Жалобы влюбленной Шекспир Уильям
- Я, размышляя, на холме лежал
- И вдруг услышал горьких жалоб звуки.
- Покатый склон, удвоив, отражал
- В лазурный купол этот голос муки.
- То бурно плача, то ломая руки,
- Шла девушка по берегу реки
- И все рвала какие-то листки.
- Соломенная шляпка затеняла
- Ее лицо. Хранили все черты
- Печать уже разрушенной немало,
- Но все еще приметной красоты.
- Был облик полон юной чистоты,
- Но юность от безвременной кручины
- Уже оделась в частые морщины.
- Она пыталась, комкая платок,
- Замысловатым вышитый узором,
- Соленой влаги осушить поток,
- Из глаз гонимый болью и позором,
- На вышивку глядела влажным взором,
- И горький стон или надрывный крик
- Долину оглашал в подобный миг.
- То взор ее, горящий исступленно,
- Казалось, небо вызывал на бой,
- То в землю устремлялся с небосклона,
- То в горизонт вперялся голубой,
- То вновь блуждал по сторонам с мольбой
- И ни на чем не мог остановиться,
- Готовый лишь безумью покориться.
- Ее рука волос не убрала,
- Забыв кокетства милые повадки.
- От полурасплетенного узла
- Вдоль бледных щек вились две тонких прядки.
- Другие ниспадали в беспорядке,
- Но меж собой еще хранили связь,
- Кой-как под сеткой нитяной держась.
- Она швыряла вглубь янтарь, кораллы,
- Браслеты - все, что ей дарил он встарь,
- И слезы в воду светлую роняла.
- Так скаред грош кидает в полный ларь,
- Так шлет подарки тароватый царь
- Не в то жилье, что скудно и убого,
- Но в изобилье пышного чертога.
- Брала из сумки новые листки
- Записки, письма нежные, - читала,
- Задумывалась, полная тоски,
- Читала вновь и, разорвав, кидала.
- Из пачки, в шелк обернутой, достала
- Другие - те, что для любимых глаз
- Писались кровью в незабвенный час,
- И, оросив слезами эти строки
- Поблекшие, сама как смерть бледна,
- Она вскричала: "Лицемер жестокий!
- Так ложью кровь твоя заражена,
- Что как чернила черной быть должна!"
- И в гневе, разжигаемом любовью,
- Она рвала написанное кровью.
- Там стадо пас почтенный, человек.
- Гуляка в прошлом, знал он двор блестящий
- И шумный город, где провел свой век,
- И знал, что боль пройдет, как час летящий.
- Он слышал вопли девушки скорбящей,
- Приблизился - и теплые слова
- К ней обратил по праву старшинства.
- На палку опираясь, он садится
- Не рядом, но как вежливость велит
- И молвит ей: "Откройся мне, девица,
- О чем, скажи, душа твоя болит?
- Зачем ты плачешь, от каких обид?
- Поведай старцу!" - Добрый от природы,
- Не стал он черствым, несмотря на годы.
- Она в ответ: "Отец мой, если вы
- По мне прочли, как жизнь играла мною,
- Не думайте, что я стара, - увы!
- Не бремя лет, лишь горе в том виною.
- И я цвела б, как розмарин весною,
- Поверьте мне, когда б одну себя
- Могла любить, другого не любя.
- Но слишком рано я вняла, к несчастью,
- Мужской мольбе - недаром было в нем
- Все то, что женщин зажигает страстью.
- Любовь, ища себе надежный дом,
- Отвергла все, что видела кругом,
- И в нем нашла свой храм живой и зримый,
- Чтобы навеки стать боготворимой.
- Еще он бритвой не касался щек,
- Едва пушком пробилась возмужалость,
- И был нежнее кожи тот пушок.
- Любовью подстрекаемая шалость
- Решить неоднократно покушалась,
- Как лучше он - с пушком иль без пушка;
- Задача оказалась нелегка!
- А волосы! Подкравшись от реки,
- Любил зефир в тиши ночного сада
- К его губам прижать их завитки.
- Сердца спешат, когда их ждет отрада;
- В него влюблялись с первого же взгляда,
- И рая весь восторг и волшебство
- Сулил плененным томный взор его.
- Прекрасен был и дух его, как тело.
- Девичья речь, но сколько силы в ней!
- Мужчинам в спорах он перечил смело
- И, ласковый, как ветер майских дней,
- Являлся вихря зимнего страшней.
- Считали правом юности строптивость,
- А лжи служила маскою правдивость.
- Каким красавцем на коне он был!
- Казалось, конь гордится господином
- И от него заимствует свой пыл.
- Они скакали существом единым,
- Загадку задавая всем мужчинам:
- Седок ли счастлив на коне таком,
- Иль счастлив конь под этим седоком.
- Но каждый спор кончался на решенье,
- Что меркнет все пред красотой его;
- Он украшал любое украшенье
- И сам был совершеннее всего.
- Могло ль украсить что-нибудь его,
- Когда сама прекраснее казалась
- Та красота, что с ним соприкасалась!
- Во всех вопросах рано искушен,
- Владея даром слова превосходно,
- Изведал все глубины знанья он,
- Мог убедить кого и в чем угодно,
- Веселье в грусть преображал свободно,
- А горе в смех и, сам еще дитя,
- Всех силой слова подчинял шутя.
- Так властелином стал он над сердцами,
- Мужчин и женщин обольстив равно,
- И все служить ему тянулись сами,
- Во всем, везде с ним были заодно.
- И не казалось стыдно иль смешно
- Ловить, предупреждать его желанья,
- Не дожидаясь просьб иль приказанья.
- Все жаждали иметь его портрет
- И каждый день и час им любоваться.
- Так празднолюбец, видевший весь свет,
- Запомнить хочет виллу, парк, палаццо,
- Чтобы чужим богатством наслаждаться
- Хоть мысленно, хотя б на миг забыв,
- Что сам богач, подагрик старый, жив.
- И слова с ним не молвила иная,
- А думала, что он в нее влюблен.
- Так я сама пошла в силки, не зная,
- Как был искусен, хоть и молод он,
- Какой волшебной силой наделен.
- Отдав ему цветок, едва созревший,
- Осталась я как стебель пожелтевший.
- Но я не уподобилась другим,
- Его не домогалась я нимало.
- Нет, защищая честь свою пред ним,
- Я долго расстоянье соблюдала.
- Твердил мне опыт: ты не раз видала,
- Что у него для женщин два лица,
- Что скуки ради губит он сердца.
- Ах, но кого чужое учит горе,
- Кому подскажет боль чужих обид,
- Что сам он должен испытать их вскоре,
- И кто грядущий день предотвратит?
- Чью кровь совет хороший охладит?
- Ему на миг желанье покорится,
- Но тем сильнее снова разгорится.
- Легко ли той, кто страстью сожжена,
- Учиться в школе опыта чужого,
- Любить не так, как хочет, - как должна.
- Пускай рассудка дружеское слово
- На пропасть указует ей сурово,
- Пускай грозит бесчестьем горьким ей
- Что проку! Сердце разума сильней.
- Я знала, что жесток он от природы,
- Что слезы женщин радуют его,
- Что любит он извилистые ходы,
- Я видела довольный смех его,
- Тщеславия мужского торжество,
- И в письмах, в клятвах с самого начала
- Я ложь и лицемерье различала.
- И твердость я хранила много дней,
- Но все молил он: "Сжалься, дорогая!
- Внемли страданьям юности моей
- И не готовь мне гибель, отвергая.
- Верь, клятв моих не слышала другая,
- На пир любви я зван был не одной,
- Но хоть одна приглашена ли мной?
- Я изменял, но не суди меня.
- Тому лишь плоть, но не душа виною.
- Где нет в сердцах взаимного огня,
- Там быть не может верности. Не скрою,
- Иных вела к позору связь со мною,
- Но только тех, которым льстил позор,
- И не меня, пусть их язвит укор.
- Я многих знал, но не обрел подруги,
- Искал - и не нашел у них тепла,
- Я отдал не одной свои досуги,
- Но ни одна мне сердце не зажгла.
- Оно отвергло всех - им нет числа,
- И над собою, чуждо мукам страстным,
- Осталось господином полновластным.
- Взгляни сюда: вот огненный рубин,
- Вот бледный перл, и оба - дар любовный.
- В них сходства нет, но их язык один
- Отвергнутых причуд язык условный.
- Цвет, полный крови, или цвет бескровный.
- Они молчат, но как безмолвный взгляд
- О всем, что скрыто в сердце, говорят.
- Верь, все сердца, чей стон слился в моем,
- Сочувствуя моей глубокой муке,
- О дорогая, молят об одном:
- Как друг, навстречу протяни мне руки
- И без презренья, без холодной скуки
- К мольбам и клятвам слух свой приклони:
- Одну лишь правду говорят они".
- Так он сказал, и взор его поник,
- К моим глазам прикованный дотоле,
- А по щекам катился слез родник,
- Свидетельство терзавшей сердце боли,
- И рдели розы щек в его рассоле,
- И, как роса, слезы живой кристалл
- Их преломленным пламенем блистал.
- О мой отец! Какая сила скрыта
- В прозрачной капле, льющейся из глаз!
- Пред ней смягчится сердце из гранита
- И лед в груди растает тот же час.
- Она двоякий отклик будит в нас:
- Палящий гнев остынет и утихнет,
- А холод сердца жаркой страстью вспыхнет.
- Он знал, когда моих коснуться рук:
- От слез мое сознанье помутилось,
- Упал покров невинности, и вдруг
- Стыд, робость, твердость - все куда-то скрылось.
- Я вместе с ним слезами разразилась,
- Но яд к своим он приметал слезам,
- А сам в моих пил жизненный бальзам.
- Да, он коварством отточил искусство,
- Он мог в лице меняться как хотел,
- Умел изображать любое чувство,
- То вдруг краснел, то, побледнев как мел.
- Молил и плакал и я слезах немел,
- То дерзкий был, то робкий и покорный,
- И даже падал в обморок притворный.
- И сердца нет, которое могло бы
- Сопротивляться красоте того,
- Чья доброта была лишь маской злобы,
- В чьих пораженьях крылось торжество,
- Кто первый отрекался от всего,
- Что восхвалял, и, похотью пылая,
- На вид безгрешен был, как житель рая.
- Так дьявола одел он наготу
- Покровом красоты необоримым.
- Неопытность он вовлекал в беду,
- Невинности являлся херувимом,
- Чтоб назвала она его любимым.
- Увы, я пала! Но свидетель бог:
- Меня бы вновь он одурачить мог!
- О лицемерных слез его потоки!
- О лживых слов неотвратимый яд!
- О сладострастье, красившее щеки!
- О гибельный для простодушья взгляд!
- О скрытый целомудрием разврат!
- У вас ни честь, ни скромность не в почете,
- Вы в грех само раскаянье влечете!"
А. Аникст. Примечание к тексту "Жалоб влюбленной"
Поэма впервые напечатана в конце издания "Сонетов" (1609). Э.-К.Чемберс считает авторство Шекспира сомнительным и допускает вероятность предположения Дж. Робертсона о принадлежности поэмы Дж. Чепмену. Исследователь поэзии Шекспира Джордж Райлендс пишет: "Стиль этого мало оцененного елизаветинского шедевра "Жалобы влюбленной" свидетельствует о шаге вперед по сравнению с лирической "Венерой и Адонисом" и риторической "Лукрецией".
Читать бесплатно другие книги:
Этот роман – о трагической сути человеческой жизни, об одиночестве отдельного человека в мире людей,...
Впервые в серии – новейший роман самого знаменитого писателя современной Испании!«Технически это мой...
Это первое на русском языке художественное произведение о еврейском партизанском отряде, действовавш...
Станислав Востоков – автор ряда книг для детей, лауреат премии «Заветная мечта» (2008). Его произвед...
Борис Евсеев – прозаик широко известный, лауреат нескольких литературных премий, финалист «Большой к...
Хватит чувствовать себя «чайником»! Штука, которая венчает вашу шею, – вовсе не чайник. Это голова. ...