Смотрю на Божий мир я исподлобья… Губерман Игорь
В оформлении переплета использована картина «Slightly Confused XI» К. Победина
Фотография Игоря Губермана на 4-й сторонке переплета Д. Хубецовой
© Губерман И., 2015
© Победин К., оформление переплета, 2015
© Хубецова Д., фотография, 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Шестой иерусалимский дневник
Часть первая
- В любой мелькающей эпохе,
- везде стуча о стену лбами,
- мы были фраеры и лохи,
- однако не были жлобами.
* * *
- Не то чтобы печален я и грустен,
- а просто стали мысли несуразны:
- мир личности настолько захолустен,
- что скукой рождены его соблазны.
* * *
- Реальность этой жизни так паскудна,
- что рвётся, изнывая, на куски
- душа моя, слепившаяся скудно
- из жалости, тревоги и тоски.
* * *
- Свободно я орудую ключом
- к пустому головы моей сосуду:
- едва решу не думать ни о чём,
- как тут же лезут мысли отовсюду.
* * *
- Накалялся до кровопролития
- вечный спор, существует ли Бог,
- но божественность акта соития
- атеист опровергнуть не мог.
* * *
- Мессия вида исполинского
- сойдёт на горы и долины,
- когда на свадьбе папы римского
- раввин откушает свинины.
* * *
- Я и откликнувшийся Бог —
- вот пара дивных собеседников,
- но наш возможный диалог
- зашумлен воплями посредников.
* * *
- Все мы перед Богом ходим голыми,
- а пастух – следит за организмами:
- счастье дарит редкими уколами,
- а печали – длительными клизмами.
* * *
- Людей ничуть я не виню
- за удивительное свойство —
- плести пугливую хуйню
- вокруг любого беспокойства.
* * *
- Мне стены комнаты тесны,
- сегодня в путь я уложусь,
- а завтра встречу три сосны
- и в них охотно заблужусь.
* * *
- Ушли мечты, погасли грёзы,
- усохла роль в житейской драме,
- но, как и прежде, рифма «розы»
- меня тревожит вечерами.
* * *
- Забавно мне: среди ровесников
- по ходу мыслей их таинственных —
- полно пугливых буревестников
- и туча кроликов воинственных.
* * *
- С утра душа моя взъерошена,
- и, чтоб шуршанье улеглось,
- я вспоминаю, что хорошего
- вчера мне в жизни удалось.
* * *
- Нашёл я для игры себе поляну,
- играю с интересом и без фальши:
- в далёких городах, куда ни гляну,
- я думаю о тех, кто жил тут раньше.
* * *
- Живу не в тоске и рыдании,
- а даже почти хорошо,
- я кайфа ищу в увядании,
- но что-то пока не нашёл.
* * *
- А на зовы прелестного искуса
- я с отмеченных возрастом пор
- то смотрю с отчуждением искоса,
- то и вовсе – не вижу в упор.
* * *
- Душа моя однажды переселится
- в застенчивого тихого стыдливца,
- и сущая случится с ним безделица —
- он будет выпивать и материться.
* * *
- Истории слепые катаклизмы,
- хотя следить за ними интересно,
- весьма калечат наши организмы —
- душевно даже больше, чем телесно.
* * *
- В дому моих воспоминаний
- нигде – с подвала по чердак —
- нет ни терзаний, ни стенаний,
- так был безоблачен мудак.
* * *
- Я ободрял интеллигенцию,
- как песней взбадривают воинство,
- я сочинял им индульгенцию
- на сохранение достоинства.
* * *
- Так часто под загадочностью сфинкса —
- в предчувствии томительном и сладком —
- являлись мне бездушие и свинство,
- что стал я подозрителен к загадкам.
* * *
- Он оставался ловелас,
- когда весь пыл уже пропал,
- он клал на девку мутный глаз
- и тут же сидя засыпал.
* * *
- Кто верил истово и честно,
- в конце концов, на ложь ощерясь,
- почти всегда и повсеместно
- впадал в какую-нибудь ересь.
* * *
- Я мучу всех и гибну сам
- под распорядок и режим:
- не в силах жить я по часам,
- особенно – чужим.
* * *
- Всё в мире любопытно и забавно,
- порой понятно, чаще – не вполне,
- а замыслы Творца уж и подавно —
- чем дальше, тем загадочнее мне.
* * *
- Благодарю, благоговея,—
- за смех, за грусть, за свет в окне —
- того безвестного еврея,
- душа которого во мне.
* * *
- Я на сугубо личном случае
- имею смелость утверждать,
- что бытия благополучие
- в душе не селит благодать.
* * *
- Ко мне стишки вернулись сами,
- чем я тайком весьма горжусь:
- мой автор, скрытый небесами,
- решил, что я ещё гожусь.
* * *
- Забавно мне моё еврейство
- как разных сутей совмещение:
- игра, привычка, лицедейство,
- и редко – самоощущение.
* * *
- В жестоких эпохах весьма благотворным
- я вижу (в утеху за муки),
- что белое – белым, а чёрное – чёрным
- узрят равнодушные внуки.
* * *
- Все темы в наших разговорах
- кипят заведомым пристрастием,
- и победить в застольных спорах
- возможно только неучастием.
* * *
- Сегодня старый сон меня тревожил,
- обидой отравив ночной уют:
- я умер, но довольно скоро ожил,
- а близкие меня не узнают.
* * *
- С судьбой не то чтоб я дружил,
- но глаз её всегда был точен:
- в её побоях (заслужил)
- ни разу не было пощёчин.
* * *
- Я на гастролях – в роли попугая,
- хотя иные вес и габарит:
- вот новый город, публика другая,
- и попка увлечённо говорит.
* * *
- Наше бытовое трепыхание
- зря мы свысока браним за водкой,
- это благородное дыхание
- жизни нашей, зыбкой и короткой.
* * *
- А премий – ряд бесчисленный,
- но я не награждаем:
- мой голос легкомысленный
- никем не уважаем.
* * *
- Весьма в ходу сейчас эрзацы —
- любви, привязанности, чести,
- чем умножаются мерзавцы,
- легко клубящиеся вместе.
* * *
- К долгой славе сделал я шажок,
- очень хитрый (ибо не дебил):
- новые стихи я с понтом сжёг
- и про это всюду раструбил.
* * *
- Сопит надежда в кулачке,
- приборы шкалит на грозу;
- забавно жить на пятачке,
- который всем – бельмо в глазу.
* * *
- Кто много ездил, скажет честно
- и подтвердит, пускай беззвучно,
- что на планете нету места,
- где и надёжно, и не скучно.
* * *
- Когда, восторжен и неистов,
- я грею строчку до кипения,
- то на обрез попутных смыслов
- нет у меня уже терпения.
* * *
- Моя задорная трепливость —
- костюм публичности и членства,
- а молчаливость и сонливость —
- халат домашнего блаженства.
* * *
- Так редок час душевного прилива,
- ласкающего старческую сушь,
- что я минуты эти торопливо
- использую на письменную чушь.
* * *
- Пока живу, звучит во мне струна —
- мучительная, жалобная, лестная;
- увы, есть похоть творчества – она
- живучей, чем сестра её телесная.
* * *
- Шушера, шваль, шантрапа со шпаной —
- каждый, однако, с пыльцой дарования —
- шляются в памяти смутной толпой
- из неразборчивых лет созревания.
* * *
- С утра весь день хожу смурной,
- тоской дыханье пропиталось,
- как будто видел сон дурной
- и ощущение – осталось.
* * *
- Движение по небу облаков,
- какая станет баба кем беременна,
- внезапную активность мудаков —
- Создатель расчисляет одновременно.
* * *
- Скоморошество, фиглярство,
- клоунада, шутовство —
- мастерства живое царство
- и свободы торжество.
* * *
- Пусть ходит почва ходуном,
- грохочет гром, разверзлись хляби,
- но кто родился блядуном —
- идёт под молниями к бабе.
* * *
- Пространство жизни нами сужено
- (опаска, сытость, нет порыва),
- а фарта тёмная жемчужина
- всегда гнездится у обрыва.
* * *
- С утра умылся, выпил кофе
- и обволокся дымом серым;
- к любой готов я катастрофе,
- любым распахнут я химерам.
* * *
- В какой ни скроемся пещере,
- пока лихие годы минут,
- лихое время сыщет щели,
- через которые нас вынут.
* * *
- Конторское в бумагах копошение
- и снулая семейная кровать —
- великое рождают искушение
- чего-нибудь поджечь или взорвать.
* * *
- Свобода, красота и справедливость
- не зря одушевляли нас веками,
- мне только неприятна их плешивость
- от лапания подлыми руками.
* * *
- Когда мы жалуемся, хныча,
- мы – бесов лёгкая добыча.
* * *
- Кто светел, чист и непорочен,
- исполнен принципов тугих,
- обычно тяжко заморочен
- мечтой улучшить и других.
* * *
- Где плоти воздаётся уважение,
- и духу достаётся ублажение.
* * *
- По жизни всей отпетый грешник
- и всехних слабостей свидетель,
- отменный быть я мог насмешник,
- но я – печальник и жалетель.
* * *
- Дивным фактом, что, канув во тьму,
- мы в иных обретаемся кущах,
- не случилось пока никому
- достоверно утешить живущих.
* * *
- Взойдёт огонь большой войны,
- взыграет бойня дикая,
- по чувствам каждой стороны —
- святая и великая.
* * *
- Где теперь болтуны и задиры,
- посылавшие времени вызов?
- Занимают надолго сортиры
- и дремотно глядят в телевизор.
* * *
- Жестокость жизни беспредельна,
- слезу не грех смахнуть украдкой,
- а вместе с этим нераздельно —
- блаженство пьесы этой краткой.
* * *
- В пространстве духа тьмой кустисты
- углы за светлыми дворами,
- там оборотни-гуманисты
- стоят обычно с топорами.
* * *
- Пока наш век неслышно тает,
- душа – болит, а дух – витает.
* * *
- Похоже, я немного раздвоился,
- при этом не во сне, а наяву:
- я тот люблю дурдом, где я родился,
- и тот люблю дурдом, где я живу.
* * *
- По виду несходства раздор наш понятен,
- и зряшны резоны цветистые:
- за грязные руки он мне неприятен,
- а я ему мерзок – за чистые.
* * *
- Чепуху и ахинею
- сочиняя на ходу,
- я от радости пьянею —
- я на выпивку иду.
* * *
- Безжалостно двуногое создание,
- и если изнутри, не напоказ
- в душе у нас родится сострадание —
- то кто-то им одаривает нас.
* * *
- Со склона круче понесло,
- теперь нужны и ум, и чувства,
- поскольку старость – ремесло
- с изрядной порцией искусства.
* * *
- У жизни остаются наслаждения:
- ещё перо в чернила я макаю,
- и праздные леплю свои суждения,
- и слабостям посильно потакаю.
* * *
- Мы вместе пили, спорили, курили,
- и в радости встречались, и в печали…
- Недообщались, недоговорили
- и просто мало рядом помолчали.
* * *
- Укрыть себя, прильнуть и слиться,
- деля душевность и уют,—
- как мы везде хотим! Но лица
- нас беспощадно выдают.
* * *
- Увы, когда покинула потенция,
- её не заменяет элоквенция.
* * *
- Когда бы вдруг вернуть я смог
- то, что терял или пропил,
- то царской выделки чертог
- я б даже с мебелью купил.
* * *
- Есть мысли – очень часто из известных,
- несущие заметные следы,
- настолько отпечатались на текстах
- их авторов чугунные зады.
* * *
- Мне кажется, в устройство мироздания,
- где многому Творец расчислил норму,
- заранее заложены страдания,
- а время в них меняет вид и форму.
* * *
- Повеял тёмным и нездешним
- летучий шёпот мысли грешной,
- но дуновением не внешним,
- а из душевной тьмы кромешной.
* * *
- В повадке, мимике и жесте,
- а также в умственной наличности
- всегда есть сведенья о месте,
- где место этой милой личности.
* * *
- Я много раз давал зарок
- являть недвижную солидность,
- но верю я – наступит срок,
- её придаст мне инвалидность.
* * *
- Из массы зрительных явлений
- люблю я девок на экране:
- игра их нежных сочленений
- бодрит меня, как соль на ране.
* * *
- Витиевато, вяло, выспренно,
- косноязыча суть и слово,
- пытался высказать я искренно,
- как дивно всё и как хуёво.
* * *
- Время сыплет медленный песок,
- будущим заведуют гадалки,
- муза Клио катит колесо
- и сама в него вставляет палки.
* * *
- Если в мыслях разброд и шатание —
- значит, выпивкой скудно питание.
* * *
- Совсем уже бедняга – не герой,
- а выглядел когда-то победительно,
- кого-то ещё трахает порой,
- однако же не очень убедительно.
* * *
- Нас не тянет в неведомый рай,
- наша участь и тут не бедна:
- всё, что нам наливают по край,
- мы легко выпиваем до дна.
* * *
- В утопшей Атлантиде мне таинственно,
- что, если бы и впрямь она была,
- её бы помянули многолиственно
- еврейские торговые дела.
* * *
- Играет крупно Сатана,
- спустившийся с небес:
- часть жизни Богом нам дана,
- а часть нам дарит бес.
* * *
- Нелепо – сразу от порога
- судить и предопределять:
- чем нынче строже недотрога,
- тем послезавтра круче блядь.
* * *
- Цветы прельстительного зла
- обычно так однообразны,
- что только пыльного козла
- влекут их жухлые соблазны.
* * *
- Хотя я в меру разума и сил
- судьбу свою клонил к увеселению,
- у Бога я подачек не просил,
- а сам Он не давал их, к сожалению.
* * *
- Кому-то являясь то быдлом, то сбродом,
- надежды вселяя в кого-то,
- народ очень редко бывает народом,
- он чаще – толпа и болото.
* * *
- Мы часто в чаяньях заветных
- нуждаемся в совете Божьем,
- но знаков от него ответных
- постичь не можем.
* * *
- Как волк матёрый на ягнят
- взирает издали из леса,
- на наших шумных жиденят
- тепло глядят глаза прогресса.
* * *
- Ни разу я за жизнь мою
- не помню злобного порыва и гнева мутного,
- пускай враги мои в раю
- сто лет поют без перерыва, даже минутного.
* * *
- Себя трудом я не морочу,
- высокий образ не леплю,
- и сплю охотно днём. А ночью
- весьма охотно тоже сплю.
* * *
- Теченье жизни нашей плавное
- благодаря скупым мыслишкам
- приобрело журчанье славное:
- нам ничего не надо слишком.
* * *
- По жизни дороги окольные,
- изгойства надменные корчи
- и тёмные мысли подпольные —
- рассудка блаженные порчи.
* * *
- Уча Талмуд, евреи стрёмные
- наглеют в ходе обучения
- и Богу шлют не просьбы скромные,
- а деловые поручения.
* * *
- Прочёл я море умных книг
- (хотя люблю я – ахинею),
- ни на секунду не возник
- во мне восторг, что я умнею.
* * *
- Сегодня с мудаками на обеде я
- сидел невозмутимо и спокойно;
- достоинство участника трагедии —
- в умении вести себя достойно.
* * *
- Лихой типаж – унылая сиротка.
- В компаниях такие молчаливы.
- Улыбчивы, но коротко и кротко.
- Застенчивы. И дьявольски ебливы.
* * *
- Мне кажется давным уже давно,
- и мне от понимания приятно:
- мы вставлены в какое-то кино,
- а кто его снимает – непонятно.
* * *
- Мы затем и склонны к окаянству
- дёргаться, лететь куда-то страстно,
- что, перемещаясь по пространству,
- время проживаем не напрасно.
* * *
- Чего-то кажется мне, Господи,
- (сужу я зряче, без поспешности),
- что рай – большой недолгий госпиталь
- по излечению безгрешности.
* * *
- По городской живя погоде,
- набит повадкой городской,
- я отношусь к живой природе
- с почтеньем, тактом и тоской.
* * *
- Бумагу, девственно пустую,
- не зря держу я под рукой,
- сейчас я чушь по ней густую
- пущу рифмованной строкой.
* * *
- Когда-то мчался на рысях
- я на своих на двух;
- теперь едва плетусь – иссяк
- и в них задора дух.
* * *
- Что делать с обузданием урода?
- Плюя на все укоры и сентенции,
- еврей, потенциальный враг народа,
- ничуть не расположен к импотенции.
* * *
- Мы понимали плохо смолоду,
- что зря удача не является:
- кто держит Господа за бороду,
- тот держит дьявола за яйца.
* * *
- Вполне, конечно, молодость права,
- что помнить об ушедших нет обычая,
- но даже загулявшая вдова —
- и та порою плачет для приличия.
* * *
- Когда я был совсем бедняк —
- а так оно порой бывало,
- то всё же не было и дня,
- чтоб я не выпил мало-мало.
* * *
- Поэты разных уровней, ступеней
- и звучностей – в одном ужасно схожи:
- пронзительность последних песнопений
- морозом отзывается по коже.
* * *
- Святые книги умолчали
- о важной вещи:
- и в малой мудрости печали —
- ничуть не меньше.
* * *
- Есть почему-то чувство кражи,
- когда разносится слушок
- о медицинской запродаже
- печёнок, почек и кишок.
* * *
- В любом горемычном событии
- со временем блекнет основа:
- его вспоминая в подпитии,
- находишь немало смешного.
* * *
- То на душе как будто гири,
- то вдруг опять она легка —
- везде тоска в подлунном мире
- течёт сквозь нас, как облака.
* * *
- Беженец, пришлый, чужак —
- могут прижиться в народе,
- только до смерти свежа
- память у них об исходе.
* * *
- Так безумна всеобщая спешка,
- словно жизни лежат на весах,
- и незримая Божья усмешка
- над кишеньем висит в небесах.
* * *
- Я главным образом от жажды
- страдал десятки дивных лет,
- я заливал её многажды,
- но утоленья нет как нет.
* * *
- Когда сидит гавна мешок
- и смачно сеет просвещение,
- я нюхом чувствую душок
- и покидаю помещение.
* * *
- По возрасту я вышел на вираж,
- последний и не столь уже крутой,
- хотел бы сохранить я свой кураж
- до полного слиянья с темнотой.
* * *
- Очень часто нам от разных наших бед —
- и обида в их числе, и поражение —
- помогает своевременный обед,
- возлияние и словоизвержение.
* * *
- Уютно и славно живётся в курятнике;
- что нужно мне? – стол и кровать;
- порой к нам орлы залетают стервятники —
- духовную плоть поклевать.
* * *
- Я издаю стихи не даром
- и вою их, взойдя на сцену,
- своим актёрским гонораром
- я им удваиваю цену.
* * *
- Пускай любой поёт, как кочет,
- учить желая и внушать,
- но проклят будь, кто всуе хочет
- нам нынче выпить помешать.
* * *
- Нынче думал о России в полусне:
- там весной везде кудрявятся берёзки,
- а впитав тепло свободы по весне,
- распускаются лихие отморозки.
* * *
- Любое в мире текстов появление
- таланта между гнили и мудил —
- в такое меня вводит умиление,
- как если б это я его родил.
* * *
- По жизни моё достижение —
- умение вмиг и заранее
- надеть на лицо выражение,
- пристойное духу собрания.
* * *
- О чём предупредить они стремятся?
- Зачем уже который раз подряд
- ушедшие друзья мне ночью снятся
- и что-то непонятно говорят?
* * *
- Любая дребедень и залепуха,
- придуманная сочно и не бледно,
- влетая в оттопыренное ухо,
- уже не растворяется бесследно.
* * *
- Рутины болотная ряска
- взрывается вдруг и некстати,
- но всякая нервная встряска —
- полезна душе в результате.
* * *
- Российский нецензурный лексикон —
- великое богатство русской речи,
- и счастлив я, что капнул в сей флакон
- ту каплю, что не долили предтечи.
* * *
- Боюсь я, вот-вот прекратится
- во мне клокотание звука,
- и там, где курлыкала птица,
- поселится тёмная скука.
* * *
- Я столь же к женским чарам восприимчив,
- но менее, чем раньше, предприимчив.
* * *
- Смешно слегка для пишущего матом,
- но очень ощущенья эти часты:
- я чувствую себя аристократом
- из некой не оформившейся касты.
* * *
- Нет, судьба не лепится сама,
- много в ней и лично моего:
- смолоду не нажил я ума,
- а состарясь – выжил из него.
* * *
- Еврею строить на песке —
- вполне удобно и привычно,
- а что висит на волоске,
- то долговременно обычно.
* * *
- Когда я на прогулки пешие
- внутри себя порой хожу,
- то там такие бродят лешие,
- что криком я себя бужу.
* * *
- Когда-нибудь люди посмотрят иначе
- на всё, что мы видели рядом,—
- текущее время намного богаче
- доступного нынешним взглядам.
* * *
- Ввиду гигиенических мотивов
- любых я избегаю коллективов.
* * *
- Есть и радость у старости чинной,
- когда всё невозвратно ушло:
- перестав притворяться мужчиной,
- видишь лучше, как это смешно.
* * *
- Мы часто принимаем за харизму
- готовность всем на свете вставить клизму.
* * *
- Никем, конечно, это не доказано,
- однако может чувство подтвердить:
- умение терять интимно связано
- с умением и даром находить.
* * *
- Не часто судьба посылает нам вызов,
- и смелость нужна для понятия,
- что шанс на удачу высок или низок —
- не важно для факта принятия.
* * *
- Всё-таки сибирские морозы
- вдули в меня лаской милицейской
- гомеопатические дозы
- тухлой осторожности житейской.
* * *
- Когда бы человечеству приспичило,
- а я как раз такое изобрёл,
- душой бы воспарил я, как орёл,
- и чтоб изобретение фурычило.
* * *
- Ещё душа в мечтах и звуках,
- и крепко мы ещё грешны,
- а ген бурлит уже во внуках,
- и внукам мы уже смешны.
* * *
- Сексуальной игры виртуозы
- весь их век до почтенных седин
- увлечённо варьируют позы,
- но итог – неизменно один.
* * *
- Перемешай желток в белке,
- и суть блеснёт сама:
- в любом отпетом дураке —
- полным-полно ума.
* * *
- Жаль, не освоил я наук
- и не достиг учёных званий,
- а жил бы важно, как паук,
- на паутине тонких знаний.
* * *
- Мышления азартное безделье —
- целительно для думающей личности:
- всегда в удачной мысли есть веселье —
- и даже в постижении трагичности.
* * *
- У подряхления убогого
- есть утешение лишь то,
- что нет уже довольно многого,
- но меньше хочется зато.
* * *
- Чем были яростней метели,
- чем был надрывней ветра вой,
- тем чаще я дремал в постели
- и укрывался с головой.
* * *
- По счастью, мы не полными калеками
- из долгой темноты вошли в потёмки,
- а в полном смысле слова человеками
- уже, возможно, станут лишь потомки.
* * *
- Ведя за миром наблюдение,
- живу рассеянно и наспех,
- великое произведение
- создам я позже курам на смех.
* * *
- В пространстве умозаключений,
- где всюду – чистая страница,
- такой простор для приключений,
- что и реальности не снится.
* * *
- Тупая и пожизненная страсть
- отыскивать слова, ловя созвучия,
- меня так истрепала и замучила,
- что лучше бы умел я деньги красть.
* * *
- В синклит учёных я не вхож,
- но видно мне без разъяснений:
- еврейский гений с русским схож —
- они цветут от утеснений.
* * *
- Печальный и злокачественный случай,
- зовущий собутыльников к терпению:
- я мыслящий тростник, но не певучий,
- а выпивка меня склоняет к пению.
* * *
- Конечно, мы сгораем не дотла,
- и что-то после нас ещё витает,
- но времени суровая метла
- и воздух беспощадно подметает.
* * *
- Привычка думать головой —
- одна из черт сугубо личных,
- поскольку ум как таковой
- у разных лиц – в местах различных.
* * *
- Нет, я не наслажусь уже моментом,
- когда не станет злобы воспалённой,
- и выпьют людоед с интеллигентом,
- и веточкой занюхают зелёной.
* * *
- Со всеми слабостями нашими
- душой мы выше в годы низкие,
- а беззащитность и бесстрашие —
- друзья и верные, и близкие.
* * *
- Такие случаются дни
- весеннего света и неги,
- что даже трухлявые пни
- пускают живые побеги.
* * *
- Моё существование двояко:
- вкушаю дивной жизни благодать,
- чтоб тут же с упоением маньяка
- бумаге эту радость передать.
* * *
- По лесу в тусклом настроении
- я брёл, печалясь о старении,
- а меж белеющих берёз
- витал рассеянный склероз.
* * *
- С утра свободен завтра буду,
- ещё запрусь на всякий случай,
- и сладостно предамся блуду
- словосмесительных созвучий.
* * *
- Духом усохли, прибавились в теле
- бывшие фавны, былые сатиры;
- прежде – забавы, застолья, постели,
- нынче – аптеки, врачи и сортиры.
* * *
- Увы, жестока наша участь:
- у века – злобы дух густой,
- у денег – малость и текучесть,
- у мыслей – вялость и застой.
* * *
- В моей читательской игре —
- пустые траты,
- но вдруг на мёртвом пустыре —
- цветок цитаты.
* * *
- Стукнет час оборваться годам,
- и вино моё будет допито,
- а немедля, как дуба я дам,
- и Пегас мой откинет копыта.
* * *
- С эпохой долгое соседство
- мне по крупинке нанесло
- всё, что оставлю я в наследство,—
- моё там только ремесло.
* * *
- Нет, я не изменяюсь, не расту,
- живу себе ни шатко и ни валко,
- но видно и слепому за версту,
- что я не улучшаюсь, – вот ведь жалко.
* * *
- Текла, кипела и сочилась
- моя судьба – то гнев, то нежность;
- со мною всё уже случилось,
- осталась только неизбежность.
* * *
- Может, мы и неприятней
- основного населения,
- но хула Творцу занятней,
- чем корыстные моления.
* * *
- Моё пространство жизни сужено,
- о чём печалюсь я не очень:
- ведь мы всегда во время ужина
- уже вполне готовы к ночи.
* * *
- В небо глядя, чтоб развеяться,
- я подумал нынче вечером:
- если не на что надеяться,
- то бояться тоже нечего.
* * *
- Много книжек я в жизни прочёл,
- и печаль мою каждый поймёт:
- мы гораздо бездарнее пчёл —
- я лишь горечь собрал, а не мёд.
* * *
- Все плоды святого вдохновения —
- илистое дно реки забвения.
* * *
- Весь мир вокруг уже иной,
- у нас – эпоха провожаний,
- а бедный стих, зачатый мной,
- утонет в море подражаний.
* * *
- Не тот мужчина, кто скулит,
- что стал постыдный инвалид,
- а тот мужчина, кто ни звука
- о том, какая это мука.
* * *
- Когда впадаешь в созерцание
- любых камней, извечно местных,
- душе является мерцание
- каких-то смыслов бессловесных.
* * *
- Бродя по жизненным аллеям,
- со вкусом я на свете пожил,
- полит был дёгтем и елеем
- и сам гавно метал я тоже.
* * *
- Боюсь давно уже заранее
- и разобрался в сути я:
- мне вязкий ужас умирания
- страшней, чем страх небытия.
* * *
- На стыке пошлости и свинства
- сочней кудрявится единство.
* * *
- Навряд ли буду удостоен
- я с бодрым будущим свидания —
- мой стих на жалости настоян
- и на печали сострадания.
* * *
- Когда-то были темой споров —
- свобода, равенство и братство,
- сегодня стержень разговоров —
- погода, празднество и блядство.
* * *
- Прости, жена, прощайте, дети,
- мы с вами встретимся потом,
- я вас любил на этом свете,
- рад буду свидеться на том.
* * *
- Я за удачное словцо,
- печалям жизни гармоничное,
- готов пожертвовать яйцо —
- но, разумеется, не личное.
* * *
- Во всех земных иллюзиях изверясь,
- я в полной пустоте себя застал;
- явись какая дерзостная ересь,
- я с радостью фанатиком бы стал.
* * *
- Езжу по миру и смехом торгую —
- словно купец при незримом товаре;
- сам я сыскал себе долю такую,
- редкую даже для мыслящей твари.
* * *
- Какая бы и где ни тлела смута,
- раздоры и кровавая охота,
- настолько это выгодно кому-то,
- что пламя раздувают эти кто-то.
* * *
- Если жизнь безупречно отлажена
- и минует любое ненастье,
- непременно объявится скважина,
- сквозь которую вытекло счастье.
* * *
- Нам жажда свойственна густая —
- с толпою слиться заодно,
- а стадо это или стая,
- понять не сразу нам дано.
* * *
- Вчера ко мне забрёл ходячий бред
- и жарко бормотал про вред безверия,
- на что я возражал, что главный вред
- растёт из темноты и лицемерия.
* * *
- Дряхлением не слишком озабочен,
- живу без воздыханий и стенаний,
- чердак мой обветшалый стал непрочен,
- и сыпется труха воспоминаний.
* * *
- Меня почти не беспокоя,
- душа таит себя и прячет,
- и только утром с перепоя
- она во мне болит и плачет.
* * *
- Как бы ни орудовало знанием
- наше суетливое мышление,
- правило и правит мирозданием
- хаоса слепое копошение.
* * *
- Когда мы ни звонков, ни писем
- уже не ждём, то в эти годы
- ещё сильнее мы зависим
- от нашей внутренней погоды.
* * *
- Увы, прервётся в миг урочный
- моё земное бытиё —
- и, не закончив пир полночный,
- я отойду в непитиё.
* * *
- В нас долго бились искры света,
- но он погас;
- могила праведника – это
- любой из нас.
* * *
- Мужчины с женщиной слияние,
- являясь радостью интимной,
- имеет сильное влияние
- на климат жизни коллективной.
* * *
- И носы у нас обвисли,
- и глаза печальны очень,
- камасутренние мысли
- исчезают ближе к ночи.
* * *
- Фортуна коварна, капризна
- и взбалмошна, как молодёжь,
- и в анус вонзается клизма,
- когда её вовсе не ждёшь.
* * *
- Воздержаны в сужденьях старики,
- поскольку слабосильны и убоги,
- однако всем резонам вопреки
- в них тихо пузырятся педагоги.
* * *
- По счастью, в нас во всех таится
- глухое чувство бесшабашное:
- у смерти так различны лица,
- что нам достанется нестрашное.
* * *
- Хотя семейный гнёт ослаб
- и стал теплей уют,
- но мужики орут на баб,
- когда их бабы бьют.
* * *
- Во мне звучит, не умолкая
- и сердце тиская моё,
- глухая музыка – толкая
- на поиск текста под неё.
* * *
- Где мой гонор, кураж и задор?
- Где мой пафос, апломб и парение?
- Я плету ахинею и вздор,
- не впадая в былое горение.
* * *
- Итог уже почти я подытожил
- за время, что на свете я гостил:
- навряд ли в мире мудрость я умножил,
- зато и мало скорби напустил.
* * *
- Кто-то рядом, быть может, и около
- проживает в полнейшей безвестности,
- но дыхание духа высокого —
- благотворно пространству окрестности.
* * *
- Болезней тяжких испытания,
- насколько я могу понять,
- шлёт Бог не в целях воспитания,
- а чтобы нашу прыть унять.
* * *
- Хроника лет начинает виток
- будущей травмы земной:
- миром испробован первый глоток
- новой отравы чумной.
* * *
- Сделался вкус мой богаче оттенками,
- тоньше, острей, но не строже:
- раньше любил я брюнеток с шатенками,
- нынче – и крашеных тоже.
* * *
- Возле устья житейской реки,
- где шумы бытия уже глуше,
- ощущают покой старики,
- и заметно светлеют их души.
* * *
- Восьмой десяток, первый день.
- Сохранна речь, осмыслен взгляд.
- Уже вполне трухлявый пень,
- а соки всё ещё бурлят.
* * *
- Я книжек дикое количество
- за срок земной успел испечь;
- когда не станет электричества,
- топиться будет ими печь.
* * *
- Огромность скважины замочной
- с её экранами цветистыми
- даёт возможности заочной,
- но тесной близости с артистами.
* * *
- Сейчас вокруг иные нравы,
- ебутся все напропалую,
- но старики, конечно, правы,
- что врут про нравственность былую.
* * *
- Когда накатит явное везение
- и следует вести себя практично,
- то совести живое угрызение
- помалкивает чутко и тактично.
* * *
- Склад ума еврейского таков,
- что раскрыт полярности суждений;
- тот же склад – у наших мудаков
- с каменной границей убеждений.
* * *
- Забавно, как потомки назовут
- загадочность еврейского томления:
- евреи любят землю, где живут,
- ревнивей коренного населения.
* * *
- А я б во всех газетах тиснул акт
- для всехнего повсюду любования:
- «Агрессией является сам факт
- еврейского на свете пребывания».
* * *
- Во мне так очевидно графоманство,
- что я – его чистейшее явление:
- пишу не ради славы или чванства,
- а просто совершаю выделение.
* * *
- Если впрямь существует чистилище,
- то оно без конца и без края
- безразмерно большое вместилище
- дезертиров из ада и рая.
* * *
- Любой росток легонько дёрни
- и посмотри без торопливости:
- любого зла густые корни
- растут из почвы справедливости.
* * *
- Господь, ценя мышление отважное,
- не может не беречь мой организм;
- я в Боге обнаружил нечто важное:
- глобальный, абсолютный похуизм.
* * *
- Печальна человеческая карма:
- с годами нет ни грации, ни шарма.
* * *
- Прихваченный вопросом графомана,
- понравилась ли мне его бурда,
- я мягко отвечаю без обмана,
- что я читать не стал, однако – да.
* * *
- Близится, бесшумно возрастая,
- вязкая дремота в умилении,
- мыслей улетающая стая
- машет мне крылами в отдалении.
* * *
- Что-то я сдурел на склоне лет,
- строки словоблудствуют в куплет,
- даже про желудка несварение
- тянет написать стихотворение.
* * *
- Сегодня, присмотреться если строже,
- я думал, повесть буйную жуя,
- страдальцы и насильники – похожи,
- в них родственность повсюду вижу я.
* * *
- Уже слетелись к полю вороны,
- чтоб завтра павших рвать подряд,
- и «С нами Бог!» – по обе стороны
- в обоих станах говорят.
* * *
- У многих я и многому учился —
- у жизни, у людей и у традиций,
- покуда, наконец, не наловчился
- своим лишь разуменьем обходиться.
* * *
- С интересом ловлю я детали
- наступающей старческой слабости:
- мне стихи мои нравиться стали,
- и хуле я внимаю без радости.
* * *
- Я никого не обвиняю,
- но горьки старости уроки:
- теперь я часто сочиняю
- свои же собственные строки.
* * *
- Уверен я: в любые времена,
- во благе будет мир или в беде,
- но наши не сотрутся имена —
- поскольку не написаны нигде.
* * *
- Согревши воду на огне,
- когда придёшь домой,
- не мой, красавица, при мне
- и при других не мой.
* * *
- Радость понимать и познавать
- знают даже нищий и калека,
- плюс ещё возможность выпивать —
- тройственное счастье человека.
* * *
- Сколь ни обоюдна душ истома,
- как бы пламя ни было взаимно,
- женщина в её постели дома —
- более к любви гостеприимна.
* * *
- Мир земной запущен, дик и сложен,
- будущее – зыбко и темно,
- каждый перед хаосом ничтожен,
- а вмешаться – Богом не дано.
* * *
- Судьба среди иных капризов,
- покуда тянется стезя,
- вдруг посылает жёсткий вызов,
- и не принять его – нельзя.
* * *
- Все в мысли сходятся одной
- насчёт всего одной из наций:
- еврей, настигнутый войной,
- обязан не сопротивляться.
* * *
- Не слушая кипящей жизни шум,
- минуя лжи возведенный гранит,
- опавшую листву я ворошу —
- она остатки памяти хранит.
* * *
- Для мысли слово – верный друг,
- дарящий мысли облик дерзкий,
- но есть слова – от подлых рук
- на них следы и запах мерзкий.
* * *
- Тихо поумнев на склоне лет,
- я хвалюсь не всем перед гостями:
- есть и у меня в шкафу скелет —
- пусть пока побрякает костями.
* * *
- Ласкали нежные уста
- нам на весеннем карнавале
- весьма различные места,
- но до души – не доставали.
* * *
- В любую речь для аромата
- и чтобы краткость уберечь,
- добавить если каплю мата —
- намного ярче станет речь.
* * *
- Давно уж море жизни плещет,
- неся челнок мой немудрёный,
- а небо хмурится зловеще,
- и точит море дух ядрёный.
* * *
- По мере личного сгорания
- душе становятся ясней
- пустые хлопоты старания
- предугадать, что станет с ней.
* * *
- Когда несёшься кувырком
- в потоке чёрных дней,
- то притворяться дураком
- становится трудней.
* * *
- Бог людям сузил кругозор
- для слепоты как бы отсутствия,
- чтобы не мучил нас позор
- и не сжигала боль сочувствия.
* * *
- Среди всемирных прохиндеев
- и где клубится крупный сброд —
- заметно много иудеев:
- широк талантом наш народ.
* * *
- Как робко это существо!
- Он тихий, вдумчивый и грустный.
- Но гложет жизни вещество,
- как ест червяк листок капустный.
* * *
- Когда раздора мелкий вирус
- неслышно селится меж нас,
- не замечаешь, как он вырос
- и стал заразней в сотни раз.
* * *
- Как это странно: все поэты
- из той поры, наивно-дымчатой,
- давно мертвы. Их силуэты
- уже и в памяти расплывчаты.
* * *
- Являя и цинизм, и аморальность,
- я думаю в гордыне и смущении:
- евреи – объективная реальность,
- дарованная миру в ощущении.
* * *
- На свете очевидны территории,
- охваченные внутренним горением,
- где плавное течение истории
- сменяется вдруг диким завихрением.
* * *
- Я очень тронут и польщён
- высоким Божьим покровительством,
- однако сильно истощён
- своим ленивым долгожительством.
* * *
- Разъезженная жизни колея
- не часто вынуждает задыхаться —
- на мелкие превратности плюя,
- вполне по ней приятно бултыхаться.
* * *
- Чтобы сгинула злая хандра
- и душа организм разбудила,
- надо вслух удивиться с утра:
- как ты жив ещё, старый мудила?
* * *
- Люди молятся, Бога хваля,
- я могу лишь явить им сочувствие;
- Бог давно уже знает, что я
- уважаю Его за отсутствие.
* * *
- Я в жизни ничего не понимаю —
- запутана, изменчива, темна,
- но рюмку ежедневно поднимаю
- за то, чтобы продолжилась она.
* * *
- В атаке, в бою, на бегу
- еврей себя горько ругает:
- еврей когда страшен врагу,
- его это тоже пугает.
* * *
- История капризна и причудлива,
- симпатии меняет прихотливо,
- играющий без риска и занудливо —
- не друг и не любовник музе Клио.
* * *
- Со времён чечевичной похлёбки
- каждый стал боязлив и опаслив,
- но росло и искусство наёбки:
- тот, кого наебли, нынче счастлив.
* * *
- Хотя война у нас – локальная,
- но так еврей за всё в ответе,
- что извергается фекальная
- волна эмоций по планете.
* * *
- Мне близкий друг принёс вино,
- чтоб тонкий вкус во мне копился,
- меня растрогало оно,
- и грубым виски я напился.
* * *
- Муза тихо бесится, ища,
- чем и как поэта взволновать,
- а его, гулящего хлыща,
- девка затащила на кровать.
* * *
- Кто своей персоной увлечён,
- с пылкостью лелея дарование,
- рано или поздно обречён
- на тоску и разочарование.
* * *
- Когда был молод и здоров,
- когда гулял с людьми лихими,
- я наломал немало дров —
- зато теперь топлю я ими.
* * *
- Домашним покоем доволен,
- лежу то с журналом, то без,
- и с ужасом думаю: болен
- во мне проживающий бес.
* * *
- С работой не слишком я дружен,
- таскать не люблю я вериги,
- но это наркотик не хуже,
- чем выпивка, бабы и книги.
* * *
- Браня семейной жизни канитель,
- поведал мне философ за напитком:
- супружеская мягкая постель —
- мечта, осуществлённая с избытком.
* * *
- Характер наших жизненных потерь
- похож у всех ровесников вокруг,
- утраты наши – крупные теперь:
- обычно это близкий старый друг.
* * *
- Совсем не зная, что частушки —
- весьма опасная потеха,
- я их читал одной толстушке,
- толстушка лопнула от смеха.
* * *
- Хотя предчувствие дано
- и для счастливых потрясений,
- в нас ограничено оно
- шуршаньем тёмных опасений.
* * *
- Реальность соткана из истин
- такой банальности,
- что дух, который не корыстен,—
- изгой реальности.
* * *
- А пока тебе хворь не грозит,
- возле денег зазря не торчи,
- нынче девки берут за визит
- ровно столько же, сколько врачи.
* * *
- Натолкнувшись на рифму тугую,
- подбираю к ней мысли я строго —
- то одну отберу, то другую,
- и от этого думаю много.
* * *
- Любви жестокие флюиды
- разят без жалости и скидок,
- весною даже инвалиды
- себе находят инвалидок.
* * *
- На небо в полной неизвестности
- подобно всем я попаду,
- сориентируюсь на местности
- и вмиг пойму, что я в аду.
* * *
- Иллюзия, мираж и наваждение —
- такое оптимизму подаяние,
- такое для надежды услаждение,
- что больно, когда гаснет обаяние.
* * *
- Ручьи весенние журчат,
- что даль беременна грозой,
- на подрастающих внучат
- старушки смотрят со слезой.
* * *
- Самые великие открытия,
- истину даруя напрямик,
- делались по прихоти наития,
- разум подменявшего на миг.
* * *
- Есть люди, чьи натуры певчие —
- пушинки духа в жизни мчащейся,
- со всем, что есть, расстаться легче им,
- чем с этой музыкой сочащейся.
* * *
- Поблажек у стихии не просил
- в местах, её безумием простроченных,
- однако же всегда по мере сил
- наёбывал её уполномоченных.
* * *
- С возрастом сильней у нас терпение,
- выдержан и сдержан аксакал;
- просто это выдохлось кипение
- и душевный снизился накал.
* * *
- У секса очень дальняя граница,
- но дух у старика – слабей, чем тело,
- и тянет нас от секса уклониться,
- поскольку уже просто надоело.
* * *
- Стали нам застолья не с руки:
- сердце, нету сил, отёки ног,
- и звонят друг другу старики,
- что ещё увидимся, даст Бог.
* * *
- Подземные гулы и громы
- слышнее душе на закате,
- Харон уже строит паромы,
- ему его лодки – не хватит.
* * *
- Все текущие беды и сложности
- сотворяются, эка досада,
- из-за полной для нас невозможности
- вынуть шило и пламя из зада.
* * *
- Мы в юности шустрили, свиристя,
- дурили безоглядно и отпето,
- и лишь десятилетия спустя
- мы поняли, как мудро было это.
* * *
- Сегодня почему-то без конца
- я думаю о жизни в райских кущах:
- как жутко одиночество Творца
- среди безликих ангелов поющих!
* * *
- Есть нечто умилительно-сердечное,
- и просится душа из тела вон,
- когда во мне разумное и вечное
- пытается посеять мудозвон.
* * *
- Всех печатных новинок ты в курсе,
- и печалит меня лишь одно:
- у кого закавыка во вкусе —
- безошибочно любит гавно.
* * *
- Читал во сне обрывки текста
- и всей душой торжествовал;
- и сон исчез; болело место,
- о коем текст повествовал.
* * *
- Люди, до глубоких тайн охочие,
- знают, как устроена игра:
- или будет Божье полномочие,
- или не нароешь ни хера.
* * *
- Иная жизнь вокруг течёт,
- иной размах, иная норма,
- нам воздаваемый почёт —
- прощанья вежливая форма.
* * *
- Не разбираюсь я во многом,
- достойном острого внимания,
- поскольку в разуме убогом
- нет сил уже для понимания.
* * *
- К судьбе моё доверие не слепо,
- и я не фаталист в подвижной клетке,
- живой душе надеяться нелепо
- на милости бесчувственной рулетки.
* * *
- Еврейский Бог весьма ревнив
- и для Него – любой греховен:
- ведь даже верность сохранив,
- ты в тайном помысле виновен.
* * *
- Я все утраты трезво взвесил,
- прикинул риск от А до Я,
- и стал от дивной мысли весел:
- теперь законна лень моя.
* * *
- К России я по-прежнему привязан,
- хоть ездить без охоты стал туда,
- теперь я ей чувствительно обязан
- за чувство непрестанного стыда.
* * *
- Истории бурлящая вода
- сметает все преграды и плотины,
- а думать, что течёт она туда,
- где лучше, – перестали и кретины.
* * *
- В игре по типу биржевой
- судьба не знает махинаций,
- и я вполне ещё живой,
- но мой пакет уже без акций.
* * *
- Духом ощутимо, видно взглядом,
- как непринуждённо и интимно
- быт и бытиё здесь ходят рядом
- и перекликаются взаимно.
* * *
- Накопленные в доме сбережения,
- привезённые мной из-за границы,
- высокого достойны уважения,
- поскольку разлетаются, как птицы.
* * *
- Я много думал, подытожа,
- что понял, чувствуя и видя;
- о жизни если думать лёжа,
- она светлей, чем если сидя.
* * *
- Нас уже не манит неизвестность,
- а что близко, мы переиначили:
- всю свою болотистую местность
- горными вершинами назначили.
* * *
- Свой обывательский покой
- оберегая много лет,
- я эту жизнь люблю такой —
- с домашним запахом котлет.
* * *
- Укрытый от азартной суеты
- исконно стариковским недоверием,
- я нюхаю весенние цветы
- с осенним на лице высокомерием.
* * *
- Легко могу принять и допустить:
- божественно Всевидящее Око,
- мой ум готов немногое вместить,
- но внятное мне – дьявольски жестоко.
* * *
- Вчера шепнуло мне сердчишко,
- заставив лечь и слух напрячь:
- уже ты, милый, не мальчишка,
- прижми свой гонор или спрячь.
* * *
- Я бросил распускать павлиньи перья,
- держусь подобно хрупкому сосуду,
- по типу красоты похож теперь я
- уже на антикварную посуду.
* * *
- С годами наши дарования
- ничуть не склонны к убыванию,
- легко от самооплевания
- склоняя к самолюбованию.
* * *
- А жалко мне меня с моим умишком,
- до многого я им не дотянусь,
- поэтому и трогает не слишком
- божественных решений блеск и гнусь.
* * *
- Пишу не чтобы насладиться,
- меня томит не страсть, а мука,
- и я спешу освободиться
- от распирающего звука.
* * *
- А вечером, уже под освежение,
- течёт воспоминательный ручей,
- и каждое былое поражение
- становится достойнейшей ничьей.
* * *
- Банально, заурядно и обыденно —
- отныне это явь и это есть —
- подкравшаяся тихо и невидимо
- нас чёрная прихватывает весть.
Часть вторая
- Не видя прелести в фасаде,
- меня судьба словила сзади.
* * *
- Пройдя через опасности и гнусь,
- пока тянулись годы заключения,—
- ужели я сломаюсь и загнусь
- от горестных превратностей лечения?
* * *
- Едва я только вышел на опушку,
- ища семье для ужина грибы,
- судьба меня захлопнула в ловушку,
- чтоб реже я шутил насчёт судьбы.
* * *
- Годы плавно довели
- до больничной койки,
- без меня друзья мои
- ходят на попойки.
- Жарят мясо на огне,
- старость нашу хают,
- вспоминая обо мне,
- горестно вздыхают.
- Я, однако, поднимусь
- и походкой гордой
- я в застолье к ним вернусь
- с той же светлой мордой.
* * *
- Ещё одно, замеченное мной
- у хвори, где сюжет недуга сложен:
- от жизни я невидимой стеной
- всё время ощутимо отгорожен.
* * *
- После этой дурной переделки
- безмятежно займусь я старением,
- и часов равнодушные стрелки
- мне ещё подмигнут с одобрением.
* * *
- Я стойко бои оборонные
- веду с наступлением сзади,
- и дроги мои похоронные —
- лишь доски пока что на складе.
* * *
- Когда и сам себе я в тягость,
- и тёмен мир, как дно колодца,
- то мне живительная благость
- из ниоткуда часто льётся.
* * *
- Защита, поддержка, опека,
- участливой помощи мелочь —
- любезны душе человека,
- но дарят ей вялую немочь.
* * *
- Творится явный перебор
- при сборе данных к операции:
- такой мне вставили прибор,
- что вспомнил я о дефлорации.
* * *
- Засосанный болезнью, как болотом,
- но выплыть не лишённый всё же шанса,
- телесно я сравнялся с Дон Кихотом,
- но умственно – я прежний Санчо Панса.
* * *
- Свой лук Амур печально опустил,
- застыв, как тихий ангел над могилой;
- напрасно ты, приятель, загрустил,
- ещё мы поохотимся, мой милый.
* * *
- Жизненной силы бурление
- вкупе с душою шальной —
- лучшее в мире явление
- из наблюдавшихся мной.
* * *
- Забавен в нас, однако, дух публичный:
- примерно через два десятка дней
- болезнь – уже не факт интимно личный,
- и хочется рассказывать о ней.
* * *
- Закинут в медицинское верчение,
- внутри я подвергаюсь и наружно,
- лечение – крутое обучение
- тому, что никому из нас не нужно.
* * *
- Радость воли, азарт, вожделение —
- удалились в глухой монастырь,
- мне осталось болезни глумление
- и разрушенных планов пустырь.
* * *
- Гнусная – однако не позорная —
- выпала от жизни мне награда,
- горько заскучает беспризорная
- и осиротелая эстрада.
* * *
- Стану я слегка другим отныне —
- словно гонг неслышно прозвучал,
- столько оплеух моей гордыне
- в жизни я ещё не получал.
* * *
- Придётся мириться, подружка,
- с печальной моей ситуацией:
- с утра электронная пушка
- стреляет мне в зад радиацией.
- В меня заливается химия,
- которая травит и косит,
- уже моя внутренность – синяя,
- но рак этот цвет не выносит.
- Судьбу разозлило, наверно,
- моё в облаках почивание,
- и послана гнусная скверна,
- чтоб вытерпел я врачевание.
* * *
- Сделаться бы собраннее, суше
- и бронёй укрыться, словно в танке,
- чтобы не улавливали уши
- звуков затевающейся пьянки.
* * *
- Сначала не чувствуешь путы,
- внутри не пылает свеча,
- становишься болен с минуты,
- когда побывал у врача.
* * *
- Болезнями даётся постижение
- того, чем не умели дорожить,
- и есть ещё в болезнях унижение,
- которое полезно пережить.
* * *
- Я благодаря текущей хвори
- с радостью и страхом обнаружил,
- что у Бога я ещё в фаворе,
- ибо всё могло быть сильно хуже.
* * *
- Я вынесу густую передрягу,
- но, если не сдержу я это слово,—
- отрадно, что над ямой, где залягу,
- друзья наверняка хлебнут спиртного.
* * *
- Готовлюсь духом к операции,
- надеясь тихо и недужно,
- что у хирурга хватит грации
- лишь то отрезать, что не нужно.
* * *
- Когда в халат недуга прочно влез,
- а душу манит лёгкая беседа,
- родится нездоровый интерес
- к течению болезни у соседа.
* * *
- Всё, что жизни привольно довлело —
- интересы, азарт, обольщения,—
- не пропало и не омертвело,
- а укрылось и ждёт возвращения.
* * *
- Есть виды очень разного спасения
- в лихом репертуаре излечения,
- и скоро я восторгу облысения
- подвергнусь в результате облучения.
* * *
- Уверенность, что я перемогнусь,
- не снизилась в душе ни на вершок,
- поскольку я, конечно же, загнусь,
- когда всё будет очень хорошо.
* * *
- Приметливо следя за настроением,
- я пристален к любой в себе подробности —
- как будто занимаюсь измерением
- оставшейся во мне жизнеспособности.
* * *
- Забавно, как денно и нощно,
- до самой могильной плиты
- старательно, резво и мощно
- мы гоним поток суеты.
* * *
- И по безвыходности тоже,
- и по надрезу на судьбе —
- с тюрьмой недуги наши схожи,
- но здесь тюрьма твоя – в тебе.
* * *
- Узник я, проста моя природа,
- я не тороплю скольженье дней,
- в будущем обещана свобода,
- я пока не думаю о ней.
* * *
- Отнюдь не в лечебной палате —
- я дома, гостей угощаю,
- однако в больничном халате
- всё время себя ощущаю.
* * *
- С недугом познакомившись поближе
- (с тюрьмой не понаслышке я знаком),
- я сходство обнаружил: хочешь выжить —
- в тюрьму не погружайся целиком.
* * *
- Терпению крутое обучение
- ведут со мною славные ребята;
- «Мучение – вот лучшее лечение»,—
- учили их наставники когда-то.
* * *
- Бывают в жизни обстоятельства —
- другому знать о них негоже,
- и самолучшее приятельство
- за эту грань уже не вхоже.
* * *
- От шуток хорошо бы отучиться:
- живя без их ехидного коварства,
- я стал бы эффективнее лечиться,
- смех сильно ослабляет яд лекарства.
* * *
- Кошмарный сон тянулся густо,
- аж голова от пота взмокла:
- лежу на ложе у Прокруста,
- а надо мною – меч Дамокла.
* * *
- Шёл еврей в порыве честном
- сесть и тихо выпивать,
- но в углу каком-то тесном
- рак его за жопу – хвать!
* * *
- Я справедливо наказан судьбой,
- вряд ли отмолят раввины,
- грустный пейзаж я являю собой —
- радостей жизни руины.
* * *
- Образ жизни мой шальной
- стал теперь – кошачий,
- и не столько я больной,
- сколько я лежачий.
* * *
- Но нельзя не подумать, однако,
- что причина – в рождения дне:
- я рождён под созвездием Рака,
- он был должен явиться ко мне.
* * *
- Мой рак ведёт себя по-свински,
- поскольку очень жить мешает,
- а говоря по-медицински,
- мне дозу кары превышает.
* * *
- Душа металась, клокотала,
- бурлила, рвалась и кипела,
- потом отчаялась, устала
- и что-то тихое запела.
* * *
- В болезни есть таинственная хватка —
- тюремной очевидная сестра:
- почти уже не мучает нехватка
- всего, что было радостью вчера.
* * *
- Согласно процедуре изучения
- плетусь из кабинета в кабинет,
- я нынче пациент, объект лечения,
- а личности – в помине больше нет.
* * *
- Сейчас мои доброжелатели,
- пока верчусь я в передряге,—
- отменных сведений жеватели,
- я рад, что счастливы бедняги.
* * *
- Я к вечеру бываю удручён
- и словно опалён огнём из топки —
- возможно, потому что облучён,
- хотя всего скорей – в тоске по стопке.
* * *
- Читаю. Но глаза ещё следят
- за очереди медленным течением,
- вокруг мои соратники сидят,
- печальные, как рак под облучением.
* * *
- Сижу поникший, хмурый, молча,
- какая ж, думаю, ты блядь:
- в меня вселившаяся порча
- на душу тянется влиять.
* * *
- Завидя жизни кутерьму,
- я прохожу насквозь и мимо,
- поскольку я для всех незримо
- несу в себе свою тюрьму.
* * *
- Послушно принимая курс лечения,
- покорствую, глаза на всё закрыв,
- испытывая счастье облегчения,
- когда мне объявляют перерыв.
* * *
- Подумал я сегодня на закате:
- ведь мы, храня достоинство и честь,
- за многое ещё при жизни платим,
- что Страшный Суд не может не учесть.
* * *
- На время из житейской выйдя школы,
- вселился в медицинский я шатёр,
- и ныне честолюбия уколы
- сменились на уколы медсестёр.
* * *
- Тяжелы бесполезные муки,
- а успехи – пусты и убоги;
- но когда опускаются руки,
- то невдолге протянутся ноги.
* * *
- Да, организм умней меня:
- ничуть не возмутившись,
- вся невоздержанность моя
- исчезла, не простившись.
* * *
- Встаю теперь я очень рано
- и не гужуюсь у приятелей,
- в моей тюрьме я сам – охрана,
- жена – команда надзирателей.
* * *
- В период серый и недужный,
- где страхи вьются у двери,
- мир делится на мир наружный
- и сферу вязкой тьмы – внутри.
* * *
- Дела мои сейчас пока неважные,
- наездник унитаза я часами,
- а мысли все – лихие и отважные,
- и все с кавалерийскими усами.
* * *
- Судьба жестоко вяжет по канве,
- стандартной для недуга моего,
- но в каше, что варю я в голове,
- не в силах она тронуть ничего.
* * *
- Чужими мыслями пропитан,
- я, чтоб иметь на них права,—
- поскольку в честности воспитан —
- перешиваю их сперва.
* * *
- На сердце – странные колючки:
- прошли ведь вовсе не века,
- но вот в Россию едут внучки,
- уже не зная языка.
* * *
- Пока порхал на ветку с ветки,
- пел гимны солнцу и дерьму,
- переродившиеся клетки
- внутри построили тюрьму.
* * *
- Стариков недовольное племя
- говорит и в жару и при стуже,
- что по качеству позжее время —
- несравненно, чем раньшее, хуже.
* * *
- Художник, пророк и юродивый
- со всем, что сказали в запале,
- хвалу получают от родины
- не раньше, чем их закопали.
* * *
- «Завидным пользуясь здоровьем»,
- его мы тратили поспешливо,
- и этим дедовским присловьем
- былое машет нам усмешливо.
* * *
- Наивен я: с экрана или рядом —
- смотрю на лица монстров без опаски,
- мне кажется всё это маскарадом:
- да – дикие, да – мерзкие, но – маски.
* * *
- Сообразив, что не умру,
- владея времени бюджетом,
- я превратил болезнь в игру
- с отменно жалостным сюжетом.
* * *
- Я знаю, почему люблю лежать:
- рождён я обывателем и книжником,
- а лёжа мне легко воображать
- борцом себя, героем и подвижником.
* * *
- А время – это всё же мельница,
- в её бесшумных жерновах
- настолько всё бесследно мелется —
- лишь пыль на книгах и словах.
* * *
- Срама нет в уподоблении:
- нашей юности поэты
- всё ещё в употреблении,
- но истёрты, как монеты.
* * *
- Ген, как известно, – не водица,
- там папа, мама, предка примеси;
- всё, с чем доводится родиться,
- кипит потом на личном примусе.
* * *
- В болезни есть одно из проявлений,
- достойное ухмылки аналитика:
- печаль моих интимных отправлений
- мне много интересней, чем политика.
* * *
- Под гам высоких умозрений
- молчит, сопя, мой дух опавший,
- в тени орлиных воспарений
- он – как телёнок заплутавший.
* * *
- Я думаю часто сейчас,
- когда уплотняются тучи,
- что хаос, бушующий в нас,
- подземному – брат, но покруче.
* * *
- Напрасно разум людской хлопочет,
- раздел положен самой природой:
- рождённый ползать летать не хочет,
- опасно мучить его свободой.
* * *
- Когда мне больно и досадно,
- то чуть ещё маркиздесадно.
* * *
- В ответ на все плечами пожимания
- могу я возразить молве незрячей:
- мы создали культуру выживания,
- а это уж никак не хер собачий.
* * *
- Свои успехи трезво взвесив
- и пожалев себя сердечно,
- я вмиг избавился от спеси —
- хотя и временно, конечно.
* * *
- Покуда жив, пока дышу,
- покуда есть и слух и зрение,
- я весь мой мир в себе ношу,
- а что снаружи – важно менее.
* * *
- Мой стих по ритмике классичен,
- в нём нет новаторства ни пяди,
- а что он часто неприличен,
- так есть классические бляди.
* * *
- Ужели это Божье изуверство
- для пущей вразумлённости людей?
- Ведь наши все немыслимые зверства —
- издержки благороднейших идей.
* * *
- Гуляло по свету гулящее тело,
- в нём очень живая душа проживала,
- Россия его разжевать не успела,
- хотя увлечённо и долго жевала.
* * *
- Мне смыслы, связи и значение —
- важней хмельного сладкозвучия,
- но счастлив я, по воле случая
- услышав музыки свечение.
* * *
- Найти побольше общего желая,
- я сравниваю часто вхолостую:
- тюрьмы любой романтика гнилая —
- отсутствует в болезни подчистую.
* * *
- Тюрьма: нигде не мучим болями,
- я, как медлительный слепой,—
- из-за апатии с безволием
- на фоне слабости тупой.
* * *
- Сегодня пьянка вместо дел,
- сегодня лет минувших эхо —
- какое счастье, что сидел! —
- какое счастье, что уехал!
* * *
- Душе распахнута нирвана
- и замолкают в мире пушки,
- когда касаюсь я дивана,
- тахты, кровати, раскладушки.
* * *
- Забавное у хвори окаянство:
- с людьми общаясь коротко и смутно,
- я выселился в странное пространство,
- в котором подозрительно уютно.
* * *
- В размышлениях я не тону,
- ибо главное вижу пронзительно:
- жизнь прекрасна уже потому,
- что врагиня её – омерзительна.
* * *
- К сожаленью, подлецы
- очень часто – мудрецы,
- сладить с ними потому —
- тяжко прочему дерьму.
* * *
- В поиске восторгов упоения
- разум и душа неутомимы,
- нас не ранят горести гонения,
- мелкие для чувства, что гонимы.
* * *
- Душа твоя утешится, философ,
- не раньше, чем узрит конечный свет,
- ведь корень всех земных её вопросов —
- в вопросе, существует ли ответ.
* * *
- Сегодня думал перед сном,
- насколько время виновато,
- что ото всех борцов с дерьмом
- немного пахнет странновато.
* * *
- Великая российская словесность,
- Россию сохраняя как вокзал,
- сегодня просочилась даже в местность,
- где житель ещё с веток не слезал.
* * *
- Случайно выплывает облик давешний,
- и снова ты забыть его готов,
- но памяти назойливые клавиши
- играют киноленту тех годов.
* * *
- Те, кто жил до нас веками ранее,
- были нас умами не бедней,
- разум наш замусорило знание,
- но оно не делает умней.
* * *
- Хочу, когда уже я стар и сед,
- сказать о чувстве времени двояком:
- я гибельному веку – лишь сосед,
- хотя в родстве с убийцей и маньяком.
* * *
- Наш век пошёл на слом,
- запомнясь полосой —
- от девушки с веслом
- до бабушки с косой.
* * *
- Недуг мой крылья распростёр
- и грозно вертит пируэты,
- а я и зритель, и актёр,
- и сцена этой оперетты.
* * *
- Состарившись, мы видимся всё реже,
- а свидевшись, безоблачно судачим,
- как были хороши и были свежи
- те розы у Тургенева на даче.
* * *
- Увы, но даже духа воспарения
- способны довести до изнурения.
* * *
- А славно, зная наперёд,
- что ждут людей гробы,
- и твой вот-вот уже черёд,
- под водку есть грибы.
* * *
- Сколько б мы, воспаляясь, ни спорили
- то изустно, то в текстах несметных —
- сокровенные нити истории
- недоступны для зрения смертных.
* * *
- Верю в точность химических лезвий,
- но сегодня почувствовал снова,
- что лекарства, сражая болезни,
- заодно пришибают больного.
* * *
- Я стараюсь отойти при умных спорах,
- в них опасная зараза вероятна:
- есть умы, от обаяния которых
- остаются на душе дурные пятна.
* * *
- Когда-то был я вольнодумец,
- свободой пылко восхищался,
- но стал печальник и угрюмец,
- когда с ней близко пообщался.
* * *
- Все в мире пьют покоя сок,
- не чувствуя беды,
- засунув головы в песок
- и выставив зады.
* * *
- Всё, что вытворяется над нами,
- было бы успешливо едва ли,
- если бы своими именами
- всё, что происходит, называли.
* * *
- Всегда жива надежда, что однажды
- к нам вылетит божественная птица,
- получит по заслугам Каин каждый
- и Авель каждый к жизни возвратится.
* * *
- Подпочвенные рокоты и гулы,
- сулящие губительные вспышки,
- нисколько не влияют на загулы,
- целебные для краткой передышки.
* * *
- Удачи и шедевры – не объекты
- для пламенной мыслительной игры,
- охотней полыхают интеллекты
- вокруг пустого места и дыры.
* * *
- Старанием умелых докторов
- от этой лихоманки я оправлюсь
- и сделаюсь физически здоров,
- а умственно и так себе я нравлюсь.
* * *
- Недуг меня уже подпортил малость:
- я чувствую, едва сойду с крыльца,
- движений унизительную вялость
- и слабую приветливость лица.
* * *
- Способствуя врачу по мере сил,
- в послушном разговоре о диете
- про выпивку я просто не спросил,
- чтоб, выпивши, не думать о запрете.
* * *
- Поэзия – коварная езда,
- я сборники порой листаю честно:
- порожние грохочут поезда,
- куда, зачем, откуда – неизвестно.
* * *
- Когда больные пятна запорошены
- снежком уже беспамятной зимы,
- сны снятся удивительно хорошие
- о том, насколько славно жили мы.
* * *
- Всё-таки друзья меня достали
- и сидят с уверенной ухмылкой:
- качеством закалки твёрже стали,
- мой характер – воск перед бутылкой.
* * *
- Дом, жена, достаток, дети,
- а печаль – от малости:
- в голове гуляет ветер,
- не пристойный старости.
* * *
- Как некогда в те годы заключения,
- когда в тюрьме стихи писал надменно,
- свидетель я иного злоключения,
- в котором – и герой одновременно.
* * *
- Когда нас косит века вероломство
- и время тапки белые обуть,
- сильнее в нас надежда на потомство,
- которое отыщет лучший путь.
* * *
- А что, скажи по сути, делал ты?
- Не скромничай, ведь это между нами.
- Я смыслы извлекал из пустоты
- и бережно окутывал словами.
* * *
- Становится тоскливо и ненастно,
- и жмутся по углам венцы творения
- везде, где торжествует самовластно
- конечный результат пищеварения.
* * *
- Споры стали нам духа опорой,
- даже с Богом мы спорить не трусили,
- нету в мире хуйни, над которой
- не витали бы наши дискуссии.
* * *
- С моим недугом я расстанусь,
- одну измену не простив:
- меня подвёл двуликий анус,
- врага преступно пропустив.
* * *
- Чтоб лавры обрести, не суетись,
- не сетуй на житейские морозы,
- тебе даны стихи, чтобы спастись
- в растлительном потоке низкой прозы.
* * *
- С меня заботы жизни дружно слезли,
- у взгляда сократилась территория,
- теперь моя история болезни —
- единственная личная история.
* * *
- Я облученьем так потрёпан,
- что не могу ни встать, ни сесть,
- и даже дружеского трёпа
- ещё не в силах перенесть.
* * *
- Вот на восьмом десятке лет
- и пишутся стихи,
- поскольку сил у деда нет
- на прочие грехи.
* * *
- Люблю, чтоб шёл жених к невесте,
- люблю чувствительные сказки,
- и всей душой мне в каждом тексте
- счастливой хочется развязки.
* * *
- Когда-то я мчался на полном скаку
- и ветры хлестали по мне,
- сегодня я с кайфом лежу на боку,
- а как надоест – на спине.
* * *
- Увижу ли я тех, кого хочу,
- на небе, недоступном для живого?
- Я преданно смотрю в лицо врачу,
- не слыша и не слушая ни слова.
* * *
- Чтоб не болтать о муках ада,
- к земным я лучше перейду:
- врагу – и то желать не надо
- мою зубную боль в заду.
* * *
- Какое-то заразное влияние
- оказывают книги на меня:
- медлительное словоизлияние
- томит меня потом к исходу дня.
* * *
- Дурная боль не сломит лоха,
- упрямство клонит к терпежу;
- хожу сейчас я крайне плохо;
- сижу – едва; но как лежу!
* * *
- На заре поют зазря соловьи,
- трели ранние во мне безответны,
- утром сумеречны чувства мои,
- а под сумерки – светлы и рассветны.
* * *
- Сколь у нас ни будь ума и чести,
- совести, культуры, альтруизма,
- тайно покурить в запретном месте —
- счастье для живого организма.
* * *
- – Послал ему Бог испытание!
- – А что с ним? – Почти ничего:
- постигло его процветание,
- молитесь за душу его.
* * *
- Всякой боли ненужные муки
- не имеют себе оправданий,
- терпят боли пускай только суки,
- что брехали о пользе страданий.
* * *
- Повысить о чём-нибудь знание —
- могу я, хотя и натужно,
- когда б не предвидел заранее,
- что это ни на хер не нужно.
* * *
- Время течёт не беззвучно,
- время бурлит и журчит,
- внуки докажут научно
- факт, что оно не молчит.
* * *
- Свалился я под сень моих чертогов,
- овеян медицинским попечением,
- сейчас уже лечусь я от ожогов,
- содеянных заботливым лечением.
* * *
- Перечёл – и по коже мороз,
- обнаружил я признаки грозные,
- что уже на пороге склероз:
- мысли стухли и стали серьёзные.
* * *
- Сказать про жизнь, её любя,
- точней нельзя: сапог не парный,
- и то тюрьма вокруг тебя,
- то дружной пьянки дух нектарный.
* * *
- Звучит, как скверный анекдот,
- но жребий не кляня,
- я выздоравливаю от
- лечения меня.
* * *
- Всё срастается на теле живом,
- но ещё за стол не сесть, не поврать;
- выздоравливаю я тяжело;
- это лучше, чем легко умирать.
* * *
- Тревожат Бога жалобой, прошением,
- те молят за себя, те – за других,
- а я к Нему – с циничным утешением:
- терпи, Ты всё равно ж не слышишь их.
* * *
- Невнятное томит меня смущение —
- с душой, видать, не всё благополучно:
- с людьми недуг порвал моё общение,
- а мне ничуть не пусто и не скучно.
* * *
- Висит над миром шум базарный,
- печь разногласий жарко топится,
- и тихо полнятся казармы,
- и в арсеналах гибель копится.
* * *
- Всегдашнее моё недоумение —
- зачем живу, случаен и безбожен,
- сменилось на уверенное мнение,
- что этого Творец не знает тоже.
* * *
- Надо мне известности не боле,
- чем недавно выпавшая мне:
- два моих стишка в какой-то школе
- в женском туалете на стене.
* * *
- Творец давно уже учёл
- всего на свете относительность,
- и кто наукам не учён,
- у тех острей сообразительность.
* * *
- Свалясь под уважительную крышу
- признания, что скорбен и недужен,
- окрестной жизни гомон я не слышу —
- похоже, он давно мне был не нужен.
* * *
- Везде стоят солидные ряды
- и книги возлежат на них залётные —
- то мудрости трухлявые плоды,
- то пошлости порывы искромётные.
* * *
- Нет, я уже не стану алкоголиком,
- и я уже не стану наркоманом,
- как римским я уже не буду стоиком
- и лондонским не сделаюсь туманом.
* * *
- Чей разум от обычного отличен —
- сгорают на огне своём дотла,
- а мой умишко сильно ограничен,
- поэтому печаль моя светла.
* * *
- За все про все идейные течения
- скажу словами предка моего:
- «Любого не боюсь вероучения,
- боюсь только апостолов его».
* * *
- Одна лишь пагубная линия
- заметна мне в существовании,
- по ней ведёт нас блуд уныния,
- ловитель кайфа в остывании.
* * *
- Я в молодости часто забывал,
- как выглядел конец вечерней пьянки,
- а утром этот памяти провал
- оказывался девкой с той гулянки.
* * *
- С той поры, как нашёл этот дивный
- метод битвы с недугом паскудным,
- я использую самый активный
- вид лечения – сном непробудным.
* * *
- Среди бесчисленных волнений,
- меня трепавших без конца,
- всегда была печаль сомнений
- в доброжелательстве Творца.
* * *
- Я тщательно, порой до неприличия,
- найти пытаюсь тайное тавро:
- у зла ведь очень разные обличия,
- всех чаще это – светлое добро.
* * *
- Сам я счастлив бы стал, в человеках
- сея мысли, как жить хорошо,
- но в моих закромах и сусеках
- я такого зерна не нашёл.
* * *
- Кошмары мучили поэта:
- напившись, он уже вот-вот
- касался истины, но это
- обычной девки был живот.
* * *
- Что впереди? Родни галдёж,
- потом наркоз и вся потеха;
- когда хирург прихватит нож,
- дай Бог им общего успеха.
* * *
- Забавно, что у дней бывают лица:
- угрюмые, задумчивые, строгие,
- день может улыбаться или злиться,
- бывают мельтешные и убогие.
* * *
- Поскольку им непогрешимость
- дана, как истина сама,
- в сужденьях равов есть решимость
- с некрупной примесью ума.
* * *
- Недолгое от будней отключение
- по случаю наплыва злоключений —
- заметное приносит облегчение
- от суетных и вздорных попечений.
* * *
- В душе у меня затвердела
- любимая бабкой присловица:
- «Родиться евреем – полдела,
- евреями люди становятся».
* * *
- Всё нужное, чтоб выжить нам, – единое,
- для жизни корневое основание,
- а лишнее и не необходимое —
- нужнейший эликсир существования.
* * *
- Прочтя, как полезны страдания,
- что счастью они не помеха,
- я слышу за шкафом рыдания —
- там черти рыдают от смеха.
* * *
- Обманчиво понурое старение:
- хотя уже снаружи тело скрючено,
- внутри творится прежнее горение,
- на пламя только нет уже горючего.
* * *
- В палитре боли – очень пёстрой —
- живут в готовности слепой —
- от сокрушительной и острой
- до изнурительной тупой.
* * *
- Бредя сквозь жизнь, изрядно мглистую,
- терпя её коловерчение,
- чесать пером бумагу чистую —
- весьма большое развлечение.
* * *
- Висит гипноз бесед манерных,
- и дикий зреет самосуд,
- и легионы правоверных
- мир иноверцев сотрясут.
* * *
- А славен буду я десятки лет
- не в памяти у нескольких гурманов,
- но яркий по себе оставя след
- на многих поколеньях графоманов.
* * *
- Случай, на кого-то фарт обрушив,
- сильно всё меняет в человеке,
- деньги деформируют нам души,
- но светлы и счастливы калеки.
* * *
- Я сидел, но присутствие ложа
- всё вниманье моё занимало,
- хорошо себя чувствовать лёжа —
- это тоже при хвори немало.
* * *
- Мне по душе оно как есть,
- земное бытиё,
- и получи благую весть,
- я б не понёс её.
* * *
- В пустой игре моих мыслишек
- испуг нечаянный возник,
- что бередит меня излишек
- херни, почерпнутой из книг.
* * *
- Меня спасает только сон,
- однако и во сне
- поёт сопенью в унисон
- печаль моя во мне.
* * *
- По жизни счастлив я, однако
- скажу как честный старожил:
- владей я княжеством Монако,
- совсем иначе я бы жил.
* * *
- За мною нет заслуг существенных,
- но я зачислил бы туда,
- что я в любых делах общественных
- не лез на сцену никогда.
* * *
- Всё, что плодит моё воображение,
- зачато впечатлением извне,
- но в то же время это отражение
- свеченья балаганного во мне.
* * *
- Я без печали упустить
- уже из рук удачу мог,
- я мог понять, могу простить,
- но чтоб забыть – избави Бог.
* * *
- Во мне как будто гамма нотная,
- по вкусу время выбирая,
- гуляет музыка дурнотная,
- мотивы гнусные играя.
* * *
- Порой бывает, что мгновение
- зависнет в воздухе бесплотно,
- и словно духа дуновение
- тебя обвеет мимолётно.
* * *
- А многое, что ужасом казалось
- натурам понимающим и чутким,
- меня как будто вовсе не касалось,
- настолько разъебаем был я жутким.
* * *
- Есть образ, некогда печаливший
- умишко мой, во тьме блуждающий:
- челнок, от берега отчаливший
- и цели плаванья не знающий.
* * *
- Моё некрупное жилище
- мне словно царские хоромы,
- сдаётся мне, что только нищим
- нужны дома-аэродромы.
* * *
- Люблю, когда в массиве текста —
- и в книге, и на полотне,
- как на холме живого теста,
- игра дрожжей заметна мне.
* * *
- Сегодня день понурый и больной,
- сам воздух катит волны утомления,
- и мутной наплывают пеленой
- угрюмые о жизни размышления.
* * *
- В моём химическом сосуде —
- состав наследственностей двух:
- жестокий дух еврейских судий
- и прощелыги лёгкий дух.
* * *
- Не притворяюсь мудрецом,
- но я недугу благодарен
- за то, как больно, всем лицом
- о стол гуляний был ударен.
* * *
- У времени различны дарования:
- несёт оно, не ведая сомнения,
- то свежее струенье созревания,
- то душное дыхание дряхления.
* * *
- Когда стекаются слова,
- чтобы составить корпус текста,
- слегка кружится голова,
- для них отыскивая место.
* * *
- Везде кипит безумный торг,
- торгует мир и тьмой, и светом,
- и каждый день увозят в морг
- всех надорвавшихся на этом.
* * *
- Ночь обещала быть тяжёлой,
- поскольку вечер тёк в тиши,
- и я подумал: дивной школой
- хворь обернулась для души.
* * *
- В момент известий огорчительных,
- учил высокий эрудит,
- лишь сок напитков горячительных
- надёжно ярость охладит.
* * *
- Украл у местного поэта
- лихую рифму «нота – квота»,
- и утешал себя, что это
- он тоже стибрил у кого-то.
* * *
- Живу я в мире, узко здешнем,
- имею жалкий кругозор,
- а далеко в пространстве внешнем
- творятся слава и позор.
* * *
- Пора меняться: стану тощий,
- смурной и горестно молчащий,
- быть пессимистом сильно проще,
- поскольку прав гораздо чаще.
* * *
- Мир так загнил до основания,
- что посреди жестокой прозы
- смешны все наши упования,
- надежды, планы и прогнозы.
* * *
- Тоской познанья были мучимы
- и эрудит, и грамотей,
- а мы, наукам не обучены,
- усердно делали детей.
* * *
- С какого-то невнятного вчера
- я что бы ни читал и что б ни видел,
- мне слышится: пора, мой друг, пора,
- и я на этот голос не в обиде.
* * *
- Тьму парков обожают наши дети —
- и дурни все, и выросшие дуры —
- чего им там? А в городе, при свете,—
- полным-полно искусства и культуры.
* * *
- Конечно, я уже не молодой,
- но возраст – не помеха, если страсть…
- Вот разве что ужасно стал худой —
- в меня теперь Амуру не попасть.
* * *
- Увы, но взгляд куда ни кину —
- везде пропорция равна,
- везде Творец, готовя глину,
- чуть-чуть подмешивал гавна.
* * *
- Язычник я: мой разум узкий
- не принял свыше господина,
- и мне язык текучий русский —
- кумир и воздух воедино.
* * *
- В чаду и вихре наслаждений
- хиреет пламень убеждений.
* * *
- У всех висит за сумеречной скукой
- неведомая финишная дата;
- забавно, что душа перед разлукой
- милей и ощутимей, чем когда-то.
* * *
- За то, что было дней в избытке,
- благодарю судьбу, природу
- и алкогольные напитки,
- таившие живую воду.
* * *
- Конец тебе, любой герой,
- когда в души твоей хозяйство
- прокрался сочный геморрой
- национального зазнайства.
* * *
- Помыслы, порывы, побуждения —
- чистые и светлые, как искра,
- душу озаряют в миг рождения,
- но и затухают очень быстро.
* * *
- Увы, мой мир совсем ещё не светел,
- я слабости своей не обнаружу,
- но так меня легко шатает ветер,
- что я не выхожу пока наружу.
* * *
- Не счесть уму грехов количества,
- но разбираясь в их меню,
- я, чтоб не впасть в соблазн учительства,
- себя в невежестве храню.
* * *
- Я душой тянулся много лет
- к мыслям этим, тонко прихотливым:
- знание, что в жизни счастья нет,
- вовсе не мешает быть счастливым.
* * *
- Не стоит нам сегодня удивляться,
- что клонит плиты мрамора, как ветки:
- на кладбищах надгробия кренятся,
- когда в гробах ворочаются предки.
* * *
- Душа смакует облегчение
- без даже капли скуки пресной,
- что круто высохло влечение
- к херне, доселе интересной.
* * *
- Дохрустывая жизнь, как кочерыжку,
- я вынужденно думаю о ней:
- когда ещё бежал по ней вприпрыжку,
- она была значительно сочней.
* * *
- Заболев, я укрылся в обитель —
- тихо ждать и пугливо надеяться,
- но свихнувшийся ангел-хранитель
- созывает гостей, чтоб развеяться.
* * *
- Не то чтобы мы патокой с елеем
- себя всё время мазали слегка,
- но сами от себя мы скрыть умеем
- заметное другим издалека.
* * *
- Мой путь поплоше и попроще,
- чем у героев и философов:
- пасу свои живые мощи,
- их ублажая массой способов.
* * *
- Среди интимных мыслей нежных,
- меня щекочущих приятно,
- совсем не видно белоснежных —
- везде моих насмешек пятна.
* * *
- Творец над нами ставит опыты,
- насколько прочны дух и тело,
- но это всё пустые хлопоты —
- в нас нету явного предела.
* * *
- Сумерки сгущают ощущения,
- к ночи вянут мысли деловые,
- в сумраке пустого помещения
- сходятся на рюмку домовые.
* * *
- Лишь тот умён, учил мудрец,
- кто не от Бога ждёт посылку,
- а сам находит огурец,
- когда уже добыл бутылку.
* * *
- Легко беру я, что мне нужно,
- из книг, которые читаю,
- чужое тоже мне не чуждо,
- но я своё предпочитаю.
* * *
- На старость очень глупо быть в обиде,
- беречься надо, только и всего;
- я в зеркале на днях такое видел,
- что больше не смотрюсь уже в него.
* * *
- Не зря сегодня день уныл
- и скукой стелется зелёной:
- с утра его я не омыл
- мыслишкой утренней солёной.
* * *
- Зло я ощущал кошмарно близко —
- нюхом и на слух, а больше взглядом,
- но тогда я падал жутко низко,
- а сейчас оно повсюду рядом.
* * *
- Ум быстро шлёт, когда невмочь,
- нам утешенья скоротечные:
- болит живот почти всю ночь —
- я рад, что боли не сердечные.
* * *
- Потом герои с их попытками
- враз одолеть земное лихо
- угрюмо гасят пыл напитками,
- которым жалуются тихо.
* * *
- Все рыцари добра полны надежды:
- отнюдь они не сеют и не пашут,
- а, вырядившись в белые одежды,
- призывами к добру отважно машут.
* * *
- У правды нынче выходной:
- полез я в память, из подвала
- таща всё то, чего со мной
- по жизни сроду не бывало.
* * *
- Я с женским хором был знаком,
- хористки так меня любили,
- что часто виделись тайком —
- в любви они солистки были.
* * *
- Измучась озверелым врачеванием,
- я мыслю со стоическим спокойствием:
- зато теперь гастрольным кочеванием
- с усиленным займусь я удовольствием.
* * *
- Мои на мудрость посягательства,
- мои высокие печали
- не пережили наплевательства,
- сбежали вон и одичали.
* * *
- Мне кажется, я здраво ограничился
- о доме и о близких беспокойством —
- меня пугает каждый, кто набычился
- бороться со всемирным неустройством.
* * *
- Не знаю, что бы это означало:
- меня не устаёт терзать и мучить
- глухое материнское начало:
- вон ту удочерить, а ту – увнучить.
* * *
- Когда-то даже в пору повзросления
- мы духом были – мелкие клопы,
- забуду ли я муки вылупления
- из дьявольски уютной скорлупы?
* * *
- Забавны выплески любви
- на фоне тягостных событий:
- меня сейчас друзья мои
- сильнее любят и открытей.
* * *
- Певучий сок раблезианский
- добыл я личными трудами,
- колодец мой артезианский
- в себе я сам копал годами.
* * *
- Всегда приходит Новый год,
- неся подарки дорогие —
- освобожденье от невзгод
- и их замену на другие.
* * *
- Было дико, но прекрасно,
- и пока дряхлеть не стала,
- Леда много лет напрасно
- снова лебедя искала.
* * *
- Нас давит жизнь густой нагрузкой,
- однако дней тяжёлых между
- мы все на выпивку с закуской
- имеем право и надежду.
* * *
- К себе забавно присмотреться,
- поскольку с миром наши трения
- то затевает ум, то сердце,
- а то – разлад пищеварения.
* * *
- Я слишком щедро облучён
- и до сих пор ещё болею;
- рак безусловно обречён,
- а я, быть может, уцелею.
* * *
- Не просто я утратил пиетет
- к ума и интеллекта обаянию,
- а странный ощутил иммунитет
- к любому постороннему влиянию.
* * *
- В организме поближе ко дну —
- разных гадостей дремлет немало,
- начинаешь лечить хоть одну —
- просыпается всё, что дремало.
* * *
- Я наслажусь ещё не раз
- гулящей мысли выкрутасами,
- жизнь хороша и без прикрас,
- но обаятельна – прикрасами.
* * *
- Хотя исход у всех – летальный
- и не бывает исключений,
- однако этот путь фатальный
- прекрасен массой приключений.
* * *
- Легко и по книгам надёргать цитаты,
- и всюду истории устные:
- мечты и надежды – легки и крылаты,
- а сбывшись – хромые и грустные.
* * *
- Среди крутого мироздания
- так рад я личному присутствию,
- что к людям полон сострадания,
- а сам себе я не сочувствую.
* * *
- На грешный рай земных утех
- ещё кошу я светлы очи,
- а вон у этих и вон тех
- на даже глянуть нету мочи.
* * *
- К Богу я не лезу с панибратством,
- а играть с Ним – дело не простое:
- чтобы заниматься святотатством,
- надо тонко чувствовать святое.
* * *
- Если вдруг пошла потеха,
- плавя лёд и ржавя сталь,
- возраст людям – не помеха,
- а досадная деталь.
* * *
- Гибкость, лёгкость и живучесть
- лжи, растёкшейся в повсюдную,
- обещает миру участь
- огорчительно паскудную.
* * *
- Зная дело вдумчиво и туго,
- правку исповедуя дальнейшую,
- я совсем не чувствую испуга,
- если написал херню полнейшую.
* * *
- Учти, Господь: я не оратор
- и ни к чему не призывал,
- я лишь убогий литератор,
- и стих мой личный завывал.
* * *
- Нет, я не о Толстом сейчас толкую,
- со многими случалось это так:
- великие несли хуйню такую,
- которой постеснялся бы мудак.
* * *
- В истории ничто уже не внове,
- а было столько лжи и столько фальши,
- что слышится в любом высоком слове
- звучание запачкавшихся раньше.
* * *
- Российские евреи жили сочно,
- как будто долго спали и проснулись,
- копалась ими умственная почва,
- а к пахотной – они не прикоснулись.
* * *
- Исконным занимаясь женским делом
- и полные законной женской гордости,
- девицы всех мастей торгуют телом,
- жалея, что товар – со сроком годности.
* * *
- Моё живое существо
- уйдёт из жизни утолённой
- и обратится в вещество
- породы неодушевлённой.
* * *
- Забавно остывает голова,
- когда она работала весь день:
- кипят ещё какие-то слова,
- но смыслы заволакивает тень.
* * *
- История животна и растительна,
- копируя бездушную природу,
- однако же злопамятна и мстительна —
- в подобие двуногому уроду.
* * *
- Мне если кто и ненавистен,
- то проповедник заводной:
- мне прописных высоких истин
- уже не надо ни одной.
* * *
- Что-то я из рюмочного текста
- вышел в непонятное теперь:
- то ли среди мудрых жажду места,
- то ли мне в склероз открылась дверь.
* * *
- Нам ещё охота свиристеть,
- бравыми прикинувшись парнями:
- крона продолжает шелестеть
- над уже усохшими корнями.
* * *
- Моё глухое беспокойство,
- когда на девок я гляжу,—
- весьма сомнительного свойства,
- и я в руках себя держу.
* * *
- Обидно, что с огранкой мастерства,
- когда уже всё выделкой покрылось,
- уходит легковейность естества,
- которое шампанским пузырилось.
* * *
- Легко реальность подменив,
- тактично, гибко и сердечно
- в картину мира входит миф
- и поселяется навечно.
* * *
- Мне многое сегодня очевидно,
- целебный опыт жизни мной добыт:
- ведь нас лягают больно и обидно —
- всего лишь обладатели копыт.
* * *
- Забавно, что былое нам открыто
- не настежь и отнюдь не поминутно:
- всё то, что совершалось шито-крыто,
- и помнится сегодня крайне смутно.
* * *
- Ещё о преимуществах лежания:
- покой теперь надёжен и упрочен,
- а в мысли стало больше содержания,
- поскольку лёжа взгляд сосредоточен.
* * *
- Я не умею обижаться,
- но все попытки усмиряю:
- своей судьбой распоряжаться
- я и судьбе не доверяю.
* * *
- Когда бежишь – горят подмётки,
- и плещет алчности волна,
- то бедной совести ошмётки
- болят, как целая она.
* * *
- Когда всё хрупко, слякотно и зыбко,
- и ждать чего угодно можно вдруг,
- случайного попутчика улыбка —
- отменно упрочняет мир вокруг.
* * *
- Всюду мудрецов сейчас – несметно,
- я хоть не завистник, но обидно:
- лично я умнею незаметно,
- и пока что этого не видно.
* * *
- К любой судьбе готовы смолоду,
- в совсем негожую погоду
- мы с решетом ходили по воду —
- и приносили эту воду.
* * *
- Слиянья полного не ищет
- моё с евреями единство,
- и я в духовной даже пище
- люблю умеренное свинство.
* * *
- Я давно простился с лицемерием
- и печалюсь, глядя в небосклон:
- к Богу мы относимся с доверием
- большим, чем заслуживает Он.
* * *
- Куда-нибудь въехать на белом коне —
- вот радость и сердцу, и глазу,
- и жалко, что эта мечта не по мне,
- поскольку не ездил ни разу.
* * *
- Создатель, дух даря творению
- и научая глину жить,
- способность нашу к озверению
- навряд ли мог предположить.
* * *
- Одну мыслишку изреку,
- мне поделиться больше нечем:
- не ставьте рюмку дураку,
- он вам испортит целый вечер.
* * *
- Науку вольно жить в неволе
- мы самодельно проходили,
- довольно часто ветра в поле
- искали мы – и находили.
* * *
- Я не питаю подозрения
- насчёт размеров дарования,
- мои пустые умозрения —
- души угрюмой пирования.
* * *
- Меня постигло озарение,
- зачем лежу я так помногу:
- лень – это чистое смирение,
- и этим я любезен Богу.
* * *
- Был озарён я где-то в тридцать
- высоким чувством непорочным,
- что нежелание трудиться
- бывает пламенным и прочным.
* * *
- За то ещё ценю свою свободу,
- что вижу без полемики и прений
- желудочно-кишечную природу
- у множества духовных воспарений.
* * *
- Однажды гуси Рим спасли
- от чужеземного коварства,
- за что их жарить отнесли
- на пир во славу государства.
* * *
- Полон я глубокого почтения
- к автору, навязанному мне:
- книга изумительна для чтения,
- третий день я плаваю в гавне.
* * *
- Еврейской мысли ход текучий
- ввиду высокой вероятности
- всегда учитывает случай
- большой внезапной неприятности.
* * *
- Ничтожный островок в сухой пустыне
- евреи превратить сумели в сад,
- и чудо это всажено отныне
- в арабский гордый ум, как шило – в зад.
* * *
- Едва лишь я умру – с кем не бывало? —
- душа метнётся в небо прямиком,
- а сброшенное ею покрывало
- окажется дурацким колпаком.
* * *
- И я, слабея в час дурной,
- писал серьёзнейшую скуку,
- но чувство жанра, правя мной,
- немедля сковывало руку.
* * *
- Я чувствую ко всем благоволение,
- и умного хвалю, и дурака,
- и только вызывает изумление,
- что крылышки не чешутся пока.
* * *
- Обязан если прихоти Творца
- распущенностью духа моего,
- не должен я до смертного конца
- обуздывать и сдерживать его.
* * *
- Догадка иногда во мне сквозит,
- что жизненный азарт – весьма игральный,
- и весь вокруг житейский реквизит —
- не наш совсем, а вовсе театральный.
* * *
- Хотя мой ум весьма ничтожен,
- но в нём шумит разноголосица:
- туда словарь какой-то вложен,
- и много слов на волю просится.
* * *
- Всегда в конце удавшейся пирушки
- мы чувствуем, рассудку вопреки,
- что мы – не у судьбы в руках игрушки,
- а сами – удалые игроки.
* * *
- Вот мистики простейшие уроки:
- душа зовёт в минутную отлучку,
- и полностью законченные строки
- текут через меня под авторучку.
* * *
- Уже мы как бы чуть издалека
- следим, как вырастают наши внуки,
- а если посмотреть на облака,
- то думаешь о странности разлуки.
* * *
- Мне жалко всех, кто ближе к ночи
- и за ночным уже пределом
- себя тоской угрюмо точит,
- что в жизни что-то недоделал.
* * *
- Не стану глупо отпираться я —
- да, страх ползёт, как нервный зуд,
- меня страшит не операция,
- а то, что там они найдут.
* * *
- За то, что плохо всё предвидим,
- такие бедственные мы:
- кого сегодня мы обидим,
- тот завтра всем даёт взаймы.
* * *
- Я счастлив тем, чем я богат,
- моё богатство – пантомима,
- и вздев улыбку напрокат,
- хожу скотов различных мимо.
* * *
- Приятно думать про возможность,
- что к Богу явится простак,
- осмелясь на неосторожность
- Его спросить: за что нас так?
* * *
- Всего скорей, что по наитию —
- мой ум не ладит с вычислением —
- готов я вечером к распитию
- с любым народонаселением.
* * *
- Я так самим собой напичкан
- и чушь такую горожу,
- что разве что к небесным птичкам
- по чик-чирику подхожу.
* * *
- Мы прочные пустили корешки
- повсюду в почву, начисто не нашу —
- не Бог ли обжигал нам те горшки,
- в которых мы свою варили кашу?
* * *
- Шестым каким-то, тёмным чувством
- я к мысли вдруг ловлю толчок,
- что станет сукой и прокрустом
- вот этот милый мужичок.
* * *
- У жизни всюду есть звучание —
- при свете, ночью и во мгле,
- наступит если вдруг молчание,
- нас дикий страх пригнёт к земле.
* * *
- Ход жизни рвёт порой плотина,
- прервав течение и бег,
- и тут беснуется скотина
- и каменеет человек.
* * *
- В печальных признаках мельчания
- и мысли свежеоскоплённой
- видны приметы одичания
- души, желудком усыплённой.
* * *
- Мучительное творческое свойство
- (у всех оно мучительностью разно) —
- самим собой святое недовольство —
- Сальери утолил своеобразно.
* * *
- Достойных духом в райских кущах —
- согласны все, кого ни спрашивал,—
- из поколений предыдущих
- гораздо больше, чем из нашего.
* * *
- Он даже в юные года
- настолько малый был не промах,
- что успевал туда-сюда
- резвее многих насекомых.
* * *
- Мне думать о былом сегодня нравится,
- пускай былое в памяти продлится,
- мы были все красавцы и красавицы —
- наивность озаряла наши лица.
* * *
- А пока пасёмся мы на воле,
- Бог нас видит овцами типичными,
- ибо зеленеющее поле —
- минами усеяно различными.
* * *
- Я помню ясно и вполне,
- как выживал, давимый прессом,
- и что тюрьма теперь во мне,
- я наблюдаю с интересом.
* * *
- Заметил я, что даже хвори
- присущи слабости мучительства:
- так у неё весьма в фаворе
- часы пустого сочинительства.
* * *
- В моём любом воспоминании —
- к чему в былом ни прикоснусь —
- я вечно жил в непонимании,
- что есть повсюду мразь и гнусь.
* * *
- Клянусь, пишу не ради рифмы,
- а наблюдая каждый случай:
- у разных дней различны ритмы —
- бегущий, скачущий, текучий.
* * *
- Есть мысли – только что набухли,
- уже распустятся вот-вот,
- но вдруг увяли и пожухли,
- как будто порча в них живёт.
* * *
- И разве что не в мелкий микроскоп
- исследован я был, каков я есть,
- и дьявольский прибор – колоноскоп —
- совали мне, куда зазорно лезть.
* * *
- Со мной у докторов пошла игра,
- и каждый изгалялся по способности,
- что тема для высокого пера,
- поскольку очень низменны подробности.
* * *
- С ума сошли бы наши предки
- и закричали: «Боже, Боже!» —
- пересчитав мои таблетки,
- которым я не верю тоже.
* * *
- Творить посильную гулянку
- нам по любому надо случаю,
- покуда каждому – подлянку
- судьба готовит неминучую.
* * *
- Лишь ненадолго стоит лечь —
- и стих журчит, уже кристален,—
- должно быть, есть какая течь
- во мне, когда горизонтален.
* * *
- Время не течёт, а испаряется,
- и возможно, где-то вдалеке
- есть оно сгущённое, как яйца,
- сваренные круто в кипятке.
* * *
- Мне скорее страшно, чем забавно,
- как растёт в порыве чрезвычайном
- то, что нам казалось лишь недавно
- мелким и едва ли не случайным.
* * *
- Природы я давно боюсь:
- когда б я ни был на природе,
- я чистой свежестью травлюсь
- и задыхаюсь в кислороде.
* * *
- Чтоб выдать замуж дочерей
- и чтобы внуки голосили,
- готов зятьёв кормить еврей
- вплоть до пришествия Мессии.
* * *
- Когда бы нас оповещали
- про жизни скорое лишение,
- то мы бы только учащали
- своё пустое мельтешение.
* * *
- Смотря в былое взором мысленным,
- я часто радуюсь тайком,
- каким я был широколиственным
- и полным соков мудаком.
* * *
- Сейчас борьба добра со злом
- идёт во мне, но я не вхож,
- и в этой битве перелом
- содеет нож.
* * *
- Я не мог получиться священником,
- и врачом бы, наверно, не мог,
- а случиться отпетым мошенником —
- очень мог бы, но миловал Бог.
* * *
- В себе копаясь как-то на досуге,
- подумал я про тягостный хомут —
- о глупостях, содеянных в испуге,
- что иначе неправильно поймут.
* * *
- Сперва уколов тонкие укусы,
- а далее – в сознании провал…
- Я знал давно, что все мужчины – трусы,
- но что настолько – не подозревал.
* * *
- Ночью мне приснилось очень ясно —
- дёрнулись от ужаса зрачки —
- что хирург зашил меня напрасно,
- что внутри меня забыл очки.
* * *
- У смерти очень длинная рука,
- и часто нас костлявая паскуда
- свободно достаёт издалека,
- внезапно и как будто ниоткуда.
* * *
- Хотя врачи метут пургу
- и врут о зле спиртном,
- я столько пользы не могу
- найти ни в чём ином.
* * *
- Туда летит моё волнение,
- где без огреха и греха
- верша умелое глумление,
- мне ловко вскроют потроха.
* * *
- Я выдаю для отсечения
- хотя и малый, но вершок —
- поскольку жажду излечения
- своих единственных кишок.
* * *
- Лишь ради текста гну я спину,
- мила неволя мне моя,
- и если я перо откину,
- то и коньки откину я.
* * *
- На выпивке в недавнишние дни
- я верные слова друзьям нашёл:
- чтоб жили так же счастливо они,
- как нам бывало вместе хорошо.
* * *
- В душе мы очень сиротливы,
- темны по мироощущению,
- а то, что дико похотливы,—
- мы просто тянемся к общению.
* * *
- Пришла мне в голову вчера
- мыслишка дьявольски простая:
- от воцарения добра
- пошла бы жизнь совсем пустая.
* * *
- О многом бы ещё подумать надо,
- готовясь к долгой встрече с тишиной,
- поскольку одряхления прохлада
- изрядно уже чувствуется мной.
* * *
- Есть идея – в ней отравно обаяние,
- а звучит она – донельзя обаятельно:
- если ждёт нас после смерти воздаяние,
- то живым его творить не обязательно.
* * *
- Мышление моё и примитивно,
- и нежно, как овечка на лугу,
- и если что-то сильно мне противно,
- то я об этом думать не могу.
* * *
- Вмиг с исчезновением опаски
- завязи плода в игре интимной
- ебля стала просто формой ласки,
- признаком симпатии взаимной.
* * *
- Я буду и внутри, и духом чист,
- укроет боль и страх наркоза плёнка,
- и тут, суров очами и плечист,
- хирург меня разрежет, как цыплёнка.
* * *
- Навряд ли, что отделаюсь я дёшево;
- не веря утешительному блуду,
- ничуть и ничего не жду хорошего,
- зато разочарован я не буду.
* * *
- Чего грустить, пока дышу
- и кровь податлива бурлению?
- А дрянь, которую ношу,—
- полезна позднему взрослению.
* * *
- Важно для науки лишь начать, и —
- всё пойдёт с надёжностью будильника:
- нынче даже семя для зачатия
- попросту берут из холодильника.
* * *
- Отрадны мне покой и одинокость,
- больничный не томит меня уют,
- печальна только грубая жестокость
- пословицы – «лежачие не пьют».
* * *
- Капли у меня сомнений нет,
- этого и жду я суеверно:
- сызнова увидя белый свет,
- я ему обрадуюсь безмерно.
* * *
- В больничной сумрачной палате
- решил я так: мой дух ничтожен,
- и к райской Божьей благодати
- ещё никак не расположен.
* * *
- Перспективы душу нежат,
- ем лекарства, как халву,
- если завтра не зарежут —
- послезавтра оживу.
* * *
- Мне предстоит на склоне лет
- с ножом интимное свидание,
- забавно мне, что страха нет,
- хоть очень давит ожидание.
* * *
- В еде – кромешный перерыв,
- я пью слабительную гадость,
- чтобы хирург, меня раскрыв,
- мог испытать живую радость.
* * *
- Не видел я – экая жалость,
- лежал на спектакле чужом:
- впервые в меня погружалась
- рука человека с ножом.
* * *
- Слегка дышу, глаза смежив,
- тяну цепочку первых фраз:
- на этот раз остался жив,
- посмотрим следующий раз.
* * *
- Придя в себя после наркоза,
- я тихо теплил чувство честное,
- что мне милее жизни проза,
- чем песнопение небесное.
* * *
- Тюрьмы, где провёл я много дней,
- помнятся мне ярко и пронзительно —
- светлые места судьбы моей
- выглядели крайне омерзительно.
* * *
- Я мыт, постригся, гладко выбрит —
- готов, как юный пионер,
- из жизни я на время выбит,
- но я и так пенсионер.
* * *
- Уже в петле зловещего витка,
- навязанного мне фортуной хваткой,—
- о чём томлюсь? О прелести глотка
- спиртного, раздобытого украдкой.
* * *
- Судьба права, но не вполне:
- я тих от завтрака до ужина,
- перчатка, брошенная мне,
- была не шибко мной заслужена.
* * *
- Течёт неспешная беседа
- без ни единого секрета —
- я разбудил в себе соседа,
- горит ночная сигарета.
* * *
- В нашей маленькой, но солнечной стране
- каждый житель так умён и так толков,
- что не может оставаться в стороне
- от дискуссий оголтелых мудаков.
* * *
- Мы в театре жизни в полном праве
- на любой актёрский реквизит,
- но к чужой приклеиваться славе
- может лишь заядлый паразит.
* * *
- Ночные всюдные огни
- творят нам ночь такой воскресной,
- что освещают даже дни
- с их безнадёжной мглой окрестной.
* * *
- Тиха вечерняя больница,
- я завтра буду глух и нем,
- а нынче ночью мне приснится,
- что я под пиво раков ем.
* * *
- Сейчас бы капельку хлебнуть —
- и стихнет мелкий бес,
- налил бы рюмку кто-нибудь,
- но в мире нет чудес.
* * *
- В немом покорстве жду рассвета,
- по жизни мыслями мечусь,
- в пространстве крутится планета,
- а на кровати – я верчусь.
* * *
- Целительна больничная кровать,
- и в тянущейся смутности ночей
- на ней заметно легче уповать
- на опыт и умение врачей.
* * *
- Я очень рад вести дневник,
- внося любой пустяк невзрачный,
- а рядом бедный мой двойник
- лежит – разрезанный и мрачный.
* * *
- Портновской блажью все грешили,
- кто рядом жил и кто живёт:
- в России дело мне пришили,
- тут – перешили весь живот.
* * *
- Теперь к удачам ветер дует,
- уже пора вести им счёт:
- и рак во мне не зазимует,
- и виски снова потечёт.
* * *
- Довольно издевательски судьбой
- на время я премирован отныне:
- я всюду свой сортир ношу с собой,
- красиво это только на латыни.
* * *
- Кончается последняя страница,
- пора идти за лаврами и нам,
- так курица, снеся яйцо, гордится
- и смотрит свысока по сторонам.
* * *
- Всё стало проще и скудней:
- ничком валяюсь на тахте,
- царит покой в душе моей,
- пока нет болей в животе.
* * *
- Пусты фантомы ожиданий,
- они безжалостно подводят,
- а я мечтал: следы страданий
- моё лицо облагородят.
* * *
- Прогнозы мрачны и зловещи,
- а страх – у всех из-за всего;
- безумный мир бессильно плещет
- о стены дома моего.
* * *
- Наш дух – погрешность достоверности,
- ибо лишён материальности
- гибрид летучей эфемерности
- и ощутительной реальности.
* * *
- Судьба являет мудрую сноровку,
- с годами украшая голый срам:
- в тюрьме я наколол татуировку,
- теперь имею мужественный шрам.
* * *
- Туники, тоги, кимоно —
- футляром выглядят наряды,
- в которых всё своё кино
- таскают юные наяды.
* * *
- Годы утекли, как облака,
- возраст мой угрюм и осторожен,
- старость – вроде знамени полка:
- тяжко воздымать, но честь дороже.
* * *
- Хожу я плохо: ноги ватные,
- и нет упругости у чресел,
- и ощущенья неприятные
- где врач кишки мои подвесил.
* * *
- Все мышечные силы будто скисли,
- диван меня зовёт, как дом – солдата,
- и хочется прилечь уже от мысли,
- что надо на минуту встать куда-то.
* * *
- Ручки-ножки похудели,
- всё обвисло в талии,
- и болтаются на теле
- микрогениталии.
* * *
- Хотя ещё не стал я пнём застылым,
- но силами – уже из неимущих:
- на лестнице немедля жмусь к перилам
- и нервничаю, глядя на бегущих.
* * *
- Ужасно это жалко и обидно,
- что разум, интеллект и юмор мой —
- гнездились, как отныне очевидно,
- в отрезанной кишке моей прямой.
* * *
- С утра сегодня думал целый день
- о пагубе иных земных растений:
- живя, еврей отбрасывает тень,
- а людям мало солнца из-за тени.
* * *
- Ещё я доживу до лучшей доли,
- откину медицинскую клюку,
- пока же я из этой подлой боли
- печалистую рифму извлеку.
* * *
- Ходил и свежим воздухом дышал,
- и радовался листьев колыханию,
- и дым от сигареты не мешал,
- а всячески способствовал дыханию.
* * *
- Пора поставить Богу три свечи:
- я крепкий новый сборник залудил,
- болезнь мою затрахали врачи,
- а я себя немного победил.
* * *
- В итоге уцелеет белый свет,
- хотя случится бойня миллионная;
- забавно, как чума меняет цвет:
- коричневая, красная, зелёная.
* * *
- Мой разум полон боли и печали:
- не мысли в нём, а клочья их и пена,
- его врачи надолго выключали,
- бедняга оживёт лишь постепенно.
* * *
- Понурый и морщинистый,
- и глазик лопоушистый,
- я раньше был мущинистый,
- а сделался – старушистый.
* * *
- Грустно думать под вечер мужчине
- о своей догоревшей лучине.
* * *
- Дедушка всем добродушно поддакивал,
- всяко слыхав на веку,
- тихо и тайно дедуля покакивал
- дырочкой в правом боку.
* * *
- В том Божья прихоть виновата,
- хотя заслуга есть и личная,
- что если в ком ума палата,
- она всегда слегка больничная.
* * *
- Я гуляю, сплю и ем,
- ни про что не думаю,
- кем я был и стал я кем,
- прячу боль угрюмую.
* * *
- Ушли стремления, желания,
- в душе затихло всё, что пело,
- поплыло время доживания,
- но жить – ничуть не надоело.
* * *
- Я вчера про скудость интересов
- думал опечаленно и праздно:
- веря в эльфов, ангелов и бесов,
- жил бы я насыщенней гораздо.
* * *
- От рыхлости в период увядания
- из разума сочатся назидания.
* * *
- На пире жизни гость давнишний,
- без куража на нём гуляю,
- и не скажу, что я здесь лишний,
- но пир уже не оживляю.
* * *
- В окно уставя взгляд незрячий
- и сигарету отложив,
- я думал: жизненной удачей —
- кому обязан я, что жив?
* * *
- Хотя года наш разум сузили,
- сохранна часть клавиатуры,
- а также целы все иллюзии
- и слёзы льют, седые дуры.
* * *
- Сегодня всё расплывчато и мутно,
- чужой и неприглядный вид в окне,
- и мерзко от того, как неуютно
- фарфоровым зубам торчать во мне.
* * *
- Блажен, кто может с полдороги,
- по делу хлебному спеша,
- оборотить, присвистнув, ноги
- и закурить, помедлив шаг.
* * *
- Я довольно замкнутый мужчина,
- мысли не дарю я никому,
- есть на то печальная причина:
- мне их не хватает самому.
* * *
- Свобода – тягостное бремя,
- туманит ум её игра,
- и долго-долго длится время
- тоски по ясному вчера.
* * *
- Кого ни спроси – никогда и нигде,
- и книги порукой тому —
- помочь в настоящей душевной беде
- не может никто никому.
* * *
- Мной пренебрёг отменный ген,
- живу я к музыке спиной,
- а Шуман, Шуберт и Шопен
- меня обходят стороной.
* * *
- Разумному рассудку невдомёк,
- зачем такое тёмное упорство,
- с которым я лелею стихотворство
- и теплю этот хилый огонёк.
* * *
- Не то что жду я неприятностей,
- но больно много – жди не жди —
- непредсказуемых превратностей
- уже зарыто впереди.
* * *
- Я бываю счастлив, когда сплю,
- мне целебно сонное отсутствие,
- а из ощущений я люблю
- радости нечаянной предчувствие.
* * *
- Похоже, Божьему суду
- мне близко время отчитаться,
- ещё плетусь я и бреду,
- а скоро буду телепаться.
* * *
- Благодаря пудам питания
- и бурным генам нашей нации
- ко мне вернулись очертания
- моей былой конфигурации.
* * *
- И муза, дыша чем-то кислым,
- вернулась, шалава гулящая,
- слова зацепляются смыслом,
- и строчка ползёт настоящая.
* * *
- Мысли вьются серой тучей —
- мухи настроения,
- но сквозит и в них летучий
- дух благодарения.
* * *
- Услыша всхлипы и стенания,
- я часто думаю сурово,
- что стоны эти – от незнания
- того, как может быть херово.
* * *
- Хоть и есть над каждым крыша,
- все они весьма непрочные,
- и Творец смеётся, слыша
- наши планы долгосрочные.
* * *
- А кто угрюмый и печальный,
- ходячей выглядит могилой —
- он жизни смысл изначальный
- не уловил душой унылой.
* * *
- Нет ни единой нынче мысли,
- поем – и вновь на боковую,
- и потому в каком-то смысле
- сегодня я не существую.
* * *
- И что бы с нами дальше ни стряслось,
- и как бы ни сгущались облака,
- уверен я, что русское «авось»
- поможет нам и впредь наверняка.
* * *
- Такое выпадает наслаждение,
- когда приснится светлая весна,
- что злишься на тупое пробуждение,
- лишающее сладостного сна.
* * *
- Каждый выбирает сам себе
- светлые житейские иллюзии,
- а от них пунктиром по судьбе
- тянутся душевные контузии.
* * *
- Я струюсь по жизни еле-еле —
- как дыханье зайца по траве —
- нету совершенно силы в теле
- и блаженно пусто в голове.
* * *
- Ко всем я проявляю уважение,
- но я не безразличный старикан,
- и теплится во мне расположение
- к умеющим держать в руке стакан.
* * *
- Мне к лицу благополучие
- и покоя покрывало,
- раньше мысли часто мучили,
- но прошло, как не бывало.
* * *
- Я стакан тащу к устам
- по причинам очень веским:
- я ведь буду скоро там,
- где и нечего, и не с кем.
* * *
- Заметил я очень давно,
- качаясь по жизненным волнам:
- жена – это счастье, оно
- с годами становится полным.
* * *
- Резался я в карты до утра,
- в шахматы играл с отвагой русской,
- лучшая настольная игра —
- это всё же выпивка с закуской.
* * *
- Всюду афоризмы в толстой книжке,
- разума печальное кипение,
- мудрости такие там излишки,
- что немедля впал я в отупение.
* * *
- В восьмой десяток погружаюсь,
- и видно делается мне,
- что мой мирок, весьма сужаясь,
- душе достаточен вполне.
* * *
- Думать и метаться неохота,
- и не будет пользы всё равно;
- мы ещё надеемся на что-то,
- а Творец отчаялся давно.
* * *
- Подделки, суррогаты и эрзацы —
- отменным стали рыночным товаром,
- остались одиночные мерзавцы —
- шедевры создают они задаром.
* * *
- Мне с девками уже не интересно,
- от секса плоть моя освободилась;
- ища себе незанятое место,
- в паху теперь духовность угнездилась.
* * *
- Зло запредельное – оставим
- на Божий суд, а нам оно —
- не по уму, и плотный ставень
- захлопнул узкое окно.
* * *
- Когда я с толку сбит, растерян,
- мечусь, томясь и изнывая,
- я всё равно всегда уверен,
- что снова вывезет кривая.
* * *
- Пакостна житейская клоака —
- беды, унижения, лишения,
- но она же дарит нам, однако,
- всяческого рода утешения.
* * *
- Я хоть и знаю вкус удачи,
- однако всё же неспроста
- ни разу не был на раздаче
- венков лаврового листа.
* * *
- Когда обжигается ветром лицо,
- и хрусток от холода снег,
- и хочется птице обратно в яйцо —
- не может не пить человек.
* * *
- Не зря судьба меня вертела,
- и так и сяк играя мной:
- гораздо крепче стало тело,
- и нелюдь чувствую спиной.
* * *
- Всё в конце концов пошло отлично,
- слой печали – тоньше волоска,
- жизнь моя светла и гармонична;
- только утром – лютая тоска.
* * *
- Старуха, если миф не врёт,
- подняв незримую косу,
- на полуслове оборвёт
- ту чушь, которую несу.
* * *
- Когда был молод я и весел,
- гулял распутно в райских кущах,
- я сам с беспечностью развесил
- все вехи лет моих грядущих.
* * *
- Я учинял не раз попытки
- исправить дурости дефект,
- и было умных книг в избытке,
- но нулевой от них эффект.
* * *
- Я сделал так: расправил кудри,
- побрызгал капли восхищения,
- рубцы и шрамы чуть запудрил —
- душа готова для общения.
* * *
- Я подумал сегодня средь полночи,
- что тревожимся попусту мы,
- и не стоит обилие сволочи
- принимать за нашествие тьмы.
* * *
- А я давно уже заметил,
- что мысли медленны мои,
- куда-откуда дует ветер,
- быстрее знают холуи.
* * *
- Увы, но очень, очень многие —
- вполне скоты, хотя двуногие.
* * *
- Прав разум, когда ищет и стремится,
- и праведна душа, когда томится;
- поскольку у души предназначение —
- томление, предчувствие, свечение.
* * *
- Мне сладко жить в самообмане,
- в надежде света и добра,
- но в историческом тумане
- пока не видно ни хера.
* * *
- Живут и дружат через пропасть
- (наружно – трещина неровная)
- моя убогая европость
- и местечковость полнокровная.
* * *
- Когда беда рекой течёт,
- когда мы двух несчастий между,
- то разум, логика, расчёт
- себе взамен зовут надежду.
* * *
- Всё утрясётся худо-бедно,
- и глупо – плакать предварительно,
- хотя слезу пускать не вредно,
- а для души – весьма целительно.
* * *
- Победа неожиданно видна,
- отсюда у неждавших нервный тик,
- победа начинается со дна,
- которого поверженный достиг.
* * *
- Живу – как на отменном карнавале,
- меж тем, как на планете, где так дивно,
- нет места, где бы нас не убивали —
- семейно, в одиночку, коллективно.
* * *
- Ничуть не осуждаю мельтешение,
- оно и не смешно, и не плачевно,
- кишение приносит утешение
- тоски, что бытиё твое никчемно.
* * *
- Судьба течёт моя, а не чужая,
- Творцу навряд ли стыдно за творение,
- и счастлив я, легко перемежая
- писание херни и говорение.
* * *
- И мудро – учинять посильный пир,
- хотя не время, ветрено и шумно,
- а глупо – полагать, что Божий мир
- задуман был гуманно и разумно.
* * *
- Теперь пускай уже другие
- трудом живут богоугодным,
- и пусть их мускулы тугие
- лоснятся потом благородным.
* * *
- Я часто вспоминаю про тюрьму —
- про мерзости, про страхи, унижения,
- я очень ей обязан потому,
- что понял цену самоуважения.
* * *
- Каждый день мою жизнь урезает,
- водку новые пьют поколения,
- но строка на строку наползает,
- и слабеют печали дряхления.
* * *
- Пылая истово и страстно
- (всё изнутри то жжёт, то душит),
- не беспокой Творца напрасно —
- пожаров личных Он не тушит.
* * *
- Пошли теперь совсем иные песни,
- и устный трёп мой дух не бередит,
- а книга мне гораздо интересней,
- чем самый просвещённый эрудит.
* * *
- Когда я в мышцах был неслаб
- и наслаждался бездуховностью,
- мы приамуривали баб
- своей немедленной готовностью.
* * *
- То, что мы теряем без возврата —
- всё пустяк и мелочь, милый друг,
- подлинная личная утрата —
- это помираешь если вдруг.
* * *
- Я водку пью, и виски, и вино —
- в количествах, каких душа запросит;
- мне выздороветь если суждено,
- то выпивка судьбу не перекосит.
* * *
- На улице встретил рекламу свою;
- забыв поручения спешность,
- застыл, как безумный, и молча стою:
- какая достойная внешность!
* * *
- Не знаешь назначения, названия
- какой-то вещи, утвари, предмета,
- но есть, однако, чувство узнавания,
- как будто в прошлой жизни видел это.
* * *
- Целители, гадальщицы и знахари,
- которые с невидимым на «ты»,—
- отменные, признаться надо, пахари
- на ниве нашей дикой темноты.
* * *
- Живу, как выжатый лимон,
- в отдохновении глубоком;
- отбыв лечебный угомон,
- опять нальюсь горячим соком.
* * *
- Усердно ища соответствия,
- не видит мыслителей каста,
- как ловко причины и следствия
- местами меняются часто.
* * *
- С тех пор, как этот мир содеян,
- мы ищем путь по бездорожьям,
- но верим дьявольским идеям
- гораздо более, чем Божьим.
* * *
- Болезней нынче выдумано столько —
- и каждой срок сокрытости дарован,—
- что век живёшь, не ведая, насколько
- ты дремлющей взрывчаткой фарширован.
* * *
- Пишу я то стихи, то мемуары,
- и с ними же – со сцены выступатель,
- а к вывеске «Культурные товары»
- охотно притекает покупатель.
* * *
- Впитывая жадно, словно губка,
- все на свете что, когда и как,
- я потом пыхчу, как мясорубка,
- делая из этого форшмак.
* * *
- Прохвосты, прохиндеи, проходимцы,
- заметные по хватке и масштабам,—
- фортуны вековечные любимцы
- (нескучность мужиков любезна бабам).
* * *
- Бывало время взлёта и упадка,
- бывал еврей иллюзий диких пленником,
- однако наша главная загадка —
- в ползучей неприязни к соплеменникам.
* * *
- Старость – это трудная стезя,
- много в ней невидимых заборов,
- и на всё покласть уже нельзя
- из-за частых старческих запоров.
* * *
- Таю немногое, а в частности —
- один существенный момент:
- в моей публичной безучастности
- брезгливость – главный компонент.
* * *
- Люблю полемику по-русски:
- вразнос, без жалости, крушительно;
- при должном качестве закуски
- она влияет освежительно.
* * *
- В ту полночь рак почуял тоже,
- что выжить он во мне не сможет;
- и мне приснились безобразные
- чудовища ракообразные.
* * *
- Смотрю на жизнь оптимистически —
- пусть обвиняют в верхоглядстве,
- а если глянешь чуть мистически —
- сакральный свет лежит на блядстве.
* * *
- Когда б я жил на свете дольше,
- то и херни наплёл бы больше.
* * *
- Писать мудрёно – просто неприлично,
- душе нужна при чтении приятность,
- мудрёное всегда косноязычно,
- а мне мила прозрачная понятность.
* * *
- Радуюсь я, видя жизни буйство,
- где огонь поганства подзатух,
- но в чаду холопства и холуйства
- слабо вызревает вольный дух.
* * *
- Я получшал в пути тернистом,
- весь эгоизм во мне примолк,
- я стал настолько альтруистом,
- что возвращаю взятый долг.
* * *
- В культуре всё запутано и сложно:
- что рушили, чуть позже – невредимо,
- а многие «нельзя» звучат как «можно»
- и даже иногда «необходимо».
* * *
- Моё по долгой жизни обретение —
- встречал его у старых заключённых,—
- что выучился жить я, как растение:
- рад солнышку, и мыслей нету чёрных.
* * *
- Близка вторая операция,
- и это, в общем, замечательно:
- в моём устройстве разобраться
- врачи решили окончательно.
* * *
- Пишу я не ахти, не чересчур,
- но так как я от этого торчу,
- меня прихватит подлый окочур
- не ранее, чем сам я захочу.
* * *
- Уже года и не осенние,
- настала зимняя пора,
- зато мне снятся сны весенние —
- в них я гуляю до утра.
* * *
- Из моих блокнотов и тетрадок —
- всюду невзначай и между прочим —
- светится иной миропорядок,
- нежели Творец накособочил.
* * *
- Давно на этом свете предпочтение
- я книгам, не колеблясь, отдаю,
- поскольку только выпивка и чтение
- опрыскивают светом жизнь мою.
* * *
- Были мной не раз уже замечены
- в наших ощущениях секреты:
- утром сигарета или вечером —
- разные по вкусу сигареты.
* * *
- Только от людей и ждёшь беды,
- мне страшней торнадо и обвала
- те из нас, чьи принципы тверды,
- их вокруг меня, по счастью, мало.
* * *
- Многие дела теперь подсудны;
- числя их в разряде пустяков,
- умные бывают безрассудны
- чаще осторожных дураков.
* * *
- Врачи меня подвигнуть норовят,
- чтоб это я не ел, и это не…
- Кормясь весьма охотно всем подряд,
- особенно люблю что вредно мне.
* * *
- Пение – не голос и не слух
- (лично я лишён того и этого),
- пение – волнующийся дух
- тела, возлиянием согретого.
* * *
- Склероз, недавний друг мой близкий,
- велик и грозен, как Аллах,
- я сам себе пишу записки,
- напоминая о делах.
* * *
- Ещё мы не в полной отключке,
- и нам опасения лестны,
- чтоб как бы на свадьбе у внучки
- не трахнуть подругу невесты.
* * *
- Река и море, лес и горы,
- и всюду воздух льётся сочно…
- Люблю природные просторы,
- но по возможности – заочно.
* * *
- Пишу я в никуда, ни для чего,
- что выйдет – я не ведаю заранее,
- но нечто сотворять из ничего —
- божественное, в сущности, играние.
* * *
- Теперь уже, где я ни буду,
- сюда захочу я вернуться,
- чтоб чувством причастности к чуду
- опять и опять захлебнуться.
* * *
- Напрасно – изучать меня извне,
- хотя копаться попусту приятно,
- а то, что совершается во мне,
- и мне по большей части непонятно.
* * *
- Нет, мы на одиночество не ропщем,
- уже благополучие важней,
- но больно колет память: в рабстве общем
- гораздо жили ярче и дружней.
* * *
- Мы не склонны сегодня к утопиям,
- и иллюзии нам ни к чему,
- но прекрасен и сладостен опиум,
- и ещё мы вернёмся к нему.
* * *
- С любой разумной точки зрения,
- явив сухую рассудительность,—
- не человек венец творения,
- а беспощадная растительность.
* * *
- Увы, но мы стареем, не мудрея,
- и разве что опасливость глухая —
- наследственное качество еврея —
- растёт, неторопливо разбухая.
* * *
- Куражимся, бодрясь и не скисая,
- обильно пузыримся всяким понтом,
- и тихо приближается косая,
- умело притворяясь горизонтом.
* * *
- Чтоб не смущалось разумение
- патриотическое местное,
- своё об этом месте мнение
- я выражаю только лестное.
* * *
- Много фактов, из коих история
- лучше знала бы технику зла,
- поглощает огонь крематория
- и хоронит архивов зола.
* * *
- Скисает моё поколение,
- на домыслы падко дремучие;
- огонь, обратившийся в тление,
- мечтает, что вспыхнет при случае.
* * *
- Пришла весна, тоску снимая,
- и я воскликнул, жизнь любя:
- прощай, кишка моя прямая,
- мне будет грустно без тебя.
* * *
- Держи, дружок, покрепче кружку
- вблизи невидимой калитки:
- ты долго жил на всю катушку,
- теперь висишь на тонкой нитке.
* * *
- Как соблазнять, он рано понял,
- он восхищал и слух, и глаз,
- и стольких дам окупидонил,
- что надорвался и угас.
* * *
- Тут нету рек нектара и елея,
- темны за горизонтом облака,
- и жить между евреев тяжелее,
- чем пылко их любить издалека.
* * *
- Внезапно как-то стал я стар,
- сижу, как баржа на мели,
- а жизни дерзостный нектар
- сосут подросшие шмели.
* * *
- С историей еврейства наши встречи
- в позорное меня повергли бегство:
- тугой водоворот противоречий
- кошмарно замутил моё наследство.
* * *
- Усаживаясь утром за еду,
- глазами прохожусь по книжным полкам:
- я мысли там успешливо краду,
- обычно – из невысказанных толком.
* * *
- Когда бы приключился семинар —
- откуда в нас рождается философ,
- то я, припоминая мерзость нар,
- ответил бы на множество вопросов.
* * *
- Хочу, чтоб мы слегка спесиво
- седой кивали головой:
- когда стареют некрасиво,
- то стыдно мне за возраст мой.
* * *
- Да, я весьма самонадеян
- и глух ко мнению публичному,
- к любым вещам, к любым идеям
- я отношусь по вкусу личному.
* * *
- Большое в жизни упущение —
- своё весь век любить болото
- и не изведать ощущения
- паденья в пропасть и полёта.
* * *
- А ночью правит миром тишина:
- глядит на лица спящих опечаленно,
- и бродит, очертаний лишена,
- и цыкает, шумнёшь когда нечаянно.
* * *
- В этом кратком колыхании
- на пути к мирам иным
- наша сила – в потакании
- нашим слабостям земным.
* * *
- Нас очень чудно воспитали —
- семья, учёба, участковый —
- у нас нервишки твёрже стали
- и светлый разум подростковый.
* * *
- Все приметы знают суеверы,
- вижу в их наиве правоту,
- ибо нескончаемы примеры
- пользы суеверия в быту.
* * *
- С иллюзиями бережен доныне я,
- любовно их лелея и храня,
- иллюзии целебны от уныния,
- а скепсиса боятся, как огня.
* * *
- Душе, когда с возрастом тело убого,
- теплей от забот бытовых,
- а мёртвых приятелей больше намного,
- чем полу– и четверть живых.
* * *
- Поэзии святая простота
- способна обнаружить ненароком
- глухие сокровенные места
- в душевном заповеднике глубоком.
* * *
- Гуляют смыслы прихотливо,
- легко названия кроя:
- всегда был рак наперсник пива,
- а нынче это хворь моя.
* * *
- Сирые, никчемные, убогие,
- с меткой безнадёжности тупой —
- самые опасные двуногие,
- если собираются толпой.
* * *
- Держав армейские учения
- должны убойность имитировать,
- но приступ умопомрачения —
- зачем ещё и репетировать?
* * *
- Ещё я мыслю иногда,
- ища плоды в заглохшей грядке,
- внизу давно у нас беда,
- а сверху всё пока в порядке.
* * *
- И радостно порою мне
- за голос тихий мой,
- за клочья пены на волне
- упрямости живой.
* * *
- Навряд какой-нибудь философ
- посмел додумать до конца,
- что жизнь земная – просто способ
- самопознания Творца.
* * *
- Возможно, мой душевный пыл напрасен,
- но в собственном подворье сам я барин,
- а с теми, кто со мною не согласен,
- я тоже безусловно солидарен.
* * *
- На склоне лет ужасно тянет
- к душеспасительным мыслишкам —
- надеюсь я, что Бог не станет
- ко мне приёбываться слишком.
* * *
- Знания нам жизненно важны,
- их растить полезно и беречь,
- знания затем ещё нужны,
- чтобы ими круто пренебречь.
* * *
- Судьба, фортуна, рок и фатум
- со мною бережны, как няни,
- когда укрывшийся халатом
- я почиваю на диване.
* * *
- Много у искусства достижений,
- ибо может всякое вместить;
- после многих самовыражений
- очень воду хочется спустить.
* * *
- Чем печень разрушать, кипя и злобствуя
- на мерзости вселенских прегрешений,
- разумней выпить рюмку, философствуя
- о благости житейских искушений.
* * *
- Поварясь в человеческой гуще,
- я до грустной идеи добрёл:
- нынче каждый на свете живущий —
- сам себе Прометей и орёл.
* * *
- Заспорив, я слегка высокомерен,
- себя не успевая остеречь,
- поскольку очень часто не уверен,
- что ведаю, о чём по сути речь.
* * *
- Дух мой часто пьян от ерунды,
- можно охмурить меня задёшево,
- выкормыш баланды и бурды,
- жадно я клюю любое крошево.
* * *
- Задворки, тупики и закоулки,
- которых трезвый разум сторонится,
- хранят порою пыльные шкатулки,
- в которых чёрт-те что легко хранится.
* * *
- Легко сказать могу теперь,
- Мафусаила одногодок,
- что чем обильней счёт потерь,
- тем выше качество находок.
* * *
- Вздор, галиматья, поливы чуши,
- брызги непотребной шутки шалой
- глубже освежают наши души,
- чем потоки мудрости увялой.
* * *
- Проснулся, выпил чаю и прилёг,
- мне двигаться и лень, и не с руки,
- колышусь я, как тонкий стебелёк,
- а в комнате бывают сквозняки.
* * *
- Опрос общественного мнения,
- весьма стихиям соприродного,
- всегда родит во мне сомнения
- в достоинствах ума народного.
* * *
- Смиряя порывы желания,
- хотя и болтливы, как дети,
- секрет своего выживания
- евреи содержат в секрете.
* * *
- Творя житейскую гулянку,
- я знаю, как себя вести:
- когда фортуна ставит планку,
- то лучше прыгать, чем ползти.
* * *
- Проснулся в ночь – о страхах старых
- был сон – курить хотелось срочно,
- и вспомнил: ночь, курю на нарах,
- и тьма, и счастлив так же точно.
* * *
- Я лист объявлений в газетах люблю
- и даже порою читаю:
- «Ищу, продаётся, меняю, куплю»,
- но нету: «Я жду и мечтаю».
* * *
- Свойственна снам-утешителям
- польза душе эффективная,
- грезится ночью мыслителям
- с истиной близость интимная.
* * *
- Какие пошли бы феерии
- в театре житейском земном,
- когда б хоть во что-то мы верили
- и в чём-то сходились в одном!
* * *
- Когда я принимаюсь, выпив, петь —
- в заоблачной парю я атмосфере,
- хотя ступил на ухо не медведь,
- а мамонт или слон по меньшей мере.
* * *
- Не флора снилась и не фауна,
- а спора жаркого арена:
- дебил, опровергая дауна,
- цитировал олигофрена.
* * *
- Фортуна гуляла бы голой
- и всех возбуждала окрест,
- но холод и запах тяжёлый
- текут из общественных мест.
* * *
- Года сожгли мою свечу,
- цветные выдохлись туманы,
- теперь я с девками кручу
- лишь виртуальные романы.
* * *
- Туманит память жизни длинность,
- былое скрыв за пеленой…
- Когда утратил я невинность?
- И это было ли со мной?
* * *
- Нет, я насмешлив не был сроду —
- унылый нравственный балда,
- я смех нашёл, ища свободу,
- и я обрёл её тогда.
* * *
- Дома, деревья и луна.
- Коты помоечной породы.
- Пейзаж я вижу из окна,
- и мне достаточно природы.
* * *
- Уже живу, по сути, в келье,
- порой заходят выпить люди,
- моё лукавое безделье
- спустя полгода книгой будет.
* * *
- Пускай старик нескладно врёт,
- я не скажу ему ни слова,
- уже никто не отберёт
- у нас роскошного былого.
* * *
- Я запретил себе спешить,
- я не бегу трусцой противной,
- хочу я медленно прожить
- остаток жизни этой дивной.
* * *
- Любой из нас настолько падок
- до жаром пышущей дискуссии,
- что забывает про осадок
- в её несвежем послевкусии.
* * *
- В одежде женской я профан
- и понимать начну едва ли,
- а юбка или сарафан —
- едино мне, быстрей бы сняли.
* * *
- Когда к нам денежки с небес
- летят, ложась у изголовья,
- то шлёт их нам, конечно, бес —
- дай Бог и впредь ему здоровья.
* * *
- Я зелен был, как лист капустный,
- и весел был, как солнца луч,
- потом я стал большой и грустный
- и потерял к веселью ключ.
* * *
- Висит полуночная тьма.
- Чиста моя тетрадь.
- Я так люблю игру ума!
- Но некому играть.
* * *
- Я сам себе колю сейчас уколы
- прописанной врачами новой мерзости;
- уколов я боюсь ещё со школы
- и радуюсь моей отважной дерзости.
* * *
- Всё то, что вянет, киснет, чахнет,
- внутри, где плесень, мох и тина —
- в конце концов неважно пахнет,
- и это очень ощутимо.
* * *
- На что я жизнь мою истратил?
- Уже на тихом берегу,
- в пижаме, тапках и халате,
- понять я это не могу.
* * *
- В любой подкравшейся болезни
- есть чувство (словно в день ареста)
- прикосновения к той бездне,
- которая всегда отверста.
* * *
- Большие жизненные льготы
- умелой старостью добыты:
- мои вчерашние заботы
- сегодня мной уже забыты.
* * *
- В года, когда вокруг везде ограды,
- решётки и колючка на барьере,
- серьёзность легкомысленной бравады
- охрана только ценит в полной мере.
* * *
- Была в моей болезни Божья милость:
- мне больше о себе теперь известно,
- и многое во мне переменилось,
- но к лучшему – навряд ли, если честно.
* * *
- Наши сплетни, тары-бары,
- болтовни живые соки,
- попадая в мемуары,
- обретают дух высокий.
* * *
- Боюсь я, будет очень тяжко
- мне жить в кошмаре предстоящем:
- во мне унылый старикашка
- свирепо борется с гулящим.
* * *
- И тихий опасен был голос
- на фоне молчащего хора,
- коль чувствовал глиняный колосс,
- что где-то ослабла опора.
* * *
- Конечно, сокрыта большая кручина
- в том факте, что нас ожидает кончина,
- однако прекрасно и очень гуманно,
- что точное время темно и туманно.
* * *
- Забавно мне: распад, разруха,
- жестокой мерзости приют —
- куда питательней для духа,
- чем полный благости уют.
* * *
- Никак не овладею я ключом
- к науке поступать наверняка:
- сполна узнав по жизни что почём,
- я запросто клюю на червяка.
* * *
- Я не слишком нуждаюсь в ответе,
- но не прочь и услышать ответ:
- если есть справедливость на свете,
- почему же тогда её нет?
* * *
- Гуляет по оконному стеклу
- весенняя растерянная муха
- и тянется к заветному теплу,
- как выжившие в нас росточки духа.
* * *
- Читатель я усердный и пристрастный,
- я чтению отдал немало лет,
- поскольку этот дивный труд напрасный —
- на вход в чужие души наш билет.
* * *
- Течёт житейское кино,
- где роли все давно разучены:
- кипит и пучится гавно,
- а сливки – мыслями замучены.
* * *
- Много времени по жизни протекло,
- а точнее – улетело, словно птица,
- стольким людям за душевное тепло
- я обязан, что вовек не расплатиться.
* * *
- И столь же мне до лампочки
- возможные хулители,
- как порванные тапочки
- в помоечной обители.
* * *
- Всё, что сбылось и состоялось,
- а не ушло в песок обманчиво,
- совсем иным в мечтах казалось
- и было более заманчиво.
* * *
- Про то, что нет прямой кишки
- у пожилой и грустной личности,
- я напишу ещё стишки
- весьма высокой элегичности.
* * *
- Я сам обманываться рад
- по поводу людей
- и вижу чистый маскарад
- в лихой толпе блядей.
* * *
- Этот малый убог, но не просто,
- в голове его что-то испорчено,
- он какой-то идеи апостол,
- но гнусавит о ней неразборчиво.
* * *
- Меня уже не бередит
- мечтаний пылкая надежда
- и грусть, что я не эрудит,
- а много знающий невежда.
* * *
- Расчислив счёт моих грехопадений,
- учтёт пускай всеведущий свидетель,
- что я в порыве чистых побуждений
- порою проявлял и добродетель.
* * *
- Курортный кончился сезон,
- и дует ветер в очи,
- а женских юбочек фасон
- теперь ещё короче.
* * *
- Живу сегодня крайне дохло:
- вчера пил водку на траве,
- и всё во рту к утру засохло,
- и сумрак в жухлой голове.
* * *
- Ещё когда я числился в подростках
- и только намечал по жизни путь,
- уже я тайно думал о подмостках,
- с которых я читаю что-нибудь.
* * *
- Причаливая к чуждым берегам,
- еврей на них меняется стремительно,
- умение молиться всем богам
- еврею животворно и губительно.
* * *
- Мы сволочи. Зато по воскресеньям —
- и ценят это бдительные женщины —
- мы время посвящаем нашим семьям,
- замазывая будничные трещины.
* * *
- Покуда мы по прихотям течения
- плывём к далёким пристаням конечным,
- меняются и смыслы, и значения
- у многого, что выглядело вечным.
* * *
- Что столько я грешу – ничуть не жаль,
- на днях мне откровение явилось:
- я свято соблюдаю ту скрижаль,
- которая, как помнится, разбилась.
* * *
- Я снова над пустым сижу листом —
- никак не сочиню благую весть,
- уж лучше спать по пьяни под кустом
- или херню какую изобресть.
* * *
- Сегодня очевидно и понятно,
- что будущее зыбко и во мгле:
- некрозом угрожающие пятна
- ползут, меняя место, по земле.
* * *
- Порой наш ум, с душою ссорясь
- (хотя друзья они до гроба),
- напоминает ей про совесть —
- и горестно смеются оба.
* * *
- «Поспал бы ты, – шепнуло мне сознание,—
- здоровьем надо очень дорожить»,
- и подлое, родное мироздание
- на время без меня осталось жить.
* * *
- Как мало надо человеку
- для воздаянья по труду:
- лишь куд-кудах и кукареку
- в бульон и на сковороду.
* * *
- Гомон, дым и чад застолий
- я не мог не полюбить,
- там я слышал тьму историй
- и не все успел забыть.
* * *
- Привыкший к мерзости и снегу,
- я б так и отбыл срок земной —
- благословляю зов к побегу,
- который был услышан мной.
* * *
- Я думаю: сколько могло бы
- зажечься огней в темноте,
- когда бы энергия злобы
- могла послужить доброте.
* * *
- Мне хорошо, что стал я тощий
- и спало пухлое брюшко,
- теперь и в рай попасть мне проще
- через игольное ушко.
* * *
- Везде проникнуть дано евреям,
- везя двойную свою посуду,
- по всей Европе наш прах развеян,
- и вновь евреи живут повсюду.
* * *
- Уже тому немало лет,
- с поры, что грешный жар лелею,
- в раю был порван мой билет,
- о чём ничуть не сожалею.
* * *
- Такие дни стоят весенние,
- так солнце греет сквозь одежду,
- что впору верить в воскресение
- и теплить хлипкую надежду.
* * *
- Я полностью в моих сужденьях волен,
- хотя порой болтаю что не надо,
- однако же с поры, что стал я болен,
- умеренней коптит моя лампада.
* * *
- Когда крепчает дух изгойства,
- клубясь по душам и окрест,
- еврея мучит беспокойство
- и тяга к перемене мест.
* * *
- Забавная во мне сидит заноза,
- фортуной мне подложена свинья:
- пишу я без надрывного серьёза,
- и стыдно, что не стал серьёзен я.
* * *
- Легко свою повадку мы меняем,
- недаром по планете мы рассеяны
- и местные заветы исполняем
- охотней, чем сухие Моисеевы.
* * *
- Я был дурак и всюду лез,
- и мне мой труд был мил:
- дрова таскать любил я в лес
- и воду в реки лил.
* * *
- Если спор идёт победы ради,
- всё тогда легко и просто нам,
- ибо факты – опытные бляди
- и дают обеим сторонам.
* * *
- Меня куда-то вынесло за рамки,
- и лучше меня знать издалека:
- любя мои стихи, не выйти в дамки
- и козырем не стать наверняка.
* * *
- Изгой большого коллектива,
- я всё же врос в его игру
- и говорю весьма правдиво,
- когда на самом деле вру.
* * *
- По жизни главный мой трофей —
- богам служенье скромное:
- Венера, Бахус и Морфей —
- спасибо вам огромное!
* * *
- В гончарню Бога я не вхож
- и перестал с годами злиться
- на то, что истина и ложь
- имеют родственные лица.
* * *
- Из дел – безусловно доходные
- еврею милей и желаннее,
- слагает он песни народные
- по месту его проживания.
* * *
- Идеи наши, мысли и суждения,
- которым нет начала и конца,
- разнятся только видом заблуждения
- по поводу способностей Творца.
* * *
- Не нужно вовсе мне пророков,
- пока они херню несут,
- что я – вместилище пороков
- и низкой мерзости сосуд.
* * *
- Глухому ночному пространству
- весной сообщаю я вновь,
- что близок весьма к христианству
- надеждой на веру в любовь.
* * *
- Знание мы пьём из общей чаши,
- а другой источник нам неведом;
- мысли, непохожие на наши,
- кажутся нам дикостью и бредом.
* * *
- Земной благодати отведав,
- не тянет в небесный уют:
- там долгих не будет обедов
- и выпить навряд ли дают.
* * *
- Творец весьма по сути нам подобен,
- и власть его простёрта не везде —
- так, вовсе Он, похоже, неспособен
- держать мои наклонности в узде.
* * *
- От мыслей, что утешны для кастрата,
- приятно даже мне, слепой тетере:
- есть в каждом обретении утрата
- и есть приобретение в потере.
* * *
- Памятью не хвастаясь могучей,
- я учу цитаты с неких пор,
- мне они нужны на редкий случай,
- если встряну в умный разговор.
* * *
- Потёмки влекут к авантюре,
- о чём я всё время толкую:
- невежество – мать нашей дури,
- но мать надо чтить и такую.
* * *
- Я медленно влачу судьбу свою,
- а время – быстрокрыло, как кино;
- от века я заметно отстаю,
- хотя опередил его давно.
* * *
- Мы все живём, надежды множа,
- готовясь к будущим победам,
- надежда дьявольски похожа
- на сытость завтрашним обедом.
* * *
- Горячей страсти извержение,
- привычной тверди колебание,
- святых основ ниспровержение —
- волнуют наше прозябание.
* * *
- Сегодня я подумал снова:
- от Бога жду я всепрощения,
- а если Он не враг спиртного,
- то я созрел бы для общения.
* * *
- Есть аккуратно и культурно
- меня учила мать когда-то,
- но после жил я так сумбурно,
- что ем порою зверовато.
* * *
- Когда мы в жажде испытания
- и чтобы мир постичь превратный,
- пускались в шалые скитания,
- то был у нас билет обратный.
* * *
- Где же тот подвижный горлопан?
- Тих и семенит едва-едва.
- Стал я грациозен, как тюльпан,
- и висит на стебле голова.
* * *
- Дневная – не слабей вечерней грусть,
- она под сердцем ноет безотлучно,
- а я рукой машу: пришла и пусть,
- сама уйдёт, со мной мерзавке скучно.
* * *
- Казалось мне всегда, что я вполне —
- откуда и куда ни посмотри —
- достаточно хорош собой извне,
- хирург меня улучшил и внутри.
* * *
- Вижу я коллег лишь невзначай,
- а живи меж ними, я б зачах:
- экзистенциальная печаль
- спит у них на лицах и в речах.
* * *
- Плывущие по небу облака
- не знают о людской безмерной низости;
- я многое люблю издалека,
- что очень помогает нашей близости.
- По сути, существует очень хрупко
- любой, кто беззаботно свиристит,
- покоя ненадёжная скорлупка
- всё время подозрительно хрустит.
* * *
- Я вспоминаю институт
- как несомненную удачу:
- я потерял невинность тут
- и все иллюзии в придачу.
* * *
- Заметным личным качеством отмечена,
- беспечна и проста моя натура,
- меня Творец ваял от делать нечего,
- и вылепилась редкая халтура.
* * *
- Мой дух не из породы монолитов
- и робок на высокое парение,
- а белые халаты айболитов
- рождают в нём покорство и смирение.
* * *
- Спасибо жизни: строчки ткутся,
- с утра прозрачна голова,
- и под пером упруго вьются
- неуловимые слова.
* * *
- Читатель мой, хотя и кроткий,
- зато ни в чём не хватит лишку:
- прочтёт страницу, выпьет водки
- и, закурив, отложит книжку.
* * *
- Моя животная дремучесть
- мне очень в жизни помогла
- одолевать любую участь
- и застывать, покуда мгла.
* * *
- Без устали твержу: ничуть не сбрендил я,
- грядёт пора, не менее лихая,
- в руинах мирового милосердия —
- остаточная музыка глухая.
* * *
- По-моему, любовное влечение —
- отменное для духа приключение.
* * *
- Забавно, что душа когда понура
- и всякие гнетут её превратности,
- способна даже редкостная дура
- в неё посеять искорки приятности.
* * *
- Пленительность случайных впечатлений,
- возможно, происходит оттого,
- что мы в палитру внешних наслоений
- привносим цвет настроя своего.
* * *
- Уже мне чужды гомон и галдёж,
- и поздно влечь подружку в березняк;
- как говорит сегодня молодёжь —
- настал поздняк.
* * *
- Когда душа уже взлетела
- и нарастает отдаление,
- то про оставленное тело
- в ней испаряется волнение.
* * *
- Что говорить, в былые дни
- я был гораздо меньший трус
- и написал полно хуйни,
- погибшей, как Ян Гус.
* * *
- Здоровье нынче сильно подкачало,
- уже хожу к районному врачу,
- но если бы крутить кино с начала
- мне кто-то предложил, то не хочу.
* * *
- Знает к нашим душам пароли
- танцев наших ловкая шарманщица,
- все мы сочинялы и врали,
- но надежда – крупная обманщица.
* * *
- Когда шептала воля мне —
- «Увидимся авось»,
- то мне, как некогда в тюрьме,
- в больнице не спалось.
* * *
- Приходит возраст замечательный,
- нас постепенно усыпляющий:
- мужчина я ещё старательный,
- но очень мало впечатляющий.
* * *
- Уверен я пока не шибко,
- но у меня окрепло мнение,
- что наша крупная ошибка —
- себя обуздывать умение.
* * *
- Не геркулес и не атлант,
- артист бы спал давно,
- но люди липнут на талант,
- как мухи – на гавно.
* * *
- Я решил конец пути
- жить сугубо взаперти,
- потому что из окна
- жизнь яснее мне видна.
* * *
- Я чтением себя всегда глушил,
- на выдуманных судьбах замыканием,
- наркотик для мятущейся души,
- оно к тому же славно привыканием.
* * *
- Смерти ощущая приближение,
- чувствуя, что клонишься медлительно,
- веровать в души преображение —
- очень и разумно, и целительно.
* * *
- И я соловьиные трели
- на лунном певал берегу,
- играл я на дивной свирели,
- останки её – берегу.
* * *
- В эпоху дикую, трагичную,
- в года повального разбоя
- приятно встретить смерть обычную —
- от долгих лет и перепоя.
* * *
- Стоны, слёзы, кровавая смута
- и презрение к людям земным —
- так же точно душевны кому-то,
- как покой тишины – остальным.
* * *
- У жизни есть ещё одна отрада:
- испив земного времени сосуд,
- идти в последний путь уже не надо —
- оденут и прекрасно отнесут.
* * *
- Многие, с кем жизни мы связали,
- канули уже в немую Лету;
- с неких пор живёшь, как на вокзале,
- только расписания в нём нету.
* * *
- Грешил я так во цвете лет,
- гулял я так тогда,
- что даже если ада нет,
- я попаду туда.
* * *
- Но столь неправедно потом
- я ввергнут был в узилище,
- что, Страшным выслушан Судом,
- останусь я в чистилище.
* * *
- Готовлюсь я спокойно умереть:
- уже меня потомок не забудет,
- и книгам нет угрозы устареть,
- поскольку их никто читать не будет.
* * *
- А там, наверно, дивное собрание
- теней, уже постигших все секреты,
- и с тенью друга, сгинувшего ранее,
- затянемся мы тенью сигареты.
* * *
- Душе моей желаю отпущения
- грехов былого тела злополучного,
- и дай, Господь, ей после очищения
- опять попасть в кого-нибудь нескучного.
* * *
- Стоять погода будет жаркая —
- в такую даже не напиться,
- когда, ногами вяло шаркая,
- друзья придут со мной проститься.
- И будет зной струиться жёлтый,
- немного пахнущий бензином,
- и будут течь людские толпы
- по лавкам и по магазинам.
Седьмой дневник
Друзьям, которые давно уже меня не читают
СОЛО НА ОСЛАБШЕЙ СТРУНЕ
* * *
- Про наше высшее избрание
- мы не отпетые врали,
- хотя нас Бог избрал не ранее,
- чем мы Его изобрели.
* * *
- Немного выпил. Дым течёт кудряво.
- С экрана врут о свежих новостях.
- Сознание моё уже дыряво,
- и вроде бы я дома, но в гостях.
* * *
- Я в мире прожил много лет,
- исчезну вскоре навсегда,
- а до сих пор ответа нет,
- зачем являлся я сюда.
* * *
- Забавно мне смотреть на небо,
- в те обольстительные дали,
- где я ещё ни разу не был
- и попаду куда едва ли.
* * *
- Живя во лжи, предательстве и хамстве,
- не мысля бытия себе иного,
- приятно тихо думать о пространстве,
- где нету даже времени земного.
* * *
- Я всех готов благословлять,
- я наслаждаюсь обольщением
- и на отъявленную блядь
- смотрю с высоким восхищением.
* * *
- Большой ценитель и знаток,
- но хвор уже и хил,
- не бабник ты и не ходок,
- а дряхлый ебофил.
* * *
- Мы курим возле печек и каминов,
- про скорое толкуя новоселье,
- в отчаянии много витаминов,
- которыми питается веселье.
* * *
- Как ни бодрись и как ни пукай,
- а жизнь весьма обильна скукой.
* * *
- Чтобы евреям не пропасть
- и свой народ увековечить,
- дана им пламенная страсть
- самим себе противоречить.
* * *
- Я благодарен очень Богу:
- Он так заплёл судьбы канву,
- что я сумел отрыть берлогу,
- в которой много лет живу.
* * *
- Сбежала Муза, блядь гулящая,
- душа молчаньем туго скована,
- и дальше жизнь моя пропащая
- уже не будет зарифмована.
* * *
- В каких-то скрытых высших целях,
- чтоб их достичь без промедлений,
- Бог затмевает ум у целых
- народов, стран и поколений.
* * *
- Пришла волшебная пора:
- козёл на дереве заквакал,
- святых повсюду – до хера,
- а просто честных – кот наплакал.
* * *
- Увы, сколь часто мне казалось,
- что мной уже раскрыт секрет
- и до познания осталось
- полдня и пачка сигарет.
* * *
- Склероз, как сумрак, нарастает,
- плодя беспамятные пятна,
- и всё, что знал и думал, – тает
- и утекает невозвратно.
* * *
- Истлевших свитков жухлый сад
- нам повествует из-под пыли,
- что много тысяч лет назад
- евреев тоже не любили.
* * *
- Ценю в себе обыкновение
- достичь душевного спокойствия,
- смотря на каждое мгновение
- как на источник удовольствия.
* * *
- Я потому грешил, как мог,
- живя не постно и не пресно,
- что если сверху смотрит Бог —
- Ему должно быть интересно.
* * *
- Вполне сохранны мы наружно,
- тая о старости печаль,
- но веселимся так натужно,
- что можем пукнуть невзначай.
* * *
- Я жаждал, вожделел, хотел, алкал,
- ища себе крутого ощущения,
- и сам себя азартно вовлекал
- в опасные для жизни обольщения.
* * *
- Всё состоялось, улеглось,
- и счастлив быть могу я вроде бы,
- но мучат жалость, боль и злость,
- что так неладны обе родины.
* * *
- Притворяться, кивая значительно,
- я не в силах часами подряд,
- а выслушивать очень мучительно,
- сколько люди хуйни говорят.
* * *
- Я радуюсь покою и затишью,
- для живости года уже не те,
- и только пробегает серой мышью
- растерянность в наставшей пустоте.
* * *
- Когда на Страшный Суд поступит акт,
- где список наших добрых дел прочтётся,
- зачтутся не они, а мелкий факт,
- что я не думал, что кому зачтётся.
* * *
- Поступки еврейские странны,
- тревожат житейскую трезвость,
- и хмурятся дряхлые страны
- на юную древнюю резвость.
* * *
- Напьюсь когда – не море по колено,
- а чувство куража совсем иное:
- как будто я горящее полено,
- и льётся от костра тепло земное.
* * *
- Только что разошлись наши дети,
- на столе – недоед и посуда,
- наше счастье – зародыши эти,
- что общаются с нами покуда.
* * *
- Томит еврея русский бес:
- мерцает церкви позолота,
- шумит в душе осенний лес
- и вкусно чавкает болото.
* * *
- По части блядства мой народ
- с библейских славится времён
- и сто очков даёт вперёд
- сынам любых иных племён.
* * *
- Попал по возрасту я в нишу
- пустых ненужных стариков,
- хотя и вижу я, и слышу
- острее многих сопляков.
* * *
- Игра умеренных способностей
- моим сопутствует мыслишкам,
- но бог деталей и подробностей
- меня побаловал не слишком.
* * *
- Есть сутки лёгкие и скорые —
- летят, как будто гонит кто-то,
- и вяло дни текут, в которые
- жить ни к чему и неохота.
* * *
- Блаженство распустилось, как цветок,
- я виски непоспешно пью с приятелем,
- и мир хотя немыслимо жесток,
- однако ровно столь же обаятелен.
* * *
- Всегда еврей изрядно мнителен,
- а разъезжая – остро бдителен:
- еврею предки завещали
- следить в дороге за вещами.
* * *
- Наш мир устроен очень круто,
- судьба размечена любая,
- и Цезарь сам находит Брута,
- чтоб удивиться, погибая.
* * *
- Естественно, что жизненный напор
- ослаб уже во мне с недавних пор.
- Но мыслей, хоть и редких, шевеление
- родит ещё во мне одушевление.
* * *
- То, чем обязан я судьбе,
- варившей мне меню,
- и чем обязан я себе,—
- уже не я сравню.
* * *
- Столько я на своих на двоих
- исходил и дорог, и квартир,
- что теперь я забочусь о них,
- но идут они только в сортир.
* * *
- Вовсе не артист и не поэт,
- даже и не чтец, признаться честно,
- с наглостью на сцене много лет
- я работал соло без оркестра.
* * *
- Заметно и поверхностному взгляду,
- что ценность человека измерима
- его сопротивлением распаду,
- который происходит в нас незримо.
* * *
- Не зря среди чужих едим и пьём,
- немедля мы занятие находим:
- с которым населением живём,
- того и на еврейский переводим.
* * *
- Конечно, юные шалавы
- милы артисту, но сильней
- артиста манит жопа славы,
- зовя его стремиться к ней.
* * *
- Когда немного выпил и курю,
- отдавшись погубительной привычке,
- то всё, что в это время говорю,—
- чириканье позавтракавшей птички.
* * *
- Я жил, за всё сполна платя,
- меня две матери носили,
- я был еврейское дитя
- и был я выродок России.
* * *
- На крохотном запущенном пространстве
- евреям повезло собраться вместе,
- и речь не о гордыне или чванстве,
- а только о достоинстве и чести.
* * *
- Рассудок мы в советчики не брали;
- пылая вожделением неистово,
- мы сразу в обольщения ныряли,
- а дно повсюду – очень каменистое.
* * *
- Давно уже я полностью свободен
- и волен в биографии моей,
- поэтому из двух возможных родин
- я ту предпочитаю, что родней.
* * *
- Когда забуду всё на свете,
- всех перестану узнавать,
- пускай заботливые дети
- приносят рюмку мне в кровать.
* * *
- Порою мы в суждениях жестоки,
- но это возрастное, не со зла:
- в телах у молодых играют соки,
- а в душах стариков шуршит зола.
* * *
- На сцене я весьма нелеп,
- но не считаю унижением,
- что зарабатываю хлеб
- лица необщим выражением.
* * *
- Текут века и тают годы,
- евреи ткут живую нить,
- а коренные все народы
- мечтают их искоренить.
* * *
- Из тех, кто осушал со мной бутыли,
- одни успели тихо помереть,
- а многие живые так остыли,
- что выпивкой уже их не согреть.
* * *
- Оставив надоевшую иронию,
- замечу благодарственно и честно,
- что рюмка возвращает нам гармонию
- с реальностью, паскудной повсеместно.
* * *
- Очень явственно с некой поры
- угасает последний мираж,
- испаряется чувство игры
- и предательски чахнет кураж.
* * *
- Меня Творец не просто потчевал
- разнообразною судьбой,
- но и склонял весьма настойчиво
- к упрямству быть самим собой.
* * *
- Хотя мне явно до конца ещё
- пожить немного суждено,
- я часто вижу свет, мерцающий
- у входа в новое кино.
* * *
- Есть очень грустная подробность
- в писаньях нынешних мыслителей:
- меня печалит низкопробность
- высоколобых сочинителей.
* * *
- Чтоб мы мельтешились по жизни спокойней,
- таится до срока зловещий рубеж,
- и всюду всегда перед завтрашней бойней
- наш воздух особенно светел и свеж.
* * *
- Беда державе, где главней
- кто хитрожопей и гавней.
* * *
- Уже в лихой загул я не ударюсь,
- не кинусь в полыхание игры.
- Я часто говорил, что я состарюсь,
- но сам себе не верил до поры.
* * *
- Всё, что мы знаем, – приблизительно,
- вразброд, обрывочно и смутно,
- и зря мы смотрим снисходительно
- на тех, кто тёмен абсолютно.
* * *
- Я в этой мысли прав наверняка,
- со мной согласны лучшие умы,
- что жирный дым любого пикника
- Творцу милей, чем постные псалмы.
* * *
- Слежу пристрастно я и пристально —
- с годами зрение острее,—
- как после бурь в уютной пристани
- стареют сверстники быстрее.
* * *
- Есть у меня давно уверенность,
- что содержанье тела в строгости
- и аскетичная умеренность —
- приметы лёгкой, но убогости.
* * *
- Цветущею весной, поближе к маю
- у памяти сижу я в кинозале,
- но живо почему-то вспоминаю
- лишь дур, что мне когда-то отказали.
* * *
- Есть Божье снисхождение в явлении,
- знакомом только старым и седым:
- я думаю о светопреставлении
- спокойнее, чем думал молодым.
* * *
- Склеротик я, но не дебил,
- я деловит и озабочен,
- я помню больше, чем забыл,
- но то, что помню, – смутно очень.
* * *
- Печальное чувствую я восхищение,
- любуясь фигурой уродской:
- от жизни духовной у нас истощение
- бывает сильней, чем от плотской.
* * *
- Доволен ли Господь картиной этой?
- Затем ли сотворял Он шар земной,
- чтоб мы готовы стали всей планетой
- отправиться к Нему взрывной волной?
* * *
- Назвать мне трудно это чувство,
- в нём есть болезненное что-то:
- мне стыдно, пакостно и грустно,
- когда читаю идиота.
* * *
- Мотив уныло погребальный
- звучит над нами тем поздней,
- чем дольше в нас мотив ебальный
- свистит на дудочке своей.
* * *
- От лозунгов, собраний и знамён
- удачно весь мой век я уклоняюсь,
- я менее, чем хочется, умён,
- но менее мудак, чем притворяюсь,
* * *
- Вся жизнь моя уселась на диету,
- стремясь в тоску воздержанности влезть,
- уже в судьбе крутых событий нету,
- а страсти – есть!
* * *
- Вместе с нами он ест угощение,
- вместе с нами поёт про камыш,
- только есть у меня ощущение,
- что внутри него – дохлая мышь.
* * *
- Мне всегда с утра темно и худо,
- и тому не выпивка виной,
- это совесть, ветхая зануда,
- рано утром завтракает мной.
* * *
- Кошмарно время старости летит,
- таща с собой и нас неумолимо,
- но к жизни так ослаб наш аппетит,
- что кажется – оно несётся мимо.
* * *
- Когда б меня Господь спросил,
- что я хочу на именины,
- я у Него бы попросил
- от жизни третьей половины.
* * *
- Забавные мысли по части морали
- ко мне приходили не раз:
- мы с чистой душой беззастенчиво крали,
- а грех – если крали у нас.
* * *
- Мне думать лень и неохота
- про скудость завтрашнего дня:
- как будто выпотрошил кто-то
- меня былого из меня.
* * *
- Я убеждался многократно,
- что стоит жизнью дорожить,
- но тихо жить и аккуратно —
- совсем не лучший способ жить.
* * *
- Мне хорошо, когда лежу,
- не потому, что мышцы скисли,—
- я лёжа легче нахожу
- свои растерянные мысли.
* * *
- Печальны утекающие дни:
- мне стал уход ровесников привычен,
- а с кем хотел бы видеться – они
- уходят раньше тех, кто безразличен.
* * *
- Питомцы столетия шумного,
- калечены общей бедой,
- мы дети романа безумного
- России с еврейской ордой.
* * *
- Мошенники, прохвосты, прохиндеи,
- охотно собираясь тесным кругом,
- едины в одобрении идеи,
- что следует быть честными друг с другом.
* * *
- Чем более растёт житейский стаж,
- чем дольше мы живём на белом свете,
- тем жиже в нас кипит ажиотаж
- по поводу событий на планете.
* * *
- Нас годы гнули и коверкали,
- но строй души у нас таков,
- что мы и нынче видим в зеркале
- на диво прежних мудаков.
* * *
- Следя, как неуклонно дни и ночи
- смываются невидимой рекой,
- упрямо жить без веры – тяжко очень,
- поскольку нет надежды никакой.
* * *
- Теперь я смирный старый мерин
- и только сам себе опасен:
- я даже если в чём уверен,
- то с этим тоже не согласен.
* * *
- Судьба сигналы шлёт нам, но толкуем
- мы так разнообразно эти знаки,
- что часто чемоданы вдруг пакуем,
- хотя настало время сеять злаки.
* * *
- Уроны, утраты, убытки
- меня огорчают слегка,
- но шепчут под вечер напитки
- о фарте, что жив я пока.
* * *
- Потребность наших душ в идее,
- мечте и мифе благородном
- отменно чуют прохиндеи,
- вертя сознанием народным.
* * *
- Карай мою дурную плоть,
- лишай огня мой нищий дух,
- но упаси меня, Господь,
- от говоренья правды вслух.
* * *
- Что будут к худу изменения,
- повсюду видно изнутри:
- везде на запахи гниения
- из нор вылазят упыри.
* * *
- Хотя в литературе нет советов,
- как жить, чтобы душа была в нирване,
- Обломов был умнее, чем Рахметов:
- лежал не на гвоздях, а на диване.
* * *
- Я счастлив, отвечает мерин сивый,
- и кажется, нельзя сказать иначе,
- сегодня быть несчастным – некрасиво:
- как будто что-то просишь без отдачи.
* * *
- Мы курим, пьём, и музыка играет;
- букет сирени в вазе умирает.
* * *
- Гордимся мы, что тайны мироздания
- сверлом буравит разум наш кипучий;
- иллюзия возможностей познания —
- наркотик замечательно живучий.
* * *
- Я был упрямым, как осёл,
- душа всегда была уверена:
- если потеряно не всё,
- то ничего и не потеряно.
* * *
- Люблю крутые поговорки,
- из них подмигивают нам
- сознанья нашего задворки,
- где гнусь и совесть – пополам.
* * *
- Рвётся жизни течение плавное,
- в кошелёк если не за чем лезть,
- а что деньги – не самое главное,
- понимаешь, когда они есть.
* * *
- Уже пора идти к врачу,
- пора сдаваться, делать нечего:
- с утра я сразу спать хочу,
- а днём дремлю, и сонный вечером.
* * *
- А где-то нынче льют дожди
- и во дворцах сидят вожди:
- постригли шерсть у населения
- и пьют вино от утомления.
* * *
- Лежит вокруг ночная мгла,
- темно в любом окне,
- а совесть подлая легла
- и пристаёт ко мне.
* * *
- Души трагический надлом
- и тягость жизни подневольной
- легко врачуются теплом
- холодной влаги алкогольной.
* * *
- В лице людей, почти обыкновенных,
- которым я безмерно благодарен,
- послал мне Бог читателей отменных —
- на деньги их мой суп сегодня сварен.
* * *
- Трус убегал, и вслед ему
- кривился лунный диск:
- Бог помогает лишь тому,
- кто сам готов на риск.
* * *
- Ещё за то люблю я пьянство,
- что вижу в ходе выпивания
- игру духовного пространства
- с убогой клеткой проживания.
* * *
- Что случилось – пустяк, ерунда:
- тут наплюй, там исправить возможно,
- а реальная в жизни беда —
- если ты одинок безнадёжно.
* * *
- Народных суждений слепая волна,
- включая и мысли ублюдка,
- содержит солидную долю гавна,
- продукта души и желудка.
* * *
- Ни за что покуда не в ответе,
- прописи усвоивши простые,
- пылко повторяют наши дети
- наших жизней хлопоты пустые.
* * *
- Трепаться – любезная сердцу традиция,
- но тут я сидел и разглядывал стены:
- есть люди – такая у них эрудиция,
- что с ними скучаешь на разные темы.
* * *
- Всегда в убогом настоящем
- так золотится день грядущий,
- что в самом хилом и ледащем
- желанье жить играет гуще.
* * *
- Когда мы прочно в космос выйдем
- на чём-то дьявольски летучем,
- то много тварей там обидим
- и хвори новые получим.
* * *
- Сегодня мне работать лень,
- затею праздничный обед:
- отмечу рюмкой первый день
- оставшихся от жизни лет.
* * *
- Уверен я, что Бог, даря скрижали,
- сочувствием и жалостью томим,
- хотел, чтоб мы сперва соображали,
- а после уже следовали им.
* * *
- Мне ясно видится картина,
- как исказятся гневом лица,
- и рухнет разума плотина,
- и волны злобы станут биться.
* * *
- Тяжёлый дух благополучия
- так ослабляет наши души,
- что нам паскудно страшно случая,
- который наш покой нарушит.
* * *
- Бич истории – тип низкопробный
- и его прозябанье убогое:
- человек, ни к чему не способный,
- безоглядно способен на многое.
* * *
- Наш век погибельных волнений
- с его утратами и болями
- для вслед идущих поколений
- забавен будет, но не более.
* * *
- Слушаю слова и обороты —
- странная в душе клубится смута:
- так Россию хвалят патриоты,
- словно продают её кому-то.
* * *
- Не пожелаю и врагу
- своё печальное терпение:
- хочу я только, что могу,
- и потому хочу всё менее.
* * *
- Увы, причина многих бедствий
- и роста злобной сволоты —
- в непонимании последствий
- прекраснодушной доброты.
* * *
- Я не похож ни на кого,
- я только сам себе подобен,
- я и пишу-то для того,
- чтобы узнать, на что способен.
* * *
- Года текут, по счастью, неплохие,
- опутан я житейской паутиной,
- и плещутся кошмарные стихии
- над будничной и мелочной рутиной.
* * *
- Если когда, неважно где,
- нас голод мучает сиротский,
- то плач желудка о еде —
- позыв духовный, а не плотский.
* * *
- Сегодня вышел день удачный:
- как будто что нашёл и поднял,
- и возле сердца лист наждачный
- почти не трёт его сегодня.
* * *
- Мне мила безбожная стезя:
- вовсе не хожу я в синагогу,
- ем, чего евреям есть нельзя,
- и грешу доныне, слава Богу.
* * *
- Густую чушь мои уста
- несли нечаянно и вдруг,
- но у меня душа чиста,
- поскольку мне язык не друг.
* * *
- Везде каноны и традиции,
- уставы, стили и обычаи,
- за их незримыми границами
- блаженно тонешь в неприличии.
* * *
- Уверен я, что Бог – не дилетант,
- насквозь Ему прозрачны обстоятельства,
- и где-то есть жестокий прейскурант
- расплаты за убийства и предательства.
* * *
- Когда утёкший день отмечен
- мыслишкой в новом оперении,
- то я и пить сажусь под вечер
- в гораздо лучшем настроении.
* * *
- Я медленно кропаю книжку новую,
- себя я день за днём над ней гублю,
- а после я её – уже готовую —
- спокойно и привычно разлюблю.
* * *
- Не знаю, как на свете том,
- но твёрдо знаю, как на этом:
- всё, что оставил на потом,
- уносят с дружеским приветом.
* * *
- Невозможна житейская драма,
- где гуляют роскошные хахали,
- чтобы там не втемяшилась дама
- и чтоб даму по ходу не трахали.
* * *
- Я думаю, что истинный философ
- живёт и прозябает незаметно,
- подкапливая тихо тьму вопросов
- и к Богу адресуясь безответно.
* * *
- Любовь – таинственная смута,
- она чревата чудесами:
- день улетает, как минута,
- секунды тянутся часами.
* * *
- Когда уже покой заслужен
- и годы нам легли на лица,
- мы начинаем видеть хуже,
- чтобы на зеркало не злиться.
* * *
- Я жил весьма, совсем, отнюдь не строго,
- но строго за своей следил судьбой,
- боялся потому что я не Бога,
- а тягостной вражды с самим собой.
* * *
- Слова ко мне текут исподтишка
- и прыгают из памяти, как белки,
- сливаясь в облик нового стишка,
- готового для чистки и отделки.
* * *
- Народ желает сильного царя —
- чтоб доблестный он был и удалой,
- и вскоре долгожданная заря
- закатом обращается и мглой.
* * *
- Да, мир наш сочинён довольно скверно,
- однако в отношении тюрьмы
- кивать на Божий замысел неверно —
- её уже придумывали мы.
* * *
- Разглядывал на улице прохожих,
- неспешно поджидая домочадца,
- и много среди них нашёл похожих
- на тех, с кем я стараюсь не встречаться.
* * *
- Подлянки от любых я жду властей,
- с еврейским генетическим недугом
- родился я, и сводку новостей
- смотрю с уже заведомым испугом.
* * *
- Стоят на горизонте времена
- душевных и физических контузий,
- и будущая дикая война
- затопчет поле нынешних иллюзий.
* * *
- К нам годы приходят с подарками,
- и я – словно порча прилипла —
- хочу кукарекать, но каркаю —
- надрывно, зловеще и хрипло.
* * *
- Меня поили русские ключи,
- меня медвяный воздух обволок,
- весь век я пролежал бы на печи,
- поплёвывая в низкий потолок.
* * *
- Стишки читать порой так неохота,
- испытывая чуть не отвращение,
- что если б у меня была пехота,
- я мигом бы очистил помещение.
* * *
- Ещё горит мой уголёк,
- ещё любезна мне свобода,
- и от кончины я далёк,
- как декабристы – от народа.
* * *
- России чудо нужно было:
- чтобы лжецы не лгать поклялись,
- чтобы гавно куда-то сплыло,
- и чтоб рабы с колен поднялись.
* * *
- Идея – бабочка в ладонях:
- посмотришь – радуется глаз,
- но и в совсем пустых погонях
- бывал я счастлив сотни раз.
* * *
- Бездельник я. Моя работа —
- своё безделье соблюдать,
- чтобы в меня безвидный кто-то
- вливал пустую благодать.
* * *
- Смотрю на Божий мир я исподлобья —
- то гибельно повсюду, то опасно;
- однако если мы – Его подобья,
- то ждать Его сочувствия – напрасно.
* * *
- Когда порушены все вехи
- и знаки верного пути,
- то можно только в чистом смехе
- себе спасение найти.
* * *
- Про то, как одинок, напоминание
- является болезненно и вдруг;
- взаимное меж нас непонимание —
- хронический таящийся недуг.
* * *
- Во тьме надеждой тихо позваны,
- мы спим и счастливы, как дети,
- но цвет надежд обычно розовый
- и растворяется при свете.
* * *
- Напрасно я Маркса держал в недоверии,
- теперь отношусь с пониманием:
- вот нынче повсюду избыток материи,
- но всюду хреново с сознанием.
* * *
- Бумага тоскует по буквам,
- и найдена верная нота,
- мешает лишь издали стук нам:
- костлявая ищет кого-то.
* * *
- Мы днём кишим, и прибыль на уме,
- успеха варианты и детали,
- а совесть к нам является во тьме,
- чтоб мы в зануду тапком не попали.
* * *
- Былое живо в нашем хворосте,
- ещё гуляют искры в нём,
- и только старческие хворости
- мешают нам играть с огнём.
* * *
- Мне очень симпатичны доктора
- и знаний их таинственное царство:
- порой не понимают ни хера,
- но смело назначают нам лекарство.
* * *
- Вчера возле камней, навеки слившихся,
- где связано узлом несчётно судеб,
- толпился я в густой толпе молившихся,
- Его благодаря за всё, что будет.
* * *
- Блажен ли одинокий нелюдим?
- За завтраком один, в обед и в ужин…
- Лишь он один себе необходим,
- но чаще он и сам себе не нужен.
* * *
- Присущий всем евреям дух сомнения
- ни Богом не дарился, ни природой;
- похоже, он идёт от поколения,
- ушедшего в пустыню за свободой.
* * *
- Кончается никчемная карьера,
- меняются в душе ориентиры,
- мы делаемся частью интерьера
- своей благоустроенной квартиры.
* * *
- Про гибельную пагубу курения
- врачи не устают везде писать,
- и я стою на той же точке зрения,
- но глупо из-за этого бросать.
* * *
- От помеси вранья и суесловия,
- из подло сочетающихся звуков
- рождаются духовные условия,
- которые свихнут и наших внуков.
* * *
- За дружеской выпивкой сидя,
- я думал, как думал давно:
- грешно быть на Бога в обиде,
- покуда нам это дано.
* * *
- Лично я – с мужицкой точки зрения —
- вижу в нас безумных петухов:
- первый признак нашего старения —
- тяга к умножению грехов.
* * *
- Есть люди – в коллективном лишь угаре
- у них существование отрадное,
- а я, хотя мы равно Божьи твари,
- животное ничуть пока не стадное.
* * *
- Теперь я многих рюмкой поминаю,
- кого я проводил в последний путь,
- о нескольких уже я точно знаю,
- что скоро их мы сядем помянуть.
- А может быть, они меня помянут,
- поскольку неизвестен срок земной,
- и что они болтать на тризне станут,
- услышится тогда уже не мной.
* * *
- Свободой обкурился я, наверно,
- в таком я раздражении глубоком
- и так немедля делается скверно,
- когда её стесняют ненароком.
* * *
- Имей мы честность и отвагу
- и больше совести имей,
- мы б так не пачкали бумагу
- густой продукцией своей.
* * *
- Все твердят одно и то же,
- проницая взором тучи:
- вновь нужны России вожжи
- и свирепый нужен кучер.
* * *
- Никак не уловлю воспоминание
- о времени, где был я дураком…
- Недавно… И давно… И много ранее…
- И ныне в состоянии таком.
* * *
- Воришки и некрупные злодеи
- умеют красть у нас из кошелька,
- а воры покрупнее овладели
- искусством отнимать издалека.
* * *
- До той черты, где свет мы тушим,
- в небытие идя обратно,
- свою судьбу, себя и душу
- мы предаём неоднократно.
* * *
- В вечерних пьяных разговорах
- я чутко слышу, как соседи
- таят печали, от которых
- они так тянутся к беседе.
* * *
- Жизнь хороша, но удивительна —
- такой ли быть она должна?
- Неправда людям отвратительна,
- а правда – вовсе не нужна.
* * *
- Выдержит и беды, и напасти
- наша лучезарная порода,
- есть у нас пожизненное счастье:
- страшно далеки мы от народа.
* * *
- В раздорах о беспочвенных правах,
- в походах на врага с отважной песней
- толочься лучше в крупных жерновах —
- опаснее, но много интересней.
* * *
- Откуда появляются слова,
- прозрачнее порой слезы ребёнка,
- не ведает у нас ни голова,
- ни сердце, ни душа, ни селезёнка.
* * *
- Когда бы благ житейских ценник
- составил мудрый кто-нибудь,
- то в этом списке место денег
- не первым было бы отнюдь.
* * *
- Высоких мыслей дух живой,
- идей затейливая стая
- витают здесь над головой,
- в мою уже не залетая.
* * *
- Душа, наверно, плачет тихо,
- летя во мраке мироздания,
- но глушит пошлая шумиха
- её загробные рыдания.
* * *
- Когда компания пестра,
- но пьёшь среди друзей,
- то горечь – мудрости сестра —
- уходит вместе с ней.
* * *
- Читать обычно дико и забавно,
- как ярко, достоверно и отточенно
- всё то, что протекало лишь недавно,
- уже искажено и скособочено.
* * *
- Когда уходишь по грибы
- и сел под куст в лесу,
- то всё равно глаза судьбы
- тебя и там пасут.
* * *
- Своё уважал я призвание,
- я маленький был, но поэт,
- моё на земле проживание
- оставит пустой силуэт.
* * *
- Колёса познания катят,
- идеи добра торжествуют,
- евреи без устали платят
- за то, что они существуют.
* * *
- Вдыхаю покоя озон,
- с усилием видя и слыша;
- старение – славный сезон,
- пока не поехала крыша.
* * *
- В предчувствии и близости кончины,
- хотя и знает каждый, что не вечен,
- по-разному ведут себя мужчины,
- блажен, кто наплевательски беспечен.
* * *
- Под рокот высокого гимна,
- под устного пафоса муть
- томит нас охота интимно
- соседа за зад ущипнуть.
* * *
- Гости все ушли за парой пара;
- убраны продукты, чтоб не скисли;
- как овец кудлатая отара,
- пьяные во мне гуляют мысли.
* * *
- Раньше я не думал, если честно,
- что такая это благодать,
- что настолько будет интересно
- гомон жизни вчуже наблюдать.
* * *
- Нам вовсе не вредит образование,
- однако и не делает умней,
- поскольку наших мыслей основание —
- не знания, а что-то подревней.
* * *
- По жизни есть пути прямые,
- весьма удобные и ровные,
- по ним идут пускай хромые,
- увечные и малокровные.
* * *
- Во многое бывал я вовлечён,
- я знал героев разных не заочно,
- и стал хотя не более учён,
- а менее восторжен стал я точно.
* * *
- Напрасный труд, пустые хлопоты,
- ненужных сведений объём —
- вот наши жизненные опыты,
- что детям мы передаём.
* * *
- Такие случаются светлые дни,
- такое души колебание,
- что кажется – посланы Богом они,
- чтоб легче текло прозябание.
* * *
- Туда мы даже не глядим,
- и место это тихо виснет,
- меж тем как то, на чём сидим,
- порой мудрей, чем то, что мыслит.
* * *
- Роман какой-нибудь покруче
- прочёл бы жадно я теперь,
- и чтобы в мир, изрядно сучий,
- на пару дней захлопнуть дверь.
* * *
- Моё по жизни достижение —
- не столько чёрный оптимизм,
- как лень, беспечность, небрежение
- и совершенный похуизм.
* * *
- Где былое дерзновение?
- Испарилось – не найдёшь.
- А дерзать поползновение
- колет в жопу молодёжь.
* * *
- Реальность нам понятна и любима,
- но, тёмное в душе храня предчувствие,
- незыблемо и непоколебимо
- мы чтим потустороннее присутствие.
* * *
- Свободным людям не понять
- рабов сознание упрямое,
- но хоть куда помысли вспять —
- немедля видишь то же самое.
* * *
- Когда клубится хаос мрачный,
- змеится общая вражда,
- то некто серый и невзрачный
- наверх восходит без труда.
* * *
- В нас чувства ещё длятся по инерции
- от юности давнишней воспалённой,
- и вкрадчиво сейчас ласкают сердце
- романсы о любви неразделённой.
* * *
- Кропая свой стишок очередной,
- мыслишку я обдумывал такую:
- когда-нибудь наступит выходной,
- и я тогда смертельно затоскую.
* * *
- Время сушит мыслящие стебли
- на короткой жизненной дороге,
- меньше я треплюсь теперь о ебле,
- чаще начал думать я о Боге.
* * *
- Мой потолок уразумения
- всего, что мудро, сложно, смутно —
- хотя и низок, тем не менее
- мне жить под ним весьма уютно.
* * *
- Сметлив, активен, расторопен,
- повсюду нагло современный —
- еврей не нравится Европе,
- а у старухи вкус отменный.
* * *
- В какой-нибудь пустяшный день дурной
- при страсти нашей к воинским потехам
- попытка уничтожить шар земной
- однажды увенчается успехом.
* * *
- Чувствуя оттенки и нюансы,
- Богу с несомненностью угоден,
- Дон Кихот умнее Санчо Пансы,
- но в реальном быте непригоден.
* * *
- Пока текут колонки строк,
- мои черты в себе храня,
- отодвигается и срок
- захоронения меня.
* * *
- Находя себе блажное удовольствие
- и высокие изведав ощущения,
- все герои, возмущавшие спокойствие,
- попадали под копыта возмущения.
* * *
- Когда я ночью слышу шорохи,
- я не тону в предположениях:
- то в отсыревшем нашем порохе
- скребутся мысли о сражениях.
* * *
- Живу я дома, в кабинете,
- а стоит выйти на крыльцо —
- и местечковый душный ветер
- мне дует в потное лицо.
* * *
- Как ни обливали грязной сплетней,
- как бы нас хулой ни поносили,
- нет любви горчей и безответней,
- чем любовь еврейская к России.
* * *
- Мольба пролетела над крышами
- и в небо ушла аккуратно…
- Молитвы бывают услышаны,
- но Бог их толкует превратно.
* * *
- Люди опускаются на дно
- вечного бездонного колодца,
- знать о них уже нам не дано,
- жалко только тех, кто остаётся.
* * *
- Следя героев путь победный,
- кляня судьбу свою никчемную,
- не забывай, завистник бедный,
- про участь ихнюю плачевную.
* * *
- Извечно были мы заметной нацией
- по части разумения и слуха,
- заслуживая славу спекуляцией
- то в области материи, то духа.
* * *
- В мире много проблем поважней,
- чем моё благоденствие утлое,
- только мне оно много нужней,
- чем прогресса течение мутное.
* * *
- Увы, ничьё существование
- уже никак нам не вернуть,
- и нам целебно упование
- на встречу позже где-нибудь.
* * *
- Я сам рубил узлы в моей судьбе,
- то мягко управлял собой, то строже,
- всем худшим я обязан сам себе,
- но лучшим я себе обязан тоже.
* * *
- Бывало, я терялся иногда
- на стыках неожиданных событий,
- но предки меня дёргали тогда
- за генеалогические нити.
* * *
- С людьми я столько хлеба-соли
- откушал тесно и сердечно,
- что на душе моей мозоли
- остались прочно и навечно.
* * *
- Живу, как будто я на острове,
- и всё любимое – со мной,
- и чувствую блаженство острое
- от лёгкой скуки островной.
* * *
- Хозяйничают годы только в теле,
- всему иному время не помеха:
- и слёзы у души не оскудели,
- и разума достаточно для смеха.
* * *
- Кто знаменит, но не угас,
- а жив и полон фанаберии,
- его не менее, чем нас,
- едят микробы и бактерии.
* * *
- Живя в огромной клетке из долгов,
- обязанностей, совести и чести,
- мы плохо слышим грохот сапогов,
- до срока марширующих на месте.
* * *
- Дебаты, диспуты, баталии —
- текут бесплодно и похоже,
- а жёны стали шире в талии,
- а девки стали брать дороже.
* * *
- Вроде бы в сохранности пока я,
- действуют защитные системы,
- и могу я слушать, не вникая,
- или возражать, не зная темы.
* * *
- Дерзость клоуна, лихость паяца
- человеку нельзя не любить,
- ибо очень полезно смеяться,
- когда хочется плакать и выть.
* * *
- Я болен ясным пониманием,
- хотя и зря оно дано,
- что стану я воспоминанием,
- а после сгинет и оно.
* * *
- Отрадно мне, что я прижился здесь,
- мне нравится, что нас ничтожно мало,
- нас тут собралась дьявольская смесь,
- а сплава здесь вовеки не бывало.
* * *
- Люблю случайные наброски,
- люблю небрежные эскизы,
- содержат эти недоноски
- души начальные капризы.
* * *
- Мы потому живём так весело,
- с текущим днём войдя в интим,
- что прошлых бед густое месиво
- мы помнить напрочь не хотим.
* * *
- Годился я в любую спальню
- и на траву среди цветов,
- я был похож на готовальню,
- поскольку всюду был готов.
* * *
- Умерил я живую прыть
- и не стремлюсь к любому фарту,
- уже мне просто нечем крыть
- судьбой предложенную карту.
* * *
- Что-то вертится прямо с утра
- в голове, где разгул непогоды…
- Вот! Я думал о том же вчера:
- наливать надо, помня про годы.
* * *
- В наш мир сойдёт Мессия властно,
- когда пробьёт заветный час,
- к Нему стремясь подобострастно,
- затопчут праведники нас.
* * *
- Срываются запретные покровы,
- стихает растревоженности смута,
- и видно, что священные коровы
- всего лишь были дойными кому-то.
* * *
- Сегодня я закончил труд,
- который мне трепал нервишки.
- Его, конечно, обосрут,
- но в этом польза есть для книжки.
* * *
- Вечер жизни полон благодати,
- если есть мыслительная мельница —
- и мели что хочешь, в результате
- в мире ничего не переменится.
* * *
- Покой сегодня лишь на кладбищах,
- там тихо, праведно и пусто,
- а те, кто жив, – на шумных пастбищах
- толкутся суетно и густо.
* * *
- Чужой идее дам я жительство,
- её любой уразумеет:
- народ имеет то правительство,
- которое его имеет.
* * *
- Пустые трёпы и болтания
- однажды рано или поздно
- шутя рисуют очертания
- того, что подлинно серьёзно.
* * *
- Увы, не каждое творение
- сполна имеет основания,
- чтоб возносить благодарение
- за Божий дар существования.
* * *
- Я лично ощущаю жизнь эпически:
- течёт она себе – и слава Богу.
- А кто живёт возвышенно трагически,
- те тоже выпивают понемногу.
* * *
- Боль уйдёт в колёсном перестуке,
- а пока что – сядем и налей;
- сколько ни писали о разлуке,
- а она гораздо тяжелей.
* * *
- Крутое мозга прочищение
- (не без душевного вреда)
- творит совсем не просвещение,
- а крупных бедствий череда.
* * *
- Стремясь и рвясь нетерпеливо,
- победно молодость кричит,
- а старость мешкает блудливо
- и осмотрительно молчит.
* * *
- Надежда применяет все уловки,
- чтоб верили мы в Божье попечение,
- но мысли о намыленной верёвке
- такое же приносят облегчение.
* * *
- Есть люди – дорожным укрыты плащом,
- и некогда им постареть:
- им то, что не видели в мире ещё,
- охота успеть посмотреть.
* * *
- На нас когда кидают девки взор,
- уже зрачок нисколько не дрожит,
- как будто непородистый Трезор
- куда-то мимо них сейчас бежит.
* * *
- Гоняясь то за смыслом, то за звуком
- и видя в этом жизни цель и средство,
- совсем я позабыл оставить внукам
- какое-нибудь мелкое наследство.
* * *
- Я не верю сладкому роману
- о житье безоблачно красивом:
- в молодости нам не по карману
- то, что на закате не по силам.
* * *
- Мелькал я редко на экране,
- терялся в обществе коллег,
- зато на поле русской брани
- был не последний человек.
* * *
- Далеко позади колыбель,
- ум напитан житейской наукой;
- в эти годы заядлый кобель
- может быть и отъявленной сукой.
* * *
- Лучше пить спиртное на просторе,
- чем трястись от страха на престоле.
* * *
- Конечно, муки ада – не безделица,
- однако, мысля здраво и серьёзно,
- уже на рай нам нечего надеяться,
- а значит – и воздерживаться поздно.
* * *
- Я два часа провёл недавно
- в пустом никчемном разговоре
- и вдруг подумал: как забавно —
- трепаться с фауной о флоре.
* * *
- В сумерках полощутся видения,
- прошлое мешая с небывалым:
- будто бы имел я убеждения
- и страдал тоской по идеалам.
* * *
- Напрасен хор людских прошений,
- не надо слишком уповать,
- ведь Бог настолько совершенен,
- что может не существовать.
* * *
- Поклажу быта все мы тащим,
- сопя и с горем пополам,
- и так погрязли в настоящем,
- что не до будущего нам.
* * *
- Отрадно с путешественной сумой
- скитаться и бродяжить одному;
- постранствуешь, воротишься домой —
- а ты и здесь не нужен никому.
* * *
- Способна маленькая муха,
- явив обыденную прыть,
- иконный лик Святого Духа
- за месяц точками покрыть.
* * *
- Кончается с фортуной наш турнир,
- который был от Бога мне завещан,
- остался мной не познан целый мир
- и несколько десятков дивных женщин.
* * *
- Колёса заведут мотив дорожный,
- раскинется просторов полотно,
- и снова дух тюремный и острожный
- нахлынет на меня через окно.
* * *
- Не зря себе создали Бога двуногие —
- под Богом легко и приятно.
- Что Бог существует, уверены многие
- и даже Он сам, вероятно.
* * *
- Я посмотрел – и Боже мой!
- Тут я поставлю много точек…
- Но он ещё вполне живой,
- мой бедный вяленький цветочек.
* * *
- С большим числом душевных ран,
- в любовных битвах отличившийся,
- я личной жизни ветеран,
- я инвалид судьбы сложившейся.
* * *
- Большое преимущество курения —
- возможность отлучиться в коридор,
- покуда воспалённо льются прения
- и все уже несут горячий вздор.
* * *
- Любил я книги, выпивку и женщин,
- и большего у Бога не просил,
- теперь мой пыл по старости уменьшен,
- теперь уже на книги нету сил.
* * *
- С людьми активное общение,
- их жалоб мелкая блудливость
- во мне рождают ощущение,
- что есть на свете справедливость.
* * *
- Мозги мои уже не в лучшем виде,
- у памяти всё время острый спазм,
- и часто, например, в театре сидя,
- я путаю катарсис и оргазм.
* * *
- Доволен я сполна своей судьбой,
- и старюсь я красиво, слава Богу,
- и девушки бросаются гурьбой
- меня перевести через дорогу.
* * *
- Вытерлись из памяти подружки,
- память заросла житейским сором,
- только часто ветхие старушки
- смотрят на меня с немым укором.
* * *
- Сама вершит безликая природа
- взаимных отношений оборот:
- где власть отшелушилась от народа —
- пасётся, но не доится народ.
* * *
- Довольно странным сочетанием
- ветвится дух во мне двойной:
- с ленивой склонностью к мечтаниям
- ужился чёрный скепсис мой.
* * *
- Хоть и нет уже крепкой узды,
- россиянин тяжёл на подъём,
- и не любит он быстрой езды
- по причине, что едут на нём.
* * *
- Те, в ком болит чужая боль,
- кого чужое горе мучит,—
- они и есть душа и соль
- всей остальной кишащей кучи.
* * *
- Хрумкал поезд простора излишки,
- молчаливо текли провода,
- за окном нескончаемый Шишкин
- Левитана пускал иногда.
* * *
- Стелилась ночная дорога,
- и мельком подумалось мне,
- что жизни осталось немного,
- но есть ещё гуща на дне.
* * *
- Хотя легко ношу гуляки маску
- и в мелкой суете живу растленной,
- но часто ощущаю Божью ласку
- в наплыве тишины благословенной.
* * *
- Общаться я люблю интимно —
- с бумагой, мыслями, товарищем,
- а воспаляться коллективно
- предоставляю всем желающим.
* * *
- В текучке встречаемых лиц
- заметнее день ото дня
- призывные взгляды девиц,
- текущие мимо меня.
* * *
- По жизни прихотливо путь мой вился,
- весь век я проболтал, как попугай;
- состарясь, я ничуть не изменился,
- а смолоду был жуткий разъебай.
* * *
- Старики не сидят с молодыми,
- им любезней общение свойское,
- и в ветрах, испускаемых ими,
- оживает былое геройское.
* * *
- Уже немногие остались
- из выступавших напролом
- и тех, которые пытались
- болото греть своим теплом.
* * *
- Когда имеешь чин и звание,
- когда по рангу в люди вышел,
- то наплевать на ум и знание,
- уже ты мелких истин выше.
* * *
- Стишков я много сочинил
- и сяду перед расставанием.
- Исчерпан мой запас чернил,
- теперь займусь я выпиванием.
* * *
- Отрадно мне блаженное бездумие,
- мыслительная выдохлась амбиция,
- не старческое это слабоумие,
- а трезвая житейская позиция.
* * *
- Случится ещё многое на свете,
- история прокручена не вся,
- но это уже нам расскажут дети,
- на кладбище две розы принеся.
* * *
- Гонялся я за благозвучием
- и стиль искал чеканно твёрдый,
- но каждым пользовался случаем,
- чтоб наебнулся пафос гордый.
* * *
- Покоритель Казбека с Эльбрусом
- и охотник за шайкой злодейской
- может быть удивительным трусом
- в бытовой заморочке житейской.
* * *
- В мёд макаются перья писцов,
- не смолкают победные трубы,
- на могилах убитых отцов
- наросли танцевальные клубы.
* * *
- А книжек в доме очень мало
- сейчас держу я потому,
- что сильно с возрастом увяло
- моё доверие к уму.
* * *
- Остатка жизни пирование
- текло бы в радостях домашних,
- но мучит разочарование
- во всех иллюзиях вчерашних.
* * *
- Забавно, как мы всюду непрерывно
- стараясь обрести и наверстать,
- о будущем заботимся надрывно,
- а будущее может не настать.
* * *
- Я начисто лишён обыкновения
- в душе хранить события и лица,
- но помню я те чудные мгновения,
- когда являлась разная девица.
* * *
- Думаю, Богу под силу вполне
- близким заняться грядущим:
- я бы сидел на поминках по мне
- в виде бесплотном, но пьющем.
* * *
- Изыски суетливого ума
- убоги так, что даже не вредят:
- везде стоят шеренгами тома,
- которые и мыши не едят.
* * *
- Хотя по мизерности – блохи
- и тонок наш собачий брех,
- мы зеркала своей эпохи,
- и нам тускнеть – ужасный грех.
* * *
- Да, мой умишко слаб и мал,
- но в целях самоутешения
- он часто сдуру принимал
- отменно верные решения.
* * *
- Потомок тех, что грели руки
- возле костров еврейских книг,
- сегодня деятель науки
- и много мудрости постиг.
* * *
- Странно оскудела голова —
- словно заросла тягучей тиной,
- вяло в ней полощутся слова,
- и не видно мысли ни единой.
* * *
- Когда уже здоровьем озабочен
- и тянет не бежать, а полежать,
- чужая жизнедеятельность очень
- и очень даже может раздражать.
* * *
- Меня довольно часто гложет
- печаль завистника отпетого,
- что кто-то знает или может,
- а я лишён того и этого.
* * *
- Все миражи и наваждения,
- мечты и грёзы – в состоянии
- дарить восторги наслаждения
- не ближе, чем на расстоянии.
* * *
- Похоже, что уют земной обители
- устроили залётные фанаты,
- а мы в музее этом – посетители
- и временно живые экспонаты.
* * *
- Весьма старение плачевно
- от вязкой мысли неотлучной,
- что прожил целый век никчемно
- рабом судьбы благополучной.
* * *
- Грядёт души переселение:
- в конце судьбы моей земной
- мне часто снится представление,
- где в ком-то стал я снова мной.
* * *
- Внезапная тоска томит паскудная,
- становятся растерянными лица,
- является тревога ниоткудная,
- когда под нами хаос шевелится.
* * *
- Уже от животных мы так далеки,
- что радуем душу и глаз,
- однако же когти, рога и клыки
- внутри наготове у нас.
* * *
- Любое большое свершение,
- где ты среди прочего множества,
- приносит душе утешение
- от личного чувства ничтожества.
* * *
- Хоть неизменно розы свежи,
- но мысли сгинули охальные,
- и я уже намного реже
- теперь пишу стихи двуспальные.
* * *
- Из личных встреч я знаю это
- и по листанию журналов:
- занудство – первая примета
- высоких профессионалов.
* * *
- Да, конечно, киселю опасен перец,
- но забавно лепетанье словарей:
- инородец, возмутитель, иноверец,
- а всё это, если попросту, – еврей.
* * *
- Выпил я совсем не ради пьянства,
- а чтоб мир немного изменить:
- чище стали время и пространство
- и живей мыслительная нить.
* * *
- Круто вьются струйки дыма,
- к водке – сыр и колбаса,
- это шёл приятель мимо
- и забрёл на полчаса.
* * *
- Тихо нынче в Божьих эмпиреях
- и глухой в общении провал:
- думаю, что это на евреях
- Бог себе здоровье подорвал.
* * *
- Старушки мне легко прощают
- всё неприличное и пошлое,
- во мне старушки ощущают
- их неслучившееся прошлое.
* * *
- Весьма, разумеется, грустно,
- однако доступно вполне:
- для старости важно искусство
- играть на ослабшей струне.
* * *
- Кочуя сквозь века и расстояния,
- Творца о выживании моля,
- евреи доросли до состояния
- готовности сей миг начать с нуля.
* * *
- Неясной мысли слабый след
- мелькнул в сознании, и разом
- затих и замер белый свет
- и возбудился сонный разум.
* * *
- Так безнадёжна тяга к истине,
- что проще сдаться без борьбы
- и шелестеть сухими листьями,
- ища на полюсе грибы.
* * *
- Все у меня читают разное,
- и каждый прав наверняка:
- одним любезны игры разума,
- другим – беспечность мудака.
* * *
- Нам свойственна пленительная страсть
- описывать своё существование,
- и счастлив я чужое время красть,
- настырно бормоча повествование.
* * *
- С теми, кто несчастен и унижен,
- скорбен, угнетаем и гоним,
- стоит познакомиться поближе —
- и уже не тянет больше к ним.
* * *
- Печально похожи по тексту цитаты
- из очерков, писем и хроники:
- мечты и надежды – светлы и крылаты,
- а сбывшись – горбаты и хроменьки.
* * *
- В итоге всяческих мутаций
- земных повсюдных обитателей
- толпа желающих продаться
- обильней кучки покупателей.
* * *
- Сохранно во мне любопытство,
- мерцают остатки огня,
- и стыд за чужое бесстыдство
- ещё посещает меня.
* * *
- Удивительное время
- по России потекло:
- утекает, как евреи,
- задушевное тепло.
* * *
- Я плохо владею ключом
- к искусству молоть ерунду,
- легко говоря ни о чём,
- но что-то имея в виду.
* * *
- Сейчас в разноголосице идей,
- зовущих мир на правильные рельсы,
- не слышен персональный иудей,
- но чувствуются крученые пейсы.
* * *
- Сплетя блаженство и проклятие,
- Творец явил предусмотрительность,
- и жизни светлое занятие
- течёт сквозь подлую действительность.
* * *
- Свобода – странный институт,
- не зря о ней ведутся споры:
- ведь если все цветы цветут,
- то в рост идут и мухоморы.
* * *
- Мне чтение – радость и школа,
- читаю журналов комплекты,
- где бляди обоего пола
- свои теребят интеллекты.
* * *
- Добро со злом, а тьма – со светом
- дерутся, прыская проклятья,
- но все их воины при этом
- похожи, как родные братья.
* * *
- Всегда евреи думали наивно,
- когда по разным странам ошивались,
- что будут их любить везде взаимно,
- и всюду безнадёжно ошибались.
* * *
- Когда я слышу горестные жалобы —
- на близких, на судьбу или на Бога,
- я думаю всегда, что не мешало бы
- несчастному в тюрьме побыть немного.
* * *
- Копать былое нет резонов,
- оно совсем не безобидно:
- у жизни несколько сезонов,
- и всюду есть места, где стыдно.
* * *
- Увлекательно это страдание —
- заниматься сухим наблюдением,
- как телесное в нас увядание
- совпадает с ума оскудением.
* * *
- Дух еврейский, повадка и мимика
- всю реальность меняют окрест:
- два еврея – уже поликлиника,
- три еврея – строительный трест.
* * *
- Нет нужды тосковать или злиться,
- что мошенник юлит, как букашка,
- что у власти – похабные лица,
- и что сам ты уже старикашка.
* * *
- Каждый год, каждый день, каждый час
- и минуту (всего ничего)
- то ли время уходит от нас,
- то ли мы покидаем его.
* * *
- Способность наша к выживанию
- давно тревожит всех на свете,
- толкая к тайному желанию
- проверить лично слухи эти.
* * *
- Испытываю лень и неохоту,
- нисколько меня праведность не манит,
- а то, что не работаю в субботу,—
- так я и всю неделю тем же занят.
* * *
- Я печально живу, но не пресно,
- уважаем по праву старейшего,
- и дожить мне весьма интересно
- до падения нравов дальнейшего.
* * *
- Для меня желанье властвовать – загадка,
- уберёг меня Творец от этой страсти,
- сластолюбие – понятная повадка,
- но темна и плохо пахнет жажда власти.
* * *
- Предчувствия, знаки, предвестия
- в единый сливаются ветер,
- свистящий, что новая бестия
- появится скоро на свете.
* * *
- Наша мудрость изрядно скептична —
- опыт жизни оставил печать,
- и для старости очень типично
- усмехнуться, кивнуть, промолчать.
* * *
- Ушла игра, ушла, паскуда,
- ушла тайком и воровато
- как из ума, так и оттуда,
- откуда выросла когда-то.
* * *
- Я счастлив, ибо всё во мне занижено —
- претензии, апломб и притязания,
- а если кто весь век живёт обиженно,
- то это – знак за что-то наказания.
* * *
- Мне кажется, Творец уже учёл
- ту просьбу, о которой я молчу.
- Я многих ещё книжек не прочёл,
- и много ещё выпить я хочу.
* * *
- Артистам кочевым жилось непросто,
- хотя их и поили, и кормили —
- однако хоронили вне погоста,
- чтобы они погост не осквернили.
* * *
- Уже старею, очевидно,
- уже порой неполон зал,
- на что плевать, хотя обидно,
- как Пушкин некогда сказал.
* * *
- Я там бы умер, я сердечник,
- хотя мне там бы орден дали,
- но шестикрылый семисвечник
- позвал меня в иные дали.
* * *
- Обильна российских поэтов палитра,
- у многих истёрлись уже имена,
- но тысячи новых, откушав пол-литра,
- кропают, ликуя, херню дотемна.
* * *
- Уже мы торопиться не должны,
- все наши дни субботни и воскресны,
- а детям как бы мы ещё нужны,
- хотя уже совсем не интересны.
* * *
- Весомо цедит каждый звук
- любой властитель дум вальяжный,
- чей даже слабый ик и пук
- имеют смысл очень важный.
* * *
- Жалко мне, что душевный мой опыт
- не впитал, обходя стороной,
- шорох, шелест, шуршание, шепот
- полнозвучной природы земной.
* * *
- Душа моя – как ангелица,
- в ней боль и жалость,
- хотела утром похмелиться,
- но удержалась.
* * *
- Забавно это злоключение,
- хотя и грустно созерцание
- того, как зыбкое свечение
- сошло на тусклое мерцание.
* * *
- Многое, что сделано искусно,
- видеть омерзительно и гнусно.
* * *
- Читаю. Днём поспать охота.
- Курю. Экран – убийца вечера.
- Живу, как будто жду чего-то.
- А ждать уже по сути нечего.
* * *
- Когда случаются сражения,
- где рвутся внутренние вожжи,
- то неизбежность поражения
- осознаётся нами позже.
* * *
- Старость обирает нас не дочиста,
- время это вовсе не плохое,
- очень только давит одиночество —
- ровное, спокойное, глухое.
* * *
- От нашего шального поколения
- для будущих возвышенных метаний
- останутся большие накопления
- иллюзий, заблуждений и мечтаний.
* * *
- Влекусь душой к идее некой,
- где всей судьбы видна картина:
- не вышло если стать Сенекой,
- то оставайся Буратино.
* * *
- Уже кипящих шумных споров
- мы не участники давно,
- но от гитарных переборов
- искрится скисшее вино.
* * *
- Блаженны добрые и кроткие
- с их неустанным состраданием,
- жаль только жизни их короткие —
- они умнеют с опозданием.
* * *
- Тонка душевная материя —
- мне «да» трудней сказать, чем «нет».
- В великой школе недоверия
- мы все учились много лет.
* * *
- Наследственного знания вериги
- стесняют жизнечувствие моё.
- Печальные глаза народа Книги —
- от вечного читания её.
* * *
- Мне разница эта обидна
- в эпохах любых и мгновениях:
- энергия зла – очевидна,
- добро – изнывает в сомнениях.
* * *
- Судьба моя – рождественская сказка,
- в публичную укрыт я оболочку,
- приветливой распахнутости маска —
- личина, чтобы выжить в одиночку.
* * *
- Не стоит огорчаться или злиться,
- терять к себе не стоит уважение.
- Но как я окажу теперь девице
- телесное своё расположение?
* * *
- Забавно, что мальчишеский задор —
- суждения решительны и быстры —
- выносит вперемежку пёстрый вздор
- и будущего пламенные искры.
* * *
- Везде сперва – смятение умов
- и чувство неминуемого лиха,
- а после – сотрясение основ
- и сеющая смерть неразбериха.
* * *
- Сомнение, раздумье, колебание,
- в советах и примерах копошение —
- глубокое копают основание,
- чтоб выбрать наихудшее решение.
* * *
- Живя с оглядкой бесконечной,
- уже совсем забыли мы,
- что пользу глупости беспечной
- воспели лучшие умы.
* * *
- Я раньше это чувствовал всегда,
- а ныне – безусловно убеждён,
- что вовсе человек не для труда,
- а вовсе он для отдыха рождён.
* * *
- Меньше для общения гожусь,
- в гости шляюсь реже с каждым годом;
- я ведь ещё вдоволь належусь
- рядом со своим родным народом.
* * *
- Стишками был я с молодости мучим
- и с лермонтовской ручкой в рюкзаке
- томился на великом и могучем,
- правдивом и свободном языке.
* * *
- После смерти любого мужчину,
- если был он, конечно, заметен,
- причисляют к уместному чину
- для посмертной гармонии сплетен.
* * *
- Вчера ещё обласкан был судьбой,
- а нынче всё плетётся вкривь и вкось;
- поскольку жребий катит вразнобой,
- надёжней полагаться на авось.
* * *
- Блаженны духом лоботрясы,
- и олухи царя небесного,
- и те, кто, выпив, точит лясы,
- не дожидаясь дня воскресного.
* * *
- Характер наш изношенный таков,
- что прячутся эмоции живые,
- а добрая улыбка стариков —
- ослабнувшие мышцы лицевые.
* * *
- Моё суждение хмельное
- у многих будет под вопросом,
- но блядство есть не что иное,
- как радость пользоваться спросом.
* * *
- Следит заворожённая толпа
- за тем, как на алтарь её вчерашний
- ступает победителя стопа…
- И искренен восторг её всегдашний.
* * *
- С женою пьём под вечер мы вдвоём,
- для выпивки мы смолоду годились,
- на старости мы сызнова живём,
- чтоб нами внуки с ужасом гордились.
* * *
- С деньгами тесное соседство
- рождает в людях тяжкий свих,
- и у науки нету средства,
- чтоб охранить рассудок их.
* * *
- Много лет мы вместе: двое
- как единый организм.
- За окошком ветер воет,
- навевая оптимизм.
* * *
- Память наша с возрастом острее,
- нам виднее канувшие дали.
- Ясно помнят ветхие евреи,
- как они Египет покидали.
* * *
- Мне случилось родиться в России,
- даже был пионер я когда-то,
- и поэтому, как ни просили,
- не могу изъясняться без мата.
* * *
- Когда меня тоска одолевает
- и чахнет, закисая, дух мой резвый,
- рука моя мне рюмку наливает,
- а разум не глядит, мудила трезвый.
* * *
- Нельзя чрезмерно длительно страдать,
- нет пользы в бесконечном сокрушении.
- Совсем не в лёгкой жизни благодать,
- а в лёгком к этой жизни отношении.
* * *
- Теченье мыслей безотчётно,
- в игру их каждый вовлечён.
- Блаженно думанье о чём-то,
- ещё блаженней – ни о чём.
* * *
- Весьма причудливое свойство,
- души особенная стать —
- полив росток самодовольства,
- незримым салом обрастать.
* * *
- Теперь я в лиге стариков,
- а старость хоть и бородата —
- меж нас не меньше дураков,
- чем было в юности когда-то.
* * *
- Увы, но дряхлой жизни антураж —
- печальная в судьбе моей страница:
- едва лишь пошевелится кураж —
- сей миг заболевает поясница.
* * *
- Легки слова, наивна гамма —
- доступен каждому стишок,
- и сложных мыслей нет ни грамма,
- и сам я прост, как пастушок.
* * *
- Дано колеблемой струне
- будить во мне такое эхо,
- как будто снова я в стране,
- откуда с горечью уехал.
* * *
- Господь, создатель мироздания,
- всё знал и делал навсегда,
- не знал Он только сострадания,
- и в этом – главная беда.
* * *
- Хотя благополучны мы и счастливы,
- хотя царит покой в надёжных стенах,
- евреи несгибаемо опасливы —
- история не дремлет в наших генах.
* * *
- Под небесными общими сводами,
- с общим фартом и общей бедой,
- все евреи со всеми народами
- неслиянны, как масло с водой.
* * *
- Вслед за мудрецами и пророками
- признано раввинами учёными,
- что мы Богу служим и пороками,
- и крутыми помыслами чёрными.
* * *
- Все, кто мёрз на житейском ветру
- и пришёл к пустоте в результате,
- утешались похоже: умру —
- и спохватится мир об утрате.
* * *
- Нет покоя душе, и не надо,
- вперемежку являются пусть
- и тревога, и гнев, и досада,
- боль и жалость, обида и грусть.
* * *
- Я много прочитал мудрёных книг.
- Что попусту – нисколько не грущу.
- А в истину, должно быть, не проник,
- поскольку я не знал, чего ищу.
* * *
- Мне чудится в игре и смысле слов,
- построенных с усердием и точно,
- попытка укрепления основ,
- которые Творец создал непрочно.
* * *
- Люблю отъезды, возвращения,
- дорогу, встречи, расставания —
- за лёгкий дух перемещения
- по плоскости существования.
* * *
- Я часто поступаю опрометчиво
- по прихоти упрямства своего,
- однако же, терять поскольку нечего,
- то я и не теряю ничего.
* * *
- Я веские имею основания
- считать себя художником, пока
- раскрашиваю ткань существования
- руладами шального языка.
* * *
- Танцуя свой по жизни лёгкий танец,
- таскаю всюду образ мой привычный:
- везде я чужеземный иностранец,
- везде я мелкий фраер заграничный.
* * *
- Весна подвела и с теплом запоздала,
- куражатся тучи, дождём облегчаясь,
- и ветер холодный свистит разудало,
- и мысли весенние чахнут, отчаясь.
* * *
- Реальность, нами обозримая,
- и ухом ловится, и взглядом,
- но нечто зыбкое и мнимое
- всегда клубится в нас и рядом.
* * *
- Я верю в успешность потуг
- спастись от наплывов тоски
- и в то, что чугунный утюг
- зелёные пустит ростки.
* * *
- Сирые, скорбящие, убогие,
- люди из породы горемычных —
- если к ним прислушаться, то многие
- сильно пострашнее нас обычных.
* * *
- Я думаю о нынешней поре,
- надеясь в послезавтра заглянуть…
- Растерянное время на дворе
- колеблется, куда ему свернуть.
* * *
- Даже и звонят уже мне редко,
- в памяти слоятся пустыри,
- и всё глуше делается клетка,
- запертая мною изнутри.
* * *
- Она была свежа, как роза в вазе,
- и я б над ней жужжал от умиления,
- когда б не ощущалось в каждой фразе,
- что ей чужда идея опыления.
* * *
- Вовлекаясь во множество дел,
- не мечись, как по джунглям – ботаник,
- не горюй, что не всюду успел —
- может, ты опоздал на «Титаник».
* * *
- В идейной войне многолиственной
- актёрствуют все исполнители,
- а в ходе трагедии истинной
- на смерть обрекаются зрители.
* * *
- Покойник был немыслимо учён,
- но случай – как разбойники в ночи,
- а бедный академик не учёл,
- что с крыши могут падать кирпичи.
* * *
- Охранные лечебные мытарства
- приемлю я, не дрогнув даже бровью,
- подобное количество лекарства
- доступно лишь могучему здоровью.
* * *
- Не потому, что бескорыстен,
- а потакая вкусам личным,
- я в толчее полезных истин
- влекусь обычно к непрактичным.
* * *
- Вот я в зеркале себя лицезрею —
- в жизни много мы уже понимаем,
- и приятно пожилому еврею,
- что ещё он сам собой узнаваем.
* * *
- Несбыточное и недостижимое
- везде на протяжении веков
- существенней душе, чем содержимое
- беременных деньгами кошельков.
* * *
- Блажен, кто зябнет в ожидании,
- что грянет некий звук торжественный
- и в нашем тусклом мироздании
- распространится свет божественный.
* * *
- Я давно уже не пью с кем ни попадя,
- с кем попало не делю винегрет —
- чтобы не было на памяти копоти
- и душе не наносился бы вред.
* * *
- Вот липнет женщина ко мне,
- в её объятья путь не долог,
- а что у бабы на уме,
- не знает даже гинеколог.
* * *
- Мне кажется, что в силу долголетия,
- исправно и стремительно текущего,
- теперь уже нисколько не в ответе я
- за шалости сезона предыдущего.
* * *
- Дурея на заслуженном покое,
- я тягостной печалью удручён:
- о людях я вдруг думаю такое,
- что лучше бы не думал ни о чём.
* * *
- Состарясь, угрюмо смотрю сквозь очки,
- шепча себе: цыц, не пыхти;
- но если и вправду мы Божьи смычки,
- то Бог – музыкант не ахти.
* * *
- Воды во мне и воздуха – в достатке,
- огня Творец добавил в день рождения,
- а почвы – недоложено, и шатки
- от этого мораль и убеждения.
* * *
- Я не бормочу с утра молитвы,
- знаю, что проигран будет бой,
- ибо снаряжаюсь я для битвы
- с опытным бойцом – самим собой.
* * *
- Скажу я нечто очень откровенное,
- интимное, постыдное, сердечное:
- мне всё земное, бренное и тленное
- милее, чем высокое и вечное.
* * *
- Отпылал мой роскошный костёр,
- всё болит по ночам и утрам.
- Я когда-то любил медсестёр,
- а теперь я хожу к докторам.
* * *
- Действуя на души и сердца,
- чувствам и уму чиня помехи,
- дьявол – тень и копия Творца,
- и отсюда все его успехи.
* * *
- Благословен, конечно, труд —
- как без него, необходимого?
- Но люди очень рано мрут
- из-за него как раз, родимого.
* * *
- Я когда свою физиономию
- утром наблюдаю, если бреюсь,
- то и на всемирную гармонию
- мало после этого надеюсь.
* * *
- Вот было б дело интересное:
- при полном здравии и заживо
- проникнуть в царствие небесное
- и глянуть, как оно отлажено.
* * *
- Скончался день, пустой и суетный,
- день жизни вылился в кишение;
- мы мельтешим, как будто сунет нам
- судьба на чай за мельтешение.
* * *
- Замечу сдержанно и тихо,
- насколько это поразительно,
- что мы живём довольно лихо,
- а живы – очень приблизительно.
* * *
- Сколь дивные в России вечера:
- чуть выпили, и птица-тройка мчится.
- Сегодня было то же, что вчера,
- но завтра нечто светлое случится.
* * *
- Я вздёрнул молнию ширинки,
- остатки сил в себе нашёл
- и на заезженной пластинке
- души своей играть пошёл.
* * *
- Пришла медлительность коровья,
- уже во тьму раскрыта дверь,
- и общей слабостью здоровья
- болею часто я теперь.
* * *
- Нету во мне по престижу томления,
- мягко я всем улыбаюсь.
- Я о себе невысокого мнения —
- лучше пусть я ошибаюсь.
* * *
- Словно обувь, тачается строчка,
- та получше, а эта – похуже,
- я типичный кустарь-одиночка,
- да ещё без мотора к тому же.
* * *
- Теперь я вслух не хохочу,
- а шевелю слегка губами,
- и даже если я молчу,
- язык держу я за зубами.
* * *
- Я – тень, укрывшаяся в тень,
- звук тишины в немолчном гаме,
- я нулевой в неделе день,
- восьмая нота в нотной гамме.
* * *
- Мои интимные места
- мне очень мягко намекают,
- что я весьма уже устал
- и девки зря вокруг мелькают.
* * *
- Книгу жизни суматошно полистав,
- начинаешь задыхаться и болеть,
- мы стареем, даже взрослыми не став,—
- не успев, точнее, толком повзрослеть.
* * *
- Вот человек: от песни плачет,
- боится нищего обидеть,
- потом кого-то так хуячит —
- не приведи Господь увидеть.
* * *
- Когда тоской душа томится,
- мне шепчет голос ниоткуда,
- что есть война, тюрьма, больница,
- а ты сидишь в пивной, зануда.
* * *
- Мучат нас беспочвенные мнимости,
- и сполна я этим награждён:
- я себя люблю, но во взаимности
- я не абсолютно убеждён.
* * *
- С годами потемнел души кристалл,
- в нём выдохлись мечтания и грёзы:
- стишки рифмуя, в небе я летал,
- а ныне ковыряю глину прозы.
* * *
- Человек пуглив, опаслив,
- ищет призрачного блага,
- а чтоб чувствовать, что счастлив —
- слишком он умён, бедняга.
* * *
- Не сразу был таким характер мой,
- он медленно лепился по комкам:
- терпению обучен я тюрьмой,
- а юмором обязан мудакам.
* * *
- Утром очень тяжко подниматься,
- дальше я уже машу крылами
- и готов с охотой заниматься
- чем угодно – только не делами.
* * *
- Увы, похмелье пирования
- несёт плохие ощущения
- и горьки разочарования
- после блаженства обольщения.
* * *
- Уже не будет войн и революций,
- и вся рутина жизни перервётся,
- когда вдали светящееся блюдце
- летающей тарелкой обернётся.
* * *
- То в затеях верчусь оголтелых,
- то недвижен, задумчив и тих.
- Я дурак, но в разумных пределах,
- нас не много на свете таких.
* * *
- От жизни получая удовольствие,
- испытывая разные приятности,
- храню высокомерное спокойствие
- на случай неминуемой превратности.
* * *
- В житейской ситуации любой
- я стоек, потому что убеждён,
- а в ссоре и борьбе с самим собой
- решительно бываю побеждён.
* * *
- Бог и мы затеяли совместно
- пьесы этой бурное течение,
- и Творцу, наверно, интересно,
- как мы ей устроим заключение.
* * *
- Занятное во мне ютится свойство,
- я часто за него себя ругаю:
- едва учуяв дух самодовольства,
- я этого счастливца избегаю.
* * *
- Конечно, было бы занятно
- продлить мои земные дни,
- но только так уже помят я,
- что грустно сложатся они.
* * *
- С утра до ночи – мыслей кутерьма,
- и разного они при этом рода:
- есть мысли из души, есть от ума,
- от сердца есть и есть от пищевода.
* * *
- Повстречав человека хорошего,
- понимаешь вдруг ясно и остро,
- что земля наша Богом не брошена,
- а на время оставлена просто.
* * *
- Употребление без меры —
- с утра я склонен к философии —
- лишает нас надежды, веры,
- любви и матери их Софии.
* * *
- Наше время обильно украшено
- не легендами-мифами-сказками,
- а немыслимой вони парашами
- и паскудно умильными масками.
* * *
- Мне ответил бы кто-нибудь пусть,
- чтоб вернуть мой душевный уют:
- почему про славянскую грусть
- лучше прочих евреи поют?
* * *
- Не в мудрости, не в милости, не в силе,
- тем более – не в разной ветчине,
- величие сегодняшней России —
- в одной только её величине.
* * *
- Людей культурных мало в мире,
- а бескультурья – пруд пруди:
- я, например, курю в сортире,
- и радость булькает в груди.
* * *
- Сейчас уже, почти пройдя свой путь,
- хочу признать в преддверии конца,
- что нам дано при жизни заглянуть
- в ничтожнейшую часть игры Творца.
* * *
- Пока не перестану жить и быть —
- а скоро перестану, очевидно,—
- я буду с полной зрячестью любить
- Россию, за которую обидно.
* * *
- Сама себя опасно выдавая
- и шар земной пугая зачарованный,
- в субботу закулиса мировая
- нахально пахнет рыбой фаршированной.
* * *
- Хватать совсем не надо с неба звёзд,
- с умишком даже очень небольшим,
- имея волчью пасть и лисий хвост,
- легко достичь сияющих вершин.
* * *
- Борьба честолюбий, азарт вожделений,
- игра миллионами жизней и судеб —
- останутся те же у всех поколений,
- а значит, и правнукам лучше не будет.
* * *
- Стремлений, притязаний и амбиций
- хватает лишь до некоторых пор,
- и больно вдруг однажды удивиться,
- как выдохся их жизненный напор.
* * *
- Зарницы озарений прозорливых
- уже нечасто жалуют меня,
- будя в моих извилинах сонливых
- игру полузабытого огня.
* * *
- Понять былое – свыше наших сил,
- что славы там достойно, что – проклятия.
- Об этом у Творца бы я спросил,
- но наши для Него темны понятия.
* * *
- Звучит сегодня всё грозовой нотой
- и всеми дух готовности владеет.
- Мир катится к войне с такой охотой,
- как будто, кровь пустив, помолодеет.
* * *
- Дана лишь человеческому кругу
- любовного безумства благодать.
- За счастье поелозить друг по другу
- способны только люди жизнь отдать.
* * *
- Был явно жребий свыше уготован:
- еврей за те века, что время длится,
- на стольких наковальнях был откован,
- что дух его не мог не закалиться.
* * *
- Нравы жизни, сегодня царящие,
- держат душу во мраке и мгле;
- кто подсел на стишки немудрящие,
- тот сидит на целебной игле.
* * *
- Её не описали хрестоматии,
- неведомо науке благонравной,
- что в людях есть энергия апатии,
- недоброй, равнодушной и отравной.
* * *
- Все тогда были вровень равны,
- тьму творили руками дрожавшими
- и решали проблемы страны
- головами, на плахе лежавшими.
* * *
- Я мельком повидал довольно много,
- и в этой мельтешистой скоротечности
- меня хранили три некрупных бога —
- упрямства, любопытства и беспечности.
* * *
- Забавная такая хренотень
- меня пугает нагло и бесстыже:
- чем дольше я коплю на чёрный день,
- тем чёрный день мой делается ближе.
* * *
- Продукты духа крепко пахнут,
- и ты меня не удивил,
- когда душевно был распахнут
- и я твой запах уловил.
* * *
- Великие люди приходят во сне,
- болтая цитаты вразброд,
- но жалко – приходят они не ко мне,
- а к тем, кто, по-моему, врёт.
* * *
- На склоне дней нам легче отказаться
- от резвого метания камней,
- и всех за всё простить, и отвязаться
- на склоне дней.
* * *
- Подумал мельком я сегодня:
- в толкучке жизни многолетней
- на ком лежит печать Господня —
- они и дьяволу заметней.
* * *
- Много в жизни этой не по мне,
- много в этой жизни я люблю.
- Боже, прибери меня во сне —
- как я наслаждаюсь, когда сплю!
* * *
- Пришла ко мне повадка пожилая,
- которую никак уже не спрячу:
- актёрскую игру переживая,
- в театре я то пукаю, то плачу.
* * *
- Святое чувство недовольства,
- святая жажда исправлять
- имеют пакостное свойство
- покой житейский отравлять.
* * *
- Из мыслей и слов я крошу винегрет
- и чушь сочиняю живую.
- Я делаю много здоровью во вред,
- а значит – ещё существую.
* * *
- Источники блаженства и страдания,
- дыханием тепла преображённые,
- везде гуляют нежные создания,
- весьма разнообразно обнажённые.
* * *
- Что-то будит в сонной памяти луна,
- шелестят ленивых мыслей лоскутки.
- Жажду жизни утолил я не сполна,
- только стали очень мелкими глотки.
* * *
- Неправы те, кто тьму пророчит
- и говорит о чёрной силе,—
- дух Божий, веющий, где хочет,
- ещё объявится в России.
* * *
- Ничего не воротишь обратно,
- время наше уже пролетело,
- остаётся кряхтеть деликатно
- и донашивать утлое тело.
* * *
- Кто про всё имеет мнение —
- хорошо тому,
- и чужих умов томление —
- по хую ему.
* * *
- Я доживаю в тихой пристани
- остатки выдавшихся лет,
- и беззаветной страсти к истине
- во мне уже нисколько нет.
* * *
- Мы видим пожары и чувствуем дым,
- нам чудится цокот подков…
- Дух мёртвый сражается с духом живым
- в течение многих веков.
* * *
- Во лживой нашей атмосфере
- всё – вопреки живой природе,
- и дамы думают о хере,
- а вслух болтают о погоде.
* * *
- Привычна мне текучка дней,
- поток рутинный и всегдашний,
- и каждый день с утра видней,
- как пусто прожит день вчерашний.
* * *
- А сгинуть надо, всех любя,
- на тонком рубеже,
- когда всем любящим тебя
- ты стал тяжёл уже.
* * *
- Легла блаженная прохлада,
- слегка душа зашевелилась;
- как мало мне от жизни надо —
- всего лишь только, чтобы длилась.
* * *
- За рюмкой, кружкой, сигаретой
- смотрел вокруг я со вниманием
- и много понял в жизни этой —
- но что мне делать с пониманием?
* * *
- И снова на больничной простыне,
- разрезан и зашит, я повалялся;
- Бог явно снисходителен ко мне —
- наверное, за то, что не боялся.
* * *
- С печалью на приятеля гляжу:
- у каждого из нас кулёк аптечный,
- и я уже всё чаще торможу —
- азарт, автомобиль, порыв сердечный.
* * *
- Следить, на что уходят наши дни,
- возможно и весьма необходимо,
- но годы наши краткие – они
- уносятся совсем неуследимо.
* * *
- Со стороны смотря, снаружи,
- поймут лишь редкие умы,
- что в те года, где было хуже,
- светлей и лучше жили мы.
* * *
- С утра, едва глаза протру,
- глушу тоску дурного свойства —
- мне поутру не по нутру
- роскошный сад мироустройства.
* * *
- Смотря во тьму небесных сфер
- и находясь в угрюмом трансе,
- курил несчастный Агасфер
- и думал: есть ли смерть на Марсе?
* * *
- Люблю восторга ощущение,
- хотя осведомлен заранее:
- чем воспалённей восхищение,
- тем горше разочарование.
* * *
- К российским победительным варягам
- во мне вдруг чувства добрые явились:
- меняться ведь нельзя уже беднягам,
- настолько они все обосрамились.
* * *
- Решив одну семейную задачу,
- я ловко стал утаивать вину:
- окурки я в пустую пачку прячу,
- и пепельница радует жену.
* * *
- Не то чтоб я на старости добрее,
- но как-то снисходительнее стал:
- с годами образуется в еврее
- бессильного сочувствия кристалл.
* * *
- Скука всюду живёт на планете,
- с ней большие несчастья рифмуются,
- ибо тёмные скукины дети
- в сучьи стаи охотно вербуются.
* * *
- Мне жить на свете интересно —
- то дух потешится, то плоть,
- а что духовно, что телесно,
- расчислит вскорости Господь.
* * *
- Я старюсь в полной безмятежности,
- и длится дивная пора:
- сопротивляться неизбежности —
- весьма занятная игра.
* * *
- Мне тяжко усыпительное чтение,
- но я себя по строчкам волоку,
- чтоб мукой этой выразить почтение
- знакомому поэту-мудаку.
* * *
- Во всём ищу я совершенство
- и полюбил до обожания
- невыразимое блаженство
- пустопорожнего лежания.
* * *
- К поэзии глубокой и высокой
- ничуть не умаляя уважения,
- сердечно расположен я к жестокой
- житейской простоте стихосложения.
* * *
- Я множество мыслей имею в запасе —
- о Боге, о пьянстве, любви и еде,
- хотя иногда размышляю о часе,
- где стану никто, никогда и нигде.
* * *
- Успел я порезвиться на свободе,
- когда меня швырнули в заточение,
- и я – поскольку дурень по природе —
- был рад, что завязалось приключение.
* * *
- Сегодня в душе тишина завелась
- и молча взяла меня в руки;
- и с миром шумящим оборвана связь,
- и в доме погасли все звуки.
* * *
- Боюсь высокой декламации
- и быть Кассандрой не хочу,
- но нашей всей цивилизации
- давно пора пойти к врачу.
* * *
- Как дух тепла, как наваждение,
- что в жизни всё светло и прочно,
- ласкает душу наслаждение
- от слова, найденного точно.
* * *
- Сегодня я выслушивал подробно,
- что сукин сын в запале говорит.
- Немного перед Богом неудобно,
- хотя ведь Он же знал, кого творит.
* * *
- Возник учёный спор, и стало шумно,
- шло старого тряпья перешивание,
- и сладко ощутил я, как разумно
- отшельное моё существование.
* * *
- Вот беда: я стал благополучен,
- жизнь моя пустяшна и легка,
- только сам себе теперь я скучен
- и другим почти наверняка.
* * *
- Есть некий редкий тип людей:
- от них исходит ощущение,
- что он душою не злодей,
- а просто Божье упущение.
* * *
- Сполна Творец явил и гениальность,
- и злое своеволие своё,
- когда создал паршивую реальность
- с хорошими людьми внутри неё.
* * *
- Старея, твержу я жене в утешение,
- что Бог оказал нам и милость и честь,
- что было большое кораблекрушение,
- а мы уцелели, и выпивка есть.
* * *
- Наличие генов из родственной ветки
- всегда ощущал я в восторге немом,
- но в жизни моей соучаствуют предки —
- увы, из не очень богатых умом.
* * *
- Поклонники прекрасного не знают,
- не ведают читатели и зрители,
- насколько омерзительны бывают
- прекрасного умелые творители.
* * *
- На ангелов похожи все малютки,
- и нежностью прелестны малыши.
- Откуда же являются ублюдки
- и нелюди, лишённые души?
* * *
- Я храню ещё облик достойный,
- но, по сути, я выцвел уже:
- испарился мой дух беспокойный,
- и увяли мои фаберже.
* * *
- В душе своей почувствовав рыдания,
- немедленно врачую эту боль я,
- поскольку все духовные страдания
- легчают от удачного застолья.
* * *
- Дымится новое столетие,
- ползёт огонь по мирозданию,
- и вряд ли, вряд ли наши дети
- обучат внуков состраданию.
* * *
- Всё в жизни кажется нормальным,
- когда нас давят прессом общим,
- но если индивидуальным,
- то мы волнуемся и ропщем.
* * *
- Пустые пышные красивости
- для слуха нашего – потеха,
- хотя о высшей справедливости
- мы говорим без капли смеха.
* * *
- Взвешена, сосчитана, отмерена
- хилая российская свобода,
- и судьба её удостоверена
- полным безразличием народа.
* * *
- Бедой российской душу не трави,
- беда ещё видней после разлуки;
- от рабства, растворённого в крови,
- избавятся, возможно, только внуки.
* * *
- Живя среди сплошного скотства,
- но сам желая жить не так,
- я брал уроки благородства
- у непородистых собак.
* * *
- А вдруг на небе – Божий дар! —
- большие горы угощения,
- дают амброзию, нектар,
- и чуть по жопе – в знак прощения?
* * *
- Очень торопясь я вечно жил,
- многое я делал впопыхах
- и жалею ныне, что спешил,
- больше, чем о дури и грехах.
* * *
- Глупо нам пенять на годы,
- унывать и хмуриться;
- изо всех даров природы
- мне любезней курица.
* * *
- Я не в силах это объяснить,
- чувствую нутром, не понимая:
- как только слова натянут нить —
- музыка является немая.
* * *
- Выделывал я антраша и курбеты,
- напяливал маски шута и паяца,
- легко преступал через Божьи запреты,
- и жалко со всем этим напрочь расстаться.
* * *
- Жуткая мне снилась ситуация —
- как по Божьей прихоти обидной
- наша охуительная нация
- стала тихоструйной и невидной.
* * *
- Прямо хоть беги отселе
- или пса с цепи спусти:
- все евреи – Моисеи,
- все хотят меня вести.
* * *
- Примкнуть и слиться, жить похоже,
- подобно всем на белом свете…
- Но вдруг такие встретишь рожи,
- что усыхают мысли эти.
* * *
- Хоть я и тёмен, и мудила,
- однако всё же тем не менее,
- о чём бы речь ни заходила —
- имею собственное мнение.
* * *
- Конечно же, слава – огонь, а не дым,
- на дым не летят мотыльки.
- Жаль тех, кто в огонь залетел молодым —
- помельче от них угольки.
* * *
- В иное судьбы измерение
- вот-вот попадут наши дети.
- Глухое ползёт озверение
- по этой безумной планете.
* * *
- В России жалко мне подростков —
- они отзывчивы на слово,
- и заморочки отморозков
- их душам – дудка крысолова.
* * *
- Кончается прекрасное кино,
- прошла свой путь уставшая пехота…
- И мне уже за семьдесят давно,
- а врать ещё по-прежнему охота.
* * *
- Бутылок ловкий открыватель,
- с их содержимым я борюсь,
- а в жизни – тихий обыватель
- и всех начальников боюсь.
* * *
- С равной смесью лености и пыла
- то читал, то пил, то пел бы песни я;
- если бы писать не надо было,
- то писатель – чудная профессия.
* * *
- Для подвигов уже гожусь едва ли,
- но в жизни я ещё ориентируюсь.
- Когда меня в тюрьме мариновали,
- не думал я, что так законсервируюсь.
* * *
- Сеять разумное, доброе, вечное,
- чувствуя радость успеха заранее —
- дело по сути своей бесконечное,
- как и любое пустое старание.
* * *
- О, я готов ползти ползком,
- терпеть хулу, толочься в ступе,
- но заглянуть одним глазком
- в тот мир, который недоступен.
* * *
- Потолок моего интеллекта
- очевиден по уровню книг,
- и я счастлив, услышав, что некто
- прямо в суть мироздания вник.
* * *
- Во всех моих житейских нуждах,
- при всей исчерпанности сил
- я у людей чужих и чуждых
- ни в чём поддержки не просил.
* * *
- Стала сказкой быль большевиков
- и чужой – родная сторона.
- Мучит ностальгия стариков:
- из-под них уехала страна.
* * *
- Внутри у нас – большая пустота,
- набитая спасительными мифами,
- отсюда и святая простота
- скольжения рассудка между рифами.
* * *
- В печати российской теснятся
- мыслители всяческой масти,
- и Бога они не боятся
- под задом незыблемой власти.
* * *
- Бывал я бит, бывал унижен —
- легко творили пытку гниды,
- но не был я на них обижен —
- на гнид не может быть обиды.
* * *
- Нуждается живое существо
- в неспешном захмелённом разговоре.
- Без выпивки – какое торжество?
- От выпивки слабее душит горе.
* * *
- Одним заболеванием стервозным
- я смолоду загадочно страдаю:
- задумавшись о чём-нибудь серьёзном,
- я в сон незамедлительно впадаю.
* * *
- Вдруг мысли потянулись вереницей,
- хотел я занести их на скрижали,
- перо уже скользило по странице,
- но дуры эти дальше побежали.
* * *
- Уходит молча – всем поклон
- и просьба не рыдать —
- как из Москвы – Наполеон,
- из жизни – благодать.
* * *
- Сегодня приключился странный день,
- как будто он подбадривал меня,
- и будущих удач ложилась тень
- на мизер протекающего дня.
* * *
- Я себе добыл покой и волю,
- я живу в любви и всепрощении,
- и весьма обязан алкоголю
- за поддержку в этом ощущении.
* * *
- На мир посмотреть если здраво —
- холодным покроешься потом,
- и мир осуждать – наше право,
- оно по душе идиотам.
* * *
- Тоска тревожна и густа —
- невнятная и ниоткуда,
- и хочется поверить в чудо
- слов из горящего куста.
* * *
- Я понять пытаюсь безуспешно,
- для какой загадочной нужды
- время сортирует нас неспешно
- и сорта различны до вражды.
* * *
- До чего же, однако, мы дожили
- на житейской подвижной лесенке:
- одуванчики эти Божии —
- неужели мои ровесники?
* * *
- Гуляет поэт по буфету,
- бормочет о чреслах богинь…
- Дай, Господи, счастья поэту
- и свежую рифму подкинь!
* * *
- Прекрасен пишущий прохвост:
- меня не злит, а умиляет,
- как, распустив павлиний хвост,
- он по-собачьи им виляет.
* * *
- Умерев, я нигде не возлягу,
- здесь хоронятся сразу покойники,
- и цветами украсить беднягу
- не сумеют, по счастью, поклонники.
* * *
- Удаль, ухарство и кураж
- проявлять надо очень быстро,
- ибо скоро придёт мандраж
- и погаснет лихая искра.
* * *
- Люблю курить и думать я,
- отринув жизни шум,
- отсюда – та галиматья,
- которую пишу.
* * *
- Всегда мне было главное заметно:
- как ни трудна житейская дорога,
- она разноголоса, многоцветна,
- а запахов – излишне даже много.
* * *
- Свершается от жизни отторжение,
- вослед летит пустое причитание…
- Творец нам заповедал умножение,
- но свято соблюдает вычитание.
* * *
- Что век наш – духовный калека,
- давно полагал я тишком,
- а детище этого века —
- духовная пища с душком.
* * *
- Поэт, не дремли над листом,
- а Музу зови и бодрись;
- художник сопит над холстом
- и шепчет: «Сезанн, отворись!»
* * *
- Есть у каждого личный мирок,
- там иные слоятся эпохи,
- там интимный с мечтами пирог
- и свои тараканы и блохи.
* * *
- Пора признать, идя к итогу,
- что жизнь была разнообразна —
- от чёрт возьми до слава Богу
- судьба металась несуразно.
* * *
- У многих даже жизнь интимная
- весьма случается противная.
* * *
- Люблю застолья дух летучий,
- нестройный шум и взрывы смеха;
- клубится время хмурой тучей,
- но время пьянству не помеха.
* * *
- Кто по жизни пластается слизью —
- благодатного дара лишён;
- если ты наслаждаешься жизнью,
- то и ей от тебя хорошо.
* * *
- Старости не нужно приглашение,
- к нам она является сама,
- наскоро даря нам в утешение
- чушь о накоплении ума.
* * *
- Назло вскипающему страху
- ещё легко б себя я поднял
- и на груди рванул рубаху,
- но гибнуть не за что сегодня.
* * *
- Мне часто выпить невтерпёж,
- не дожидаясь вечера;
- куда по смерти попадёшь —
- так там и выпить нечего.
* * *
- Добро и зло усердно изучая
- (а честность тут важнее мастерства),
- я много лет потратил, замечая
- отчётливые линии родства.
* * *
- Есть люди – чудеса они творят,
- всё прошлое им памятно поныне,
- они запоминали всё подряд
- и много, чего не было в помине.
* * *
- Наткнулся на книжонку я случайно,
- там автор психоложествовал, как
- на свете пусто, скучно и печально
- и лучше не рождаться. Вот мудак!
* * *
- Одиночество – страшная мука,
- если подлинно ты одинок;
- одиночество – дивная штука,
- если ты от людей изнемог.
* * *
- Преисполненный старческой благости,
- всех любить расположен я внутренне,
- но обилие всяческой гадости
- мне приходит на ум ежеутренне.
* * *
- И я был опалён огнями рампы,
- но не был ей нисколько очарован,
- а светом от моей настольной лампы
- мне кайф куда острей бывал дарован.
* * *
- За сроки кратковременных визитов
- понять одно-единственное можно:
- обилие двуногих паразитов
- к России присосалось безнадёжно.
* * *
- Нет никаких пока гонений,
- живём и дышим, как хотим,
- но дух – то волчий, то гиений —
- везде и всюду ощутим.
* * *
- Народ на Востоке горяч и жесток,
- чужой там – как муха в борще,
- и Запад есть Запад, Восток есть Восток,
- а Ближний Восток – вообще.
* * *
- Пришла пора загадочным годам,
- иными стали стиль, замах и тон,
- то – не по силам, то – не по зубам,
- а то – не по уму, ослаб и он.
* * *
- У меня претензий к жизни нет —
- хуже видит, ходит вовсе плохо,
- только ведь не подлая эпоха —
- это я принёс ей сотни бед.
* * *
- Мне приснилось, что везде вокруг меня
- тьма писателей витала в облаках,
- и текла их тихоструйная хуйня
- на тетради и блокноты в их руках.
* * *
- Много всякого – далёкого и рядом,
- даже то, что высоко над головами,
- я задел моим невежественным взглядом
- и обидел некультурными словами.
* * *
- Я раб весьма сметливый и толковый,
- а рабством – и горжусь и дорожу,
- и радостно звенят мои оковы,
- когда среди семьи своей сижу.
* * *
- Жалею людей после первой же стопки,
- достаточна малая малость:
- от низко посаженной девичьей попки
- томит меня жгучая жалость.
* * *
- Причудливо моё воображение,
- там нету славословящих шумих,
- но лестно мне его пренебрежение
- убогостью возможностей моих.
* * *
- Законы – это лишь ориентиры,
- а не барьеры, стены и заборы,
- в законах есть лазейки, щели, дыры
- и даже есть прогрызенные норы.
* * *
- Я душою леплюсь к очень разному,
- и понятна моя снисходительность:
- вкусовые пупырышки разума
- потеряли былую чувствительность.
* * *
- Есть люди – ярко красит сытость
- их лица, смех, повадки, тон,
- и эта свинская открытость —
- поступков ихних камертон.
* * *
- С утра немного ем без радости
- и снова сплю. Встаю к обеду.
- Я трудоголик был во младости,
- но время вшило мне торпеду.
* * *
- Взглянув со стороны, как я живу,
- увидел я черты кошмара сущего:
- похож я стал на жухлую траву
- и дряхлого козла, её жующего.
* * *
- Тот мир покуда нам неведом,
- но близок день и близок час,
- а кто уйдёт за нами следом,
- уже узнать не сможет нас.
* * *
- Что-то душа моя хнычет с утра,
- что-то с утра её мучит —
- то ли охота ей вон со двора,
- то ли об выпить канючит.
* * *
- В конце пришёл я к истине простой:
- все в жизни приключения мои
- о том же говорят, что Лев Толстой:
- что много в нас и Бога, и свиньи.
* * *
- На склоне лет мечты уже напрасны,
- хотя душе и в том довольно лести,
- что женщины ещё легко согласны
- со мной фотографироваться вместе.
* * *
- Время нынче – вовсе не плохое,
- как ни жутки вывихи его,
- но оно пронзительно глухое,
- и никто не слышит никого.
* * *
- Людей, в ком Божий дар заметен,
- судьба сильней секла кнутом,
- и нынче их на этом свете
- гораздо меньше, чем на том.
* * *
- Меня всегда влекло познание,
- и я дознался до того,
- что счастье – это понимание,
- что ты не создан для него.
* * *
- Мы так явно и стремительно стареем,
- что меняться – и смешно, и неприлично,
- я не стану уже праведным евреем,
- даже сделав обрезание вторично.
* * *
- Пока текла моя дорога,
- меня и гнуло, и ломало,
- уже я знаю очень много
- и только помню очень мало.
* * *
- В евреях я воспел, как мог,
- их непомерные излишки,
- и мне хвалу бы хмыкнул Бог,
- умей читать Он наши книжки.
* * *
- Хоть лёгкие черны от никотина
- и тянется с утра душа к ночлегу,
- однако же ты жив ещё, скотина,
- а значит – волоки свою телегу.
* * *
- Моё поколение тихо редеет,
- оно замолчало, как будто запнулось,
- мы преданы были высокой идее —
- свободе, которая так наебнулась.
* * *
- Трудна житейская дорога:
- среди бредущих пожилых
- сильней заметно, как немного
- людей доподлинно живых.
* * *
- Про предстоящую беду
- уже писал я многократно:
- беда не в том, что я уйду,
- а в том беда, что невозвратно.
* * *
- Творец хотел бы нам помочь,
- по капле счастья всем раздать,
- но и Ему уже невмочь
- земное блядство обуздать.
* * *
- В нас есть огонь, и есть металл,
- и дух наш дерзостен в борьбе;
- как мы велики, я читал,
- как мелки – знаю по себе.
* * *
- Болото будничного быта
- с его трясинами и кочками
- по краю ангельски покрыто
- зелёной травкой и цветочками.
* * *
- Живя под пальмами и пихтами,
- под эвкалиптами и вязами,
- так на кириллице мы свихнуты,
- что неразрывно с ней повязаны.
* * *
- Дар Божий очень трудно сохранять,
- и грустен одарённый индивид:
- его душа – мятущаяся блядь —
- свой дар опошлить пользой норовит.
* * *
- В людском сообществе цветастом
- возможно всякое на свете,
- у лесбиянки с педерастом
- вполне родиться могут дети.
* * *
- Сегодня долго длилась ночь,
- я шёл во сне сквозь тьму,
- кому-то должен был помочь,
- но я не знал – кому.
* * *
- Старел бы я вполне беспечно —
- доволен я семьёй и домом,
- и виноват склероз, конечно,
- что тянет к бабам незнакомым.
* * *
- На кратком этом жизненном пути
- плевал я на разумные запреты,
- и в мир иной хотел бы я уйти,
- вдыхая дым последней сигареты.
* * *
- Особая присуща благодать
- тому, кто обессилел и стареет:
- всё то, что мы смогли другим отдать,
- невидимым костром нам души греет.
* * *
- Угрюм и вял усохший старикан,
- уж нет ни сил, ни смысла колготиться,
- но если поднести ему стакан,
- то старость воспаряет, словно птица.
* * *
- На склоне лет печален и невесел
- кто в молодости недокуролесил.
* * *
- Жизнь потянулась тихая.
- Азарта, конечно, жалко.
- Раньше легко я вспыхивал,
- но высохла зажигалка.
* * *
- В Божий храм заходя аккуратно,
- мы стираем с души своей пятна,
- совершая молитвой подробной
- страхование жизни загробной.
* * *
- До годов преклонных мы дожили —
- сдержанны, скептичны и медлительны.
- Всюду молодые и чужие —
- грамотны, поспешны, снисходительны.
* * *
- Мирок мой, с неких пор миниатюрный,
- лишён уже игры, огня, азарта,
- но в сыне ген играет авантюрный,
- дай Бог ему наследственного фарта.
* * *
- Высокие у жопы назначения:
- она житейский опыт наш несёт,
- в ней шило гонит нас на приключения,
- мы в ней сидим, когда не повезёт.
* * *
- То в истории светло, то снова тучи;
- изменяя вдруг течение своё,
- нас история всегда чему-то учит —
- но лишь тех, кто не влияет на неё.
* * *
- Я не был с веком в перепалке,
- на гнев и крик не тратил пыл
- и не вставлял в колёса палки,
- я просто рядом жил и был.
* * *
- Мне кажется, что в силах уберечь
- Россию от ползущего распада —
- лишь устная и письменная речь,
- цветущему гниению преграда.
* * *
- Мы жаждем слышать Божий глас,
- возводим очи к небесам,
- а Бог чего-то ждёт от нас,
- хотя чего, не знает сам.
* * *
- Хоть явного об этом нету знака,
- похоже – мне дарована отсрочка:
- везде болит, но в целости, однако,
- души моей земная оболочка.
* * *
- Люблю людей со взглядом ясным,
- они связали жизнь узлом
- и делом заняты прекрасным:
- бессильно борются со злом.
* * *
- Надут и летит миллион пузырей,
- несущих параши и бред;
- Израиль сейчас – коллективный еврей,
- поэтому людям – во вред.
* * *
- Да, гуляки, моты и транжиры
- были все подряд мои приятели,
- светлый факт, что веселы и живы —
- премия за всё, что щедро тратили.
* * *
- Давно везде всегда со мной,
- лаская дух и глаз,
- мой дивно лёгкий, надувной
- мифический Парнас.
* * *
- Терпел я всякое от нечисти
- (я был из лохов и тетерь),
- но думал я о человечестве
- гораздо лучше, чем теперь.
* * *
- С утра проснусь, ополоснусь
- и закуривши после чая,
- опять живу, ни мразь, ни гнусь
- вокруг себя не замечая.
* * *
- Старость – удивительный сезон:
- дух ещё кипит в томленье жарком,
- жухлый и затоптанный газон
- кажется себе роскошным парком.
* * *
- Я в любое время суток
- по влеченью организма
- побеждаю предрассудок
- о вреде алкоголизма.
* * *
- В тёмной чаще житейского леса,
- где глухое царит бездорожье,
- наущение мелкого беса
- очень часто похоже на Божье.
* * *
- Беда моя безжалостно крута —
- ужели это старость виновата? —
- куда-то испарилась доброта,
- ушло великодушие куда-то.
* * *
- Дожив до возраста седин
- и видя разные прогрессы,
- я понял: Бог у нас – един
- и только очень разны бесы.
* * *
- На кепку мне упал комок
- и капля тронула ресницы:
- не всё, что с неба, шлёт нам Бог,
- довольно много шлют и птицы.
* * *
- Дьявольски спешат часы песочные,
- тратя моё время никудышное,
- стали даже мысли худосочные
- чахнуть от шуршания неслышного.
* * *
- Всегда заметно светлое мерцание
- над сумраком, безвыходно сплошным,
- трагическое миросозерцание
- мне кажется поэтому смешным.
* * *
- Есть такие слова в русской речи,
- так воздействие их благодатно,
- что легко выпрямляются плечи
- и душа улыбается внятно.
* * *
- Нахохлившись, как куры на насесте,
- живём, грустя об участи своей,
- однако пригорюниваться вместе
- мы стали много реже и трезвей.
* * *
- Смерть не минуешь, очевидно,
- я скоро кану в никуда,
- и лишь порой весьма обидно,
- что умираешь навсегда.
* * *
- Какая бы ни мучила забота,
- и старость нынче как ни тяжела,
- я всё благодарю того кого-то,
- чья лёгкая душа во мне жила.
* * *
- С утра я угрюмо и тупо сижу
- в ленивой тиши кабинетной,
- но писчей бумаги теперь извожу
- не более, чем туалетной.
- Я понял нынче утром за кефиром,
- что, полные намерений благих,
- не тайные евреи правят миром,
- а тайно правят миром жёны их.
* * *
- В этой жизни я где только не был,
- и куда б ни занёс меня случай —
- под безоблачно солнечным небом
- над евреем сгущаются тучи.
* * *
- Мы видим по-иному суть и связь,
- устав и запредельно измочалясь.
- Кудрявые не знают, веселясь,
- того, что знают лысые, печалясь.
* * *
- Из ночи лёгкая прохлада
- сошла ко мне, и в полусне
- подумал я, как мало надо
- уже от жизни этой мне.
* * *
- На кладбищах висит очарование,
- несущее томительную ясность,
- что жизни этой краткой дарование —
- пустяшная случайная прекрасность.
* * *
- Живя уже у срока на пороге,
- ложусь на свой диван во всю длину
- и думаю, вытягивая ноги,
- что скоро их и вовсе протяну.
* * *
- Нет, я ни глубоко, ни далеко
- смотреть не помышлял. Играл в игру.
- Зато легко дышал и жил легко,
- а если даст Господь – легко умру.
* * *
- По смерти мы окажемся в том месте —
- и вида и устройства неземного,—
- где время и пространство слиты вместе,
- и нету ни того и ни другого.
* * *
- Когда, слова сказав убогие,
- приму я смертную остуду,
- меня помянут рюмкой многие,
- а я уже непьющий буду.
* * *
- Чувствуя, что жить не будешь вечно,
- тихо начиная угасать,
- хочется возвышенное нечто
- мелом на заборе написать.
Постскриптум через много лет
Читать бесплатно другие книги:
Вторая книга об Истребителе – о, казалось бы, простом сибирском парне, ставшем матёрым киллером, жив...
Книга содержит исчерпывающую информацию о содержании и разведении голубей. Советы и рекомендации пом...
«Алгоритм успеха. Десять заповедей» – это книга, которая заставит вас ступить на путь успеха прямо с...
В данном томе трудов Международного полярного года (МПГ 2007/2008) отражены результаты исследований,...
Том «Метеорологические и геофизические исследования» входит в состав серии «Вклад России в Междунаро...
Учебное пособие содержит дидактические материалы для организации учебной и учебно-исследовательской ...