Сто баксов на похороны Бабкин Борис

– Охранник скажет, – спокойно проговорил Вячик, – что у него никого не было.

– Но чтобы он заткнулся, нужно делать Лапина. Тем более мент начал копать. Он же ездил в Озерки, к молоковозу. Свяжись с парнями, – взглянул он на Клавдию, – пусть работают.

– Это наше дело, – буркнул вошедший Филин. – С ментом ошибиться нельзя.

– Правильно, – поддержал его Медный.

– Погоди! – бросил державший сотовый телефон грузный, с седыми висками мужчина в тренировочном костюме. – Давай все сначала и попонятней. – Некоторое время молча слушал. – Теперь ясно. Ладно, мы с ним перетрем. Где его легче выхватить?

– Хватит, Свиридов! – резко проговорил Влад. – Кто к тебе приходил? Бабок видели и дежурная, и врач…

– Двое, – перебил его Олег.

– Хорош! – махнул рукой Владислав. – У тебя, видно, глюки начались. Или пытаешься свою задницу выгородить. Угробил жену и сына, а пытаешься свалить на кого-то…

– Что ты сказал?! – вскакивая, заорал Олег.

– Сядь, – равнодушно взглянул на него милиционер. – Что ты из себя строишь? – усмехнулся он. – Кто ты есть? Никто и звать никак. В зону попадешь, тебе там зеки сразу место укажут.

– Сволочь ты! – прервал его Свиридов. – На чужом горе деньги зарабатываешь. Сколько тебе эти, с джипа, заплатили?

Владислав смешался. Бросил взгляд на дверь и, сжав кулаки, шагнул вперед.

– Ты думаешь, о чем говоришь? – негромко спросил он. – Да я тебе за это…

– Я об этом и на суде скажу. А еще раньше – следователю. Мне нужен Лапин. Я говорил охраннику…

– Не бреши, – усмехнулся стоявший у двери старший сержант, – ты дрых все время. Как от тебя бабуси ушли, спать завалился. Я заглядывал…

– Что? – поразился Олег. Затем, вспомнив свой предыдущий с ним разговор, махнул рукой. – Вы одного поля ягоды. Мне Лапин нужен. Или кто-нибудь из следователей. А еще лучше прокурора вызовите.

– Я тебе вызову! – зловеще пообещал Владислав. – Попа, чтоб отпел заранее. Ты хоть знаешь, против кого…

– А это ты прокурору расскажешь! Я сейчас голодовку объявлю и до прокурора в рот ни крошки не возьму.

– Он по-хорошему не понимает, – усмехнулся старший сержант.

– Значит, объяснят по-плохому, – кивнул Владислав.

– Сволочи! Какие же вы гниды. Лапина мне!

Владислав рассмеялся и вышел. Старший сержант за ним.

– Гниды! – заорал Олег.

– Из его палаты, – подошла к Владиславу медсестра, – какие-то двое мужчин вышли и так быстро к лестнице побежали. И его, – она кивнула на старшего сержанта, – как раз не было.

Влад бросил быстрый взгляд на милиционера. Тот раздраженно огрызнулся:

– На месте я был! К нему оперативники заходили. А их кто-то вызвал. Кто – не знаю.

– Они быстро ушли. Я сначала даже подумала…

– Идите работайте, – сухо посоветовал ей Владислав.

Она, недоуменно взглянув на него, отошла.

– Вот это уже плохо, – проворчал Влад. – Она, сука, запросто может где-то вякнуть. А в сочетании со Свиридовым получится, что у него действительно были двое. И не оперативники.

– Надо что-то делать, – сказал старший сержант.

– Что? – покосился на него Влад.

– Ты, Белков, не думай, – неожиданно грубо бросил сержант, – что если со мной запал, в стороне останешься. Я все расскажу.

– Нормально, – поразился Владислав. – Значит, бабки брать умеешь, а как дела касается…

– Ты говорил, – перебил его сержант, – что все спокойно пройдет.

– Ты, Галкин, – разозлился Белков, – забыл, что за просто так бабки можно только дома брать? А с этим, – он кивнул в сторону столика медсестры, – мы что-нибудь придумаем. Свиридову одному никто не поверит, кроме Лапина. Вот с ним и надо успеть. – Не прощаясь, он быстро пошел к лестнице.

Юрий в зеркальце заднего вида увидел вспышку фар. Посмотрев в боковое левое, заметил идущую на обгон «восьмерку».

– Дороги тебе мало, – буркнул он. – Мигаешь, придурок.

Посмотрел на спидометр. Молоковоз шел под восемьдесят. «Восьмерка», обойдя его, неожиданно сбавила ход и пошла чуть впереди со скоростью молоковоза. Затем, сдвинувшись влево, дала возможность молоковозу поравняться с легковушкой. В окно высунулась рука, бросила под передние колеса кусок доски. Глухо лопнуло левое переднее колесо. Машину повело. Юрий попытался удержать заюзивший молоковоз на дороге. Полуразвернувшись, машина перевернулась и с грохотом слетела с асфальтированной ленты. Кувыркнувшись раз, ударилась кабиной об одиноко растущую березу. Дерево надломилось. От остановившейся «восьмерки» бежали трое парней. Подбежав к перекошенной кабине, переглянулись. С коротким стоном рядом из травы начал подниматься Юрий. Один из парней сильным пинком в окровавленное лицо сбил его на землю. Второй, нагнувшись, поднял увесистый булыжник. Размахнулся и с силой бросил его в голову Юрия. К ним подошел Хаджи. Посмотрев на лежащего с окровавленной головой Устинова, усмехнулся. Вытащил из кармана сто долларов. Аккуратно сложив, сунул в нагрудный карман рубашки.

– На похороны, – буркнул он. – Сто баксов. Тебе же говорили – молчи.

Поднявшись, быстро зашагал к «восьмерке». Парни пошли следом.

– Камень не забудьте, – бросил садившийся в машину Хаджи.

Один из парней поднял окровавленный булыжник и забросил его в густые кусты.

– Я сказал, с собой его! – воскликнул Хаджи.

Выматерившись, парень полез в кусты.

– А на кой ему сто баксов? – нерешительно спросил севший за руль водитель.

– На похороны, – спокойно отозвался кавказец. – Вы по тысяче на жизнь получите, а он сотню на похороны.

Лапин вошел в подъезд. Уловив движение слева, отпрянул, бросил руку к боковому карману. Живот ожгла короткая острая боль. Вскрикнув, он, согнувшись, все-таки сумел выхватить «ПМ». Сильный удар снизу в лицо ногой отбросил его на площадку перед подъездом.

Услышав звук открываемой двери, Свиридов испуганно вскинул голову и схватил стоявший на тумбочке графин.

– Я это, – услышал он тихий женский голос. Узнал приходившую по звонку Бетховена женщину.

– Чего надо? – все еще испуганно спросил он.

– Лапина убили, – услышал он ответ. – Сейчас «скорая» выезжала. Дважды ножом. Раз в живот и раз в горло. И еще, – оглянувшись на дверь, тихо продолжила она, – тут парня привезли. Наверное, умрет. После аварии. Водитель молоковоза из Озерков. Он, говорят, что-то видел. По твоему делу. Так что смотри. – Повернувшись к двери, она громко сказала: – Завтра с утра не ешь. Анализы сдавать будешь. – И вышла.

Олег замер.

– Вот это да, – испуганно прошептал он. – Лапина убили. Значит, и меня могут.

Вячеслав взглянул на вошедшего в комнату Цыганка.

– Все путем, – усмехнулся тот. – Предупредили. Она молчать будет, сто процентов.

– Точно? – подстраховался Вячик.

– Я же говорю – сто процентов.

