Тайная родословная человечества Белов Александр

«Воинственный дух», испуг и хитрость негрито

Весьма интересно, что многие антропологи считают негрито – темнокожих людей небольшого роста, проживающих ныне на Филиппинах и на Андаманских островах, предшественниками австралийцев-аборигенов. Когда-то они заселяли всю Юго-Восточную Азию, но, теснимые новыми волнами переселенцев, отступали все дальше на юго-восток. Антропологи иногда относят негрито к меланезийской расе. Эта раса в основном распространена на Новой Гвинее и островах Меланезии (черных островах), расположенных к северо-востоку от Австралии. Вопрос о происхождении негрито остается дискуссионным.

По-видимому, поднявшийся уровень Мирового океана привел к островной изоляции, и некоторые антропологические типы, входящие в эту расу, значительно изменились.

Внутри меланезийской расы выделяют до четырех вполне самостоятельных антропологических типов. Если же рассматривать в целом, то все они отличаются от представителей австралийской расы преобладанием курчавых волос. У детей волосы часто бывают волнистые, что указывает, что предки отдельных групп меланезийцев имели волнистые, а не курчавые волосы. Также у меланезийцев в отличие от австралийцев небольшой рост и ослабленный третичный волосяной покров.

Самая низкорослая группа меланезийцев – это негрито. На рис. 28 можно видеть ребенка негрито. Надо отметить, что выглядит он весьма необычно для австралийца. Вряд ли его можно назвать представителем австралийской расы, несмотря на некоторый «меланезийский налет». Белые колонисты, впервые столкнувшиеся с негрито, дали им такое название (негритос – «маленький негр»). И в этом, надо отметить, есть толика здравого смысла.

У ребенка негрито большое расстояние между глазами, весьма характерный нос «пипочкой» и своеобразная негритянская конструкция лица, небольшой округлый подбородок. Его также роднят с «настоящими» неграми, проживающими в Африке, темная кожа и курчавые волосы.

Мы можем сравнить лицо этого ребенка негрито с лицом ребенка, принадлежащего к негрской расе и проживающего в Центральной Африке (рис. 5). И в самом деле, сходство довольно-таки разительное. Отличие состоит в более округлом лице ребенка негрито и «меланезийском налете». Взрослые представители негрито и негров в большей степени отличаются друг от друга. Это может свидетельствовать в пользу того, что исходный тип у негров и негрито был единый. Таким образом, надо признать, что негры некогда проживали и в Центральной Азии, и Юго-Восточной Азии, и в Индонезии, и в Меланезии. Не по воздуху же предки негрито переправились в Меланезию и на Филиппины?

Маленький рост негрито можно объяснить островной изоляцией и внутригрупповым скрещиванием.

Что касается андаманских негритосов, проживающих на довольно-таки большом расстоянии от Меланезии, то полагают, что их предки были выходцами из Азии. Андаманские негритосы, оказавшись в островной изоляции, сильно деградировали. До недавнего времени они ходили совершено голые, пугались, как дикие звери, извержений вулканов. Они практически по сей день не используют орудий труда, позабыли цивилизацию и стали промышлять собирательством, разучились разводить огонь и стали вялить на солнце тушки убитых или найденных мертвых зверей и птиц. Зато андаманские негритосы с ловкостью обезьян научились карабкаться по деревьям, когда в XIX веке за ними охотились белые колонисты, дабы отловить их и продать в рабство. Они целыми днями не спускались деревьев и убегали от своих преследователей, ловко прыгая с дерева на дерево при помощи лиан и свитых ими веревок.

Рис. 28

Если мы всмотримся в лицо ребенка негрито (рис. 28), прикрыв правую часть его лица, то заметим, что в левой проявляется то ли «воинственный дух», то ли большой испуг, то ли и то и другое вместе. Чего здесь больше у ребенка, как-то и не различишь. Однако глаз, очевидно, слишком широко раскрыт – «вытаращен», как будто ребенок столкнулся с чем-то совершенно неожиданным. Эта эмоциональная реакция роднит его с веддоидами, проживающими ныне на юге Индостана и на Шри-Ланке. Известно, что веддоиды могут быть довольно агрессивными.

Правая часть лица ребенка выглядит спокойней, но и здесь присутствует удивление. В целом его лицо похоже на некоего древнего божка, выделанного из дерева, коему поклонялись некоторые островные жители в Меланезии.

Весьма любопытно, что отдельные родовые группы, проживающие ныне на острове Фиджи и на других островах Меланезии, вели свою родословную от тотемного предка, изготовленного из специального дерева «ву» (предок). Этот предок, установленный на специальном почетном месте в деревне, обладал магической силой и мог воздействовать бесконтактно на членов своей родовой группы. Считалось, что это божество, вырезанное из священного дерева, обладает магической силой «мана». И эта сила позволяет событиям происходить (случаться) именно так, как пожелает этого предок. Принося предку жертвы и воздаяния, можно умилостивить его и «уговорить» изменить ход событий в желательное для просящего русло. При этом магическая сила мана только росла. При этом считалось, что реальные предки, уходя в мир иной, инкарнировали в священные деревья «ву», из которых и вырезались впоследствии изображения божества. Другие умершие предки, чья земная деятельность не позволяла им воплощаться в деревья «ву», перевоплощались в рыб, птиц, определенные травы. У этих рыб, птиц и трав также можно было просить содействия в том или ином предприятии. Их не разрешалось убивать и срывать. Таким образом, у островных жителей мы видим в общем-то основу ведийской религии – принцип реинкарнации. Трудно сказать, было ли это заимствование от арийских переселенцев с севера, либо являлось частью самостоятельного древнего культа. Не исключено, что идея реинкарнации была распространена и среди древних веддоидов – жителей Индостана задолго до того момента, как племена ариев вторглись в Юго-Восточную Азию.

Странные культы папуасов

Вот перед нами еще один тип меланезийцев, имеющий более европейские черты лица, чем это имеет место у «негроидных» негрито (рис. 29). Если мы прикроем правую сторону лица этого мальчика, то на левой стороне лица увидим удовольствие и отпечатавшуюся хитрость. С чем связана эта «хитрость», нам неведомо. Быть может, в жилах этого мальчика течет и индоарийская кровь. Арии продолжили свое продвижение на Юго-восток и после завоевания Индии. Судя по всему, они проникли и на острова Меланезии.

Рис. 29

Если мы прикроем левую сторону его лица, то увидим на правой в большей степени проявленный тип аборигена с «простоватым» и даже в чем-то отталкивающим выражением лица. О диковатых, свирепых наклонностях свидетельствуют большой рот и оттопыренная нижняя губа. Очевидно, «хитрость» этого мальчика заключается в том, что он демонстрирует фотографу свою «арийскую» европеоидную часть лица, которая более востребована, а аборигенскую, «откровенно плотскую», предпочитает скрывать.

Вот перед нами житель Папуа Новой Гвинеи папуас (рис. 30). У него мощные надбровные дуги, низкое переносье, и в общем характерный для папуасов нос с выпуклой спинкой и опущенным кончиком; большой рот с крупными зубами. Если мы прикроем правую часть лица и рассмотрим левую, то обнаружим в целом искреннее удовольствие от жизни, а также, как говорится, незатейливость натуры. Единственное, что выдает в этом человеке натуру не такую уж простую, как это может показаться на первый взгляд, – это «хитрый глаз».

Рис. 30

Если мы прикроем левую часть лица и взглянем на правую, то тут же мы найдем подтверждение хитрости характера. Перед нами большой хитрец, склонный улыбаться лучезарно и даже более того, но при этом преследующий какую-то свою выгоду. Как-то вспоминается, глядя на эту половинку лица, что у папуасов, как и у некоторых островитян Океании, был некогда распространен ритуальный каннибализм, от которого они, слава богу, избавились, научившись в ритуальных целях поглощать свиней.

У папуасов и по сей день сохранились символические, имитационные и ритуальные действия, танцы, пантомимы, ритуальные маски, одежда, украшения, музыкальные инструменты, краски, орнамент, скульптура, что привлекает к папуасам многочисленных туристов. Выглядит все это довольно празднично, однако содержание этого весьма трудно истолковать однозначно.

У папуасов довольно распространены образы «великих матерей» – первых женщин, которые были всегда и которые дали начало их дема. Ряду персонажей свойственна дуальная природа. Так, прародитель Угатаме – одновременно солнце и луна, мужчина и женщина. Особую роль в мифологии занимают герои, вступающие в кровосмесительную связь с чудесными предками. Так, у племен вагава мальчик-солнце – сын земной женщины и отца-рыбы. В космогонических мифах народности хули солнце-брат и луна-сестра вступают в инцестуальные отношения и, убоявшись своей противоестественной связи, поднимаются на небо. На небо уходят и некоторые предводители племен, вступившие в конфликт со своим окружением. Прямой путь на небо – это высокое дерево, воспринимаемое как лестница в небо.

Однако иногда люди покидают землян, отправляясь в подземный мир, через особую дыру в земле, иногда через водоемы и болота.

Люди появляются на свет в результате брака брата и сестры, но они «недоделаны», чтобы их «доделать», требуется пройти обряд инициации. Иногда первое поколение людей появляется из червей, размножающихся в теле убитого кенгуру. Однако эти люди-личинки, или люди-черви, только выглядят как люди, но им требуется пройти особые ритуалы, чтобы стать «настоящими» людьми и вобрать в себя знания и опыт своих предшественников.

У некоторых племен «хозяевами» земли являются многоголовые змеи. Рассказывают истории, как женщины становятся их пленниками и после этого рожают людей, не похожих ни на кого на свете. Изображения предков, изготовленные из священного дерева, а также нарисованные их портреты представляют собой обязательный атрибут мужских и церемониальных домов.

В некоторых мифах объясняется, почему не следует заниматься каннибализмом. Из чего можно заключить, что каннибализм имел место в прошлом. Некоторые исследователи отмечают, что каннибализм возник у папуасов не сам по себе, скажем, от нехватки пищи, а имел ритуальные формы. Жрецы культа насаждали каннибализм, который был связан с мистическими воззрениями. Так, считалось, что если кому-то удастся «скушать» мозг, сердце или печень своего врага, то он станет таким же мощным, умным как враг, и воспримет его положительные качества. Поэтому врагов себе в диету выбирали из лучшего состава. Мы все помним печальную участь Кука, который приглянулся островитянам. Когда матросы выменяли труп Кука, то островитяне выдали им две корзины с мясом – это было тело Кука, приготовленное для дальнейшего поглощения. Не так давно в лесах Новой Гвинеи пропали два белых миссионера. К сожалению, они были уже съедены, удалось лишь обнаружить их кости. Известный антрополог Рокфеллер из знаменитой семьи также стал жертвой каннибалов. Жрецы показывали его европейский череп, висевший на священной пальме. Однако сегодня европейцы, чтобы не искушать судьбу, и сами не желают посещать дикие районы, в которых все еще иногда встречается каннибализм.

«Страна веддов» похожа на гетто

Веддоидная малая раса распространена на островах Индонезии, на Шри-Ланке и в Южной Индии. Как считают некоторые антропологи, она представляет собой некоторый уменьшенный (грацильный) вариант австралоидов. У веддов все миниатюрное – и лицо, и голова, и туловище. У них умеренно темная кожа, волнистые волосы, средняя толщина губ, имеется весьма заметный прогнатизм. Нос в крыльях, быть может, немного уже, чем у австралоидов, переносье низкое. Третичный волосяной покров слабый, рост средний и ниже среднего, иногда эту расу объединяют с австралоидной в одну большую расу. В былые времена данный тип был распространен гораздо шире. Так называемые «австралоидные особенности» сегодня фиксируются вплоть до 30 градусов северной широты.

Вот перед нами молодой мужчина с «веддоидными особенностями» (рис. 31). Вряд ли его можно назвать чистым веддоидом. В его лице угадываются «китайские» черты, а также черты дравидов, которые сами по себе имеют смешанное происхождение. В его лице угадывается и небольшая примесь «белой крови».

Рис. 31

Если мы закроем правую часть его лица и вглядимся в левую сторону лица, то заметим довольно-таки сильный «воинствующий налет». Здесь угадывается арийская составляющая, несмотря на общую монголоидную конструкцию лица. Кстати, и монголоиды в древности тоже были весьма воинственные.

Что касается веддов, то они оказывали порой активное сопротивление продвижению на юг Индостана арийских кочевников. Они виртуозно обращались с большими луками. Будучи сами небольшого роста, они ложились на землю и, уперевшись в излучину лука ногами, натягивали тетиву и стреляли из положения лежа, точно попадая в цель.

Если мы прикроем левую часть лица мужчины бумагой и всмотримся в правую, то обнаружим довольно-таки ощутимое сходство с китайским морфотипом. Это сходство не столько антропологическое, сколько общее эмоциональное. Здесь присутствует некое романтическое выражение лица, быть может, позирование, которое иногда встречается у китайцев.

Вот перед нами более типичный веддоид (рис 32). И действительно, в чертах его лица проявляются «австралоидные особенности». Очевидно, в раннем возрасте эти особенности проявлены более четко. Это, кстати, указывает на родство веддов и австралоидов.

Рис. 32

Лицо весьма характерное. Если мы прикроем правую часть лица, то обнаружим в левой какую-то отстраненность, которую можно заметить у некоторых южных народов, живущих вдали от цивилизации. Может быть, это смирение с той судьбой, которая выпала на долю этих народов. Лоб козырьком нависает над глазами и глаз смотрит из глубины, как глаз сомнабулы. Эта часть лица связана с правым эмоциональным мозгом. Очевидно, эмоциональность даже у детей веддов довольно-таки сильно подавлена социумом и положением, в котором они находятся. Впрочем, «отстраненность» можно трактовать и иначе – как мистическую озаренность.

Если мы прикроем левую часть лица, то увидим на правой куда более «вовлеченный» в происходящее взгляд. Однако в целом эта половинка лица какая-то грустная, огорченная, если не сказать плачущая.

В общем радоваться веддам нечему. Сегодня чистокровные ведды живут на Шри-Ланке в восточной провинции, так называемой «стране веддов». Cегодня их численность составляет около тысячи человек. У веддов распространен язык сингальско-мальдивской подгруппы индоарийской группы индоариев. Однако в ходу у них тайные ритуальные говоры, которые вобрали в себя остатки былого самобытного языка.

Формально ведды – буддисты и индуисты. Хотя у них наблюдается весьма самобытная форма этих религий, соединенная, по-видимому, с древними народными культами.

У веддов сохранился древний культ богини-матери, который впоследствии соединился с культом Дурги. Богиня-покровительница предстает также в образе богини леса и растительности, а также в образе местных богинь, опекающих урочища и пещеры. У веддов распространен культ змей, который ассоциируется с дождем, плодородием и удачей. В былые времена ведды, очевидно, поклонялись буйволу, что связано с культом плодородия. Мотивы жертвоприношения буйвола сохранились в некоторых древних легендах.

Сыном богини-матери является мужское божество – бог войны, охоты и победы.

Когда-то ведды использовались сингальскими правителями в качестве разведчиков и стрелков из лука в борьбе с белыми колонизаторами. Сегодня ведды промышляют охотой, собирательством и рыбной ловлей. Живут в шалашах, гротах и пещерах, изобилующих на территории их проживания. Очевидно, эти гроты и пещеры сегодня и в недалеком прошлом стали убежищем для теснимого сингалами и тамилами народа. Еще на рубеже новой и старой эры ведды жили по всему острову Шри-Ланка и на юге Индостана. Но времена меняются…

Негрский (негроидный) тип во многом изменился

К негрской малой расе обычно относят многочисленные популяции негроидов, проживающих в Африке в саване или прилесной зоне. Они значительно отличаются от других африканских негроидов – бушменов и пигмеев.

Цвет кожи у представителей негрской расы темный и очень темный. Как и у большинства жителей экваториальной области, у них темные глаза. Волосы сильно кучерявые и спирально завитые. Нос широкий в крыльях, с низким и плоским переносьем. Губы толстые, слизистая их часть как бы вывернута наружу. Отмечается сильный альвеолярный прогнатизм. Третичный покров весьма умеренный, слабый. Глазная щель широко открыта, глазное яблоко слегка выступает вперед. Расстояние между орбитами большое. Рост средний или выше среднего. Туловище относительно короткое, конечности, напротив, длинные, особенно предплечье и голень. Кисть руки часто длинная и узкая. Таз небольшой. Поясничный изгиб выражен хорошо.

Вот перед нами девушка из Конго с весьма длинной нижней челюстью (рис. 33). Очевидно, что некоторые популяции, живущие в Центральной Африке, сохранили исходный тип своих предков. Мы «пощадим» девушку и не будем обсуждать…

Рис. 33

Рис. 34

А вот перед нами житель Северной Африки – алжирец (рис. 34). В его чертах угадывается небольшая примесь арабской крови. У него заметно более короткие челюсти, менее выражен альвеолярный прогнатизм. Зато нос широкий и губы крупные, как у настоящих конголезцев – представителей конголезской расы.

Если мы прикроем его правую часть лица, то обнаружим в левой хитрость, непрямоту, затаенность и недоверие и, возможно, коварство. Вероятно, эти «сложные» психологические черты этот алжирец унаследовал от арабских кочевников. Но это доподлинно утверждать нельзя.

Правая часть лица алжирца более негроидная. В ней угадывается какой-то детский инфантилизм, добродушие и доверительность.

Рис. 35

Вот перед нами еще одна представительница негрской расы (рис. 35). Если мы прикроем правую часть ее лица и всмотримся в левую, то обнаружим весьма архаичный тип. Возможно, здесь мы видим предковый тип, распространенный в данной популяции. Он в чем-то похож на семитский тип. Глаз-«наблюдатель» внимательно отслеживает ситуацию. Он «наблюдает», несмотря на внешне благожелательное выражение лица. Здесь же мне привиделась некая любовная магия. У африканских девушек это в ходу. И это несмотря на то, что сам общий абрис лица не больно-таки женственный, но, как говорится, на «вкус и цвет товарищей нет». Быть может, в прошлом воплощении эта дама была мужчиной, и такое может быть.

Если мы прикроем левую часть ее лица и всмотримся в правую, то обнаружим более доброжелательное выражение лица. Глаз как бы испускает на зрителя волны чувственности. Говорят, африканские женщины весьма чувственны. Быть может, это и так.

Рис. 36

Вот перед нами конголезский мужчина (рис. 36) в профиль. Здесь мы видим всю ту же эмоцию чувственности. Быть может, некоторую иронию. Говорят, у негроидов большие губы оттого, что они постоянно «парятся» под южным солнцем; вывернутая слизистая оболочка губ позволяет лучше испаряться влаге. Думается, однако, это не единственное объяснение больших губ. Быть может, этот признак говорит о чувственности негроидов. Наряду с прочим мы видим здесь выраженный альвеолярный прогнатизм, который можно объяснить двояко: желанием по-детски схватить зубками что-либо или кого-либо, а может, этот признак развился у негроидов в силу того, что с пищей у них часто бывают проблемы. Всякое может быть в этом подлунном мире. Вместе с тем в лобной доле лица проявляется какая-то эмоция детской надежды и, быть может, просьбы и огорчения, что эту просьбу не удовлетворили.

Для мифологических представлений африканских негроидов характерны функции демиурга-создателя, культурного героя, который приносит людям основы цивилизации, а также трикстера. В переводе с английского трикстер – обманщик, ловкач. Однако этим отнюдь не исчерпываются его функции. Трикстер нарушает установленные нормы и предписания. Он является своего рода антагонистом благого творца. Карл Густав Юнг понимал образ трикстера как воплощение бессознательного и сексуального начала в человеке и божестве. Кроме того, трикстер-игрок, не останавливающийся ни перед чем. Для него буквально нет ничего святого. Так, некоторые культурологи и религиоведы видят в змее-искусителе функции трикстера. Весьма симптоматично, что у африканских народов трикстер порой затмевает собой божество или сам заступает на его место. Трикстер не всегда антропоморфен; так, в мифах народности яо хамелеон по приказу Мулунгу обучает людей добывать огонь, а заодно и искушает их.

Функции создателя людей часто поглощаются функциями обожествленного вождя, который выступает как культурный герой. Иногда в африканской мифологии функции главного героя передаются божественным демиургам – солнцу и луне. Иногда божество солнца вытесняется более поздними персонажами, которые воспринимают и присваивают некоторые солнечные функции. Так, у народности мбугве солнце называется именем верховного божества Мулунгу. А культ самого Мулунгу продолжает быть тесно связан с солнцем. К нему, как и к солнцу, непосредственно обращают молитвы о здоровье и благополучии.

Обожествлением дождя и грозы выступают боги-громовики, которые противостоят солнцу.

Нередко небесное божество, соединившись с женским божеством земли, порождает другие светила и людей. Это напоминает в чем-то индоевропейские мифы. Быть может, в этом сохранились отголоски событий, когда в Африке появлялись белые завоеватели, которые становились правителями; они брали себе в жены черных красавиц. Так, на стенах пещер в Сахаре сохранились изображения белых воителей, которые ведут бой наряду с чернокожими войнами. Широко известна также «белая дама», чей контур начертан был задолго до современности на стене одной из пещер. Некоторые считают, что развалины древних крепостей в Зимбабве на реке Замбези – дело рук белых колонистов, периодически вторгавшихся на территорию «черной» Африки. Недалеко от развалин крепостей обнаружены плавильные печи, в которых во II веке нашей эры выплавлялись изделия из железа – наконечники копий и украшения. Не исключено, что эти технологии принесли в страну банту с севера белые колонисты. Быть может, это были древние семиты.

Почему грустят пигмеи?

Негрильская малая раса. К ней принадлежит популяция аборигенного населения тропического леса Африки. Когда-то пигмеи жили по всей Центральной Африке, но впоследствии были вытеснены банту в область тропического леса. Основные их занятия сегодня – это собирательство, охота и рыболовство. Традиционное оружие пигмеев – это небольшой лук, из которого они виртуозно стреляют отравленными стрелами и небольшое копье. Для того, чтобы заманить зверя в ловушку, пигмеи используют западни. За убитую дичь пигмеи выменивают у соседей – высокорослых банту зерно, металл и глиняную посуду. Банту по-крупному стараются не связываться с низкорослыми пигмеями, которых подозревают в колдовстве. До недавнего времени пигмеи не знали способа добычи огня, они тщательно хранили головни, наделяя огонь мистическими свойствами. В основном пигмеи питаются запеченными клубнями и плодами, изредка мясом. Многие пигмеи, как встарь, ведут кочевой образ жизни. Две-четыре семьи постоянно перемещаются по определенному, закрепленному за ними участку леса – мбути. Живут пигмеи в низких хижинах, изготовленных из ветвей и листьев. Их одежда, как правило, состоит из кожаного пояса с передником. У пигмеев, как ни парадоксально, богатый фольклор. Они передают из уст в уста легенды о героях-охотниках. Часто устраивают праздники с песнями и танцами, изображающих удачную охоту. При этом увлеченно пародируют повадки животных. У пигмеев в ходу «хвалебные имена», которыми они награждают многих животных. Очевидно, это пережитки тотемной магии. Распространен культ леопарда. У них также в ходу и бытовые мифы, связанные с постройкой хижин, приготовлением пищи, воспитанием детей, хранением головни. Вероятно, пигмеи в прошлом были более «окультурены», чем сегодня.

Оседлые пигмеи, живущие в контакте с банту, с легкостью переходят на европейскую одежду и начинают использовать богато орнаментированные браслеты и украшения. Для них восприятие культурных ценностей не представляет никакой «этической проблемы». У пигмеев имеется национальный музыкальный инструмент микембо, из которого они виртуозно извлекают звуки.

Пигментация и форма волос у пигмеев практически такая же, как у негрской расы. Однако есть и существенные отличия – нос еще более широкий, но несколько больше выступает вперед. Разрез глаз значительный, глазное яблоко сильно выступает вперед. Третичный волосяной покров на теле развит довольно хорошо. Рост очень маленький, ноги относительно туловища короткие, но руки длинные. Суставы рук и ног очень подвижны. Откуда взялись пигмеи, антропологи, можно сказать, лишь гадают. Ископаемых останков практически нет. Быть может, пигмеи не всегда были такими низкорослыми. Предполагают, что они уменьшились из-за недостатка белковой пищи и из-за адаптации к лесному образу жизни.

Вот перед нами дама из одного кочующего племени с ребенком (рис. 37). Здесь мы видим весьма самобытное женское лицо с большой нижней челюстью. У дамы какой-то грустный, обращенный вдаль взгляд. Жизнь в тропическом лесу – это вам не жизнь в благоустроенном городе. У пигмеев совсем иная психика, сориентированная на постоянное общение с дикими зверьми и первобытными силами Природы. Весьма интересна также антропология лица ребенка. Здесь мы видим в достаточно юном возрасте выраженный прогнатизм. Ребенок не похож на ребенка представителя негрской расы. Это говорит о том, что у пигмеев могут быть свои собственные предки, не восходящие к единому негрскому стволу.

Рис. 37

Рис. 38

Вот перед нами еще одна молодая дама (рис. 38). Если мы прикроем правую часть ее лица, то на левой обнаружим некую «первобытную эмоцию», которую часто можно видеть на реконструированных антропологами лицах эректусов, хабилисов и прочих древних представителей рода Номо. Оттопыренная нижняя губа, слегка полуоткрытый рот в сочетании с большими скулами напоминает знакомый абрис палеоантропов, австралопитеков и даже человекообразных. Тем не менее, при таком «архаическом» лице глаз «живет» своей самостоятельной, вполне осмысленной человеческой жизнью. Однако взгляд какой-то сонный, как бы смотрящий на нас из-под спуда времени. Не хочется верить в то, что это деградация, но все же нельзя не отметить необычность этой половинки лица. Возможно, это индивидуальные особенности.

Если мы прикроем листом бумаги правую половинку лица, то обнаружим вполне себе цивильное лицо. Однако здесь взгляд какой-то ослабленный. Как будто дама не видит для себя особого интереса в происходящем. Взгляд как бы «тонет» в окружающей реальности, как будто прощается с ней. И это несмотря на то, что на голове у дамы платок, повязанный вполне цивилизованным способом – не без кокетства. Очевидно, в облике пигмеев есть некое противоречие между формой и содержанием – душой и телом. Может ли такое быть, что тело постепенно деградирует, а душа нет? На этот вопрос я не знаю ответа.

Вот перед нами мужчина (рис. 39). На его голове шапка, изготовленная из шкуры леопарда. На шее его повязан ритуальный шнурок. Несомненно, это высокий по своему статусу член общины.

Рис. 39

Если мы прикроем правую часть его лица и вглядимся в левую, то обнаружим большую примесь негрской расы. Очевидно, между популяциями пигмеев и негрской расы сегодня имеет место заключение брачных союзов. Однако до недавнего времени пигмеи соблюдали статус кво, предпочитая вступать в брак со своими. У данного представителя в лице «сквозит» какая-то растерянность, сосредоточенность на своих внутренних ощущениях. Быть может, фотограф «подловил» этого мужчину во время глубокого погружения в себя, которое часто происходит во время магического ритуала.

На правой части лица отпечаталось некое ощущение того самого чувства, которое охватывает человека во время наития, когда он как бы себе сам не принадлежит. Однако это чувство несет в себе заметную долю сексуальной эмоции. Быть может, ритуалы «камлающих» пигмеев так или иначе связаны с пробуждением скрытой сексуальности.

В лице этой молодой девушки мы в большей степени можем обнаружить собственно негрильские черты лица (рис. 40). Однако если мы прикроем правую часть ее лица, то обнаружим в левой ту же самую отстраненность от реальности, с которой сталкивались в предыдущих лицах. Взгляд слишком спокойный. Это взгляд «не участника» событий, отстранившего от них.

Рис. 40

В правой части лица мы видим наивность и так называемую детскую эмоцию, характерную для всех детей. Однако и здесь мы видим отстраненный взгляд, безучастно взирающий на внешний мир. Наряду с этим прослеживается какая-то затаенная надежда, которая свойственна всем молодым девушкам.

Белый запад и черный восток у североазиатских монголоидов

Монголоидные антропологические типы обитают практически во всех климатических и геологических зонах. Если сравнивать с европеоидами, монголоиды освоили свой ареал обитания значительно раньше. Ископаемые черепа, которые относят к вполне современному типу, встречаются в самых различных районах Азии – от Израиля до Явы.

Если судить по ископаемым черепам из Китая, можно предполагать, что там около 20 000 лет назад жили предки современных азиатских монголоидов – невысокие коренастые люди с желтоватой или коричневой кожей, прямыми черными волосами, слабо развитым волосяным покровом на теле, с особой складкой кожи на верхнем веке глаза (эпикантус), с плоским лицом. Очень широкими скулами и узкими невысокими носами.

Ареал распределения современных монголоидных популяций можно разделить на «центр» и «периферию». «Центр» – это практически вся Азия. «Периферия» – это Юго-Восточная Азия, Индонезия, острова Тихого океана, Мадагаскар, Северная и Южная Америка. На «периферии» антропологический тип популяции монголоидов значительно отличается от исходного. Вероятно, он возник в результате изоляции и в результате смешения с европеоидами и экваториалами.

Частота эпикантуса уменьшается от центральной зоны к периферии. Примерно так же уменьшается степень уплощенности лица.

Можно предполагать, что среди современных популяций в большей степени сохранили черты исходного антропологического типа северные монголоиды. Их традиционно разделяют североазиатскую и арктическую малые расы.

Современная западная граница северных монголоидов проходит по Енисею. Южная граница очерчена ареалом обитания дальневосточной малой расы, к которой относится население Китая, Кореи и Японии.

На севере ареал обитания северных монголоидов ограничен Северным Ледовитым океаном, а на востоке – Тихим океаном.

Североазиатская малая раса имеет цвет кожи наиболее светлый среди других групп монголоидов. Волосы темные, обычно прямые и жесткие, но иногда встречаются народности, например эвенки, у которых бывают и мягкие волосы. Жесткие волосы, как уже отмечалось, могут свидетельствовать о жесткости характера. Лицо, как правило, широкое, высокое и очень плоское. Мозговой череп имеет большой горизонтальный диаметр и малый высотный. Нос имеет широкое грушевидное отверстие. Обычно он варьирует по величине и степени выступания. Имеются группы с очень плоским переносьем. Довольно часто встречается эпикантус, разрез глаз очень небольшой. Рост средний и ниже среднего. Эта малая раса в свою очередь распадается на два морфотипа: байкальский и центральноазиатский. У байкальского типа наблюдается максимум монголоидности в морфологии лица – оно очень плоское. Наряду с этим у байкальского типа наблюдается минимум пигментации кожи. Он самый светлый среди монголоидов. Очевидно, байкальский тип в большей степени сохранил особенности древнего монголоидного населения Земли.

Коренные народы Сибири: эвенки, буряты, якуты и т. д. являются носителями признаков североазиатской расы.

Вот перед нами представительница бурятского этноса и данной антропологического расы (рис. 41). У этой пожилой женщины характерные складки на лбу. Такой тип складок – большая редкость среди евразийцев. У нее длинный нос и широкое в скулах лицо. Вместе с тем небольшой «убегающий назад» лоб и сильно зауженная височная зона черепа.

Рис. 41

Рис. 42

Если мы прикроем правую часть лица, то обнаружим на левой эмоцию плача, которая, однако, может свидетельствовать вообще о безрадостности жизни пожилого человека. Взгляд сосредоточен на внутреннем переживании.

Закрыв левую сторону лица, мы видим на правой более расслабленное выражение; даже некоторое удовлетворение, которое пробивается сквозь эмоцию плача и страдания. Взгляд в этой части лица нефиксированный, как бы отсутствующий.

Не думаю, что это страдальческое выражение лица является индивидуальным свойством данной пожилой женщины. Скорее всего, эмоция страдания в той или иной степени характерна для многих представителей этой расы.

Вот перед нами пожилой мужчина (рис. 42).

Закрыв правую часть лица, мы наблюдаем на левой все ту же эмоцию страдания. Глаз смотрит как бы через силу, преодолевая старческий недуг. Эта часть лица какая-то «неживая». Она связана с эмоциональным правым мозгом. Да, жизнь пожилых людей лишена эмоциональной яркости и привлекательности, она как бы «вытерта».

Однако на правой половинке лица, воспринимаемой отдельно от левой, мы видим несколько иное выражение. Здесь сквозь страдание и изможденность пробивается заинтересованность и даже, может быть, молодцеватый дух. Возможно, это связано с тем, что предки бурятов, эвенков, якутов и других представителей данного антропологического типа были более воинственны, чем их потомки. По крайней мере кажется, что на этой части лица запечатлелись, наряду с прочим, и эмоция жизнелюбия, и непритязательный «восточный юмор».

Бурятская мифология имеет наиболее древний пласт, состоящий из героического эпоса. Весьма интересно, что некоторые сюжеты бурятских мифов перекликаются с индоевропейскими мифами и сюжетами русских сказок. Так, согласно эпосу, первые люди на Земле – это брат Паханг и сестра Туя, вступившие в инцестуальные отношения. В генеалогическом мифе хоринцев Хоридой, их предок, однажды бродил по острову Ольхон на Байкале. Он увидел трех лебедей, спустившихся на берег озера и превратившихся в девиц. Хоридой похитил одежду одной из них. Из-за этого она не сумела улететь вместе со своими подругами и вышла замуж за Хоридоя. Она родила ему одиннадцать сыновей, от которых пошло одиннадцать хоринских родов. Когда оба они состарились, жена упросила Хоридоя отдать ей ее лебединую одежду. Она накинула ее и превратилась в царицу-лебедя, которая улетела в отверстие в юрте. Этот сюжет весьма перекликается с русскими сказками о Царице-лебеди и об Иване-царевиче, который похитил ее одежду и принудил тем самым выйти за него замуж. Аналогичный сюжет встречается и в индуистских мифах, когда Кришна похищает одежду купающихся девиц.

С возникновением у бурят шаманизма у них появляется дуалистическая структура. Согласно мифам, разделение небесных божеств – тенгри на два враждующих лагеря появилось после смерти Асаранги-тенгри, которому подчинялись все они. После этого произошел раскол небожителей на два лагеря: на плохих и злых богов, на добрых и хороших. Шаманские мифы балаганских бурят объясняют происхождение всех зол и болезней на земле так: некогда у главы всех богов, живших на небе, Саган Себдега («белый хозяин») была дочь красавица Наран («солнце»). К ней стали свататься одновременно предводители западных и восточных тенгри. В поединке победил глава западных тенгри. Он разорвал своего противника на части и сбросил на землю. Из его головы возникло чудовище Архан, стремящееся все время поглотить солнце. Из его ног – злые сестры, из его рук – дьявол, а из туловища – невиданное чудовище. Таким образом, мы видим древний индийский миф о Пуруше как бы наоборот, зеркально отраженным. Из частей тела поверженного хана восточных тенгри родились не предводители первых каст, а злые духи, чинящие людям препятствия.

Дети и внуки добрых и злых тенгри имеют антропоморфный облик. Они способны к оборотничеству: к превращению по своему желанию в птиц и зверей. Они имеют статус посредников между богами и людьми. Дети тенгри – ханы и нойоны, которые также делятся на западных (добрых) и восточных (злых). Западные ханы имеют характерные эпитеты, например: Хун Саган-нойон («молочно белый господин»), хозяин олова, или Хуте Саган-нойон («белый господин молока»). Из восточных ханов известны Эрлик-хан – владыка подземного мира и другие. Они, как правило, имеют эпитет «черный».

Очевидно, можно считать западных ханов предводителями белых шаманов, а восточных – предводителями черных шаманов, насылающих на людей оспу и прочие болезни и несчастья. Можно предполагать, что на возникновение этой мифологемы оказало влияние в свое время реальное расположение древних монголоидов, предков бурятов, как бы зажатых между белыми (европеоидами) и черными (негроидами).

В целом в бурятском эпосе много параллелей с индоевропейским эпосом. Так, главный герой переплывает реку на огромном налиме, ему постоянно помогают мифологические звери и птицы, которых он в свое время спас от верной гибели. Однако есть и существенные отличия, в противостоящем главному герою стане животных-врагов имеются гигантские комары размером с огромных птиц, муравьи ростом с быка, страшные осы размером с орла.

Мифологические персонажи могут принимать обличье разных животных. Так, враг, преследуемый героем, превращается в перепелку, а герой – в сокола. Герои, разрезанные на куски, чудесным образом воскресают из мертвых. В этом прослеживаются явные параллели с русскими сказками.

«Хозяйка животных» дает эскимосам прокормиться

Арктическая малая раса, как правило, проживает на Крайнем Севере, вокруг Северного Ледовитого океана. В нее входят эскимосы, коряки, чукчи, американские индейцы.

Данный антропологический тип в большей степени выражен у эскимосов. Что же касается самих эскимосов, то они сегодня проживают на Аляске, около 34 тысяч человек, на севере Канады – 26 тысяч человек, в Дании – на острове Гренландия, а также на Чукотке и в Магаданской области.

Пигментация кожи более темная, чем у североазиатской расы монголоидов. Волосы прямые и жесткие. Эпикантус встречается у 50 % населения. Выступание носа умеренное и слабое. Лицо менее плоское, чем у представителей североазиатской расы, но зато более прогнатное. Характерная для многих монголоидных рас о-образная форма ног выражена слабее. По некоторым пропорциям тела эти монголоиды значительно отличаются от континентальных рас. У них туловище и руки сравнительно короче, ноги длиннее, а грудная клетка более округлая. При сильно развитом костяке и мышцах подкожный жир развит слабее, что также отличает их от остальных монголоидов.

Вот перед нами эскимосская девушка (рис. 43). Если мы закроем правую часть лица и вглядимся в левую, то обнаружим довольно-таки наивный, можно сказать, детский тип лица. Однако выражение лица, конечно, не детское. Чем-то эта половинка лица напоминает североамериканских индейцев. И это не удивительно, ведь они близкие родственники эскимосов. Быть может, в этом лице (его половинке) прослеживаются жесткость и внешнее неприятие. Эскимосы хоть и не воины, но зато они постоянно «воюют» с холодным климатом.

Рис. 43

Правая часть лица, воспринимаемая отдельно, выглядит куда добрее. Здесь читается интерес, хитрость и, быть может, недоверие. Оттопыренная нижняя губа портит общее впечатление от портрета.

Вот перед нами мужчина, по виду шаман (рис. 44). На его лбу прикреплено стилизованное изображение летящего ворона – героя эскимосских мифов.

Рис. 44

Если мы закроем правую сторону его лица и сосредоточим свое восприятие на левой, то заметим «глубокий» затаенный взгляд, отстраненность и некую маску неприятия. Наверно, так выглядит лицо хирурга, делающего сложную операцию, когда у него что-то не клеится.

Правая часть лица более спокойна, может быть, даже излишне спокойна. Глаз хранит дистанцию. Наверное, такой же взгляд можно заметить у африканских колдунов. Да и в самом лице, в нижней его части, есть нечто африканское: быть может, легкий прогнатизм лица.

Если смотреть на портрет в целом, то нужно отметить особую форму черепной коробки. Она небольшая по размеру и характерная для эскимосов.

Вот перед нами портрет еще одной молодой эскимосской девушки (рис. 45). Надо отметить, что мы видим здесь весьма характерное лицо с крупными скулами и щеками. «Щелочки глаз» также характерны для данной расы. Быть может, это адаптация к яркому солнечному свету, отраженному от снега и льда, чтобы он не попадал в глаза?

Рис. 45

Если мы закроем правую часть лица, то увидим на левой в общем-то доброжелательную эмоцию радости и молодости.

Закрыв левую сторону лица и сосредоточившись на правой, мы увидим довольно четко и ясно очерченный абрис монголоидного лица; быть может, с некоторой долей «восточной» хитрости; но в целом эта половинка лица оставляет впечатление довольно простоватого и бесхитростного: что на уме, то и на лице. Правая часть лица связана с левым мозгом. Очевидно, супераналитических способностей здесь ждать не приходится, но человек добрый.

Рис. 46

На лице этой женщины (рис. 46) мы видим большую гамму эмоций. Если мы прикроем правую часть лица, то на левой заметим довольно-таки мужской характер. Здесь читаются и прямота, и неприятие, и жесткость, обычно свойственная мужчинам, а также мудрость, спокойствие и отстраненность. Удивительно «читать» все это именно здесь, на этой половинке лица, так как она по идее связана с эмоциональным мозгом. Но всякое бывает… Бывает, что женщины выполняют несвойственные им мужские функции; особенно это можно ожидать в условиях сурового существования в Арктике. Кроме прочего, это иногда может оказывать воздействие и на тело. Так, у эскимосов довольно часто, по сравнению с другими популяциями, встречается андрогенитальный синдром.

Если мы прикроем левую сторону лица и сосредоточимся на восприятии правой, то увидим в ней хорошо выраженный исходный арктический антропологический тип. Однако эта часть лица какая-то спящая. Эта часть связана с логическим мозгом и по идее должна быть более активна, но здесь мы видим все наоборот.

Эскимосы как этнос сформировались довольно-таки давно, около 5 тысяч лет назад. На протяжении своей истории они хорошо приспособились к существованию в Арктике. У них появилась охотничья лодка – каяк, ставшая прототипом байдарки. У них возник гарпун с поворотным наконечником – орудие охоты на морского зверя. У них имеется глухая меховая одежда специфического покроя, а также жилище из снега – игла, жировая лампа для варки пищи и обогрева жилища. Основная пища у них – мясо и жир морских и прочих животных. Они разнообразят свой рацион в летнее время ягодами и морскими беспозвоночными. Живут общинами.

Согласно эскимосской мифологии, мир населен духами – инуа. Они являются истинными хозяевами предметов, животных и явлений природы. Инуа может принимать облик маленького человечка с деформированными чертами лица или уменьшенной копии предметов, скал, ветра, бурана, солнца, животных, хозяином которых он является. Однако от инуа отличается тарнек – душа человека или животных.

В океане живет Седна – хозяйка животных. Она дает людям их в пищу. Однако если люди грешат, то их грехи запутываются в ее волосах. Седна гневается и не дает людям животных; и они могут умереть с голоду. Седна враждебно относится к мужчинам, поэтому «упрашивать» Седну «простить грехи» часто приходится женщинам.

Заметную роль в мифологии играет Ворон, выступающий в ипостаси культурного героя.

Согласно мифам эскимосов острова Кадъяк, Ворон принес в мир свет, и в тот же мир с неба упал пузырь с женщиной и мужчиной. Выйдя из пузыря, они создали горы, леса, поля и населяющих их животных.

Дракон как прародитель китайцев

Тихоокеанские монголоиды включают в себя две малые расы: дальневосточную и южноазиатскую. У дальневосточной малой расы, расселенной в Китае, Корее и Японии, цвет кожи смуглый. Глаза темные, как и у всех монголоидов. Волосы прямые, жесткие и очень темные. У взрослых людей эпикантус встречается от 75 до 95 % случаев. Третичный волосяной покров развит весьма слабо. Рост средний и чуть выше среднего. Лицо узкое, средней ширины, высокое и плоское. Мозговой череп в горизонтальном сечении сравнительно небольшой, но высокий. Нос довольно длинный, с прямой спинкой, обычно слабо– или средневыступающий.

Вот перед нами китайская девушка (рис. 47). Если мы прикроем правую часть лица, то обнаружим в левой эмоцию доминирования. Китайские девушки легки на подъем. К тому же они, вероятно, не из робкого десятка. Некоторые, например, наравне с мужчинами успешно осваивают кун-фу и прочие восточные единоборства.

Рис. 47

Если мы прикроем левую сторону лица, то обнаружим в правой эмоцию социальной вовлеченности в происходящее. Некий общественный энтузиазм вообще свойственен китайцам. Очевидно, за счет этого они добиваются удивительных успехов. Коллективные действия позволяют им проявлять свои лучшие качества. Может быть, поэтому в Китае прижился социализм, в то время как в остальных странах, включая Россию, он явно дышит на ладан. Вера в лучшее светлое будущее прямо-таки сквозит в этой части лица китайской девушки. Кроме прочего, на ее лице явственно угадывается мечтательность, свойственная молодости, но наряду с этим отмечается некоторая прямота и жесткость, свойственная китайским девушкам.

Вот перед нами мужчина в летах (рис. 48). На голове традиционная кепка. Наверное, как многие китайцы, конформист. Лицо весьма благородное, наверное, из интеллигенции. Если мы закроем правую часть лица и сосредоточим свой взор на левой, то без труда заметим некий «партийный» налет. Специфическое выражение у некоторых китайцев, принадлежащих к компартии, прямо-таки отпечатывается на их лицах. Особенно это проявляется, если они высокопоставленные партократы.

Некоторые люди умеют придавать своему лицу особое настроение, как это умели делать наши руководители из КПСС, особенно из ЦК КПСС. Вспомните их портреты, висевшие в каждом красном уголке завода, воинской части, КБ и т. д.

Умудренность опыта накладывается на легкую грусть – скорбь за родной народ. Прибавьте к этому самокритичность и народность, простоту и доступность, и вы получите портрет среднего члена Политбюро.

Левая часть лица связана с правым эмоциональным мозгом. Поэтому не удивительно, что многие высшие руководители по совместительству хорошие актеры. Они владеют своим лицом и умеют выстраивать по крайней мере эту левую часть лица, придавая ей нужное настроение. Они много тренируются в этом. И результат за многие десятилетия опыта – ошеломляющий. Слабая полуулыбка слегка озаряет доброе лицо. Это тоже надо уметь – освещать лицо полуулыбкой умеет не каждый. Проникновенный взгляд проникает в глубь вещей и распознает скрытое – оттого и грусть. Эти люди видят больше, чем другие, и грустят за своих соплеменников. К тому же здесь угадываются жесткость и «волевой подбородок» – надо уметь сообщить своему лицу непреклонность и готовность к принятию популярных решений. Эта часть лица какая-то интернациональная, межнациональная.

Однако если мы закроем левую часть лица и вглядимся в правую, то сразу увидим «китайского товарища» – личность вполне «осязаемую», имеющую конкретную национальность. Это происходит оттого, что эта часть лица связана с левым логическим мозгом. У каждого человека есть свой потолок аналитических способностей, который к тому же определяется воспитанием и генами. Как говорится, выше головы не прыгнешь. Мышление как таковое в большей степени отпечатывается на этой половинке лица, особенно это проявлено у высоколобых мужчин.

Личные качества «китайского товарища» выглядят не столь лучезарно, как можно было бы думать, созерцая его противоположную сторону лица. Здесь угадываются и легкая степень личного беспокойства, и некоторая нервозность, и «человеческое выражение лица». Это лицо человека, живущего в конкретной живой ситуации, а не небожителя, парящего над Землей. У китайцев в крови конформизм. Как говорится, нужно соответствовать. И боязнь «несоответствия» сквозит через дымку обыденности. Быть может, здесь угадывается и небольшая толика коварства. Впрочем, все это только «угадывается», и здесь есть прямая попытка скрыть все под внешне благожелательной маской добродушия. Как говорится, профессионально поджатые губы не дают выплеснуться истинным мыслям на лицо. Во взгляде есть нечто змеиное. Наверное, это традиционное выражение лица. Китайцы, как мне кажется, умеют придавать своему лицу «змеиное выражение». Возможно, эта «тотемная пантомима» идет от культа змей и драконов, которые были распространены некогда в Китае… А в остальном человек, конечно, как видно, неплохой. Трудно сходу оценить психологию представителя другой культуры.

Впрочем, у русских и китайцев много общего – гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. Взять в качестве примера хотя бы советскую историю.

Этническая история Китая сложна и длительна. Историки считают, что китайский народ, самый многочисленный в мире, восходит к общности древних земледельческих племен, возникших в бассейне реки Хуанхе в 4 тысячелетии до новой эры.

Одна из отличительных особенностей древнекитайской мифологии заключается в том, что мифологические персонажи истолковывались (в том числе и под влиянием позднейшего рационального конфуцианства) как реальные деятели глубокого прошлого – как правители и сановники. Большую роль в древности играли тотемистические представления. Так, иньцы считали своим тотемом ласточку, а племена ся – змею. Постепенно змея трансформировалась в дракона (лун). Дракон стал символом государя, а ласточка – символом государыни.

Прародителем людей считается полудракон-получеловек Нюй-ва. Первоначальные люди в виде бесформенных существ блуждали в кромешной тьме. Они были сросшимися воедино: сросшиеся зубы, ноги и т. д. Однако божественный первочеловек Пань-гу разделился на множество вещей: небо и землю, явления природы. Паразиты на его теле стали людьми. Здесь мы видим некое сходство с ведийскими мифами о Пуруше, расчлененном на части богами в результате жертвоприношения и создавшем мир из частей своего тела.

Согласно древним мифам, распространенным в Восточном Китае (нижнее течение реки Хуанхэ) – два змееобразных человека – брат и сестра Фу-си и Нюй-ва были единственными людьми, спасшимися от потопа. Они вступили в брачные отношения и породили новое человечество.

Древние китайцы верили, что на небо можно было забраться по особым небесным лестницам. Однако верховный правитель повелел своим слугам перерезать путь между небом и землей. Они выполнили его предписание. Одни подняли небо вверх, а другие опустили землю вниз. Таким образом, связь между небом и землей прервалась.

Некогда вокруг земли было десять золотых солнц. Однако посланный с неба стрелок уничтожает «лишние» солнца, стреляя в них из лука. В мифах также говорится о мировой горе, где живут небожители и где расположена «нижняя столица» мира, что указывает на устойчивую параллель с ведийскими мифами о мировой горе Меру.

Бог грома в древнем Китае – Луй-гун. Он ассоциируется с «громовым драконом». С ним связан миф о рождении первопредков. В древнекитайском языке «удар грома» (чжень) этимологически связан со словом «забеременеть». Миф о зачатии легендарного государя Шуня связан со встречей дракона с его будущей матерью – земной женщиной. Здесь мы также видим некоторые параллели с индоевропейской мифологией.

Как считал академик А.П. Окладников, занимавшийся древней историей Сибири в эпоху ранней бронзы, эпоху Иньского времени китайцы восприняли от соседних индоевропейских племен, действующих от Черного моря до Тихого океана, колесницу, секреты выплавки металлов, изготовления бумаги, порох и прочие диковинные «вещицы», которыми славился Древний Китай. Как считают некоторые историки, когда-то в Китае правила белая каста. Культ дракона-государя восходит к тем далеким временам. Не исключено, что сам культ дракона-прародителя китайцы восприняли у древних индоевропейцев. Как считают некоторые антропологи, самих китайцев, воспринимаемых как антропологический тип, нельзя считать «чистыми» монголоидами. На 70 % они монголоиды, а на 30 % – европеоиды. Очевидно, в возникновении этого антропологического типа «поучаствовали» предки индоевропейцев, некогда обитавшие на территории Алтая, Гобийского Алтая – в сердце Монголии. До сих пор в этих местах сохраняются выбитые на скалах изображения колесниц и конных воинов. О чем и свидетельствовал Окладников.

Не исключено, что коллективизм, столь распространенный у китайцев, а также и у русских, восходит к древней религиозной коллективной идеологеме кочевников, перемещавшихся некогда по всей Евразии от Черного моря до Тихого океана. Коллективизм как положительное качество отмечается у корейцев и японцев, чьи предки ведут свою родословную от жителей материка.

У южноазиатов соединилось много кровей

К тихоокеанским монголоидам относят и южноазиатскую малую расу. Раса эта широко распространена в странах Южной Азии и Юго-Восточной Азии. Цвет кожи темнее, чем это имеет место у представителей дальневосточной расы. Есть некоторый процент волнистых волос, что, очевидно, связано с некоторой примесью австралоидной расы. Эпикантус встречается реже – в 20–50 % случаев. Лицо менее уплощенное и сравнительно более низкое. Губы более толстые, чем у дальневосточной расы, а нос относительно широкий. Лоб часто имеет выпуклую форму. Рост тела небольшой.

На формирование этой расы, очевидно, кроме австралоидов, оказали существенное влияние и негроиды, и европеоиды.

Рис. 49

Вот перед нами мужчина – по виду профессиональный военный (рис. 49). Если мы прикроем правую часть его лица и сосредоточим свое восприятие на левой, то заметим специфическое малайское выражение лица – «малайскую гордость». Это выражается в несколько высокомерном повороте головы, в сжатых губах и во взгляде, направленном вдаль, поверх людей и материальных объектов. Здесь на лице написана самодостаточность. Вовсе не факт, что эта «самодостаточность» на самом деле имеет место в жизни этого человека, но он ее выражает – является ее «носителем».

Правая сторона его лица, воспринимаемая отдельно от левой, куда более традиционна и народна. Здесь мы видим некоторую расплывчатость черт, характерную для малайцев, а также заметное влияние австралоидного типа лица. Взгляд здесь такой же – обращенный поверх голов, но лицо типичного малайца, не особо притязательного. Быть может, угадывается некоторая рисовка, характерная для некоторых малайцев. Выглядит это немного смешно. Словно вождь племени «выступает» перед своими подчиненными, напуская на себе значительность и высокомерие. Эта часть лица связана с левым мозгом. И к сожалению, на лице мы не видим особой углубленной работы мысли.

Теперь взглянем на вьетнамскую девушку (рис. 50). В ее чертах лица мы, несомненно, угадываем заметное влияние негрской расы. Это косвенным образом свидетельствует о том, что в Юго-Восточной Азии, как некогда и на островах Индонезии, обитали негритянские племена. Здесь мы видим большое расстояние между глазами, специфический «наивный» взгляд черных негритянских глаз, крупные негритянские губы, подбородок «яичком». Наряду с этим присутствуют и монголоидные особенности: «второе веко», широкие скулы, если смотреть в целом – монголоидный разрез глаз.

Рис. 50

Закрыв правую часть лица, мы видим весьма притягательный образ молодой девушки. В ней присутствует нечто от монголоидной расы, а нечто от негроидной; и то и другое неуловимо сплелись вместе, образовав «малайский идеал красоты», который так нравится некоторым ценителям – европейским мужчинам. Помнится, Иван Ефремов, тоже большой знаток и ценитель женской красоты, в своей книге «Час быка» писал о том, что в будущем все расы сольются воедино и будет образован новый идеал красоты. Он описал прекрасную девушку из будущего, в чертах которой слились все лучшие внешние женские качества монголоидов, негроидов и европеоидов. Ефремов писал, что, глядя на прекрасные юные черты молодой девушки, невозможно было отделить эти расовые составляющие друг от друга. Быть может, именно малайцы навеяли Ефремову такой литературный сюжет.

Наблюдая правую половинку лица нашей молодой вьетнамки, мы видим наивность негрской расы и загадку монголоидной. И эти психические качества в такой пропорции являются притягательными.

Однако если мы закрываем левую часть лица и сосредотачиваем свой взор на правой части лица, то видим гораздо меньшую пропорцию красоты. Здесь в нижней части лица проступает отдельно негритянская эмоция, а в верхней – монголоидная. Образ распадается на составные части. Быть может, это происходит оттого, что эта правая часть лица связана с левым аналитическим мозгом. И интеллектуальному мозгу соединить разные эмоции воедино трудно. Не его стезя.

Здесь мы видим наивность негритянского ребенка (губы и подбородок), некую отстраненность и, быть может, пробивающуюся сквозь нее жестокость монголоида. Образ распался.

Дабы смикшировать могущие показаться кому-то неприятными физиогномические выводы, рассмотрим лицо тайского мужчины (рис. 51).

Рис. 51

Закрыв правую часть его лица и сосредоточив свой взор на восприятии левой части, мы видим какое-то уснувшее выражение. Здесь прочитывается, быть может, обида, неудовольствие большого ребенка. Глаз вообще какой-то заплаканный. Губы надулись.

Прикрыв левую часть лица и воспринимая отдельно правую часть, мы заметим жесткость, быть может, даже жестокость, напряжены подбородок, глаз – устремленный к цели. Перед нами если не самурай, то по крайней мере непримиримый воин. Взгляд готов уничтожить врага. Эта часть лица связана с левым аналитическим мозгом. Стало быть, можно сделать вывод, что напряженность и воинственность исходит из логики вещей, а не продуцируется сиюминутной эмоцией. Воспринимая эту часть лица этого человека, мы видим отрешенность от эмоциональной составляющей психики и нацеленность на выполнение задания, программируемого аналитическим мозгом. Такое выражение лица должно быть у профессиональных убийц? Кто знает, кто знает.

Если же говорить в целом об этом портрете, то в нем мы видим некоторую пропорцию европеоидных черт и монголоидных. Здесь соединились, быть может, не лучшие качества тех и других. Кстати, татаро-монголы, славившиеся своей жестокостью, по своему расовому составу также были смешанной расой. В их жилах текла кровь и монголоидов и европеоидов. Однако времена меняются, то, что считалось хорошим несколько веков назад – воинственность, непреклонность и самоотверженность, сегодня как-то не в чести. Это востребовано разве что на ринге и в кино. Современным военным нечасто приходиться убивать, к тому же они в большей степени должны зависеть от прихотей начальства, чтобы выстраивать свою военную карьеру. Это накладывает на их поведение определенный отпечаток, ограничивающий личные боевые качества, резкость и эгоизм.

Однако, надо думать, воинственность и бескомпромиссность еще остались в геноме южноазиатов, достаточно вспомнить красных кхмеров.

Что касается мифологии жителей Южной Азии, то она, очевидно, была в прошлые века весьма глубокой и интересной. Так, к примеру, вьеты – народ, населяющий ныне Вьетнам, имели свою древнюю государственность и многовековую историю письменной культуры. Следы мифологических мотивов сохраняются на памятниках изобразительного искусства бронзового века. На ритуальных бронзовых барабанах имеются стилизованные изображения солнечных дисков с расходящимися лучами, тотемных животных – лань, птица, расположенных вокруг солнца, людей в головных уборах из перьев. Что подтверждает существование у древних вьетов культа солярного божества и тотемных представлений. Широко известен миф о победоносной борьбе горного духа, обитавшего на священной горе Танвиен, против духа вод. Большинство героев мифов антропоморфны, однако первым государем считается «государь дракон лака». В поздних средневековых изображениях он сохраняет свою змеевидность. Существует этнографический миф о рождении первых людей из яйца, снесенного наложницей властелина драконов – огненным Драконом Лак Лаунг Куаном. У народов Индокитая распространены мифы рождения первых людей из тыквы.

Кто «придумал» кровавые жертвоприношения у индейцев?

Кто создал американскую расу?

Как считают большинство антропологов, современный человек появился в Америке сравнительно недавно. Вероятно, это эпохальное событие произошло в период между 70 и 12 тысяч лет назад. В этот период наибольших похолоданий море отступало и образовывалась широкая перемычка Берингия, которая связывала Чукотку и Аляску. Ныне она затоплена Беринговым проливом. Считается, что охотники-собиратели, имевшие монголоидную внешность, прошли из Сибири в Америку, как говорится, не замочив ног – продвинувшись на юг по одному из свободных ото льда путей. Они распространились по Великим равнинам и проникли в Южную Америку, достигнув Патагонии.

И в самом деле, на севере Американского континента обитают эскимосы с ярко выраженными монголоидными чертами. Похожий тип обитает ныне и в самой южной оконечности Южной Америки – Огненной Земле.

По мнению палеоантропологов, у палеоиндейцев были прямые черные волосы, медного оттенка кожа, темные глаза, широкие скулы и лопатовидные передние зубы-резцы. Перечисленные особенности сохранились у американских индейцев поныне. Однако не все индейцы выглядят как типичные монголоиды. Так, к примеру, индейцы из Дакоты имеют несколько иной облик, заметно отличающийся от обычных монголоидов. У них длинные носы, иногда с выпуклой спинкой и высокой переносицей. Уплощенность лица умеренная и даже небольшая. Эпикантус редок. Тотальные размеры лица и головы часто большие. Рост средний и большой. Для большинства популяций характерна повышенная массивность при полноценном питании. Некоторая «нетипичность» американских индейцев иногда рассматривается как сохранение особенностей древних монголоидов. Однако другие исследователи считают эту «нетипичность» результатом скрещивания с представителями белых популяций, также в разное время проникавших на американский континент.

В пользу этой последней версии могут свидетельствовать не только данные антропологии и археологии, но и мифы. Так, существует весьма интересный миф о Виракоча – белом божестве, который вместе со своими помощниками прошел по всей стране, вызывая людей из-под земли, рек, озер и пещер. Согласно космогоническому мифу, Виракоча в озере Титикака создал солнце, луну и звезды. Затем он при помощи своих помощников – двух младших Виракоча сделал из камня человеческие фигуры и по их подобию создал людей, назначив каждому племени свою область обитания. Как считают специалисты, в образе Виркоча (полное имя Илья-Кон-Тики-Виракоча) слились сразу несколько древних божеств: Илья – солярное божество, Кон-Тики – огненное божество и собственно Виракоча – божество земли, воды. Культ Виракоча стал вытеснять с конца XV века прежний культ солнца и грома как верховных божеств. По легендам индейцев кечуа Виракоча, осуществив свою цивилизационную миссию и создав «новых людей», уплыл на Запад.

Очевидно, в этом мифе запечатлелось реальное событие – прибытие на Американский материк некой группы белых путешественников. Не исключено, что белые популяции периодически появлялись в Америке, являясь носителями новых знаний. Основываясь на этом, нельзя исключать, что антропологическая «нетипичность» американских индейцев возникла в результате митисизации белых колонистов и аборигенного монголоидного населения Америки. Так, согласно летописям, у инков до прибытия в Америку Колумба правила белая каста, имевшая белую кожу, высокий рост, светлые волосы и глаза и европеоидные черты лица. Кто знает, может быть, это были потомки Виракоча, не пожелавшие вместе с ним покидать благодатную землю Америки.

Вот перед нами два портрета «нетипичных» американских индейцев (рис. 52, 53). Здесь мы видим среди прочего крупные носы с выпуклой спинкой. Однако остальные антропологические особенности в большей или меньшей степени соответствуют монголоидному типу лица. Это широкие скулы, едва заметный альвеолярный прогнатизм, характерный, например, для эскимосов, небольшой «убегающий назад» лоб, увеличенные надбровные дуги. Здесь также отмечается монголоидный разрез глаз со «вторым веком», массивность челюстей, характерные для эскимосов подбородок и рот.

Рис. 52

Рис. 53

Если мы закроем правую часть лица на первом рисунке (рис. 52), то столкнемся с довольно-таки свирепым выражением лица. Поневоле вспоминается, что индейцы в былые времена были довольно-таки жестоки. Их человеческие жертвоприношения на ступенях пирамид Солнца и Луны были в свое время весьма массовым и распространенным явлением. Небольшой лоб и «сократившиеся» лобные доли сейчас воспринимаются довольно-таки одиозно. Этот признак как бы фиксирует наше внимание на проблеме жестокости и антигуманности. Впрочем, если брать человеческие жертвоприношения, то древние люди мыслили в других категориях. Отправляя жертву к праотцам, они верили, что созидают благо, помогают вернуться душе человека вновь в эту жизнь. К тому же надо иметь в виду, что, возможно, индейцы не сами «придумали» ритуалы жертвоприношений, а позаимствовали их у белых колонистов, прибывших на американский континент задолго до Колумба. Тем не менее, психическая бескомпромиссность нас, современных людей, конечно, отпугивает. Эту «бескомпромиссность», а вернее ее отпечаток, мы можем видеть на левой части лица это индейца.

Правая часть лица индейца более доброжелательная. К тому же здесь угадывается влияние европеоидной расы. Эта часть связана с левым логическим мозгом.

Другой индеец, изображенный в профиль, выглядит еще более европеизированным. Здесь видно, что лицо заметно более спокойно и расслабленно. Если брать антропологические признаки, то здесь видны небольшой альвеолярный прогнатизм, характерный монголоидный подбородок и прочие признаки монголоидности. В целом же в этом лице, конечно, больше европейских черт, нежели у предыдущего индейца. Мозговой череп имеет вполне европейскую форму. Костюмированное представление с надеванием характерных головных уборов, очевидно, касается формы ритуала, а не его сути. Сегодня богу солнцу если и приносят жертву, то только в виде цыпленка. И слава богу!

Многие исследователи обращают внимание на сходство древних религиозных сооружений Старого и Нового света. Так, в Центральной Америке, Перу и Мексике по сей день сохранились ступенчатые пирамиды, по своему архитектурному замыслу довольно близкие к аналогичным ступенчатым пирамидам, построенным в Южной Азии. Это позволяет предполагать культурные связи между малазийцами и палеоиндейцами.

Кроме того, нельзя исключать, что на землю Американского континента задолго до Колумба проникали и негроидные популяции. Так, от культуры ольмеков, живших на южном побережье Мексиканского залива, сохранились по сей день огромные каменные головы, вырезанные из цельного монолита, изображающие негрский или малазийский тип лица. Однако лично мне представляется, что каменные изваяния ольмеков изображают не негрский, а малазийский тип лица, в котором соединились монголоидные и негроидные признаки. Взгляните сами на одно из каменных изваяний ольмеков: большие губы и широкий нос сочетаются здесь с широкими скулами и характерным для монголоидов лбом (рис. 54).

Рис. 54

При этом левая часть лица каменной головы, воспринимаемая отдельно, кажется куда более агрессивной, чем добродушная, спящая правая часть лица. Очевидно, у изображенных здесь переселенцев доминировали в большей степени эмоции.

Можно предполагать, что древние малайцы, как и древние европейцы, добрались до берегов Мезоамерики, переплыв Тихий океан. Таким образом, они оказались в Мезоамерике задолго до Колумба.

Царь-жрец ^— предводитель «длинноухих»

Кроме перечисленных рас, есть и такие, которые с трудом поддаются классификации. Они возникают в контактных зонах между большими расами. Одной из таких переходных рас считается полинезийская раса. Распространена она на островах Тихого океана и в Новой Зеландии. Кожа у представителей этой расы смуглая, иногда довольно светлых или желтоватых оттенков. Волосы темные, волнистые или прямые. Глаза темные, третичный волосяной покров обычно слабый, на лице увеличивается до средних значений. Эпикантус встречается редко. Нос средневыступающий и относительно широкий. Губы в большей степени склонны к полноте. Встречаются типы высокого роста, с крупными чертами лица. Эту расу обычно причисляют либо к европеоидам, либо к монголоидам, либо к австралоидам. По одному этому уже понятно, что мы имеем дело с популяцией смешанного происхождения. Можно предполагать, что различные расовые типы в разное время переплывали через Тихий океан в разных направлениях. Они часто останавливались на островах и заселяли их, где и происходило смешение разных расовых комплексов.

Вот перед нами молодая полинезийка (рис. 55). В общем, девушка дольно приветливая, в меру упитанная. Однако если мы закроем правую часть лица, то обнаружим на левой некую застывшую эмоцию, вероятно, более характерную для монголоидов. Лично мне не кажется, что это эмоция безоглядной радости, скорее всего это маска радости, «надеваемая» в соответствии с поведенческим ритуалом. С монголоидами роднят эту девушку и убегающий назад слегка скошенный лоб, и довольно широкие скулы. Да и взгляд какой-то типично монголоидный, быть может, отчасти «стеклянный», подбородок массивный, улыбка «фарфоровая». Диссонирует с этим нос, полный – с острым кончиком. Нос, конечно, не монголоидный. Взгляд направлен куда-то впереди себя и одновременно внутрь себя, что часто можно видеть у монголоидов.

Рис. 55

Если мы прикроем левую часть лица и сосредоточим свой взор на правой части, то обнаружим в общем-то европейское лицо с едва заметной примесью монголоидности. О монголоидности здесь свидетельствуют слегка скошенный лоб, массивные подбородок и нижняя челюсть и глаз с легким «прищуром».

Таким образом, в лице одной девушки соединились два расовых комплекса, характерных для европеоидов и монголоидов. В других лицах полинезийцев можно видеть некоторую долю негроидности, а также австралоидности. И в самом деле, поневоле поверишь, что полинезийцы – смешанная раса.

Считается, что заселение Полинезии началось во втором тысячелетии до новой эры. Предки полинезийцев переселялись с Фиджи на Тонга, а оттуда на Самоа. Заселение Полинезии могло идти и через Микронезию. Очевидно, белые и смешанные в расовом отношении колонисты достигали островов Полинезии, отправляясь в рискованное плавание из Малой Азии, Индонезии и Меланезии. Предполагают, что индейцы Южной Америки тоже могли оказать влияние на формирование полинезийского антропологического типа. На этом, в частности, настаивал норвежский исследователь Тур Хейердал. Таким образом, миграция населения шла через Тихий океан в обоих направлениях: из Азии в Америку и из Америки в Азию. Культурное, религиозное и расовое сходство обоих столь далеких регионов по крайней мере позволяет это предполагать.

В мифах большинства полинезийских островов в качестве места, откуда расселялись полинезийцы и куда возвращаются после смерти души достойных, фигурирует чудесная страна на западе – Гаваики (Аваики). Новозеландский этнограф Те Ранги Хироа (П. Бак) – сторонник северного (через Микронезию) пути заселения Полинезии, полагал, что Гаваики – это одно из названий островов Общества. Именно на островах Общества находился общеполинезийский культовый центр, жрецы которого давали инициации другим жрецам и формировали наиболее древние культовые традиции.

На древнюю азиатскую традицию указывает и то, что на островах Полинезии имеются полупрофессиональные жрецы-сказители и исполнители танцев, которые являются знатоками традиционных мифологических сюжетов. На Таити имелись шаманы-колдуны и экстатические прорицатели, что роднит их с аналогичной профессиональной кастой в Юго-Восточной Азии. Кроме того, на Таити был институт сакральных царей-жрецов, который противостоял военным вождям. С царем-жрецом было связано представление об особой магической силе (мана), которая распространяется на всех подданных царя-жреца.

В Новой Зеландии бог-громовик Ронго противостоит богу войны Ту. Оба бога являются близнецами. Мир разделен между ними. Ту (или богу Тангароа на острове Мангайа) принадлежит все «красное», а Ронго – все остальное. Темноволосые люди считаются потомками Ронго, а светловолосые – потомками Тангароа. Сыном Тангароа был воинственный бог Оро. Его потомки ариои были наиболее упорными противниками принятия христианства.

В Новой Зеландии, по свидетельству исследователя древних маорийских мифов Э. Беста, развитие мира и расселение людей по лику земли уподобляется росту дерева, имеющего общий корень и множество ветвей и отростков с листьями. Это, например, соответствует распространенной индоевропейской мифологеме мирового древа. В мифах Новой Зеландии поколение богов-близнецов бунтует против своих родителей: Ранги и Папы, с последующей ссорой между братьями. Эти мотивы созвучны вавилонскому мифу о борьбе Мардука и Тиамат, а также греческим мифам о борьбе разных поколений богов. По одному из центральнополинезийских мифов, в период тьмы По в раковине сидел сам себя создавший Тангароа. Затем он сделал из своей раковины Небо и Землю. Однако пространство между Землей и Небом захватил его брат Атеа, который, приняв облик чудовищного осьминога, стал препятствовать окончательному поднятию Неба над Землей. В этом мы видим ясно очерченный мотив, характерный для индусской мифологии: Брахма сам себя породил, находясь в золотом яйце. Затем он поднял Небо и закрепил Землю.

Сакральный миф о борьбе двух братьев распространяется на вождей первопредков. Согласно мифу, распространенному на Гавайях и на о. Пасхи, в борьбе младшего и старшего сыновей за власть побеждает младший, который имеет все признаки вождя-жреца. Вождь-царь, будучи убитый своим братом, использует магическую силу мана и чудесным образом воскресает из мертвых. Один брат возглавляет воинство «тощих», другой – «длинноухих». Побеждают длинноухие. В этом угадывается, как ни странно, сюжет из русских сказок о борьбе Ивана-царевича со своими братьями.