Играй и умри Буторин Андрей
– Да чего ты разворчался-то, ковать твою медь! Я ведь как лучше хотел. А инструмент у меня всегда при себе. – Сталкер вынул из ножен и показал напарнику острый клинок.
– Ну уж нет, спасибо, – переменился в лице Тимоха.
«Кто бы тебя спрашивать стал, если бы Фир-Кефир вылечить не пообещал», – подумал Сом, но тему развивать не стал.
– Ну пошли тогда, – сказал он.
– Куда?
– На сцену, куда еще-то? Зрители, поди, заждались.
Его так и подмывало рассказать напарнику о странном сне. Но Тимохе просили ничего не сообщать, а сталкер чужие просьбы, если они разумные, конечно, и не угрожают ничьей жизни, привык выполнять. Да и вообще, не привык Сом рассказывать байки вроде «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Вот придем, тогда, может, чего-то и принесем. Или нас унесут. Ногами вперед. Но это еще вилами по воде какано.
Напарник двинулся было к выходу первым, но Сом его остановил:
– Куда поперек батьки в пекло полез?
– Ты мне не отец, – возразил Тимоха.
– Вообще это присказка такая, но если и по существу, то я тебе почти батька и есть. Спас тебя кто? Считай, второй раз родился. Так что, солить твою плешь, можно сказать, что я в какой-то мере тебе и батька.
– Я после этого еще раз родился, когда мне ноги отгрызли, – напомнил недокрыл.
– И что? Теперь, значит, все прошлые рождения-спасения не в счет? – хмыкнул сталкер. – Странная у тебя идеология. Вроде как заново родился – и получил индульгенцию от всех прошлых грехов. Так не бывает, валять твою кладь. Так что хорош ерепениться. Каждый стручок знай свой горшок. Короче говоря, я первый иду, а ты сзади прикрывай. Автомат-то держать сможешь?
Держать автомат у Тимохи получилось хреновасто. А уж стрелять лучше было даже не пробовать. Сам недокрыл это тоже прекрасно понял, забросил оружие за спину и сказал:
– У меня еще гранаты есть. Их я и одной рукой кину.
– Только, чур, не в меня, – на всякий случай попросил сталкер.
Сом, разумеется, один автомат приготовил к стрельбе, второй, взятый вчера в кабаке, забросил за спину к АКСУ и, стараясь ступать бесшумно, вышел из приютившей их квартиры. Огляделся. Увидел рядом еще две двери – одну почти целую, другую едва державшуюся на единственной петле. Здесь ничего похожего на то, о чем говорил Фир, видно не было. Впрочем, он сказал: «Спуститесь вниз, там увидите. Сразу поймете, куда идти». Значит, надо спускаться. И сделать это следует в любом случае, даже если Фир-Кефир всего лишь порождение беспокойного сна.
Сталкер кивнул Тимохе и начал спускаться по лестнице. Внизу он и правда сразу все понял. Потому что дверного проема, ведущего на улицу, не было. Точнее, проем был, но вел он уж точно не на улицу. Да и выглядел не как примитивная деревянная рама с облупившейся краской, а как внепространственный портал из фантастического фильма: серебристый мерцающий овал, за которым клубилось сиреневое нечто, похожее не столько на дым или туман, сколько на густой черничный кисель. А если еще точнее – то и вовсе ни на что, известное Сому, не похожее.
В нем сразу проснулся сталкер. Он огляделся вокруг в поисках камешка или какого-нибудь мелкого предмета, не нашел, а потому достал из подсумка автоматный магазин и выщелкнул один патрон. Патрон было жалко, но себя еще жальче. Поэтому, буркнув под нос: «Йодистый калий!», Сом кинул патрон в «портал». Прислушался: ни звука. Подождал с полминуты, но так ничего и не дождался. То ли за «сиреневым туманом» скрывалась бездонная пропасть, то ли этот туман-кисель гасил звуки, что было вполне правдоподобно. Ну и существовала, конечно, еще одна версия, к вероятности которой сталкер начал уже привыкать: что «портал» и в самом деле был настоящим порталом между двумя мирами. И все-таки Сом волевым решением постановил: «Неизвестная сиреневая субстанция поглощает звуки». И дело с хренцом!
Оставалось выяснить, можно ли дышать этой субстанцией. Сталкер приблизился к «порталу» и сунулся носом почти в самый «туман». Ощущение было таким, будто лицо вот-вот погрузится в теплую воду. Вдыхать сразу расхотелось. Сом немного отстранился и понюхал «кисель». Тот если и пах, то, скорее, приятно – свежим сеном. Но эта пахучая нотка была столь слабоуловимой, почти эфемерной, что сталкер снова «вынес постановление»: «Неизвестная субстанция запаха не имеет».
От «лабораторных изысканий» Сома отвлек голос Тимохи:
– Ты что, в эту хрень лезть собрался?
– Мы собрались, – поправил сталкер.
– Лично я не собираюсь, – замотал головой недокрыл.
– А куда ты, интересно, собираешься, ковать твою медь?
Напарник повертел головой, но и впрямь никаких входов-выходов, ни в виде дверей, ни просто каких-либо проломов в стенах не обнаружил. Только лестница, по которой они только что спустились, и вот этот не внушающий особого доверия серебристый овал с сиреневым вязким «дымом» внутри.
– Все равно не хочу туда, – буркнул Тимоха. – Надо переждать, может, эта гадость рассеется.
– А если не рассеется?
– Вчера ведь ее не было…
– Откуда ты знаешь? Вчера было темно. И вообще тут была обычная дверь. То есть не дверь, а открытый дверной проем.
– Тогда тем более не стоит сюда соваться, – сказал недокрыл. – Ты как хочешь, а я поднимусь снова туда, где мы спали, и спущусь из окна.
– Переломаешь ноги – и делу хренец.
– Там не так уж и высоко. Если выбраться наружу и повиснуть на руках, то вполне безопасно можно будет спрыгнуть.
Тимоха и впрямь направился к лестнице. Сом хотел было заорать на него, в приказном порядке заставить лезть в этот «кисель», а потом вдруг подумал: «А какого лешего? На кой маракой эти дурацкие игры, эта подозрительность гадская, валять твою кладь? Тимоха мне друг, а друзьям нужно доверять. Иначе цена мне – гульфик кальсонный».
Сталкер даже на мгновение не задумался, назвав, пусть и мысленно, напарника другом. И крикнул тому в спину:
– Стой! Погоди…
Недокрыл, видимо, что-то понял по его тону. Остановился, медленно обернулся и посмотрел Сому в глаза твердым выжидательным взглядом.
– Я тебе не рассказал… – хрипло начал сталкер, откашлялся и продолжил: – Думал, сочтешь меня чокнутым. Да я и сам бы не поверил, если бы не это, – мотнул он головой на «портал». – Короче, эпический опус, ночью мне приснился сон, в котором мне сказали, чтобы мы спустились и пошли сюда.
– Кто сказал? – разомкнул плотно сжатые губы напарник.
– Пес его знает, – честно признался Сом. – Хрен какой-то. Я его и не разглядел, это ж во сне было…
– Во сне – это важно, – неожиданно серьезно сказал недокрыл. – Особенно когда не видно собеседника. С тобой могло говорить Оно. – Тимоха многозначительно поднял палец.
– Кто это «Оно»? – обескураженно заморгал сталкер, никак не ожидавший от друга такой реакции.
– Мироздание, – просто объяснил напарник. – К таким разговорам стоит прислушиваться. Так что именно тебе было сказано?
– Не думаю, что тебе это сильно понравится, – поскреб затылок Сом. – Хотя кое-что тебе пригодится.
– Что мне может не понравиться?
– А почему, йодистый калий, ты не спрашиваешь, что тебе может пригодиться?
– К хорошему готовиться проще, – пояснил Тимоха. – А для неподготовленного оно еще даже и лучше, как неожиданный подарок. Это к плохому лучше быть готовым заранее.
– Логично, солить твою плешь, – одобрил сталкер. – Так вот, плохое для тебя то, что нам хотят помочь вернуться на Землю. А если еще точнее, чтобы мы помогли вернуться на Землю одной девчонке.
Лицо недокрыла на мгновение помрачнело, но тут же разгладилось.
– Это не так уж плохо. Не самое худшее. На Земле ведь лучше, чем здесь?
– Для меня да, – пожал плечами Сом. – Тут и к дедке не ходи.
– И ты ведь попал на Тохас с Земли?
– Из Зоны, – уточнил сталкер.
– Но ведь та Зона была на Земле? И ты знаешь, как в нее попасть?
– Я понял, к чему ты клонишь, валять твою кладь. Но где гарантии, что и на этот раз все получится, как в прежний?
– Гарантий нету, – согласился недокрыл. – Но ведь и на то, что мы сможем отсюда попасть на Землю, не так много гарантий.
– Мне сказали: восемь-десять процентов.
– Это больше, чем ничего, – подумав, вздохнул Тимоха. – Ну а теперь давай свою хорошую новость. Что мне из этого может пригодиться? Или это как раз и есть то, что я уже озвучил: с Земли можно попасть на Тохас?
– Нет, не это. Вернее, это, возможно тоже получится, но есть и нечто более вероятное. Тебя обещали вылечить.
– Да, это было бы неплохо, – улыбнулся напарник. – Рука уже ничего не чувствует, будто ее и нет. А как именно они меня будут лечить? И где?
– Не знаю. Сказали только, скоро. Но что-то мне подсказывает, ковать твою медь, вылечит тебя как раз вот эта штука, – мотнул Сом головой в сторону «портала». – Мне же сказали, чтобы мы в него шли.
– А это не может быть ловушкой?
– Наверное, может. Но у нас нет других вариантов. Вот ты говоришь, ухватиться руками за низ окна и спрыгнуть. А ведь только что признался, что одна рука у тебя не действует. Ты кроме руки еще и ноги потеряешь, а то и шею свернешь. Вот и выбирай, что лучше, валять твою кладь.
– Тогда я выберу это, – сказал недокрыл, уверенно направился к «порталу» и, не сбавляя ходу, нырнул в него. Сом и мяукнуть не успел.
Глава 19
Теонг шагнул в «сиреневый дым», который оказался густым и вязким, и замер. Даже мелькнула мысль – напрасно он решил погеройствовать. Покрасоваться, что ли, захотелось перед Сомом?.. Теперь ему очень хотелось вернуться назад, но сделать это значило совсем упасть в глазах сталкера. Тьфу ты, но почему ему так важно мнение Сома?.. Ответ пришел быстро: потому что тохасианин, которого сталкер пренебрежительно называл недокрылом, очень хотел, чтобы тот считал его другом. Откровенно говоря, узнав, что им обещали помочь вернуться на Землю, Теонг даже обрадовался. Потому что расставаться с грубоватым сталкером ему очень уж не хотелось. Да и не верилось ему, если уж тоже откровенно, что на Тохасе его кто-то ждет. Что там вообще кто-то есть, кроме злобных тварей вроде той, которая едва не загрызла его в клети подъемника.
В общем, тохасианин решил не отступать и двинулся дальше. Идти было трудно, воздух стал густым, хоть и податливым. А вот дышалось на удивление легко. И пахло чем-то очень приятным, подобно высохшей от жары летней траве. Впрочем, долго идти Теонгу не пришлось. Он успел сделать еще шаг, а потом его мозг, как это уже один раз недавно случалось, беззвучно лопнул, и мысли снова утонули во тьме.
И опять замерло время, остановилось его течение. Теонг был – и его не было. Он был всем и везде, и он не был никем, потому что ощущать себя кем-то было попросту негде.