В дверях появился Хаджи. Подойдя к креслу, сел и взял со стола банку пива, сделал несколько глотков. Вячеслав молча смотрел на него.

– Я тоже сто баксов на похороны пожертвовал, – ухмыльнулся кавказец.

– Он труп? – подал голос Филин.

– Не совсем. Но говорить не сможет долго. Добивать нельзя было. Его и так камнем приласкали. С ним хлопот не будет, мальчик теперь ручной. Конечно, если живым останется.

– Влад сказал, – нервно проговорил Вячеслав, – что еще какая-то баба вякает. Она в Рассказово живет. От Тамбова километров тридцать. Городишко есть такой. Ей тоже нужно рот закрыть.

– А почему вы этого с «Нивы» не убьете? – удивленно спросила Клавдия.

– Его нельзя, – буркнул Вячик. – Тогда делом займется прокуратура. И мужики из шестого отдела. А там серьезные парни. Их не купишь. Пока это просто авария со смертельным исходом. Пусть разбираются. Так-то вроде и хрен с этим. Но нам светиться нельзя.

– Тебе-то что за дело? – Хаджи недобро взглянул на Клавдию.

– Кривой очень интересовался, – быстро сказала она, – что у вас случилось.

– Кривой может стукнуть Горцу, – опередил ее Филин. – А тот так, невзначай, запросто может Кости на ухо шепнуть. И будут нам сто баксов на похороны, – усмехнулся он. Взглянул на Вячеслава: – Откуда у тебя это? Лично я тогда как-то и внимания не обратил, а затем вспомнил, вот он сказал, – кивнул Филин на Хаджи. – И ништяк получается. Сто баксов на похороны. Класс!

– При мне Горец одного расстрелял, – ответил Вячик. – А бабе его сотню сунул. Мол, вот сто баксов, похоронишь мужа. И взяла, – усмехнулся он. – Вот я и вспомнил и дал мужику. Не думал, что так все закрутится.

– Водиле с молоковоза, – сказал Хаджи, – я тоже сто баксов на похороны дал.

Вячик удивленно посмотрел на него и качнул головой:

– Неплохо.

– Мне тоже понравилось, – усмехнулся Хаджи.

– А вы не подумали, – заметил Филин, – что это хвост? Если Свиридов скажет про это, а Устинов…

– Устинов вряд ли вообще чего скажет, – перебил его Хаджи.

– Хрен с этим Устиновым, – напомнил Вячеслав. – Надо с мусором разбираться. С Лапиным. Потому что он, сука, копает что-то. Не потому, что мы Владу обещали, а потому, что это в наших интересах. Надеюсь, по-другому никто не думает? – осмотрел он всех. Остальные молча переглянулись.

Медный, сплюнув, криво улыбнулся:

– С Владом бы тоже нужно решить. Ведь он, сучонок, запросто может нас под паровоз толкнуть. Кости стукнет, и аут. И Кривому пасть закрыть не мешало бы.

– Тоже правильно, – кивнул Вячеслав.

– С Лапиным все в порядке, – войдя в комнату, бросил рослый, коротко стриженный парень. – Так что можете уши не ломать, – нагло добавил он. – Гоните по полторы штуки в…

Но тут же, сдавленно икнув, согнулся и повалился лицом вперед. Ударивший его ногой Вячик недовольно взглянул на Хаджи.

– Ведь сами хотели. А теперь нужно что-то делать. Крайний должен быть. Мусор – это уже серьезно.

– Сделаем, – кивнул тот. – Парни, которые со мной молоковоза сделали, серьезные ребятишки. Подставят кого-нибудь. У мусора что-нибудь взяли? – Он присел и дернул застонавшего рослого за уши.

– Пушку, – промычал тот.

– Вот ее и суньте кому-нибудь, – бросил Вячеслав. – Насчет медсестрички точно полный порядок? – взглянул он на стоявшего у двери парня. Тот молча кивнул.

– Не знаю! – плача, помотала растрепанной прической полная женщина-медсестра. – Я в квартиру дверь открыла и… – Не договорив, зарыдала.

Средних лет мужчина в спортивной куртке, вздохнув, недовольно проворчал:

– Пятое изнасилование за неделю. Похоже, совсем…

– Да сейчас за бутылку водки и сигарету с фильтром, – усмехнулся стоявший рядом оперативник, – можно…

– Ты своим опытом здесь не делись, – оборвал его первый.

– Слышь, – Владислав узнал в телефонной трубке голос старшего сержанта, – ты мне энную сумму в зелени должен.

– Чего? – непонимающе переспросил он. – Что-то не припоминаю, чтоб я у тебя…

– Вспомни, тебе же лучше станет. И еще: не вздумай этим что-нибудь вякнуть. Сразу на нарах окажешься.

Владислав выматерился. Услышал в трубке короткий смешок сержанта, и тут же раздались короткие гудки.

– Гнида! – заорал Владислав. – Я тебе, паскуда, дам зелени! – Схватив сотовый, начал набирать номер, но сразу отключил. – Ведь тогда и меня им придется убрать, – пробормотал Влад. Снова выматерился. В это время зазвонил телефон. Он схватил трубку: – Да? – Выслушав, с облегчением вздохнул и спросил с волнением: – Он жив? – Услышав короткое «да», облегченно вздохнул.

– Ждем, – по-своему расслышали его вздох на другом конце провода.

– Тебя, – войдя в комнату с сотовым телефоном в руке, сказала моложавая рыжеволосая женщина. – Горец.

Кривой, приподнявшись, взял телефон.

– Инка, – вытирая лицо полотенцем, обратился к стоящей у плиты племяннице Ладов, – не слышала от кого-нибудь, где и как можно золотишко в чистом виде продать? И разумеется, чтоб цена была более-менее.

– А тебе зачем? – обернувшись, удивленно спросила она. – У тебя…

– Да нет. Просто сейчас артелям старательским платят с гулькин хрен. А условий для жизни никаких. Хорошо только тем, кто охотой занимается. С пушнины можно деньги делать, если ее на материк отправлять. А тут сегодня краем уха в баре услышал разговор мужиков каких-то про золото…

– Вообще-то, – вытирая руки о передник, проговорила она, – я сама хотела с тобой насчет этого поговорить.

Глеб удивленно поднял брови.

– Насчет пушнины. Я показывала твои подарки знакомым, они прямо обалдели. Так что можно очень хорошо заработать. Шапка примерно рублей за шестьсот – семьсот пойдет. Правда, их и здесь сейчас продают. Ну а шуба – тысячи три долларов, это самое меньшее.

– С ними знаешь сколько канители? – буркнул Глеб. – Охотиться устанешь. В капканы полярные волки не идут.

– Я понимаю. Но ведь у тебя наверняка есть еще там, – она махнула рукой, – штуки две-три. Вот договоримся с тобой, я тебе размеры скажу – и сделаешь сколько сможешь. Доставку беру на себя. Ну и, – Инна улыбнулась, – двадцать пять процентов моих.

Глеб удивленно хмыкнул:

– А ты, племянница, не так проста, как кажешься. К тому же, вижу, мужика своего ты как-то не особо…

– А чего ему не хватало? – сердито перебила она. – Зарабатываю я на магазинах неплохо. Милиция им только после того, как приехал, занималась. Потом перестала. А он, видите ли, киллером заделался.

– Но сначала ты совсем другую песню пела. Жалобную. – Он усмехнулся. – А сейчас и мотив, и слова другие.

– Что с моим предложением?

– Успеем обговорить, – неопределенно отозвался он. – Я здесь еще с месячишко покантуюсь. Или, может, я тебе уже…

– Перестань, – вздохнула Инна. – Я просто так спросила.

– Значит, насчет золотишка ничего сказать не можешь, – с явным сожалением констатировал Глеб.

– Если бы оно у тебя было, – снова повернувшись к плите, заметила Инна, – тогда можно было бы узнать. А так… – Она пожала плечами.

Глеб нахмурился, кашлянул, но ничего не сказал.

– Ты есть будешь?

– Мучного, типа макарон и лапши, я в артели налопался. Сейчас куда-нибудь занырну и пообедаю. Да, ты не против, если я с женщиной ночь проведу?

– Дядя, – обернувшись, упрекнула его взглядом Инна, – неужели ты думаешь, что я пущу в квартиру путану?

– Конечно, не думаю, – поморщился он. И тут же с надеждой спросил: – Может, у тебя есть на примете какая-нибудь длинноногая под мой возраст и остальные параметры дамочка?

Рассмеявшись, Инна покачала головой.

– Понял, – вздохнув, кивнул Глеб. – Тогда вполне возможно, что я не появлюсь завтра в ночь.

– Если задержишься – позвони. И знаешь, – удивленно добавила она, – ты как-то по-другому заговорил.

– Притворялся воспитанным, – улыбнулся дядя. – А сейчас перед тобой настоящий Глеб Ладов. И спасибо за «позвони». Оказывается, приятно, когда о тебе кто-то беспокоится.

– Лады, – сумрачно кивнул Зубов. Положив руки на колени, посмотрел на сидевшего за столом следователя. – Дожал, сука. Я работал на Пригородном. Тихона завалил потому, что он, сука, что-то про бабки вякнул. Нам этот водила, мать его, за «крышу» бабки задолжал. Мы у него вроде диспетчеров были. В общем, работали сами по себе, без заказчиков. Да еще парочку таксеров по частному извозу надыбали. Вот и решили на них да и остальных жути поднагнать.

Договорив, протянул руку и взял из лежащей перед следователем пачки сигарету. Следователь, щелкнув зажигалкой, дал ему прикурить.

– Да, – сказал он, – похоже на правду. Этого мы не учитывали. А зачем ты в отказ ушел? Ведь все против тебя. И свидетели. Вы там светились.

– Бабки брали. Ты моей скажи, чтоб курехи да жрачухи притащила. А то как по первой ходке, – Зубов усмехнулся, – или гастролер – у других на хвосте.

– Скажу, – записывая что-то на листе протокола, кивнул следователь.

– Слышь, – вздохнул Зубов, – дай хоть парочку сигарет.

– Вот. – Следователь достал из бокового кармана пиджака две пачки «Примы». – Возьми.

– Пару сигареток зажилил, – взяв «Приму», усмехнулся Зубов.

– Ну возьми, – продолжая писать, кивнул следователь.

– Ты это, – вытряхнув из пачки «LM» почти половину сигарет, встрепенулся Зубов, – не забудь написать, что я сам чистосердечно признался. – Услышав в его словах что-то похожее на издевку, следователь поднял голову и взглянул на Зубова. Тот, усмехнувшись, подмигнул ему. – Чистосердечное признание смягчает наказание.

– Мутишь ты… Подписывать будешь? – спросил следователь.

– Я даже когда из утробы материнской вылез, за свое рождение не расписывался. – Зубов рассмеялся.

– Оставь «LM», – буркнул следователь. – Или скажу контролеру.

– Я же тебе признался, – напомнил Зубов. – А насчет росписи, – он дернул плечами, – никогда у вас не расписываюсь. Только за передачу или освобождение.

– Хрен с тобой! – написав: «От подписи отказался», махнул рукой следователь. Нажал кнопку вызова конвоя.

– Не забудь Инке сказать, – снова напомнил Зубов, – насчет передачки. Я тебе приятное сделал, ответь взаимностью.

– Знаешь, – сказал Шарик, – по-моему, ты зря с Саидом не договорился.

– Тебя это вообще никак касаться не должно, – холодно проговорил Михайлов. – А следовательно, и интересовать тоже. Понял?

– Как не понять! – Шарик усмехнулся.

– Ты вот что сделай, – как ни в чем не бывало проговорил Михайлов. – У тебя же есть знакомые в Тамбове? Я говорю о милиции. Съезди туда и узнай, что там против Шевцова имеют. Там вроде какая-то авария была, и Вячеслав с приятелями имеют к ней отношение. Узнай подробности и, самое главное, насколько Вячика и остальных это касается. Подробностей я не знаю.

– Хорошо, – согласился толстяк. – Сегодня же отправлюсь в Тамбов. Но, надеюсь, ты понимаешь… – Не договорив, он сделал характерный жест пальцами.

– Разумеется, – усмехнулся Константин Федорович. – Сейчас об этом даже дети знают. Деньги я дам, приличную сумму. Но ты отчитаешься за каждый потраченный доллар.

– Разумеется.

– И еще, Лева, мне нужно узнать об одном человеке. На предмет его сотрудничества со мной. Это там же, в Тамбове. Вот его адрес и анкетные данные. – Вытащив из бокового кармана пиджака конверт, протянул его Льву.

– Сделаю. – Шарик взял конверт.

– Ты просто узнай, подходит ли он мне.

– Все сделаю, – кивнул Шарик.

– Понятно, – держа у уха сотовый телефон, кивнул Альберт Александрович. – Это точно? – Выслушав ответ, довольно улыбнулся. – Это неплохой подарок Корину. Он знает подробности?

– Он их ждет, – усмехнулся мужской голос в телефоне.

– Не торопись ему сообщать, – засмеялся Альберт Александрович.

– Мне кажется, что он хочет их использовать…

– Предпочитаю точность, – недовольно прервал его Альберт. – Выходит, что Вячик лучший? Если это так, то сюрприз для Костика будет вдвойне неприятен.

– Я бы не сказал, что Вячик, Мага, Хаджи и Филин лучше.

– Подожди. Несколько дней назад у Корина были люди Папы. С чем они приезжали?

– Точно не знаю. Там был Уютный.

– Понятно, – проворчал Альберт. – Значит, тебя от подобных сделок держат на расстоянии. Постарайся выяснить.

– Постараюсь, – буркнул собеседник.

– Ты чем-то недоволен? – нахмурился Альберт.

– Я все узнаю, – ушел от ответа собеседник, – и сразу свяжусь с вами.

– Здравствуй, – входя, сказал Алексей.

– Здравствуй, – вздохнула открывшая дверь Виктория. – Я думала, ты больше не придешь. – В ее глазах он увидел благодарность.

– Как я мог не прийти? – укоризненно проговорил он. – Ведь тебе сейчас… – Не договорив, махнул рукой. – Вносите.

Отступив в сторону, Алексей пропустил двух рослых парней с сумками в руках. Вика удивленно смотрела на него.

– Некоторое время меня не будет, – сказал Алексей, – и я решил снабдить тебя всем необходимым. Ведь сейчас у тебя с деньгами не… – подыскивая слово помягче, замолчал.

– У нас всегда было не очень хорошо, – необидчиво призналась Вика. – Поэтому Коля и… – Она всхлипнула и быстро ушла в комнату.

– Все на кухню, – велел Алексей.

Парни прошли вперед. Он чуть слышно выматерился. Достал сигарету, закурил. Парни вернулись без сумок.

– Ждите в машине, – буркнул Алексей.

Они вышли. Алексей, в несколько глубоких затяжек докурив сигарету до середины, пошел в комнату. Уткнувшись в положенные на край стола руки, Вика тихо плакала.

– Перестань! – Он подошел к ней и положил руки на плечи.

Вздрогнув, она обернулась и тихо попросила:

– Не надо, Леша. Мне знаешь как плохо… Я не могу забыть Колю. Я люблю его. Мне кажется…

– Вика, – тихо перебил он ее, – перестань. Ведь Колька мертв. Ему все равно, что с тобой. Собственно, и всегда так было.

Вскинув голову, она обожгла его взглядом.

– Да, – кивнул он. – Ведь он и имел что-то только потому, что у него была ты. Вспомни, каким он вернулся. Герой солдат, – насмешливо добавил Алексей. – То есть прапорщик.

– Перестань! – вскакивая, воскликнула Виктория. – Хотя бы потому, что он мертв.

– Ну конечно! – едко проговорил он. – О мертвых хорошо – или ничего.

– Зачем ты так? – с болью спросила Вика. – Коля был прекрасным человеком. Он не пошел с тобой. Думаешь, я не знаю, чем ты зарабатываешь деньги? А на Колю ты зол потому, что…

– Давай не будем ворошить прошлое, – прервал он ее. – Ты только что похоронила мужа. Но тем не менее… выходи за меня замуж. Я люблю и буду любить тебя всегда. Антошка еще маленький, и он, я уверен, быстро привыкнет ко мне. Я буду любить его как родного, хотя бы потому, что ты его мать. Не торопись говорить «нет», – опередил он пытавшуюся что-то сказать Вику. – Но мне нужно знать, есть ли хотя бы надежда на то, что мы будем вместе. – Он шагнул вперед и, обхватив Вику за талию, впился ей в губы, но тут же ахнул и, согнувшись, присел.

– Сволочь! – Отскочив, Вика схватила сковородку. – Как ты мог?! Я думала, мы друзья, а ты…

– Лихо! – Алексей с трудом выпрямился. – Все-таки уроки пошли тебе впрок. Не торопись с ответом, – сделав глубокий выдох, тряхнул головой, – потому что потом можешь пожалеть. Что сейчас ты, кроме своей любви, можешь дать Антошке? И что можешь получить сама от любви к покойному Коле? – Криво улыбнувшись, отступил назад. – Не нужно, – предупредил он сверкнувшую глазами Вику. – Умерь свой пыл. Просто подумай – без меня ты пропадешь. Ладно, если бы ты была одна, а ведь у тебя сын. Что ты можешь дать ему в жизни? Воспоминания о его погибшем отце? Ты права, я не совсем честно делаю деньги, но тем не менее они у меня есть, и немалые. Выходи за меня, и мы откроем свое дело. Ты будешь зарабатывать деньги и не беспокоиться за будущее твоего сына. Подумай, – повторил он. – А сейчас до свидания.

Развернувшись, вышел. Она услышала хлопок входной двери.

– Коля, – плача прошептала Вика. – Кто хотел твоей смерти? Коленька!.. – Она зарыдала.

– Опаздываете? – усмехнулся мощный, похожий на штангиста мужчина в потертых джинсах. – Раньше Михайлова Константина Федоровича всегда отличала точность. Времена идут, люди меняются.

– Я здесь не для того, – недовольно заметил Михайлов, – чтобы выслушивать критические замечания в свой адрес. Говори, что нужно, Рыбаков?

– Теперь узнаю Михайлова, – хмыкнул Рыбаков.

– Зачем ты вышел на меня? – сухо спросил его Михайлов.

– Как насчет золотишка?

– Если ты, Рыбаков, все такой же, разговаривать с тобой – значит терять свое и чужое время.

– Я спросил о золоте. У тебя есть интерес к благородному металлу? Или, может, ты знаешь людей, которые…

– Предупреждаю: если это очередная твоя байка – строго накажу. А сейчас давай к делу.

– Ты не ответил, интересуешься ты золотом или нет?

– У тебя есть металл?

– Точнее будет сказать, я знаю, у кого есть. Я посредник, популярная сейчас профессия.

– Сколько золота? И какое именно? Если ты говоришь о драгоценностях…

– Я говорю о золоте, из которого эти самые драгоценности делаются.