Сахар… Резник Маргарита
– Вы уже сказали ей об Ольге? – Потом снова посмотрел на недоумевающую девушку, в то время как Павел стал совершенно пунцовым, и добавил, нахмурив густые чёрные брови: – Ещё та гадина… ой, извините за это слово, всю жизнь ему испортила. Но Вы не такая, я по Вам вижу, у Вас светлые волосы, а это признак доброй души. Так моя мама говорит. Поэтому все старики добрые.
– Ну я бы поспорила, – улыбнулась Агата, а Павел тем временем пришёл в себя.
– Ладно, всё, иди уже, маленький болтун! – нисколько не злясь, но всё же с напускной строгостью сказал он, и мальчик, ещё раз озорно взглянув на Агату, двинулся в сторону кастрюль с едой.
Павел откашлялся, всё ещё красный как рак, он не сводил глаз с тарелки, как будто там лежало что-то очень интересное. Тут Агата поняла, что именно сейчас самое время взять разговор в свои руки. Этот красивый мужчина сидел как маленький мальчик, которого наказали за украденную конфету. Размышлять здесь было нечего: то галантный, то хамоватый молодой человек – ещё та загадка, и Агате представился шанс разгадать её прямо сейчас.
– Павел, давай поговорим. – Она нарушила неловкое молчание своим нежным голосом.
Мужчина посмотрел в глаза Агаты цвета шоколада, окаймлённые густыми чёрными ресницами. Сейчас они манили теплотой и заботой, согревая его потревоженные холодом болезненного прошлого мысли.
– Ты можешь мне рассказать про эту Ольгу? – спросила девушка.
– Нет, – вдруг сухо ответил он и, вытерев рот салфеткой, резко встал из-за стола. – Жду тебя на скамейке на улице.
Агата не сильно торопилась. Оглядев небольшое помещение, она остановила взгляд на нём том самом говоруне с кудрями Будулая. «Иди-ка сюда», – она поманила пальцем, изображая строгую учительницу, которая сначала всё выспросит с пристрастием, а потом в случае неудовлетворительного ответа поставит в угол. Конечно, такого она бы себе не позволила, но суровый вид как минимум заставил его мигом подбежать.
– Как тебя зовут, солнце? – спросила Агата черноволосого цыгана.
– Тагар. Для русских я просто Вася Мазикин, так легче запомнить. – Он расплылся в улыбке и добавил: – Хотел бы я, чтобы Вы были моей старшей сестрой или второй мамой.
Ещё никогда с ним не беседовала такая красивая русская девушка. Собственно, все мысли он тут же высказал вслух.
От этих огромных глаз невозможно было спрятаться, он словно видел её насквозь, как на ладони, так же отчётливо и чисто, как выдавал всё, что рождается у него в голове. Но не видел он одного, её порочности, как говорил Павел о таком поведении.
– Что ж, Тагар, я Агата, Агата по фамилии Сахар, – мальчик расхохотался тоненьким голоском, – но я не съедобная. – Цыганёнок перестал смеяться и, склонив голову набок, посмотрел на неё:
– Вы смешная, Сахар.
– Мне тоже очень приятно, – сказала девушка, и сразу пожалела, потому что Тагар явно не понял её шутки. – Слушай, садись за мой столик, пообедаем вместе, раз наш благодетель нас покинул.
Мальчик тут же сбегал за подносом и через миг уже уплетал макароны по-флотски, молча глядя на белокурого ангела своими прожекторами, пока та не заговорила.
– Расскажи мне про эту Ольгу.
– А что рассказывать? Павел Максимович был женат на простит… Ой, извините! – Тагар закрыл рот ладошкой, и поняв, что его никто не ругает, продолжил: – Ну, на женщине спящей с другими мужчинами за деньги, понимаете?
– Да, я поняла, о чём ты, – сказала Агата с серьёзным видом внимательно слушающего собеседника; изнутри её всю сжало, но сейчас не время отвлекаться на свои ощущения, надо дослушать до конца. – Продолжай.
– Продолжать-то нечего… – как-то вяло сказал Тагар.
Непонятно зачем, он говорил так, как будто история совсем неинтересная, а потом вдруг с азартом рассказывал просто ошеломляющие детали. Хотя, подумала Агата, наверное, на него по жизни так мало обращали внимания и так мало слушали, что подросток научился перестраховываться на случай, если от его рассказов заскучают.
– Сначала он не знал, что она была гулящей, – продолжил рассказ Тагар, – потом она призналась. Павел Максимович её простил – он верил в неё, как верят в боженьку. Она была красивая, я видел, – такая же светлая как Вы, только выше и глаза голубые. – Агата представила себе, как Павел целует эту длинноногую блондинку, и тут же вскипела от ревности. – Но злющая как чёрт. Она меня терпеть не могла. Я и не знал, что черти бывают белыми…
Агата не могла разрушить веру маленького цыгана в слова матери и сказать, что цвет волос не имеет никакого отношения к характеру, а потому предположила:
– Может она была в парике? – Девушка и подросток одновременно прыснули от смеха.
Потом парнишка рассказал о том, что пока Павел обустраивал «Центр», брал на перевоспитание трудных подростков из неблагополучных семей и с зарождающимися преступными наклонностями, Ольга постоянно ходила по магазинам и салонам с подругами, тусила в клубах и… спала с его братом.
«Господи, какой кошмар!» – искренне ужаснулась Агата.
У неё чуть сердце не остановилось – бедный Павел! Так вот почему, он так и не заплакал на похоронах: он всё ещё зол на Костю…
И тут Агату словно ударило: о, Боже, это же мотив! Павел узнал, что жена изменяла ему с братом, и затаил злобу на последнего, поджидая подходящего момента, чтобы убить без привлечения внимания к себе.
Как рассказал Тагар, Павел тут же развёлся и поклялся, что больше не подпустит к себе ни одну женщину, которая окажется не девственницей. При этих словах цыганёнок густо покраснел. – из белого на лице мальчишки остались только глазные яблоки, остальное подходило под цвет к её свитеру. Выглядело это странно, как будто до этого он не употреблял откровенных и сочных фразочек, правда, дальнейший рассказ объяснил подобную реакцию.
– Это глупо, у него была пара свиданий с такими, ну, девственницами, – пояснил Тагар, – но они оказались уродливыми и ужасно скучными, не то что Вы. – Он расплылся в улыбке, выставляя ряд желтеющих зубов.
– Да, курить тебе надо бросать, друг мой, – с ухмылкой воспитателя заметила девушка, стараясь не говорить сейчас о себе, в надежде, что этот обескураживающий своей простотой ребёнок не спросит её о том, цела ли она для Павла.
Агата вздохнула с облегчением, когда Тагар также просто и быстро перекинулся на новую тему, как только что принялся за компот, доев второе блюдо. Пока он рассказывал о том, что курит совсем немного, всего пачку «Винстон» в день, и уже второй год пытается бросить, Агату разрывали двоякие чувства. Она однозначно была уверена в том, что ни Павел, ни Тагар не должны узнать о её связи с Костей, да и вообще о разгульной жизни. Но также она понимала, они с этим маленьким цыганёнком настолько похожи и близки по духу, что обманывать его станет самым трудным бременем в её жизни. Он верит в её чистоту, и рушить подобную веру кощунственно, а вот рассказать правду и поболтать с ним о трудностях жизни, было бы честно, и наверняка, принесло бы облегчение для обоих.
Тем не менее, пришлось выбрать первое и молчать, пока она не убедится в том, что правду рассказывать безопасно. Кто знает, что сделает Павел, узнав о том, что Агата тоже спала с Костей? Ведь если он убийца… Короче, надо быть осторожнее.
Единственное, что Агата уяснила для себя и объявила об этом Тагару, так это то, что теперь они друзья. Мальчик произвёл на неё неизгладимое впечатление – он самый взрослый из всех взрослых, кого она знала в жизни.
После часового воспитанники «Центра» перерыва ребята разбежались по классам. Агата так переволновалась из-за раздирающих её противоречий «рассказать – не рассказать», что её пришлось завернуть в туалет, где её стошнило съеденным обедом. Приведя себя в порядок, девушка вышла на улицу к Павлу, который сидел там с того самого момента, как Тагар ляпнул лишнего. Как раз когда она ступила на крыльцо, молодой мужчина обнял цыганёнка, и, похлопав по плечу, отправил в класс.
Павел улыбался, и был странно светел, что Агата даже не сразу поняла, что он явно только что ревел как младенец.
Павел взглянул на подошедшую Агату лазурными глазами, выглядевшими сейчас чересчур блестящими, и предложил девушке сесть.
– Теперь ты все знаешь. Это должен был рассказать тебе я, а не Вася.
– Я не всё знаю. Думаю, я готова выслушать рассказ из первых уст. – Агата присела на расстоянии, практически на другом конце скамейки; сейчас он уже не казался ей опасным, но предосторожность никогда не повредит.
– Ладно. Я расскажу тебе свою историю, но ты должна знать, что ты мне очень нравишься, и я хочу продолжить общение с тобой. – Павел подсел ближе и попытался взять девушку за руку, но Агата аккуратно убрала руку в карман.
Его взгляд тут же похолодел, он нахмурился, как обиженный ребёнок, но стал рассказывать.
Рассказ молодого красивого атлета был более красочным и длинным, чем в изложении Тагара. Боль, отразившаяся на лице Павла при описании красоты и сексуальности его бывшей жены, заставила Агату возненавидеть эту женщину всеми клеточками своего тела. А на словах «обдолбаный ублюдок» она аж подпрыгнула: Павел сидел, сжав кулаки, мышцы напряглись на его накачанном теле. А ещё после пары высказываний о справедливости жизни и том, что его брат сам себя наказал нелепой смертью за подобное предательство, синеглазый Аполлон расплакался.
У Агаты больше не осталось и сомнений в его непричастности к смерти Кости, и она подсела ближе и, обхватив темноволосую голову Павла, подставила под неё своё плечо.
Так они сидели среди тёплого осеннего денька на белой скамье, а холодный воздух приводил в чувства сотрясающиеся от рыданий тела. По щёкам Агаты тоже текли слёзы, она понимала чистоту момента истины, момента, когда одна сторона раскрылась, и теперь настал черёд второй стороны.
Но она не могла решиться. Не сейчас. Ведь он ещё не отказался от своего правила о запрете отношений с гулящими женщинами, а она как раз такой и является. Это несправедливо. Вот бы кто-нибудь также взболтнул ему о распущенности его молодой подруги, тогда ей бы ничего не оставалось, кроме исповеди перед ним. Но не она сама. Ни в коем случае!
– Павел, как ты думаешь, это было самоубийство или… – Она не закончила вопрос, как бы намекая, что Павел сам поймёт продолжение.
Сейчас его голова больше не покоилась на плече девушки, а они оба вытирали мокрые лица. Агата захлопнула зеркальце, в котором так и не нашла признаков потёкшего макияжа и пристально посмотрела на Павла, который явно задумался над подобным вопросом.
Девушка не выдержала долгого молчания и выложила скороговоркой в одно предложение всё, что секунду назад сложилось в голове:
– Неужели молодой здоровый мужчина в самом расцвете сил мог выпить кофе и заняться спортом? Сбой сердечного ритма обеспечен уже сам по себе. А психостимуляторы типа амфетаминов сами по себе вызывают кардиомиопатию и судороги, тем более, вместе с кофеином и физической нагрузкой. Даже если он был бы просто камикадзе, то вряд ли стал бы устраивать себе такую смерть.
– Ого!
– Что «ого»?!
– Откуда это у тебя такие познания в фармакологии и медицине? – Павел смотрел на неё недоумевающе, с каждой дополнительной секундой её молчания на его лице росло недоверие, и глаза прищуривались, как бы желая разглядеть подвох.
Господи, как она могла так опростоволоситься, практически сдала себя в самый неподходящий момент. Что ж, остаётся давить на то же, что до сих пор срабатывало.
– Так я же в газете работаю, издержки профессии. – Она широко улыбнулась всеми своими ровными отбеленными зубами. Обычно это помогало, особенно на экзаменах – перед преподавателями-мужчинами.
– Ну да, точно, забыл. – Лицо его расслабилось, взгляд устремился куда-то вдаль. – Ты права, полиция не говорила мне, что это самоубийство.
– Что?! – теперь пришёл черед Агаты выказать недоверчивость.
– Они сказали, что пока нельзя ответить точно, им нужна неделя на вынесение конечного результата. Но анализ кофе из чашки показал, что ни наркотиков, ни других ядов там не нашлось. Только глюкоза.
– Сахар?
– Да, твоя фамилия, Сахар, – попытался сострить мужчина, вызвав у Агаты некоторое замешательство. – Или о чём ты? Конечно сахар. Как же можно пить кофе без сахара?! – Павел не понял её смятения.
– Конечно, кофе с сахаром вкуснее, особенно, когда его не чересчур положат, – быстро сгладила неприятное направление разговора Агата, добавив с эти слова небольшую вольность из мыслей о первой и последней встрече с Костей.
– Ты о чём это? Что-то я совсем запутался. – Теперь его густые чёрные брови, блестящие на солнце, сдвинулись к середине, ещё чуть-чуть и он её расколет.
Но сейчас, когда уже ясно, что это точно убийство – потому что никакого сахара в кофе не должно было быть, – можно отступать. Не нужно больше обсуждать с ним эту тему, дальше она всё сделает сама – найдёт убийцу, пока полиция не узнает о её присутствии на месте преступления за пару часов до смерти Кости.
– Что-то я совсем глупости говорю. Думаю, нам надо просто дождаться результатов экспертизы. А теперь, скажи, Тагар придёт на футбол?
После упоминания имени его маленького друга Павел уже не думал об убийстве брата – ведь женщина, которая так сильно ему нравилась, сейчас искренне поинтересовалась его жизнью, такой близкой ему частью этой жизни.
Солнце уже намекало на близость к вечеру, сколько же они здесь просидели? Девушка поёжилась, натягивая воротник почти до самых щёк. Павел подсел к ней вплотную и заглянул в глаза цвета какао. Ну вот, сейчас он точно увидит в них всю правду о многочисленных связях, и пиши – пропало.
– Агата, ты…? – не успел он спросить, как она перебила.
– Да, я девственница! – секунда молчания продлилась целую вечность прежде, чем Павел расплылся в улыбке до ушей, а Агата, поняв свой нелепый ответ, смутилась до корней волос.
– Вообще-то я не это хотел спросить… – Неловкость момента создала космических размеров напряжение, они оба вот-вот готовы были взорваться от смеха. – Ты пойдёшь со мной сегодня на свидание?
– О, конечно! – Румянец залил её щёки, и воротник уже мешал, создавая лишнее тепло.
– Хотя то, что ты сказала просто замечательно. – Молодой Болдуин засветился, как новогодняя ель. – После развода с Ольгой я поклялся себе, что не стану встречаться с женщинами, не хранящими себя для одного мужчины. Верность – признак не только целомудренности, но также сильного характера и ума.
«Ну вот, как в душу плюнули. Слабохарактерная дура». Агата сначала поникла, а потом выпрямилась, чтобы не терять роль, которую уже проклинала, на чём свет стоит. «Интересно. Если бы я его не перебила, как мы бы пошли на свидание? Он, что, сознательно шёл на риск?»
Теперь её мысли уже не имели значения, ведь он попал в сети и нужно ковать железо, пока оно горячо. Влюбить в себя на полную катушку. А если он и узнает правду, то простит эту светловолосую любящую его по-настоящему девушку, потому что жить без неё уже не сможет.
Глава 6
«Суббота. За окном близится вечер, а подруга рассматривает колонию малолетних преступников, лишь бы завязать отношения с красавчиком, предположительно замешанным в смерти брата».