И снова, как в прошлый раз, сознание и чувства включились одновременно и ярко, совсем не так, как происходит при обычном пробуждении. Но эта «яркость» казалась чрезмерно, непривычно повышенной. А если точнее… наоборот, привычно! Просто Теонг за последнее время отвык от этой повышенной «яркости» чувств.
Но и вообще вокруг было слишком ярко. И слишком людно. Теонг понял, что он стоит на большой площади, заполненной толпами людей. Люди ходили туда-сюда, галдели, размахивали руками, что-то декламировали – никакой единой цели у этих толп, похоже, не было.
Тут тохасианин вспомнил наконец о Соме и начал оглядываться. Но прежде чем он увидел вертящего неподалеку головой сталкера, почувствовал, что поворачиваться ему не очень удобно, словно что-то цепляло его сзади за куртку. И – совсем не болела рука! Теонг радостно вскинул эту руку, чтобы помахать Сому и хотел уже его позвать, как слова вдруг застыли комом в горле. На его ладони было… шесть пальцев! Теонг опустил взгляд и увидел, что его грудь голая, и она имеет форму киля. С плеч свисали обрывки куртки. А вот автомату за спиной что-то здорово мешало. Теонг забросил руку за спину и почувствовал, как бешено застучали сердца (да-да, их снова было два!), и жар невероятного предчувствия прокатился волной по единому мозгу. Непривычным движением тохасианин развел в стороны и распахнул то, что нащупал у себя за спиной. Это были крылья! Настоящие белоснежные крылья, такие же, что он видел у крылатых предков на старинных изображениях.
Звякнув, упал автомат. Это привело Теонга в себя, и тут же он услышал знакомый голос:
– Эй ты, орел носатый! Ты чего это одежду моего напарника напялил?! Куртку с рубахой разодрал в клочья, ковать твою медь!.. Ты что сделал с Тимохой, паскудыш пернатый?
Направленный прямо в грудь ствол автомата отрезвил Теонга окончательно. Во всяком случае, настолько, что он смог говорить.
– Я со мной ничего не сделал, Сом, – хрипло, незнакомым голосом произнес тохасианин. – Похоже, это меня так вылечили, солить твою плешь.
– Т-тимоха, это т-ты, что ли?.. – вытаращив глаза, начал вдруг заикаться сталкер. – А с хрена ли ты такой?..
– Сам охреневаю, – развел крыльями Теонг, едва не сбив ими с ног Сома.
– Значит, говоришь, вылечили, щипать твою рать? – обошел вокруг видоизмененного напарника обалдевший сталкер. – А тебе не кажется, что они манехонько перестарались?
– У меня пока только две мысли… – тихо, почти шепотом, проговорил тохасианин.
– Ого! – покачал головой Сом. – Да ты по сравнению со мной мыслительный гигант. У меня, редить твою рябь, ни одной не завалялось.
– Потому что ты опять с катушек слетел? – высказал предположение Теонг.
– Только сбрякало! – подтвердил сталкер. – Попробуй тут не слети… Но ты давай, давай, выдавай свои гипотенузы.
– Чего выдавать?
– Гипотезы, йодистый калий, гипотезы! Я уже с твоим излечением заговариваться начал. Самому впору лечиться в соответствующем заведении.
– Вернешься на Землю, полечишься, – улыбнулся Теонг.
– Спасибо, друг, – буркнул Сом. – Но до Земли еще далеко, так что я уж пока как-нибудь так, ущербным рассудком постараюсь твои мысли расчухать. Так что валяй!
– Кладь?..
– Да какую еще кладь?! Рассказывай давай, что за мысли в твою голову пришли!
– Хорошо, – кивнул тохасианин. – Только ты не волнуйся так сильно. И мои мысли – это только мысли, абсолютно никакими фактами не подтвержденные. К тому же они приходят не только в голову, ведь у меня единый мозг…
– Ты долго будешь мое терпение испытывать, солить твою плешь?! – зарычал сталкер.
– О! Вижу, ты опять залез на катушки. Так что, пожалуй, начну, – потер шестипалые ладони Теонг. – Так вот, первая мысль такая. Мы все-таки умерли и находимся сейчас в том самом мире, о котором ты рассказывал.
– О каком еще мире?
– Ну как же… О том, куда попадают после смерти. Грешники – в ад, святые – в рай. Я ничего не перепутал?
– А мы с тобой кто – святые или грешники? – хмыкнул Сом. – Ну, ты сейчас больше похож на ангела, так что можно подумать, что мы в раю. Только вот, йодистый калий, мою грешную рожу к нему, ковать твою медь, и близко не подпустили бы.
– Возможно, есть переходный момент, о котором ты не знаешь.
– А, кстати, есть, – почесал затылок сталкер. – Если через мои дырки в голове вся память не вытекла, то вроде бы у католиков есть еще такое местечко, как чистилище. Там души очищаются от грехов. Очистился – в рай. Не смогли отмыть – шуруй в ад, там тебе самое место.
– Вот! – обрадовался тохасианин. – Очень похоже. И посмотри, сколько вокруг странных людей. Таких, по-моему, как раз только чистить и чистить.
– Не верю я в эти поповские байки, – не столь уверенно, как раньше, произнес Сом, хотя все же обвел толпы «странных людей» взглядом. – Давай вторую мысль, валять твою кладь.
– Вторая мысль, – не заставил себя ждать Теонг, – заключается в том, что меня и впрямь слишком хорошо вылечили. В книгах крылатых предков упоминалось, что вся информация об организме записана в ядрах клеток, где содержатся такие специальные молекулы. Там записано обо всем: какие у тебя должны быть руки, ноги, глаза… крылья…
– Ну, слышал я о таком, – отозвался сталкер. – Но у тебя-то раньше крыльев не было. Только обрубки. Тогда я тебя недокрылом называл, а теперь окромя как крыланом и не назовешь.
– Понимаешь, я думаю, эти информационные молекулы оставались в нас такими же, что и у крылатых предков. А развиваться крыльям мешало что-то другое. Ну вот как у нас были такие воздушные корабли, я рассказывал… Там двигатели в принципе позволяли развить очень большую скорость. Но такие скорости были опасными, тохасиане не имели столь быстрой реакции, чтобы на подобных скоростях успевать вовремя избегать столкновений. И вообще, от возникающих перегрузок могли даже терять сознание. Тогда к двигателям добавили специальные ограничители, которые не позволяли, как бы ты ни старался, превысить допустимую для безопасного полета скорость. Вот, наверное, у нас, тохасиан, тоже по каким-то причинам развились такие ограничители, не дававшие вырасти крыльям. А здесь, когда меня лечили, информацию из этих специальных молекул извлекли полностью, в том самом виде, что она была у крылатых предков.
– Ну что ж, солить твою плешь, – хмыкнул Сом. – Вот эта твоя мысль куда больше похожа на правду, крылан.
Тохасианин расцвел. И от того, что друг похвалил его идею, и оттого, что назвал его крыланом. Это звучало торжественно и гордо.
– Ну хорошо, – продолжил сталкер, – с тобой мы худо-бедно разобрались. Только вот что нам делать дальше?
– А тебе в твоем сне разве об этом не сказали?
Ответить Сом не успел. К ним подошел пожилой мужчина в тесном, поношенном черном костюме и указал на лежавший возле ног Теонга автомат:
– Простите, молодой… нечеловек, это не вы обронили? Если не вы, позвольте, я подберу. Здесь негоже сорить.
– Я тебе подберу, ковать твою медь! – возмутился сталкер. – Ишь, автомат ему уже мусором стал. «Негоже сорить!» Сейчас я тебя самого так подберу, долго еще сорить будешь. Большими и малыми кучками.
– А я не к вам обращался! – гордо задрал подбородок старик. – Я вот с ним разговариваю, который с крыльями.
– Ты у меня сейчас и без крыльев отсюда улетишь! – окончательно разозлился Сом.
Пожилого мужчину словно ветром сдуло. А сталкер буркнул:
– Совсем нервы ни к черту стали с этими мирами-хренами… А ты тоже хорош – разбрасываешься оружием, словно оно и правда мусор, валять твою кладь!
– Он с меня из-за крыльев свалился, – стал оправдываться Теонг. – Не держится за спиной.
– Значит, носи на груди. Повесь на шею – и дело с хренцом. Пусть не очень удобно, зато всегда под рукой. А мне одно место подсказывает, что скоро нам оружие ой как пригодится.
– Не понимаю, – нахмурился тохасианин. – Какое тебе место это подсказывает?
– Поймешь, когда срать пойдешь.
– Простите, – раздалось вдруг сзади. Теонг и Сом разом обернулись. Там стоял тщедушный мужчина в зеленом галстуке на голое тело и в зеленых же, в синюю горошину, трусах. – Простите великодушно, но здесь нельзя… как вы выразились… срать. Здесь даже писать нельзя. Негоже.
– А хочешь, – опять начал закипать сталкер, – я сделаю так, что ты сейчас и пописаешь, и покакаешь?
– Не хочу! – отпрянул мужчина. – Я ведь говорю: негоже!
– Негоже? – переспросил Сом. – А по роже?..
Тщедушного мужичонку тоже мигом сдуло.
– Они тут что, все из дурдома сбежали? – с опаской стал озираться сталкер. – Или это массовый выгул пациентов? Где тогда санитары? Или врачи?
Тут он заметил, как к ним, виляя бедрами, направляется шикарная блондинка в белом халатике, больше похожем на маечку с пуговицами.
– О! Кажись, медсестричка!.. – Сом странно булькнул горлом.
– Может, это ко мне? – предположил тохасианин. – Проверить мое состояние после лечения…
– В каком таком смысле проверить? – сурово сверкнул на него взглядом сталкер. – Ты вообще не того биологического вида, тебе такие проверки не положены. Не в коня корм.
– Кто такой конь? – спросил Теонг. – Ты, что ли?
– Да уж понятно, что не ты, – хохотнул Сом. – Ты разве что только Пегас.
– Мальчики, не надо ссориться, – промурлыкала подошедшая к ним «медсестричка». – Давайте лучше поиграем с вами в вопросы-ответы.
– На раздевание?.. – сглотнул сталкер.
– Ну разумеется, не на щелбаны, – мило улыбнулась красотка.
– Так нечестно! – возразил тохасианин, потом вспомнил услышанное недавно и поправился: – Негоже! Сом вон как выряжен, а у меня только штаны. И ботинки… Автомат считается?
– Считается, – благосклонно кивнула блондинка. – Итак, играем. Начну с простого. Чему равен квадрат гипотенузы?
– Автомат снимай в последнюю очередь!.. – сквозь зубы процедил Теонгу сталкер, принимаясь расшнуровывать берцы.
Однако тохасианин ничего снимать не стал.
– Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, – четко выдал он.
– Неверно, – покачала головой «медсестричка». – Правильный ответ: «Автомат снимай в последнюю очередь».
Сом расцвел и быстро зашнуровал ботинок обратно. А Теонг завопил:
– Так негоже! Вы ему подыгрываете!
– Ни в коем случае, что вы! – возмутилась красотка. – Просто вы ведь нездешний. А у нас квадрат гипотенузы равен действительно этому.
– Значит, я теперь вопрос задаю? – раздевая блондинку взглядом, засопел сталкер.
– Конечно, вы, мой славный рыцарь!
– Рыцарь-хреныцарь, – буркнул под нос тохасианин. – Сплошные разводы, солить твою плешь…
Сом этого, по-видимому, не расслышал и надолго задумался. Потом наклонился к уху Теонга и прошептал:
– Пятьсот метров…
– Чего?.. – начал было тохасианин, но крепкий тычок под ребра невольно заставил его замолчать.
Сталкер же во всеуслышание выдал:
– Чему равна прицельная дальность стрельбы из автомата АКС-74У?
«Медсестричка» сделала сконфуженное личико, а затем быстро расстегнула и стянула с себя халат-маечку, оставшись лишь в кружевных сиреневых лифчике и трусиках.
Сом снова толкнул Теонга в бок. До того наконец дошло, что именно прошептал ему до этого друг. И пробурчал:
– Пятьсот метров.
– Бинго! – воскликнул сталкер. – Задавай теперь ты свой вопрос, мой крылатый друг.
– Где мы? – хмуро глядя на полуголую блондинку, без раздумий спросил он.
Та вдруг, пркрывшись снятым халатиком, начала испуганно пятиться, а потом развернулась и с криком: «Нет-нет! Так нельзя! Так нельзя! Негоже!..» быстро растворилась в ближайшей толпе.
Сом выглядел совершенно раздосадованным.
– Йодистый калий, – сказал он, – кто тебя за язык тянул? «Где мы? Где мы?..» Мы уже почти выиграли, она бы скоро совсем разделась!
– А зачем, чтобы она разделась? Мы от этого быстрей домой попадем?
За спором друзья не заметили, как к ним подошел худощавый молодой человек в большой плоской кепке коричневого цвета. Он поднял эту кепку в приветствии, обнажив на пару мгновений странную прическу – короткий ежик, выкрашенный в черные и белые клетки.
– Вы скоро встретитесь со своим земляком, – сказал он, обращаясь к Теонгу. При этом взгляд его почему-то выглядел изумленным.
– Что?.. – округлил и без того круглые, «птичьи» глаза тот.
– Вы ведь тохасианин?
– Да, но…
– Вы скоро увидите здесь еще одного тохасианина. Он, правда, без крыльев.
– Я тоже недавно был без крыльев, – машинально сказал Теонг. – Но откуда здесь тохасиане?
– Откуда и вы. С Тохаса, разумеется. Но это неважно. Важно другое. Вы должны будете с ним драться.
– Что?.. Драться с земляком? С тем, о встрече с которым и не мечтал? Да пошел ты знаешь куда?..
– Правильно, крылан, – поддержал друга сталкер. – Пусть катится. – И обратился уже к парню в кепке: – Время прогулки закончилось, пора возвращаться в палату. Как там в песне поется… «Уколоться и забыться». Шагом марш к новым свершениям, ковать твою медь!
Сом повернулся к Теонгу:
– Не, в здешнем дурдоме точно сегодня день открытых дверей!..
Но тут тохасианин услышал из-за спины друга строгое и очень странное:
– Господин Сомов! Я же вас предупреждал. Если хотите, чтобы операция закончилась успехом, нужно меня слушаться во всем, даже если сказанное будет противоречить здравому смыслу.
Сталкер круто развернулся к говорившему.
– Так ты и есть Фир? Предупреждать надо. Я же не ясновидец, солить твою плешь!
– У меня не плешь, – ответил странный незнакомец (или для Сома все же знакомый, раз он назвал его по имени?). – Это просто короткая стрижка.
– Да по мне хоть коврижка! – отмахнулся сталкер. – Говори, что делать.
– Я уже сказал: Теонгу нужно драться с земляком. Пока. И драться как следует, не притворяясь. Ты ходи и кричи: «Делайте ставки, господа! Делайте ставки!», и пусть болельщики делают ставки. Делай вид, что записываешь. На самом деле ничего писать не надо, это все фикция, отвод глаз. Ладно, мне нельзя все время светиться рядом с вами. Когда будет нужно, я подойду и скажу, что делать дальше.
Странный парень со странным именем Фир (на тохасианском языке похоже звучало слово «фонарь») повернулся, чтобы уйти. Однако Сом его окликнул:
– Погоди! Ты сказал «операция». Чтобы операция имела успех, она обязательно должна иметь кодовое имя.
– Кодовое имя? – удивился Фир. – Что за глупости! Ребячьи игры.
– То есть тебе все равно, победим мы или проиграем, ковать твою медь?
– Разумеется, не все равно. Но я понятия не имею, как давать операциям имена!
– Ну, хочешь, я дам?
– Давайте, только побыстрее, нас сейчас засекут, ведь идет съемка!
– Предлагаю назвать нашу операцию «Светлячок».
– Почему? – нахмурился Фир. – Что в ней такого уж светлого?
– Ты затеял все ради своей девушки. Ведь так? А у меня был… есть очень хороший друг… можно сказать, он подарил мне второе рождение. Так вот, он зовет свою любимую девушку Светлячком. И считает, что она приносит ему удачу. Пусть принесет и нам.
– Хорошо, – кивнул Фир. – Если операция удастся, я тоже стану звать Айну Светлячком.
В следующее мгновение он растворился в толпе. Теонг собрался спросить у сталкера, что это за хмырь с дурацкой прической и по какому праву он тут ими командует, но не успел. Потому что увидел вдруг земляка. Настоящего живого тохасианина! Тот был одет во все красное – цвет крови и тохасианского солнца. Сзади под кровавой накидкой небольшим горбом выделялись недоразвитые крылья. В подобном одеянии обычно выходили на смертельный поединок. Правда, в те годы, что жил на Тохасе Теонг, смертельные поединки остались только в преданиях.
Теонг бросился к земляку, раскрыв объятия. Тот, увидев его, вздрогнул, затряс головой, словно пытаясь сбросить наваждение, и прошептал: «Крылатый предок!..»
– Да нет же! – радостно воскликнул Теонг. – Я обычный! Был обычный… Это меня здесь таким по ошибке сделали. Не бойся меня.
– Я тебя и не боюсь, – взял себя наконец в руки недокрылый тохасианин. – Подходи ближе.
– С радостью! – шагнул к нему навстречу Теонг.
И тут же получил такой удар кулаком в зубы, что свело острой болью челюсти и потемнело в глазах.
– Дерись, ублюдок! – сквозь шум в ушах услышал он. – Дерись, гнусный подражатель великих крылатых предков! Ты так же похож на них, как на ритаус какашка! Да ты и свои фальшивые крылья слепил из тернячьего дерьма! И сам ты кусок дерьма. Трусливого и лживого засохшего дерьма! Из него тебя вылепил твой больной на весь единый мозг отец! Потому что зачать нормального ребенка он был неспособен – ни одна даже самая страшная тохасианка не легла бы с ним и за гору отурисов!
– Эпический опус… – растерянно оглянулся на Сома Теонг. – Ты слышал?.. Я ведь его убью сейчас.
– Только автомат отдай, – протянул руку сталкер.
– А вот уж хренушки, валять твою кладь! – завопил, сдергивая с шеи оружие, Теонг. – Сейчас я в нем дырок наделаю! Проветрю как следует эту вонь подрейтузную!
– Отдай автомат, ты, орел жопокрылый! – схватившись за автомат, дернул его на себя Сом. – Он, получается, правильно тебя трусом назвал, ковать твою медь! На безоружного с пушкой – это что, на вашем Хрюкасе высшее проявление доблести?..
Теонг, зарычав, отшвырнул автомат вместе со сталкером так, что последний кубарем покатился по брусчатке площади. Сам же тохасианин, расправив крылья, словно орел на российском гербе, со страшным ревом, больше подходящим взлетающему на форсаже самолету, ринулся на обидчика.
Напора и ярости Теонгу было не занимать – откуда что и взялось? А вот драться он не умел совершенно. В отличие от его недокрылого земляка, который хладнокровно поймал на кулак летящего на него подобно белой перьевой бомбе Теонга. Собственно, это не чужак ударил крылатого тохасианина по носу, а последний сам со всего маху въехал по кулаку земляка. Кровь разлетелась красивым алым веером, окропив собравшуюся уже вокруг дерущихся толпу.
Читать бесплатно другие книги:
