Играй и умри Буторин Андрей

Глава 20

Сом смотрел на дерущихся и едва себя сдерживал. Он видел, как достается его другу, и каждый удар, принятый Теонгом, отдавался в нем самом почти ощутимой болью. Сначала, как и велел Фир, сталкер бегал вокруг места схватки и бормотал: «Делайте ставки! Делайте, тук тебя в так, ставки!..»

Но ему быстро надоело заниматься откровенными глупостями. Тем более, когда драка между тохасианами разыгралась вовсе не шуточная. «Йодистый калий, – скрипел он зубами, – да что же это такое? Этот непонятно откуда вылезший недокрыл изувечит сейчас моего крылана – и дело с хренцом!»

Сталкер уже начал сомневаться в том, что наговорил ему «шашечноголовый» Фир. Может, тот запудрил ему мозги специально, ради этого вот «показательного» боя? Может, эти сволочи устраивают здесь настоящий тотализатор на подобных «боях без правил»? Специально сделали Тимоху таким здоровяком, да еще с крыльями, чтобы больше ставили на него, а сами двинули против него неприметного вроде бы, но профессионального бойца, и загребут сейчас денежки совковой лопатой, а то и экскаваторным ковшом, ковать твою медь! Ну а его, Сома, назначили марионеточным букмекером, чтобы потом, если это все незаконно и их схватит за жопы полиция или что-нибудь вроде этого, свалить все на него.

Сталкер заметил, что над площадью, а особенно над местом побоища – иначе не назвать, – летают какие-то маленькие, словно игрушечные вертолетики, штуки с поблескивающим шаровидным «глазом».

– Вот суки! – вслух выругался Сом. – Да они еще все это и снимают. Ну, точно же, показательный бой со ставками! Пропал Тимоха! И я засветился!..

Сталкер снял с предохранителя автомат и собрался уже запулить предупредительную очередь в воздух, чтобы прекратить это безобразие, но тут как раз бывший недокрыл, а теперь самый настоящий крылан, и выкинул тот самый фортель с двухметровым подлетом и футбольным элементом в лучших традициях российской сборной: главное – лупануть по мячу, или хотя бы по тому, что на мяч похоже. Грубияну-недокрылу досталось здорово, Сому его даже стало жалко. Да и Тимоха, как он понял, тоже как-то сник после своей, казалось бы, удачи.

«Эх, сразу видно, что два сердца у парня, – подумал сталкер. – Жалостливый слишком. Вот когда добить недокрыла-то! И делу хренец».

– Не оборачивайтесь, – вдруг услышал он сзади. – Это я, Фир. Настало время очередного этапа. Сейчас здесь начнется бедлам. Не упускайте меня из виду. А сейчас прекратите драку тохасиан и скажите Макуру, так зовут второго тохасианина, что Фир им доволен, он может быть свободен. А вы с Теонгом – сразу ко мне. И предупредите обо всем Теонга, пусть тоже выполняет все, что я скажу.

– А сколько ты со всего этого получил? – на всякий случай спросил все еще сомневающийся сталкер.

– Пока ничего, – хладнокровно ответил Фир. – Но самое малое, что мне светит, – промывка мозгов. Точнее, их высасывание.

– А самое большее? – машинально спросил икнувший вдруг Сом.

– После высасывания меня перекрутят на фарш. Ну, точной технологии я не знаю, но поговаривают, что из людей получаются неплохие котлетки для людей же. Теперь ты удовлетворен? – перешел вдруг на «ты» Фир. А глаза его сделались холодными и колючими, словно ему захотелось попробовать котлетку, сделанную из самого Сома. «Рыбную котлетку, – додумал сталкер. – Для разнообразия меню, солить твою плешь».

– Удовлетворен, – буркнул он. А потом хлопнул вдруг Фира по плечу и подмигнул: – Не ссы, прорвемся.

Фир молча кивнул, отошел на пару шагов и достал из внутреннего кармана куртки нечто, напоминающее то ли мобильник, то ли пульт от телика. Нажал на нем пару кнопок, и Сому показалось, что толпа начала понемногу редеть. Вот он заметил, как один человек вошел в двери стоявшего вплотную к площади здания, второй… Точно сосчитать у него, конечно, не получилось, но по примерным прикидкам таких ушедших было десятка два-три, от силы четыре. На площади же осталось еще не меньше пяти сотен народу.

Сталкер увидел, как Фир снова нажимает кнопки на пульте. И тут площадь вздрогнула, словно по людским толпам пропустили заряд электрического тока. А потом вся эта людская масса взревела. И началось такое, от чего содрогнулся даже привычный к кровавым побоищам сталкер. Люди били друг друга. Но били так, словно перед ними стояли их самые злейшие враги. Они выкрикивали проклятья и дубасили стоявших рядом кулаками, головами, коленями, а упавших топтали и прыгали на них, заливая брусчатку площади кровью. Алое буквально потекло реками. Такой жесточайшей, масштабной и, самое главное, беспричинной бойни Сом никогда еще не видел. Оставалось лишь сопоставить нажатие Фиром кнопок на пульте, после чего все началось, с тем, что «шашечноголовый» предупредил: скоро «начнется бедлам». Так значит, это сделал он? Но как?!.. И зачем?.. Эпический опус, кто он вообще такой, этот Фир? Дьявол во плоти?..

Но что же теперь делать: послушаться его или забирать Тимоху и делать отсюда поскорее ноги? Нет, ноги им делать все равно некуда. А этот чертов Фир, валять твою кладь, предупреждал о странных, нелогичных вещах… Но крылатого друга выручать в любом случае надо. Это, между прочим, и сам Фир велел.

К счастью, Сом находился довольно близко от места поединка крылана с недокрылом, так что кровью, пока он к ним пробирался, его забрызгало несильно. Так, всего лишь с головы до пят. Утерев лицо, он разглядел недокрыла – хотя теперь его красное одеяние ничуть не выделялось из общей цветовой гаммы – и дернул его за рукав:

– Эй, ты, Макар, или как там тебя… Хорош прыгать, яйца растрясешь. Мужик с головой в клеточку сказал, что ты свободен.

Тохасианин, пытавшийся в тот момент атаковать крылана, замер и перевел взгляд на Сома:

– Он сказал, что доволен мной?

– Он охрененно доволен, чуть не уписался. Можешь лететь домой, недоптичка.

– Меня зовут Макур, – глядя прямо в глаза сталкеру, четко произнес недокрыл.

– Очень приятно, ковать твою медь, – дурашливо раскланялся Сом. – Ты свободен, Макур, усек?

– Что ты делаешь? Зачем? – тяжело дыша, спросил Тимоха, окровавленный, но вроде относительно целый.

– Делаю то, что велено, – буркнул сталкер. – Все, представление окончено. Сейчас главное начнется. Пошли к Фиру. Командовать будет он. Слушайся его приказов, не переспрашивая.

– Кто он, этот Фир? – бросив свирепый взгляд на недавнего противника, который почему-то не спешил уходить, спросил крылан. – Почему я должен его слушаться?

– Не ты, а мы, – уточнил Сом. – Это он мне приснился, я не успел тебе рассказать… Сейчас только от него будет зависеть, спасемся мы или нас сожрут, солить твою плешь. Причем вроде как в самом прямом смысле.

– Как это сожрут?.. Кто сожрет?.. – оторопел Тимоха.

– Киберы, – подал вдруг голос недокрыл в красном одеянии. – Только ты можешь не бояться, – вперил он взгляд круглых белых глаз в своего недавнего противника, – из тохасиан получается непригодная биомасса. И ментальная установка с нами не работает. Так что нас просто убьют и выбросят на помойку.

– А теперь, эпический опус, подробней, – оглядевшись и увидев приближающегося к ним Фира, решительно сказал сталкер. – Что за киберы, что за установка, что тут у вас вообще, валять твою кладь, происходит?..

– Значит, вы «внешники»? – усмехнулся Макур. – Ну да, разумеется, иначе откуда бы он… В общем, вы попали туда, куда лучше бы не попадать. Эта планета называется Эдила. Некогда цветущая и свободная. Очень быстрыми темпами развивалась наука. Чересчур быстрыми. Здешние ученые вошли во вкус и стали создавать то, что создавать следует, лишь хорошенько обдумав все последствия. А они… они создали то, чем не успели научиться управлять. Хотели создать себе помощников, а создали хозяев. Этот мир захватили киберы – механические подобия людей. Только более сильные, быстрые и выносливые. Практически вечные. Вот только мыслить они без помощи людей не могут. Первые образцы питались ментальной энергией, дозированно передаваемой специальными операторами-донорами. Однако ученые сваляли дурака, не предусмотрев в устройстве киберов блокиратор, прекращающий «отсос» ментальной энергии, когда это становилось небезопасным для донора. Так и прошляпили тот момент, когда киберы стали «высасывать» доноров досуха. Спохватились слишком поздно: киберы к тому времени научились воспроизводить себе подобных, параллельно создав ментальные установки для «высасывания» ментальной энергии людей. «Высосанных» людей они перерабатывают в биомассу, которой кормят немногочисленную обслугу. Остальные же люди живут в резервациях на «подножном» корму, ожидая своего часа неминуемого знакомства с ментальной установкой киберов.

– Но это всего лишь легенда! – услышав последние фразы Макура, сказал подошедший Фир.

– Значит, мы живем в легенде, – сухо улыбнулся недокрыл.

– Я имею в виду легенду насчет биомассы, – пояснил клетчатоголовый. – Ментальные установки – да, безусловный факт. Кстати, нашей следующей целью я и вижу уничтожение местной установки, чтобы вывести из строя киберов. Без мыслительной энергии они всего лишь пустые болванки, куклы. А сейчас – хватит болтать! Уже поднята тревога. Я заблокировал управление этим павиль– оном со стороны сценаристов. Да киберы и так уже поняли, что творится нечто неладное. Как они ни любят кровавые побоища, но такой масштаб не укладывается даже в их рамки. Так что скоро они сюда заявятся восстанавливать порядок. Это и будет наша самая главная битва – надо будет сдерживать врага хотя бы минут двадцать, а я за это время попытаюсь добраться до ментальной установки и выключить ее.

– Подождите! – взмахнул Тимоха белыми в кровавых брызгах крыльями. – Так это побоище вы устроили?! Но как?!.. И чем же тогда вы сами лучше этих ваших киберов, если уничтожаете людей вот так, запросто?

– Здесь уже не осталось людей, – отмахнулся Фир. – Прежде чем подать сигнал на агрессию куклам, я дал команду людям выйти из павильона. Здесь было не так много людей. И эти алые реки вокруг – вовсе не кровь, а просто ее заменитель, краска.

– И все-таки, ковать твою медь, – подключился к разговору Сом, – мне тоже ни хрена непонятно, что это за павильоны, что за куклы, как и зачем ты ими управляешь?.. И зачем все это нужно вашим долбаным киберам, валять твою кладь?.. Давай, выкладывай по-быстрому, пока твои киберы не прибыли.

– Ну что ж, – оглядевшись, вздохнул Фир, – пока не прибыли, расскажу, сколько успею. И впрямь будет лучше, если вы поймете подоплеку…

– Не тяни, солить твою плешь! – прикрикнул сталкер.

– Хорошо… Так вот, киберы могут многое, но творчество для них неподвластно. Однако они жаждут развлечений. Для этого в их зонах обитания – в так называемых центрах – живет немногочисленная обслуга из людей, сценаристы. Сценаристы устраивают для киберов различные реалити-шоу с привлечением как ничего не подозревающих людей, так и специальных «артистов», а также весьма реалистичных кибернетических кукол. Перед вами как раз один из таких сценаристов. – Фир чуть поклонился и продолжил: – Одним из любимейших шоу является проникновение через порталы представителей иных миров. Особый интерес обусловлен тем, что чужаки, шокированные попаданием из родного мира невесть куда, ведут себя совершенно непредсказуемо. В этом смысле вы двое подвернулись как раз очень кстати, ведь порталы не открывались уже очень давно. Мы, сценаристы, создаем полигоны, павильоны и декорации, в которых устраиваем для ничего не подозревающих «гостей» различные испытания на потеху киберам. Если участник остается в живых, его либо используют в будущих шоу в качестве артиста, либо отправляют в ментальную установку – как захочется киберам.

Увидев, как злобно сверкнул на него глазами Сом, Фир торопливо затараторил:

– Это правда решаем не мы! Все подобные вопросы в ведении киберов!

– Ладно, – буркнул сталкер, – а почему Тимоха стал сначала таким же, как я, а потом – таким вот, крылатым?

– Сейчас объясню… – снова быстро огляделся сценарист, не заметил никаких изменений и продолжил: – Киберы создали биопреобразователи, так называемые БиПы, которые модифицирует тела чужаков под человеческую структуру, используя в качестве эталона ДНК людей. Но таким эталоном теоретически может служить любая ДНК. БиПы установлены во всех местах возникновения порталов, там они выполнены в виде арок, и портальные пришельцы, попадая на Эдилу, невольно проходят через БиП. Киберы это задумали для того, чтобы чужаки имели привычный им, киберам, вид. Ну и, попутно, БиПы лечат, чтобы новенькие не занесли никакой заразы на Эдилу. Плюс если что не так с организмом – недостает чего, или наоборот лишнее, – преобразователь это исправляет. Все происходит довольно быстро, а тот, кто внутри, ничего даже не чувствует. Попутно чужаку внедряется знание эдилианского языка, он становится основным, базовым. А уже потом, пройдя обработку в БиПе, пришельцы из порталов перемещаются в театральную зону с приготовленными декорациями. Так же было и с вами. Что касается уважаемого Теонга, то в первый и второй раз, то есть при проходе на Эдилу и в случае с гигантской змеей, в БиПе использовалась ДНК человека. А в последний – его собственная, тохасианская ДНК.

– То есть если я пройду этот ваш БиП со своей ДНК, то, как и он, – обрету крылья?.. – радостно сверкнул глазами Макур.

Ответить Фир не успел. Из дверей окружавших площадь домов – хотя, в свете последних событий, скорее можно было предположить, что это обычные декорации, нарисованные фасады, – повалили блестящие и черные киберы. Таких Сом уже видел, когда пробил автомобилем стену. И в руках у них были памятные сталкеру блестящие трубки.

– Вот, – дрогнувшим голосом произнес сценарист. – Началось! Теперь нужно драться. И сдерживать их как можно дольше. У тебя найдется для меня оружие?

– Зачем тебе оружие? Ты же хотел бежать к этой своей установке? – заметил сталкер.

– Сейчас не убежать незамеченным. Надо связать их боем.

– Боем? – начал злиться Сом. – Вот этих непробиваемых, ковать твою медь, терминаторов – боем? С учетом, что нас, тук тебя в так, трое, а их… сколько их уже там?.. Три… четыре десятка?!..

– Нас четверо, – послышалось сзади.

Сталкер обернулся. Одетый в кроваво-красное недокрыл Макур пристально, не мигая, смотрел на Сома своими птичьими круглыми глазами, словно гипнотизируя.

– Ну, тогда коне-е-еечно!.. – протянул сталкер. – Тогда, эпический опус, киберы, считай, уже разбиты.

– Дай мне оружие! – протянул шестипалую руку Макур.

– Я его не рожаю. Не та система размножения, солить твою плешь.

– У тебя четыре автомата.

– Один – это Тимохин. На, Тимоха, держи, что я за тебя тяжести таскаю? – Сом перебросил один автомат напарнику.

– Второй – мой, – схватился за АКСУ Фир, но тут же отдернул руку, когда сталкер шлепнул по ней:

– Не хапай, не спросясь, и спросясь, не хапай! Этот теперь разве что как дубину использовать, патронов к нему нет. На вот этот, тут еще с полмагазина должно быть.

– Вот тебе и четыре, – повернулся к Макуру Сом. – Шел бы ты домой, парень.

– Не пойду. У меня нет дома. Мой дом остался на Тохасе, а здесь я не смогу завести новый, пока верховодят эти…

– Давай я ему гранату дам? – сжалился над земляком Тимоха.

– Ну, дай, только объясни, что там к чему.

– Я сам знаю, – пробурчал Макур, принимая от крылана гранату.

– Ну, теперь терминаторы драпать будут – не остановишь, – хмыкнул Сом.

Между тем «терминаторы» открыли огонь. И сталкер почувствовал вдруг противоречащее ситуации спокойствие, будто сбросил с плеч тяжкий, непосильный груз. Мало того, он ощутил себя по-настоящему счастливым, наконец-то все стало понятным и ясным: у него есть реальное задание, рядом с ним – боевые соратники, впереди – настоящий враг.

Глава 21

Настроение Фира, которое металось из крайности в крайность – от восторженной эйфории до полного отчаяния, – с появлением киберов тоже странным образом стабилизировалось. Паника и сожаление от затеянного прошли, как утихла и неоправданная уверенность в неминуемой победе. Он просто объективно, насколько это было возможно, оценил обстановку и сделал некоторые выводы, основываясь, опять же, только на собственном не очень большом опыте и на профессиональной интуиции, чутье, которое не раз его выручало при воплощении в жизнь сложных сценариев.

Итак, думал Фир, что мы имеем? Около сорока киберов, вооруженных лучеметами. Это много. Однако имеется большой шанс, что оружие у них установлено сейчас в режим парализатора; вряд ли, не разобравшись еще в ситуации, они примутся стрелять на поражение – все-таки живые люди, а точнее, их мозг, важны в качестве «мыслительных батареек». Конечно, будучи парализованным, много не навоюешь, но паралич рано или поздно проходит, а вот смерть – никогда. Еще один плюс – это продолжающийся на площади хаос. Куклы-статисты старательно выполняли программу, отданную им с карманного пульта управления. Агрессия, заложенная в эту программу, могла закончиться только с полным выключением или уничтожением «кукол». А уничтожить или выключить такое количество беснующихся механических особей – дело непростое и небыстрое. К сожалению, невозможно было запрограммировать их агрессию против самих киберов – эти ограничители были «прошиты» в схемы намертво, – но и без этого статисты создавали киберам отличную помеху для прицельной стрельбы. Правда, имел место и обратный эффект – попадать в самих киберов было точно так же трудно.

Теперь что касается их, мягко говоря, небольшого отряда. Свояк – или теперь уже лучше сталкер Сомов, а то и попросту Сом, – это, конечно, подарок, тут никаких сомнений. Как он сам выражается, и к дедке не ходи. На него в бою можно положиться – воевать он умеет лучше их всех вместе взятых. Урод – то есть, простите, Теонг, – судя по наблюдениям за ним во время игры, конечно, сильно прогрессировал, да и Сом его кое-чему научил. И научил, надо сказать, неплохо. Но это еще не все. Его поведение недвусмысленно доказывает, что БиП, используя тохасианскую ДНК, вернул ему не только крылья, но и боевые навыки его крылатых предков. Ну, пусть даже не навыки, их через гены все-таки вряд ли можно передать, но хотя бы сам боевой дух, уверенность в своих силах, смелость. А вот с его земляком Макуром дело обстоит куда хуже. Тот больше хорохорится, чем действительно умеет воевать. Ну да, с Теонгом он дрался вполне вдохновенно, но по сути-то больше махал руками-ногами, чем действовал действительно тактически. А сейчас от него и вовсе толку нет. Много он тут с одной гранатой навоюет? Надо, кстати, еще раз напомнить всем, что статисты – это всего лишь куклы, а то видно уже, как Сом и Теонг машинально перестают стрелять, когда есть вероятность попасть в статиста. Так и Макур побоится в нужный момент бросить гранату!

В общем, с этой троицей все более-менее понятно. По десятибалльной шкале им можно поставить оценки девять – шесть – два. То есть Макур с Теонгом даже до одного Сома недотягивают.

Ну а он сам? Может он себе поставить хотя бы пятерку? Только если с очень большой натяжкой. В стратегии и тактике он, пожалуй, кое-что сечет – сколько уже виртуальных боев за плечами! – а вот по части стрельбы и, если можно так выразиться, физическим характеристикам едва ли лучше того же Макура. Пусть в среднем будет пятерка. И что в итоге? Двадцать два балла на четверых. Негусто. Ну, что уж имеем. Тем более, их цель не полное уничтожение киберов, а только отвлечение их внимания для того, чтобы он, Фир, сумел выбраться отсюда незамеченным и добрался до ментальной установки. Делать это сейчас – безрассудно. Даже если ему удастся выйти из павильона – а киберы как раз сосредоточены возле выходов, – то пройти по сектору до установки ему не позволят другие киберы, которых хватает и за пределами павильона. Поэтому нужно навязать здешним киберам такой бой, чтобы они вызвали подмогу. Конечно, ребятам тогда придется совсем туго, но у него появится куда больше шансов.

Между тем Сом с Теонгом вели очень грамотную стрельбу. Патронов зря не тратили, стреляли короткими, по два-три выстрела, очередями, и только прицельно. А вот в статистов и впрямь опасались попасть.

– Не бойтесь задеть статистов! – крикнул им Фир. – Это не люди, механические куклы! Всех людей я вывел.

Сом с Теонгом переглянулись, и сталкер раздраженно хлопнул себя по лбу. После этого он, на взгляд сценариста, повел себя странно – стал стрелять по ближайшим статистам. Те, выглядевшие как настоящие люди, и повели себя совсем по-людски. Стали кричать от боли, корчиться, пытаться убежать от опасности. При этом они спотыкались об уже упавших, падали сами, а сталкер одиночными выстрелами добивал их. Когда образовалась приличная груда «трупов», Сом перебежал к ним и залег за этот импровизированный бруствер, взмахом руки пригласив присоединиться к нему остальных.

Фир, который больше других знал об истинной природе кукол и только что объявивший об этом другим, сам, тем не менее, подобрался к «брустверу» с долей брезгливости и опаски. И тут же напоролся на печальный взгляд одного из «трупов». А точнее, полутрупа – сразу в двух смыслах. Во-первых, статист был еще работоспособен, а во-вторых, у него отсутствовала нижняя часть тела. Непонятно, как так получилось – не мог же Сом перерубить его очередью?.. Это говорило только об одном: киберы использовали лучеметы не в парализующем режиме, а в самом что ни на есть максимальном, боевом.

На обнаженном «полутрупе» висел зеленый галстук. Правда, теперь его истинный цвет можно было определить лишь по отдельным, не залитым кровью-краской участкам. Статист грустно, не моргая, смотрел на Фира.

– Ну вот, – со вздохом проговорил он, – я теперь остался без трусов. Негоже. Ах, как негоже! В таком месте…

Сценарист, не в силах более выдержать этот трагический взгляд, пустил статисту пулю в лоб. Тот, хрюкнув, затих. Лицо его расплылось в подобии блаженной улыбки. Стволом автомата Фир сдвинул полутруп в сторону и пристроился между двумя другими, более «благообразными» с виду статистами. Поймал в прицел кибера и начал стрелять. Кибер скрылся за «живыми» еще статистами. Хотелось верить, что не просто скрылся, а упал. Но убедиться в этом не представлялось возможным, и сценарист выбрал новую цель.

По ним тоже стреляли. Киберы быстро просекли, откуда исходит опасность. И теперь вокруг то и дело раздавалось шипение разрезаемых лучами тел. По счастью, пока кукольных. Но вот случилось и то, чего больше всего боялся Фир. Сом, приподнявшись, чтобы поправить сползшее с бруствера тело, с хриплым криком вдруг рухнул на землю. Над ним тут же склонился Теонг.

– Что с ним? – одеревеневшими губами выкрикнул сценарист.

– Грудь… – откликнулся тохасианин. – Поперек… – В голосе крылана явно слышались слезы.

– Насмерть?.. – холодея, спросил Фир.

– Пока нет, но…

– Глубоко?..

– Да… Справа перерезаны ребра.

– Пусть возьмет… мой… автомат… – раздался полустон-полухрип сталкера.

Макур, который изнывал до этого от безделья и невозможности ничем помочь товарищам, тут же, согнувшись, добрался до раненого и, взяв его оружие, с азартом стал поливать направивших на них лучеметы киберов.

– Патроны береги, тук тебя в так! – рыкнул на него Теонг. – Их у нас и так кереус накакал.

Макур стал стрелять более экономно. Фир крикнул Теонгу:

– Сможешь его перевязать?

– Чем?.. – горестно откликнулся крылан, но тут же ответил себе сам: – Можно снять рубахи с кукол… Хорошо, попробую, но ты сам-то стреляй, что мы из одного ствола пукаем?

Сценарист, в очередной раз с удовлетворением убедившись в полезности произошедших с тохасианином изменений, изготовился к стрельбе. И увидел, как во все входы-выходы павильона один за другим полезли киберы. «Что ж, – подумал он, – им подмога все-таки пришла. А вот нам ее ждать неоткуда».

Однако, как оказалось, в этом он ошибался.

– Чертенок! – услышал он сзади знакомый до боли голос. – Чертенок, я здесь!

– Айна? – обернувшись и увидев бегущую к нему, пригнувшись, любимую, выдохнул сценарист. – Ты почему здесь?

– Потому что здесь я нужней, – добравшись до него, Айна пристроилась рядышком. – Я услышала шум, стрельбу… Как я могла отсиживаться, когда ты в опасности?

– Но теперь в опасности и ты тоже!

– Плевать! Лишь бы рядом с тобой. И потом, смотри, что я нашла в реквизитной.

Девушка выставила руку, в которой сжимала рукоятку небольшого лучемета с коротким бочкообразным стволом.

– Я и запасные аккумуляторы нашла, целых пять штук, – похлопала она по висевшей на плече сумке. – А еще аптечку.

– Аптечку? Это здорово! – услышал их разговор Теонг. – Сома ранило. Иди, помоги мне обработать рану.

– Я сама обработаю, – переползла к раненому Айна. – Ты лучше стреляй, вон их сколько уже.

– Айна! – позвал девушку Фир. – А как ты вообще сюда попала?

– Так из подсобок сюда коридор ведет. Ты что, не знал?

– Знал… – выдохнул сценарист. – Ох, балбес!.. Ребята, я тогда побежал. Может, успею, пока они вас… – он хотел сказать «не убьют», но зловещие слова не сумели слететь с его языка. Зато он воскликнул другое: – Айна! Ты идешь со мной!

– Прости, Чертенок, но вот уж хренушки, – не отрываясь от перевязки, ответила девушка. – Не надо позорить ни меня, ни себя.

– Айна! У тебя ребенок! – почти простонал Фир, понимая уже, что подруга не сдастся.

– Вот именно, – отрезала она. – Пусть лучше умрет не родившись, чем живет в этой клоаке. Дуй давай, Чертенок, не трать напрасно время.

Фир скрипнул зубами, но он отлично знал: Айну не переспорить. Тем более в таком принципиальном вопросе. Поэтому он только махнул с досады рукой и очень удивился, когда эта рука отлетела на пару метров в сторону. А потом пришла боль – дикая, жгучая.

Глава 22

Теонг очень боялся, что Сом умрет. Теперь, после рассказа Фира о биопреобразователях, он знал, что друга можно спасти. Но требовать сейчас, чтобы Сома отнесли к БиПу и вылечили, было и глупо и, по большому счету, подло. Плюнуть на общее дело ради жизни одного бойца – стратегически неверно. Да и невозможно это сейчас в принципе – их сожгут из лучеметов еще до того, как они доберутся до этого самого БиПа. Поэтому Теонг радовался уже появлению этой девушки, Айны, с медикаментами. Радовался и надеялся, что друг дотянет до того момента, когда проход к БиПу станет безопасным. А это будет возможно, только если перестанет работать ментальная установка и киберы превратятся в больших безмозглых кукол. Так почему Фир не идет выключать эту установку?!..

Тохасианин лишь вполуха слышал спор между сценаристом и Айной, а когда перевел взгляд на Фира, с изумлением увидел, как рука клетчатоголового парня отлетает в сторону.

Сценарист непонимающим взглядом уставился на свою отдельно лежавшую руку, потом перевел его на фонтанирующий алой кровью обрубок и лишь тогда по-детски жалобно закричал.

Айна, тут же забыв о Соме, рванулась к любимому, но Теонг жестко остановил ее, рванув за руку. Ему очень хотелось рявкнуть на девушку, однако он сдержался и сказал твердо и сухо, тоном, не допускающим возражений:

– Вернись к сталкеру и закончи перевязку. Фиром пока займусь я.

Не сразу, но до Айны все-таки дошел смысл сказанного. Она, белая, как перья на крыльях Теонга, неуверенно кивнула, и тогда тохасианин отпустил ее руку. Постоянно оглядываясь на Фира, девушка возобновила перевязку Сома, а Теонг усадил сценариста на пол, прислонив спиной к брустверу. Затем, оглядевшись, он увидел валявшуюся неподалеку верхнюю половину тела статиста в зеленом галстуке, присев, дотянулся до нее и подтащил поближе. С трудом развязал заскорузлый от высохшей крови-краски узел, вернулся к начавшему закатывать глаза сценаристу и туго перетянул галстуком культю. Кровь сразу перестала фонтанировать.

– Я остановил кровотечение, – громко сказал Теонг Айне. – Закончишь с Сомом, займись своим парнем.

Девушка, до сих пор испуганная и бледная, послушно кивнула.

– И возьми себя в руки! – строго добавил Теонг. – Не время для соплей и обмороков.

Автомат Макура захлебнулся и стих.

– Патроны!.. – выкрикнул земляк Теонга.

– Нет больше патронов. Возьми автомат Фира, он все равно не стрелок.

Сказав это, тохасианин посмотрел на свой автомат. Что же получается? Стрелять сейчас могут только они с Макуром. Когда закончит перевязку, к ним присоединится Айна. И то лишь в том случае, если для нее не найдется новой перевязочной работы. А там и патроны кончатся. Потом и гранаты, которых всего-то штуки три осталось, если он не сбился со счету… И – все?.. Киберы их уничтожат, тут и к дедке не ходи, как говорит Сом. То есть все напрасно? Они умрут просто так, будут валяться здесь, как эти вот пустышки-статисты? Нет, так не пойдет. Так не годится, валять твою кладь! Нужно идти до конца! Есть единственный выход, и единственный исполнитель задуманного – он сам. Значит, надо идти и погибнуть. Погибнуть с чистой совестью, с ощущением, что сделал все возможное… Нет, так тоже не годится. Нужно сделать это все возможное и даже больше того, а погибнуть – дело нехитрое, всегда успеется. На кону сейчас не только собственная жизнь, но и жизни друзей – старого и новых.

Теонг повернулся к Фиру. Сценарист был смертельно бледным, но находился в сознании. Берет он давно потерял, и его короткий ежик волос в крупную черно-белую клетку выглядел клоунской шапочкой. Крупные капли пота сбегали по лбу на лицо Фира и, собираясь там в ручейки, стекали за ворот рубашки.

– Послушай, – тронул его Теонг за здоровое плечо. – Ты должен мне объяснить, как выбраться отсюда и где находится установка, которую нужно уничтожить.

– Ты не сможешь… – прошептал сценарист сухими, потрескавшимися губами.

– Я не о своих способностях спрашиваю, – осклабился тохасианин, и на его птичьем лице эта ухмылка выглядела жутковато и даже зловеще. – Я спрашиваю, как выйти отсюда, как найти установку и как ее уничтожить.

– Выйдешь… как зашла Айна… Спроси у нее… Установка в четырех кварталах отсюда на север… в сторону гор… На площади в виде треугольника… Там здание… Серебристо-черный куб… Он охраняется… Не знаю, как ты попадешь внутрь…

– А сам ты как собирался?

– Не знаю… Наобум… Думал, там видно будет.

– Я кое-что знаю, – продолжая палить уже не очередями даже, а одиночными выстрелами, сказал слышавший все Макур.

– Говори! – Теонг перебрался ближе к нему.

Макур заговорил, четко и сухо, почти как автомат в его руках:

– Меня туда водили. Когда не знали еще, что на тохасиан установка не действует. Нас «обслуживали» на четвертом этаже. В здании есть лифт, но нас было много, вели по лестнице… Там длинная комната, посередине – транспортная лента. По обеим сторонам от нее – кресла. На передних ножках и подлокотниках ремни с защелками, чтобы фиксировать… донора. Над каждым креслом колпак. Его надевают на голову и… через пятнадцать-двадцать минут человек – овощ. По сути труп. Снимаются держатели, тело падает на ленту и увозится… не знаю куда. Меня вывели так же, как и привели. А люди, их было около сорока, падали на ленту и уезжали, уезжали… У них были пустые глаза. Совсем пустые. Стеклянные, мутные. Страшно.

– Но где же сама установка?

– Где-то внутри. Мне ее не показывали. Можно посмотреть, куда идут провода от кресел. Только я думаю, саму установку искать бессмысленно. Вряд ли это что-то маленькое. Может, все здание – это и есть установка. Как ты его уничтожишь?

Теонг не ответил. Макур выстрелил, но боек щелкнул вхолостую.

– Патроны!.. – бескрылый тохасианин с досадой отшвырнул автомат.

– Возьми мой, – отдал ему оружие Теонг.

– А ты?

– У меня есть граната. У Сома тоже должна остаться одна. Возьму еще его нож. Думаю, он не обидится.

– Нож… не дам… – прохрипел сталкер, который, хоть и лежал с закрытыми глазами, словно мертвый, оказывается, все слышал. – Ножом… никак… Гранатами… гадов… у них… оружие… – При каждом слове, произносимом Сомом натужно и отрывисто, в его груди хрипело и булькало.

Тохасианин понял, что имел в виду друг, и, хоть тот этого и не видел, согласно кивнул.

Макур взял автомат Теонга и вновь принялся экономно стрелять одиночными патронами.

– Есть мысль… – как бы между делом бросил он после очередного выстрела.

– Не тяни, – поморщился Теонг.

– Эта ментальная энергия как-то ведь передается киберам. Они не ходят за ней в то здание, они ее получают сразу. Значит, там есть передатчик. А на крыше того здания имеется конструкция… Можно подумать, украшение. Но киберам не нужны украшения. Так что, скорее всего…

– …это антенна! – закончил вместо земляка Теонг. – Тогда ее нужно вывести из строя!

– Но если мы ошибаемся… – начал Макур.

– …тогда мы проиграли, – вновь завершил мысль крылатый тохасианин. – Но другого варианта все равно нет. Так что моя цель на крыше, ковать твою медь.

– Что ковать?.. – не понял Макур.

– Будем ковать все, что куется, и валять все, что валяется. А также и наоборот, – ответил Теонг, зловеще прищурив глаза.

– И солить… – булькнул Сом.

– И солить, – согласился тохасианин. – Все их хренучие круглые плеши.

Айна, занятая уже обработкой культи Фира, рассказала, как пройти из павильона в подсобные помещения.

– Дальше я сама плохо знаю, меня ведь Черте… Фир вел. Ищи выход. Или через окно… Там есть окна, только высоковато, не спрыгнуть. Может, найдешь веревку или что-нибудь такое. Там полно всякой всячины.

– Высоковато? – удивился тохасианин. – Разве павильон не прямо на земле стоит?

– Нет. Под ним ведь всякие механизмы, машины… Так что мы примерно на высоте третьего этажа. Прыгнешь – ноги сломаешь.

– Там разберемся, – ответил Теонг.

Он взял у Сома гранату и положил в подсумок к своей. Макур хотел отдать ему последнюю, но тохасианин возразил:

– Не надо, вам нужнее.

Макур молча кивнул. И тот, и другой понимали, в каком случае скорее всего пригодится эта граната. Патроны автоматов и аккумуляторы лучемета рано или поздно иссякнут, причем рано куда более вероятно, нежели поздно. А одной гранатой всех киберов не уничтожишь. Но и сдаться – значит попасть в ментальную установку и стать кормом для себе подобных. Так не лучше ли уйти всем разом в никуда, избежав подобной участи? Правда, в этом случае напрасно погибнет Макур, да и то как сказать… Вряд ли киберы оставят его в живых после того, что он делал.

Теонгу же гранаты были нужны для осуществления его плана. Как минимум одна – чтобы по совету Сома добыть лучемет. А вторая – чтобы свалить антенну ментальной установки. Вот только хватит ли для этого гранаты? Но гадать нечего, лучше уже идти и смотреть, что там и как. Вернее, идти и делать. Как угодно, несмотря ни на что. Хоть зубами грызть! Тук тебя в так…

Теонг поймал себя на мысли, что ведет себя, говорит, рассуждает, даже использует порой специфичные фразы, почти как его друг сталкер Сом, а не как тот пугливый доходяга, которым тохасианин совсем недавно был. Наверное, это изменение происходило постепенно, и уж конечно тут не обошлось без находящегося с ним рядом «примера для подражания», а по сути – настоящего учителя и наставника. Но все же кардинальный скачок произошел в нем после приобретения крыльев. И, конечно, не в самих крыльях тут было дело. Просто вместе с ними он получил и боевой дух, и бесстрашие, и все прочие прогрессивные черты, присущие некогда его крылатым предкам и утраченные тохасианами в процессе эволюции. А точнее, инволюции, или, если уж совсем точно и правильно, – деградации.

Ну что ж, он изменился как раз вовремя. Теперь есть реальная возможность узнать себе цену. И это уже не игра. Игры кончились. Даже те жестокие игры, что проводились в усладу киберам. Теперь никаких «играй или умри». Даже никаких «играй и умри». Теперь уже «умри, чтобы жили другие». Ну а если при этом все же останешься жив, проигрышем это считаться не будет. А вот умереть просто так – по глупости или по слабости, – значит проиграть безоговорочно и бесславно. И не в игре, а в самой своей бессмысленной жизни.

– Удачи вам! – кивнул Теонг остающимся у «бруствера» друзьям. – Постарайтесь остаться живыми.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и, пригнувшись, побежал к небольшой неприметной двери, которую показала ему Айна. К счастью, статисты, хотя их ряды уже и заметно поредели, продолжали метаться по павильону, с запрограммированной агрессией набрасываясь на себе подобных. Это сумбурное мельтешение позволило тохасианину пробраться до заветной двери почти незамеченным. Почти – потому что как раз за пару шагов до цели на него набросился здоровенный верзила и завопил во все горло:

– Птицы все зерно склевали! Вон уже какие жирные твари, от земли оторваться не могут! Все сюда! Все сюда! Бей пернатых воришек!..

Теонг уложил горлопана сильным ударом в переносицу. Правда, тот сразу вскочил, но орать перестал и куда-то умчался. Однако своими воплями он привлек внимание киберов возле ближайшего выхода. Двое из них – блестящий и матовый – быстрым шагом направились в сторону тохасианина.

Теонг повернулся к заветной двери. Толкнулся в нее – закрыто!.. Ударил всем телом – дверь даже не дрогнула. Прежде тохасианин уже запаниковал бы, но сейчас он начал лихорадочно соображать. Ключа нет. Да и дверная ручка выполнена в виде цельного гладкого шара без единого отверстия или щели, замочной скважины нет. Взорвать замок гранатой? Но как? Просто бросить в дверь? Граната отскочит и взорвется не там, где надо. Как-то прикрепить к ручке? Чем-то привязать, например… Но ручка, зараза, такая гладкая!.. Теонг машинально взялся за нее и случайно потянул на себя. Дверь стала открываться.

«Болван, идиот, кусок тернячьего дерьма! – стал мысленно поносить себя тохасианин. – Если ты хотел потратить гранату на открытую дверь, то чего от тебя можно ждать в действительно сложной ситуации? А ну, соберись, тук тебя в так!»

Собраться действительно требовалось, и как можно скорей. Киберы были уже совсем близко, и оба одновременно подняли свои блестящие трубки-лучеметы.

Теонг распахнул дверь и впрыгнул в дверной проем. Закрывать за собой дверь было уже некогда. Он побежал по широкому освещенному коридору, на ходу доставая из подсумка гранату. По левой стене коридора, на равном расстоянии друг от друга, имелись двери. Наверное, за одной из них недавно и пряталась Айна. А раз так, то как минимум одна из них должна быть открытой. Тохасианин, держа в руке гранату, ударял плечом в каждую дверь, тут же вспомнил свою недавнюю ошибку и стал пробовать открывать двери на себя. Ни одна из них не поддавалась. А между тем по полу коридора уже застучали подошвы преследователей. Зашипев, чиркнул по стене рядом с Теонгом, горячий луч. Запахло горелым пластиком. Тохасианин инстинктивно отпрыгнул и уперся спиной в соседнюю дверь. Та неожиданно открылась, и Теонг едва не упал навзничь. С трудом устояв на ногах, он прикрыл дверь, тут же отогнул стопорные усики у гранаты и вынул кольцо. Затем осторожно выглянул в коридор. Киберы были совсем рядом. Если бросить гранату, она не успеет взорваться, механические ублюдки просто отбросят ее в сторону ногой. Теонг вспомнил, как Сом говорил, что РГД-5 взрывается после отпускания рычага через три-четыре секунды. И он отпустил рычаг, считая про себя: «Один, два»… На счет «два» тохасианин быстро высунул руку в коридор, швырнул в киберов гранату на уровень их «лиц» и тут же подался назад, в укрытие. Звук взрыва ударил по барабанным перепонкам, заставив Теонга поморщиться. Пригнувшись, он снова выглянул в коридор. Черный кибер лежал на полу, медленно перебирая ногами. Головы у него не было – та с гулким звуком катилась вдаль по коридору. Второй, блестящий кибер, стоя вертелся на месте. Похоже, взрывом ему повредило бинокуляры, и он ничего не видел.

Теонг бросился к поверженному киберу и выдернул у него из руки лучемет. Теперь следовало разобраться, как из него стрелять. У одного конца трубки имелась овальная кнопка, на которую удобно ложился палец. Наверняка это и была «гашетка». Но выше нее шли три полоски: красная, розовая и пурпурная. Скорее всего, две из них отвечали за режим стрельбы: парализующий и боевой, а еще одна ставила лучемет на блокировку. Сейчас была подсвечена красная полоска. Поскольку по Теонгу только что стреляли, и стреляли определенно боевым лучом, то лучемет находился сейчас на «боевом взводе». Или нет? Падая, обезглавленный черный кибер мог случайно переключить режим. И если сейчас, например, тот настроен как парализатор, то, выстрелив по ослепленному второму киберу, можно лишь дать тому знать, куда именно нужно направить луч.

Да, риск присутствовал. Но и оставлять у себя за спиной пусть и ослепшую, но все еще реальную опасность, было еще рискованнее. Кибер мог начать палить на звуки шагов – наверняка его слух был не менее чувствителен, чем у человека, и даже чем у тохасианина. А уж тохасианин бы точно услышал даже крадущегося на цыпочках.

И Теонг рискнул. Навел лучемет в то место, где голова кибера соединялась с туловищем, и нажал овальную кнопку. Раскаленная ниточка прошла под головой блестящего противника. Однако, против ожидания, ощутимого вреда киберу она не принесла. То ли материал, из которого он был изготовлен, оказался чересчур прочным, то ли мощность лучемета все же не была настроена на максимум (может, за это отвечала третья полоска?), то ли блестящая поверхность тела кибера отразила большую часть лучевой энергии… Как бы то ни было, он мгновенно развернулся в сторону тохасианина и полоснул лучом.

еонг едва успел пригнуться и отпрыгнуть. Он замер, ожидая, как поведет себя кибер, и одновременно пытаясь решить, стоит ли использовать последнюю гранату. Однако все решилось само собой. Блестящий кибер вдруг монотонно загудел, а из того места, куда попал лучом тохасианин, повалил желтоватый дым. Механическое существо рухнуло, словно подкошенное, да так и осталось лежать на полу Скоро затихло и гудение. Лишь желтоватый дымок все продолжал струиться, и его неприятный запах Теонг чувствовал даже издали.

Что ж, получается, энергии луча все же хватило, чтобы вывести кибера из строя, пусть и не мгновенно. Это следовало обязательно учесть при последующих схватках с киберами, а уж в том, что они обязательно состоятся, Теонг был полностью уверен. И стоило ему забрать у второго поверженного противника лучемет, как с обоих концов коридора зацокали торопливые шаги.

Странно, почему киберы не стали стрелять сразу. Возможно, потому, что опасались попасть в лежащего собрата, возле которого присел тохасианин. Может, боялись попасть в своих, ведь двигались они по коридору навстречу друг другу. А может, им для чего-то потребовалось взять Теонга живым. Например, чтобы в отместку за гибель киберов подвергнуть перед смертью мучительным пыткам.

Как бы то ни было, Теонг оказался в западне. Имея даже два лучемета и одну гранату, ему было бы не отбиться сразу от двух атакующих с противоположных сторон групп. Снова нырнуть за дверь? Но он даже не успел там оглядеться и не имел представления, сумеет ли где укрыться. Да и как ни прячься, киберы его все равно там найдут. Это все равно что добровольно засадить себя в смертельную ловушку без выхода.

Так что же делать? Где искать выход?.. Взгляд Теонга упал на ряд окон, расположенных вдоль противоположной стены коридора. Странно, почему он не подумал про них раньше… Неужто из-за предупреждения Айны о большой высоте его мозг сразу отбросил этот вариант спасения? Да, конечно, был риск сломать ноги, прыгнув отсюда вниз, но все же существовала, пусть и не очень большая, вероятность уцелеть. А вот если остаться на месте, киберы его все равно или уничтожат, или схватят (но потом все равно уничтожат), это не подлежало никакому сомнению. Разве лишь миллионную долю процента можно было оставить на то, что, подбежав к нему, киберы бросятся с ним обниматься, а потом начнут подбрасывать с криками: «Он пришел, наш великий крылан! Мы так его ждали».

«Стоп! – мелькнуло в сознании Теонга. – Крылан? Ты сказал: крылан? Но ведь ты, солить твою плешь, и в самом деле крылан! У тебя есть крылья! Но напрочь отсутствует разум, несмотря на то, что твой единый мозг куда больше человеческого по объему».

Одним лишь оправдывал себя тохасианин: он понятия не имел, как нужно действовать крыльями для того, чтобы полететь. Но тут же решил, что даже если, выпрыгнув из окна, он их попросту расправит на всю ширину, это, по крайней мере, снизит скорость его падения, и он не переломает своих полых, а потому достаточно хрупких костей.

Оставался еще открытым вопрос, как успеть подбежать к окну, открыть его и выпрыгнуть до того, как беглеца искромсают лучами? Но пристыженный ранее мозг тут же выдал ответ: ничего открывать не надо. Нужно выжечь окно лучом (лучше по раме, кто знает, сфокусируется ли на стекле луч), причем делать это уже на ходу, чтобы уже через пару мгновений нырнуть в образовавшийся проем. Рискованно? И к дедке не ходи. Осуществимо? Только сбрякает!

И Теонг, отбросив последние сомнения, навел оба лучемета в нижнюю точку овальной рамы окна, нажал на «гашетки» и ринулся вперед, рисуя лучами две сходящиеся дуги – с торжествующим воплем, то ли вспомнив подслушанное у Сома, то ли выдумав в порыве вызванного смертельным риском вдохновения: «Иль погибнем мы со славой, иль покажем чудеса!»

Когда он прыгнул на окно, то еще держалось на месте. Но от удара оно тут же вылетело, и вместе с тохасианином стало падать примерно с десятиметровой высоты. Однако Теонг, не забывая о крыльях, мгновенно распахнул их, и неровный овал окна ушел вниз, отозвавшись вскоре звонким ударом о землю. И тут оказалось, что тохасианин напрасно опасался своей неспособности к полету. Память предков, ожившая в нем, хранила в себе и это умение. А скорее, это было даже не приобретенное умение, а инстинкт. Такой же, что существует у птиц. Он взмахнул крыльями действительно инстинктивно. Потом еще раз и еще… И понял, что летит. Но не вниз, к смертельно опасной земле, а вверх и вдаль.

– Вот так-то, безжопые засранцы! – завопил Теонг, повернув голову к оставленному им зданию. Из выжженного проема окна по нему стреляли из лучеметов киберы. Однако то ли они были шокированы его необычным способом побега, то ли тохасианину просто продолжало везти, только ни один из лучей его так и не коснулся. И вскоре Теонг был уже далеко.

Глава 23

Теонг летел! Несмотря на драматизм ситуации, он наслаждался полетом. Теперь ему даже смешно было вспомнить свои сомнения насчет умения летать. Он летел, как дышал, настолько же естественно и непринужденно. И это доставляло ему непостижимое ранее удовольствие, непередаваемую радость, граничащую с абсолютным счастьем.

И все же до абсолютного или хотя бы более-менее полного счастья было еще далеко. Занозой сидела в обоих сердцах тревога за друзей, давила тяжелым грузом огромная ответственность, что он взвалил на свои плечи. Да, эти плечи стали теперь шире, во всех смыслах, но тохасианин все равно оставался всего лишь живым существом, простым смертным, а вовсе не всемогущим героем и уж тем более не богом. Может, неспроста на Тохасе отсутствовала религия? Может, крылатые предки давно уже поняли, что вера в себя куда важней и надежней, чем в неведомого спасителя, что лучше не сидеть сиднем и ждать чудес откуда-то с небес, а совершать эти чудеса собственными руками, додумываясь до всего собственным разумом. Только крылатые предки, похоже, перестарались. Они создали мир желанного изобилия, но не подумали о том, чем еще занять разум и руки тохасиан. В итоге – пресыщение, лень, деградация, упадок. И, словно в наказание за это, – потеря крыльев. Так, может, боги все-таки существуют? Но, скорее, таковы суровые законы природы: за счастье нужно бороться, а за леность и трусость – расплачиваться. И, как правило, самым дорогим, тем, без чего это счастье невозможно.

Вспомнив про свои обязанности, от которых он немного отвлекся, Теонг стал осматривать местность, над которой летел. Под ним был город. Здания отличались от тохасианских, но не настолько существенно, чтобы казаться чем-то иным. Разве что все они выглядели заброшенными и будто присыпанными пылью забвения. Даже с высоты можно было понять, что в этих домах люди больше не живут. Наверное, где-то все же проживала немногочисленная обслуга киберов, но понять это с высоты не представлялось возможным. А остальная часть населения Эдилы, как уже знал тохасианин, жила за городом, в так называемых резервациях, возделывая нехитрые делянки, занимаясь охотой и рыбной ловлей, чтобы не умереть с голоду. Киберам же людские жилища и вовсе не были нужны. Где они обитали, Теонг не знал и знать не хотел. Он обоими своими сердцами возненавидел этих бездушных существ, использующих людей в качестве игрушек и подпитки собственных мозгов.

Но одно здание с киберами тохасианину все же надо было найти, и как можно быстрее. Как там сказал Фир? Четыре квартала в сторону гор? Ну да, он летел сейчас именно в сторону гор, вот только кварталы считать позабыл. Теонг хотел обернуться, но понял, что делать это уже нету смысла – он как раз подлетал к площади в виде треугольника, на которой красовался большущий куб, состоящий из двух половин: ртутно-блестящей и угольно-черной.