Катя развалилась на диване с миской чипсов перед телевизором, сложив ноги с накрашенными ногтями на стул перед собой. Ещё не было ни одних выходных, на которых они с Агатой не заглянули бы в клуб. Возмущение валилось через край.
Маленькая однокомнатная квартирка на улице Корабелов никогда не казалась девушке с огненными волосами уютной. Коричневый сервант, бежевый раскладной диван с плюшевыми подушками, который ночью превращался в ненавистное супружеское ложе, тут нечему было привлекать Катю, дома её ничто не держало. Уже с понедельника она ждала выходных, чтобы улететь в голубые дали под ликером, знакомиться с парнями, отжигать и под утро завалиться в чью-нибудь постель. В самом худшем случае, договориться о встрече на неделе и вернуться домой слушать ворчание скучного мужа.
«Это несправедливо. Вот, Агата сейчас устроит свою личную жизнь с этим ворюгой любимых подруг, и останусь я без родной души, хоть вешайся от одиночества», – думала Катя.
Комната, исполненная в бежево-коричневых тонах, навевала ей воспоминания о своей детской комнатке в бабушкином доме. Стены из светлого дерева, верблюжий ковёр на полу, и такого же цвета советское покрывальце на кровати. Там она мечтала о том, что когда-нибудь за ней приедет принц на белом мерседесе и, подхватив на руки, внесёт в их общий дворец. И будут они жить-поживать в своих хоромах, любя друг друга до конца дней. Сказка оказалась в прошлом, сейчас она уже взрослая и понимает, что в жизни нет вечной любви с ежедневным сексом, а реальные дворцы чуть миниатюрнее коробки от холодильника.
В дверях заворочался замок. Странно, для прихода Ильи рановато, может мама приехала навестить молодую семью, и довольно выслушать кучу нареканий на своего зятя, приговаривая «Я же говорила, тюфяк он у тебя, надо было за Лешку моряка выходить, вот тот уж точно держал бы тебя на коротком поводке – настоящий мужик»?
Катя не любила встречать мужа у порога, вот и в этот раз осталась в той же позе, даже не колыхнувшись в сторону скрежета в замочной скважине. Но через секунду в комнату что-то с грохотом ввалилось и обрывистым голосом драной кошки мужского пола запело «Хлопай зеницами и летай, привиться не зап-пывай».
Лениво обернуться на вошедшего не получилось, шок от услышанного, буквально, заставил вскочить хозяйку с любимого лежбища и ринуться навстречу раздражающему шуму. Она включила свет в прихожей, а там заполнял собой всё пространство какой-то сгорбленный, еле стоящий на ногах тюлень, пытающийся скинуть берцы с подкашивающихся ног. Одна его рука судорожно упиралась в стену, а вторая трупом лежала на спине хрупкой газели в дешёвой лакированной куртке и юбке по самые большие вертелы[7], как говорила Агата.
Катя стояла в проходе, где среди разбросанных вещей разувался её муж, пьяный, словно кот после литра валерьянки, в объятиях куда менее навалерьяненной… Хозяйка задумалась, подбирая в голове слова, точно описывающие эту женщину.
«Жанна», – представилась та, как бы догадавшись, о чём думает Каты. «Проститутка», – оформила свою мысль последняя, но не произнесла вслух, потому что первый шок уже стих, и на смену ему пришёл дикий интерес узнать у этой почти трезвой женщины, что произошло с Илюшей.
– Ну, что ж, входите. Я – Екатерина, жена покойного, ой… – хохотнула она, – впервые нажравшегося до поросячьего визга.
Девушки рассмеялись уже дуэтом, на что в ответ услышали невнятное возмущённое бормотание царапающего стенку «тюленя». Вдвоём они дотащили слабодвижимое тело до дивана и оставили его там.
– Жанна, проходите на кухню, – почти приказала Катя. – Я Вас угощу кофе.
Русоволосая с жидкой шевелюрой женщина, лицо которой пестрило ранками от неумело выдавленных прыщей, лет тридцати по виду, слегка застенчиво села за стол. Катя забыла о своей брезгливости к подобным особам и даже о том, что её муж теперь, возможно, приобрёл какое-нибудь заболевание типа отвалившегося стручка. Азарт завладел ею до мозга костей, надо в подробностях узнать причину такой фантастической смелости мужа.
– Вы очень красивая, Катерина, – отхлебнув горячий кофе, сказала женщина.
– Спасибо, Жанна. – Катя широко улыбнулась и с наигранным добродушием спросила: – А что случилось сегодня? Почему Илья пьян?
– Так он в сауне был. С ребятами обмывали первое дело Ерошкина, младшего сержанта юстиции, как он сказал. У него из самоубийства появилось убийство. Вот они в сауну и поехали, да нас с девочками пригласили. – Женщина оживлённо рассказала всё как на духу, а потом попросила ещё кофе. – Очень вкусно.
Вот тебе раз – Илья вот так взял и просто пошёл в сауну с проститутками?! Может он и раньше так делал, а глупая жёнушка верила в его святость и преданность? Катя наполнила чашку, подав её гостье, уселась напротив.
– Но вы только не подумайте, ваш муж не спал ни с одной из нас! – поспешно заметила Жанна. – Он сразу сказал, что любит жену и на других у него не стоит.
Лицо Кати слилось по цвету с волосами, у неё даже перехватило дыхание от гнева, которого она сама не ожидала. Как он мог? Как он смеет так сильно её любить в то время, когда она отрывается на полную катушку? На глаза даже навернулись слёзы, и это для Кати было удивительным ощущением, словно она перед кем-то неимоверно виновата.
Жанна, видя бурную реакцию на лице хозяйки квартиры, сунулась, было, её утешать, но Катя мигом протёрла глаза и с напускной заинтересованностью попросила гостью продолжить рассказ.
– Вообще-то было скучно, – пожала плечами Жанна. – Ребята всё время болтали об этом убийстве. Сначала, якобы, парня нашли под наркотой на тренажёре и решили, что он кони двинул от передоза, а потом обнаружили в чашке недопитого кофе слюну, явно принадлежащую другому – они там какой-то анализ делали. Слюна, как сказали, мужская. И тогда поняли, что это убийство, скорее всего. Раз двадцать чокались за гениальность следователя Ерошкина. Он даже первый выбирал, с кем пойдёт в вип-комнату, парни ему позволили.
Последние слова Катя пропустила мимо ушей. Какой-то шум возник в голове или, наоборот, выключились все звуки извне. Не может быть, чтобы её муж вместе с напарником – а Ерошкин уже года два работает в паре с Ильёй, – расследовали то самое дело, в котором замешана Агата. Конечно же, она никого не убивала, но эти оболтусы могут всё напутать и, тогда Агате не поздоровится.
Теперь хозяйка перестала церемониться и предаваться эмоциям, она набросилась с вопросами на бедную гостью, как тигр на антилопу. Жанна, словно подследственный на допросе, с выпученными глазами во всех подробностях передавала разговоры молодых полицейских в сауне. О том, что они должны повторно пойти в квартиру искать улики, которых в первый раз не нашли, о том, что опросят всех соседей – может, они что видели или слышали. После слов разговорившейся проститутки «Ребята очень жалели, что это не Америка и нет видеокамер на домах», Катя чуть было не подпрыгнула от радости. «Прекрасно, что мы не в Америке», – подумала она.
Когда из изрядно утомившейся от «дачи показаний» женщины была выпотрошена вся информация, на улице стоял уже поздний вечер. Девушка с огненными волосами поблагодарила свою вечернюю собеседницу за заботу о муже и почти вежливо выпроводила за дверь, добавив только то, чтобы та больше ни ногой не ступала в эту квартиру.
Глава 7
– Тридцать килограмм наркоты! – с видом победителя констатировал Прокоп – Тридцать миллионов рублей!
Маленькое серое помещение в подвале жилого дома на улице Ленина в Петрозаводске совсем не походило на обычные сырые и холодные с крысами и бомжами подвалы. Здесь имелась система вентиляции, обогрев, сушилки и горела яркая лампа под потолком. Никаких бомжей и крыс не наблюдалось в радиусе километра от этой комнатки.
– Мы все прочистили, Прокоп. В этом доме и других десяти домах рядом никто тебя не побеспокоит. Твой ценный клад в полной безопасности. – Двое мужчин стояли напротив третьего, явного хозяина этого помещения, по виду крепкого мужчины, по-барски развалившегося в кожаном кресле. В рту у него торчала сигара, которую он периодически вынимал и выпускал облачка ароматного дыма.
Стоявшие были внешне очень разными – один из них приземистый и коротконогий цыган в костюме-тройке и ярко-синей рубашке, поблёскивал рядом золотых фикс и толстой цепью на шее. Второй, в кожаной куртке, повыше, постройнее, крепкий, и видно, что боец, тоже вполне мог бы сойти за цыгана, но, так сказать, более академической внешности – из какого-нибудь театра «Ромен». Кожа у него, хотя и довольно смуглая, была всё-таки существенно светлее, во рту не блестело золото, и только роскошные чёрные кудри полностью соответствовали статусу ромалов. Впрочем, золотая цепь на шее у него тоже наблюдалась.
Тот, кого назвали Прокопом, выслушав доклад, махнул рукой:
– Тогда валите отсюда. Это моя территория. – брезгливо пробурчал он, и двое двинулись к выходу.
Но когда первый, низкорослый уже скрылся в дверном проёме, сидевший в кресле остановил второго:
– Санек, подожди. – Молодой, лет тридцати мужчина обернулся, вопросительно глядя на Прокопа. – Достань мне кокаин![8]
– Но у тебя же есть наркота, хоть унюхайся! – возразил смахивающий на цыгана парень.
– Придурок! – Хозяин подвала вскочил с кресла – стоя, он достигал почти потолка этой маленькой комнатки, и сжав кулаки, проревел: – Ты что думаешь, что я буду эту дрянь себе в нос совать?
Совсем немаленький Саша казался существенно ниже Прокопа и как бы в лёгком замешательстве попятился в сторону выхода.
– Фен – это такое дерьмо, которым травятся только бедные студенты и школьники, и потом мрут как крысы! – Голос Прокопа слегка поутих, а кулаки разжались. – А я употребляю только чистый продукт высокого качества.
Он снова сел в кресло, по лицу расплылась улыбка, голос совсем смягчился и стал как сладкий мёд, текущий по сотам:
– И ты достанешь мне кокаин сегодня. Заплачу хорошо, можешь не сомневаться.
– А ты уверен, что он будет качественным? В Петрозаводске вообще есть хороший кокаин? Ты сам-то хоть раз в жизни пробовал настоящий кокс? – Теперь уже Саша делал смелые шаги в сторону Прокопа.
– По-моему, ты слишком умный для тупого цыгана! – взорвался хозяин тридцати килограммов. – Ты хоть в школе учился?
– Ты знаешь, учился! – вызывающе ответил Саша.
Его верхняя губа чуть сдвинулась вверх, поднимая ноздри, брови сошлись к переносице, тело напряглось. Прокоп снова привстал, но вместо обычной агрессии на его лице читались нотки недоверия, глаза сузились до двух узких щёлок. Напряжение в комнате возросло до предела, она как будто наэлектризовалась – мужчины не сводили друг с друга глаз.
Но через минуту, Прокоп расслабился и откинулся на спинку.
– Ладно, иди. К вечеру найди самый чистый в городе порошок.
Глава 8
Густой осенний воздух щекотал нос Агаты, насыщенные ароматы уже слегка мёрзлой влажной земли просачивались через почти прозрачный слой желтеющего газона на поле. Игра закончилась со счётом три-один в пользу старшеклассников. Тагар забил два гола из трёх, а последний забил Миша с пенальти. Разгорячённые и весёлые они хлопали друг друга по спинам, обнимались, а потом шли в раздевалку и душ.
Агата надорвала голос, раньше она и подумать не могла, что вообще когда-то станет орать на футбольном матче «Давай! Порви их, чтоб они знали кто на поле хозяин!».
Вася-Тагар подбежал к сидящим на скамье Павлу и его новой подруге, сияя улыбкой и глазами так, словно на его лице вообще больше ничего не было, будто всё его тело состояло из улыбающегося рта и распахнутых от счастья глаз.
– Где ты научился так играть? – прохрипела Агата.
– Я с самого детства со своими во дворе мячик гонял. В школу-то не ходил. Это было единственным занятием. – Вася такой маленький телом и огромный душой, стоял напротив Павла и с обожанием смотрел на них обоих. – Пойдёмте в столовую, там сейчас тётя Зоя будет угощать всех клюквенным пирогом!
Павел встал и обнял цыганёнка, его мокрая футболка прилипла к телу.
– Пойдём. Но сначала марш в душ, и переоденься в сухое! – голосом строгого отца попытался скомандовать Павел.
Вася убежал, а парочка бодро зашагала в столовую. На улице вечерело, начали включаться фонари. Территория «Центра» выглядела успокаивающе – совершенно другой городок, не Петрозаводск с его пугающими ночными парками и натриевыми лампами на столбах, придающими уличному освещению какой-то кровавый оттенок.
– Предлагаю отпраздновать с ребятами удачный матч и пойти прогуляться по городу. Если хочешь, поедем на моём «Порше», зайдём в ресторан. Как ты на это смотришь? – Павел стоял перед ней в тёплом свете жёлтых фонариков «Центра», оформленных на старинный манер, такой родной и такой чуждый её терзаниям о лжи.
Конечно, ей хотелось бы поехать с ним на крутой тачке и зайти в какой-нибудь бар, где окажутся её сокурсники, они конечно же обзавидуются. Но идея о знакомстве Павла со своим образом жизни ей не понравилась.
– Давай лучше пешком. Просто запасёмся парой-тройкой гранат и автоматом Калашникова на случай, если какие-нибудь гопники решат испортить нам вечер.
– По-моему, ты слишком плохо думаешь о людях. – по-воспитательски улыбнулся мужчина с лазуритовыми глазами.
«Это ты слишком хорошего о них мнения», – подумала Агата, но вслух лишь сказала:
– Может быть, – и натянуто улыбнулась.
Как можно думать, что все люди хорошие, работая в исправительной колонии для малолетних преступников, недавно похоронив брата и обжёгшись на супружеской неверности? После всего этого логичным было бы считать, что мир полон зла, несправедливости, предательства. Но он свято верит даже в неё саму, в то время, когда она так жестоко его обманывает – от этих мыслей сердце девушки сжималось в какой-то крошечный комочек.
Обхватив крепкую мужскую руку в синем пуховике, при свете окон «Центра» Агата ещё раз исподтишка взглянула на высокого брюнета. «Господи, он красив как чёрт. Да простит меня святой Павел за такое сравнение». Мысленно смеясь над своей шуткой Агата услышала, как в сумочке зазвенело. Мобильник – как некстати! С досадой достав телефон, девушка разглядела надпись «Катюха». Немного помедлив – отвечать или нет? – она всё-таки ответила, ведь подруга скучает:
– Алло!
– Понимаю, что возможно отвлекла от кое-чего важнее меня, но дело срочное… – Голос подруги звучал тревожно, она тараторила как шпион-новичок, докладывающий о сложной ситуации жутко занятому начальству.
– Ничего ты не отвлекаешь. Говори.
– Тут мой Илюша пьяный вернулся домой с проституткой…
– Дорогая… – испугано вставила Агата.
– Да подожди ты! – оборвала Катя, немного разозлившись на страх подруги. – Ты же знаешь, я по таким пустякам не переживаю…
Она сделала небольшую паузу, а потом продолжила:
– Оказывается, эта Жанна…
– Жанна?.. – иронично вставила Агата. – Неужели мученица, как Жанна Д’Арк?
– Вижу, ты в хорошем настроении – хмыкнула собеседница в телефоне. – Но оно разлетится к чёртовой матери, когда я расскажу тебе всё. – Катя сделала нажим на последнем слове. – Так вот, Жанна передала мне все подробности болтовни Ильи и его напарника Ерошкина в сауне. Эти придурки расследуют дело с Костей, понимаешь?! – Она задержалась на секунду, и не дав Агате опомниться, пошла дальше: – Оказалось, это убийство, потому что в кофе нашли слюну другого человека. Они делали анализ – уж не знаю как, по ДНК, что ли, но выяснилось, что слюна мужская, и не Костина, понимаешь?! Дру-гой муж-чи-на! – выговаривая по слогам, повторила Катя.
– О боже! – воскликнула Агата.
Павел, деликатно стоявший всё это время в стороне и пытавшийся не слушать разговор, сейчас резко повернулся в сторону девушки с немым вопросом на лице «Что случилось, милая?»
– Да, это ещё не всё, – не давая прийти в себя подруге, Катя неминуемо наступала. – Эти двое дилетантов собираются расследовать дело, ведь оно у них первое, что собственно и обмывали, а не день рождения Ерошкина. Они снова начнут опрашивать соседей, искать новые улики, возможно, произведут эксгумацию.
– Ужас! – Агата замерла, как вкопанная, её колотило словно после ушата ледяной воды. Павел теперь стоял рядом, готовый помочь в любую секунду, но она его остановила жестом руки.
– Но могу тебя обрадовать: из разговора с этой шлюхой я выяснила, что слюна принадлежит человеку, явно не родственному убитому. То есть, это не твой Павел, и это уже хорошо!
Агата тут же шагнула к напуганному мужчине, стоящему наготове, и обняла одной рукой его крепкий торс в пуховике. Он быстро откликнулся.
– Но сильно не расслабляйся, моя дорогая, – не останавливалась Катя. – Следаки будут искать и обязательно найдут признаки твоего присутствия. Вдруг какая-нибудь сумасшедшая соседка могла тебя видеть с утра?..
– Ладно, я поняла, – бессильно прошептала Агата. – Спасибо, что рассказала, я перезвоню тебе позже. Целую, пока. – Она дала отбой и уткнулась щекой в мужское плечо.
Усталость тонной кирпичей навалилась на неё, прижимая к земле, будто вот-вот раздавит.
– Что случилось? – теперь Павел уже не выглядел молчаливым утешителем, в его глазах горело пламя воина готового ринуться в бой при первой же команде.
Казалось, стоит Агате рассказать, кто её обидел, и в этот же момент от обидчика не осталось бы и мокрого места. Проблема в том, что этот обидчик убил его брата, а под подозрение в такой ситуации может подпасть сама Агата. По крайней мере, сейчас ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Павел что-то узнал.
– Ничего, просто муж моей подруги завалился домой пьяный с прос… – Она тут же поправила себя, вспомнив, что это слово теперь противопоказано в её лексиконе: – С девушкой лёгкого поведения.
– Вот, козел! – выругался брюнет.
От отстранился и, держа Агату на вытянутых руках, всматривался в её лицо. Его явно зацепила такая история, и от этого он выглядел ещё сексуальнее. Горячий, как ретивый жеребец, в свете фонарей Агата любовалась Павлом. Узкие бедра, широкие плечи, осанка как у рыцаря, образ – словно высеченная из камня статуя римского бога.
– Хочешь, поедем к ней, я с ним разберусь? – предложил мужчина.
– Нет, думаю, не стоит, – запротестовала девушка. – Ни к чему туда лезть, сами разберутся. А мы пойдём гулять. – Агата взяла его под руку.
Павел сделал неопределённый жест вроде «как знаешь», накрыл своей ладонью её, и они двинулись к выходу из кампуса.
«Сказала правду, частично, конечно, но не солгала», – успокаивала себя Агата. «Если в прошлый раз за такие мысли я упала, что же будет этим вечером, когда клубок вранья замотан до упора?»
Глава 9
Ночной клуб «ВКонтакте» никогда не был любимым местом Прокопа, но сегодня уходить далеко от подвала с ценным товаром нельзя. Франция – серьёзный поставщик. Если хоть один грамм пропадёт задаром, ему свернут шею. Метамфетамин по закупочной цене стоит тридцать кусков, а вот если его разбавить в два-три раза, то прибылью в такую же сумму можно погреть свой карман, размышлял молодой мужчина со шрамом на щеке.
Этот отпечаток клюшки он получил ещё в детстве, когда пьяный отец накинулся на мать, а маленький Андрей решил защитить её. Потом он об этом не раз пожалел – лучше бы отец убил эту чёртову суку, которая водила мужиков каждую ночь у него на глазах.
Но сейчас он не думал о том, что давно прошло. «Если я не провалю дело, то следующая партия придёт с белой лошадкой», – тонкие губы растянулись по скуластому лицу так сильно, что если они были бы сделаны из резины, то, наверное, лопнули бы.
С каждым глотком бурбона, тело немного расслаблялось. Конечно это не то, что наполняет жизнью, зато на время снимает мышечную боль и идиотские мысли. Когда уже этот Александр притащит свою задницу?
Андрей нервно оглядывался по сторонам, его ноги отбивали чечётку под столом.
«Вечно всё приходится делать самому. Костя – слабак, сам виноват, нечего было кидать меня перед самой поставкой, в день, когда любое лишнее движение могло сорвать сделку в тридцать миллионов. Теперь она положит начало настоящему потоку бабок», – эта мысль разлилась горячим потоком бурбона по горлу, сосудам, омыла каждую извилину, но всё же оставалось что-то, без чего кайф был невозможен.
Он с силой ударил по столу ладонью, так что белокурая официантка вздрогнула и чуть не уронила поднос. Её взгляд упал на Андрея из под густых ресниц, и она уже не была такой испуганной, как секунду назад. Прокоп нахмурил брови, но кое-как заставил себя улыбнуться. Сейчас нельзя привлекать внимание.
В бар зашёл давешний мужчина в чёрной кожаной куртке, он быстро огляделся. Зал ещё почти пустовал, десять часов вечера рановато для ночных тусовок. Лишь пара столиков была занята уставшими бизнесменами, пришедшими выпить после тяжёлой трудовой недели, чтобы не коротать вечер с истеричными жёнами.
Прокоп неприметно сидел в дальнем углу, он практически увядал как растение без живительной влаги. Саша сжал кулаки – вот бы сейчас кинуть этого ублюдка на гибель от ломки. Но пока рано. Дело ещё не доведено до конца. Кулаки разжались, он расстегнул куртку и двинулся в сторону «умирающего».
– Наконец-то! – Прокоп слегка взбодрился, если движение головы поднятой от стола можно было так назвать. – Где тебя носила, обезьянья сила? – Он расплылся в идиотской улыбке, слегка прихрюкнув, а потом медленно поднялся и облокотился на спинку кресла.
Саша держался изо всех сил, чтобы не ударить, мышцы свело от напряжения.
Прокоп, чьё настоящее имя было Андрей Прокопьев, схватил кожаный рукав как умирающий в пустыне от жажды хватает ведро с водой. – Ты принёс?
Чернокудрый мужчина достал из кармана кулак, но не раскрыл его. У сидящего за столом, ещё секунду назад еле живого Прокопа, загорелись глаза, он стал лихорадочно разжимать пальцы Саши.
– Дай! Открой чёртов кулак! – мычал Прокоп.
– Ты что с ума сошёл! Не здесь! – Парень схватил за шкирку куда более рослого Прокопа и поволок в туалет.
Маленький мужской туалет еле вмещал одного человека, но отставлять в нём Прокопа без присмотра нельзя, кто знает, что он с этим граммом сделает. Охранник посмотрел на двоих мужчин зашедших в одну дверь и стыдливо отвёл взгляд.
«Ну вот, только репутации гомосека мне ещё не хватало», – подумал Саша.
Он защёлкнул шпингалет и достал пакетик с белым порошком. Прокоп, сидевший на крышке унитаза, привстал, увидев заветную посылочку, но Саша тут же надавил ему ладонью в плечо, и тот снова рухнул на белый трон.
Он скрутил из тысячерублёвой купюры по короткой стороне тоненькую трубочку и всучил почти потерявшему сознание Прокопу. Потом на одну из пластиковых карточек насыпал немного порошка, второй стал медленно и с ювелирной точностью сооружать «колпак». Его руки действовали чётко, каждое движение было выверено до миллиметра. Завершив последний штрих, он поднёс кредитку к носу «умирающего». Тот встрепенулся и, вставив дрожащей рукой трубочку в ноздрю, стал судорожно пристраиваться к «дорожке».
«Какое жалкое зрелище! – комок тошноты подкатил к горлу молодого мужчины. – Как бы я хотел тебя убить, мразь».
Живительная пыль попала на слизистую, Прокоп стал оживать. Быстрым движением пальцев втёр крупицы кокаина, осевшие на волосках, поглубже в перегородку, так чтобы они скорее просочились в кровь, хотя кое-какой эффект уже появился. Теперь он сам взял орудие в свои руки и состряпал новую порцию для второй ноздри. Полный нос кокаина – вот мечта человека, знающего толк в кайфе! Теперь глаза Прокопа распахнулись, буквально засияли как два прожектора, он выпрямился, жизненная сила наполнила каждую клетку тела кислородом.
Конечно, это удовольствие лучше любого алкоголя, но и его теперь недостаточно. Уже нет такого счастья как раньше, нет возбуждения каждого мускула, нет эрекции каждого волоска на теле. Теперь просто нормальное функционирование организма, которое без наркоты отказывается жить.
Прокоп вздрогнул, но тут же отмахнул от себя жуткую мысль, с ним такого не случится. Он – не наркоман.
Двое мужчин прошли за стол, Прокоп поднял руку, делая жест официантке немедленно к ним подойти. Стройная невысокого роста блондинка подошла к мужчинам. Сейчас она уже совсем не раздражала его. Обворожительная улыбка легла на разглаженное от морщин недавно созданных мучительной болью лицо. Даже небольшой шрам казался милым украшением на невероятно мужественном и симпатичном лице. Девушка растаяла. Спустя час они уже обменялись номерами телефонов и договорились после окончания смены пойти погулять.
Глава 10
Спускаясь по ступенькам вниз по улице Фрунзе, Агата тряслась как стиральная машинка советских времён. Они только что прошли мимо её ненаглядного морфологического корпуса[9], в котором она училась. Конечно, не всё там было гладко, особенно анатомия со слегка двинутым профессором, но это не повод скрывать старого друга от нового. «Как ты можешь, Агата? Старый дедушка морфкорпус будет тобой очень недоволен в понедельник. Он обязательно тебе подкинет плохое настроение у препода в этот день. Так что жди «неуда», дорогуша».
Читать бесплатно другие книги:
