Мотель смертников Леонов Николай
– Ну да, конечно! – с еще большим жаром крикнула Катя. – Дима Луконин сидит в тюрьме, а банкиров продолжают щелкать как орешки. Ясное дело, надо разобраться. Тут уже не первого попавшегося берут, а лучшего сыщика, настоящего специалиста. Вдруг он что раскопает, что первое следствие не заметило? Вот и у меня... – ее гнев прошел так же внезапно, как и вспыхнул, и Катя Луконина устало опустилась в кресло. – Вот и у меня на вас вся надежда. Я ведь почему так охотно согласилась с вами встретиться? Почему всю свою личную жизнь готова рассказать? Только чтобы его, Диму, спасти! Может быть, вы разберетесь, найдете нестыковки в обвинении и вытащите его оттуда... – и она разрыдалась, безудержно и безутешно.
– Пересматривать дело, по которому вынесен приговор суда, – вещь не простая, – заметил Гуров. – Но если в ходе расследования выяснятся важные подробности, не нашедшие отражения в обвинительном заключении, то нам даны и такие полномочия.
Ему хотелось сказать еще что-то, как-то утешить эту женщину – было видно, что она тяжело переживает несчастье, случившееся с мужем. Но как это сделать, он не знал. Давать невыполнимые обещания было не в характере старшего оперуполномоченного.
Однако Катя, как и в первый раз, смогла взять себя в руки. Правда, на этот раз ей потребовалось сходить в ванную, чтобы умыться. Приведя себя в порядок, она снова уселась напротив Гурова и сказала:
– Итак, про наши «школьные годы чудесные» вы услышали. Вопрос с компьютерной защитой изучили. Что еще интересует полковника Гурова?
– Все, что случилось дальше, – отвечал Гуров. – Ведь ваша семейная жизнь с Сотским, насколько я понимаю, так и не состоялась. Почему? Что этому помешало, если не преследования бандитов?
– Помешала этому я сама, – сообщила Катя. – Я одна. И с этого началась та история, которая и закончилась два месяца назад. Итак, Кирилл довольно быстро смог заработать достаточно, чтобы мы могли снять приличную квартиру и жить отдельно от родителей. Он обещал, что вскоре мы сможем купить собственное жилье и все у нас пойдет на лад. Но... Я проучилась в своем институте год и поняла, что мои мечты не стали ближе ни на один миллиметр. Это у Кирилла были какие-то успехи, он стал известен в Самаре, а у меня был полный ноль. Со всеми мечтами о славе, о любимой работе надо было распрощаться, а я была к этому не готова. И тут появился ОН...
– Кто?
Катя вновь, как и в начале их беседы, опустила голову, голос ее стал глухим, отдельные слова с трудом можно было разобрать.
– Его звали Дитер, – тихо произнесла она. – Дитер Шульц. Он работал в крупной фирме, занимавшейся строительством и проектированием. И его прислали в Самару, потому что наш передовой губернатор затеял какую-то грандиозную стройку с участием немцев. Не помню, как мы познакомились – то ли на официальном банкете, то ли на вечеринке у моих друзей-переводчиков. В общем, нас познакомили, и он... и я...
Она запнулась, подыскивая слова, и на какое-то время замолчала. Потом решительно тряхнула головой и вновь заговорила:
– Я думаю, детали следствию не интересны: важен результат. А результат был тот, что, когда спустя месяц Дитер Шульц вылетел назад в Германию, я вылетела вместе с ним. В качестве кого, вы спросите? Отвечу: в качестве невесты. Любимой и обожаемой русской невесты при перспективном, состоятельном, но нелюбимом немецком женихе. И в чем – снова можете вы спросить – был смысл этого мезальянса? А в том, что русская дура-невеста надеялась, что в сердце Европы она наконец сможет реализовать свою мечту, что здесь перед ней откроются все двери...
– А что же Сотский? – тихо спросил Гуров.
– Кирилл... Он до самого последнего момента ни о чем не знал, не догадывался... Я не могла, понимаете, не могла ему сказать! Ему уже потом, когда я исчезла, знакомые все рассказали. Что он по этому поводу думал, что пережил – этого я не знаю... Я его об этом даже потом, в прошлом году, когда мы встретились после долгой разлуки – даже тогда об этом не спросила...
Она вновь надолго замолчала.
– Ну а потом? – нарушил молчание Гуров.
– Потом... Что ж... – Катя усмехнулась. – Вначале, конечно, все было замечательно. Ну, вы представляете: в 92-м году попасть из Самары во Франкфурт... Дитер не обманул: у нас была свадьба, все честь по чести, хорошая квартира в престижном районе. Он устроил меня на работу – сначала в модельное агентство. Однако проработала я там недолго. Все, что я ни предлагала, не принималось. Я никак не могла уловить тенденцию моды. В общем, вскоре стало ясно, что таланта в этой области у меня нет. Тогда муж устроил меня в фирму, которая занималась созданием садов и парков. Тут у меня дела пошли лучше, я стала получать удовольствие от работы и в фирме меня хвалили. Но... В тот момент, когда рухнула моя мечта о славе, о признании, возник вопрос: во имя чего я предала свою любовь, бросила родителей, друзей? Чтобы до конца жизни сажать кусты на берегах Рейна? И делить постель с нелюбимым мужем? А Дитера я не любила, и с этим ничего нельзя было поделать: поговорка «стерпится – слюбится» ко мне не подходила. А муж чувствовал это мое отношение, и ему это, конечно, не нравилось. Он-то меня любил. И потом – у нас не было детей, надо было идти обследоваться, возможно, лечиться, а я отказывалась. Причина та же – не хотела я иметь от него детей, привязываться к той жизни.
В общем, промучились мы с ним так два года – и развелись. Что называется, по обоюдному согласию. Он мне оставил приличную сумму, и в фирме я была на хорошем счету, так что в деньгах не нуждалась. Но теперь я вспомнила о Кирилле. Списалась с подругами и узнала, что он вскоре после того, как я его бросила, уехал в Москву, создал здесь свою фирму, дела идут неплохо. А самое главное – женился, и уже ребенок есть.
Вот это меня окончательно доконало. Я и до этого понимала, что вряд ли получится начать все сначала, но какая-то надежда оставалась. А теперь... Я начала пить. На работе вначале терпели, пробовали меня лечить, я отказывалась, бегала от врачей... Тогда меня уволили. Я пропила все деньги, которые у меня оставались, и, наверное, кончила бы свои дни в каком-нибудь тамошнем приюте для алкоголиков, но тут со мной познакомился один тамошний пастор, который как раз занимался с пьяницами. Он вцепился в меня как клещ, и добился-таки своего: я перестала пить. Может, он, конечно, не только о душе моей думал, но и о теле... Не знаю. В общем, я снова устроилась на работу, в другую парковую фирму, заработала денег на билет на самолет и на жизнь на первое время – и вернулась сюда, в Самару. Вот такая история...
Катя снова замолчала, свесив голову на грудь. За окном стемнело. Раздался щелчок – это кончилась кассета в диктофоне. Этот звук заставил Катю очнуться.
– Что же мы в темноте-то сидим? – воскликнула она. Встала, зажгла свет, сходила на кухню. Оттуда вернулась с подносом, на котором стояли две чашки с чаем, сахар и лимон.
– Вот так, Лев Иванович, – сказала Катя, прихлебывая чай. – Получается, я вам всю свою жизнь рассказала. Даже не подозревала, что буду кому-нибудь об этом говорить. Не думаю, что эта моя история поможет вашему следствию.
– Не знаю, не знаю... – покачал головой Гуров и поменял в диктофоне кассету. – В нашем деле важна каждая деталь. Мелочей здесь нет. Так что давайте рассказывайте дальше. Тем более теперь в вашей истории, как я понимаю, снова должен появиться Кирилл Сотский.
– Да, – кивнула Катя. – Он действительно появился... Но не сразу. Я пробовала с ним связаться: узнала адрес фирмы и писала письма по электронной почте, потом сумела раздобыть номер домашнего телефона и несколько раз ему звонила. На письма он не отвечал, а когда я звонила, клал трубку. Как видно, слишком глубокую рану я ему нанесла и он хотел меня забыть. Искренне на это надеялся.
Ну а я тем временем познакомилась с Димой... ну, с моим будущим мужем. Он был полной противоположностью и Кириллу, и Дитеру – крепкий, немного агрессивный... Ой, что же это я о нем, как о мертвом: «был»! Нет, он и есть такой – крепкий, сильный, ни себя, ни друзей своих в обиду не даст. Влюбился он в меня – ну просто без памяти. Ну, и мне он понравился. Что ж мне, век теперь у телефона сидеть да школьные фотки перебирать? Вот я вышла за Диму и стала Лукониной. И тут...
Она поставила чашку на столик, глубоко вздохнула, словно собираясь нырнуть в воду, и продолжила:
– Тут спустя год после нашей с Димой свадьбы наконец пришло письмо от Кирилла. Электронное, конечно, но на нашу общую домашнюю почту. Так что я его быстро стерла, потом создала себе на «Яндексе» свой почтовый ящик и уже оттуда послала Кириллу ответ.
– А о чем он писал? – спросил Гуров.
– Он... Писал, что пытался меня забыть, но не смог. «Видимо, эту запись можно стереть только вместе со всей программой», – эту фразу я запомнила наизусть. Сообщил, что за те годы, что я в Германии разбиралась со своими талантами и чувствами, он преуспел в бизнесе, фирма его разрослась, он создал собственный банк и теперь ворочает большими делами. Что у него растет дочка, уже ходить начала. Ну, и спрашивал, как у меня дела.
– И что вы ответили?
– Поведала в общих чертах о том, что рассталась с Дитером... вернулась... Сообщила, что вновь вышла замуж... Он просил прислать несколько фотографий – я так и сделала. Выбрала, конечно, фотки, где не было ни первого, ни второго мужа. Спустя неделю он прислал второе письмо... Так мы стали переписываться. И переписка эта длилась почти год – до октября прошлого года.
– А потом вы решили встретиться, – скорее утверждая это, чем спрашивая, сказал Гуров.
– Да, потом мы решили встретиться, – согласилась Катя. – Мы пришли к этому оба, почти одновременно, так что никого уговаривать не пришлось. И инициатора встречи трудно назвать: мы оба ее хотели.
– А кто выбрал место – вот этот самый мотель? – спросил Гуров и подался вперед – он чувствовал, что теперь каждая деталь могла иметь важное значение.
– Кирилл выбирал, – ответила Катя. – Он там до этого был один раз – друзья завезли на охоту. Место ему понравилось. К тому же, как он мне писал, мотель расположен почти на полпути между Москвой и Самарой. Ну не совсем напол пути, к Самаре ближе.
– Значит, он был там на охоте... – задумчиво сказал Гуров. – А он что, охотник?
– Нет, это он просто за компанию ездил, – ответила Катя. – Сам он стрелять не умеет, и ружья нет.
– А что это была за компания, не знаете?
– С которой он на охоту ездил? Представления не имею. Мы с ним на эту тему не говорили.
– Ладно, это пока оставим, – проговорил Гуров. – Итак, вы встретились первый раз в октябре – верно?
– Да.
– Каждый приехал на своей машине, Сотский заказал номер на двоих... У вас какая машина?
– Самая простая – «Матиз» старенький, – ответила Катя.
– Вы не заметили, за вами никто там не следил?
– Там народу мало, постороннего сразу видно... Нет, слежки в мотеле я не заметила. Зато ее заметил Дима здесь, в Самаре.
– Это вы о чем? – удивился Гуров. – Какая слежка?
– Это случилось вскоре после нашей первой встречи с Кириллом, – начала рассказывать Катя. – Диспетчер с нашего автосервиса заметил машину, которая несколько дней стояла напротив нашей фирмы – черный такой «Лендровер». Он сначала думал, что это клиент, просто очереди ждет, но владелец на СТО не обращался. А еще в эти дни нам несколько раз звонили – и на работу, и домой. Спрашивали то Диму, то меня. Ну муж, конечно, решил, что это у меня появился очередной поклонник. И когда снова увидел эту машину, пошел выяснять отношения. Однако хозяин машины его заметил и быстро уехал.
– А номера этого наблюдателя муж не заметил? – спросил Гуров.
– Нет. А вот номер региона запомнил, – ответила Катя, внимательно глядя на Гурова, словно стараясь внушить ему какую-то мысль. – Номер был московский.
– Так, может, это был ваш друг Сотский?
– Нет, исключено, – покачала головой Катя. – Мы как раз в эти дни с ним много переписывались, он был в Москве и никуда не выезжал. Наоборот, старался подольше бывать на работе, переделать все дела, чтобы потом получить возможность отлучиться на пару дней для встречи со мной.
– Интересно... – пробормотал Гуров, делая пометку в блокноте. – Хорошо, значит, после этого у вас были еще две встречи, а четвертая не состоялась. Как я знаю, вы на нее опоздали. Расскажите, как это случилось.
– Ну сейчас-то я знаю, что это Дима постарался, – начала свой очередной рассказ Катя. – А тогда, помню, страшно психовала. Надо же: столько поломок сразу! Сначала колесо спустило. Ну это еще ладно. Только я его заменила...
– Сами заменили? Без посторонней помощи? – удивился Гуров.
– А что тут такого? – в свою очередь удивилась его собеседница. – Домкрат у меня хороший, Дима подобрал. Со стандартным я бы, конечно, долго возилась. Силы тут особой не нужно... Это вы, мужчины, привыкли думать, что женщины только у плиты стоять могут...
– А следователю вы иначе говорили, – напомнил Гуров. – В деле значится, что вы со спущенным колесом доехали до ближайшей станции техобслуживания.
– Ах, это... – Катя усмехнулась. – Я пыталась этому следователю рассказать то же, что и вам – правду, то есть. Только он не поверил: что ты мне, мол, сказки рассказываешь! Ну ладно, тогда я и сказала, что ехала до монтажки.
– Хорошо, с этим понятно. Рассказывайте дальше, – потребовал Гуров.
– Ну вот, только я, значит, запаску поставила – мотор начал греться, – сказала Катя. – Что за притча? Я и так, и этак – вентилятор не крутится, и все тут. Вот тут действительно пришлось заезжать на СТО. Как я на этих мужиков давила, как просила сделать побыстрее... Если бы знала, куда спешу... В общем, когда я приехала в мотель, там уже было полно милиции, а Кирилл был уже мертв...
Она обхватила плечи руками, словно вдруг замерзла, хотя в квартире было тепло.
– А машину мужа не заметили? Он же ехал вам навстречу? – спросил Гуров.
– Не могла я ее заметить, – не меняя позы и глядя в пол, пробормотала Луконина. – Темно уже было. Да и не обращала я внимания на встречные...
– Ну хорошо, на этом можно и закончить, – сказал Гуров, выключая диктофон. – Если потребуется что-то уточнить, я вам позвоню, идет?
– Звоните, – пожала плечами Катя. – Вы только внимательно все это изучите, ладно? Вникните еще раз. Вы тогда обязательно поймете, что Дима не виноват – просто все обстоятельства против него обернулись. Точнее, их кое-кто так организовал, что все улики показывали на него. Вам в Москве убийцу надо искать, вот где! Я и тому следователю это говорила, только он меня и слушать не хотел. Но вы другой, я же вижу!
– Может, вы мне заодно и подскажете, где именно в Москве надо искать убийцу? – усмехнулся Гуров, направляясь в прихожую. – Мне тогда и работать не надо будет...
– Могу и подсказать, – ответила Катя. – Мне кажется, вы не из обидчивых, не станете в бутылку лезть из-за того, что посторонний человек, да еще жена убийцы, вам советы дает. Так вот: я точно знаю, что убийцу надо искать в том банке, которым Кирилл руководил.
– Подозреваете или знаете? – уточнил Гуров, становясь серьезным.
– Знаю! – ответила Луконина, тоже поднимаясь с кресла. От ее апатии не осталось и следа.
– Может, вы мне его заодно и назовете, убийцу этого? – спросил полковник.
– Нет, назвать, к сожалению, не могу, – заявила Катя. – Я сначала думала на одного человека... Впрочем, это неважно. Вот вы разберитесь в этом деле, поговорите там, в Москве, с людьми. Может, тогда и найдете убийцу.
– Загадки какие-то... – пробормотал Гуров. – Ладно, так и быть, придется самому расследовать. А я-то думал, вы за меня всю работу сделаете...
Уже в прихожей, взявшись за ручку двери, Гуров вспомнил, что не задал еще один вопрос. И он спросил:
– Скажите, Катя, а кем вы в Германии работали? Я имею в виду, уже после развода с мужем, когда во второй раз устроились на работу?
– Ну я же говорила: опять в садово-парковую фирму пошла, только в другую, – ответила Луконина.
– Это я помню, – сказал Гуров. – А кем именно работали? Какую работу выполняли?
– Ну... – она пожала плечами, – проектирование, составление плана насаждений... указывала рабочим, что где сажать, где дорожки делать, дренаж... А зачем это вам? Это уж точно к делу не относится.
– Так, для полноты картины, – проговорил Гуров. – Ну, до свидания. Если что, я действительно позвоню.
– А мне кажется, мы еще увидимся, – такими были последние слова Кати, которые он услышал, перед тем как дверь захлопнулась.
Глава 5
Полковник Крячко привык относиться к работе творчески. А потому, прежде чем отправиться выполнять задание шефа и беседовать с пребывающей в горе вдовой Леной Сотской, он решил заглянуть в банк – побеседовать с директором, узнать что-нибудь об образе жизни обоих погибших руководителей.
Ради такого случая Крячко даже изменил своему всегдашнему правилу – одеваться попроще – и отыскал в своем гардеробе белую и даже относительно выглаженную рубашку. Нашел и галстук – как-то раз сослуживцы подарили, так и валялся в шкафу. Однако, повертев «удавку» в руках, надеть ее полковник все же не решился – галстук остался на столе до лучших времен.
Банк «Амальгама» выглядел, как и положено учреждению такого уровня: мраморная облицовка фасада, золоченые ручки дверей, дорогая тротуарная плитка покрывала не только тротуар, но и служебную автостоянку. Потрепанная машина Крячко (даром что «Мерседес») смотрелась здесь как чужеродное тело. Едва полковник заехал на стоянку, как к нему тут же подскочил охранник.
– Клиенты за углом становятся, а здесь только для сотрудников, – заявил он, буравя Крячко взглядом, от которого, казалось, рядовой гражданин должен был немедленно уменьшиться в росте.
– А я и не клиент, – заявил Крячко. – Так, поговорить зашел.
– Чего?! – взъярился охранник. – С кем это «поговорить»? Давай проваливай по-быстрому!
– И это все, чему тебя в ОМОНе научили? – спросил Крячко, раскрыв перед носом охранника удостоверение. – Зря так быстро уволился: еще бы пару лет послужил, глядишь, чему-нибудь бы научился.
И оставив озадаченного стража стоянки гадать, откуда незнакомый полковник милиции знает его послужной список, Станислав прошел в банк. На сотрудников службы безопасности удостоверение полковника тоже произвело впечатление, однако здесь Крячко все же пришлось подождать, пока выписывали пропуск. Заодно нужно было уточнить, к кому именно он направляется.
– А кто у вас теперь директор? – спросил Крячко.
– Раньше был Арбенин Глеб Олегович, а с прошлой недели директором назначен его заместитель Носик Роман Аркадьевич, – ответил сотрудник, заполняя пропуск. – Так вы к нему?
– К нему самому, – подтвердил Крячко. – И передайте, что я по крайне срочному делу. Речь идет об убийстве его шефа. Так что ждать в приемной не собираюсь.
Весть о важном полковнике из главка, прибывшим расследовать убийство Арбенина, разнеслась по всему банку. Девушка, которую выделили провожать Крячко к кабинету директора, была сама почтительность.
– Роман Аркадьевич вас ждет, – пролепетала она, открывая перед Крячко массивную дубовую дверь.
За строгим черным столом сидел безукоризненно одетый темноволосый человек лет тридцати. Сухо поприветствовав вошедшего, он указал ему на кресло и спросил:
– У вас, видимо, есть вопросы? Пожалуйста, задавайте побыстрее, мое время строго ограничено и расписано по минутам.
«Похоже, этот парень из той же породы, что и цербер на стоянке, – отметил про себя Крячко, – только лощеный». С таких людей надо было прежде всего сбить спесь.
– Что ограничено, это точно, – заявил Станислав, развалясь в кресле. – Дело-то не об угоне машины идет и даже не о налогах – об убийстве, причем двойном.
– Почему об убийстве? – удивился хозяин кабинета. – Как я слышал, с Глебом Олеговичем произошел несчастный случай. И почему двойное? Ведь то первое дело давно закрыто...
– А мы его снова решили открыть, – заявил Крячко, внимательно глядя в глаза собеседника. – И гибель Арбенина мы рассматриваем тоже как убийство. Следствие располагает такими данными. Поэтому беседовать мы будем столько, сколько нужно для следствия – это понятно?
– Понятно... – сглотнув неизвестно откуда взявшийся в горле ком, пробормотал новоназначенный директор. От его высокомерия не осталось и следа.
– Вот и отлично, – заключил Крячко. – Давайте начнем вот с чего: расскажите мне подробнее о вашем погибшем шефе, Арбенине. Жена, дети, привычки, как проводил свободное время...
– Пожалуйста, это не секрет, – пожал плечами Носик. – Глеб Олегович был не женат...
– Тогда назовите его девушек – ну пусть не всех, а основных, – потребовал Крячко. – Только не говорите, что не знаете и такими пустяками не занимаетесь. Вы сколько лет были его замом?
– Три года... – ответил Носик. Видно было, что он находится в затруднении и не знает, какую линию поведения выбрать.
– Ну, за три года подчиненный о шефе обязан все узнать, – заявил Крячко. – Давайте, выкладывайте.
– Ну, были, конечно, знакомые... – задумчиво проговорил хозяин кабинета. Видимо, он решил не запираться и выдать небольшую порцию информации. «Все, конечно, не скажет, – подумал Крячко, – но кое-что я узнаю. На первое время и этого хватит».
– В последнее время он чаще всего появлялся с одной... Вика ее зовут, – продолжал Носик. – Она где-то в районе Пречистенки живет, я точно не знаю...
– А точно и не надо, – согласился Крячко. – Вот телефончик – его желательно продиктовать точно.
– Телефон у меня где-то записан, – проговорил директор, листая ежедневник. – Вот, пишите...
Крячко записал номер Вики с Пречистенки, а затем еще один номер – девушки, которую звали Алина и которая обитала где-то в Замоскворечье. Затем Носик стал клясться, что больше никаких знакомых покойного он не знает.
– А больше на этой стадии не требуется, – успокоил его Крячко. – Теперь скажите, в каких отношениях Арбенин был с женой прежнего руководителя банка, Леной Сотской.
– В самых лучших! – заверил Носик. – Глеб Олегович и Кирилл Анатольевич вместе основали фирму «Мегабайт», а потом и наш банк, они дружили домами. Так что Глеб Олегович был у Сотских частым гостем. Ну понятно, в гости он ходил один, без своих спутниц.
– А как Арбенин проводил свободное время? – поинтересовался Крячко. – Наверное, любил ездить на охоту? Пикники, шашлыки...
– Нет, что вы! – воскликнул директор. – Глеб Олегович ничем подобным не увлекался. Ночные клубы, премьеры в кино, иногда театр – это да. А вся эта пленэрная романтика его не интересовала.
– Что же он в таком случае делал в Пензенской области, в охотничьем заказнике? – спросил Крячко.
– Мы сами удивляемся! – развел руками Носик. – Все в руководстве банка гадают, что его заставило отправиться в эту поездку.
– И он ни вам, никому другому в банке о ней не говорил, не предупреждал, что исчезнет на несколько дней?
– Нет, ничего не говорил! – заверил директор.
– А раньше он отправлялся в подобные поездки, отлучался куда-нибудь из банка? – продолжал допытываться Крячко.
– Уверяю вас: Глеб Олегович был человеком дела и никогда, кроме как по делам банка, никуда не уезжал, – заявил Носик. – Ну, не считая, конечно, времени отпуска... Тогда, конечно, уезжал...
– Может быть, у него возникли какие-то сомнения насчет выводов следствия по делу гибели Сотского? – предположил полковник. – Он ничего такого не говорил?
– Нет, не было у него сомнений, уверяю вас! – твердо заявил Носик. – Все ясно, дело закрыто...
Крячко про себя отметил, что хозяин кабинета уже второй раз за время их короткой встречи настойчиво подчеркивает, что дело о гибели Сотского не должно подлежать пересмотру. «Интересно, почему он на этом настаивает? – подумал полковник. – Надо попробовать прощупать этот пункт».
– Я ведь уже сказал: дело о гибели Сотского открыто заново, – заявил Станислав. – И решение об этом принято на самом верху, – он многозначительно показал в потолок. – Так что в скором времени всех вас заново будут вызывать на допросы.
– Вот как... – пробормотал Носик. – Что ж, раз так решили... Хотя, конечно, странно... Но раз решили, нам скрывать нечего...
Слушая его сбивчивое бормотание, Крячко отметил, что решение о пересмотре первого дела производит на хозяина кабинета самое угнетающее действие. У него сложилось твердое впечатление, что Роману Носику как раз есть что скрывать.
– Ладно, оставим пока эту тему, – произнес полковник. – Вернемся к поездке Арбенина в Пензу. Кому в банке он сообщил о том, что уезжает в командировку?
– Никому! – твердо заявил Носик. – О его отлучке прежде всего я должен был знать. Но он мне ничего не говорил.
– А прежде, если он отъезжал куда-то в рабочее время, он кому-нибудь сообщал?
– В общем, да, – подумав, ответил директор. – Предупреждал, что его не будет, давал указания по важнейшим направлениям...
– Ну хорошо. А скажите, Арбенин был совладельцем банка? Или он владел какой-то кампанией, являвшейся вашим акционером? – спросил Крячко.
Видимо, Роман Носик не ожидал от оперативника такой осведомленности в банковских делах – на его лице отразилось удивление и растерянность.
– Нет, Глеб Олегович не был совладельцем, – вернув лицу невозмутимое выражение, ответил он. – Все имущество принадлежало Сотскому.
– Каким же образом он стал председателем совета директоров?
– Елена Брониславовна передала ему в управление свой пакет акций, – пояснил Носик.
– Хорошо, а сейчас кто является председателем совета – вы?
– Нет, мне таких полномочий не передавали, – ответил Носик. – Постоянный председатель еще не назначен, его обязанности временно выполняет Шилкин Андрей Викторович.
– А кто он? – продолжал допытываться Крячко.
– Он возглавляет компанию «Стройсбыт» – это наш второй по величине акционер, – объяснил директор.
– А что же Елена Брониславовна вам полномочия не передала, как Арбенину? – спросил полковник.
– Ну, это вопрос не ко мне, – развел руками хозяин кабинета. – Это вы уж у нее спросите. Вы же будете с ней встречаться?
– Обязательно, – пообещал Крячко. – И с ней, и с другими людьми, кто близко знал Сотского и Арбенина.
На этом он решил пока оставить Романа Носика в покое и покинуть кабинет молодого директора банка. На этот раз хозяин кабинета решил проявить любезность и поднялся с кресла, чтобы лично проводить гостя. Тут Крячко понял одну из причин, почему новый директор банка не любил вставать навстречу посетителям: Роман Носик был довольно маленького роста, он не доходил рослому полковнику даже до плеча. «Ну на его финансовых делах это вряд ли отражается», – подумал Крячко.
Распрощавшись с Носиком, Станислав в сопровождении все той же девушки направился было к лифту, но когда двери лифта уже распахнулись перед ними, он неожиданно сказал:
– А знаете, я пока еще у вас побуду тут, в банке. Надо еще кое с кем поговорить. Например, с вами.
– Со мной? – поразилась служащая. Кажется, слова полковника милиции привели ее в ужас. – Но... у меня указания... только проводить...
– Когда милиция проводит расследование, – веско сказал Крячко, то все прочие указания, от кого бы они не исходили, можно послать подальше. Ясно?
– В общем, да... – пролепетала девушка. – Но... о чем вы хотите разговаривать? Я всего лишь мелкий служащий... работаю в кассовом отделе...
– И давно работаете?
– Нет, полгода всего...
– А как зовут молодую сотрудницу кассового отдела? – продолжал допытываться Крячко.
– Аллой... – отвечала девушка.
– Вы, Алла, меня не бойтесь, – сказал Крячко, придав голосу самые задушевные интонации. – Бояться расследования надо тем, кто скрывает от милиции важную информацию. А вы ведь ничего не скрываете, верно?
– Нет, – ответила Алла. Видно было, что она немного оправилась от смущения и почувствовала себя уверенней. – А что вы хотели знать?
– Мне нужно знать, что представляли собой ваши начальники – Сотский и Арбенин, – объяснил Крячко. – Что они были за люди, понимаете? Все подробности, мелочи... Кто бы мог об этом рассказать? Может быть, шофер, который их возил?
– Да, верно! – обрадовалась девушка. – С Сергеем Ивановичем вам надо обязательно поговорить. Он же с Кириллом Анатольевичем начал работать очень давно, еще когда фирму «Мегабайт» основали. А потом, когда его убили, стал водителем у Арбенина. Так что он обоих их знает. А еще с Людмилой Юрьевной.
– А это кто?
– Она наш ведущий юрист. Тоже давно работает. Она так переживала, когда Кирилла Анатольевича убили... На ней прямо лица не было...
– И что – она одна так к этому отнеслась? Или другие тоже? – поинтересовался Крячко.
– Нет, не только она, – покачала головой Алла. – Кирилла Анатольевича многие жалели. И на похороны почти все пришли, хотя эта... вдова... она никого не звала и даже время не сказала. Но в банке его любили. К нему всегда можно было обратиться, если что, он никогда не отказывал.
– А Арбенин?
– Ну, Глеб Олегович – он совсем другой человек был, – пожала плечами Алла. – При нем рот лишний раз не раскроешь. И просить его о чем-то никому в голову не приходило.
– А вот скажите, – поинтересовался Крячко, – этот Арбенин, как я понял, был не женат. Так он за молодыми хорошенькими сотрудницами не ухаживал? При его положении легко – как-никак председатель совета...
– Нет, Глеб Олегович ничего подобного себе не позволял, – усмехнулась Алла. – Вот Роман Аркадьевич – другое дело. С ним надо держаться осторожнее...
– Хорошо. А где мне искать этого Сергея Ивановича и Людмилу Юрьевну? – спросил Крячко.
– Ну Слесаренко, наверное, в гараже... А у Людмилы Юрьевны кабинет на третьем этаже, 305-й, кажется.
– Может, вы мне и телефон ее подскажете, а заодно и ваш? – спросил Крячко.
– Но у меня своего служебного нет, только у начальника отдела... – сказала девушка.
– А меня и сотовый устроит, – согласился Крячко. Когда Алла продиктовала оба телефона, Стас заявил:
– Ну вот видите, Алла, как много важного вы мне рассказали. Может, даже больше, чем ваш директор.
Расставшись с Аллой, Крячко направился в гараж. Девушка была права: водитель находился там. Сергей Слесаренко оказался крепким солидным человеком, одетым в строгий темный костюм – впору было его самого принять за руководителя банка. На вопросы он отвечал охотно и точно.
Прежде всего Крячко поинтересовался, часто ли его бывший шеф Кирилл Сотский сам водил машину.
– Редко, Кирилл Анатольевич за руль садиться не любил, – заявил Слесаренко.
– А почему? – продолжал допытываться Крячко.
– Ну... понимаете, он всегда о чем-то думал, – начал объяснять водитель. – О новых проектах, об операциях... ну, не знаю точно, но голова у него всегда была занята. Мне-то с ним поговорить хочется... черт, никак не привыкну, что его уже нет, что надо о нем в прошедшем времени говорить... Так вот, я начну рассуждать – ну, там о занятиях в клубе или о погоде... а он вдруг мне и говорит: «Слушай, Сергей, помолчи, пожалуйста, мне подумать надо». Ну тут я, конечно, рот на замок. Так вот, я это к чему? К тому, что вождение его от размышлений отвлекало. И он, значит, чтобы ничто не мешало, ездил со мной.
– А другие водители у него были?
– Нет, – покачал головой Слесаренко. – Тут надо знать Кирилла Анатольевича. У него, кроме любви к размышлениям, еще одна характерная черта была: он был человек исключительно привязчивый. Раз он с человеком работает – он ни за что его менять не будет. Ну если уж только тот совсем никудышным окажется...
– А если ты болел?
– Ну я же спортом занимаюсь, – усмехнулся водитель. – Так что болею очень редко. А если такое случалось, тогда Кирилл Анатольевич, ничего не поделаешь, сам за руль садился.
– Ты его только по городу возил или в другие города тоже?
– В другие тоже бывало, но только если недалеко, – ответил Слесаренко. – Ну во Владимир, например, или в Ярославль, в Тулу. А если в Белоруссию – туда самолетом. Тут я его только до Домодедово подброшу, а потом обратно встречу – и все.
– А если поездка не служебная, а куда-нибудь на дачу или на природу, на охоту – тут он тоже с тобой ездил? – поинтересовался Крячко.
– У них с Еленой Брониславовной не дача, а дом за городом, – пояснил Слесаренко. – На Калужском шоссе, очень солидный особняк с парком. Туда тоже я возил. На охоту он никогда не ездил, этим делом не увлекался. И пикники они не устраивали. В театр – это да, а еще к друзьям в гости. Но тут он обычно сам водил.
– А его жену, вот эту самую Елену Брониславовну, ты возил, или она сама машину водила? – спросил Крячко.
– Иногда она без меня ездила, но если я не был занят с Кириллом Анатольевичем, она меня вызывала, – сказал водитель.
– Что, тоже любила размышлять? – поинтересовался полковник.
– Ну нет, тут другое, – покачал головой Слесаренко. – Елена Брониславовна, она поговорить любит. Нет, не со мной – со мной она и двух слов за всю поездку не скажет, – а по телефону. Как сядет – так сразу за телефон.
– Но можно ведь и гарнитурой пользоваться, – заметил Крячко.
– Можно, конечно, – согласился Слесаренко. – Но с водителем все равно удобнее.
– А с кем она разговаривала – с подругами? – уточнил Крячко.
– Вы меня извините, товарищ полковник, – сказал водитель, – но давайте о Елене Брониславовне в прошлом времени не будем говорить – ну, словно она тоже... Она, конечно, не такой человек, как Кирилл Анатольевич, но все же... Я хочу сказать, что она же и сейчас, наверно, с теми же привычками, верно? Так вот, разговаривает она чаще всего – да, с подругами.
Крячко отметил про себя и эту оговорку «чаще всего», и некоторую заминку, с которой водитель отвечал на вопрос о разговорах хозяйки. Отметил и слова о том, что Елена Сотская «не такой человек», как ее покойный муж. Но пока решил на водителя не нажимать, а перейти к другой теме.
– А в Пензенскую область, значит, Сотский с тобой ездил? – спросил Крячко самым невинным тоном. – Конец-то не близкий...
– В Пензенскую? – переспросил Слесаренко и помедлил, словно вспоминая. Между тем Станислав, научившийся за годы оперативной работы разбираться в людях, был абсолютно уверен, что водитель прекрасно помнит, о какой поездке идет речь, и просто не знает, что ответить.
– Да, в октябре прошлого года, – напомнил ему Крячко. – Если точнее, 17-го числа. Не может быть, чтобы ты не помнил.
– Почему же, помню... – протянул водитель.
– Ты не тяни, рассказывай, – твердо сказал Крячко.
– Нет, в Пензенскую область Кирилл Анатольевич поехал один, – ответил наконец Слесаренко.
– А почему? – настойчиво спросил Крячко. – Туда пилить, часов восемь выйдет...
– Мне трудно сказать... – пожал плечами водитель.
– Но ты знал, что он туда отправляется?
Читать бесплатно другие книги:
