Конкуренты Лукьяненко Сергей

Глава четвертая,

в которой Валентин берется за журналистское расследование

Витя Матросов, бывший однокурсник Валентина, к тридцати годам имел должность заведующего отделом в крупной газете, свой собственный, пусть и маленький, кабинет, солидный животик и вполне благодушный вид. От студенческих лет у него сохранилось только общее благодушие, которое сам Виктор называл «позитивным мировосприятием», и нетривиальное прозвище Малибу, происхождение которого уже все прочно забыли.

– Растешь, – сказал Валентин, усаживаясь напротив Виктора. – Так скоро в главреды выбьешься.

Витя улыбнулся так благожелательно, что стало ясно: где-нибудь в органайзере у него уже стоит пометка «стать главным редактором». Спросил:

– Ну а ты как? Сколько мы не виделись-то… два года? Три? Все с места на место прыгаешь?

– Ты же знаешь. – Валентин закурил, поискал глазами пепельницу. – Я по натуре фрилансер… Слушай, Малибу, где у тебя пепельница?

Виктор поморщился, но полез в ящик стола и выдал пепельницу оранжевого стекла с логотипом «Комсомольской правды».

– А я-то думаю, что ты так расплылся? Курить бросил, что ли? – спросил Валентин. – Так это ненадолго, поверь… О, пользуешься рекламной продукцией конкурентов!

Виктор слегка смутился.

– Да это так… от прежнего осталось. Он раньше в «комсе» работал. Ну так как ты? Не женился?

– Бог миловал, – с чувством сказал Валентин.

– А я – да. – Виктор сделал паузу, явно ожидая расспросов.

– На ком? – лениво спросил Валентин.

– На Ольге.

– На Паненковой, что ли? – оживился Валентин. – Ну да, помню… а она же… Ну да. Поздравляю.

– У всех бывают ошибки. – Виктор пожал плечами. – И у меня второй брак, пробный не удался. Гляди!

К Валентину были повернуты две фоторамочки, стоящие на столе. На одной наблюдался сам Виктор в черном костюме и при галстуке, рядом с сияющей невестой в бледно-розовом платье. На фотографии Виктор был заметно стройнее.

– А, так это она тебя раскормила, – хмыкнул Валентин. – В фитнес тебе надо ходить. Или в бассейн…

На второй фотографии обнаружился лысый голопузый младенец, лежа на спине задирающий вверх ножки, с невинно-бездумной улыбкой на сморщенном личике. Улыбка явно вышла случайно – просто младенец готовился долго и пронзительно заорать и при этом удачно раскрыл рот.

– О, уже и сыном обзавелся?

– Дочкой, – обиделся Виктор. – Разве не видишь?

– Оно же в подгузнике.

– Да ну тебя, – фыркнул Виктор. – По лицу же сразу видно – девочка! Красавица будет.

– И впрямь, – милосердно согласился Валентин. – Ну, поздравляю. Это большое дело. Говорит уже?

– Слушай, Валя, у тебя что, младших братьев-сестер не было?

– Не было, я сам младшенький.

– Понятно… Какой «говорит»? Ей полгода… через три недели будет.

– Ходит?

Виктор вздохнул и повернул фотографии к себе. Пробормотал:

– Бегает.

– Ну не злись, Малибу, – примирительно сказал Валентин. – Как назвали?

– Настенька.

– Красивое имя. Да не дуйся, я за тебя очень рад.

Виктор для порядка еще несколько секунд поджимал нижнюю губу, потом спросил:

– Может… по пятьдесят?

Валентин отследил движение руки сокурсника к нижнему ящику стола, вздохнул:

– Я за рулем. А овес у гайцов нынче дорог… Слушай, Малибу, вопрос у меня к тебе…

Виктор чуть поскучнел. Но ответил твердо:

– Валька, ты парень талантливый, я это всегда говорил. Только злой немножко. Все в черном свете видишь. А у нас газета для семейного чтения, позитивная, радостная. Если не будешь чернушничать – с удовольствием тебя в штат возьмем.

– Малибу, да ты не понял! – возмутился Валентин. – Я к тебе в газету не прошусь. Совсем другой вопрос. Ты вроде как всякой культурой-мультурой занимаешься?

– Культура, наука и техника…

– То, что мне надо. Компьютерные игры?

– Ну да… – Виктор поморщился. – И это тоже. Но тут в основном Олежка пишет, системщик наш. Он парень молодой, журналистского образования нет, зато тему знает. Кстати, не только нам пишет. Еще для пары журналов, для сайтов каких-то…

– Мне бы с ним поговорить.

Виктор с любопытством смотрел на Валентина. Потом снял трубку телефона.

– Алло… Олежка? Это Виктор. Будь добр, загляни ко мне? Нет, нет. Все работает. Вопрос по игрушкам… Ага.

Опустив трубку на рычаг, он мрачно добавил:

– Вот когда «винды» падают или интернет пропадает – его не дозовешься. А стоило сказать, что разговор про игры – «щас буду!».

– Молодежь, – согласился Валентин. – Нам, Малибу, их не понять.

– Слушай, – Виктор поморщился, – ты меня при нем не зови Малибу. Ладно?

– Ноблес оближе? – Валентин усмехнулся. – Лады. А мы тебе не помешаем, Витя, если у тебя побеседуем?

– Беседуйте, мне самому интересно, – честно признался Виктор.

Олег и впрямь появился быстро, не прошло и пяти минут. Для компьютерщика это было близко к рекорду. Внешне парень ничуть не походил на человека, работающего с компьютерами и увлекающегося играми – спортивный, высокий, мускулистый, с физиономией типа «бабам нравится». Валентин, считающий, что и сам обладает этими качествами, ощутил легкое раздражение, которое попытался задавить в зародыше.

– Валентин! – Он поднялся и протянул системщику руку.

– Олег, – тот стрельнул глазами на Виктора.

– Олежка, – ничуть не комплексуя по поводу внешности программиста, сказал Виктор, – помощь твоя нужна. Это Валя, мой старинный друг и прекрасный журналист. У него вопросы по играм.

– По игре, – уточнил Валентин.

– Понятно. – Виктор сделал такой жест, будто хотел поправить несуществующие очки. – Где застряли?

– Чего?

– В какой игре застряли? – дружелюбно спросил Олег. – Сейчас три четверти вопросов – это…

– Да нигде я не застрял. – Валентин досадливо махнул рукой. – Вопрос дурацкий, если честно. Есть такая игрушка – «Старквэйк»…

– Ага, – сказал Олег. В глазах у него появилось любопытство.

– Слыхали?

– Слыхал. – Олег подтянул свободный стул, уселся. – Ну так?

Валентин с сомнением посмотрел на Виктора. Вообще-то упускать интересную тему на сторону не хотелось. Но вряд ли Виктор подложит ему такую свинью…

– Со мной вчера случилась странная история. Точнее, вчера вечером и сегодня ночью…

Он достал из кармана листок объявления и принялся рассказывать. Все: от удивительной негорючести и непачкучести бумажки (Виктор тут же завладел листком и принялся жечь его зажигалкой, потом – пачкать сигаретным пеплом и маркером… точнее, пытался жечь и пытался пачкать) и кончая безумным ночным разговором с девушкой по имени Инна и своим выдворением из агентства «Звездный час» через задний ход.

– Я вот и хочу понять, – закончил Валентин, – что это за глупости такие? Рекламная кампания игры?

– Похоже, – без особой уверенности сказал Олег. – Ну а что ж это еще может быть?

– Ты не крути, не елозь, – изучая чистенький листок, сказал Виктор. – Я же тебя знаю. Ты что-то такое слышал уже. Верно?

– Ну… слухи какие-то дурацкие ходят…

– Выкладывай, – велел Виктор.

– Игр онлайновых – вагон и тележка. – Олег задумчиво уставился на пепельницу, Валентин пододвинул ее в его сторону, компьютерщик благодарно кивнул и закурил. Виктор вздохнул, встал и приоткрыл окно. – Хочешь – сражайся с силами тьмы, хочешь – с силами света. Средневековье, магия, космос, бластеры…

– Да я в курсе, – сказал Валентин.

– Ну и «Старквэйк» – одна из таких игр. Висит где-то в пустоте орбитальная база. Ты получаешь корабль, начинаешь летать, сражаться, торговать, руду всякую собирать. Временами прилетают какие-нибудь инопланетные бяки и ты сражаешься с ними. Иногда объявляют спецзадания – чего-нибудь найти или кого-нибудь победить. На заработанные деньги покупаешь себе лазер помощнее, двигатель побыстрее…

– Слухи-то какие? – нетерпеливо спросил Валентин.

– У игры сменился владелец. Дело обычное, между нами говоря. Девяносто процентов игр своих владельцев меняют регулярно. Ну, началась рекламная кампания. И в ее рамках были такие объявления, и в Сети, и в игровых журналах, и даже просто на столбах… только я раньше не слышал, что их пытались проверять на огнеустойчивость. Якобы нужны пилоты… Нужны инженеры и программисты для работы в космосе… Почему бы и нет? Хороший рекламный ход, я считаю. Ведь каждая игра подразумевает, что игрок согласен обманываться. Притворяться, что он Актимель, эльф ушастый или какой-нибудь там Джон Кровавое Сопло, гроза Сириуса и Ориона…

Судя по тону программиста, сам он в такие игры не играл и обманываться не собирался.

– Я, помнится, даже заметку на «Абсолют гэймс» писал, – мечтательно продолжил Олег. – Что, мол, новый ход в привлечении игроков…

– А чего они так стараются их привлекать? – удивился Виктор. – Такой серьезный бизнес?

– Вполне серьезный, – кивнул Олег. – Сравнимо с киноиндустрией.

– Во дают, – фыркнул Виктор. – Слушайте, ребята, да не травите вы… душу. Дайте сигарету!

Валентин, злорадно улыбаясь, протянул ему пачку.

– Я только изредка, когда в компании… – неловко сказал Виктор.

– Или когда выпьешь, или когда нервничаешь… – без всякого снисхождения сказал Валентин. – Рассказывай, Олег.

– А дальше странности, – сказал Олег. – Некоторые игроки стали уходить из игры. И ругать ее за то… внимание!.. что она жестокая. Что их персонажа убили и им это не нравится.

– Что тут странного? – удивился Валентин.

– Да кто из игроков переживает по поводу смерти своего персонажа? Ну, переживают маленько, но только потому, что теряют на этом заработанные деньги, хиты, перки… это характеристики персонажа. А тут один мой приятель начинает мне рассказывать, как его подло убили в бою. Аж трясется весь! Я ему говорю – так восстановись в игре и отомсти обидчикам. Это же обычное дело, кто ухитрялся пройти игру, не погибнув десяток-другой раз! А он вдруг мне выдает: «Не хочу, пусто все стало, скучно. Раньше все по правде было, я играл как безумный, все забросил, а теперь игра и игра…» Потом я еще несколько таких отзывов встречал. И самое главное – это всегда были те, кто лично приходил к ним в офис наниматься пилотом. Те, кто не ходил – играли и играют себе, и вовсе их не тревожит, что их убивали… И я сделал такой вот вывод… – Олег замолчал.

– Давай говори, – не выдержал Виктор.

– Визит в офис – это не просто рекламный ход. Их зомбируют!

– Чего? – тут уже удивился Валентин.

– Для игрока что важно? Правдоподобие. Уверенность в том, что все – взаправду. Никто, конечно, вслух такого не скажет, но все хотят обманываться. Убежать от скучной жизни. Знаменитой становится та игра, которая сильнее всех создает атмосферу правдоподобия. Но ведь есть же всякие там установки у спецслужб… психотронные генераторы…

Валентин хмыкнул.

– Есть, есть! – уверенно сказал Олег. – Ну наверняка! Видимо, кто-то из владельцев игры такой обзавелся. Или им дали ее… на испытание. И вот когда игрок приходит в офис наняться пилотом, вместо того, чтобы просто зайти в игру через интернет, его там облучают. У человека сразу крыша едет. Он начинает относиться к игре всерьез. Играет, играет… Но если его убивают, то тут зомбирование слетает. И он сразу утрачивает к игре интерес.

Наступило молчание. Потом Виктор откашлялся, затушил наполовину скуренную сигарету и спросил:

– А про это ты тоже статью писал?

– Нет, конечно! – возмутился программист. – Если тут и впрямь замешаны спецслужбы… или такие люди, что у спецслужб психотронные генераторы могут позаимствовать – то я в такие игры не играю.

– Спасибо, Олег, – вежливо сказал Валентин. – Интересная гипотеза. Надо будет обдумать.

– Да не за что. – Парень встал. – Я вам больше не нужен, Виктор Романович?

– Нет, нет. – Виктор замотал головой.

– Визитку возьмите. – Олег протянул Валентину карточку, явно собственноручно распечатанную на принтере. – Понадобится консультация – обращайтесь!

– Спасибо. – Валентин вежливо спрятал визитку в бумажник, в то отделение, где вечно накапливались и раз в неделю выкидывались в мусорку визитные карточки. – Обязательно свяжусь.

– Тогда я пошел. – В дверях Олег задержался и наставительно произнес: – Вот увидите, Валентин, уже сегодня вас потянет играть. Сядете и будете днями и ночами гонять по космосу. Мой совет – возьмите, да и убейтесь сразу же.

– Зачем?

– Чтобы раззомбироваться, конечно! Снять с себя психокод.

Дверь за программистом закрылась.

– Он вообще… как? – спросил Валентин. – Не того?

– Ну, маленько… – неуверенно ответил Виктор. – Сам знаешь, люди обожают теорию заговора. Марсианская станция накрылась – это пришельцы. Альпинисты на Гималаях пропали – в Шамбалу забрели. Газовый баллон взорвался – нет, это бомба. А во всех трех случаях, быть может, виноват один и тот же слесарь дядя Петя, большой специалист по газовым редукторам, но человек ленивый и пьющий. Вначале на космодроме редуктор недокрутил, станция и… того. Выгнали – ушел альпинистское снаряжение делать, опять болт недотянул, вот альпинисты и… Ну а окончил он свою карьеру, заполняя бабулькам газовые баллоны. И опять же – недотянул редуктор.

Валентин хмыкнул:

– Но это же скучно.

– Вот именно! Поэтому проще верить в марсиан, махатм и террористов. Вот и наш Олег – предпочитает сложные объяснения простым.

– А давай я покопаюсь с этой игрушкой и ее нестандартной рекламой? – спросил Валентин. – Сделаю тебе статейку…

– Давай, – легко согласился Виктор. – Если не в мои рубрики, так в бизнес пристроим. Только, ради Бога, без чернухи! Вот не надо нам: «бессердечные бизнесмены», «ограниченная молодежь», «когда-то мы были культурной страной, а теперь только в игры играем…»

– Ну так ведь были же? – вздохнул Валентин. – Ладно, буду позитивен. Напишу «Раньше мы только книжки читали, а теперь стали развитой страной и в игры играем».

Виктор махнул рукой.

– Иди пиши. А то, хочешь… – он полез в стол, – на презентацию вечером надо сходить. Новая молодежная поп-группа «Дети кармин».

– Кармен? – не понял Валентин.

– Нет, кармин. Это знаешь, есть такие дети индиго. Очень умные, развитые, все такие своеобразные, нестандартные… – Виктор поморщился.

– Про индиго слышал.

– Ну так это уже немодно. Все эти индиго, вечно себе на уме, не поймешь, чего хотят. Сейчас модно, когда ребенок – кармин. Они трудолюбивые, послушные, спортивные, аккуратные, упорные. Может, звезд с неба и не хватают, но зато для родителей радость.

– Ага, – сказал Валентин. – Оригинально. Кармин – потому что краска такая?

– Какая краска?

– Ну, индиго – это же синяя краска. А есть еще красная, кармин.

– Нет. – Виктор зашуршал бумажками, извлек красочный буклет. – Тут вот чего написано… это их продюсер пишет, он из Израиля: «В иврите у многих слов – двойные смыслы, в современном разговорном понимании и в высоком Библейском, так как большинство слов родом именно из ТАНАХА. Так вот, есть слова  – Кар (холодный) разговорное, а в Библии – расчётливый, трезвый, взвешенный (ум, поведение), и  – секс, половой, а в Библии – вид, род (человеческий). Правильное написание группы – „Кар-Мин“, или „-“, и происходит от Библейского – трезвомыслящий вид человеческий».

– Или, по-разговорному, «Холодный секс», – кивнул Валентин. – Думаешь, будет популярна?

– Раскрутят! – уверенно сказал Виктор. – Девочка черненькая, девочка беленькая, мальчик мужественный, мальчик женственный. На все вкусы! Да и спонсоры у них сильные. На презентации, кстати, обещали хороший фуршет и пресс-пакет журналистам: футболка с бейсболкой, одеколон «Кармин», бутыль израильского джина. И будет конкурс на лучший слоган группы, приз – поездка в Иерусалим, на святую землю.

– Слоган? Да запросто. Могу сразу выдать.

– А ну? – заинтересовался Виктор.

– с чувством произнес Валентин.

– Да ну тебя! – Виктор махнул рукой. – Не хочешь, как хочешь. Стажеру отдам, он просил. Или сам схожу. Иди… пиши про своих рекламщиков…

Загадочно улыбаясь, Валентин вышел из кабинета. Но через минуту приоткрыл дверь и засунул обратно голову:

– Слушай, Малибу, я еще один слоган придумал. Прям для тебя! Пошли стажера в пень, иди сам, поездка в Израиль твоя!

– Ну? – подозрительно спросил завотделом культуры.

– Вот если бы ты у меня работал, я бы тебя сейчас уволил! – пригрозил Виктор.

С победной ухмылкой Валентин выскочил в коридор. Сбежал вниз по лестнице, поздоровавшись на ходу с парой знакомых ребят. Выбежал на улицу, радостно убедился, что припаркованную в неположенном месте машину не увез эвакуатор, двинулся к «рено», на ходу доставая из кармана ключи.

У него звякнул телефон.

– Валентин Сафонов, – деловым тоном представился он, не глядя на экран.

– Валька, это я, Ма… тьфу, Виктор.

– Ага. Я чего-то забыл?

– Слушай, а повтори-ка второй стишок, – попросил Виктор. – Чем черт не шутит, оно вроде как забавно звучит и к имиджу группы подходит… «Пусть у моего соседа…» Что там дальше?

Домой Валентин пришел только к вечеру. Собирался двиаться сразу от Виктора, но по пути заглянул в один полуживой глянец, где наконец-то пообещали расплатиться за давнюю статью об остромодном певце. За прошедшие полгода певец перестал быть модным и, кажется, вообще исчез со сцены. Но с Валентином действительно расплатились, причем выдали ровно столько, сколько обещали.

Причины такой обязательности стали понятны, когда замглавного попросил срочно – вот прямо сейчас, на месте, написать статью на тему какой-то политической свары между двумя политиками, бывшими очень долго в коалиции и выдвигавшими друг друга на первые роли, а потом разругавшимися вдрызг. Причем хотелось заму странного – чтобы статья была критической, при этом позитивной, в меру патриотичной, но при этом либерально-демократического толка. И еще – смешной.

– Ну ты даешь, старик, – протянул Валентин. – Это не ко мне. Это Диму Быкова, к примеру, попытай.

Зам закатил глаза:

– Ты сказал – Быкова! Он на своих изданиях пашет, стихи пишет, книжки сочиняет и между радио с телевидением носится. Его на разовую работу не вытянешь.

– Ну, всех можно соблазнить, были бы деньги… – намекнул Валентин.

– Быкова не соблазню, а тебя попытаюсь, – раскрыл карты зам. – Ты у нас злой, пишешь с юмором, в политике разбираешься…

Валентин мялся.

– Там смешное дело. Говорят, они разругались по поводу рыбы.

– Чего?

– Оба сидели на контроле рыбных потоков с Камчатки, потом один другого подсидел…

– Эта рыба дурно пахнет, – твердо ответил Валентин.

– Прямо сейчас заплачу.

Это решило дело. Два часа Валентин сидел за чужим компьютером и, ругаясь на непривычно узкий левый «Shift», колотил по клавишам – периодически заглядывая в интернет «за фактами». Топтаться по политикам средней руки было легко и приятно, тем более что любой из них поводов давал предостаточно. Через два часа Валентин, скомкав пустую пачку сигарет, дописал последние строчки: «Как известно, великий и добрый волшебник Гэндальф отказался от кольца Всевластия, понимая, какую страшную силу оно возымеет в его руках – и над ним самим. Если верить преданиям, то царь Поликрат выкинул в море кольцо, опасаясь своей удачливости – но кольцо вернулось к нему в животе пойманной рыбы. К сожалению, герои наших дней отказываются от колец Власти лишь ради того, чтобы позже поискать их во вспоротом брюхе недавних соратников. Увы, вряд ли там найдется хоть что-то, кроме плохо переваренной и уже тухлой красной рыбы…»

Расплатились с Валентином и впрямь на месте. Видимо, ехидная статья в глянце должна была появиться по чьему-то заказу – когда два политика дерутся, вокруг стоят две сотни других, жаждущих поживы.

Но это Валентина особо не смущало. Все они жадные демагоги, все они одним миром мазаны. А вот в кармане теперь болталась приличная сумма – можно неделю смело работать над тем, что интересно.

А интересно ему было «Звездотрясение».

По пути Валентин загрузился в супермаркете парой пакетов – чай-кофе, сигареты, полуфабрикаты, закатанная в пленку курица, бутылка недорогого коньяка. Теперь несколько суток можно было существовать абсолютно автономно.

Поколебавшись, Валентин даже отключил телефоны – и городской, и мобильный, что делал только в самых крайних случаях, когда начинался большой аврал. Запустил ноутбук, вытряс пепельницу, налил большую кружку кофе. Не поддавшись искушению, даже не стал просматривать почту или проглядывать ленту друзей в «Живом Журнале». Нет уж, дело – значит, дело.

Он набрал www.starquake.ru и подозрительно уставился на стартовую страницу.

Так…

Форум, справочник, регистрация…

Валентин выбрал «регистрацию». Глотнул кофе и сообщил экрану:

– Имею компьютер. Готов пилотировать.

Требовалось ввести имя – то, под которым его будут знать в игре.

Некоторое время Валентин курил, глядя в экран.

Как вы яхту назовете, так она и поплывет. В общем-то он был уверен, что имя каким-то образом влияет на судьбу. Как обычных людей, так и виртуальных персонажей.

Кем ему назваться?

Журналист?

Как-то претенциозно.

Сафонов? Сафон? Сафо?

Тьфу, лезет в голову всякая глупость…

Валик – как в школе?

Валентин даже поморщился – он не любил это прозвище, намекающее на некую пухлость и мягкотелость, от которых давно уже не осталось и следа.

Акула пера?

Да уж, какая из него акула… Разве что самая мелкая.

Валентин усмехнулся и аккуратно ввел в графе «имя»:

KATRAN

Почему-то он сразу почувствовал, что это правильно. Правильно и хорошо.

Так, как должно быть.

Глава пятая,

в которой меня убеждают не верить глазам своим, а я предпочитаю не верить своим ушам

Кабина «Сильваны» по размеру оказалась не больше внутренностей джипа – какого-нибудь «гранд-чероки» или «лэнд круизера». Впереди было два кресла перед приборной панелью, над панелью – овальный иллюминатор, который так и хотелось назвать лобовым стеклом. Не экран, а именно иллюминатор – видимо, из такого же «прозрачного металла», как и окна на станции. Сзади – полукруглый диванчик, вряд ли очень удобный, но делящийся откидными подлокотниками на три посадочных места. Даже загоревшийся матовый плафон располагался на привычном месте – на потолке в центре.

Хотя, конечно, странно было бы подсвечивать кабину на уровне пола…

Мне отвели место «водителя», рядом сел очкарик с гордым прозвищем Мастер. Лену посадили сзади, рядом с ней сел Рома – заняв своей необъятной фигурой сразу два места. Тело Кости они положили под ноги, рядом водрузили свой драгоценный контейнер.

– Что, багажника нет? – спросил я. Мне никто не ответил. – Очень неудобно, без багажника-то…

– Не мути воду, Катран. – Мастер глянул на меня из-под очков. – Нервы – они разговор любят, понимаю. Но сейчас ты будешь слушать меня. У нас есть полчаса на то, чтобы ты научился управлять космическим кораблем.

– Китайский за ночь? Фигня вопрос, – разглядывая пульт, ответил я.

Честно говоря, пульт меня смущал. Очень смущал. Я полагал, что он должен был выглядеть посложнее.

– У тебя под ногами две педали, – сказал Мастер.

– Как в машине.

– Да, если ездишь на автомате. Правая педаль – ускорение.

– Дай я догадаюсь, – сказал я. – Левая – тормоз?

Рома завозился сзади и попросил:

– Мастер, давай я его стукну? Для вразумления! Слегонца.

– Рома, я ценю твое предложение, но ему еще пилотировать, – ответил Мастер. – Погоди… пока погоди. Катран, ты совершенно прав. Левая педаль включает торможение. Поскольку мы не на шоссе, а в космосе, то на торможение тратится драгоценный запас рабочего тела. Постарайся как можно реже тормозить. Хорошо?

– Хорошо, – согласился я. – Мы не тормозим ни перед чем.

– Кстати, – благодушно добавил Мастер, – эта же самая педаль дает и задний ход, если он требуется. Разумеется, можно поступать более естественным для космоса образом – развернуть корабль двигателями вперед и включить главный двигатель – мы тоже затормозим. Но при маневрах на малых скоростях это не всегда удобно. Далее. Хрень, которая торчит перед тобой из пульта, некоторые называют «штурвал». Гораздо чаще – «вантуз». Но по сути это просто джойстик.

Мне этот штурвал, или джойстик, напоминал скорее ручку детской игрушки «кузнечик» или «пого». Ну или рукоять гламурного отбойного молотка, созданного специально для манекенщиц. Из приборной панели торчал стержень, на стержне – две рукояти для рук. На рукоятях имелись еще какие-то кнопки и тумблеры.

– Это чтобы рулить влево-вправо, – сказал я.