Откровения Дженифер Виейра Сталимир

ГЛАВА 11

Дженифер встречает Стефанию в магазине

– Я доедала свой гамбургер и вдруг почувствовала на шее чье-то дыхание. Обернулась и знаешь, кого увидела?

– Кого?

– Стефанию!

– Ну и что?

– Со светлыми волосами!

– Как так?

– Стефания покрасилась! Она выглядела как… знаешь кто?

– Как шлюха.

– Именно так.

– Только из-за волос?

– Нет, одежда тоже… Супердорогие джинсы, вот такая блузочка, живот весь открыт, на пупке пирсинг, шикарные часы…

Стефания провела Дженифер к одному из столиков. Девушки сели. Дженифер глаз не могла оторвать от волос сестры.

– Стефания, ты покрасилась?

– Что, плохо?

– Наоборот, классно, но я никогда не думала…

– Так тебе нравится или нет?

– Нет, классно… ты выглядишь совсем…

– Взрослой?

– Не то.

– А, совсем женщиной, поняла.

В очередной раз Дженифер ощутила, как ее сковывает возраст: девочка, которой страшно вырасти. Она предложила Стефании гамбургер.

– Нет, я на диете.

Стефания совершенно не казалась полной, разве что попка чуть-чуть округлилась, ноги стали более крепкими, твердые груди выпирали из-под блузки. Это была женщина. Как и Паулинья, женщина, которая курила, имела любовника. Вообще-то Дженифер было о чем поболтать со Стефанией, но все темы для разговора оказывались довольно скользкими. И к тому же Дженифер видела, что каждая беседа приносит ей ошеломляющие – и неприятные – открытия. Поэтому она решила поговорить о Маркосе: эта тема выглядела самой безобидной, хотя Дженифер и не могла сообщить сестре ничего утешительного.

– Стефания, а что Маркос?

– Маркос слюнтяй.

– Я знаю.

– Откуда, Дженифер?

– Я позвонила ему, как ты просила, но не решилась тебе рассказать, что он ответил.

– Слюнтяй, и все. Что он ответил?

– Что не станет тебе звонить. Даже когда я рассказала ему про тот случай.

Стефания нервно поедала картошку, которая прилагалась к гамбургеру. Глаза ее были опущены.

– Не хочу больше ничего слышать об этой сволочи.

И только тогда она подняла голову и посмотрела на Дженифер, доедавшую гамбургер и наблюдавшую за ней. Так как Дженифер, с набитым ртом, никак не откликнулась на эти слова, то Стефания продолжала:

– Сейчас у меня взрослый мужчина. Вот это классно! Ну, то есть я хочу сказать… для меня, в самый раз…

«Как Паулинья», – подумала Дженифер. Надо было жевать и дальше, чтобы иметь возможность не отвечать. Ее пожирало любопытство, но она не знала, стоит ли дальше углубляться в эту историю.

– Что она тебе рассказала?

– Я чуть не подавилась. Ты не поверишь. Она рассказала, что отец Паулиньи позвонил ей на следующий день. Отец Паулиньи! Он позвонил, чтобы попросить прощения, сказать, что Рей его достал, представляешь? Он сказал, что не потерпит, чтобы в его доме происходило такое, что если бы Рей не был его старым другом, который просто выпил лишнего, то он бы сообщил обо всем этом в полицию.

Стефания слушала отца Паулиньи, не прерывая его. Тот говорил твердым, уверенным голосом. И в то же время он проявлял к ней столько заботы и внимания! А Стефании были нужны именно забота и внимание.

– Стефания, я хочу предложить тебе вот что. Наверное, это будет правильно. Ты многое перенесла, и я не хочу, чтобы в твоей душе поселилась злоба. Ты замечательная, умная, красивая девушка, и ты должна быть всегда радостной. Я хочу встретиться с тобой и подарить тебе кое-что, чтобы эта история больше тебя не мучила.

На другой день, после уроков, Стефания стояла и ждала на углу, в пяти кварталах от школы. Она поняла, что мужчина на машине, который, конечно, мог сойти за ее отца – но она-то знала, что это не так, – не должен забирать ее на глазах у подруг. На Стефании была синяя школьная юбка, как обычно, короче, чем у всех остальных. Как обычно, Стефания не надела лифчика, и соски ее вызывающе топорщились под блузкой. Меньше чем через две минуты возле нее притормозил синий БМВ. Садясь в кожаный салон, наполненный музыкой из стереодинамиков, Стефания сразу же вспомнила про комнату Рея. Но приветливой улыбки отца Паулиньи было достаточно, чтобы рассеять эти воспоминания.

– Как хорошо, что мы с тобой встретились, Стефания. Все в порядке?

Стефания улыбнулась и кивнула головой. Отец Паулиньи предложил съесть по мороженому. Они отправились в торговый центр и уютно устроились в мягких креслах дорогой мороженицы. Стефания уловила несколько восхищенных взглядов, брошенных на синий БМВ. Внутри нее шевельнулась гордость: ее наверняка принимали за дочку богатого человека. Они сделали заказ, и через несколько минут Стефания была очарована мороженым, похожим на настоящее произведение искусства.

– Стефания, я хочу сказать тебе кое-что, думаю, ты правильно меня поймешь… Ты красивая, очаровательная, элегантная девушка. Я это говорю вовсе не из лести. Я помню ту вечеринку, как ты была одета. Об остальных девушках я не помню ничего, я вообще не разглядывал девушек. Но ты меня просто поразила, понимаешь?

Стефанией овладело чувство собственного превосходства, хотя она и подозревала некую заднюю мысль: случай с Реем не прошел для нее даром. Но серьезный и простой тон этого человека развеял подозрения.

– Стефания, на следующий день я размышлял о том, насколько проще живется мальчикам. Они наденут то, что попадется под руку, и никаких проблем. Девушкам надо все время следить за модой, за тем, как они одеты… По крайней мере, таким, как ты, которым всегда идет элегантный наряд, девушкам со стройным телом, которые выглядят в таком наряде еще лучше, еще эффектнее… Я размышлял над тем, как все это недешево обходится…

В этот момент Стефания слегка покраснела, ведь ее небогатая семья не могла обеспечить дочь такой одеждой, которая еще больше подчеркнула бы ее красоту.

– Я знаю, как это все недешево, потому что много раз ездил с Паулиньей за покупками и подписывал чек или видел, сколько сняли с кредитки. Иногда приходилось даже спорить с женой, но что делать, это цена, которую мы платим за красоту, за изысканность. Но при всем том, Стефания, тебе очень повезло. Хотя ты – не дочь богатых родителей, ты умеешь всегда оставаться элегантной. Во всяком случае, так считает человек, который, мне кажется, понимает кое-что в женщинах.

Лицо его озарила широкая, приятная улыбка. Стефания тоже улыбнулась. Ей захотелось что-нибудь ответить, поскольку это был разговор двух взрослых людей.

– Я ничего такого не делаю, только комбинирую разные вещи.

Отец Паулиньи внимательно выслушал ее. После этого он подозвал официанта, заказал кофе и спросил Стефанию, чего она хочет – кофе или воды. Но Стефания не хотела ничего. Официант отошел. Отец Паулиньи снова обратился к ней, пристально глядя в глаза:

– Стефания, я хочу сделать тебе подарок. Ты заслуживаешь этого по своему уму и красоте. Я знаю, что для тебя очень важно быть хорошо одетой. Если ты хорошо одета, то на душе у тебя спокойно, понимаешь?

Стефанию внезапно охватило волнение, как если бы ей выпал приз в лотерее. Сердце ее учащенно забилось, улыбка плохо скрывала любопытство. Отец Паулиньи засунул руку в карман плаща и достал оттуда конверт, от которого Стефания уже не отводила взгляда.

– Стефания, это подарок, понимаешь меня? Здесь две тысячи рейсов, на которые ты можешь купить то, что хочешь из одежды: никто лучше тебя не сумеет выбрать. Я решил подарить тебе деньги, потому что не могу выбрать то, что подойдет тебе.

Он протянул ей конверт, и в этот момент принесли кофе. Стефания была ошеломлена, ею овладели сложные чувства. Она положила обе руки на конверт, не глядя в ту сторону. Толщина конверта была внушительной, но у Стефании не хватало мужества спрятать его в сумочку, как это полагалось сделать. К горлу подкатил комок, а глаза наполнились слезами.

Отец Паулиньи допил кофе и, поставив чашку, потрепал Стефанию по щеке:

– Это самое меньшее, чего ты заслуживаешь.

Стефания вытерла глаза, сглотнула комок в горле, прижимая другой рукой к себе конверт.

– Ты слышишь меня, Дженифер?

Дженифер уже минут пять сидела, держа в руке бокал лимонада и, уставившись на Стефанию, впитывала ее слова. Вопрос вернул ее обратно в полный людей зал:

– Конечно, Стефания.

Стефания посмотрела на новенькие часы:

– Ничего особенного. Поехали ко мне на квартиру, я расскажу тебе остальное.

– У тебя есть квартира?

– Да, мы там встречаемся.

– Кто – мы?

– Это долгая история… Я тебе все расскажу, пойдем отсюда.

Дженифер последовала за сестрой. На выходе из торгового центра она поймала несколько жадных мужских взглядов, брошенных в сторону Стефании.

ГЛАВА 12

Паулинья у Дженифер

Сидя на кровати, Дженифер слышала, как шумел душ, омывая тело Паулиньи. Что за радость, счастье, блаженство! В первый раз подруга осталась у нее ночевать. А им нужно было столько сказать друг другу.

– Тебя увлек рассказ Паулиньи о ее любовнике?

– Еще бы!

– Он тебя возбудил?

– Да, очень. Я не могла думать ни о чем больше.

– И тебе нравилось, что Паулинья будет спать рядом?

– Да. Я положила матрас возле своей кровати.

– Она спала в одежде?

– Стояла жара. Я надела короткую рубашку, а Паулинья осталась в трусиках.

Запах тела вышедшей из ванной Паулиньи заполнил комнату и заставил учащенно биться сердце Дженифер. Она зажгла только настольную лампу и в полумраке наблюдала, как Паулинья вытирает волосы. Обнаженное тело подруги подчинялось четкому ритму движения полотенца. Дженифер смотрела на это тело с совершенными очертаниями, с гладкой – без единой отметины – кожей, с рельефными мускулами на бедрах, выступавшими каждый раз, как Паулинья чуть наклонялась на бок; крепкие руки, изгиб спины, выпуклые ягодицы. Дженифер подумала о том, что какой-то мужчина уже воспользовался этой красотой. Что какой-то мужчина, в полном уединении, уже обладал этим телом. Дженифер представила, как он трогает, ласкает, целует Паулинью, как проникает в нее; как она стонет в объятиях любовника. И вдруг Паулинья неожиданно приподняла руки и, повернувшись к подруге, завязала полотенце на голове, как платок. Она поглядела на Дженифер так внезапно и так пристально, что, казалось, читает ее мысли. Затем Паулинья надела трусики и подошла ближе. Забралась на матрас, встала на колени и прижала голову Дженифер к своему телу. Прошло некоторое время, прежде чем Дженифер ощутила гладкость кожи, уловила исходящий от нее тонкий аромат.

– Я тебя напугала сегодня, так ведь?

Дженифер протянула руки и обняла подругу за талию. Паулинья, по-прежнему держа Дженифер за голову, принялась целовать ее волосы. Когда руки Дженифер забродили по ее животу, готовясь подняться до груди, Паулинья отстранилась.

– Хочешь знать, как все было?

– Конечно.

Паулинья улеглась. Дженифер тоже устроилась поудобнее, не накрываясь, и погасила свет.

– Рей с отцом вместе торгуют машинами.

Однажды вечером Паулинья готовила уроки, не сняв школьной формы. В этот момент вошел отец со своим приятелем. Рей уселся на диван, а отец отправился за напитками. Паулинья сидела возле обеденного стола, подогнув одну ногу под себя, так что бедро оказалось наполовину открыто. Она заметила, что Рей неотрывно смотрел на ее ногу.

– Что ты учишь?

Паулинья обернулась и увидела лицо мужчины совсем рядом с собой. Мужчина был приветливым, сильным и пахнул одеколоном.

– Математику. У меня с ней неважно.

Он сказал что-то по поводу математики и улыбнулся, положив руку ей на затылок.

– А ты хорошенькая, киска, знаешь это?

Паулинья отшатнулась от него. Вернулся отец с напитками. Рей уселся обратно и вновь стал рассматривать Паулинью.

– Он смотрел на твою ногу?

– Именно так. И не скрывал этого. Он хотел, чтобы я об этом знала.

В голове у Паулиньи все перемешалось. Она еще чувствовала прикосновение сильной, гладкой руки. Бросив взгляд исподтишка, Паулинья обратила внимание, что Рей сидел, широко расставив ноги, так что его член выдавался под брюками.

– Это меня притягивало, Дженифер. Я не хотела глядеть туда и все же глядела, сгорая от стыда, ведь он заметил это.

Дженифер представляла, о чем идет речь, помня тот день, когда ее мяч залетел в соседний двор. Она отметила про себя, что Паулинья смутилась гораздо больше. Бедная, ей было так тяжело узнать про Стефанию… В то же время Дженифер доставляло удовольствие воображать, как этот колоссальный предмет проникает внутрь Паулиньи.

– Паулинья… он не сделал тебе больно?

Эти слова вырвались у Дженифер совершенно против воли. Она спросила и замерла. Молчание. Затем Паулинья улыбнулась, судя по голосу.

– Ты хочешь дослушать все до конца или нет?

– Конечно, хочу.

Паулинья собрала учебники и пошла в свою комнату, взволнованная. Она потрогала затылок, где недавно лежала ладонь Рея. Поднесла руки к лицу и ощутила его запах. Провела рукой по шее, ногам. Она хотела пропитаться этим запахом. Паулинья присела на кровать, перед зеркалом, скрестила ноги и попыталась понять, что так привлекло Рея. Потом сняла юбку и осталась в одних трусиках. Представила, как она идет вот так в гостиную, садится рядом с Реем, прижимается к его штучке… Паулинья начала ласкать себя через трусики, воображая, как Рей подходит к ней и показывает свой член.

– Что ты чувствовала, когда Паулиньярассказывала все это?

– Я была как сумасшедшая.

– Ну и?..

– Я представила, что все это происходит у меня на глазах.

– Что тебе захотелось сделать?

– Забрать Паулинью к себе в постель.

Вдруг Паулинья замолчала. Дженифер повернулась к ней.

– Что такое?

– Мне надо покурить.

– Мммм… ну давай, только открой окно.

Паулинья встала, открыла жалюзи. По ее телу разлился неяркий свет. Опершись на подоконник, она закурила. Дженифер следила за ней в полном восхищении. Силуэт подруги казался настоящим произведением мастера. Дженифер села, чтобы полнее наслаждаться этим зрелищем. Паулинья делала быстрые затяжки, выпускала дым и продолжала говорить, делая жесты руками.

– Ну вот, Дженифер, я не спала в ту ночь. Как будто в меня впивались иголки. Как будто во мне была эта палка, понимаешь? Сон не шел, я просто умирала от возбуждения. А потом, я ведь не видела его раньше, и он был намного старше меня! Но я никак не могла выбросить его из головы. И… ты не представляешь, что после этого случилось.

Паулинья потушила сигарету, закрыла окно и снова легла. И снова темнота подстегнула воображение Дженифер. Паулинья болтала, и перед глазами Дженифер возникали необыкновенно четкие сцены.

– На другой день он появился один, без отца. Мама была на работе, я оставалась дома одна. Увидев Рея, я не сказала, что отца нет, а просто открыла ему.

Рей вошел, закрыл за собой дверь и жадно поцеловал Паулинью в губы. Она почувствовала, как тает все ее тело, слабеют руки, подкашиваются ноги. Рей одной рукой удерживал ее, а другой все крепче прижимал к себе. Поцелуй был влажным, горячим, бесстыдным, сексуальным – таким, о котором она всегда мечтала: поцелуй между мужчиной и женщиной. Рука Рея скользнула вниз по ее телу, проникла под школьную юбку, в нетерпеливом желании раздвинула ягодицы. И это она себе всегда воображала именно так. Паулинья не сопротивлялась, неподвижная, словно кукла.

– Расстегни блузку.

Приказ не допускал возражений. Губы ее еще были влажными от поцелуя, глаза блестели от желания.

Щеки Паулиньи горели. Ни о чем больше не думая, глядя прямо ему в лицо, она принялась расстегивать пуговицы. Рей прижал ее к стене, накрыл обе груди ладонями. В движениях Рея чувствовалась агрессивность, но Паулинья была уверена, что именно этого ей и хотелось. Он не был единственным виновником происходящего; в мыслях Паулинья желала того же, хотя и не сознавала до конца. Это было что-то вроде приказа, который порождался в глубинах ее существа самым сильным и первобытным инстинктом. Рей обхватил ногу Паулиньи, приподнял, начал об нее тереться. Та самая штука, от которой Паулинья не могла отвести глаз, теперь оказалась рядом, ее можно было почувствовать. Рей поднял Паулинью, обвил ее ноги вокруг своей талии.

– Где твоя постель?

Паулинья не отрывала глаз от лица Рея, крепко его обняв. Рей поднялся по лестнице, прошел мимо комнаты родителей и наконец определил кровать девушки по огромному плюшевому мишке, сидевшему сверху. Он положил Паулинью и принялся целовать ее бедра, затем чуть выше. Приспустил трусики. Его рот нащупал ее нижние губы, клитор. Паулинья стала тихонько стонать. Рей встал на колени, так что Паулинья с раздвинутыми ногами оказалась прямо перед ним.

– Сними трусики.

Паулинья понимала, что думать о чем-то просто невозможно, надо лишь делать все быстро, чтобы ее мечтания – вплоть до самых запретных – сбылись, здесь и сейчас. Рей расстегнул брюки, вытащил член. Уже нисколько не сдерживаясь, направил его между ног Паулиньи, раздвинув их еще больше.

И начал входить в нее. Паулинья поворачивалась то в одну сторону, то в другую. Лишь бы это не закончилось скоро! Под вздохи Паулиньи Рей проникал все глубже и глубже. Она испускала пронзительные крики, погружаясь в миллион разнообразных ощущений: боль, наслаждение, страх, тревога, стыд, желание. И когда Рей издал глубокий вздох, она ощутила внутри себя нечто вязкое.

– Дженифер, ты меня слышишь?

– Да.

– Ты что, уже спишь?

– Нет-нет, продолжай.

– Я закончила. Теперь ты знаешь все. Давай спать.

– Вы занимались этим еще раз?

– Еще раз? Каждый вечер, Дженифер. Я такая испорченная.

Дженифер лежала с широко открытыми глазами, в темноте. Пот струился с нее, она исходила желанием и боялась, что не заснет. Рассказ Паулиньи захватил ее целиком. Вместе с подругой она чувствовала себя испорченной.

– Что тебе захотелось сделать в тот момент?

– Заняться любовью с Паулиньей.

– Но она ведь женщина, как и ты.

– Ну да… но я совсем не лесбиянка.

– Тогда почему?

– Я хотела того, что было у нее.

– Чего же?

– То, что она пережила, и Стефания тоже.

– Близости с мужчиной?

– Да… я хотела мужчину… Рея…

– Через Паулинью?

– Да.

– Потому что в тебе не было смелости отдаться мужчине?

– Думаю, что так.

В какой-то миг Дженифер проснулась – неизвестно, через полчаса, или уже утром, или, может быть, в далекие времена, когда на земле жили феи и эльфы, текли реки из металла и шумели моря подземных соков, и в этом сказочном времени Дженифер неподвижно лежала, боясь разбудить Паулинью, оплетенная ее руками и ногами. Между ее грудью, животом, ногами и плечами, ягодицами, ступнями Паулиньи теперь была жаркая влажность пота Дженифер. Запах от волос подруги хлынул ей в ноздри, и Дженифер почувствовала, как сердце Паулиньи бьется в ее ладони, обхватившей грудь.

– Дженифер, что тебе нужно?

Голос был нежным, тонким, детским. И никакого резкого движения, никакой попытки отодвинуться. Дженифер подумала, что можно притвориться спящей. Но она придвинулась к телу подруги настолько бесстыдно, что лукавить не было смысла. Хотелось только, чтобы темнота и тишина продлили это хрупкое мгновение между фантазией и действительностью. И поэтому едва слышно она произнесла единственно возможное:

– Ничего.

Ее поразил собственный голос: не звук, а скорее выдох, почти безнадежный, близ волос Паулиньи, словно то небольшое усилие, которым она сохраняла остатки рассудка, делало ее ни на что больше не способной. Паулинья легким движением – но оно отозвалось в сердце Дженифер, как мощное землетрясение, – прижалась к подруге еще сильнее. И в эту секунду Дженифер с необычайной полнотой испытала самое острое в своей жизни наслаждение, заполнившее все поры тела, проникшее во все уголки разума. Грудь ее вибрировала рядом с телом подруги. Дженифер страшилась бегущего времени: вдруг сейчас начнет светать? Мягко, но решительно Паулинья высвободилась из объятий Дженифер и повернулась к ней.

– Дже, что тебе нужно?

Этот вопрос, произнесенный шепотом, достиг слуха Дженифер, коснулся ее губ: она ощутила теплое дыхание Паулиньи. И поняла, что достаточно легчайшего движения – и их губы соединятся. Она не могла отыскать ответа, не находила слов выразить то, что переживала.

– Паулинья…

Непонятно, почему у нее вырвалось имя подруги. Может быть, она хотела что-то спросить или просто предупредить? И вдруг качнула головой так, что почувствовала своими губами влажность губ Паулиньи. Непонятно, сама ли она поцеловала подругу или приняла от нее поцелуй.

Губы, языки, зубы соединились в одно целое, отвечая на безнадежное желание.

На ее подбородке, на кончике носа оказалась слюна подруги. Слышался звук поцелуя, шумное дыхание обеих. Паулинья упала на тело подруги, отняла свои губы: она была обессилена.

– Дже, что тебе нужно?

– Сделай со мной то, что Рей сделал с тобой.

– Я не могу, Дженифер, я ведь женщина.

– Делай, что можешь.

– Ты с ума сошла.

Двигая коленями, Паулинья раздвинула ноги Дженифер так, что их животы соприкоснулись. По телу Дженифер пробежала дрожь, она застонала. Паулинья терлась низом живота о тело подруги и одновременно целовала ее в губы.

– Ты с ума сошла, Дженифер.

– Не останавливайся.

Дженифер приподняла свое тело, чтобы сильнее прижаться к Паулинье. Ей хотелось еще поцелуев, она нашла губы подруги, положила обе ладони ей на грудь. Паулинья попыталась встать, но Дженифер ее удержала.

– Нет, Паулинья, только не сейчас… быстрее… быстрее, вот так… чтобы я кончила…

Паулинья с силой сжала ее, чуть не раздавив, в то время как Дженифер содрогалась и громко стонала. Наконец Паулинья вскочила на ноги.

– Дже, ты с ума сошла? Давай в кровать, пока твоя мама не вошла.

ГЛАВА 13

Дженифер у Стефании

– Посмотри, все обесцвечено!

Охая, Стефания сняла с себя невероятно узкие джинсы и приспустила трусики, чтобы показать Дженифер светлые волосы на лобке. Усевшись на кровать и поскребывая локти, Дженифер наблюдала за сестрой.

– Тебе нравится?

– Зачем ты это сделала, Стефания?

– Мужчины с ума сходят.

– Какие мужчины?

– Все.

Стефания поправила трусики, выпрямилась, взяла сестру за руку и повела на кухню. Все новенькое; запах шампуня и мыла. В квартире был балкон, служивший буфетом. Дженифер села и стала смотреть, как сестра готовит чай.

– Просто потрясающе: такое тело…

– А сколько ей было лет?

– Шестнадцать. И она уже была женщиной.

– Ты позавидовала?

– Немного… я была скорее сконфужена… такая маленькая дурочка…

От движений Стефании ее светлые волосы взметались. Бретелька от блузки сползла ей на плечо. Черные трусики врезались глубоко между ягодицами. Дженифер отметила, что все тело Стефании покрывал ровный загар.

– Ты загораешь голая?

Стефания повернулась к ней, сияя улыбкой:

– Каждый день, в кровати.

Сестра разливала чай, ее небольшие груди раскачивались под блузкой. Вдруг Дженифер обнаружила, что ее наблюдение за Стефанией не осталось незамеченным. Та улыбалась. Дженифер покраснела.

– Дженифер, у тебя есть парень?