Обучение женщиной Медведева Ирина
Хотя прошло немало времени, я легко отыскал дом, еще более обветшавший с тех пор. Рама, высаженная мной, была на месте, и я усмехнулся, вспоминая, как я, насмерть перепуганный, выскакивал в окно.
Я позвонил в дверь. Изнутри послышались неторопливые шаркающие шаги. Мне открыла пожилая усталая женщина.
— Простите, Вероника здесь живет? — спросил я.
— Не знаю никакой Вероники, — недовольно ответила женщина. — Это моя квартира.
Я выяснил, что когда-то квартиру сдавала дочь этой женщины, которой сейчас нет в городе, и узнать что-либо о квартирантах, живших здесь несколько лет назад, просто невозможно.
По-правде говоря, у меня камень с души свалился. Я решил начать с Вероники, чтобы побыстрее покончить с самой неприятной частью задания. Кроме того, у меня была хоть какая-то информация о ней. Аня, подобно Тане, всегда сама звонила мне и назначала встречи. Я не представлял, где ее искать. Возможно, подобные игры в таинственность доставляли девушкам удовольствие, и в то время среди определенного типа дам они были в ходу, но мне это задачу не облегчало.
Решив про себя, что Вероника, наверняка, как и дочь той женщины, уехала из Симферополя, я почувствовал облегчение и приступил к поискам Ани.
В книге «Тайное учение даосских воинов» я уже рассказывал, как мои друзья и ученики время от времени перевоплощались в сыщиков, помогая мне обнаруживать слежку и выпутываться из столкновений с бандитами. Подобное проведение досуга всегда вносило в их жизнь свежую струю, и мои ученики с энтузиазмом согласились вновь поиграть в детективов, тем более, что объектом поиска была красивая молодая женщина.
Живи я в то время в Москве или Ленинграде, шансы отыскать Аню, фамилию которой я тоже, кстати, не знал, были бы почти нулевыми. Но у Симферополя было одно преимущество — «Пушкарь» или Пушкинская улица — центральная пешеходная улица города, по которой рано или поздно отправлялся гулять любой обитатель столицы Крыма, способный самостоятельно передвигаться.
Пост наблюдения я установил около «Черной аптеки» — той самой, где когда-то я впервые увидел Учителя. Дежурившие по двое с утра до одиннадцати ночи ученики, вооруженные словесным портретом Ани, сменялись каждые два часа.
Завидев подходящую под описание красотку, один из учеников должен был подойти и спросить:
— Извините, вы случайно не Аня?
Если на лице девушки, отрицавшей, что ее так зовут, появлялось смущение или подозрительная нервозность, другой ученик должен был незаметно проследить за ней, выяснив, где она живет. Затем уже я занимал пост у ее подъезда, или выясняя в разговорах с соседями, как зовут нужную мне красотку, или поджидая, пока она сама не появится во дворе.
Аня оказалась четвертой подозрительной девушкой, категорически отрицавшей, что ее так зовут. Ученик довел ее аж до новостроек Новоромановки. Гордый своими детективными талантами, он сообщил мне, что предполагаемая Аня обитает в квартире вместе с большой черной собакой, и что к ней периодически приезжает на машине представительный мужчина средних лет, который иногда остается ночевать.
Мысленно я поблагодарил скучающих на скамейках бабушек, знающих все и про всех, и всегда готовых поделиться информацией просто из любви к искусству.
Ученик отправился дежурить у подъезда, я должен был подъехать чуть позже с тем, чтобы он указал мне на девушку, если она вдруг появится на улице. Не было никакой гарантии, что в этот раз нам повезет больше, чем с тремя предыдущими кандидатками.
Заворачивая за угол при подходе к нужному дому, я неожиданно, буквально нос к носу столкнулся с Аней. Эта столкновение ошеломило нас обоих. На лице девушки отразилась целая гамма чувств — радость, удивление, недоверие, и ее эмоциональный настрой передался и мне, стирая всю неловкость наших прошлых отношений.
— Милая, я пришел к тебе, чтобы стать мужчиной, — сказал я, вспоминая, как мы прощались.
Анино лицо исказила странная гримаса. Казалось, еще мгновенье — и она заплачет, выплескивая переполнявшие ее чувства, но она сдержалась. Быстро повернув голову направо и налево, она осмотрелась, убеждаясь, что поблизости нет знакомых, потом с глубоким вздохом, почти стоном, схватила меня за руку, и, плотно зажав ее под мышкой, быстрым решительным шагом почти поволокла меня к дому.
С огромным удовольствием я отметил, как при виде этой сцены вытянулось лицо ученика, ожидающего меня у подъезда. Незаметно для своей спутницы я дал ему знак уйти.
Мы взбежали вверх по лестнице, Аня торопливо повернула ключ в замочной скважине, и огромная черная собака бросилась к нам, подпрыгивая от радости и ласкаясь.
Схватив несчастного пса за ошейник, Аня безжалостно запихнула его в ванную комнату и заперла дверь, а потом ринулась ко мне, все еще стоящему в прихожей. Она торопилась, словно не веря, что все это происходит на самом деле. Я «стал мужчиной» прямо тут, в прихожей, на полу, на коврике у входной двери.
Падая, мы даже не заметили, как опрокинули вешалку, и оргазм настиг нас три раза еще до того, как мы полностью освободились от одежды. В этот момент мне было не до даосского секса.
Когда радость встречи слегка исчерпала свои резервы, и мы оказались способны просто поговорить, я поставил на место вешалку, и как следует познакомился с освобожденной из заточения черной собакой, оказавшейся довольно ревнивой по отношению к хозяйке и откровенно обиженной на то, что Аня на какое-то время предпочла меня ей.
