Дом П Кузнецова Юлия
– Не хочу я его спрашивать! – задрала нос бабушка Лида. – Ещё чего!
Бабушка Женя догадалась, что бабушка Лида просто очень стесняется инженера, потому что он ей нравится. И сказала:
– Ну ладно. Пойду сама спрошу.
Встала и направилась к двери. У входа обернулась, но бабушка Лида даже не смотрела в её сторону.
Инженер сидел за столом и разгадывал кроссворд. Когда бабушка Женя объяснила ему, в чём дело, он с радостью согласился помочь.
– Напишите вот что, – попросила бабушка Женя, – напишите, пожалуйста: «Вика, я буду рада тебя видеть!»
– Почему «Вика»? – удивился инженер. – Тут же подпись «Тина»?
– Что вы! – засмеялась бабушка Женя. – Тиночка ещё не умеет писать эсэмэски. То есть умеет, но не такие. И ещё у Вики занятия теннисом до двух в субботу, значит, тут она будет в три. Это точно Вика написала!
– Да вы просто сыщик, – сказал инженер и отправил письмо.
Скоро пришёл ответ: «Спасибо». Значит, бабушка Женя угадала! И сообщение действительно пришло от Вики.
– Не уходите, – попросил инженер, когда бабушка Женя поднялась со стула, – я вам что-нибудь интересное расскажу. У меня, между прочим, любопытная судьба была. Я ведь железные дороги проектировал! И не где-нибудь, а по всему миру! Я был в Африке, представляете? В Новой Гвинее!
И он стал рассказывать про Новую Гвинею. Бабушка Женя слушала, слушала, а потом повернула голову и видит: дверь приотрылась, и в неё просунулась голова бабушки Лиды. Сначала бабушка Женя увидела чёлку, потом всю голову, потом руку, потом и всё тело. Бабушка Лида прокралась на цыпочках и села на край кровати инженера.
А инженер всё рассказывал, рассказывал и даже не заметил, что бабушка Лида тут.
Тогда бабушка Женя потихоньку поднялась и двинулась к двери. Бабушка Лида схватила её за руки.
– Стой, – прошипела она, – не бросай меня с ним одну!
Бабушка Лида очень-очень стеснялась инженера!
Но бабушка Женя покачала головой и выскользнула. А инженер вдруг увидел, что вместо бабушки Жени с ним рядом сидит бабушка Лида, и ахнул. Растерялся и замолчал.
– Ничего, ничего, – важно сказала бабушка Лида и махнула рукой – царственно, как королева, – продолжайте!
Хотя внутри у неё всё крутилось от смущения, как бельё в барабане стиральной машины.
А бабушка Женя тем временем навела порядок в своей комнате, выбрала лучшую блузку, чтобы надеть её к приходу Вики, и отправилась завтракать. Она шла по коридору и надеялась, что увидит своего сына Серёжу, ведь Вика наверняка приедет не сама, её привезёт папа.
Скоро в столовой появилась бабушка Лида. Она подсела к бабушке Жене и прошептала:
– Он столько историй интересных знает. Такой молодец! И про Африку рассказал, и про Узбекистан.
Бабушка Женя кивнула, отправив ложку овсянки в рот. Она слушала подругу невнимательно, думая о чём-то другом.
После завтрака она встала у окна и принялась рассматривать машины на парковке.
– Своих ждёшь? – спросила бабушка Лида. – Так ещё до трёх далеко.
Бабушка Женя кивнула и снова уставилась в окно.
Тогда бабушка Лида поставила бабушке Жене стул. И сама села рядом. Наконец показалась чёрная вытянутая машина. Бабушка Женя вскочила со стула. Машина остановилась у шлагбаума, из неё вылезла Вика в огромных наушниках и, хлопнув дверцей, направилась к санаторию.
А папа Серёжа развернул машину и уехал.
– Ах, – только и выговорила бабушка Женя и снова опустилась на стул.
– Ты чего? – удивилась бабушка Лида. – Она же приехала!
– Да, – кивнула бабушка Женя, расстроенная, что Серёжа не зашёл.
Она подождала немного и снова выглянула в окно. Вика стояла у входа.
– Почему она не заходит внутрь? – встревожилась бабушка Женя.
– А может, она хочет воздухом подышать? – предположила бабушка Лида. – И ты иди к ней, погуляй, подыши, а то ты какая-то бледная, Жень… Как простыня.
– Может, со мной выйдешь? – спросила бабушка Женя.
– Нет, – замахала руками бабушка Лида, – у меня воротника нет на пальто, замёрзну. Иди уж сама! Общайся!
Бабушка Женя кивнула, надела пальто, вышла в холл и вдруг юркнула обратно.
– Валерьич, – сказала бабушка Женя, – там, в холле.
– Ты его боишься? – удивилась бабушка Лида. – Ты ж его победила!
– А вдруг он опять начнёт, – тихо сказала бабушка Женя, – а у меня сегодня совсем не боевое настроение. Я надеялась увидеть…
Она не договорила, кого надеялась увидеть. Вместо этого подошла к окну и подёргала за ручку. Обернулась на кровать. Сначала – на свою. Потом – на Лидину. Простыней должно хватить, чтобы связать канат и…
– Там решётки, – предупредила бабушка Лида, – запертые на ключ, а ключ у медсестры. Да ты и не дотянешься.
Бабушка Женя прикусила губу.
– Давай я тебе помогу, – сказала бабушка Лида. – Выйду в коридор и отвлеку внимание Валерьича. А ты проскочишь!
– Давай, – вздохнула бабушка Женя.
Итак, бабушка Лида глянула на себя в зеркало, причесалась, поправила халатик, вышла в коридор, подошла к креслам, на одном из которых, опираясь на палку, сидел грозный Валерьич, и вдруг заголосила дурным голосом:
– Во поле берёзка стояла! Во поле кудрявая стояла!
Все перепугались, с кресел повскакивали. А бабушка Лида продолжала вопить:
– Люли-люли! Стояла! Люли-люли! Стоя! Ла!
– Во даёт, – прицокнул языком Валерьич, а бабушка Женя, давясь от смеха, проскочила к выходу.
Вика ждала её на крыльце. Она шевелила губами, подпевая музыке, которая гремела у неё в наушниках, и разглядывала свисающую с крыльца огромную сосульку.
– Привет, – улыбнулась бабушка Женя и тут же поскользнулась на ступеньке.
Вика молниеносно вытянула руку вперёд и схватила бабушку Женю под локоть.
– Ух, спасибо, – сказала бабушка Женя и хотела Вику обнять.
Но та отстранилась и шмыгнула носом.
– Не надо, – сказала Вика, – у меня сопли. Заражу ещё.
Бабушка Женя кивнула. Она хотела спросить, как дела, как в школе, как Барсучий Жир, ну то есть не Жир, а мальчик с телефоном, но вместо этого просто сказала:
– Пошли погуляем? Только я тебя под руку возьму, тут скользко.
Вика нахмурилась, но локоть подставила. Они медленно побрели по заснеженной дорожке в парк. По пути им попадались скользкие островки, но, к счастью, Вика крепко придерживала бабушкину руку.
– Ну что, – спросила наконец Вика, – весело тебе тут?
– Очень! – энергично заверила её бабушка. – Мы тут и рисуем! И поём! И оригами складываем! Знаешь, как интересно!
Чем радостнее рассказывала бабушка Женя, тем мрачнее становилась Вика.
– Я, короче, так и знала, что ты тут развлекаешься по полной, – сказала она, – так и думала! Балдеешь тут! А я там…
– Что ты, Вика? – с тревогой спросила бабушка Женя.
– А я умираю! – воскликнула Вика. – От несчастной любви!
– Тебя бросил этот Жир? – вскипела бабушка Женя. – Ну, я ему! Ну, я его! Да я его сейчас…
– Нет, – всхлипнула Вика, – не бросал он меня. Но любовь у нас всё равно несчастная! Потому что он меня слушать не хочет! Начинаю ему что-то рассказывать, а он мобильник достаёт и в интернет выходит. Прямо посреди моего рассказа! На самом интересном месте! Представляешь?
– Представляю, – тихо сказала бабушка Женя.
Они добрели до полянки в парке. На полянке возвышались три пенька. Широкие, удобные, не запорошённые снегом, словно на них только что сидели лесные тролли.
– Ну и вот, – вздохнула Вика, снова шмыгнув носом.
Бабушка Женя протянула ей платок.
– Бросать его? – спросила Вика.
– Смотри, – сказала бабушка Женя, – как думаешь, для кого эти пеньки?
– О, – оживилась Вика, – для меня, Инессы и Наташки! А Володьке этому мерзкому нет места! Ну, или ладно, для Инессы и Володьки, Наташка обойдётся, она мне в четверг не дала алгебру сдуть. А Вовка вообще милый, если меня слушает. Ну, первые минут пять-десять хотя бы…
– А ты сколько говоришь? – удивилась бабушка Женя, но тут Вика воскликнула:
– Ой, бабушка! Там кто-то из окна платком красным машет. Не тебе?
– Не знаю, – растерялась бабушка Женя, – но пойдём скорее, может что-то случилось? Ты молодец, что заметила!
Вика довольно улыбнулась.
– Давай держись за меня, иначе поскользнёшься! – скомандовала она и сама схватила бабушку за локоть.
Они добрались до корпуса и увидели, что из окна им машет бабушка Лида. «Но почему из этого окна?» – задумалась бабушка Женя. Их комната была правее.
Как только они подошли к этому окошку, бабушка Лида распахнула его и, замотав горло красным шарфом, принялась рассказывать. Оказывается, она находилась в комнате у инженера. А тот вышел за чаем.
– Спасите! – воскликнула бабушка Лида, потянув носом в точности как Вика. – Помогите!
– Что случилось? – спросила Вика.
– Да тут, – пропыхтела бабушка Лида, – у меня. Друг! Инженер. Он дороги проектировал. Не только в России, но и везде! По всему миру!
– Да, он рассказывал, – сказала бабушка Женя.
– Спасите, – проговорила бабушка Лида, – не могу больше я его слушать! Он мне уже все уши своими Африками прожужжал! Говорит и говорит! Говорит и говорит! Сил моих больше нет! Уши завяли! В трубочки свернулись!
Вика засмеялась.
– Тебе смешно! – возмутилась бабушка Лида и чуть не вылетела из окна, – а мне что делать? Уши пробками заткнуть?! Ватой заложить? Так и ходить с ватой в ушах, да? А он, главное, говорит: «Ой, что-то я всё о себе да о себе. Давайте, Лида, о вас. Вот вы в Африке были? Нет? А я был! И опять: ля-ля! Ля-ля-ля!» Я уже и засыпала два раза, и со стула падала, а он всё равно болтает и болтает. Вот за чаем пошёл. Сейчас, говорит, горло промочу и хоть поболтаем по-человечески! Ну что мне делать, а?
– Мобильный завести, – тихонько ответила бабушка Женя. – Он будет болтать, а ты – в интернете что-нибудь интересное смотреть.
Вика перестала хохотать. И уставилась на бабушку Женю.
– Бабуль, – сказала она испуганно, – а думаешь, Володька… он…
Вика задумалась.
– Чего делать-то? – спросила бабушка Лида. – Где от него спрятаться? Он же меня везде найдёт!
И вдруг из соседнего окна высунулась ещё одна голова. Старушка в платочке. Бабушка Женя узнала её – это была та самая старушка, которая в столовой стерегла Семёна Павловича, «болячкового чемпиона».
– Лид, – сказала она, – ну ты сегодня пела, а? Это ж ужас какой-то, а не пение! Давай я тебя петь научу? Я всё же столько лет в консерватории преподавала.
– Давай, Ируся, научи! – обрадовалась бабушка Лида. – Вот здорово-то! Вот счастье! Я у тебя в комнате спрячусь! А ему скажу, что у нас урок пения. Уф!
Бабушка Лида послала бабушке Жене и Вике воздушный поцелуй. И её голова исчезла.
А Вика всё растерянно смотрела на бабушку Женю.
– Думаешь, я болтаю много? – спросила она наконец.
Бабушка Женя улыбнулась. Сделала шаг к Вике. Обняла её. И вдруг снова почувствовала себя сильной. Она приподняла Вику, как в детстве, за подмышки. И закружила. Быстро-быстро.
Вика завизжала и засмеялась.
А бабушка Женя подумала, что те три пенька – это для неё, папы Серёжи и мамы Тани. А детей можно и на руки взять. Они не тяжёлые, дети-то!
История семнадцатая – про папу Серёжу и дракончика
Когда папа Серёжа привёз Вику к бабушке Жене в гости, он хотел задержаться и поздороваться со своей мамой. Он даже видел её в окно. Но как только папа Серёжа взялся за ручку дверцы, чтобы вылезти из машины, ему позвонил Миша и пригласил в спортзал.
– Приезжай, – говорит, – у нас тут известный тренер по вольной борьбе, учит вольно бороться.
– А я вроде к маме приехал, – начал папа.
– Ой, да брось, приезжай ко мне, я тебе сам расскажу, как у неё дела, а заодно и спортом позанимаемся! Это же какая экономия времени получится!
Экономию папа любил – и времени экономию, да и денег тоже. Так что развернулся и поехал.
– Думаешь, не обидится мама?
Это он у Миши по телефону спросил.
– А чего ей обижаться? – удивился Миша. – Ты же ей внучку привёз.
– Ну, что я сам не зашёл…
– Да ну, Серёг, ты чего? Старикам в этом возрасте внуки нужны. Они о юности напоминают. А дети о чём напоминают, как думаешь?
– О молодости?
– А вот и нет! О старости. Смотришь на своего взрослого ребёнка и думаешь: какой же я старый, что у меня так ребёнок вырос… Так что уезжай спокойно, ей там и без тебя есть чем заняться!
Папа трубку повесил, поехал в спортзал, а сам думает: значит, ей там и без меня есть чем заняться? И я ей по-прежнему не нужен?
Расстроился папа, что и говорить. Из-за бабушки Жени расстроился, а ещё из-за того, что у него в багажнике что-то стучать начало. Значит, машина сломалась и надо её в ремонт сдать. А это никакая не экономия! Ни денег, ни времени.
Наконец приехал папа в спортзал, и стал им тренер правила вольной борьбы объяснять. Вольная борьба – это когда дерёшься, в общем-то, как хочешь. Хоть ногами, хоть руками. Только вот нельзя кусаться, бить в пах, в горло, по затылку и позвоночнику, тыкать пальцами в глаза и ещё делать из пальцев рыболовные крючки и хватать противника за ноздри и уши.
Папа с Мишей принялись бороться. Миша как набросится на него! Хочет на обе лопатки положить – чтобы папа сдался. А тот не сдаётся, пыхтит, борется и приговаривает:
– Ну? Что там у мамы-то моей? Как дела?
– Хорошо дела! – Миша говорит, и бац папе Серёже по шее. – На массаж ходит, со старичками дружит, и вот сегодня как раз секретарша звонила. Говорит, подружка твоей мамы пением занялась! А значит, и твоя мама подтянется. Представляешь? Вернём её к вам отдохнувшую, похорошевшую. Свеженькую как огурчик! Да ещё и петь научим, а?
И папе по уху – хрясь! А папа Мише по лбу – бамс!
– А по дому она скучает? – спросил папа.
– Да чего ей по вам, спиногрызам, скучать? – возмутился Миша и папу на пол повалил. – Вы только и делаете, что работой её нагружаете! То уборка, то стирка! А общаться? А петь когда? Нет уж, мы вам её не отдадим!
– Никогда? – испугался папа.
– Да почему никогда?! Ну потом отдадим! Дай отдохнуть человеку! Не месяц, побольше!
– Да соскучился я по ней, – пробормотал папа и на секунду глаза закрыл, а Миша в них как ткнёт пальцами.
Папа завопил, за глаза схватился.
– Проиграл, проиграл! – завопил Миша.
– Ты что? – папа кричит. – Нельзя в глаза бить!
– Да? – удивился Миша. – Прости, я эти правила всё время забываю. Простишь, да?
Папа кивнул. Глазам было больно.
– Пойду я, – вздохнул папа.
– Ты за второй месяц пребывания мамы заплати, – сказал Миша, – если сейчас заплатишь – будет со скидкой. Это ж экономия! Денег! Времени!
Папа кивнул и поплёлся к выходу. На душе у него было скверно. И глаза болели. И проиграл. Хоть и в нечестной борьбе, а проиграл! Да ещё и в машине небось стучать сейчас будет.
Сел он в машину, дверцей хлопнул. Только тронулся, слышит:
– Тум-тум-тум!
Папа остановился. Не стучит.
Тронулся. Снова:
– Тум! Тум! Бам!
– Тьфу! – сказал папа в сердцах.
Вылез из машины, багажник открыл и как завопит:
– Ай! Мамочки! Ты ещё кто такой?
А в багажнике сидел дракон. Самый настоящий! Хоть и небольшой. Красный, с когтистыми лапами, из ноздрей дым идёт: пых, пых. И хвост длинный. Это он хвостом о крышку багажника стучал: «Тум-тум-бам!»
Папа-то и мышей с пауками боялся. А уж дракона! Это же страсть какая!
Хотел папа багажник захлопнуть и дёру дать, а дракончик говорит ему человеческим голосом:
– Подожди, папа, не убегай, я тебя не обижу, я тебе помогу!
Услышал папа человеческий голос и вконец испугался. От страха к земле словно примёрз. Стоит, дрожит.
– Т-ты кто? – спрашивает.
– Я твой новый друг, – сказал дракончик, – новый и единственный. Вообще ты меня сам придумал.
– Я? – удивился папа. – Когда это?
– В последнее время ты очень много злился, а когда человек долго сердится, то в конце концов из его злости и сердитости получаются драконы.
– Ну ты-то маленький, – сказал папа, – значит, не очень-то много я и сердился.
– Маленький? – переспросил дракончик и ка-ак пыхнет!
Фш-ш-ш! Папа еле успел отскочить! Из пасти дракончика вылетело пламя и чуть не спалило папе шапку. Зато подожгло невысокий кустик, росший у дороги.
– Ты что творишь, ящерица огнедышащая?! – возмутился папа. – Печка с хвостиком!
– Да не бойся ты, – махнул лапой дракончик, – меня ж нет! Только ты меня видишь и слышишь.
– Ага, нет, – проворчал папа, задув огонёк на веточке, – а это что?
Он показал на кустик.
– Говорю ж, твоя злость, – сказал дракончик. – Ладно, не будем терять время, бери меня на руки и сажай в машину!
– Очень нужно, – сказал папа, – ты мне всю машину спалишь.
– Нет, – сказал дракончик, – я тебе помогу. А если не посадишь, спалю тебе усы!
– Бр-р, – сказал папа, вздохнул, вытащил тяжёлого колючего дракончика из багажника и усадил в детское кресло, в котором Тину возил.
– Не туда! – завопил дракончик. – Вперёд хочу!
– Но ты ж маленький! Не положено! Не по правилам!
– А мы не будем ничего делать по правилам, – заявил дракончик, – правила мы будем нарушать. Давай-давай! Пересаживай! Усы спалю!
– Я помню, – проворчал папа. – У меня вообще-то нет усов!
– Ну, вырастут – спалю.
– Пока вырастут – забудешь.
– Не забуду, я злопамятный! И я с тобой надолго. На всю жизнь.
Папа сел за руль, завёл машину, тронулся с места.
– Так, – сказал он, – чего тебе от меня надо?
– Это не мне, это тебе надо! Ты ж меня выдумал. Я предлагаю мстить.
– Как это – мстить?
– Гадости делать всем, кто нас не любит.
Папа бросил на дракончика хмурый взгляд. Тот ухмылялся, показывая жёлтые кривые зубы.
– И кому, например? – спросил папа. – Кто нас не любит?
– Таня, – не задумываясь ответил дракончик. – Целый день на работе, целый вечер у плиты. На тебя вообще внимания не обращает!
– Так она же еду готовит!
– А ты ей разве не предлагал повара завести? Предлагал! И что она сказала? Что детям мама должна готовить? Ну и всё! Если бы она тебя любила, она бы на повара согласилась, а в свободное время говорила тебе, какой ты прекрасный, – заключил дракончик. – Так, дальше поехали! Вика. Ты вот сейчас её вёз. Она хоть слово сказала? Хоть что-нибудь спросила? «Как у тебя дела, папочка?» «Как у тебя настроение?» Ничего ведь не сказала. Ничего не спросила. Сидела, уши наушниками заткнула. На прощание – ни слова. Только дверью бахнула – бах!
– Откуда ты знаешь? – удивился папа. – Тебя же тут не было. И в багажнике ты тогда ещё не стучал.
– Я тут был, – дракончик протянул когтистую лапу и указал на папину голову. – Ну так вот. Тина, да? Ты же сам слышал, что Тина кричала: «Папа плохой»! Разве плохих любят?
Папа подавленно молчал.
– И наконец, – сказал дракончик, – мама твоя. Бабушка Женя ваша. Она тебя больше всех не любит.
Папа чуть в дерево не врезался. Вовремя вырулил.
– Ты ей такой прекрасный санаторий нашёл, – продолжил дракончик, – с такими условиями! С людьми хорошими! А она тебе хоть раз спасибо сказала? Призналась, что соскучилась по тебе хоть капельку? Нет и нет!
Брык! Папина машина подпрыгнула. Наверное, колесо в выбоину на дороге угодило.
– Так вот, – заключил дракончик, – за то, что они нас не любят, мы их будем кусать, щипать, царапать, толкать, бить и пинать! Всех! А ещё – подожжём! Вот так!
Только дракончик хотел показать, как он подожжёт всех, кто не любит папу, как машина резко остановилась, и дракончик свалился с кресла, потому что был не пристёгнут.
А папа схватил его за шкирку, выскочил из машины, подбежал к багажнику и затолкал туда вредного дракончика.
– Выпусти меня! Выпусти немедленно! – вопил дракончик, но папа быстро захлопнул крышку и запер его на ключ.
Дракончик ещё стучал и колотил, но папа сел обратно в машину и поехал за Викой, а стук потихоньку утих.
Вика ждала папу у санатория. Рядом с ней стояла бабушка Женя. Она обнимала Вику и целовала в щёки. А когда папа остановился и вылез из машины, бабушка Женя Вику отпустила.
– Привет, – сказал он мрачно.
Мрачно, потому что думал о дракончике, запертом в багажнике. А ещё потому, что ему очень хотелось, чтобы бабушка Женя обняла и его, но он очень боялся, что она не обнимет. Поэтому он заранее сделал сердитый вид – на всякий случай.
А бабушке Жене очень хотелось обнять сына! Она так по нему соскучилась! Она ведь так его любит, своего сыночка. Но сын выглядел таким сердитым, что бабушка Женя не осмелилась к нему подойти. Вдруг она рассердит его ещё больше? Он расстроится, а от стресса у него всегда голова болит. А какая мама захочет, чтобы у её ребёнка болела голова? Нет уж, тут лучше всего обойтись без объятий, потерпеть.
– До свидания, ребятки, – вздохнула она и поплелась в свой санаторий.
А Вика села в машину и давай щебетать:
– Папа, так интересно было, так здорово! Мне тут бабушкина подружка совет дала, ну, насчёт встречи с моим Барсучьим…
Вика посмотрела на папу и запнулась.