Эта война еще не кончилась Бабкин Борис

Илья расстегнул свой ранец и достал гранату:

– Леван по спецзаказу притащил.

– У тебя там мины противопехотной не найдется? – спросил Денис.

– Тол! – Илья вытащил два брикета тола.

Борис и Денис, переглянувшись, покачали головами. Илья посмотрел в зеркало. Он пальцами расширил веки и взглянул на часы.

– Да брось ты, – попытался успокоить его Бабич, – пошутили мы. Раз приняли, кто же нас травить будет?

– Я тоже пошутил! – расхохотался Богатырь.

– Ты их знаешь? – спросил старик стоявшую у двери Малику.

– Они друзья Исы. Его убили при переходе грузинской границы. Боевики убили.

Что-то пробормотав, старик, чуть склонив голову, сложил руки перед грудью, закрыл глаза. Огладив бороду ладонями, вздохнул:

– Скажи им – выход на улицу через подвал. Там дверь есть. А ты будешь жить с женщинами.

Она встала и, поклонившись, вышла.

– Тут дверь, – вернулся из открытой двери справа в углу Денис, – на улицу выходит, к какому-то зданию, длинному такому.

Вошла Малика.

– Хотите есть? – Она указала на холодильник. – Там есть мясо, молоко и вино. Позже вам принесут еще чего-нибудь.

– Вино классное, – кивнул Богатырь. – Не хочешь? Я уже принял с устатку, – подмигнул он.

Малика улыбнулась.

– А там, – повернулась она к углу, – дверь.

– Куда выходит? – спросил Борис.

– Во двор школы. Там сейчас какой-то склад. Школы уже года два не работают. В Грозном, правда, иногда собирают детей, но редко. В селениях школы вообще закрыты. Электричество часто отключают, и газ тоже.

– Дух, который с нами ехал, – спросил Денис, – знает, где мы?

– Нет. Он просто помог въехать в Грозный. За деньги.

– Ясно, – кивнул Денис.

– Малика, – кашлянул Борис, – ты можешь выйти в город? Нам нужно узнать кое-что. Например, где живет Басаев. Или кто-нибудь из так называемых полевых командиров. Разумеется, из тех, кто поблатней.

– В город вы тоже можете выйти, – сказала девушка. – Здесь много славян-наемников. К тому же вы с бородами. Только надо достать американский камуфляж, здесь в таком ходят. Правда, есть и такие, кто в гражданском с оружием, но их часто проверяют. Сейчас население выгоняют на строительство укреплений. Мне старик сказал.

– А кто он есть-то? – поинтересовался Богатырь.

– Дальний родственник Малика.

– Ты где спать будешь? – спросил Борис.

– С женщинами, – кивнула она наверх.

– Тогда вот что. Сегодня же постарайся достать нам камуфляжи. Если надо, и эти ленточки зеленые.

– Вам они не нужны. Вы наймиты и воюете за деньги. Многие славяне приняли мусульманство, но это те, кто пользуется доверием Басаева. Он хочет, чтоб все приняли мусульманство, в таком случае славянам придется драться до последнего патрона. Ведь федералы будут проверять всех. И если увидят… – Не договорив, смешалась.

– Ясное дело! – хохотнул Богатырь. – Скажешь, что пленным был, а у самого обрезано это дело. Хана придет сразу, фээсбэшники и остальное отрежут.

– Не забудь о камуфляжах, – напомнил девушке Борис.

– И посмотри, – попросил Денис, – кто с каким оружием ходит. А то выйдешь со снайперской и…

– Кто с каким хочет. Без оружия опасней, чем с оружием, могут сразу захватить. Раз с оружием – то боевик.

– Разговаривать они между собой могут? – спросил

Борис.

Малика кивнула.

– Да откуда она знает, – пренебрежительно бросил Богатырь, – сидела у себя…

– Я все узнала у Рамиля.

– Вот так-то! – усмехнувшись, подмигнул удивленно посмотревшему на женщину Илье Денис.

– Я знала, куда мы едем, и поэтому узнавала все.

– Это плохо, – буркнул Борис. – Я о том, – заметив удивленный взгляд Малики, объяснил он, – что разговаривать могут. Подойдет какой-нибудь русак, сука, из авторитетных и начнет земляков искать. Хреново! А вдруг еще и знакомый встретится…

– Ну уж моих-то знакомых, – усмехнулся Илья, – здесь наверняка нет.