Мы приняли душ, смывая пот и налипшую с пола грязь, и отправились пить чай в маленькую кухню небольшой двухкомнатной квартиры. Аня рассказала мне, что эту квартиру снимает для нее один ухажер — богатый человек, занимающий важный пост и к тому же большой друг аниного отца. Отец был во многом обязан этому человеку, и именно по просьбе отца Аня согласилась стать его любовницей. Отчасти она пошла на это из-за типичного для большинства симферопольцев квартирного вопроса.
Отец хотел, чтобы его квартира досталась аниной сестре, а Аню прописал в бабушкину однокомнатную. Бабушка умирать не собиралась, и, удрученная своим безрадостным существованием, девушка отнеслась к идее завести богатого покровителя философски — без особой радости, но и не рыдая от угрызений совести.
Аня рассказала, что ее друг очень ее любит, но в сексуальном плане у них жизнь никак не ладится.
— Он совсем не возбуждает меня, — объяснила она, — и, видимо, поэтому мне тоже не удается его завести. Фактически, несмотря на все мои старания, он остается импотентом. По-настоящему между нами так ни разу ничего и не было. Он хороший человек, и мне жаль его. Мне бы хотелось, чтобы у нас все было нормально, но, увы, природу не победишь.
Аня помолчала, погрузившись в свои невеселые мысли, и вдруг встрепенулась.
— Ой, тебе уже давно пора уходить, — воскликнула она. — Иван может появиться с минуты на минуту.
— Я умею побеждать природу, — сказал я. — Если ты действительно хочешь наладить вашу сексуальную жизнь, я могу помочь, но для этого я должен встретиться с вами обоими.
— Ты что, действительно можешь помочь? — не поверила Аня.
— А зачем мне тебя обманывать? — удивился я. — Надеюсь, ты заметила, что я слегка подрос после нашей последней встречи и не очень напоминаю застенчивого школьника.
Какое-то новое чувство промелькнуло на анином лице. Я понял, что только сейчас она отдала себе отчет в том, что с тех пор, как мы расстались, действительно много воды утекло, и я здорово изменился.
— Ладно, я устрою вашу встречу, — сказала она.
Прежде, чем встретиться с Иваном, я еще раз посетил Аню. На этот раз нам уже удалось добраться до кровати, и потом, наслаждаясь заслуженным отдыхом, я рассказал ей о возможных причинах импотенции и о даосских методах ее лечения.
Благодаря методикам лечения Спокойных, которые я узнавал от Учителя, я приобрел в Симферополе довольно обширную клиентуру. Я практически всегда лечил бесплатно, мне было просто приятно помогать людям, заодно осваивая на практике приемы, показанные мне Ли. Лечение помогало, и я приобрел устойчивую репутацию знахаря. Я рассказал о некоторых случаях из моей практики Ане, чтобы она могла спланировать, как лучше представить меня Ивану.
Аня рассказала ему все обо мне — о том, как мы познакомились, как ей так и не удалось меня соблазнить и даже о наших последних встречах, когда мы, наконец, стали любовниками.
Иван оказался действительно умным и рассудительным человеком. Он воспринял рассказ девушки спокойно, понимая, что коль скоро он сам не способен удовлетворить ее в сексуальном плане, пусть уж лучше она решает свои проблемы, не обманывая его и по-прежнему продолжая поддерживать их отношения.
К идее попробовать решить с моей помощью их сексуальные проблемы Иван отнесся с энтузиазмом. Импотенция всегда была одним из самых тяжких испытаний для мужчины, и я прекрасно понимал, что день за днем находясь рядом с волнующим телом Ани, лаская его, и не имея возможности вкусить плоды наслаждения, он должен был испытывать поистине танталовы муки.
Для разговора мы собрались на кухне, традиционно попивая чай и закусывая его всевозможными сладостями.
Я предложил Ивану ряд даосских упражнений по укреплению мужской силы — с тестикулами, с анальным отверстием, медитации и психофизические упражнения. Затем я провел ему сеанс иглоукалывания и научил, как самостоятельно прижигать полынной сигаретой нужные точки. Ум и искренняя заинтересованность Ивана дали мне понять, что для человека такого склада излечение не станет тяжелой проблемой.
Затем я принялся показывать им некоторые элементы «спящей собаки», начиная с «игры крабов» и «плавания рыб» — техники обласкивания рук.
Я демонстрировал эту технику на Ане, и, наблюдая, как она реагирует, заводясь, как безумная, от простых прикосновений пальцев, Иван, напрочь позабыв о своей импотенции, возбудился, как подросток, украдкой разглядывающий порножурнал. Затем он начал сам выполнять с Аней те же упражнения, и я с удовлетворением увидел, как на сей раз они оба заводятся друг от друга.
— Ладно, вы тут поупражняйтесь, а я пока пойду посмотрю телевизор, — сказал я, плотно притворил за собой дверь и, посмеиваясь, отправился в комнату с чувством исполненного долга.
Я действительно включил телевизор и отыскал какой-то более или менее сносный фильм. Я смотрел его, потягивая кофе, чашечку которого я предусмотрительно захватил с собой, и с интересом прислушиваясь к звону посуды, ударам и скрипу раскачивающегося кухонного стола и возбужденным протяжным стонам, доносящимся из-за стены.
Результат превзошел все самые смелые ожидания аниного покровителя, и, вдохновленный, он великодушно разрешил нам продолжать наши встречи, желая лишь время от времени получать новые уроки техник даосского секса.
К чести Ивана надо сказать, что он, восстанавливая нормальное функционирование своих половых органов, не полагался только на вдохновение и с похвальной регулярностью выполнял все данные мной рекомендации. И, хотя в дальнейшем проблем у него не возникало, мы все же продолжали время от времени встречаться втроем, я показывал новые техники ласк, и он, наблюдая, как я ласкаю его любовницу, возбуждался до самых невероятных пределов, гораздо сильнее, чем просто с ней наедине.
Иван снял для наших встреч с Аней отдельную квартиру, которую оплачивал вскладчину с несколькими своими друзьями, также нуждавшимися в любовном гнездышке, где они могли отдохнуть со своими подружками от семейного счастья.
