Эта война еще не кончилась Бабкин Борис

– Мы собираем всех, кто может работать, – бросил коренастый. – Сколько у тебя неверных? И есть ли чеченцы?

– Неверных восемь, – с поклоном отозвался Ахмет. – Из них три женщины. Чеченцев двое. Это Акаевы. Отец и сын.

– Кто это? – увидел лежащих русских коренастый.

– Прапорщик и сержант, – ответил Ахмет. – Они делали машины. Помнишь твой «ягуар»? Это они сумели…

– Пытались бежать? – взглянул на него коренастый.

– Муса, – вздохнул Ахмет. – У него…

– Снова? – перебил коренастый.

– Ахьяд, – подошел к нему один из сопровождающих, – они не смогут работать, больные, слабые. Одна женщина мертва, забита плетьми.

– Нам нужны рабочие, – жестко взглянул на Ахмета Ахьяд. – Через неделю все, кто жив, должны быть готовы к работе. Через неделю! – повторил он и сел в открытую боевиком дверцу джипа.

Ахмет недовольно посмотрел вслед тронувшимся машинам. Повернувшись, резко крикнул:

– Оставьте всех! Пусть раненых перевяжут, и всех накормить. Поставить воду!

– Что такое? – недовольно спросил подошедший здоровенный чеченец. – Муса велел…

– Ахьяд сказал, – прервал его Ахмет, – чтобы все могли работать. Пленных забирают в горы. Можно оставить двоих. Я оставляю их. – Он мотнул головой в сторону открытого зиндана.

– Где могут быть цистерны? – разглядывая план города, спросил Бабич. Денис лежал на кровати и читал какую-то книгу.

– Черт его знает! – буркнул Богатырь.

– Командир, – усмехнулся Калмыков, – неужели ты думаешь, что разведка не знает о цистернах? Знают и место, и емкость, и где и как их поставят. Это понимает и Салим. Он делает вид, что что-то предпринимает. Не столько для своей страны, сколько для себя.

– Зачем ты так говоришь? – рассердилась Малика. – Салим знаешь скольким людям помог найти своих родственников? Он или помогает их отбивать, или выкупает сам и передает…

– А где же он деньги берет, – вмешался Богатырь, – если такой честный? Тем более сейчас, в этой гребаной Ичкерии. Бабки можно делать, если в ладу с ваххабитами этими долбаными. Ведь просят за пленных немало.

Малика вздохнула.

– Ты сама подумай, – спокойно проговорил Денис, – неужели армия не знает об этих цистернах? Наверняка знает.

– Может, ты и прав, – кивнула она. Подняв голову, посмотрела на него. – Но тогда зачем он говорит мне, что…

– Он знает, кто твой брат, а у Исы много друзей. Кстати, Гантамиров в Чечне собирает ополчение. Вот Салим и пытается набрать очков у Гантамирова. Ведь Бислан знал Ису. Конечно, может, я ошибаюсь. – Денис увидел ее разочарованный взгляд. – Но скорее всего нет. Сейчас, когда понятно, что Москва всерьез занялась дудаевским режимом, многие будут стараться выглядеть в глазах Москвы положительными героями. Чтобы потом захватить какое-нибудь из кресел. Сама подумай – сейчас иметь в Чечне деньги и быть противником ваххабитов просто невозможно. Я не хочу сказать, что Салим плохой человек, – улыбнулся он. – Раз помогает, уже хорошо. Но зачем нужно было давать тебе задание? – Он пожал плечами. – Надеюсь, командир поддержит мои умозаключения? – смеясь, обратился он к Борису.

– Пятьдесят на пятьдесят, – серьезно ответил тот.

– Не понял, – удивился Денис.

– Задание Малике дано, значит, она должна с нашей помощью выполнить его.

Денис и Илья недоуменно переглянулись.

– Составим какой-нибудь более-менее правдивый доклад, – кивнул Бабич. – И Малика, подредактировав его, доложит Салиму о выполнении задания.

– Зачем? – спросила девушка.

– Потому что, вполне возможно, армия хочет получить подтверждение о цистернах. И ты не наврешь, если скажешь, что цистерны есть. Назови три адреса. Но это все, что удалось выяснить. Русские, то есть мы, не разрешили выяснять, где они находятся. Побоялись, что их могут узнать. Салим знает, что нас ищут.

– Так и сделаю, – улыбнулась Малика.

– А мы? – спросил Денис. – По-моему, надо что-то отчебучить и уходить. Найти Малика и надавить на него. Он же обещал, что парней найдут. Войска вот-вот обложат Грозный. К тому же рано или поздно границу с Грузией и Азербайджаном возьмут под контроль наши. И тогда хана, мы из Чечни если выйдем, то только грузом «двести» или в наручниках, как наемники. Извините, командир, – насмешливо улыбнулся он, – но другого не будет…

– Рынок, – кивнул Бабич. – Другого искать не надо. Если там подорвать хоть одну машину, убытки они понесут ощутимые и в живой силе, и в оружии, и в денежном отношении.

– Я – «за», – кивнул Богатырь.

– Я тоже, – поспешно проговорила Малика.

– Единогласно, – улыбнулся Денис.

Продолжается поток беженцев, которых называют временными переселенцами. В лагеря беженцев поступают гуманитарная помощь, медикаменты, одежда, продовольствие. Продолжается антитеррористическая операция в Чечне. Идут бои на подступах к Бамуту. Под контролем федеральных сил находится (по заявлению военных) тридцать пять процентов территории мятежной республики. Но Российская армия несет не только освобождение. На отрезке дороги между селениями Нагорное и Побединское вертолет уничтожил три машины с беженцами. Пресс-центр объединенных Вооруженных сил заявил, что вертолеты были обстреляны из этих машин боевиками, после чего и был нанесен удар. Гантамиров и бойцы ополчения (сто пятьдесят человек) приняли боевое крещение…

– Повторяю, – раздраженно проговорил смуглый мужчина с густой черной бородой, – база должна быть готова к середине ноября. Русские скоро обложат Грозный. Вот-вот они возьмут Гудермес, Урус-Мартан. Бамут продержится от силы еще дня два-три. В Грозном мы оставим наемников, они будут драться до последнего, потому что терять им нечего и в любом случае их ждет смерть. И еще – ускорьте переход из Грузии наемников и каравана с оружием. Границу могут закрыть русские. На их месте я бы давно так сделал. Необходимо также уничтожить нашу школу в Урус-Мартане и центр подготовки в Гудермесе. Там слишком явные следы, которые убедят всех в причастности Ичкерии к взрывам в Москве. Почему засланные в Россию группы бездействуют?

– За твою голову объявлена награда, – несмело сказал пожилой чеченец.

– Этим они только подняли мой, как говорят в мире, рейтинг. Скоро я снова заставлю говорить о себе. Не так громко и зло, как в Буденновске, но достаточно красноречиво. Нам нужна рабочая сила. Все равно, кто это будет – неверные или чеченцы. Те, кто не с нами, – повторил он давно известные слова, – те против нас. После окончания работ всех уничтожить! – Он осмотрел стоявших перед ним вооруженных чеченцев.

– Смотри, какая забота! – удивленно пробормотал лежавший на соломе Сергей. – С чего бы это?

– Лечат, чтоб здоровым головы отрезать, – нашел в себе силы пошутить лежавший рядом Николай.

– Не думаю. Что-то здесь не так. Почему нас не добили тогда? Мне кажется, кто-то приехал, и они перестали издеваться. Одно знаю точно – что нас с ходу бить начали. Помню, как вырубили. Я, конечно, в рукопашном не спец, но кое-что могу. А силенок кот наплакал. Быстро меня отключили.

– Я вообще ничего не помню, – сказал Николай. – Я же спал, когда они спустились. Глаза открыл, и все. А вот там, – он указал взглядом вверх, – я голову видел. Отрубленную, – почему-то шепотом добавил он. – Глаза открыты, как будто смотрят. Знаешь, никогда в жизни такого не испытывал. Ночью на кладбище ходил на спор с девчонками. Из парней никто больше не пошел, а я запросто. А тут… – Он шумно выдохнул. – До сих пор очухаться не могу.

– Погоди, – остановил его Сергей. – Выходит, они и тебе хотели того… – Он кашлянул. – Ну, в общем…

– Я ни о чем думать не могу… Внутри все захолодело. Не сплю. Знаешь, сейчас все, что со мной раньше было, как бы ушло куда-то. Все время эту голову вижу. Стоит глаза закрыть, и… Глаза у головы какие-то чистые. Правда, не могу их цвет вспомнить.

– Да брось ты, – сказал Сергей, – забудь.

– А крови не видел… – Николай Сергея не слышал. – Знаешь…

– Отставить, в бога мать! – рявкнул Сергей. – Что ты, как баба, сопли распускаешь? Не твоя голова валялась, и все! Забудь. Не хватало еще, чтобы ты чокнулся. Забудь.

– Не могу! – всхлипнул парень. – Понимаешь? Не могу…

– Потому что сам в аду, – буркнул Сергей. – Хочешь смерти и в то же время боишься, что убьют. Страшно так жить. Вот у тебя в башке и сидит эта голова. Потому что это твоя могла быть. Да что там могла – в любое время может быть. Много ли человеку для счастья нужно? – вздохнул он. – Лежу на мягком, сытый, перевязанный – и вроде как счастлив. Но почему с нами так обращаться стали? – вновь задал он мучивший его вопрос. – Что они хотят? Может, кто-то нас купить хочет? Потому они нас в товарный вид и приводят. Ничего не пойму…

– Скоро узнаем, – сказал Николай и зевнул. – Спать хочу, а боюсь…

– Хватит тебе, а то точно тронешься. Тогда вообще весело будет.

– Да я не хочу ее вспоминать! – отчаянно проговорил парень. – Но как глаза закрою – вижу. Понимаешь? Вижу эти глаза! – закричал Николай.

– Все хорошо будет, Колька, – придвинулся к нему Сергей. – Все будет хорошо, – повторил он. Николай, положив голову ему на грудь, громко заплакал. – Все будет хорошо, Колька, – вздохнул Локтев. – Ты поплачь. Бабы почему дольше нас живут? – неожиданно и совсем, казалось, не к месту сказал он. – Потому что нервы со слезами вымывают. А мужики в себе все держат. Поплачь! – Он пригладил волосы вздрагивающего от рыданий парня.

– Кто это? – спросил Александр.

– Кто его знает, – вздохнул Юрий. – Но вроде не женщина. Грудей нет. Хотя, может, отрезали.

– Ты так спокойно на этот обрубок смотришь, – поразился Саша.

– Я же говорил, что хотел быть настоящим военным и готовил себя. Сам курицам головы рубил. Уткам, гусям. Ходил смотреть, как поросят или коров режут. Не по себе было, но научился смотреть на кровь или выпущенные кишки без брезгливости и страха. Противно, но… – Юрий развел руками и, замерев, коротко вскрикнул.

– Не шевелись ты, – сказал Сашка. – Надо отлежаться хотя бы дня три. Если снова начнут молотить – все, сдохну. Сейчас и то вроде как отхожу. Ноги не чувствуют ничего. Суки! – Он скрипнул зубами. – Но надо выжить. Надо. Ты-то как?

– Плохо, болит все. Твари! Я все равно стану офицером.

– Если отсюда выберусь, все, больше никогда мать даже взглядом не обижу. Я почему-то маму вспоминаю. Об отце как-то редко. Наверное, мать обижал часто. Больше никогда на нее косо не взгляну! – Взглянув на бывший человеком обрубок, Александр поморщился: – Убирать они его думают или нет? Сначала Соловьев, теперь вообще непонятно кто. Твари поганые!

– Так, – вздохнул Борис. – Значит, начать лучше отсюда. Взрыв, стрельба, это на какое-то время вызовет панику. К тому же там все-таки боевиков не так уж и много. Приезжих полно. Не все они привыкли к взрывам и стрельбе. А почему ты говоришь, что надо стрелять отсюда? – спросил он Дениса.

– Здесь забор проломлен. – Денис коснулся кончиком ножа места на плане. – И уходить легче. За забором сразу что-то вроде оврага и какие-то постройки. Здесь, – он немного сместил острие ножа, – дома, рядом какой-то заводик, два корпуса разрушены. Я посмотрел тогда. Если на хвост плотно сядут, там можно продержаться достаточно долго. А учитывая, что будет вечер, запросто уйдем.

– Что ты скажешь? – Борис повернулся к сидевшему на кровати Илье.

– Как решите, так и буду делать. Я в военный совет не гожусь, я солдат.

– Ты помнишь справа от входа, – сказал Денис, – где машины стоят, дом прямо около забора? На втором этаже что-то вроде лоджии, только вдоль всех окон идет.

– Ага, – кивнул Илья.

– Вот ты на нее и пойдешь. С пулеметом самое то. Проверишь, как уйти оттуда легче. Мы на тебя посматривать будем. Как закуришь, значит, готов к бою. И еще – договоримся о нашем сигнале. Начинать будем мы. Ты сразу вступишь. Бей по кому хочешь. Пару очередей, и уходишь. Нам надо будет постараться уйти без пальбы, тихо. И…

– Не понял, – сказал Богатырь. – Начнете вы, а уходить тихо. Разжуй.

– Находим объект, – ответил Денис, – где одна «лимонка» наделает много шума. Это сигнал тебе. На тебя реагируют все. Один из нас «лимонку» бросает, второй на прикрытии. Взрыв, шум, работает твой пулемет. Начинается пальба – ведь все вооружены. Вот тебе и шум. Сначала, даст Бог, они не разберутся, в кого стрелять. Может, друг в друга начнут. На рынке покупателей полно, стрелять они умеют и убивают легко, оружие для этого берут, но неожиданная стрельба и хороший взрыв здорово шарахнут им по нервам.

– Теперь понятно, – проговорил Илья. – Но сначала надо обстановку прощупать. Правильно?

– Разумеется, – согласился Денис. – Выйдем часов в семь. Обойдем все, посмотрим и решим. Вполне возможно, придется отложить. Если там их будет больше, чем обычно, то воздержимся.

– Да какая разница, – недовольно сказал Богатырь, – сколько их будет. Мало все равно не покажется. Нужно делать – и на дно. Дня три-четыре отсидимся и из Грозного слиняем. Найдем борцов за свободу чеченского народа Салима и Малика, прижмем их: где парни? Выхватываем мальчишек – и ходом в Грузию. Там Леван нас дотащит до того места, где взял. Перед этим твоему кенту Лехе звякнем, – взглянул он на Бориса. – Пусть приезжает за нами и Ирова с тачкой берет. Тот пацанов возьмет, а мы с Лехой. У меня через месяц турнир. Официальный, бои без правил. Мясорубка, одним словом. Бьет кто как горазд, только добивать судья не дает или, если противник сдается, останавливает. Да вы, наверное, знаете.

– Неужели в России такие бои есть? – недоверчиво спросила Малика.

– Есть, – ответил за Богатыря Денис. – Только твоя программа, – посмотрев на него, усмехнулся он, – не как в книжном или киношном боевике – постреляли, прижали, взяли и свинтили. Все не так просто… Сейчас нас спасает то, что у них здесь полная неразбериха. Наймиты изо всех стран, русаков полно, хохлов. И все с оружием. Хорошо еще документы они не придумали. А у вас что, – спросил он Малику, – паспортов нет?

– Советские. А если нет, то, значит, и нет. Купить можно. Пятьсот долларов – любой документ. Паспорт или аттестат. Аттестаты здесь выдаются на арабском и чеченском языках. Ты заметил? Почти везде объявления написаны по-русски, а своего языка не знают. Особенно молодежь. Да, – увидев удивление в глазах Калмыкова, кивнула она. – Сталин нас почти истребил как народность. А потом Дудаев после развала создал Ичкерию. И жить в ней стало просто страшно. Достаточно кому-то заявить, что ты у него украл лошадь или корову, тебя предадут шариатскому суду. Не будет ни следствия, ни защиты у тебя. Объявят приговор, и все. Родственники потерпевшего тебя расстреляют. Если иноверец, могут отрубить голову. Очень редко, но бывает, что забрасывают камнями. Я знаю, был один такой случай в Харачое, рядом с родиной Шамиля Басаева Ведено. Наемники забросали камнями украинца, который ранил ножом одного араба. Из-за чего, не знаю. Но что забросали камнями – это так. Заставляли бросать и жителей. Если не бросишь, говорят, привяжем к столбу. Так рассказывали.

– Нормально вы здесь живете, – усмехнулся Богатырь. – Не понравился сосед, скажу, что он у меня овцу упер, и все дела.

– Вы на себя оглянитесь, – неожиданно сказал Борис, – мы сами как на Диком Западе – великолепная тройка. Запросто поедем в Чечню, найдем и освободим пленных солдат. Хорошо, Малику нашли. Она вывела нас на Салима и Малика. А так бы…

– Ты тоже гений, – улыбнулся Денис. – Поехали в Грозный и шлепнем Басая, миллион баксов получим! Все легко и просто. А мы его даже не видели ни разу.

– Я вас не тащил, – буркнул Бабич. – Предложил, и все. Вы сами…

– Да я тебя не упрекаю…

– Давай на этом остановимся, – бросил Бабич. – Отдыхаем – и вперед, на мины.

– Ты сообрази нам, – попросил Малику Богатырь, – что-нибудь…

– Сейчас принесу, – улыбнулась она и вышла.

– Вот девушка, – восхитился Илья, – с полуслова все понимает! На такой жениться даже можно. Не то что наши русские. Дудаева на них, наверное, нужно на пару годков. Глядишь, и в России бабы послушными станут.

– От наших ты такого не дождешься, – усмехнулся Борис. – Да и чеченками ты зря восхищаешься. Где гарантия, что, если подловит тебя с другой, не оскопит? А с автоматами сколько баб ходит! Такое впечатление, что здесь нет детей. Им бы детишек кормить, пеленки стирать, а они автомат на плечо или со снайперской винтовкой на крышу. Нарушена кавказская традиция – раньше здесь воевали только мужчины. Даже национальный герой Басаев в Буденновске был со снайперами-бабами. И Хаттаб здесь со своим гаремом, так называемыми черными женщинами. Говорят, жестокие.

– Мы об этом уже говорили, – напомнил Илья.

В комнату вошла Малика. Поставила на столик блюдо с посыпанным зеленью мясом.

– Я старикам кое-что на ваши деньги купила, – виновато посмотрела она на Бабича.

– Правильно сделала. Будем уходить, мы им все оставим. – Он хотел сказать еще что-то, но на улице, совсем рядом, хлестко ударил выстрел.

Все вскочили и с оружием бросились к заранее оговоренным местам. Борис к правому окну, Денис к левому, а Илья с пулеметом к ведущей в подвальное помещение двери. Малика с пистолетом встала у входа на лестницу, ведущую в дом. Снова раздался выстрел. Застрочили автоматы. Все замерли, каждый на своем месте. Выстрелы начали отдаляться. И так же неожиданно, как и начались, смолкли.

– Кого-то кончили, – предположил после довольно продолжительного молчания Илья.

– Сначала пистолет работал, – вполголоса бросил Денис. – Потом «калашники». И по-моему, винтовка пару раз ударила.

– Да, – согласилась Малика.

– Что же там? – прислушиваясь, пробормотал Борис. И тут все услышали, что из дома кто-то спускается по лестнице. – Держи окна! – бросил Денису Борис и отскочил вправо, с таким расчетом, чтобы видеть окно и быть в стороне от двери. Илья выскочил в подвальное помещение. Малика вскинула пистолет и, нервно кусая губы, стояла неподвижно.

– Малика, – услышали они тихий женский голос, – это я.

– Дочь хозяина, – узнала голос Малика и, опустив руку с пистолетом, шагнула к двери. Денис оттеснил ее и направил автомат на дверь. – Ты что? – возмутилась Малика.

– А если она не одна?

– Хозяева отвечают за гостей, – сердито напомнила Малика, – и никогда не предают их.

Она вышла.

– Не очень удачное мы место для жилья выбрали, – вполголоса проговорил Борис. – Пара «лимонок» в окна, и нам хана. Одно успокаивает – живыми нас точно не возьмут.

– Там Салим. – Малика стремительно вошла в комнату. – Это он стрелял. Хозяин видел в окно. Он шел мимо, около него остановилась машина. Салим начал стрелять и побежал дальше.

– Похоже, нас выследили. – Борис чертыхнулся.

– Салима давно разыскивают люди Бараева, – возразила Малика. – Они и за Гантамировым охотятся, и за Кадыровым, это муфтий чеченский. Масхадов его…

– Слышь, – перебил ее Бабич, – дочь хозяина может выйти? Узнать, что там с Салимом. Или старик…

– Он уже давно не выходит, ноги болят. А Марият сейчас выйдет.

– Кто такой? – резко спросил Борис.

– Дочь хозяина, Марият ее имя.

– Ну и имечко. У тебя понятно – Малика. А у нее…

– У нас тоже имена есть дай бог, – усмехнулся Денис.

Малика вышла.

– Думаешь, сдаст? – Илья вышел из подвального помещения.

Борис молча пожал плечами.

– Значит, все-таки работает у ваххабитов контрразведка, – сделал вывод Денис. – Или просто случайно на него вышли?

В комнату несмело вошла молодая женщина в надвинутом на брови темном платке и простеньком длинном платье. Русские уставились на нее.

– Малика ушла наверх, – сказала она.

– В бога мать! – рявкнул Богатырь и шагнул к выходу.

– Куда? – Прыгнув следом, Борис поймал его за плечо.

Илья слегка повел плечом и освободился.

– Я ее брату обязан, – прорычал он. – Неужели думаешь, девчонку им так просто отдам?

Денис с автоматом в руке, сунув за пояс пистолет, шагнул к двери. Борис схватил свой автомат. Женщина неслышно выскользнула из комнаты.

– Камуфляжи, – опомнился Борис.

Денис вернулся. Богатырь попросил:

– Кинь мне мой.

Малика быстро шла по улице. Увидев толпу вооруженных людей, замедлила шаг. Остановилась, потом пошла дальше.

– Малика! – услышала она негромкое.

Обернувшись, остановилась. К ней подбежала Марият:

– Они сейчас за тобой пойдут.

– Зачем? Их могут узнать или…

– Какого хрена? – раздраженно спросил подошедший к женщинам Богатырь. – Пошли домой.

– Я должна узнать, – сказала Малика, – что с Салимом.

– Пусть она идет, – кивнул Илья на Марият.

– Марият не может, – тихо ответила Малика, – у нее нет документов, она приехала из горной части, ее отец вызвал. Там начали строить укрепления…

– Пошли, – проходя мимо, буркнул Борис.

– Собачий сын! – ударив прижатого к стене дома Салима, бросил плотный чеченец. – Наконец-то мы встретились. Скоро и Гантамирова с помощью Аллаха заарканим. Сын собаки! – Он снова ударил Салима в лицо.

– Не вспоминай Аллаха, – простонал Салим. – Ваххабизм никогда не был достойным…

– Закрой свой грязный рот! – Боевик с силой ударил его в живот стволом пистолета.

Стоявшие вокруг боевики всех национальностей быстро расступились. Возле толпы остановились шесть машин. Выскочившие из них боевики-арабы оттеснили остальных в стороны. Из второй машины вышел низенький плотный мужчина в чалме.

– Хаттаб, – негромко сказал кто-то.

Из той же машины одна за другой вышли три женщины в черных одеждах, с закрытыми до глаз черной атласной тканью лицами.

– Черные женщины Хаттаба, – снова проговорил кто-то.

Хаттаб подошел к Салиму и остановился перед ним. Некоторое время стоял молча. Неожиданно резким движением вырвал из ножен небольшой искривленный кинжал, всадил его в живот Салиму и рванул вверх. Отступил назад, чтобы не испачкаться хлынувшей кровью, вытер кинжал об одежду сползавшего по стене Салима. Что-то негромко сказав, быстро вернулся к машине. Женщины, открыв дверцу, дали ему возможность сесть и только после этого уселись сами. Боевики, охрана Хаттаба, быстро расселись по машинам, и все они, соблюдая дистанцию, тронулись. Набирая скорость, понеслись по улице.

– Кто это был? – спросил Малику Денис.

– Хаттаб, – повернувшись, ответил ему невысокий, славянского вида боевик с желтой лентой на лбу. – Ты откуда, земляк? – тут же спросил он.

– Не из Запорожья, – услышав украинский акцент, усмехнулся Денис.

– Так я ж в России жил, – весело проговорил украинец. – Вальдемар Бурченко, – протянув руку, представился он.

– Плохо тебя учили.

– Так я ж плевал на ихнюю подготовку! – махнул рукой Бурченко. – Мы во Львове так готовимся, что фору чеченам запросто дадим. А ты, значит, в Афгане подготовку проходил? – по-своему понял он слова Дениса.

– Укороти язычок, – посоветовал тот, – а то Хаттаб укоротит. Мне мой язык…

– У нас своя команда, – снова не дал ему сказать украинец. – Хаттаб нас не касаемо. Ты где в России жил?

– Во Владимирском централе, – вмешался Борис.

– Видно, наследили вы в России крепко, ежели…

– Пока, – отходя, кивнул Денис.

– До свидания, – улыбнулся украинец.

– Это Хаттаб был, – прошептал подошедшему Борису Богатырь, – надо было…

– Нам надо живыми вернуться, – оборвал его Бабич. – А здесь мы даже выстрелить не успели бы. У него псы видел какие? Арабы, мать их. Натасканные псы. Вот почему наши пацаны гибнут. Эти духи войной живут, это их хлеб, и терять им нечего, кроме бороды вместе с головой. Воевать они, гады, умеют, – недовольно признал он. – Из города видел что сделали? Каждый дом – крепость. Видно, что давно к войне готовились.

– Салима кто-то узнал, – догнав их, сказала Малика. – Он, видно, заметил слежку и начал стрелять. Убил одного и ранил двоих.

– Где взяли, там и режут. Во сучары! – буркнул Илья.

– Басаев объявил за ним охоту, – объяснила Малика. – Если бы не Хаттаб, его бы, конечно, увезли куда-нибудь. На площади Минутка у них есть какой-то штаб, там в подвалах камеры для пыток. Но Хаттаб просто показал, что он здесь главный, что ему можно все.

– Лихо! – криво улыбнулся Борис.

– Твоя знакомая, – сказал Денис Малике.

– Хавита, – увидела ее Малика.

Та что-то сказала стоявшим с ней двум славянкам и быстро пошла навстречу Малике.

– Трахнуть ее, сучку, по черепу, – проворчал Богатырь.

Малика и Хавита, встретившись, остановились и о чем-то начали говорить.

– Эти две куда-то заспешили, – провожая взглядом славянок, проговорил Борис.

– Что делать будем? – нервно спросил Богатырь.

– Подождем, чем разговор дам закончится, – улыбнулся Калмыков.

– Они очень оживленно разговаривают, – отметил Бабич.

– И по-моему, далеко не как подруги, – добавил Денис.

Малика, повернувшись, неторопливо пошла к ним. Хавита смотрела ей вслед.

– Если что, – проворчал Илья, – я в нее, сучку, в первую очередь всажу.

– Хавита считает, – подойдя, сообщила Малика, – что Салим прибыл на встречу с вами.

– Да, кажется, сейчас запоем… – Денис усмехнулся. – Это есть наш последний и решительный бой!..

Из-за угла девятиэтажки появились несколько боевиков. Чуть сзади шла женщина-славянка.

– Готовься, – буркнул Борис.

– Спокойно, – усмехнулся Богатырь и пошел навстречу чеченцам.

– Он что, сдурел? – взглянул на Дениса Бабич. Тот пожал плечами.

– Здорово, – подойдя к остановившимся чеченцам, кивнул Богатырь. – Ну и порядки у вас тут…

– Так это ты? – улыбнулся стоявший в окружении восьмерых боевиков плотный высокий бородач. – А они твои

друзья?

– Ну! – кивнул Богатырь.

Бородач кивком подозвал Хавиту. Когда она приблизилась, что-то зло сказал и плюнул ей под ноги. Повернувшись, улыбнулся Илье:

– Иди отдыхай, скоро бой. Русские собаки…

– Я тоже русский, – заявил Илья.

– Ты воин Аллаха, – улыбнулся Бакаев и пошел назад.

Хавита злобно взглянула на Илью и поплелась за боевиками.

– Слопала, сучка?! – усмехнулся Богатырь и неторопливо направился к друзьям.

Те изумленно смотрели на него.

– Бакаев, – усмехнулся Богатырь. – На рынке мне благодарность объявил, а этой стерве… – он посмотрел на Малику, – под ноги плюнул, – засмеялся Илья.

– Это означает, – сказала Малика, – знай свое место, женщина.

– А кто эта Хавита сейчас? – спросил Борис. – Чего она до тебя докопалась?

– Она в отряде снайперов. Знает, что Иса был человеком Бислана Гантамирова. Знает, что Ахметов пытался сделать меня своей наложницей. Вы убили его около нашего дома, он хотел увезти меня силой.

– Почему же она не сдаст тебя? – усмехнулся Илья.

– Я была снайпером, – напомнила Малика. – Правда, участия в боях не принимала. Ушла сразу, как только началось…

– Почему тебя не берут? – непонимающе спросил Борис. – Странно…

– Ахметов не давал. И наверное, ждали, что Иса появится. Меня пытались завербовать люди Масхадова. Но сейчас думают, что Ахметова и маму убили русские разведчики, и поэтому меня не трогают. Считают, что я буду мстить за мать. Они знают, что Иса погиб в ущелье, вы сказали мне неправду! – Подняв голову, она посмотрела Борису в глаза.

– Пошли, пока нас снова проверять не начали, – не зная, что сказать, буркнул он.

Продолжается антитеррористическая операция федеральных войск. Блокирован Герменчук. Под контроль федеральных войск взят Чечен-Аул. Боевики под нажимом жителей покинули селение. После переговоров со старейшинами войска вошли без единого выстрела. Около Аргуна сотрудниками ФСБ в результате специальной операции задержан заместитель начальника по снабжению чеченского ополчения некто Чапаев. Телевидение «Кавказ» показывает кадры зверств российских солдат на освобожденной ими территории. Прибывший в Чечню Малик Сайлулаев заявил о том, что ведет переговоры с двумя полевыми командирами и что при определенных условиях те готовы сдать оружие. Продолжается зачистка Бамута. Боевики уходят от открытых столкновений. Прибегают к тактике партизанской войны – обстрел и моментальный отход.

– Зачем она тебе? – усмехнулась, расчесывая длинные волосы, курносая молодая женщина. – Если бы она помогала русским, ее давно захватили бы люди Арби Бараева. Они именно этим и занимаются.