Инсургент Романов Николай
Последняя гражданская война в истории его страны пришлась на начало далекого двадцатого века, еще до выхода человечества в Космос.
Гражданская война всегда чрезвычайно трагична, ибо представляет собой вовсе не такое благородное дело как защита от внешнего врага, честная, священная и справедливая. В гражданской войне врагами становятся знакомые, друзья и родственники. Сын берется за оружие против отца, а брат – против брата…
Так неужели он, Осетр, станет человеком, развязавшим подобную войну?
Он вспомнил вещий сон и понял: да, станет!
Для того чтобы неведомые твари не превратили людей в пищу или в рабов, человечество должно перестать грызться друг с другом и превратиться в единое целое. А для этого надо создать галактическую империю. И если для создания галактической империи потребуется начать гражданскую войну, он ее начнет. Ибо бывает так, что ради тысяч надо пожертвовать десятками. Таков долг полководца, это не вина его, а беда.
И он Осетр на эту беду пойдет!
Это будет его крест. И чем он, Осетр, хуже тех, кто уже не однажды жертвовал сотней, чтобы спасти тысячи?
Окончание фильма в его памяти совершенно не отпечаталось.
Он выходил из зала под руку с Катериной, и мысли его теперь находились далеко от только что просмотренной истории. Он размышлял о цепочке нынешних событий.
Вроде бы все было случайно.
Случайно супруги Криворучко были отправлены в увольнение именно сегодня. Случайно решили пойти на фильм. Совершенно случайно попали именно на «Третий галактический рукав».
Но фильм стал для Осетра еще одним напоминанием о том, что судьба выбрала его для некоей гигантской задачи. И сегодня эта задача стала для него намного понятнее, чем вчера.
Как говорят «росомахи», он просек орбиту.
А значит, все было не случайно.
Глава шестнадцатая
На следующий день после увольнения Осетр почувствовал, что ему все-все-все осточертело. Особенно невыносимой стала учеба. Он попросту изнемогал от надоевшего занятия.
В голову лезли разные глупости.
В романах у одного из старинных писателей герои учились совсем иным способом. Без проблем подстыковывались прямо к компьютеру и поглощали знания, как губка поглощает воду. Для этого у них имелись над ушами специальные гнезда. Типа энергетических штекеров, только попроще.
Фамилия автора Осетру запомнилась по одной причине – сочинитель был тезкой последнего росского императора на Старой Земле. Хотя тогда говорили – российского императора.
В любом случае такое имя не забудешь.
Да, подобный метод учебы упростил бы очень многое. Жаль только, что в реальности человеческие мозги подключить к машинным попросту невозможно. Оказывается, человеческие мозги – не просто электрические импульсы, бегущие по цепочкам нейронов, как представлялось когда-то инженерам. Там все намного сложнее. И даже мозгогруз и грёзогенераторы не подключаются к человеческому мозгу напрямую. Так что выдумка фантастов оказалась просто выдумкой, и любому ученику приходится изрядно напрягаться, чтобы усвоить требуемые знания.
Иногда, правда, у Осетра возникало сомнение: а в самом ли деле ему потребуются получаемые знания?
Но поразмыслив, он понимал: и «Начала мировой политики», и «История императорского рода», и «Психология общения с подчиненными» претенденту на трон просто необходимы.
К тому же нельзя забывать и о профессиональных навыках. Пусть и не специальный комплекс «росомахи», но тренировки по рукопашному бою проводились практически ежедневно. Разведчик тоже должен владеть своим телом.
И потому свободного времени у Остромира Криворучко попросту не имелось.
И потому, посетовав немного на загруженность, он справился с собой и снова с головой ушел в учебу.
Опять полетели дни и недели, заполненные трудом.
Глава семнадцатая
На нынешний день было запланировано уже шестое увольнение.
Предыдущие мало чем отличались от первого. Кафе и фильмы. Правда, такого, как «Третий галактический рукав», больше не попалось. Мелодрамки, комедийки… Ни уму, ни сердцу!
Сегодня Катерина предложила сменить программу и погулять по Центральному парку. Ибо фильмы, даже непропагандистские, ей надоели до чертиков. А для пообедать – кафе встречаются и в парках.
Она была права.
Хотя вроде бы женщине не должны надоедать мелодрамы, даже если она и на военной службе. Но вот надоели!
Как и в предыдущие увольнения, школьный глайдер доставил супругов Криворучко к вокзалу. На другой стороне привокзальной площади находилась станция городского монорельса.
Говорят, на Старой Земле в крупных городах городские железные дороги прятали под землю. Но когда появились сверхпрочные материалы, оказалось, что дешевле поднимать их над землей. Как всегда, экономика все и решила. А уж инженеры постарались, чтобы эти ажурные конструкции были красивыми и украшали собой городской пейзаж.
Супруги Криворучко прошли сквозь силовой турникет на станцию, дождались поезда, сели в вагон и через две минуты оказались на высоте птичьего полета.
Вагон был полупустым, подозрительных личностей не наблюдалось. Да и «росомашье» чувство тревоги помалкивало.
Город с высоты птичьего полета был не просто красив, а чертовски очарователен. Тянущиеся к небу здания – будто невиданные деревья, жаждущие солнечного света; изящные колонны монорельсовой дороги, связанные между собой ниточкой полотнаґ; несущиеся по ним поезда, похожие на стрелы без оперения…
– Как красиво! – зачарованно прошептала Катерина.
Осетр только головой кивнул, сглатывая комок в горле.
Нет, господа мои… Существа, способные создать такую красоту, не заслуживают гибели. Они должны жить вечно – пусть не индивидуально, так хотя бы сообществом. Как бы ни были они мерзки в отношениях друг с другом, красота, которую они способны породить своими руками, прощает им мерзости. И он, Осетр, жизнь свою положит на то, чтобы защитить их от приближающейся неведомой опасности. Впрочем, нет, в прямом смысле жизнь свою класть не придется, – он уверен в этом. А вот все годы, отпущенные ему Создателем, он потратит на выполнение сей грандиозной задачи. Это и будет означать – жизнь положить…
– Как красиво! – повторила Катерина. – Ты знаешь, милый?… Я вдруг подумала… Наша работа, направленная на сохранение этой красоты, – не худшая работа на свете, правда? Ведь в конечном итоге мы не просто шпионы и соглядатаи, в конечном итоге мы – защитники и охранители всего этого!
Голос ее то и дело замирал – то ли от восторга тем, что она сейчас видела, то ли от гордости за себя и свое дело.
– Ты права, – сказал Осетр тоже шепотом. – Пусть мы и не создаем все это, но без нас оно тоже долго не просуществует.
«И плевать мне, что это звучит пафосно, – подумал он. – Пафос далеко не всегда ложь и далеко не всегда смешон. То есть он смешон, когда ложь. А когда правда, пафос – просто часть нашей жизни и наших ощущений. В конце концов, моя страна заслужила немного пафоса!»
Город быстро проносился внизу, не прошло и десяти минут, как они оказались на его другом конце, на станции «Центральный парк». Вышли из вагона, протопали через силовой турникет и углубились в мешанину тенистых аллей.
Деревья давно уже успели одеться в листву, и со всех сторон супругов Криворучко окружала зелень.
Зеленка, как ее называли в школе «росомах»…
– Тут можно спрятаться так, что никакая полиция не найдет, – сказала Катерина. – Разве что со спутника, если браслет в режиме автоответчика работает. Или сканерами, если генетический код зафиксирован.
Похоже, она тоже думала о работе.
Парк очень напоминал лес. Правда, был он достаточно ухоженным – мусора не наблюдалось, и зарослей тоже. Наверное, подлесок периодически прореживался.