Меня радовало, что отношения Ани и Ивана по мере улучшения их сексуальной жизни становились все лучше и лучше. Опыт с Аней многому научил меня. Я уже начинал понимать, как важно для человека иметь многих и разнообразных партнеров. Я никогда не смог бы дать Ане то, что давал ей Иван, и он никогда не дал бы ей то, что она получала от меня. Только со мной или только с ним она не была бы счастлива.
Наш тройственный союз оказался подарком судьбы для всех нас.
Если бы Иван не имел за плечами богатого жизненного опыта и не оказался достаточно мудр, чтобы найти правильное решение проблемы любовного треугольника, а принялся, следуя типичным для европейской морали реакциям, щедро швырять камни упреков и обвинений в Аню и в меня, крича, что все женщины — предательницы и шлюхи, это не принесло бы пользы никому, и окончательно бы ухудшило его сексуальных потенциал, если в тот момент вообще было возможно его ухудшить.
Жизнь подтверждала мудрость даосизма.
Глава 13
За тренировками и встречами с Аней я как-то совсем забыл о Веронике. Перспектива снова встретиться с ней и, тем более, переспать, была мне достаточно отвратительна, так что произошло нечто вроде вытеснения мыслей о необходимости выполнить это задание, и, поскольку Лин больше не напоминала мне об этом, я решил, что судьба ко мне благосклонна, и об этом этапе обучения женщиной я могу благополучно забыть. Однако жизнь распорядилась иначе.
Весь город готовился к традиционной осенней ярмарке, приуроченной к седьмому ноября. Конечно, эта ярмарка не шла ни в какое сравнение со знаменитой ярмаркой в Севилье, но для крымчан она была не менее важным мероприятием.
На площади возводили ярко разукрашенные торговые павильоны, шла подготовка к народным гуляньям, кустари заготавливали впрок всевозможные поделки, устанавливались жаровни для шашлыков, плова и разных национальных блюд.
Ярмарка продолжалась два дня, субботу и воскресенье, и за эти два дня симферопольцы должны были запастись на всю зиму дешевой картошкой, морковкой, соленьями и прочими разносолами.
Народ плясал, пил, гулял, веселился и, с запасливостью предусмотрительного хомяка, мешками тащил в дом дары полей.
Я, если исключить выпивку, занимался тем же самым, активно включаясь в общее веселье, и с живым интересом бродил по ярмарке, слушая музыку, разглядывая павильоны и принюхиваясь к ароматам кухонь народов СССР, прикидывал, чего бы еще такого попробовать.
Симферопольская ярмарка, с детства ставшая важной частью моей жизни, наряду с восторженными и радостными чувствами, неизменно отзывалась у меняв душе смутной тревожной грустью. Она была своеобразным рубежом, последним всплеском активности и веселья перед наступлением долгой и унылой зимы. С ярмаркой уходили последние, иногда по-летнему теплые дни крымской осени, и вместе с ними уходил в прошлое очередной этап моей жизни.
Шел последний день ярмарки, когда покупательский ажиотаж достигал апогея, и у меня просто не оставалось времени размышлять о связанных с приближением зимы душевных переживаниях.
Я бодрым аллюром курсировал между ярмаркой и домом с закинутыми на плечи мешками овощей и фруктов. Мать, для которой осенние заготовки оказывались гораздо более важным событием, чем для Рокфеллера приобретение новых и исключительно доходных нефтяных месторождений, пребывала в состоянии крайнего возбуждения и громовым командирским голосом отдавала все новые распоряжения, которые я должен был исполнить как минимум со сверхзвуковой скоростью.
Под громовые раскаты хорошо поставленного голоса Александры Авериновны я скинул с загривка огромный мешок с картошкой, и, отирая пот со лба, тут же бодрой рысцой потрусил обратно к чадящему разгулу ярмарки. К счастью, основная часть работы была выполнена, и оставалось купить какую-то мелочь. Сокращая путь, я двинулся наискосок через парк Тренева, лавируя среди толпы озабоченных, нагруженных покупками граждан. Я как раз собирался обогнать девушку, шедшую впереди меня с тяжелой авоськой, набитой картошкой, как вдруг ручка авоськи оторвалась, и картошка посыпалась на землю.
Пытаясь подхватить оторвавшийся край другой рукой, девушка резко развернулась, и, наткнувшись на меня, выронила авоську и оказалась прямо в моих объятиях.
Наградив меня убийственным злобным взглядом, она начала было какую-то малолестную для меня фразу и осеклась на полуслове. Мы с Вероникой ошеломленно уставились друг на друга, и я прочел в ее глазах пришедшее на смену злости узнавание, в свою очередь сменившееся черной ненавистью, смешанной с испугом.
Когда я понял, кто передо мной, все неприятные воспоминания, ненависть и отвращение, так долго хранившиеся в моей душе, вдруг испарились словно по мановению волшебной палочки.
Я не знал, чему я был обязал столь неожиданным поворотом сюжета — судьбе или личной силе. Для меня несомненным было одно: эта встреча не была случайной. Она должна была произойти, хотел я того или нет, потому что это был необходимый этап обучения. Я вспомнил, что с Аней я столкнулся почти так же, неожиданно и нос к носу. Теперь, когда работа с Аней была завершена, судьба привела в мои объятия Веронику. В такой ситуации я не мог цепляться за старые детские чувства и обиды. Я готовился стать воином жизни, и я должен был действовать, как даос.
Все эти мысли промелькнули у меня в голове буквально в доли секунды, и, честно говоря, хотя я и решил действовать, как даос, я не имел ни малейшего представления, что должен делать даос в подобном положении. Поскольку ничего путного мне в голову так и не пришло, я, на всякий случай покрепче сжав ее запястья, попавшие мне в руки во время столкновения, поцеловал в щечку сочащуюся ненавистью, как бультерьер при виде волка, девушку.
Вероника ошалело отпрянула, ее руки напряглись в попытке вырваться из захвата, и я едва успел заблокировать подъемом вверх согнутой ноги яростный удар коленом, направленный мне в пах. Казалось, она находится на грани истерики.
Я понял, что памятуя о мучительной смерти когда-то натравленного на меня дога, девушка собирается дорого продать свою жизнь, и будет сопротивляться до последнего.
В попытке обезопасить себя, я резко присел, выполнив технику «прыжок с камня», и одновременно завел ее руки за спину. Сомкнув кольцо рук у нее под ягодицами, я резко выпрыгнул вверх, прижимая ее к себе и лишая таким образом возможности размахивать конечностями с целью нанесения мне тяжелых телесных повреждений.
Туфелька, свалившись с ноги Вероники, покатилась по асфальту, и я понял, что она сейчас завопит, как пожарная сирена.
— Успокойся! Я тебя не трону! — скороговоркой начал объясняться я, надеясь предотвратить ее вопль. — Я был маленьким и глупым. Я не знал, что такое женщина. Ты меня насмерть перепугала, когда набросилась на меня. Забудем прошлое. Такие женщины, как ты — редкость. Ты — прелесть. Ты красавица.
Я подумал, что насчет прелести я, пожалуй, чуть-чуть переборщил, но в общем получилось неплохо.
Вопль застрял у нее в глотке, так и не вырвавшись наружу, тело начало расслабляться, а на лице даже появилась полуистерическая усмешка. Вероника пребывала в промежуточном состоянии, все еще не сообразив, стоит ли орать и пытаться выцарапать мне глаза, или лучше приступить к мирным переговорам.
Желая закрестить успех, я решил перейти к неожиданным действиям в ее собственном стиле, и, вцепившись зубами в верхнюю пуговицу ее кофточки, неловким движением оторвал ее и выплюнул на землю. Раздвигая носом мешающие мне края кофточки, как собака кучу листьев в поисках упавшего в них кусочка колбасы, я принялся покрывать жаркими поцелуями ее грудь.
Ошеломленный зрелищем народ, позабыв о своих авоськах и симферопольской ярмарке, окружил нас плотным кольцом, на разные голоса комментируя происходящее.
Приученный в тренировках с Учителем даже во время напряженного поединка с врагом уделять внимание тому, что происходит вокруг, я уловил настойчиво повторяющиеся предложения вызвать милицию, и понял, что пора принимать срочные меры. Объясняться с милицией мне не хотелось.
С громкими криками:
— Я нашел свою любовь! Я нашел свою любовь! — я закружился на месте, продолжая сжимать Веронику в объятиях, и, когда по моим расчетам, ее голова должна была закружиться до такой степени, чтобы ей и на ум бы не пришло опровергать мои громогласные утверждения, я поставил ее на ноги и разжал руки, на всякий случай готовясь сблокировать увесистую оплеуху.
— Чего не сделаешь ради Учения, — обреченно подумал я. — Может и не стоит защищаться от ударов? Должна же дама в конце концов получить удовлетворение.
Но оплеух не последовало. Смуглые руки Вероники скользнули вдоль моего тела, и она резким порывистым движением прижалась ко мне изо всех сил.
Разочарованный народ, убедившись, что скандала не будет, стал понемногу расходиться.
Только теперь я понял глубину мудрости Лин, говорившей о том, как ограничивает мужчину привязанность лишь к одной женщине. Как бы ни была прекрасна партнерша, всегда найдется другая женщина, способная разжечь в душе мужчины не менее сильные, хотя и совершенно иные чувства, и при правильном отношении к вопросу связь с разными женщинами может подарить счастье как самому мужчине, так и многим его любовницам.
Я извлек из воротника всегда хранящуюся там булавку и, отыскав на земле оторванную пуговицу, аккуратно подколол ее к кофточке, чувствуя, что Вероника так и не пришла в себя и до сих пор не может поверить в происходящее.
Затем я вытащил из кармана «коготь каменной птицы» — короткую палочку, до блеска отполированную моими руками, и моток веревки, которые я тоже всегда носил с собой, во время прогулок по улицам выполняя с ними необходимые тренировочные упражнения.
Собрав в авоську рассыпанную картошку, я перевязал ее, приспособив «коготь» в качестве ручки.
— Давай, я провожу тебя домой, — предложил я. Реакция Вероники тронула меня до глубины души. Исчезли без следа ее вечная напыщенность, злоба и высокомерие. На меня смущенно и чуть виновато смотрела обыкновенная красивая девушка.
— Я буду тебе очень благодарна, — тихо сказала она.
— Удивительно, как легко оказалось сломать барьер вражды между нами, — подумал я. — Правду говорят, что от любви до ненависти один шаг. Похоже, что от ненависти до любви — тоже.
Я подхватил авоську, и мы рядом пошли по парку, как старые добрые друзья.
Вероника жила вместе со старенькой матерью. Я быстро очаровал старушку, и мы отправились на кухню попить чая с тортом. Потом мы с Вероникой вернулись на ярмарку, и я помог ей отнести домой очередные покупки.
Той же ночью мы были вместе. Мама мирно посапывала в соседней комнате, а мы, стащив с кровати на пол матрас, чтобы не шуметь, совершили, наконец, то, от чего я так легкомысленно отказался, будучи школьником.
В три часа ночи, в последний раз поцеловавшись в прихожей, мы расстались. Окрыленный, я бежал домой по пустынным улицам, предвкушая, каким отличным рассказом я смогу порадовать Лин.
Вероника была ярчайшей представительницей стихии огня. Наша встреча зажгла в ней сумасшедшую страсть. Каждое наше свидание в постели превращалось в неистовый поединок желаний и плоти.
С учетом моего и без того насыщенного расписания я не мог уделять Веронике слишком много времени, и, естественно, ее характер и темперамент не позволяли ей мириться с таким ходом вещей. Она звонила мне домой, тоном, не принимающим отказа, заявляя:
— Чем ты там занимаешься? Я тебя хочу!
Она поджидала меня около института и у дома родителей, и мне приходилось пускать в ход самые изощренные дипломатические приемы, чтобы уклоняться от ее чересчур пристального внимания и в то же время продолжать поддерживать хорошие отношения.
Вероника относилась к редкому типу спирального построения с преобладанием эмоциональности, находящейся на внешней стороне спирали. Классификация женщин по сексуальным, эмоциональным и интеллектуальным показателям, приведенная выше, относилась к линейному построению, и не полностью подходила к описанию личности Вероники. Построение по спирали — более сложное, и о нем я расскажу в одной из последующих книг.
Тело и сердце, сексуальность и эмоциональность были в ней накрепко спаяны и неразделимы, образуя гремучую смесь, способную как воспламенить мужчину, так и спалить его дотла.
Сложная смесь жажд, начиная от жажды господина и кончая жаждой опасности, заставляли ее постоянно ставить себя в ситуации на грани фола. Ей не нужна была любовь или нежность. Веронику заводила именно борьба полов, борьба, в которой она неизменно должна была побеждать, хищно и умело манипулируя чувствами и поведением мужчины.
Одним из ее любимых развлечений было сталкивать своих поклонников, провоцируя их умирать от ревности и бороться за нее. Вероника получала наслаждение, унижая мужчин и сравнивая их с другими, более мужественными, удачливыми и сексуальными. Фактически, она паразитировала на их эмоциях, испытывая оргазмические ощущения при виде их ярости, ревности, обиды или разочарования.
Одной из причин наших достаточно долгих и хороших отношений с Вероникой было то, что я ко всем ее вывертам относился совершенно безразлично.
Лин однажды сказала мне:
— Ты никогда не должен обращать внимание на женские эмоции, если чувствуешь, что женщина провоцирует тебя, сознательно или подсознательно желая добиться определенной реакции, доставляющей ей скрытое или явное психологическое удовлетворение. Естественно, в данном случае речь не идет о направленных на тебя искренних положительных эмоциях — бескорыстной любви, дружбе, желании сделать что-либо приятное. Такие эмоции со стороны любого человека ты должен воспринимать, как подарок, и откликаться на него всем своим сердцем.
К сожалению, искренние и бескорыстные эмоции со стороны женщин встречаются не слишком часто. По большей части их эмоциональные взрывы и проявления связаны с достижением какой-либо четко определенной цели, зачастую неосознаваемой, но обычно направленной на удовлетворение какой-либо из жажд.
Так, женщина с жаждой жалости к себе может великолепно изображать беспомощное и сломанное в столкновении с суровой действительностью или с твоей собственной мужской жестокостью существо для того, чтобы, как вампир, утолить свою жажду возникающими у мужчины чувствами сострадания, жалости или собственной вины. Если же реакция мужчины оказывается отрицательной, ее устраивает и этот вариант, поскольку в нем она черпает дополнительную поддержку и подтверждение своей жажды жалости.
Женщина с жаждой ощущений может провоцировать скандалы или столкновения между мужчинами для получения необходимых ей ощущений. Существуют сотни приемов эмоциональной «раскрутки» мужчин для достижения желаемых результатов, и мужчины с печальной неизбежностью вновь и вновь попадаются в подобные ловушки.
Встретить в современном обществе женщину с гармоничной моделью мира исключительно трудно, и почти все встреченные тобой женщины будут в той или иной степени страдать от внутренних конфликтов или деформирующих их психику жажд. Ты должен относиться к этому факту спокойно и с пониманием.
Лишь оставаясь отрешенным наблюдателем в момент, когда женщина будет пытаться манипулировать тобой с помощью различных эмоциональных зацепок, ты сможешь изучить ее внутренний мир и понять механизмы функционирования ее личности. Но, не поддаваясь на ее уловки, ты, тем не менее, должен неизменно демонстрировать женщине, что в целом она очень нравится тебе как личность, и лишь некоторые аспекты ее поведения не всегда вызывают твое одобрение. Тогда, если женщина действительно в тебе заинтересована, она постепенно изменит свое поведение на более приемлемое, тем более что ее трюки все равно не будут приносить желаемый результат.
Именно таким образом — спокойно и без эмоционального отклика я реагировал на скандалы и вызывающие выходки Вероники, и она, интуитивно чувствуя черту, которую не стоит переступать, понемногу укрощала свой темперамент.
Я уже упоминал, что одним из ее любимых развлечений было стравливать мужчин между собой. Она несколько раз демонстрировала мне своих любовников, описывая их несказанные мужские достоинства. Я реагировал на это вполне благожелательно, но моя огненная подружка не желала прекращать своих попыток в тщетной надежде, что однажды я, снедаемый ревностью, подобно Отелло, тоже попытаюсь ее задушить, но в нашем случае история будет иметь счастливый конец, завершившись бурным и страстным сексом. Одна из таких попыток обернулась против нее самой, раз и навсегда отбив охоту к подобным играм.
Вероника назначила мне свидание в кафе. Я, неожиданно освободившись от каких-то дел, появился на месте минут на пятнадцать раньше назначенного времени, и, заказав кофе и пирожные, устроился у стойки.
— Привет, Саша, — услышал я. — Что ты здесь делаешь?
С чашкой кофе в руке ко мне подходил Егор, мой давний приятель и ученик.
— Девушку жду, — ответил я. — А ты тут какими судьбами?
— Шерше ля фам, — заговорщицки подмигнул он. — А что у тебя за девушка?
Несколько минут спустя мы убедились, что Вероника назначила свидание нам обоим.
Через оконное стекло мы одновременно заметили приближающуюся к кафе провокаторшу. В предвкушении удовольствия на ее лице играла гнусновательная усмешка.
— Мы незнакомы, — шепнул я, и, отодвинув тарелку с пирожными, демонстративно повернулся к Егору спиной.
Вероника грациозно впорхнула в кафе, и мы дружно двинулись ей навстречу, чуть ли не одновременно поприветствовав ее и попытавшись ее обнять.
С одобрением отметив наше хорошо разыгранное удивление, девушка отстранилась, и, поправив прическу, сказала:
— У меня сегодня было настроение повидаться с вами обоими.
— И как ты себе это представляешь? — поинтересовался я.
— Даже не знаю, — капризно скривилась Вероника. — По-правде говоря, я не могу выбрать. Решите этот вопрос между собой, как настоящие мужчины. Я буду с тем, кто одержит верх.
Егор с задумчивым видом почесал в затылке.
— Не думаю, что настоящим мужчинам имеет смысл ссориться из-за женщины, — рассудительно заявил он. — Их слишком много, чтобы понапрасну напрягаться в такой приятный день.
Радость на лице Вероники сменилась легким удивлением. Она выразительно посмотрела на меня, в надежде, что хотя бы я соглашусь поддержать марку настоящего мужчины.
— Полностью с тобой согласен, — присоединился я к мнению соперника. — Я вообще не вижу особого смысла выяснять отношения из-за женщины. Меня не удивляет, что многие настоящие мужчины, чтобы не портить себе нервы из-за капризных баб, предпочитают любить друг друга.
Брови Вероники поползли вверх. Она не могла поверить своим ушам. Егор дружески положил мне руку на плечо.
— В этом есть смысл, но женщины тоже иногда на что-то годятся, — сказал он и, подумав, добавил. — Если, конечно, они ведут себя хорошо и не пытаются забивать клинья между настоящими мужчинами. Ты как, не прочь был бы отведать вместе этот пирожок?
— Лучше есть сладкий пирог пополам с друзьями, чем говно в одиночку, — немного грубо, но весомо заявил я.
— О чем это вы тут толкуете? — нервно спросила Вероника.
— Как о чем? — удивился я. — Раз ты никак не можешь решить, с кем из нас ты хочешь остаться, может быть, сегодня ты разделишь постель с нами обоими?
Вероника буквально поперхнулась от возмущения. Я почувствовал, что ее первым импульсом было закатить нам пару горячих пощечин, но показать свою злость в данной ситуации означало бы для нее проиграть. Этого ее гордая душа допустить не могла. Если кто и будет контролировать ситуацию, так только она.
— Что ж, если вы этого хотите, пусть будет так, — сказала она с нехорошим блеском в глазах. — Только надо решить, куда мы пойдем. Ко мне нельзя. Поодиночке мама еще могла бы выдержать вас, но вдвоем — точно нет.
Мы отправились на квартиру к Егору, и, к нашему обоюдному удовольствию, Вероника проявила себя в лучшем свете. Хотя ситуация была достаточно непривычной, но нам с Егором все очень понравилось.
С тех пор Вероника больше не пыталась стравливать меня со своими дружками, и мы продолжали заниматься любовью исключительно наедине.
Общение с Вероникой оказалось очень полезным для меня в плане формирования правильного отношения к женщине. Я научился не реагировать на стервозные проявления ее характера, хотя это было и нелегко, и относился к ней просто как к человеческому существу с весьма своеобразной моделью мира.
Травмирующие воспоминания наших первых встреч полностью стерлись из моей души и больше уже не мешали мне проявлять по отношению к женщинам искреннюю привязанность, доверие и заботу. Лишний раз я убедился в этом, когда, после долгой разлуки, вернувшись из армии, снова случайно встретил Веронику на улице.
— Здравствуй, милая, — воскликнул я, протягивая к ней руки.
Множество воспоминаний всколыхнулось в этот момент в моей душе, но среди них не было болезненных и плохих. Я испытывал лишь чистую радость и любовь к уникальной, ни на кого не похожей женщине, подарившей мне столько волнующих и интересных впечатлений.
Во взгляде Вероники я прочитал те же самые чувства. Казалось, она готова была расплакаться от переполнявшего ее счастья. Всхлипнув, она бросилась ко мне в объятия, и на короткий миг мы стали одним целым, объединенные этой пусть мимолетной, но беспредельной и всепоглощающей любовью.
Глава 14
В то время, когда Лин показала мне технику «яйца на лезвии меча», я еще не был знаком с китайским термином «фэнг-сой» или «фэн-шуй», в переводе означающем «искусство жить в гармонии». Когда пару лет назад мне в руки попала книга, рассказывающая о фэн-шуй, искусстве создавать гармонию в окружающей человека среде с учетом воздействия на него множества энергий, как неорганического, так и органического происхождения, сразу подумалось о необычайном сходстве этой техники с ее шоу-даосским эквивалентом, с той лишь разницей, что если китайский вариант фэн-шуй был, с моей точки зрения, излишне перенасыщен мистикой, то подход Спокойных был более практическим, рациональным и эффективным для применения в повседневной жизни.
Однажды, после ночи, посвященной отработке упражнений «волшебного тумана» и завершившейся коротким, но бодрящим сном, кореянка накрыла к завтраку небольшой квадратный переносной столик и пригласила меня разделить с ней трапезу. Я уже собрался приступить к еде, как Лин меня остановила.
— Подожди, — сказала она. — Взгляни на столик. Какое чувство вызывают у тебя находящиеся на нем предметы?
Ответить на этот вопрос я мог бы и не присматриваясь. Центр столика занимала большая красивая тарелка, на которой, как вулкан, дымилось насыпанное горкой мясо по-корейски с овощами. По краям стояли расписные пиалы с рисом и пиалы меньшего размера, на две трети наполненные ароматным чаем.
Мясное блюдо благоухало так, что у меня в буквальном смысле текли слюнки, но я понимал, что Лин ждет совсем другого ответа. Вздохнув, я попытался отрешиться от чувства голода и посмотреть на столик непредвзятым взглядом. В данной ситуации мне трудно было представить себя в роли стороннего наблюдателя, но, сосредоточившись и ухитрившись на миг забыть о еде, я неожиданно испытал удивительное чувство уюта и упорядоченности.
— Расположение этих блюд успокаивает меня. Оно дает чувство уверенности, уюта и безопасности, — сказал я.
— Правильно, — улыбнулась Лин. — А теперь расставь предметы на столе так, чтобы создать ощущение тревожности и неудобства. Разрушь эту гармонию.
Недолго думая, я передвинул блюдо и пиалы настолько близко к краю столика, что малейший толчок мог бы опрокинуть их вниз. Создавалось впечатление, что даже подносить руки к столику было опасно, и от этого становилось не по себе. Так и хотелось спасти, отодвинуть от пропасти эти нависшие над пустотой пиалы.
— Это один из вариантов, — одобрила кореянка. — А теперь попробуй создать чувство тревожности другим способом. Как ты думаешь, какой предмет должен быть во главе композиции, чтобы заставить тебя нервничать?
Я присмотрелся к столу, и моя рука сама потянулась к ножу. Это был остро отточенный декоративный кинжал из Средней Азии. Я поставил нож на ребро, так что лезвие вздымалось вверх под острым углом и было наделено мне прямо в солнечное сплетение. Представив лезвие ножа наконечником стрелы, я использовал другие мелкие предметы, разложив их так, что они напоминали оперение стрелы. За ножом я полукругом расставил пиалы, чтобы они выглядели, как лук, из которого была только что выпущена стрела.
— Все верно, — с легким вздохом разочарования сказала кореянка. — Как говорит Учитель, ты действительно не оставляешь места для наставника.
— Учитель говорит не так, — уточнил я, с улыбкой вспоминая, как приятны мне были похвалы Ли, тем более высказанные в столь оригинальной форме. — Он утверждает, что я не оставляю ему места для работы.
— Посмотрим, так ли это, — поддразнила меня Лин. — Ну-ка попробуй создать композицию защищенности. Я выстроил посуду в линию в центре стола.
— Еще варианты, — потребовала Лин.
Я так увлекся конструированием, что позабыл про голод. Иногда некоторые предметы на столе не вписывались в композицию, и я избавлялся от них, ставя их на кровать.
— А теперь попробуй создать композицию, подчеркивающую мою красоту, — улыбнувшись, сказала кореянка.
— Ты тоже будешь частью этой композиции? — спросил я.
— Конечно, — ответила она.
Тут на меня нахлынуло вдохновение. Я чувствовал себя художником и творцом, создающим своеобразную комбинацию портрета и натюрморта. Я придавал телу возлюбленной различные позы, разбрасывал ее волосы по плечам и откидывал назад. Она, улыбаясь, послушно подчинялась моим приказам.
Каждой композиции мы давали название, пытались определить ее сущность. Иногда Лин с чем-то не соглашалась, и мы спорили, иногда мы обсуждали композицию с точки зрения самых неожиданных способов ее применения.
— Как бы ты мог использовать эту композицию для человека, страдающего мигренью или для легочного больного? — спрашивала кореянка.
Бывало, что я не мог догадаться сам, и ей приходилось подсказывать мне.
— Представь, как хорошо смотрелась бы эта композиция, если бы на столик попадали лучи восходящего солнца, — сказала Лин. — Что следовало бы тогда сделать, чтобы подчеркнуть их очарование?
Я выдал свою версию, и мы заговорили об ориентации композиции столика и ее связи со сторонами света и обстановкой времянки.
Сделав небольшой перерыв, чтобы перекусить, мы продолжили наши занятия, и уже через пару часов я понял, что понимаю, как формируется фэн-шуй дома. В данном случае я намеренно использую термин «фэн-шуй», поскольку он стал довольно известным в последние годы благодаря книгам некоторых западных писателей, в частности, Филиппа Веринга, написавшего книгу «Путь фэн-шуй».
Удивительным было то, что за несколько часов занятий с Лин мне удалось уловить то самое тонкое чувство гармонии, ощущение которого помогало понять и прочувствовать основные законы взаимодействия человека и окружающей его обстановки.
— У тебя все так легко получается, потому что ты уже занимался с Учителем упражнениями «яйца на острие меча», — сказала кореянка.
— Ты что-то путаешь, — возразил я. — Если бы Учитель говорил мне об этом, я бы запомнил. «Яйцо на острие меча» — слишком яркий образ, чтобы не обратить на него внимания.
— Учитель не всегда называет вещи своими именами, — сказала Лин. — Но ведь тебе не раз приходилось определять свойства местности, выясняя, подходит ли она для медитации, для отдыха или для тренировки?
— Конечно приходилось, — пожал плечами я. — Но в этом случае речь шла в основном об энергетике места.
— Это и было «яйцо на острие меча», — сказала Лин. — Разве тебе никогда не приходило в голову, что энергетика места связана с окружающей его обстановкой?
— Я как-то не задумывался об этом, — растерянно сказал я.
— Тогда подумай об этом сейчас, — сказала кореянка. — Теперь тебе предстоит сделать то же самое, что ты делал на природе, но в доме. Это менее сложная задача. Как ты считаешь, почему этот угол может вызвать заболевание, если ты достаточно часто будешь сидеть около него?
— Ну, это совсем просто, — ответил я. — Угол шкафа, около которого я нахожусь, слишком острый и жесткий, не в математическом смысле, а в ощущении, идущем от него. Его линии не смягчены, не закруглены, и когда я нахожусь близко от него, этот угол словно целится в меня, как лезвие ножа, которое я использовал на столе, чтобы создать ощущение тревожности.
— Сядь боком к нему, — предложила Лин, — и опиши свои впечатления.
— Я чувствую тяжесть в области головы и неприятные ощущения в районе левой почки, — сказал я.
— Теперь поменяй положение и посмотри, как изменится воздействие угла, — сказала кореянка.
Некоторое время я пересаживался с места на место, изучая ощущения, идущие от шкафа, кровати, стен, окна. По мере тренировки я все лучше и сильнее начинал чувствовать взаимодействие с предметами в комнате, и меня удивило, как получилось, что раньше я не обращал на это внимания.
Ощущения, исходящие от предметов напомнили мне упражнения с лезвием, которые показывал мне Учитель. Лезвие меча или ножа, приближаясь к телу, особенно к болезненным и менее защищенным его частям, типа глаз или горла, немедленно вызывает чувство тревожности и внутреннее напряжение, сопровождающееся приливом защитной энергии к находящейся в опасности зоне. Это свойство лезвия Спокойные использовали как во многих обучающих упражнениях, так и в методах энергетического лечения с помощью холодного оружия.
Теперь, когда я прислушался к своим впечатлениям, связанным с обстановкой комнаты, я заметил нечто похожее на то, что испытывал в тренировках с лезвием, но в гораздо более слабой форме.
— Странно, что раньше я никогда не обращал внимания на расстановку предметов в комнатах, где я бывал, — сказал я. — Конечно, я чувствовал себя в некоторых местах более комфортно, в других менее, но приписывал это скорее дизайну жилища, чем энергии, исходящей от предметов.
— Ты не обращал на это внимания, потому что у тебя сильный организм и устойчивая нервная система, — объяснила Лин. — Неблагоприятное воздействие предметов проявляется подобно воздействию вирусов — на человека с хорошо развитым иммунитетом и здоровым организмом они почти не оказывают влияния, но у ослабленного человека могут вызвать серьезное заболевание.
Так же, как и острые утлы, на человека давят низкие потолки. Они как бы запирают человека в ловушку, не дают ему свободы и простора. Но если низкие потолки в целом подавляют энергетику организма, то острые углы воздействуют более локально, направляя энергетику неорганического мира на твои внутренние органы.
— Что такое энергетика неорганического мира? — спросил я. — Это что, какая-то особая форма ци?
— Пространство заполнено всевозможными видами энергии, — ответила кореянка. — И естественно, что часть ее не имеет органического происхождения. Даосы считают, что определенные геометрические формы неорганических тел особым образом концентрируют и перераспределяют энергию в окружающем пространстве, и, взаимодействуя с человеческим организмом эта трансформированная неорганическая энергия начинает оказывать влияние на энергетику человека. Если воздействие неорганической энергии неблагоприятно, организм, откликаясь на угрожающую ему опасность, реагирует напряжением или тревожностью, и его излишнее напряжение может даже привести к истощению, за которым следуют болезни или патологическое нарушение циркуляции энергии, со временем приводящее к органическим изменениям.
Некоторое время мы экспериментировали с интерьером, пытаясь улучшить энергетику комнаты перестановкой мебели, внося какие-то новые предметы или драпируя тканью угол шкафа.
— Человек, от природы не одаренный чувствительностью, очень многого не замечает в окружающем мире, — сказала Лин. — Это одновременно и его счастье и его несчастье. С одной стороны, он защищен от многих мелких раздражающих и неприятных переживаний, и, пока он здоров и силен, он вообще может никогда не испытывать дискомфорта от окружающей обстановки, но, с другой стороны, он не обращает внимания и на энергетические разрушения, постепенно происходящие в его организме.
Человек, обладающий достаточной чувствительностью и знающий, как трактовать свои неприятные ощущения, способен предотвращать и останавливать вредные воздействия окружающего мира. Он учится использовать этот мир, организуя свое окружение так, чтобы оно шло ему на благо, а не во вред, и, в конце концов, он начинает получать несказанное удовольствие от возникающего у него ощущения уюта и внутренней гармонии при правильном распределении окружающего пространства, при конструировании среды своего обитания с учетом своих собственных желаний, увлечений и внутренних потребностей.
— Пожалуй, мне стоит переставить мебель в своей комнате, — сказал я.
— Поэкспериментируй, — поддержала меня кореянка. — Подобрать идеальное сочетание предметов не так-то просто. А теперь пойдем во двор.
Мы вышли из времянки. Она отделялась от других строений и сарая узким проходом, почему-то напоминающим мне окопы.
— Что бы ты сделал, чтобы вход во времянку не выглядел, как злобный оскал, чтобы в него было приятно входить, чтобы он создавал ощущение безопасности? — спросила Лин.
— По-правде говоря, мне внушает определенное неудобство это узкое пространство между времянкой и пристройками. Возникает ощущение, что оно сжимает меня со всех сторон, и, хотя погода совершенно безветренная, в нем почему-то создается впечатление сквозняка.
— Ты совершенно прав. То, что ты принимаешь за сквозняк — это ускоренное расположением строений течение ци, внешней ци, ци окружающего мира. Так что бы ты мог предложить, чтобы улучшить эту зону?
— Была б моя воля, я бы сделал здесь виноградную беседку. — сказал я. — Тогда это место воспринималось бы, как укромный и уютный уголок. Зимой, конечно, все выглядело бы не так уж и хорошо, но зато летом это место было бы очаровательным. Беседку я не стал бы делать слишком густой. Корни винограда можно было рассадить как раз у входа во времянку и пустить лозу вверх, сглаживая ощущение ловушки оскаленного рта. Кроме того, на вход можно было бы повесить декоративную ткань, прикрыть его, создавая дополнительный уют, причем ткань должна драпироваться складками, позволяющими смягчить острые утлы дверного проема. Вместо ткани можно было бы повесить бамбуковый занавес, или занавес из какого-либо другого материала, например, сплетенный из веревок типа макраме.
Читать бесплатно другие книги:
