Источниковедение новой и новейшей истории Пономарев Михаил

2.5. Информативное установление текста источника

Задание направлено на тренинг умений информативного установления текста исторического источника – выявление основных содержательных линий, значимых структурных и стилистических особенностей текста, понятий и терминов, требующих пояснения и т. д. При выполнении задания рекомендуется использовать дополнительные источники информации (поисковые системы и ресурсы Интернета, справочную и учебную литературу). Отчет о выполнении задания выполняется в формате аннотации источника, в состав которой в качестве приложения входит глоссарий.

Документ 1

История Абди, 1730

И случилось это в городе Константинополе в четверг 15 дня месяца ребн-уль-эввель в три с половиной часа утра. Подстрекателями к гнусному решению, осмелившимися поднять бунт, были несколько низких тварей из албанцев, румелийцев и безбожников из числа горных анатолийских турок. За 8 месяцев до этого они постоянно сходились, сговаривались и даже вызвали драку с саадабадскими бостан-джи. <…> В той драке они погубили множество людей, но цели своей не достигли. После этого те, кто поклялись денно и нощно стремиться к исполнению своих гнусных замыслов – Патрон Халил из 17-й роты, родом албанец, Муслу из Никопольского санджака, Уста Али, Кара Йылан, Чинар Ахмед, дровосек Мехмед, Эмир Али, дервиш Мехмед, эрзерумец Мехмед, Кючюк Муслу, кутуджу из Джепхане Хусейн, зеленщик Исмаил и подобных им 30 безумцев, – выжидали удобного случая. А этот день был праздничным, и в Стамбуле, кроме каймакама паши и аги янычар Хаса-на никого не было. А премудрый садразам и его кетхуда, а также и другие должностные лица находились в ставке войск и по случаю праздничного дня развлекались и веселились. Каймакам же высаживал тюльпаны в своем саду. В Стамбуле никого не было. Подобного случая уже более и не сыскать. Упомянутые мятежники знали из разговоров на рынках и базарах, что народ недоволен премудрым садра-замом и его кетхудой Мехмедом. Считая, что подвернулся удобный момент, они тотчас же разбились на 3–4 группы, развернули знамена и со знаменами и обнаженными мечами в руках пошли прямо к бедестану. Один отряд пошел через ряды чатырджи, другой – через ряды яглыкчи, третий – через квартал, прилежащий к мечети Баязида. Идя так, тремя отрядами, они кричали: «Во имя аллаха, наше дело правое, закрывайте лавки, запирайте бедестан!» И в тот же час торговцы бедестана, закрыв лавки и торговые ряды, двинулись толпами к своим домам и заперлись в них. А на улицах остались одни бунтовщики. Когда узнал эту новость ага янычар Хасан-ага, то, собрав отряд в 300 керханели, он стал кричать: «Мусульмане, открывайте лавки, ничего не случилось. Было 6 мятежников, четырех задержали, двух сейчас поймаем!» Однако, сколько он ни кричал, никакой пользы от того не было, и справиться с бунтовщиками не было никакой возможности. В конце концов, он сам бежал и спрятался, сказав сам себе: «Будь, что будет, ничего с этим не поделаешь. Что пожелает аллах, то и будет!» А один отряд <бунтовщиков> в 25–30 человек на нескольких барках тайно был послан в Скутари. Высадившись у пристани Кавак, они надели знамя на шест, обнажили сабли и, крича «аллах, аллах», направились к расположению армии. Убив несколько человек, они заставили <всех остальных> присоединиться. А бывшие там должностные лица были застигнуты врасплох, они разбежались в разные стороны, оставив пустые палатки. Другой отряд пошел мимо эски ода к сарачхане и закрыл его. Оттуда мимо ески ода он направился на Эт-мейданы. Ворота площади были закрыты. Однако мятежники пригрозили сторожам, заставили их открыть и вошли внутрь. <…>

Документ 2

Интервью с Жозе Бове

В дни, когда в Бангкоке на саммите АТЭС мировые лидеры обсуждали глобальные проблемы, «Итоги» решили выяснить точку зрения на глобализацию из противоположного лагеря. Идейный центр антиглобализма разместился в горах Прованса – на тихой ферме, принадлежащей человеку с вислыми «казачьими» усами. В свободное время Жозе Бове занят крестьянским трудом – разводит коров и коз, варит сыр. В не свободное – борьбой. Именно его в мире считают главным международным хулиганом, идеологом и вдохновителем бесчинств, лишивших покоя не только крупнейшие мировые компании, но и организаторов самых престижных саммитов.

– Вы боретесь с «экономическими властями». Но ведь даже ваш личный бизнес функционирует в рамках именно этой самой власти…

– За последние 30–40 лет экономика стала независимой от государства и его граждан. С появлением транснациональных корпораций она превратилась в вещь в себе. Сделки между «монополиями без родины» составляют две трети от объема всей мировой коммерции! Мы наблюдаем невероятный рост мощи транснациональных корпораций. В основном она зиждется на спекулятивных операциях, на играх вокруг пенсионных и паевых фондов, на уводе денег в оффшоры. Целые страны могут быть разорены безо всякой объективной экономической причины – только в итоге финансовых спекуляций.

– А где логика: ведь международные организации, работу которых вы усердно блокируете, как раз и призваны с этими явлениями бороться?

– Нет, у них нет для этого ни денег, ни возможностей. Кроме того, эти структуры долго не понимали происходящего. ООН, казалось бы, должна быть центром принятия важных решений, но оказалась не в состоянии это делать. ООН необходима человечеству, но должна быть, как и другие международные организации, полностью перестроена. <…>

– Вас часто сравнивают с героем комиксов – Астериксом, маленьким галлом, в одиночку противостоявшим всей Римской империи…

– Я не ставлю перед собой задачу сломать Систему. Невозможно сейчас соблазнить людей проектом «Весь мир насилья мы разрушим». Правда, и сейчас борьба – наш единственный выход. За что мы должны бороться? За то, чтобы жить по-человечески и не уничтожать друг друга сандвичами с перемо-роженным мясом. <…>

– По-моему, ненасилие в толковых словарях трактуется как-то иначе!..

– Мои любимые персонажи – Махатма Ганди и Лев Толстой. Я убежденный сторонник ненасильственных действий. Не случайно я отказался от воинской службы по религиозно-этическим соображениям. Да, меня обвиняют в сопротивлении властям. А что вы хотите, когда идет война?! Мы ведем борьбу за изменение общества и не можем делать этого, не нападая на сложившийся политический и экономический порядок. <…>

– Когда вы почувствовали себя антиглобалистом?

– Первым этапом стал 1968 год, «жаркий май», перетряхнувший мозги французам. Конечно, я был тогда еще мальчишкой, но ощущение революции сохранил до сих пор. Для моего поколения важным моментом стали и события в Польше в 1980 году – Лех Валенса во главе «Солидарности». Нынешние профсоюзы осознали собственную силу благодаря ему. Я всегда боролся за независимость профдвижения от политиков.

– Валенса, конечно, герой, но зачем же стулья ломать?

– А это часть нашей борьбы. В 1998 году мы совершили первую акцию против транснациональной фирмы, ввозящей генетически модифицированные сельхозкультуры. Мы нейтрализовали зерновой склад и помешали тому, чтобы поля засеяли генетическим мутантом.

– Нейтрализовали – это как? Сожгли?

– Зачем же так, мы не вандалы. Просто перемешали на складе зерна-мутанты с обычной кукурузой. Потом меня, как водится, приговорили к тюремному заключению, правда, условно. <…>

– Около 25 процентов французов хотят, чтобы вы выставили свою кандидатуру на президентских выборах, а 20 процентов уже сейчас готовы проголосовать за вас. Вероятно, поддадитесь искушению?

– Я не вписываюсь в нынешнюю политическую систему. Что такое государство? Сегодня не политики служат ему, а оно – политикам. И при этом политики неспособны проводить собственные решения в жизнь из-за того, что полностью зависят от администраторов, бюрократов. Необязательно брать власть, чтобы изменить общество. Пример? Возьмите борьбу со СПИДом. Усилиями неправительственных организаций удалось вырвать здравоохранение из сферы компетенции ВТО и впервые заставить фармацевтические компании отдавать часть их прибыли для разработки дешевых медикаментов против СПИДа. Неожиданно для себя человечество осознало: его здоровье превыше коммерции. Разве не так же должно быть и в остальном?..

Документ 3

Бьюкенен П. Париж в огне: как умирают империи

Римляне покорили варваров – варвары покорили Рим. Такова судьба империй. То, что происходит сейчас, является последней главой в истории империй Запада. В ритуальном убийстве Тео Ван Гога в Голландии, во взрывах в лондонском метро, во взорванных поездах в Мадриде и в парижских бунтах, распространившихся по всей Франции, скрыто гораздо больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Преступники, совершившие эти деяния, – дети иммигрантов из стран, раньше являвшимися колониями европейских империй. В момент, когда пишутся эти строки, беспорядки идут уже 12 ночей подряд и дошли до Руана, Лилля, Марселя, Тулу-зы, Дижона, Бордо, Страсбурга, Канн и Ниццы. Тысячи машин и автобусов превратились в пылающие факелы, несколько школ было подожжено при помощи зажигательных бомб. Одну убегающую перепуганную женщину облили бензином и подожгли. Французская полиция стала открывать огонь и получать ранения. Бунтовщики – мусульмане арабского и африканского происхождения. Практически все они французские граждане, но они не часть французского народа. Они никогда не принадлежали к французской культуре и к французскому обществу. И многие из них и желают остаться тем, что они есть. Они живут во Франции. Но они не французы. Беспорядки начались 27 октября, когда два арабских подростка, ошибочно посчитав, что за ними гонится полиция, попали на провода высокого напряжения и погибли от тока. Эти две смерти и стали поводом для бунта. Есть мнение, что разжиганию конфликта поспособствовал и министр внутренних дел Николя Саркози, возможный преемник Жака Ширака на посту президента. Еще до волнений он пообещал беспощадную войну преступности в перенаселенных пригородах Парижа, где безработица достигает 20 процентов, а уровень доходов на 40 процентов ниже среднестатистического национального. Он охарактеризовал участников беспорядков как сброд подонков, и в случае продолжения волнений пообещал усиление репрессий.

Ответственность за городские бунты 1960-х в Америке комиссия Кернера возложила на «белый расизм», и точно так же за парижские беспорядки ответственность возлагается на провал французской политики в области интеграции исламских иммигрантов в экономическую и социальную жизнь страны. Предлагаемые решения проблемы варьируются от предоставления права голосовать негражданам до программ по увеличению занятости детей мигрантов из стран третьего мира.

Чтобы понять, почему подобные способы разрешения кризиса во Франции не увенчаются успехом, рассмотрим удачи и неудачи США в решении собственных расовых проблем. В период с конца 1950-х годов черные американцы не были полностью интегрированы в нашу экономику и общество, но были составной частью американской культуры. Они молились тому же Богу, говорили на том же языке, перенесли Депрессию и войну, слушали ту же музыку и радио, смотрели по телевизору те же шоу. Они смеялись над теми же комиками и ходили в те же кинотеатры, ели одну и ту же пищу и читали такие же книги, газеты и журналы. В школах, даже разделенных по расовому принципу, темнокожие американцы изучали ту же историю. Мы были разделены, но мы также были одним народом и одной нацией. Чернокожие являлись такой же частью Америки, как яблочные пироги, и жили в нашей общей стране куда дольше, чем какая-либо другая этническая группа, за исключением индейцев. И Америка имеет историю ассимиляции десятков миллионов иммигрантов из Европы. Но ни одна европейская нация не ассимилировала большого количества иммигрантов, даже одного цвета кожи. Более того, африканцы и представители исламских народов, которые заполняют Европу – там их сейчас двадцать миллионов – в отличие от чернокожих американцев, являются чужаками в новой для них стране, и эти миллионы желают остаться гордыми мусульманами, алжирцами и марокканцами. Эти пришельцы молятся другому Богу и исповедуют религию, исторически враждебную Христианству, традиционалистскую веру, находящуюся на подъеме и испытывающую отвращение к светской культуре, замешанной на сексе. Утратившая связь с цивилизацией и культурой своих родителей, эта арабская и мусульманская молодежь может иметь французское гражданство и паспорта, но эти молодые люди не большие французы, чем американцы, живущие в Париже. В поисках общины, к которой они могли бы принадлежать, они устремляются в мечети, где имамы, сами зачастую иммигранты, проповедуют и учат, что Запад не является их истинным домом, но цивилизацией, чужой их ценностям и исторически враждебной их нациям и Исламу.

В любой «войне цивилизаций» растущая мусульманская община – потенциальная пятая колонна в Европе. Несмотря на все это, ее численность обязательно должна возрасти. Не только потому, что процент рождаемости у иммигрантов выше, чем у урожденных европейцев (за исключением мусульман-албанцев), но и потому, что ни одна европейская нация не обеспечивает такой процент рождаемости, который гарантирует ее восполнение. Запад стареет, съеживается, и умирает. К тому же, чтобы обеспечить рост европейской экономики и поступление налогов для медицинских и пенсионных программ для растущего в Европе количества ушедших на покой и престарелых, Старому Свету нужны миллионы рабочих. И Европа может найти их только в странах третьего мира. <…> Колонизация метрополии выходцами из колоний – это последняя глава в истории империй, и следующая – в истории Запада, которая сейчас подходит к своему концу.

2.6. Анализ происхождения источника

В ходе выполнения задания необходимо установить взаимосвязь между датой и историческими обстоятельствами создания документа, целями создания и его содержанием. При выполнении задания рекомендуется использовать дополнительные источники информации (учебную и научную литературу, ресурсы Интернета). Отчет о выполнении задания выполняется в формате аналитической записки.

Документ 1

Пейн Т. Здравый смысл. 1775

…На следующих далее страницах я прибегаю лишь к простым фактам, понятным аргументам и здравому смыслу и не имею каких-либо иных намерений в отношении читателя, кроме как помочь ему избавиться от предубеждений и предпочтений, позволить его разуму и его чувствам самостоятельно определиться, поспособствовать тому, чтобы он обрел или, вернее, не отвергнул бы истинную человеческую натуру и основательно расширил свои взгляды за пределы нынешней ситуации. Теме борьбы между Англией и Америкой посвящены многочисленные тома. Люди всех сословий занимались этими противоречиями, исходя из различных мотиваций и с различными расчетами, но все было бесполезно, и период дебатов закончился. Исход состязания решается оружием как последним средством; обращение к нему было выбором короля, и Континент принял этот вызов. <…>

Солнце никогда не видело более благородной цели. Это дело не отдельного города, графства, провинции или королев-

ства, а всего Континента – по крайней мере, одной восьмой населенной части земного шара. Это озабоченность не одного дня, одного года или одного века; в противостояние фактически вовлечены будущие поколения, и они будут в той или иной степени испытывать влияние происходящих ныне событий чуть ли не до самого конца жизни на Земле. Сегодня настало время зарождения Континентального союза, веры и чести. Малейший излом сегодня будет подобен имени, вырезанному кончиком булавки на нежной коре молодого дубка; рана будет увеличиваться с ростом дерева, и имя предстанет перед потомками крупными буквами.

Переход от переговоров к оружию ознаменовал начало новой политической эры – возник новый способ мышления. Все планы, предложения и т. п., относившиеся к периоду до девятнадцатого апреля, т. е. до начала военных действий, подобны прошлогоднему календарю, который, будучи своевременным тогда, сегодня стал ненужным и бесполезным. Все, что выдвигалось тогда защитниками противоположных точек зрения, сводилось к одному и тому же, а именно к союзу с Великобританией. Единственным расхождением между сторонами был метод его достижения: одна из сторон предлагала прибегнуть к силе, другая предлагала дружить; но так случилось, что на сегодняшний день сторонники первого пути потерпели поражение, а сторонники второго утратили свое влияние. <…>

Я слышал утверждение некоторых, что, подобно тому как Америка процветала в условиях ее прежней связи с Великоб-ританией, такая же связь необходима в интересах ее будущего счастья и всегда будет столь же необходима. Ничто не может быть более ошибочным, чем аргумент такого рода. Мы можем с таким же основанием утверждать, что если ребенок рос на молоке, то ему никогда не следует давать мяса, или же что первым двадцати годам нашей жизни суждено стать образцом на последующие двадцать лет. Но и эти утверждения предполагают искажение правды, и я тут же отвечаю, что Америка процветала бы так же, а возможно, и в большей степени, если бы ни одна европейская держава не обращала бы на нее никакого внимания. Торговля, с помощью которой она обогатилась, является жизненной необходимостью, и у нее всегда будет рынок, тогда как потребление является привычкой Европы. Но ведь она защищала нас, говорят некоторые. То, что она поглотила нас, – это правда; признается и то, что она защищала Континент за наш и свой счет и что она защищала бы Турцию, исходя из тех же соображений, а именно ради торговли и владычества.

Увы! Мы долго заблуждались, были скованы древними предубеждениями и приносили огромные жертвы суевериям. Мы хвастались защитой Великобритании, не отдавая себе отчета в том, что она исходила из своих интересов, а не из привязанности к нам; что она защищала нас от наших врагов не ради нас, а от своих врагов ради собственных интересов, от тех, кто не ссорился с нами по любой иной причине и кто всегда будет нашим врагом по той же причине. Пусть Великобритания откажется от претензий на Континент или же Континент сбросит зависимость; и мы будем жить в мире с Францией и Испанией, даже если они окажутся в состоянии войны с Великобританией. <…>

Недавно в парламенте высказывались утверждения, что колонии связаны между собой лишь через материнскую страну, т. е. что Пенсильвания и Джерси, подобно всем остальным, являются колониями-сестрами через Англию. Это, конечно, весьма косвенный способ доказательства взаимоотношений, но наиболее прямой и верный способ доказательства вражды или враждебности, если это можно так назвать. Франция и Испания никогда не были и, возможно, никогда не будут нашими врагами – врагами американцев, но лишь нашими врагами как подданными Великобритании.

Но Великобритания же наша прародительница, говорят некоторые. Тем более ей должно быть стыдно. Даже дикие звери не едят своих детенышей, а дикари не воюют со своими семьями… Европа, а не Англия является матерью Америки. Новый Свет стал убежищем для преследуемых сторонников гражданской и религиозной свободы из всех частей Европы. Они бежали сюда не от нежных объятий матери, а от жестокости чудовища. Что касается Великобритании, то, как и прежде, эта тирания, изгнавшая из дома первых эмигрантов, до сих пор преследует их потомков. <…> Но даже признав, что все мы были британского происхождения, какой вывод следует из этого? Никакой. Великобритания, будучи явным врагом, исключает любое другое название или определение: утверждения о том, что примирение является нашим долгом, звучат как фарс. Первый король Англии нынешней династии (Вильгельм Завоеватель) был французом, и половина пэров Англии являются выходцами из этой страны. Следуя этой же логике, Англией должна править Франция.

Много говорилось об объединенной мощи Великобритании и колоний, что вместе они могут бросить вызов всему миру. Но это простые предположения; исход войны неясен, и все эти высказывания ничего не значат, поскольку наш Континент никогда не согласится пожертвовать своим населением, чтобы поддержать британское оружие в Азии, Африке или Европе. И кроме всего прочего, к чему нам бросать вызов всему миру? В наши планы входит торговля, и она, при разумной ее организации, обеспечит нам мир и дружбу со всеми народами Евро-пы, поскольку в интересах всей Европы иметь в лице Америки открытый порт. Ее торговля всегда будет защитой, а отсутствие у нее залежей золота и серебра охранит ее от захватчиков.

Я бросаю вызов самому горячему стороннику примирения и предлагаю ему назвать хотя бы одно свидетельство пользы, которую наш Континент будет иметь от сохранения связи с Великобританией. Я вновь утверждаю, что никакой пользы от этого не будет. Наша кукуруза получит свою цену на любом рынке Европы, а импортируемые нами товары должны быть оплачены независимо от того, где мы их приобретаем.

Однако убытки и потери, которые мы несем в результате такой связи, бесчисленны. Наш долг перед всем человечеством и перед самими собой обязывает нас отказаться от союза, поскольку любое подчинение или любая зависимость от Ве-ликобритании влечет за собой прямое вмешательство нашего Континента в европейские войны и ссоры и вовлекает нас в конфликт с государствами, которые в иной ситуации искали бы нашей дружбы и в отношении которых мы не питаем ни злобы, ни недовольства. Поскольку Европа является нашим рынком, нам не следует завязывать пристрастные связи с какой-либо отдельной ее частью. В истинных интересах Америки держаться в стороне от европейских распрей, чего ей никогда не удастся, тогда как, сохраняя зависимость от Ве-ликобритании, она превращается в гирю на весах британской политики. <…>

Вызывает отвращение довод, выдвигаемый со ссылкой на универсальный ход развития событий, на всевозможные примеры из прошлых веков, что наш Континент может остаться зависимым от какой-либо иностранной державы. Самые большие оптимисты в Великобритании так не думают. Сегодня даже наиболее буйная фантазия не в состоянии предложить план, за исключением отделения, который обеспечил бы нашему Континенту безопасность продолжительностью хотя бы в один год. Примирение сейчас представляется несбыточной мечтой. Естественность перестала быть оправданием этой связи, и искусственность не может занять ее место. Как мудро заметил Мильтон, «истинное примирение никогда не возникнет там, где существуют столь глубокие раны смертельной ненависти». <…>

Безумно и глупо вести разговоры о дружбе с теми, кому наш разум запрещает доверять и наше расположение к кому, глубоко израненное, вынуждает нас ненавидеть их. С каждым днем исчезают последние остатки родства между нами и ними. И может ли оставаться надежда на то, что по мере исчезновения взаимоотношений взаиморасположение будет расти, или же на то, что мы будем с большим успехом достигать согласия по мере десятикратного увеличения количества причин для ссор и более серьезного, чем когда-либо прежде, осложнения взаимоотношений?

Вы, твердящие нам о гармонии и примирении, можете ли вы возвратить нам ушедшие времена? Можно ли вернуть проститутке утерянную невинность? Точно так же вы не сможете примирить Великобританию и Америку. Разорвана последняя нить, народ Великобритании предъявляет нам счет. Существуют раны, нанесение которых природа не сможет простить; она перестала бы быть природой, если бы это сделала. Точно так же, как любящий не может простить насильнику насилие над любимой, наш Континент не может простить Ве-ликобритании убийства. <…>

О вы, любящие человечество! Вы, осмеливающиеся противостоять не только тирании, но и тирану, сделайте шаг вперед! Каждая пядь старого мира находится под гнетом, подавлена. Свобода преследуется по всему земному шару. Азия и Африка уже давно ее изгнали. Европа считает ее незнакомкой, а Ан-глия сделала ей предупреждение, перед тем как изгнать ее. О, примите изгнанника и подготовьтесь к тому, чтобы стать со временем убежищем для человечества. <…>

Документ 2

Франко-германские прелиминарии, Версаль, 26 февраля 1871

Ст. 1. Франция отказывается в пользу Германской империи от всех своих прав и титулов на территории, расположенной к востоку от нижеследующей границы (далее следует описание восточной границы Эльзаса и Лотарингии). Германская империя навсегда получает полный суверенитет и собственность над этими территориями. Международной комиссии, составленной из представителей высоких договаривающихся сторон в одинаковом с обеих сторон числе, поручено будет тотчас же по обмене ратификациями настоящего договора провести на месте линию новой границы согласно вышеобозначенным условиям.

Ст. 2. Франция выплатит е. в. императору Германскому сумму в пять миллиардов франков. Уплата, по меньшей мере, одного миллиарда франков будет произведена в течение 1871 г., а всего остального долга – в течение трех лет, считая от ратификации договора.

Ст. 3. Эвакуация французских территорий, занимаемых германскими войсками, начнется после ратификации настоящего договора Национальным собранием, заседающим в Бордо. Тотчас же после этой ратификации германские войска покинут городские пределы Парижа, равно как и форты, расположенные на левом берегу Сены, в возможно кратчайший срок, установленный соглашением между военными властями обеих стран, они полностью эвакуируют департаменты (четырнадцать) до левого берега Сены. В то же время французские войска отступят за Луару, которой они не должны будут переходить, пока не будет подписан окончательный мирный договор. Из этого постановления исключается парижский гарнизон, численность которого не должна превышать сорока тысяч человек, и гарнизоны, необходимые для безопасности укрепленных пунктов. Эвакуация германскими войсками департаментов, расположенных между правым берегом Сены и восточной границей, будет производиться постепенно после ратификации окончательного мира и выплаты первого полмиллиарда обусловленной ст. 2 контрибуции, начиная с департаментов, наиболее близких к Парижу, и продолжаясь по мере выплаты взносов контрибуции; после выплаты первого полмиллиарда эта эвакуация будет произведена в департаментах, расположенных на правом берегу. По уплате двух миллиардов германская оккупация будет охватывать лишь 7 восточных департаментов, а также крепость Бельфор с ее территорией, которые будут служить залогом уплаты оставшихся трех миллиардов и где численность германских войск не будет превышать пятидесяти тысяч человек. Е. в. император склонен будет заменить территориальную гарантию, заключающуюся в частичной оккупации французской территории, финансовой гарантией, если таковая будет предложена французским правительством на условиях, признанных е. в. императором и королем удовлетворительными для интересов Германии. Три миллиарда, уплата которых будет отсрочена, будут приносить пять процентов с момента ратификации настоящего соглашения.

Ст. 4. Германские войска воздержатся от реквизиций деньгами или натурой в оккупированных департаментах. Но продовольствование германских войск, которые останутся во Франции, будет происходить за счет французского правительства в размерах, обусловленных соглашением с германским военным интендантством.

Ст. 5. Интересы жителей территорий, уступаемых Франци-ей, в том, что касается их торговли и гражданских прав, будут урегулированы возможно благоприятнее, когда будут приняты условия окончательного мира. <…>

Ст. 8. По заключении и ратификации окончательного мирного договора управление департаментами, которые должны еще быть заняты германскими войсками, будет передано французским властям. Но последние должны будут сообразоваться с распоряжениями, которые командующие германскими войсками сочтут необходимым издавать в интересах безопасности, содержания и размещения войск. В оккупационных департаментах взимание налогов после ратификации настоящего договора будет производиться в пользу французского правительства и при помощи его чиновников.

Ст. 9. Настоящий договор, само собой понятно, не может дать германским военным властям никаких прав на части территории, в настоящий момент ими не занятые.

Ст. 10. Настоящие условия будут немедленно представлены на ратификацию е. в. императору германскому и Французскому Национальному собранию, заседающему в Бордо. <…>

Документ 3

Журнал посланника А. Волынского. 1715–1718

…О состоянии государства и о доходах. Я удивляюсь, чего ради в нынешнее время Персия такую имеет о себе славу, о которой прежде всего довольно я от многих слыхал… Однако ж, когда уже мне случилось состояние оной видеть, то не что иное только, что фабулами слухи наши наполнены были, понеже внушено было, будто Персидское государство великое богатство имеет и доходы в государственную казну не малые собираются. Но сие весьма произошло от неизвестных, ибо вместо богатства великую скудость имеют, что я довольно видел и слышал от известных, что со всего государства не имеют доходов, разве 6 миллионов, и то с нуждою может быть. Прежде сего хотя и не малые были доходы (как я слышал, что собиралось миллионов по 15 и больше), однако ж то ныне упущено от непорядочных управителей, которые больше ищут свою, нежели государственную пользу, и так озлобили народ своими поступками, что редкие остались места, где б не было ребёлей.

О народе. И тако, кратко сказать, что уже ныне Персия оттого к конечному и падению приходит; хотя мы и мнили, что оная покой имеет, однако ж не токмо от внешних неприятелей, но и от внутренних зело обеспокоена, понеже народ персидской особливо гордой и зело своеволен, а страха от государя своего никакого не имеют, ибо хотя шах их и суве-рен, но токмо уже сия власть осталась в одном титуле, а не в действе, и только что почитают, яко государя и повелителя, а мало слушают. И сколько я видел, то лутче те выиграли, которые чинят бунты, нежели которые по должности подданства себя содержат, понеже оные великими налогами отягчены и платят чрезмерные поборы, но токмо больше ис того корысти управителям, а не государю, которому они приносят только листвие, а самые плоды у себя оставляют, что уже у них вошло в обычай. И в том бедным подданным милосердия весьма нет, хотя б которые и единоверцы были; с протчими ж и того поступают жесточае. <…>

Ежели кто из знатных пожелал бы себе ханства (губерна-цию) или иной какой уряд гражданской, однако ж не может получить ни чрез какие заслуги, кроме того, что обыкновенно все прибыточные чины получают чрез великие дачи (ежели иной ближней нет кому причины) министрам и самому шаху, в чем у персиян подозрения нет.

О войсках. <…> Однако ж между тем пожелал его величество ведать, сколько в его государственной рентирии есть денег, куды по всем полатам сам ходить изволил, но знатно обретены вместо золота и серебра порожние стены, где 6 возможно чаять великому сокровищу. <…>

Его величество того ж дня все свои вещи, сколько у себя имел золотых и серебряных, в сосудах и в протчем, велел переделать наскоро в манету. Однако же и сим бесславием не мог себя признать довольна (к которому знатно крайняя нужда принудила), велел к тому ж и гробы прародителей своих – персидских шахов (лежащих в городе Куме, а именно шаха Аббаса второго, шаха Сефия и шаха Сулеймана), над которыми великие сундуки были, обиты золотом и сделаны изрядною работою <…> все ободрать, и что при том н паникадилах и подсвешниках и в протчих сосудах золота и серебра, которого я немало видел, также переделать в манеты. <…>

Они почитают у себя лутчими воинами ширванские войски, и правда, что оные как в ружье, так и в протчем перед другими справнее, понеже персианя древние обычаи крепко хранят и держат мало не все фитильное ружье з жаграми, токмо ширван-цы употребляют турецкие пищали. И хотя я слышал, что в провинции Ширванской собирается по 10 000 человек, и я б мог верить, однако ж в сию войну повелено было бывшему тогда тамо Кехосрову хану собрать 1 000 человек и с ними иттить к его величеству в Казбин. Но оной не мог собрать изо всей провинции больше 500, и то с великою нуждою шесть месяцев набирал…

2.7. Установление авторской субъективности

При выполнении задания необходимо определить характер и степень авторской субъективности с точки зрения мировоззренческих, идеологических, политических, методологических и иных позиций. Использование дополнительных источников информации и расширительное толкование содержания текстов не предполагается: анализ осуществляется только в рамках внутренней критики источников, опирается на информацию, установленную в ходе их изучения. Формой отчета о выполнении задания является подготовка краткого выступления, в рамках которого необходимо не только сформулировать характер авторской субъективности, но и воспроизвести логику своих рассуждений по этому поводу, указать конкретные особенности текстов, позволившие прийти к тем или иным выводам.

Документ 1

Халед ибн Султан ибн Абд аль-Азиз. Воин пустыни. личный взгляд на войну в Заливе командующего Объединенными вооруженными силами

…Я родился в Мекке 24 сентября 1949 года. По нашей традиции, имя ребенку дают обычно на седьмой день после его рождения. Однако седьмой день после моего рождения совпал с так называемым йаум-алъ-вакфа – торжественным днем ежегодного хаджа, когда многочисленные паломники предстают перед Господом на горе Арафат недалеко от Мек-ки. Будучи глубоко религиозным человеком, король отложил мое наречение на восьмой день после моего рождения. Быть внуком этого великого человека, являться его потомком по прямой линии – значит иметь очень мощные и глубокие корни. Я необычайно горд этим.

Семья <…> замечательна по многим причинам. Я говорю так вовсе не потому, что являюсь ее членом. Она не похожа на другие правящие семьи – ни здесь, ни в других концах света. Ее происхождение, ее многовековая история уходят своими корнями в самое сердце Аравии, этой необыкновенной страны пустынь, населенной различными кланами и племенами, взрастившей воинов и поэтов; земли, на которой Аллах даровал пророку Мухаммеду Священный Коран. <…> Во второй половине XVIII века один из сыновей моего предка женился на дочери Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба. <…> Защита ислама в его наиболее верном и неискаженном виде, осуществляемая с XVIII века, стала, таким образом, важным источником законности правления нашего рода.

Еще одним важным преимуществом нашего рода является то, что <мы> также и признанные хранители арабских добродетелей, которые для бесчисленных поколений до и после прихода ислама были этическим кодексом пустыни. Под арабскими добродетелями я подразумеваю великодушие, благородство, мужественность, безоговорочную защиту своего народа, а также, я бы добавил, решительность в деле отстаивания своей чести и своих интересов. Приверженность этим заповедям позволила нашему народу выжить в жестоких условиях пустыни: отход от них был равносилен смерти. Сегодняшняя жизнь в пустыне смягчена средствами коммуникации и другими благами современной цивилизации, но я убежден, что стремление нашего рода сохранить те первоначальные добродетели помогло добиться всего, что мы имеем сегодня. <…>

Документ 2

Берк Э. Размышления о революции во Франции и заседаниях некоторых обществ в Лондоне, относящихся к этому событию

…Что такое свобода без мудрости и добродетели? Это величайшее из всех возможных зол; это безрассудство, порок и безумие, не поддающиеся обузданию.

Те, кто знают подлинную свободу, с отвращением взирают на то, как ее бесчестят бездарные политики, с уст которых не сходит это высокое слово. Возвышенная свобода не может вызывать презрения; она греет сердце, расширяет и раскрепощает наши представления; дает нам смелость во времена войн и конфликтов. Хотя я и стар, но с удовольствием читаю прекрасные, восторженные стихи Лукана и Корнеля. Я вовсе не отвергаю маленькие хитрости и приспособления, способствующие популярности идеи свободы. Они помогают в трудностях, объединяют людей, освежают утомленный ум, вызывают редкую веселость на строгом лице. Но в том, что происходит во Франции, эти чувства и искусные подделки плохо помогают. Оказывается, создать правительство совсем не сложно; достаточно определить его местонахождение, обучить народ покорности – и дело сделано. Дать свободу еще легче. Для этого достаточно отпустить поводья. Но создать свободное государство, т. е. регулировать противоположные элементы свободы и сдерживания – это требует размышлений, твердого, сильного, всеобъемлющего разума. К сожалению, я не обнаружил его в тех, кто взял бразды правления в Национальном собрании. Возможно, они не так нищенски слабоумны, какими кажут-

ся, но их поступки ниже уровня человеческого понимания. На аукционе популярности, где лидеры ведут себя как торговцы, их таланты не могут найти применения. Они стали льстецами, а не законодателями; орудием в руках народа, а не его вождями. Если бы одному из них посчастливилось предложить на этом аукционе трезвый, обладающий многими достоинствами план, цена его тут же была бы сбита конкурентами, которые изобрели что-нибудь более популярное, а его верность делу вызвала бы подозрения. Умеренность здесь объявили бы добродетелью трусов, а компромисс – осторожностью предателей.

Но неужели я не вижу ничего достойного похвалы в неутомимых трудах Собрания? Я вовсе не собираюсь отрицать, что среди нескончаемой череды актов насилия и глупости было сделано и что-то хорошее. Но многое из того, что было сделано, не требовало революции. Некоторые институты были отменены справедливо, но если бы они сохранились навечно, они нисколько не умалили бы счастья и процветания любого государства. Усовершенствования, принятые Национальным собранием, поверхностны, его ошибки фундаментальны.

Как бы то ни было, я посоветовал бы моим соотечественникам рекомендовать нашим соседям в качестве примера британскую конституцию, вместо того чтобы предлагать французскую модель для усовершенствования нашей. Они нашли бы в ней неоценимое сокровище. Я думаю, что своим благополучием мы обязаны нашей конституции; но не отдельным ее частям, а всей целиком; ибо в процессе реформ мы многое сохранили, хотя и многое изменили и добавили. Наш народ найдет достаточно сил, чтобы проявить свой подлинный патриотизм, свободный и независимый, и сохранить от насилия то, чем он обладает. Я не стал бы исключать возможности изменений, но при этом есть вещи, которые должны быть сохранены. Я прибегал бы к лекарству, только когда больному совсем плохо. Занимаясь ремонтом здания, я сохранил бы его стиль. Осторожность, осмотрительность, нравственность были руководящими принципами наших праотцов даже в момент самых решительных действий. Давайте подражать их осторожности, если мы хотим удержать полученное наследство, и, стоя на твердой почве британской конституции, удовлетворимся восхищением и не будем пытаться подражать безнадежным полетам французских аэронавтов. <…>

Документ 3

Манифест «Черного фронта» (Второй рейхсконгресс «Боевого союза революционных национал-социалистов», 2–4 октября 1931 г.)

В мучительных проявлениях кризиса умирает либеральная система. Капитализм, порожденный либеральной системой, больше не в состоянии гарантировать немецкому народу питание, одежду и жилье, что вылилось в чудовищную нищету широких масс, пролетарскую безработицу и уничтожение крестьянства.

Либеральное общественное и государственное устройство, гражданское классовое государство и парламентская демократия больше не могут органически объединять и использовать силы немецкого народа, который, стараясь устранить внутренние противоречия и усилить внешние воздействия, придет к необходимости утверждения национальной свободы. Либеральное понимание культуры, рационализм и материализм лишили немецкого человека смысла жизни и породили в его душе беспокойство, бессмысленность, отчаяние, чье господство разрушают изнутри любое общество. Основной закон капиталистической экономики – это «неприкосновенность частной собственности»; основное учение капиталистической экономики – это создание международной мировой экономики, увенчанной единым золотым стандартом. До тех пор, пока будут существовать эти столпы капиталистической экономической системы, не произойдет никаких изменений в нынешнем бедственном положении Германии!

Сущность сегодняшнего классового порядка и парламентской демократии состоит в противоестественном расслоении общества, которое основывается на власти денег и при котором профессия и призвание в 97 из 100 случаев противоречат друг другу. Это противоестественное расслоение вызывает все более сильные конфликты в народном организме, которые истощают его жизнеутверждающую силу и вместе с тем обусловливают принудительную зависимость нации. Господство материализма, которое проявилось в гротескной переоценке человеческого духа и его порождений, особенно техники, все больше и больше удаляет жизнь немецкого человека от источников его бытия: природы, истории, судьбы, Бога. Материализм сделал его жизнь беспокойной, не имеющей жизненных корней, бессмысленной. Отрицание всех национальных добродетелей и исчезновение религиозности должны были рано или поздно привести к роковым последствиям – к отрицанию жизни.

Осознав эти факты, их причины и последствия, «Черный фронт» стремится к тотальной революции, которая уничтожит нынешнюю экономическую систему, государство, культуру и создаст новый порядок, основанный на общности нации и ее видовых особенностях, проявившихся в экономике, государстве и культуре.

Эта революция является социалистической, так как отрицает частную собственность на землю, недра, полезные ископаемые и средства производства и провозглашает немецкую форму наследного лена, являющуюся одинаково враждебной западному капитализму и обыкновенному большевизму. Одновременно революция предполагает вывод немецкого, социалистического национального хозяйства из международной мировой экономики, что в последующем должно привести к естественному появлению в рамках немецкого планового хозяйства собственной валюты. Целью планового хозяйства является удовлетворение спроса немецкого народа, что требует аграризации Германии, внутренней колонизации и переселения городского населения, абсолютной автаркии и монополии на внешнюю торговлю.

Эта революция является националистической, так как добивается внутри органического сословного государства, а снаружи – национальной свободы Германии. Внутренние преобразования – это условие для национальной освободительной войны, которая силой разорвет цепи Версаля, сдавливающие сейчас Германию. Только достижение этой национальной свободы станет залогом того, что Германия будет в состоянии жить в мире со всеми народами Европы и мира. Этот мир будет основываться на внимании к сущности и особенностям других народов, чей национализм имеет такое же право на существование и развитие, пока он требуется для данного народа. Главный внутренний закон нового немецкого государства будет строиться на самоуправлении свободных сословий, что далеко как от единоличного фашистского государства, так и от анонимного парламентаризма. Только при этом условии появится возможность создания великогерманского государства.

Эта революция является народной, так как она возвращается назад, к источникам народной жизни, она знает и подтверждает ту судьбоносную обусловленность нашей народной немецкой жизни и видит в ее развитии исполнение смысла бытия – «волю Бога». Оживление свободной от церковной догматики религиозности является такой же необходимостью, как и радостная уверенность в признании идеалистического мировоззрения основным компонентом консервативной сущности.

Таким образом, «Черный фронт» понимает немецкую революцию как:

• социалистическую в экономической сфере;

• националистическую в государственной сфере;

• народную в культурной сфере.

«Черный фронт» с непреклонной твердостью сражается против фронта системы, причем без разницы, развивается ли над ним черно-бело-красный флаг консервативной реакции или черно-красно-золотой флаг либеральной реакции. Он знает, что борьба против реакционного фронта приведет к заключению союза с красным фронтом, фронтом либеральной революции. Но подобное сотрудничество закончится вместе с крушением системы, а затем последует борьба между черными и красными, от исхода которой будет зависеть немецкое будущее. Веря в судьбу, отдавая должное жертвенной смерти миллионов во время великой войны и послевоенных схваток, мы будем вести «Черный фронт» к победе в этой борьбе, так как мы любим Германию.

Слава Германии!

2.8. Реконструкция мотивации автора

Изучив текст источника, необходимо сделать вывод о предполагаемой мотивации автора: какие цели он преследовал, создавая данный текст; из каких соображений исходил, определяя его содержание, стилистику, структуру; какие мотивы из установленных можно считать основными, а какие второстепенными? Ответ оформляется в формате диаграммы.

Документ 1

Из листовки «Союза европейских избирателей Кении»

…Пришло время потребовать от правительства Ее Величества недвусмысленно заявить, что европейские поселения в Кении являются постоянными и что сохранение руководящего положения английских поселенцев – важнейшее дело. Политический прогресс надо заслужить, и заслужить только достоинствами, способностями и пониманием ответственности, которую налагает подданство Британской империи.

На этих условиях мы здесь остаемся! Мы просим каждого избирателя поддержать исполнительный комитет Союза европейских избирателей Кении в его настойчивых требованиях признать такой статус для европейской общины. Время уклончивых заявлений прошло. <…>

Мы выступаем:

за то, чтобы английские поселения существовали вечно;

за руководящее положение англичан и за сотрудничество между расами;

за то, чтобы мы были хозяевами своих собственных дел;

за расширение европейских поселений;

за свободу для подданных;

за восточноафриканский доминион Британской империи.

…Помогите нам добиться того, чего хотите и Вы.

Документ 2

Воззвание Кова Мондай Доси Рэнгокай (Объединенный совет активистов по российскому вопросу). 5 июня 1905 г.

Всю свою историю Россия была вероломной. <…> Она отняла у нас плод нашей победы, полуостров Ляодун, и воспользовалась боксерским восстанием, чтобы оккупировать Мань-чжурию, нарушив тем самым спокойствие на Востоке. Эти действия заставляют нас винить ее, и мы, японцы, никогда этого не простим. Ясно, что Россия постарается избежать долга побежденного. Хотя она втайне и домогается мира, с дипломатическим лукавством и закулисными способами она искусно прикрывает свои бедствия и истощенность, и внутреннюю смуту. Наши представители не должны дать себя обмануть этим фасадом. Мы не видим признаков истинного раскаяния у вечно высокомерной и агрессивной России. Мы уверенно считаем, что мирные переговоры преждевременны. Однако из уважения к воле его величества, которая полностью благотворна и желает мира, и к прогрессу человечества, у нас нет в этом случае иного выбора, кроме как посвятить наши слабые возможности своей стране. Чего Россия сейчас действительно желает, так это перемирия. Если переговоры начнутся с обсуждения вопроса о перемирии и если наши представители согласятся на него без соответствующих уступок со стороны противника, Япония окажется пойманной в российскую ловушку с самого начала переговоров. Наши маньчжурские армии уже подошли к Кирину и Чангчуну, и до Харбина можно камнем докинуть. Когда наша армия в Северной Корее пересечет реку Тюмень, положение Владивостока станет очень ненадежным. Наши северные экспедиционные войска уже захватили Сахалин и готовы вступить в Приморье. Не надеясь на победу, Россия больше всего на свете боится продолжения войны. Перемирие будет выгодно России, но не нам. Мы должны продолжать нашу великую операцию при тесном сотрудничестве армии и флота.

Конечно, долгом полномочных представителей является пытаться восстановить мир. Если мы хотим вечного мира, мы должны удалить врагу зубы и когти, чтобы гарантировать, что он их против нас не применит. Способны ли наши представители выполнить эту великую задачу? Мы всерьез озабочены этим вопросом. В прошлом наши дипломаты часто упускали возможности и сильно разочаровывали народ. Пример из совсем недавнего прошлого – возвращение полуострова Ляодун. Сейчас пора народу подняться и воодушевить своих лидеров. Ради чего мы жертвовали своей жизнью и рисковали судьбой страны? Нас никогда не удовлетворит нерешительный мир. Если мы не можем достичь целей войны, весь народ готов продолжать сражаться, вне зависимости от того, сколько еще времени это займет. Мы желаем объявить всему миру мнение нашего народа и в то же время убедить наши силы на море и на суше продолжить свои могучие действия. Встаньте и присоединяйтесь к нам, патриоты нашей страны! Успех или неудача нашей страны в ваших руках!

Документ 3

Блэр Э. Основные принципы политики третьего пути. Программные тезисы (Сентябрь, 1998 г.)

Третий путь – это путь к обновлению и успеху современной социальной демократии. Третий путь не есть просто компромисс между левым и правым. Он стремится к интеграции сущностных ценностей центра и левого центра и их реализации в мире фундаментальных социальных и экономических изменений; причем сделать это без влияния устаревшей идеологии.

Мы сталкиваемся с колоссальным проблемным вызовом: глобальные рынки, перманентные нищета и социальная отчужденность, растущая преступность, разрушение семьи, меняющаяся роль женщины, революция в технологии и мире труда, утверждающаяся общественная неприязнь к политике и требования углубления демократических реформ, а также множество проблем в связи с окружающей средой и безопасностью, требующих согласованных международных действий. Люди ищут лидерства. Они хотят знать, как приспособиться по жизни и процветать; на чем утвердить стабильность и безопасность в этом изменчивом мире. Люди признают традиционные лево-центристские ценности солидарности, социальной справедливости, ответственности и возможности. Но они также понимают, что следует двигаться решительно вне устаревших путей мышления – вне переставшей быть актуальной левой озабоченности государственным контролем, высоким налогообложением и интересами производителя, но также вне новой версии безответственного права узкого индивидуализма и веры в то, что свободный рынок и есть ответ на все проблемы.

Третий путь определяет новое начало в левоцентризме. В ХХ веке левые доминировали в двух формах: как левые фундаменталисты, рассматривавшие государственный контроль как самоцель, и более умеренные левые, которые разделяли это направление в принципе, но предпочитали компромисс. Третий путь – это серьезная переоценка. Он черпает свою жизненную энергию в объединении двух больших течений левоцентристской мысли – демократического социализма и либерализма, – разлад между которыми в этом столетии значительно ослабил прогрессивную политику на Западе. Старые левые и новые правые обрели – и продолжают обретать – в Европе различные формы. Но нет никакой схемы для Третьего пути. Однако прогрессивные партии Европы объединяемы общими ценностями, и все мы готовы для принятия нового вызова.

Будучи много лет в оппозиции, британская Лейбористская партия воспринималась – хотя и несправедливо – как партия большого правительства, национализирования, противница предпринимателей, мягкая к преступности, нетвердая в отношении семейной жизни, подвластная группам давления и предпочитающая больше налогов и общественных пожертвований на стол.

Нас также рассматривали как бедных менеджеров общественных служб, находящихся под пятой интересов профсоюзов и производителей и слишком мало озабоченных выбором и качеством. Правым удалось превратить приватизацию и свободные рынки в универсальную панацею. Было установлено ложное противоречие между правом и ответственностью, сострадательностью и амбициозностью, между общественным и частным секторами, предпринимательской экономикой и атаками на бедность и отчуждение.

Новые лейбористы решили двигаться дальше и реализовать свои ценности иным образом. Наша работа – в начальной стадии, и мы учимся тому, как двинуться дальше. Но Новые лейбористы в правительстве уже внедряют Третий путь в практику.

В экономике наш подход не предполагает ни полной государственной безответственности, ни одностороннего государственного вмешательства. Роль правительства состоит в поддержании макроэкономической стабильности; в развитии налоговой и социальной политики, стимулирующей независимость, а не наоборот; в подготовке людей к работе через совершенствование образования и инфраструктуры; в поддержке предприятий, в частности – наукоемких производств будущего. И мы горды тем, что нас поддерживают как лидеры делового мира, так и профсоюзы.

Образование обладает первостепенной приоритетностью. Уровень высшего образования есть ключ к международной конкурентоспособности и избранному обществу будущего. Значительные новые инвестиции продвигают радикальную школьную реформу, целенаправленно поддерживаемую прямым вмешательством в случае слабых школ, чтобы в будущем все граждане обладали элементарной трудовой квалификацией, а подавляющее большинство – повысило ее впоследствии.

В отношении политики социального обеспечения и трудовой занятости Третий путь предполагает реформу социального страхования, по возможности превращая последнее с средство привлечения к работе. Это будет способствовать честным условиям труда, ибо позволит оплачивать работу за счет сокращения налогов и штрафов, подрывающих саму работу и создание новых рабочих мест.

Третий путь стремится к новому балансу между правами и обязанностями, – не только как в случае социального обеспечения, но и в более жестком подходе к проблемам молодежной преступности и в еще большем упоре на обязанности партнерства. Новый подход к поддержке семьи призван раскрыть потребности детей и помочь семьям – в частности наиболее проблематичным – более эффективно совместить работу и дом.

Третий путь выступает за демократическое обновление и восстановление доверия в политике. <…> Мы должны перестроить для новых времен само правительство. В течение этого столетия правительства были хорошо приспособлены для регулирования финансов, рассылки бенефисных чеков, строительства зданий, даже для ведения войн и посылки человека на луну. Теперь они должны овладеть новыми предметами: работать в партнерстве с частными и общественными секторами, разделять ответственность и отвечать гораздо более требовательной публике, а также интернационально кооперироваться на новых путях.

На международном уровне вытеснение старых установок Холодной войны новыми внутренними проблемами организованной преступности, терроризма, наркотиков и разрушения окружающей среды требует подвижных форм международной кооперации.

Мы приветствуем кооперацию без порочного патриотизма. Новые лейбористы выступают за сильную, децентрализованную Европу, расширяющуюся на восток и способную совладать со взаимными проблемами эффективно, но используя интеграцию лишь по необходимости.

Таков Третий путь – новый альянс прогресса и справедливости, а также новое основание для поддержки тех, кто разделяет наши ценности, но еще сомневается в нашей способности реализовать их.

Мы можем смело уважать нашу историю, не завязая в ней, и построить динамичное социально-демократическое общество ХХI столетия.

2.9. Коммуникативный анализ источника

Страницы: «« « 123456 » »»