Аврора Горелика (сборник) Аксенов Василий

АЛЕХАНДРО

Здрасте. Все это мое творчество. Ты видишь – мы все под Деревом Свободы, Грегоро, Мария, Микаэло, все они творят – это значит, я творю. Я создал этот мир.

ФЕОДОРО

Безнравственно превращать друзей в персонажи.

АЛЕХАНДРО

Наоборот – я персонажи превращаю в своих друзей, я облекаю их в плоть, я даже сплю с Марией. Кроме того, я должен их кормить. Вот это малоприятная обязанность. Часами сижу на пальме. Даже писать некогда.

ФЕОДОРО

А они довольны?

АЛЕХАНДРО

Еще бы! Ведь здесь мы все абсолютно свободны. До нашей отмели не доходят прогулочные катера, и яхты с оголтелыми туристами проходят стороной. Мы здесь вдали от всей вашей суеты. Творим, и все. Только ты к нам приходишь, да два раза в день пролетает рекламный вертолет фирмы «Маскулинас». Поверь, мне большого труда стоило вытащить сюда друзей и Марию, но сейчас они абсолютно довольны… немного ворчат, но это лишь от избытка юмора…

ФЕОДОРО

В общем, твое повествование развивается без сучка и задоринки?

АЛЕХАНДРО

(гордо). Да!

ФЕОДОРО

Полная идиллия, никаких коллизий, бесконфликтность?

АЛЕХАНДРО

(смеется). Конечно. Все ваши коллизии нам надоели, мы сыты ими по горло. (Тихо и серьезно.) Хватит, мы достаточно настрадались в ваших городах. (Снова весело.) Вот только ты совращаешь моих героев сигаретами, да этот дурацкий вертолет вызывает жажду.

ФЕОДОРО

Но с едой ведь трудности?

АЛЕХАНДРО

Ничего страшного. Временные трудности. Постоянные временные трудности… (Встает.)

Вспыхивает яркий дневной свет. Пальма прекращает вращение, восстанавливается прежняя картина. Грегоро, Мария, Микаэло и Феодоро подходят к Алехандро.

МАРИЯ

(руки в боки). Ну, так что же ты, милый? Когда будем обедать?

ГРЕГОРО

Может быть, еще потрясешь, Алехандро?

МИКАЭЛО

В самом деле, старик, хорошо творить на голодный желудок, но потом неплохо и пошамать.

ФЕОДОРО

Я бы тоже подзакусил. Неплохо было бы угостить гостя.

АЛЕХАНДРО

(весело). Ну что ж, попробую! Вдруг – время подошло?! (Прыгает на пальму, трясет ее.)

Сверху с глухим стуком падает на сцену человеческая голова. Катится. Останавливается. Все с удивлением наблюдают это неожиданное явление.

АЛЕХАНДРО

(спрыгивает с пальмы, отряхивает руки). Извольте – отличнейший кокос! (Замечает голову.) Однако это не кокос! Что это?

ГОЛОВА

Жизнь. Вторжение суровой действительности.

АЛЕХАНДРО

Это не входит в сюжет. У меня и в мыслях не было подобных фокусов. Даже в подсознании не было ничего подобного.

ГОЛОВА

Как знать, дружок. Отойди в сторону, дружок.

Алехандро в растерянности отходит.

ГОЛОВА

(вращая глазами, высовывая язык, легкомысленно и глумливо болтает). Буэнос тардес, гутен таг, бонжур, хау ду ю ду! Рекламный отдел фирмы «Маскулинас» приветствует дорогих наших отшельников. Ну-с, деточки, чем вы тут живете, каковы ваши стремления, чаяния?

АЛЕХАНДРО

(приглядываясь к Голове, задумчиво). Почему мне так знакомы эти омерзительные черты?

МАРИЯ

(раскачивая бедрами, подходит к Голове). Третьего дня иду я по Авендис Семидесятилетия Свободы и, представляете…

ГОЛОВА

(ободряюще). Ну-ну, представляем.

МАРИЯ

И представляете, белый «ягуар» медленно едет вслед за мной, а в нем совсем еще не старый мужчина.

ГОЛОВА

Вот это удача!

АЛЕХАНДРО

Мария!

МАРИЯ

Отстань! (Голове.) Это не вам. Так вот, этот мужичонка улыбается мне и нажимает кнопки. Нажмет одну – твист, нажмет другую – босанова, нажмет третью – хали-гали… А на заднем сиденье у него, представляете, самые большие и самые красивые бутылки. Можете представить, кто это был?

ГОЛОВА

Я-то знаю, а вы?

МАРИЯ

(торжественно). Это был второй секретарь заместителя помощника заведующего отделом пустой тары фирмы «Маскулинас», вот кто это был!

ГОЛОВА

И вы, конечно…

МАРИЯ

(в отчаянии). Ах, я тогда была еще такой незрелой, такой наивной! Я верила этому неврастенику. (Показывает на Алехандро.)

ГОЛОВА

А сейчас?

МАРИЯ

Сейчас не верю. В наше время, когда молодежь всего мира…

ГОЛОВА

Понятно. Встаньте пока в уголке на просцениуме.

ГРЕГОРО

(засунув руки в карманы, независимой походочкой подходит к Голове). Хочу сообщить, что я не авангардист и не ретроград, я независимый музыкант.

ГОЛОВА

Понятно. Вам тоже дело найдется. Встаньте там рядом с ней.

АЛЕХАНДРО

(в смятении). Что здесь делается? Грегоро!

ГРЕГОРО

Пойми, Алехандро, я получил соответствующее воспитание, привык к тонким продуктам. К тому же я соскучился по своей девушке. (Встает рядом с Марией.)

ГОЛОВА

(Микаэло). Для вас у нас тоже все приготовлено. Мы поощряем пластику.

МИКАЭЛО

Предупреждаю, я абстракционист, хотя и…

ГОЛОВА

Ничего-ничего, с вами у нас поработают… И колбаски подкинем, и выпивки залейся… Встаньте туда, к ним.

АЛЕХАНДРО

Микаэло!

МИКАЭЛО

Не глупи, старик. Не могу я тут в песке голодать. Ни книжки почитать, ни культурно отдохнуть. И девочку мою ты забыл включить в сюжет, старичок. А от Дерева Свободы проку – ноль. Прости, старик.

ГОЛОВА

(резко). На первый-второй рассчитайсь!

МАРИЯ

Первый!

ГРЕГОРО

Второй!

МИКАЭЛО

Первый!

МАРИЯ

Второй!

ГРЕГОРО

Первый!

МИКАЭЛО

Второй!

МАРИЯ

Первый!

ГРЕГОРО

Второй!

МИКАЭЛО

Первый!

МАРИЯ

Второй!

ГОЛОВА

Ряды вздвой!

После некоторой путаницы завербованные вздваивают ряды.

ГОЛОВА

Шагом марш! Запевай!

С песней «Маскулинас-Маскулинас» завербованные уходят.

Феодоро тоже спешит покинуть сцену.

АЛЕХАНДРО

А ты-то куда, Феодоро?

ФЕОДОРО

Я должен вернуться к своим обязанностям. (Тихо.) С ними лучше не связываться, Алек. Не донкихотствуй. (Уходит.)

На сцене остаются только Алехандро и Голова.

АЛЕХАНДРО

Может быть, вы объясните мне, что все-таки это значит?

ГОЛОВА

А что вас, собственно, интересует? (Она не проявляет к Алехандро ни малейшего интереса и уже начинает медленно откатываться в глубину сцены.)

АЛЕХАНДРО

Вы вторглись в мой сюжет, похитили моих героев, любимую девушку, наконец…

ГОЛОВА

Это вторжение жизни, мой дорогой, вторжение сложной и прекрасной, очаровательной и беспощадной действительности.

АЛЕХАНДРО

Катитесь к черту!

ГОЛОВА

К черту? С удовольствием, с удовольствием… (Укатывается со сцены.)

АЛЕХАНДРО

(вслед). А мне-то куда деваться?

ГОЛОВА

(из-за кулис). Ваше дело, мой дорогой, ваше дело.

АЛЕХАНДРО

(бредет один по сцене, в отчаянии заламывает руки). О, горе! Откуда вырвалась эта мрачная гадина? И почему его мерзкие черты мне так знакомы? (Подходит к пальме, трясет ее.) Я остался совсем один. Пошли мне что-нибудь, о Дерево Свободы! (Трясет.) Ничего, полный ноль! Неужели придется возвращаться туда?