспедиции Кальенте и религиозной церемонии, которая уже не имела значения?
Рано утром меня разбудил Алекс:
– Есть работа.
– Какая? – спросила я, вспомнив надпись на снегу. – Кто-то прилетел?
– Нет. Ночью надпись занесло снегом.
– Черт…
– Ну, толку от нее, пожалуй, было немного. Здесь не слишком оживленное движение.
– И все же стоило попытаться. Так что за работа?
– Одевайся, покажу. – Он прислонился к стене и улыбнулся. – Агент Крестофф и безумный доктор могут явиться в любой момент, так что лучше подготовиться.
Через двадцать минут я спустилась в гостиную и увидела прислоненную к стене раздвижную лестницу, которую Алекс принес из сарая. На полу еще остался снежный след.
– Какие-то проблемы? – спросила я.
– Нет, а что?
– Зачем лестница?
– Я же сказал: никаких проблем.
Алекс стоял у окна. Солнце только что взошло.
– У меня тут уже голова кружится.
– Само собой. – Он показал на нависшее над краем обрыва дерево. – Взгляни.
– Угу. Словно цепляется за жизнь.
– Не наводит ни на какие мысли?
Мы снова вышли наружу, увязая в снегу.
– Не думаю, что в доме есть камеры, – сказал Алекс. – Я тщательно обыскал весь первый этаж. Может, они и слышат нас, но вряд ли что-то видят.
– Ну и ладно.
Он открыл дверь сарая и взял оттуда топор. Я рассмеялась.
– У них наверняка есть оружие, – сказала я. – Топор не очень нам поможет.
– Ты права, Чейз. Но у нас заканчиваются дрова.
– Вот оно что…
– Хочу нарубить немного.
– Неплохая мысль.
– А ты пока покрась гостиную.
– Покрасить гостиную?
– Да. Объясню потом.
– Алекс…
– Положись на меня.
– Для этого ты и принес лестницу?
– Конечно.
– Потолок тоже покрасить?
– Нет, незачем.
– Тогда ты взял не ту лестницу. – Я показала на стремянку. – Нужна вот эта.
– Могут понадобиться обе.
Я взяла одну из банок с краской:
– Замерзла.
– Оттает.
– Знаешь, с тобой порой тяжело работать.
– Ты это уже не раз говорила.
– Ладно. В какой цвет красить?
Банок было две. Судя по этикеткам, одна содержала темно-зеленую краску, а другая – золотистую.
– В золотистый, – ответил Алекс.
– Хорошо.
– Через несколько минут приду помочь.
– Ладно.
– Я еще принес немного троса. Он лежит возле камина. Его тоже нужно покрасить.
– Покрасить трос?
– Естественно.
– В зеленый цвет?
– Нет, тоже в золотистый.
Глава 22
– Ты блефуешь, Карла.
– Другого выхода все равно нет, Фэллоу. Это твой шанс вовремя вернуться домой.
Этюд в черных тонах
К концу дня гостиная сверкала золотой краской, как и трос. Вечер и большая часть ночи ушли на приготовления. Однажды мы услышали, как над нами пролетает скиммер, и наши сердца ушли в пятки. Я выбежала наружу, увидела, что машина неправительственная, и замахала как сумасшедшая. Но кажется, меня вообще не заметили.
Встав рано утром, мы занялись потолком. Мне стало казаться, что у нас и в самом деле все получится. Но работа оказалась непростой. Я провела немало времени на раздвижной лестнице: вставляла крючья в купол потолка, натягивала трос, закрепляла и нагружала одеяла.
Закончив, я спустилась вниз и убрала лестницу обратно в сарай. Когда я вернулась, радуясь теплу, Алекс снова вывел меня за дверь.
– Нужно заманить их на середину гостиной, – сказал он.
– Думаю, это несложно.
Вернувшись на крыльцо, мы заглянули в открытую дверь.
– Для процедуры им потребуется стол, – еле слышно прошептал Алекс.
– Для линейной блокировки?
– Да.
В гостиной были две тумбочки, кофейный столик и обеденный стол.
– Обеденный стол не подойдет, – сказал он. – Стоит в неудачном месте. Когда вернемся, свалим на него посуду. Стаканы, тостер, грязное белье – все, что попадется под руку.
– Хорошо.
Алекс обвел взглядом гостиную:
– Оставим им кофейный столик.
– Он тоже стоит не в самом удачном месте.
– Знаю. Ты права. – Он немного подумал. – Ладно. Его тоже завалим. Остается одна из тумбочек.
– Не проще ли вытащить ее на середину комнаты?
– Принеси шахматы, – сказал Алекс.
Сняв с тумбочки лампу, он передвинул ее в нужное место, затем поставил на тумбочку шахматы и расположил фигуры так, чтобы создать впечатление брошенной на середине партии. Из нескольких стульев, стоявших у обеденного стола, мы взяли два и поставили их по сторонам тумбочки.
Когда мы закончили, Алекс снова осмотрел комнату. Он ничего не сказал, но вид у него был довольный. Мы снова вышли наружу.
– Что-нибудь еще, Алекс? – спросила я.
Он внимательно оглядел меня и пожевал губу:
– Ты не могла бы покороче подстричь волосы, чтобы напоминать Крестофф?
Для этого требовалась не только короткая стрижка. Прическа Крестофф, сделанная по местной моде, была неподвластна любым ветрам.
– Конечно, – ответила я.
– Тогда так и сделай. – Он вздохнул. – Жаль, что у нас нет краски для волос.
– Чтобы сделать из меня блондинку?
– Да.
– У меня не слишком подходящий цвет лица.
– В темноте никто не заметит.
Дальше оставалось лишь ждать. Именно в эти минуты человек начинает волноваться.
– Послушай, – сказала я, – может, они просто хотят бросить нас здесь? Или рассчитывают, что мы попытаемся спуститься с обрыва и убьемся?
– Нет, – ответил Алекс. – Если бы они этого хотели, то сами столкнули бы нас вниз. Вряд ли их обрадует необходимость объяснять, каким образом мы погибли или пропали без вести. К тому же им неизвестно, знают ли другие о цели нашего прилета. – Он сбросил ботинки и положил ноги на табурет. – Меньше всего им нужно, чтобы с нами что-нибудь случилось.
Мы ожидали, что Крестофф вернется через день или два. Но шли дни, а небо оставалось пустым. После того первого и единственного раза, когда у нас был реальный шанс подать сигнал бедствия, мы видели несколько летательных аппаратов: все – слишком далеко или слишком высоко.
Возникла еще одна проблема. Мы не могли идти на риск и допустить, что они, скажем, явятся посреди ночи или незаметно проскользнут в дом, пока мы будем смотреть головизор. Если бы они застали нас врасплох, наш план был бы обречен. И мы разработали систему суточных дежурств: один из нас постоянно был настороже.
Мы переставили мебель и постарались расслабиться. Кто-нибудь один неизменно располагался у окна или входной двери.
Как убивать время, зная, что кто-то намерен разобрать на части твой мозг? Что касается меня, то я предпочитала передачи, которые можно было смотреть без особого внимания, – комедии, где герои все время падали, и триллеры, в основном сводившиеся к погоням. И еще легкое чтиво не требовавшее большого эмоционального напряжения. Эмоций у меня уже не осталось.
Мы вместе завтракали, обедали и ужинали, а вечерами усаживались в гостиной, наполовину притушив свет. Алекс читал «Их звездный час», положив книгу на кофейный столик и осторожно переворачивая каждую страницу. Иногда он останавливался и зачитывал мне ту или иную фразу. У него было несколько любимых цитат из Черчилля. «Никогда прежде в истории человеческих конфликтов…» И еще: «Победа любой ценой, победа, несмотря на все ужасы; победа, независимо от того, насколько долог и тернист может оказаться к ней путь…»
– Жаль, что его здесь нет, – сказал он.
– На чьей он был стороне?
Алекс закатил глаза:
– На стороне цивилизации. – Он задумался. – Жаль, что тогда не было аватаров. Слишком далекие времена.
На девятый день разразилась чудовищная буря, и нас завалило снегом. Когда метель закончилась, нам пришлось карабкаться через сугробы, чтобы выбраться наружу.
Читать бесплатно другие книги:
