Эта война еще не кончилась Бабкин Борис

– Точно, – согласился Денис. – Примаков тоже в президенты метит. А это коммунист голимый. Да еще Лужков. Хотя в столице он более-менее что-то подлатал. Вроде он хозяйственник неплохой. Но вся Россия не Москва. Он зря начал против Ельцина играть. То за него обеими руками был, а сейчас все, враг номер один. Что Примакова Ельцин снял, правильно. Вообще-то мне политика как шла, так и ехала. Но одно знаю точно: в социализм не хочу – ни в развитой, ни в какой другой.

– Он на хрен не упал, – буркнул Илья. Чертыхнувшись, бросил карты. – Пять раз дурак! Ты, похоже, шулер? – Он покосился на Калмыкова.

Денис засмеялся и собрал карты.

– Не желаешь? – взглянул он на Бориса. Тот покачал головой.

– Духов полно, – глядя в окно, сказал Богатырь. – Кое-кого проверяют. И славяне среди них есть, твари подколодные.

– Наемники, – бросил Денис.

– Наемники воюют в чужих странах, – недовольно заметил Борис. – Если против своей страны воюешь – ты предатель. Арабы, албанцы и другие – ладно. Даже хохлы и прибалты – понятно. Хотя, если честно, хохлы все-таки славяне. А вот русаков, сук позорных, – за ноги вешать принародно!

И тут они услышали громкий крик. Посмотрели в окна. Около старого «Запорожца» трое бородачей били прикладами лежащего на земле человека.

– Похоже, чеченец, – сказал Илья.

Борис отвернулся. Закурил. По правой стороне фургона дважды сильно стукнули, и раздался гортанный голос. Русские схватились за оружие. Что-то сказал Рамиль, потом Малика.

– Открывай! – вслед за ударом в дверь фургона услышали они.

Денис и Бабич, приняв ленивые позы, держа оружие на коленях, были готовы открыть огонь в любую секунду. Богатырь, подойдя, открыл защелку. Дверца распахнулась Он увидел Рамиля и стоявшего рядом с ним смуглого бородача с зеленой лентой на лбу. Ухватившись руками за боковину открытой дверцы, тот подтянулся и заглянул в фургон. Увидел ящики, несколько мешков и трех русских. Снизу вверх посмотрел на стоявшего перед дверцей Илью. Что-то буркнув насмешливо, спрыгнул назад. Рамиль захлопнул дверцу. Илья закрыл защелку и сел. Борис облегченно вздохнул.

– Обидно было бы, – сказал Денис. – Но сами решили, – улыбнулся он. – Только если повезет, куда за деньгами обращаться? Не поверит же никто.

– Посмотрим, – проворчал Борис. – Может, мы ему пару пальцев отхватим. Отпечатки наверняка есть в ФСБ.

Денис улыбнулся:

– А ты сам веришь, что удастся хотя бы увидеть Басаева?

– Черт его знает! – отмахнулся Бабич.

– Как бы нам парней не проворонить, – сказал Богатырь.

– Хорошо еще, Малику нашли. А так вообще был бы голый номер. К тому же Малик все равно, если найдет их, выкупит. Он, видно, себе очки набирает. А может, действительно по идейным соображениям. – Машина тронулась. – Поехали! – Борис выглянул в окно. – На въезде в Грозный обязательно проверка будет.

– Не думаю, – возразил Денис. – Им сейчас не до того. К тому же верхушка наверняка готовится к уходу. Оставят за себя кого-нибудь и прикажут: умирайте с именем Аллаха. Сдадите Грозный – секир-башка сделаем. Они же не бараны и соображают, что добьют их наши. Если, конечно, заграница здорово не наедет. Хотя у нас полный комплект атомного оружия. Сейчас, считайте, все зависит от правительства и от Ельцина. От твоего тезки, – взглянул он на Бабича, – даже больше. Повезло тебе с именем и отчеством – Борис да еще и Николаевич!

Бабич засмеялся.

– Этих мини-заводов полно, – сказал смотревший в окно Илья. – Нефть, похоже, из нефтепровода по всей Чечне развозят и перерабатывают.

– У них три вида бизнеса, – сказал Борис. – Бензин – барыш хороший. Похищение людей – тоже заработок. И контроль над дорогами.

– Ты подкован по чеченскому вопросу, – заметил Богатырь.

– Не так, как хотелось бы, но врага надо знать. И его дела тоже.

– А чего же ты чеченский не выучил? – поинтересовался Денис. – Насколько я понял, ты собирался в эти края.

– Нет, – возразил Борис, – для себя собирал информацию. А учить язык… – Он пожал плечами. – Говорить я бы все равно не смог.

Машина резко затормозила.

– Что там? – Бабич схватил автомат.

Илья с пулеметом в руках выглянул в окно:

– Какая-то колонна. Похоже, заправщики. Что такое? – увидев, что Рамиль вышел, спросил он.

– Бензин везут. Я на главной дороге, а они не остановились. Хорошо еще не расстреляли.

– Бензин в России сейчас дорогой. А сколько эти духи на нем себе денег сделали? – зло спросил Борис. – Ведь перегоняют нефть по принципу самогоноварения, и все дела.

Чеченский бензин продолжает поступать в Россию. Восточная окраина села Кошкельды. Впереди Грезельский мост – пропускной пункт дагестанской милиции. Четыре «нефтяных танка» (так называются автоцистерны для перевозки ГСМ) остановили вооруженные люди в камуфляже. Водители-чеченцы в недоумении. Их хозяева вроде «договорились» на посту о беспрепятственном проезде. Но не ожидали эти самые «хозяева», что на горло их коммерции наступят российские десантники. При задержании колонны едва не возникла перестрелка. Оказалось, что колонну контрабандистов сопровождала крутая охрана – два БТРа и бронегруппа войск России под командованием подполковника МВД. Не секрет, что вооруженное сопровождение нефтеконтрабанды хорошо оплачивается, и счет идет на тысячи долларов. Негодяи в военной форме прекрасно знают, что проданный в России бензин затем «стреляет» в наших солдат в Чечне: на эти деньги террористы покупают оружие, боеприпасы, снаряжение.

– Лихо нас отделали, – промычал Сергей.

– За что? – простонал Николай.

– Под настроение попали. Видать, досталось им от наших. Приехали за машиной и вспомнили, что русские машину делали. Других не тронули. Хотя кто знает, может, мы не слышали. Но тогда нас первых полечили. – Попытавшись сесть, он охнул. – Похоже, ребро сломали.

– Значит, наши им дают! – В голосе Николая прозвучала надежда.

– Но если успехи армии будут аукаться на нас, – чуть слышно заметил Сергей, – то…

– Собаки русские, – услышали оба голос сверху, – пора на работу.

– Какая работа? Мы еле живые, – сказал Сергей.

– Сейчас сдохнете, – угрожающе бросил открывший люк чеченец. Сверху упали два ошейника.

– Надо идти, – дотронувшись до правого бока, вздохнул Сергей, – иначе действительно прибьют. Да если и пинать начнут, – нацепляя ошейник, добавил он, – мне парочки ударов хватит.

Николай тоже надел ошейник. Сергей, постанывая, полез наверх. За ним Николай. Увидев их обезображенные побоями лица, чеченец оскалился в насмешливой улыбке.

– Погоди, дух, – буркнул Сергей, – дай Бог тебя хватануть, когда наши придут. Сам кончу. Под трибунал пойду, но убью.

Чеченец, взглянув на него, шагнул вперед.

– Тронешь, – бросил Сергей, – убьешь, работать не буду.

Замахнувшись, чеченец удержал кулак и, что-то процедив, соединил цепь с ошейником Сергея и толкнул его. Сергей упал и закричал от боли в боку. От ворот что-то громко и сердито рявкнул хозяин.

– Иди, – не дотрагиваясь до Николая, приказал чеченец. – Надо осмотреть джип. Заводится плохо. Глохнет. И что-то внизу гремит. Надо сделать к утру.

– Мы вчера в ночь остались, – буркнул Сергей, – так нас в благодарность чуть не убили.

– К утру машина должна быть готова.

– Хоть бинтов да какой-нибудь мази дай, – процедил Сергей. – Мы еле живые. Сам же говорил…

– Сейчас принесут, – сказал хозяин.

– Скажи мне полгода назад, – прошептал Николай, – что рабом буду, никогда бы не поверил. Слышал, что чеченцы вроде захваченными торгуют, но как-то не задумывался. А уж о том, что я буду как пес цепной… – Он вздохнул.

– Давай попробуем начать, – увидев, что хозяин по-прежнему стоит у ворот, сказал Сергей. – А то сейчас еще и этот своих костоломов натравит.

Из ворот вышел мальчик лет двенадцати с аптечкой в руках. Его догнала женщина и отдала набитую котомку. Мальчишка подошел и положил аптечку и котомку на капот джипа.

– У мальчишки пистолет за поясом, – шепнул Николай. – Ближе не подошел, козленыш! С пистолетом и умереть бы легче было.

– Жить надо, – ответил Сергей. Подойдя к машине, взял котомку. Посмотрев, вздохнул и, осторожно повернувшись всем телом, позвал: – Колька, иди. Здесь и смазать раны есть чем, и подкрепимся. Даже мяса положили.

– Как самочувствие? – спустившись в зиндан, спросил невысокий седой мужчина в светлом костюме с цветной косынкой вместо галстука. Сидевшие на нарах парни переглянулись. – Русский я, – правильно понял он, – курский. Правда, давно на родине не был. – Он вздохнул.

– Чего же ты у духов делаешь? – зло спросил Александр.

– Помогаю выжить таким, как вы, – спокойно ответил седой.

– Благодетель ты наш! – шутовски поклонился Александр. – Сдерни, пока я тебя по яме не размазал!

– До свидания, молодые люди. – Седой отступил к лестнице и довольно быстро забрался наверх.

– Гнида! – проводил его злым взглядом Александр.

– Может, зря ты на него так? – сказал Юрий. – Он лечит раненых пленных, а ты…

– Если бы лечил только раненых, не пустили бы одного. Да и видно по роже – шкура продажная.

– Что же вы так? – упрекнул врач сидевших за богато накрытым столом чеченцев. – Один-то еще ничего, а второго, видно, били недавно. Да и худые уж больно. Я бы понял, если б они были вашими рабами. Выкуп сейчас вряд ли получите. Сейчас или продают рабов в горные районы, или отправляют на строительство укреплений. А оттуда еще ни один не вернулся.

Сидящие за столом весело загудели.

– Ты, Иван, – поднимая рог с вином, проговорил Муса, – русский даже по имени. Но ты – наш!

– Подъем! – скомандовал Рамиль. – Сейчас поедем.

Ночевали они в каком-то старом кирпичном доме. Спали по очереди, с оружием. Всю ночь дали поспать только Малике. Правда, она пыталась протестовать. Не привыкший к подобным вольностям женщин Рамиль прикрикнул было на нее, но неожиданно для всех заступился Илья:

– Не рыкай на нее. Мы по русским законам жить будем. И она имеет полное право на свое мнение.

Явно недовольный этим, Рамиль, однако, промолчал. Группа собралась быстро. Полили из фляжек друг другу, чтобы умыться и заодно освежиться, хотя жары уже не было. Чувствовалось приближение «белых мух».

– Где мы сейчас? – достав карту, спросил Бабич.

– Пригородное. – Рамиль показал на карте. – Осталось совсем немного. Ночью, и даже вечером, опасней. Машин мало. А колонна, которая с нами шла, отправилась в сторону Аргуна. Там тоже укрепрайон сильный будет.

Илья, оставаясь верным себе – война войной, а обед есть обед, – захрустел сухим супом. Денис молча протянул ему оставленную с вечера лепешку и кусочек вяленого мяса.

– А сам-то? – с благодарностью принимая, все-таки спросил Богатырь.

– Я уже поел, – ответил Денис.

– Сели! – приказал Борис и направился к дороге.

Рамиль, заведя машину, смотрел на него. Бабич махнул рукой. «Газель» выехала на трассу и слегка замедлила ход. Борис, сунув автомат в открытую дверь фургона Илье, упершись руками, залез.

– Все помнят, как кого сейчас называют? – спросила Малика.

– Броня, – явно недовольный, ответил Богатырь. – Не могли чего-нибудь позвучнее найти!

– Месяц, – назвал свое прозвище по документу Денис.

– Филин, – усмехнулся Бабич.

– Ты откуда? – посмотрела она на Илью.

– Волгоград. Правда, я там ни разу не был. Попадется «земляк» – и все, сразу поймет, что я не…

– Ты? – спросила Малика Бориса.

– Питер, – усмехнулся тот. – Это на самом деле так, я в Ленинграде родился. Но знать его тоже не знаю.

– Я туляк, – опередил вопрос Малики Денис. – Завербовали в Грузии. Был в тренировочном лагере четыре с половиной месяца. Знаю только членов своей группы. В лицо и по данным в тренировочном лагере кличкам. Сюда пришли группой в шесть человек. Проводник – чеченец. Шли через Аргунское ущелье. Воевать пришел только из-за денег, поэтому обрезание не делал и Коран не изучал. А их что, обязательно заставляют Коран штудировать?

– Боевые занятия чередуются с изучением основных положений ваххабизма. И в Советской Армии раньше боевая и политическая подготовка была.

– Откуда ты все знаешь? – спросил Бабич.

– У меня был один знакомый белорус, – вздохнула Малика, – он рассказывал. Потом у него что-то дома случилось, он уехать хотел. Убили его.

– И правильно сделали, – проворчал Богатырь.

– А почему ты не в кабине? – спросил Денис.

– К Рамилю сядет один человек, он работает на Сахматова, ближайшего сподвижника Басаева.

– Он свой? – спросил Илья.

– Разумеется, – кивнула Малика.

– А в Грозном есть куда?

– Конечно, к родственнику Малика.

– Он надежен? – спросил Борис. – Или будем играть под наймитов?

– Он помогает Малику, но о вас ему лучше не знать. Я говорю о том, зачем приехали.

– Понятно.

Они услышали стук. Из кабины в фургон была проведена металлическая трубка, с ее помощью Рамиль подавал сигнал о приближении к посту боевиков.

«Запросто нас сделать могут, – думал Борис о затеянном им предприятии. – Ну, положим, и мы нескольких человек убьем. А смысл? Где этого Басая вылавливать? Как бы самих не выхватили. Даже если и узнаем, где он, что сделать сможем?» Бабич вздохнул.

Машина остановилась. Все вскинули оружие. Хлопнула дверь, и «Газель» поехала дальше.

– Это сел человек Малика, – поняла Малика, – его хороший знакомый. С ним мы проедем беспрепятственно.

– Антитеррористическая операция, – пробурчал Илья. – Самая настоящая война. И разведка, и контрразведка, и подпольщики есть. Только мне вот что интересно: кого после этой хреновины, лет так через десять, народ, простой народ, по-доброму вспоминать будет? Не торопись, – остановил он открывшую было рот Малику. – Все началось с Дудаева. За него весь народ чеченский выступал. А сейчас…

– Илья, – сказал Борис, – это нас никак не касается. Сейчас мы едем в Грозный и знаем зачем.

– Если честно, то я просто за компанию. Насчет лимона баксов – конечно, хотелось бы, но это все из области фантастики. Неужели думаете, Басая не пытались пришить наши спецгруппы? – насмешливо спросил Илья. – Конечно, пытались. Но ведь не получилось пока.

– Сколько отводишь на всю операцию? – спросил у Бориса Денис.

– Три-четыре дня. Но чуть что – сразу уходим.

– Это понятно, – кивнул Богатырь.

Машина остановилась. Денис с пистолетом в руке, привстав, выглянул в окно. Борис посмотрел в другую сторону.

– Я это, – постучал в дверцу фургона Рамиль.

Малика положила винтовку, взяла пистолет и открыла защелку. Борису понравилась ее предусмотрительность. Рамиль открыл дверцу, Малика поспешно убрала руку с ТТ за спину.

– Через десять минут въезжаем, – предупредил чеченец, – внимание.

– А сказали, что с духом в кабине спокойно проедем, – проворчал Богатырь. Он переложил «лимонку» в нагрудный карман.

– Ты особо ее не лапай, – покосился на него Денис. – А то похоронишь нас раньше времени.

– Хоронить не станут, – серьезно проговорил Рамиль. – Иноверцев они бросают в яму и засыпают. Если с поля боя стараются вытащить и мертвых мусульман, то тяжелораненых иноверцев добивают.

– В случае чего, – предупредил Борис, – держаться вместе. Будем пробиваться из города.

– Если будет этот самый случай, – рассудил Денис, – то, по-моему, никуда мы не пробьемся, но погибнем с честью.

– Не знаю, кто и как погибнет, – буркнул Илья, – но я живым не дамся. Если без сознания возьмут, вены себе перегрызу.

Рамиль вышел. Малика закрыла дверь, защелкнула щеколду. Все замерли в напряженном ожидании. Борис мысленно крыл себя матом. Именно сейчас он понял всю безрассудность своей идеи. Машина остановилась.

– Люди уходят, – сообщил Рамиль. – Уже и из Грозного от войны бегут.

– Правильно делают, – заметила Малика. – Позже басаевцы могут не выпустить мирных жителей, особенно русских. В Грозном много русских, стариков и женщин.

– Русских-то они не выпустят, – заметил Богатырь, – это точно. А что, уже беженцы появились?

– Если из Грозного уходят, – сказал Денис, – то оттуда, где война, конечно, бегут. Но неужели и мужиков выпускают?

– В Чечне мальчик четырнадцати лет, – повторила Малика то, что говорила прежде, – уже мужчина. Особенно в горных районах.

– Я бы и баб не выпускал, – буркнул Илья. – В Буденновске их сколько было.

В ходе специальной операции сотрудники ФСБ на административной границе Чечни с Дагестаном задержали чеченку, которая принимала участие в акции Басаева в Буденновске. Ранее она была арестована, но обменена на троих солдат федеральных войск. Чеченка заявила, что Басаев обещал ей работу, жилье и много денег, но ничего из обещанного она так и не получила. В телевизионном обращении она призывала боевиков сложить оружие…

– Зачем они тебе? – спросил сидевшего перед ним Малика лысый бородач со шрамом на лбу. – Ты же не держишь рабов. Скорее всего ты набираешь очки перед российскими властями. Зачем? Неужели тебе нравится жить в демократической России? – Он хмыкнул.

– Ахмет, – сказал старик, – не надо много разговаривать. Я думал – война отучит тебя от этого. Я плачу тебе деньги. Ты же все равно будешь продавать пленных.

– Ладно, – кивнул тот. – Ты прав. А поговорить иногда хочется. С этими наркоманами и разговаривать не о чем. Арабы языка почти не понимают. Албанцы все время вместе и с другими вообще не разговаривают. Славянский отряд… – Он презрительно хмыкнул. – Понабежали, думали, миллионерами уедут. Шамиль молодец – чуть ли не плеткой их стегает. Правда, есть славяне, которые воевать умеют, но в основном…

– Давай говорить о деле, – сказал Малик. – Я могу забрать твоих пленных?

– Есть еще русская девушка. Из Минеральных Вод.

– Сколько за нее хочешь?

– Тысячу давай. И за солдат по две. Сейчас время такое, много на них не заработаешь. И рабов покупать перестали. Как русские собаки вошли в Ичкерию, то все, не покупают рабов. Даже из горных селений никто не спрашивает. По весне хорошо товар шел, мои джигиты только успевали…

– Пойдем, – недовольно перебил Малик. – Я тебе деньги – ты мне пленных.

– Зачем берешь? – поднимаясь, спросил Ахмет. Надев шапочку, поправив кобуру пистолета, пошел к двери. – Выведите двоих и девчонку! – громко приказал он.

Трое рослых боевиков, поднявшись с ковра, быстро пошли во двор. Малик недовольно смотрел им вслед. Ахмет заметил это и коротко усмехнулся в бороду.

– Твои люди убили муфтия? – негромко спросил Малик. – На перевале, недалеко отсюда?

– Слышал, – кивнул Ахмет, – но там не был. Мы на равнинную часть не выходим. Мы горные волки, – оскалился он в хищной улыбке. – И народ равнинный вроде как ждет русских. В горах русским плохо будет, наши горы мы никому не отдадим.

– Зачем тебе эта война? – решился спросить старик. – Ты же хорошо живешь. Зачем?…

– Ты старый, – пренебрежительно заметил Ахмет. – Тебе тепло и покой нужны. Мы не звали русских, они сами пришли. Президент Масхадов объявил России джихад. Я верный мусульманин и поэтому с оружием в руках, как мои предки…

– Наши предки, – гневно перебил его Малик, – завещали жить с Россией. Да, Сталин ссылал наш народ. Но его нет, давно нет. Все было хорошо. Работали, получали деньги. Дети учились. Вы снова начали…

– Забирай! – Ахмет мотнул головой на вышедших со двора двух парней в рваных камуфляжных костюмах. Один из них, пониже ростом, поддерживал товарища с перевязанной грязным бинтом головой. Его правая рука была закреплена замусоленной, свисавшей с шеи тряпкой. Один из боевиков толкнул невысокую худенькую русоволосую девушку. Испуганно вскрикнув, она упала. Но тут же, плача, поднялась. Глаза всех троих были завязаны.

– В машину, – приказал Малик стоявшим возле светлой «Нивы» двум молодым чеченцам.

Они повели русских к машине. Достав деньги, Малик протянул их Ахмету. Сунув деньги в карман, тот усмехнулся:

– Понадобится – обращайся. Со скидкой достану.

Огладив седую бороду, Малик махнул рукой и пошел к машине.

– Куда вы нас? – плача, спросила девушка. – Я написала…

– Не надо плакать, – повернувшись, сказал старик, – все будет хорошо.

Парни, прижавшись друг к другу, молчали.

Сергей застонал и, упираясь руками в деревянный настил, сел.

– Болит, – промычал он. – Точно, ребро сломал, сволота!..

– Надо перетянуть потуже, – посоветовал лежавший рядом Николай. – Может, не сломали, а просто отбили. Я в футбол играл, и однажды меня крепко пнули. Думал, тоже перелом ребер. Проверили – все нормально. Но боль страшная была. Забинтовали потуже недели на две…

– Чем перетянешь? – простонал Сергей.

– Давай я тельняшку порву. – Николай начал снимать тельняшку.

– Оставь! – бросил Сергей. – Холода вот-вот начнутся. Думаешь, нам зимнюю спецодежду выдадут? – Он криво улыбнулся. – Сейчас на работу погонят, – услышал он шаги вверху. – Как вылезать?

– Я помогу, – вздохнул Николай. Широко зевнув, встал.

Люк открылся.

– Вылазьте, гяуры! – недовольно бросил молодой чеченец.

– Почему ошейники не бросает? – Сергей покосился наверх.

– Так их и не снимали, – ответил сержант.

– Вот едрена бабушка! – Сергей потрогал ошейник. – Видать, уже все, сросся с ним. Даже не чувствую.

– А я не спал почти, – признался Николай, – как будто…

– Быстро! – поторопил их боевик.

– Как лошадей осматривал, – угрюмо проговорил Александр.

Метрах в трех от них стояли три чеченца и какой-то старик в толстом тулупе. Хозяин в чем-то убеждал его. Тот, изредка цокая, посматривая на русских, покачивал головой. Потом что-то сказал. Хозяин снова разразился длинной речью. Старик, выслушав его, потеребил бороду и, показав один палец, кивнул на Юрия.

– Похоже, нас разделяют, – прошептал тот.

Александр угрюмо смотрел на чеченцев. Хозяин, махнув рукой, что-то приказал. Двое боевиков подошли к русским и толчками погнали их к зиндану.

– Лучше бы там сидели, – спускаясь по лестнице, сказал Юрий. – Точно, он меня, дух, продает.

– Кому я с отрубленным пальцем нужен? – Горько вздохнув, Александр посмотрел на окровавленный бинт.

Люк с грохотом закрылся. Юрий засмеялся:

– Вместе будем. Все-таки земляки, из одной области. Знаешь, а я думал, все, выкупили меня. Но черта с два! Я бы, конечно, и о тебе сказал сразу. А видишь…

– Сейчас война началась, – не дал договорить ему Саша, – так что забудь о выкупе. Вот расстрелять нас они могут. Если наши подойдут ближе, точно расстреляют. Ты хоть кому-нибудь напоследок горло сломай, – попросил он. – Я-то не смогу, сил нет. Машешься ты лихо. Врежь…

– Обязательно, – кивнул Юрий. – Но будем надеяться, что повезет. – Он вздохнул.

Некоторое время оба молчали. Неожиданно Юрий, подтянув колени к подбородку, обхватил голову руками и всхлипнул.

– Ты чего? – опешил Александр.

– Не могу больше, устал, от всего устал! И бояться, и ждать… Здесь ведь постоянно ждешь – ночью, утром, днем. И боюсь, что убьют. Не могу больше! – Качаясь из стороны в сторону, Юрий заплакал.

– Хорош, Юрок, – подвинулся к нему Александр. – Все нормально. Я сам боюсь постоянно. Выйдем мы скоро, – сам не веря в это, сказал он. – Или освободят, или сбежим. Ты же сильный. Помнишь, как ты этому навешал? – Обняв товарища за плечи, тяжело вздохнул. – Не надо, слышь, Юрка, не надо! – По его грязным щекам тоже покатились слезы.

Каждый из них днем старался выглядеть перед товарищем более-менее спокойным, но ночью, оставаясь сам с собой, приглушенно рыдал. Юрия поддерживала надежда, что родители выкупят его. Но сейчас он понял, что его в любое время могут продать кому-то, и тогда его уже никто не найдет. Он вспомнил, что их перевезли от тех, кто требовал выкуп. А сегодняшний торг хозяина со стариком добил его окончательно. Уткнувшись лицом в плечо Александра, он громко рыдал. Что-то шепча ему на ухо, стараясь успокоить, Александр тоже глотал слезы. Они выплакивали свое отчаяние, страх и боль, не зная, что с ними будет через час или через пять минут. Торги отняли у Юрия последнюю надежду. Кстати, и у Александра тоже. Он надеялся, что Иров выкупит сына, а тот обязательно скажет о нем. Но это оказалось лишь мечтой.

Борис с автоматом в руках и закаменевшим лицом стоял у фургона. Илья и Денис тоже держали оружие наготове. Малика, подняв пистолет, смотрела в окно.

– Во двор, – тихо сообщила она, – старая женщина вышла, потом девочка. К ним подошел старик и прогнал их. С ним Рамиль. – Она облегченно вздохнула.

Борис тоже посмотрел в окно. Рамиль что-то сказал невысокому, с длинной седой бородой старику и пошел к машине.

– Готовьсь, – буркнул Бабич.

– Приехали, – услышали они голос чеченца.

Малика открыла дверь. Заглянувший Рамиль отшатнулся. Ему в лицо смотрел зрачок автоматного ствола. Борис выпрыгнул первым, упал, бросил взгляд под машину.

– Зря вы так, – обиделся Рамиль. – Идите в дом, там встретят. Оружие повесьте на плечи, – посоветовал он. – На Кавказе хозяевам, которые вас принимают в своем доме, нужно доверять.

Взяв свои солдатские ранцы и оружие, они пошли к двухэтажному дому. Стоявший у дома старик молча показывал им дорогу. Старик открыл дверь подвального помещения. Потом махнул рукой на вторую дверь и вошел. Бабич снял автомат, ногой толкнул дверь и, задержавшись на секунду, впрыгнул внутрь.

– Чисто, – сказал он.

В небольшой чистой комнате с окошком под потолком царил полумрак. Денис подошел к окошку и, поднявшись на цыпочки, задернул занавеску. Бабич щелкнул выключателем. На полу лежали три матраца, стояли столик и четыре табурета. Посередине – небольшой ковер.

– Холодильник! – обрадовался Илья. – Нормально, – пробасил он, открыв дверцу. – Мясо вареное, молоко. Ого! Вино! – Он достал бутылку из-под шампанского. Вытащил пробку и понюхал. – Класс! – Сделал три крупных глотка из горлышка. – Класс, – повторил он.

– Вполне могли яду подсыпать, – усмехнулся Денис.

– Или снотворного, – заметил Бабич, – чтоб взять нас сонных.

Поперхнувшись, Илья сплюнул. Поставив бутылку на стол, бросился к умывальнику и прополоскал рот. Денис и Борис рассмеялись.

– Береженого Бог бережет, – проворчал Илья.

– Так поздно полоскать-то, – заметил Борис. – Если яд, то жди полчаса. Глаза пожелтеют – значит, хана.

– Если пожелтеют, – пробасил Богатырь, – я эту хибару успею вдребезги разнести.

– «Лимонка» не справится, – усмехнулся Бабич.