Следующие три часа они ходили среди зеленки, изредка встречая таких же гуляющих. Разглядывали многочисленные памятники неким местным деятелям, покатались на лодке по протокам текущей через парк речки Бибирёвки. Где-то среди аллей наткнулись на открытое кафе, попили чаю с лимоном и чебуреками.
Лимон здесь имел такой же вкус, как и на Новом Петербурге.
А Осетр отчего-то вспомнил храпповку.
Потом пересекли открытое пространство, радуясь, что не надо торчать на этой сумасшедшей жаре, и снова углубились в зеленку.
А потом вокруг вдруг потемнело. Будто началось неспрогнозированное солнечное затмение…
– Что это, Миркин? – удивилась Катерина.
– Не знаю, – отозвался Осетр.
И вдруг понял, потому что в душе проснулось «росомашье» чувство тревоги.
– Кокон Фогеля! Катя! Быстро ложись! – И сам бросился на землю.
Через мгновение Катерина лежала рядом.
– Отползаем под елку! – скомандовал шепотом Осетр. – Она в пяти шагах правее и сзади. Быстрее, быстрее!
Кокон Фогеля был блокиратором. Силовые линии накрывали некое пространство защитным колпаком, заставляя световые волны огибать колпак и продолжать свой бег от противоположной стороны колпака. В результате все, заключенное в кокон, становилось невидимым для стороннего наблюдателя. Разумеется, внимательный человек сразу обнаружил бы, что поблизости пропала часть парка с парочкой прогуливающихся, но вряд ли бы он сообразил, что происходит. А нападающим много времени и не требуется. Именно нападающим, потому что в данном случае кокон Фогеля мог быть применен только для нападения. Для защиты его применяют те, кого кокон прячет от вражеских глаз. Устройство подобного принципа использовала мама, чтобы спрятать Осетра, когда пираты напали на Медвежий Брод и убили Воимира Приданникова.
Да и чувство тревоги промолчало бы, не будь это нападение…
К счастью, не весь свет огибал кокон, часть его проникала внутрь, и потому вокруг не было кромешной темноты и вполне можно было обнаружить нападающих.
Катерина оказалась в сложной ситуации достаточно шустрой девицей. Не прошло и пяти секунд, а супруги Криворучко уже лежали под раскидистой еловой лапой. Конечно, от стационарного сканера, устанавливаемого на глайдере, еловая лапа не спрячет, но кокон делает стационарный сканер слепым. В коконе нападающим способен помочь только ручной сканер, которым может быть вооружен кто-то из них, но простенький ручной сканер как раз черта с два отличит дерево от человека. И то и то – биологический объект.
Так что, спрятавшись, мы еще посмотрим – кто кого!
– Лежим, – прошептал Осетр. – Что бы ни случилось, ты отсюда носа не высовывай!..
– Поняла.
Затихарились.
Некоторое время вокруг стояла жуткая тишина, не прерываемая даже шелестом листьев – ветер тоже остался снаружи кокона.
Потом послышались приглушенные голоса:
– Наверное, спрятались… Будь осторожен. Он ведь «росомаха», по слухам.
– Ничего, мы с тобой тоже не пальцем деланные! Справимся! Это не схватка один на один. Справимся, будь уверен!
Слева послышались осторожные шаги. Из-за соседней разлапистой елки появились двое типов, одетых в камуфляжные куртки и штаны, широкоплечих и высоких. Тем не менее движения их были очень осторожными – видно, побаивались парни того, кого наметили в жертву.
Пора было приступать к активному контакту.
Напряглись мышцы ног и рук. А далее работала уже моторная память.
Резкий прыжок, тело, будто разжимающаяся пружина, «клюющая змея», указательный палец в точку Танатоса, и ближайший противник обезврежен.
Второго Осетр решил не убивать. Просто обездвижил, использовав «смычок Орфея».
Надо допросить мерзавца.
С какой это вдруг стати на будущих разведчиков, которых должны отправить в Великий Мерканский Орден, нападают люди, в совершенстве владеющие росским? Ни малейшего акцента в говоре этих типов не звучало…
Осетр помог Катерине выбраться из-под елки, потом пошарил в карманах у мертвого. Серый шарик фогель-генератора нашелся в левом.
Отлично! После допроса ведь надо будет выбраться из кокона. Иначе так тут и сгниешь, никто снаружи кокон не откроет. А если и откроют, то это будут отнюдь не друзья… То есть друзья, разумеется, но только вот этим двум типам друзья, а от таких добра, известное дело, не дождешься!..
А вот документов в карманах нападавшего не обнаружилось.
Впрочем, Осетр удивился бы, кабы они обнаружились. Это был бы вопиющий непрофессионализм!
Он положил шарик в карман собственных брюк и вернулся к остающемуся в живых противнику.
Легкий тычок в нервный узел, и нападавший (ха, теперь уже не нападавший!) пришел в себя, шевельнул правой рукой, замотал головой.
Осетр схватил его за воротник, подтащил к молодой липе и прислонил спиной к тонкому стволу.
Тип хрюкнул, поднял глаза, взгляд его медленно сфокусировался на Осетре.
Тот наклонился и сказал:
– Сейчас ты ответишь на мои вопросы. Иначе я сломаю тебе по очереди сначала пальцы на левой руке, потом на правой. Окажется мало, сломаю левую ногу, потом правую. А потом посмотрим, что еще можно будет сломать. Или оторвать… Это, надеюсь, понятно?
Тип с трудом кивнул.
– Кто ты такой и кем сюда послан?
Тип смотрел на него, будто не понимая.
Осетр повторил вопрос громче.
Тип открыл рот. И вдруг сдавленно захрипел. Глаза его начали закатываться.
Вот дьявол!.. Да он же закодирован!.. Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики…
Тип сделался прозрачным, как стекло. А потом прозрачность стремительно принялась наполняться туманом, и тут же туман на месте головы пересекла знакомая черная полоска.
Все верно – господа, приславшие этого парня сюда, позаботились, чтобы он не выдал их имен.
Тут же к черной полоске протянулась туманная рука.
Осетр был быстр и уверен в своих силах.
Сейчас туманная рука схватит полоску, сплющит, сдавит, превратит в черного жука, и придется жуку посидеть некоторое время в туманном кулаке. И тогда этот нехороший дяденька нам все расскажет.
Однако туманная рука пролетела мимо черной полоски – как реальная рука проскакивает мимо солнечного луча.
Нападавший опять захрипел и обмяк.
Осетр сделал новое движение туманной рукой. И снова промахнулся. Он хватал полоску раз за разом, пока она полностью не залила голову закодированного. И только тогда смирился с поражением.
Почему-то черный жук не вытанцовывался…
– Остромир, ты что делаешь? – раздался у него над головой девичий голос. – Принюхиваешься к нему?
Осетр открыл глаза и поднял голову.
Катерина удивленно смотрела на мужа.
Он наскоро ощупал карманы умершего – документов не нашлось и у этого типа.
Никаких зацепок!..
Осетр выпрямился и полез в карман собственной куртки, за фогель-генератором:
– Пора уносить ноги, Катя!
Он сдвинул одно полушарие генератора относительно другого, и вокруг посветлело.
Глава восемнадцатая
Через несколько минут супруги Криворучко уже сидели в вагоне монорельса и направлялись в сторону вокзала.
– Надо, наверное, доложить начальству, – сказала Катерина, покусывая нижнюю губу.
Она нервничала.
Еще бы не нервничать, если на твоих глазах безо всякого оружия, в мгновение ока, уложили двух достаточно крепких мужчин…
Она коротко взглянула на своего супруга, во взгляде ее определенно пряталось немалое уважение.
– Доложим, – коротко сказал Осетр.
Его волновал вовсе не доклад начальству. Его волновало то, что он не смог дать этому типу отсрочку от смерти. Как отсрочивал на Дивноморье гладиатора Небежинского и толстушку няню Аню…
За прошедшее с тех дней время он уверовал, что если не всесилен, то определенно обладает некоторыми возможностями, которые превосходят возможности обычного человека. То есть он и до Крестов был покруче обычного человека – как всякий «росомаха», – но после храппового леса он стал обладать способностями, которые превосходят способности «росомахи».
– Ты все-таки явно имеешь какое-то отношение к «росомахам».
– В реальности имею, – сказал Осетр. – По легенде нет.
А что ему оставалось делать?
После случившегося тупо отрицать Катеринино предположение было бы глупо. Она бы просто перестала доверять ему.
Конечно, разведчик не должен пытаться выведать у напарника секретные коды, это дорога к провалу – либо потому что тебя заподозрят в предательстве, либо в глупости. И тоже перестанут доверять.
Но тут несколько иной случай.
Все-таки разведчик должен хоть отдаленно представлять себе возможности своего напарника, чтобы знать, чего можно ожидать от того в сложной ситуации, на что можно надеяться и к чему готовиться…
Катерина, наверное, почувствовала, что не стоит углубляться в начатую тему. В конце концов, она была не выпускница Императорского балетного училища имени Вагановой, она явно закончила учебное заведение несколько иного направления.
– За нами по дороге к станции не следили?
– Нет, – коротко сказал Осетр.
Никто за ними не следил – ни тогда, когда они уносили ноги из парка, ни позже, когда проходили через турникет, ни когда садились в вагон.
Иначе бы чувство тревоги не молчало.
Теперь, правда, Осетр начал сомневаться и в этой своей возможности.
Кто знает, может «росомашье» чутье сохраняется только в том случае, когда «росомаха» живет среди своих, таких же, как он. Впрочем, нет! «Росомахи» готовятся жить не только среди таких же, как они. «Росомахи» зачастую живут среди самых заклятых врагов! И умудряются не терять полученные в школе способности! Так что тут все в порядке, хвоста за ними нет. Но как только до неведомых врагов дойдет весть о гибели посланных агентов, кто-то где-то нажмет тревожную кнопку, и на супругов Криворучко спустят свору неведомых псов с ядовитыми зубами.
Полагаешь, псов с ядовитыми зубами в жизни не бывает, это не гадюки? Ничего, для тебя, ублюдок, найдутся! В детстве ты ноги от нас унес, теперь не удастся, отольются тебе все наши слезки!
Душу Осетра тронул легкий страх, но это не было «росомашье» чутье. Просто он вдруг в очередной раз осознал, против какой махины решился идти.
Как бы хребет не переломить…
– Нас возьмут под защиту, – сказала Катерина.
Это был не вопрос, а утверждение.
– Конечно, – коротко согласился Осетр.
Разумеется, их возьмут под защиту. Потому что слишком многое поставлено на карту. Потому что Остромир Криворучко – настолько важный для Империи человек, что за его жизнь, не моргнув, отдадут свои жизни многие сотни других людей. Иначе просто быть не может! Найдутся, правда, многие сотни людей, который не моргнув отдадут свои жизни для того, чтобы убить его, но тут уж на войне как на войне!
Иного не дано. Иного и не может быть! Так происходило во все века. Если твой отец – царственная особа, либо ты живешь во дворце, либо доживаешь в темнице. Если ты живешь во дворце, это еще не значит, что ты в полной безопасности, ибо никто не застрахован от ночного визита заговорщиков, и накинут тебе шарфик на шею, и через несколько минут останется от тебя остывающий труп. И наоборот, если ты доживаешь в темнице, это еще не значит, что тебе ничего не светит, кроме тюремной пищи, ибо никто не застрахован от ночного визита заговорщиков, и тебя потащат короноваться. Но и тут никто тебе не сможет гарантировать, что через месяц-другой от тебя тоже не останется остывающий труп. Это называется «борьба за власть». И не важно, ради чего ты за нее борешься – ради своей Отчизны, ради ее благоденствия или ради собственного благополучия, ради возможности крепко пить, вкусно есть и с удовольствием портить чужих женщин…
– Разве нас сейчас будет ждать глайдер? – спросила Катерина. – Мы же должны были вернуться из увольнения много позже.
– Будет, – коротко сказал Осетр.
Он вытащил из кармана полученный перед вылетом из школы браслет и набрал на сенсор-клаве определенную комбинацию цифр.
Нет, что ни говори, а все-таки полковник Засекин-Сонцев не зря свой хлеб кушает. Все у него запланировано, все у него предусмотрено. Начальник секретной службы «росомах» – не хрен собачий! Наверняка на одной ноге с Василием Илларионовичем Толстым, министром имперской безопасности. Такие люди живут заботами Отчизны, ради ее благоденствия, а не ради собственного благополучия. И хвала судьбе, что даже при этой гниде Владиславе Втором находятся на государственной службе не только лизоблюды и казнокрады, а и настоящие патриоты своей страны.
Браслет передал на висящий на стационарной орбите спутник серию импульсов, и кто-то где-то нажал тревожную кнопку, но это был другой кто-то и в другом где-то, и кнопка была другой, и на супругов Криворучко спустили вовсе не свору неведомых псов с ядовитыми зубами.
Когда они вышли со станции на привокзальную площадь, их уже ждал глайдер. Обыкновенная машина, безо всяких опознавательных знаков, на ней не было написано «Охранять и защищать», как пишут на глайдерах и водородниках мерканской полиции, но ее послали люди, чьей заботой было охранять и защищать Остромира Криворучко, сироту с Новокиева, кандидата в резиденты за кордоном. А кто был защищаемый на самом деле, им и знать было ни к чему!
Из глайдера выбрался мужчина лет двадцати пяти, в штатском, но с явной военной выправкой, подошел к Осетру, кивнул и назвал пароль. Спокойно-сосредоточенно выслушал отзыв и сказал:
– Я – эвакуатор. Прошу в машину. Я отвезу вас сейчас на конспиративную квартиру. Подождете там, пока мы не сможем организовать вашу эвакуацию.
Осетр не стал спрашивать его, кто напал на супругов Криворучко в Центральном парке.
Бессмысленно! Этот дядька, скорее всего, даже не знал, что где-то кто-то на кого-то напал, он просто выполнял свою задачу, и вполне возможно, что тоже был закодирован. Можно сейчас дать самому себе приказ фразой про Магеллановы Облака и обнаружить в туманной голове дядьки черную полоску.
Но Осетр не стал этого делать. Он просто не хотел снова обнаружить неподвластность черноты.
Он просто не хотел еще раз убедиться в собственной ущербности.
Похоже, кодировщик, работавший на противника, был ему не по зубам.
Глава девятнадцатая
Конспиративная квартира оказалась затрапезной комнатенкой в гостинице, запрятавшейся среди таких же обшарпанных домов в трущобном районе на окраине Новобибирева.
В общем-то, правильно организованное место – в подобных районах шатается столько разного сброда, что еще парочка подозрительных личностей запросто спрячется от постороннего глаза.
Как крысы на помойке – все с одинаковыми хвостами и все на одно лицо… то есть морду.
С другой стороны, если власти начинают облаву, она проводится в первую очередь именно в таких районах…
Но с какой бы стати властям устраивать сейчас облаву в столице? Военного положения в государстве нет, террористы не зверствуют, недовольные не устраивают бесконечных маршей протеста. Все развивается тихо-мирно. Как говорится, идет бой бульдогов под ковром…
Читать бесплатно другие книги:
