Ветхий Замес Бахтин Виктор

Дрехопадение

Долго ли, коротко ли все эти события вершились – никто не знает, ибо нет ничего более изменчивого, чем Время. Даже металлические часы при нагреве идут быстрей. Что уж говорить о биологических?

Время имеет объём и, будучи незаполнено, иногда пропадает. Такое Время называют убитым и о нём обычно пишут на последней странице газеты.

Вы опять насторожились насчёт Временного Шока? Читатель всегда прав! Будь готов проглотить триста лет. Поскольку если я возьмусь включить в повествование Красную книгу, ты заскучаешь, а если стану описывать юридическую борьбу перволюдей за чиповеческие условия жизни, то ты сочтешь меня занудой и в обоих случаях захлопнешь книжку.

Теперь мы подобрались к поворотному пункту Истории, определившему её настоящее и будущее. Прошлое – мертво. Даже для Вечных. А грядущее – лишь шанс для исправления ошибок прошлого.

Подобно самому Сотворению, все Великие события начинаются с пустяков. Особенно если они хорошо подготовлены искушёнными в совпадениях случайностей реки Свершений.

Есть у литераторов такая традиция: начинать главы с интрижного намёка. К примеру, так: «Солнце светило ярко и ничто не предвещало грозы». Сознайтесь, внутренне вы как-то поджались! Не бойтесь, я так не напишу. Итак… В тот прекрасный первоапрельский день…

…Светило ласкало внутренности ГаллоЕдема, и в этом не было ничего особенного. Солидный заправляющий Образцового Хозяйства, Адам, и его пышная секретарша сидели в тени яблочного Заповеданного дерева и заканчивали Видовую ведомость. Время шло к обеду, и желудки трудящихся напоминали о себе угрожающим ворчанием.

В тот момент на рыжую голову секретарши упало Яблоко необыкновенного размера и с многообещающим ароматом. «Осень наступает», – подумала она, а вслух громко ойкнула. «Впрочем, какая осень тут может быть?.. Один вечный сезон», – резонно размыслила женщина и взглянула наверх, где в зелени ветвей разглядела нахально отдыхающего Змея. Пресмыкающееся было толстым, тоже зелёным и с большой головой. Секретарше показалось, что он ей гнусно подмигнул.

– Что там? – спросил Адам.

– Да, вот, гаденыш заполз на Заповеданное и бросается, и ещё языком дразнится…

– Непорядок, сейчас сниму.

– Ты осторожней, может он того… кусается?..

– Пустое, в ГаллоЕдеме ядовитых не бывает. Ты лучше Ведомость по пресмыкашкам проверь. Что-то мне этот гад не нравится, не помню я его!..

Аспид, не дожидаясь произвола, мягко соскользнул в траву, и Адам не очень удивился, уловив слабый аромат перегара, потому как где-то на этикетке у дохтура видел змею, пьющую из рюмки. Змеюка свернулся «фигушкой» и со слабым пришепетыванием проворчал:

– Для них же, дураков, стараешься… а они – гадом назовут… Вот она, неблагодарность от необразованности.

– Ой, он и по-латыни умеет, – ошарашилась секретарша, потирая здоровенную шишку.

Змей возмущенно изогнулся:

– Ох, темнота! Да я ещё и не то могу. А все потому, что Яблочками не брезгую. Да ты не три шишку-то, а лучше Яблочко приложи. Вот видишь, сразу и полегчало. Дремучие вы. Сами же видите, ничего страшного во фрукте нету. Польза одна. Чего на него глядеть-то?..

Тут Адам опомнился, что он здесь Начальник, поэтому забыв про вежливость, выразился так:

– Это ты на что, паразит, намекаешь? Пойти на прямое нарушение Отчего приказа? Да я… – Адам аж задохнулся от праведного гнева, тыча перстом в сторону наглядной агитации.

– Да ты не горячись, – остудила его Жена. – Смотри, шишка-то совсем прошла… Хорошее Яблочко, а пахнет-то… не то, что иные… чай, не дезодорантом.

– Молчи, прельщенная! Создатель сказал, лимиты снимет. Что мы без лимитов-то? Амба, цырлы немазанные, хоть в гроб ложись! Вон, Доска-то – прочти, освежись!

– А на вкус-то, наверное… А… что с тобой говорить!.. Три века безупречной службы. А где она, награда-то? Ты лучше послушай, что Змей толкует…

– Вот я и говорю, – подхватил Зелёный. – Дались вам эти лимиты?!

– Отче сказал, что иначе мы узнаем все ужасы Добра и Зла.

– Сказа-а-л, – заерзал гад. – Ох, легко же вас, неучей, дурить! Сидите тут на всем готовеньком и ничегошеньки не знаете. А в дереве всего-то и заповедано, что чувство Юмора. Создатель боится, как бы вы ни начали смотреть критично. Да ни начали бы смеяться. Зело он Серьёзен… до Смешного.

Женщина шумно облизнулась.

– А я знаю, – томно сказала она. – Добро – это всё, что вокруг.