– Кто знает, – заметил Борис. – В жизни всякое бывает. Вроде веришь человеку, а он таким псом окажется, что хоть стреляйся.

– Бывает и такое, – согласился Денис.

– У меня таких нет, – сказал Илья. – Если только кто из врагов…

– Это еще хуже, – кивнул Бабич. – Просто знакомому можно что-то на уши повесить. Вплоть до того, что воюешь здесь за Басаева. А если враг, ему-то уж хрен по ушам прокатишься.

– Вообще-то точно, – согласился Илья.

– Я пойду, – сказала Малика.

– Подожди, – остановил ее Денис. – Как же она одна? – Он посмотрел на Бориса. – Мало ли что. Ведь ее точно здесь могут узнать. А сейчас время такое, что уволокут басаевцы или хаттабовцы. Одной нельзя.

– С кем-то из нас еще хуже.

– Сейчас должен прийти Рамиль, – сказала Малика. – Вот с ним я и пойду.

– Так он сам, – пожал плечами Борис, – все уз-

нает.

– Но он может уехать, – возразила Малика, – и тогда мы ничего не найдем. Я говорю о местах, где бывает Басаев. Я плохо город знаю, и название улицы мне ничего не скажет.

– Тоже правильно, – немного подумав, кивнул Борис.

– Рамиль зайдет к вам, – сказала она, выходя.

– Нам бы кипятильник какой, – попросил Илья.

– Света часто не бывает, керосинку принесут. Скоро будете обедать. – Посмотрев на Илью, она улыбнулась.

– Во! – заметил он ее улыбку. – Она думает, у меня одна жратва на уме.

– Почему одна? – сказал Денис. – И второе дай, и от третьего тоже не откажешься.

Все засмеялись.

Вернулась Малика. По ее улыбке ребята поняли, что она принесла хорошие новости.

– Гантамирова освободили, – войдя следом, сообщил Рамиль.

– Кто это? – удивился Илья.

– Иса говорил, что он вроде против духов дрался, – вспомнил Борис.

Указом президента России амнистирован Бислан Гантамиров, бывший мэр Грозного. Он был осужден на шесть лет за растрату в крупных размерах. Гантамиров объяснял это по-своему: деньги, предназначенные для восстановления Грозного, он тратил на вооружение и зарплату чеченской милиции. В тюрьме Гантамиров провел около четырех лет. После освобождения он заявил, что намерен отправиться в Чечню для восстановления федеральных законов и борьбы с террористами.

– В России находятся около трехсот моих сподвижников, готовых поддержать меня в борьбе с бандформированиями. В Чечню я поеду в форме и с автоматом, – отвечая на вопрос журналистов, сказал он. – О чем-то другом думать сейчас рано. Надо воевать.

– Все, ребята. – Повернувшись к сидевшим на заднем сиденье двум парням и девушке, худощавый кавказец в камуфляже снял с их глаз повязки. – Вы свободны. Ты, – он посмотрел на широко открывшую заплаканные глаза девушку, – сегодня увидишь своих родителей. Вас, – обратился он к парням, – самолетом отправят в Москву.

– Правда? – прошептала девушка.

Она обессиленно сползла на плечо парня. Тот растерянно смотрел на мужчину.

– Воды! – выскакивая, крикнул водитель.

Открыв дверцу, осторожно вытащил девушку. Подбежавший из остановившейся за «уазиком» «Волги» капитан милиции, открыв фляжку, осторожно поднес горлышко к губам девушки.

– Ты ей лоб намочи, – сказал мужчина в камуфляже.

– Какие сволочи! – вздохнул подошедший подполковник. – Девчонку зачем украли? Гады! – Он плюнул.

– Все, ребята, – услышали они громкий голос, – свободны вы.

Парни, обнявшись, смотрели на открывшего дверь майора МВД.

Ахнув, Николай бухнулся на колени. Сергей уже лежал рядом с колесом черного джипа. Хозяин пнул Колю еще раз.

– Я сказал, делать! – прорычал он по-чеченски. Опомнившись, повторил по-русски: – Делать надо.

– Да мы шевельнуться не можем, – промычал Сергей. – Я же просил – дай бинтов. А ты сунул аптечку, и все дела. А в ней и не было почти ничего. На, смотри! – Он задрал тельняшку. На правом боку были синяки и темно-красная опухоль. – Как же работать-то? И он тоже не лучше.

– Надо делать! – заорал хозяин. – Завтра должна быть готова! Я вас сейчас вылечу, – он что-то крикнул по-чеченски.

– Ты чего хочешь? – с трудом садясь, спросил Сергей.

– Сейчас сделаем укол, – ответил чеченец, – боли не будет. Надо делать машину, – кивнул он на джип, – или вас убьют. Это машина… – Он замолчал.

– Перетяни мне ребра, – сказал Сергей. – Парнишку вниз отправьте. Я сделаю.

Хозяин недоверчиво посмотрел на него.

– Я говорю, – повторил Сергей, – пусть что-то вроде корсета сделают. Починю я. Парнишку в яму спусти, он мне не нужен.

– Не починишь, – прошипел чеченец, – кнутом кожу спущу!

От дома к нему бежал парень с двумя ампулами и шприцем. Хозяин криком вернул его назад.

– Я помогу, – поднял голову Николай. – Я в них немного понимаю, у приятеля «чероки» был. Я помогу… – Он поднялся.

– Иди в яму, – буркнул Сергей.

– Я не оставлю тебя.

Хозяин, посмотрев на него, вздохнул и быстро пошел к дому.

– Дубина стоеросовая, – сказал Сергей парню, – ведь забьют духи.

От дома к ним шли трое. Двое несли собачью шерсть, третий – чемоданчик. Наверное, с медикаментами.

– Понятно, – глядя на рисунок Малики, кивнул Борис. – Значит, мы рядом с консервным заводом. Понятно, – повторил он. – До центра далеко. А это что?

– Аэропорт Северный. Там был один самолет, и тот разбомбили. Правда, еще какому-то складу с горючим досталось. Боевики в ярости. Там пожар сильный, до сих пор горит.

– А как у них настроение? – спросил Денис.

– По-разному. Вроде героями ходят. Грозятся всех русских перебить. Масхадов, Басаев и Хаттаб пока в Грозном. Это точно. Рамиль встретил своего знакомого, тот ему сказал. Армия сейчас где-то у Первомайской. Многие станицы сдаются без боя. Жители заставляют боевиков уходить.

– Что-то уж больно боевики трусливые стали, – недоверчиво проговорил Бабич, – жителей испугались. Ты вон рассказывала, что муфтия своего и то кончили, а тут с жителями справиться не могут.

– Кровная месть. – Малика вздохнула. – Многие боевики как раз из тех селений, у них там родня живет.

– Потом в спины солдатам стрелять будут. Вот это и есть партизанская война.

– Да, – согласилась Малика. – Создаются группы смертников. Из мальчишек двенадцати – четырнадцати лет.

– Вот суки, – буркнул Илья, – и детей не жалеют.

– А это неплохо, – сказал Борис. – Пусть рвутся. Война, какой бы победоносной она ни была, без жертв не обходится. Раз, от силы два этим малолеткам-камикадзе удастся подорвать машины. Солдаты хрен их потом к себе подпустят.

– Как у них настроение насчет Гантамирова? – спросил Денис.

– Его приговорили к смерти. Муфтия Хаджи Кадырова тоже. Говорят, созданы специальные группы для его захвата и уничтожения. Летчика поймали, – вздохнула Малика, – возле Урус-Мартана. Его самолет подбили.

– И что с ним?

– Говорят, казнить будут принародно.

– Суки! Может, попробовать отбить? – предложил Илья.

– Где ты его найдешь? – резко спросил Борис. – Его сейчас лучше Басаева охраняют.

– Вот Шамиля бы шлепнуть, – мечтательно проговорил Денис. – Это настроение им попортило бы. Хотя хрен его знает насколько. У него же брат есть, наверное, далеко от братца не ушел. Да еще Хаттаб этот…

– Русских много видели? – спросил Илья.

– Видела немного. Я говорю о жителях Грозного. Напуганы все. Многие уже уходят. Чеченцы тоже. Женщины с детьми, старики. Кое-кто, правда, остается. Не верят, что армия до Грозного дойдет. Басаев, а особенно Масхадов, уверены в своей победе.

– Да куда уходить-то? – пожал плечами Борис. – Правда, у многих в Ингушетии друзья есть или даже родственники. Ведь раньше Чечено-Ингушская Республика была. Вы как, – спросил он Малику, – мирно с ингушами жили?

– Не всегда. Бывало, и до кровной мести доходило. Но в Союзе тогда это считалось преступлением. Когда разделились, стычки бывали. Многие говорили, что землю делить будем. Но до этого не дошло.

– Значит, если что, – сказал Борис, – с беженцами выйти можно. Их как, без проверки выпускают?

– Кого как. И смотря кто стоит. Если чеченцы, то своих, конечно, выпустят. Ведь много жен боевиков уходят… Все дома у них в центре, – продолжила Малика. – Басаев построил себе и своим родственникам множество домов здесь. – Она показала на плане. – А вот дворец Масхадова. Здесь центральный рынок. А это тоже рынок, но в основном там продают оружие. Можно купить любое стрелковое. Гранатометы, взрывчатку и все остальное.

– В каком конкретно доме живет Басаев? – спросил

Борис.

– Я не смогла узнать. Там на Ленина несколько домов. Я уже говорила.

– Рамиль уехал? – спросил Денис.

Она кивнула.

– Камуфляж купили?

Малика махнула рукой наверх.

– Принесла. Правда, придется кое-что перешить.

– Ты умеешь с иголкой управляться? – улыбнулся Денис.

– Конечно.

– Тогда займись, – сказал Бабич. – С двоих надо снимать мерку, с меня и с Дениса, да?

– Да. Но вы мне свои камуфляжи отдайте, я ушью по ним, – смутилась она.

– Если брать жену, – вполголоса заметил Борис, когда Малика вышла, – то с Кавказа. Такая, как Малика, самое то. И не робкая, и очень женственная. Я, например, давно не видел, как женщины смущаются. А здесь даже мерку с нас снять стесняется…

– Когда начнем? – вглядываясь в план, спросил Денис.

– Как я вам? – поинтересовался Богатырь.

Они повернулись. На Илье был камуфляжный костюм американского солдата. В руках он картинно держал пулемет. Надменная усмешка, так он представлял себе американца, изломала губы.

– О’кей, – сказал Борис, – прямо сейчас в Штаты

можно.

– Вот и топай в город, – посоветовал Денис. – Если вернешься, мы пойдем.

– А что, – усмехнулся Илья, – запросто!

– Хватит, – буркнул Бабич. – В общем, так. Завтра с утра пройдемся в этот район. – Он положил ладонь на план. – Посмотрим на месте, что и как. Пока армия еще не на подходе к Грозному, можно будет подловить кого-нибудь из авторитетов духовских. Насчет Басаева, конечно, придется облизнуться.

– Рано мечту хоронишь, – улыбнулся Денис. – Завтра все посмотрим, тогда и решать будем. И еще. Когда Малика подгонит камуфляжи, надо пройтись немного, посмотреть, как нас примут.

– Точно, – поддержал Илья. – Себя показать, и духов поглядеть.

– Верно, – согласился Борис. – Как она их доведет до ума, надеваем и выходим.

– Надо найти двух солдат, – сказал Малик. – Фамилии Иров и Жуков. В Липецк, это в центре России, были отправлены письма с требованием выкупа. Затем, как обычно, присланы видеокассеты. Парни были у Ахматова, тот продал солдат куда-то в горы. Я обещал, что они будут дома.

– Хорошо, – кивнул чеченец со шрамом на переносице. – Мы постараемся их найти. Двух русских солдат и девушку передали дагестанцам. Они тоже где-то провели освобождение троих. Правда, один дагестанский сотрудник убит. Еще двое ранены.

– Что слышно о летчике? – спросил Малик.

– Его усиленно искали боевики. Есть информация, что его захватили люди Кариева где-то возле Урус-Мартана. Наш человек передал, что Басаев решил казнить его публично седьмого ноября. Но он не в Грозном, где-то южнее.

– Надо попытаться спасти, – сказал Малик.

Потерев шрам, чеченец кивнул.

– Есть опасения, – вздохнул он, – что федералы под нажимом Запада сядут за стол переговоров с Масхадовым. И это продлится очень долго. Хаттаб и Басаев сумеют снова набрать силу.

– Ельцин не пойдет на это, – возразил Малик. – У него сейчас одна надежда на достойную старость – Путин. Если же войну в Чечне остановить, народ перестанет доверять премьер-министру. Кроме того, армия будет очень недовольна. Ни правительство, ни президент не должны останавливать войну.

– Гантамиров, кажется, собирается приехать, – сказал чеченец. – С ним около двухсот человек.

– Ельцин поступил правильно. Кто-то должен возглавить чеченские отряды. Нам самим надо браться за оружие. Бислан сможет организовать борьбу против ваххабитов.

– Но не осталось ли в нем обиды на русское правительство? – вздохнул чеченец.

– Гантамиров – мужчина. Ему верят люди, и он не обманет их. Если же он вдруг вспомнит обиду, ему не на кого будет опереться. Ваххабиты приговорили его к смерти. Бислану сейчас приходится опасаться и за жизнь своих родственников. Впрочем, как и Басаеву. Я знаю нескольких человек, которые поклялись ему отомстить. Федералы упустили время – надо было раньше расправиться и с Басаевым, и с Радуевым. Масхадов от них во многом зависел. Потом появился Хаттаб. Почему правительство России не отреагировало на это? Хаттаб – преступник, террорист, тесно связан с террористом номер один в мире, Бен-Ладеном. Сейчас остается надежда на Аллаха, – подняв глаза и сложив руки, добавил он, – и на то, что у правительства России хватит решимости покончить с оплотом ваххабизма на своей земле.

– Все, – вздохнул Сергей, – работает. – Вытерев со лба капельки пота, дотронулся до правого бока. – Перетянули, и действительно полегче стало. А ты как? – спросил он сидевшего на земле Николая.

– Мутит. Мне, видать, по голове сильно съездили. Подташнивает. И болит вот здесь. – Николай дотронулся до виска.

– Но хоть что-то дали, – проворчал Сергей. Он бросил взгляд на приближавшегося хозяина. – Взять бы тебя за бороду, – процедил он, – и затылком о камень покрупней! Бить до тех пор, пока мозг, если он есть, не брызнет.

– Работает? – спросил подошедший хозяин.

Сергей молча кивнул.

– Ладно, сегодня можете отдыхать. Сейчас вас покормят. Все можете оставить, – махнув рукой на медикаменты в целлофановом пакете, расщедрился он.

Сергей хотел что-то сказать, но сдержался. На дороге показались две быстро приближающиеся автомашины. Хозяин, покачав головой, направился к дому. Что-то сказал подошедшим к нему двум охранникам. Машины, две «Нивы», остановились. Из первой вышел мужчина средних лет с жидкой бороденкой. Что-то сказав хозяину, махнул рукой. Из второй машины двое боевиков вытащили пронзительно закричавшую русоволосую женщину. Один ударил ее кулаком. Подхватив за руки потерявшую сознание женщину, потащили ее к длинному, крытому соломой зданию.

– А что там? – тихо спросил Николай.

– Там те, – негромко ответил Сергей, – кто работает в этой хреновине. – Он мотнул головой на приземистое здание напротив. – Там что-то делают. Иногда ночью – слышал, наверное? – приезжают машины. Но сколько там народу, не знаю. Тоже пленные. Охраняют их несколько боевиков.

– Бабу тоже где-то взяли, – угрюмо проговорил Николай. – Гражданская.

– Может, уже переодели.

– Пошли! – отстегивая ошейник с Николая, бросил один из охранников.

Второй снял ошейник с Сергея.

– Это берите с собой, – буркнул первый.

– Нам что-то насчет еды говорили, – напомнил Сергей.

– Все будет.

Сергей и Николай, посматривая в сторону приземистого здания, в дверь которого затащили женщину, прихрамывая и сутулясь, пошли к своей яме.

Люк открылся. Лежавшие на настиле парни, прикрывая руками глаза, посмотрели вверх.

– Русские собаки, – узнали они голос Мусы, – живы еще? Я вас выкуплю и убью, собаки! – Стоявший у люка чеченец стал мочиться, стараясь попасть струей в кого-нибудь из парней. Те, вскочив на ноги, бросились в стороны и прижались к земляной стене. Чеченец, расхохотавшись, захлопнул крышку.

– Дух! – бросил Александр. – Мразь поганая, паскуда!.. – Он собирал все ругательства, какие только знал, и выплескивал их звенящим от ярости голосом.

Юрий стоял молча. Скользнув спиной по земляной стене, опустился на корточки. Обхватил голову руками.

– Не могу больше, – просипел он. – Как только смогу, кому-нибудь в горло вцеплюсь. – Он начал колотиться затылком о землю. – Сдохнуть лучше. Мама! – вдруг закричал он. – Зачем ты родила меня?! Мамка! – Он с силой ударился лбом о лестницу.

– Хорош! – К нему подскочил Александр. – Хватит, Юрок. – Присев, он обнял за плечи продолжавшего кричать товарища по несчастью.

– Что тут? – В люк заглянул бородатый чеченец.

– Иди сюда! – Оттолкнув Александра, Юрий вскочил. – Спускайся, дух поганый! Иди сюда, ты, джигит хренов! Иди, сука! Я твой…

Александр, навалившись, сбил его с ног и заткнул рот. Чеченец со смехом захлопнул люк.

– Хватит, Юрка, – испуганно глядя вверх, проговорил Саша. – Убьют. Хватит! Потерпи немного. Слышишь? – умолял он. – Не надо.

– Не могу больше! – промычал Юрий. – Всем на нас наплевать. Ну почему? – отчаянно спросил он. – Ведь я не сам к ним ушел. Они меня в плен взяли.

– Все будет хорошо, – говорил Александр, – мы еще поборемся.

– Ты сам в это веришь? В то, что мы нужны кому-то? Я думал, родители меня выкупят. Нет. Они меня, наверное, похоронили.

– Да просто время не то, война началась. Они бы и рады заплатить, но как? К ним, наверное, не дошли твое письмо и кассета. Они бы, конечно, тебя уж выкупили.

– Не могу я больше! – мотая головой, снова начал Юрий. – Все, кончился я.

– Одно утешает, – сказал Александр, – видно, дела у них там хреновые, если они здесь так беситься начали. Ты успокойся, – вздохнул он, – и меня извини. Я что-то говорил тебе здесь. Об отце, о деньгах. Ты молоток, Юрок! Лихо ты этого духа на место поставил. А ведь нашел, гнида! Они все здесь повязаны. А как мы этого коновала наладили? – вспомнил он. – По лестнице чуть ли не взбежал.

Опустив голову, Юрий вымученно улыбнулся.

– У тебя невеста там осталась? – лишь бы о чем-то говорить, спросил Саша.

– Нет. Старики хотели меня с одной чуть ли не обвенчать. У нее папа какой-то крутой из Питера. И на вид вроде нормальная. Ножки, мордашка, – оживился он. – Но ведет себя слишком нагло. Слова против не скажи. Я и послал ее. А так не было никого.

– Была какая-нибудь, – не согласился Саша. – Просто из окна джипа ты не замечал ее.

– Всем не я нужен, – усмехнулся Юрий, – а бабки моих стариков. А я решил сам себе на жизнь зарабатывать. Поэтому и в армию ушел. Глупо, наверное, но слышать постоянно, что они мне ни в чем не отказывают, – обидно. Я и не брал ничего. Отец так, сунет втихую тысячу-другую. А у матери просить – легче банк ограбить. Она хорошая, – поспешно добавил он, – просто жила в деревне до двадцати двух, каждую копейку считала. Потом с отцом познакомилась. Она фельдшером в деревне была… – Опомнившись, посмотрел на сидевшего рядом Сашку. – Спасибо, – пробормотал он. – Просто у меня что-то внутри как взорвалось, истерика началась. Я бы, наверное, сейчас все смог.

– Мы сейчас одно можем, – хмуро поправил его Сашка, – пулю получить. И то, если духи смилуются и пристрелят. А так забьют, твари, или калеками оставят. Мы сейчас у них и зависим от них.

Илья неторопливо шел по улице. Слева и справа от него шагали Борис и Калмыков.

– Город почти вымер, – заметил Денис. – Одни духи шляются. И иногда перебежками кто-то прошмыгнет. Город отчаяния и страха.

– Хорошо сказано, – кивнул Бабич. – Но еще не вечер. Вот когда наши подойдут, будут здесь и отчаяние, и страх. Ведь два раза на этих улицах русские парни гибли. Ради чего? Ради того, чтобы сейчас все по новой было. Ух ты! – увидел он неторопливо идущих навстречу пятерых смуглых людей в чалмах. – Похоже, арабы. Смотри, как идут, – зло буркнул он. – По своей земле так не ходят.

Пятеро, о чем-то переговариваясь, ни на кого не обращая внимания, свернули влево. У всех были автоматические винтовки.

– Духи, – буркнул Илья.

– Земляки! – услышали они голос справа.

Из подъезда пятиэтажного дома вышли трое боевиков – двое чеченцев и один славянского вида.