Настольная книга Большого руководителя. Как на практике разрабатывается стратегия развития. Мансуров Руслан

— Чтоб тебе пусто было, — воскликнул Владислав и почти уже вскочил, как черт сделал широкий жест рукой и щелкнул пальцами.

— Не увиливай от беседы, — сказал он после того, как выскочившая из-под его пальцев крошечная шаровая молния улетела на кухню. Громкий хлопок оттуда показал, что газ зажегся, и что борщ все-таки подогреется, если, конечно, кастрюлю не сбросило с плиты взрывной волной. — Сначала давай поговорим, еда никуда не убежит.

— Угу, — согласился Владислав. — Бульон выкипит и прольется дождем на оставшуюся в кастрюле и основательно подгоревшую гущу. То есть, погасит сам себя. Ты будешь есть эту гадость?

— Нет, — помедлив, ответил черт.

— Я тоже, — сказал Владислав. — Поэтому ухожу на кухню прямо сейчас, а ты можешь подождать, если тебя интересуют развернутые и подробные ответы, а не короткие и емкие матерные фразы.

Черт укоризненно покачал головой, но удерживать Владислава не стал. Только намекнул:

— Да будет тебе известно, изголодавшее человечище, что я — крайне упорная личность. Пока не поговоришь со мной, буду вечно путаться под ногами и мешать подносить ко рту вилку-ложку-поварешку. Не будь таким злобным, тебе как будто пару слов для меня из себя выдавить жалко.

— Значит, ты все-таки намерен выслушать мой словарный запас матерных слов и выражений, — сделал вывод Владислав.

Владислав вздохнул: лучше поговорить, иначе на самом деле не отстанет.

— Ну, хорошо, — осторожно сказал он. — Только быстро, а то борщ подгорит, и тогда его не я съем, а ты.

— Ради беседы с трезвенником я готов съесть все, что угодно! — воскликнул возликовавший черт. — Только соусом полить, и — порядок. Ты не поверишь, как я рад, что ты на самом деле меня видишь!

Он эмоционально взмахнул руками и потерял равновесие. Замахав руками, словно пытаясь взлететь к потолку, черт упал на пол и ударился пятачком о новый палас. Владислав услышал короткий возглас на неизвестном языке и немедленно запомнил фразу. Не специально, оно само собой получилось: прежде чертячьи ругательства, выданные эксклюзивно первоисточником, а не пересказанные разного рода заклинателями духов и разного рода контактерами, Владиславу слышать не доводилось.

— А ты в этом сомневался, когда разговаривал со мной в квартире Федора? — изумился Владислав.

— Я думал, что ты — моя галлюцинация, — признался черт, почему-то не отрывая взгляд от пола под диваном. Владислава пробило на нервный смех.

— Дожили: галлюцинации считают людей видениями! — прокомментировал он слова черта. — И поэтому ты пришел сюда, чтобы расставить все точки над «и»?

— Именно.

— Отлично, — сказал Владислав. — И раз уж мы разобрались с этим сложным вопросом, и мы с тобой убедились, что не кажемся друг другу, предлагаю тебе вернуться в квартиру Федора. Это он — твой подопечный, поэтому не отлынивай от своих основных обязанностей и продолжай ему мерещиться, пока он окончательно не сопьется или не решит завязать. А мне ни к чему счастье лицезреть твою скорбную физиономию, я не попадаю под вашу юрисдикцию… Хотя нет, погоди минуту. Перед уходом сделай доброе дело: объясни, почему я тебя вижу?

Черт встал и демонстративно отряхнулся, хотя на паласе не было ни пылинки.

— Можно подумать, в квартире Федора прямо-таки стерильная чистота, — проворчал Владислав.

Черт сверзил глаза в кучу, молча дотронулся до пятачка и убедился, что с тем все в порядке, и из него не идет кровь. Облегченно вздохнул и перевел взгляд на человека.

— Извини, но я не могу ответить на твой вопрос, — сказал он.

— Это военный секрет, или ты решил поторговаться? — предположил Владислав. — Учти, моя душа не покупается и не продается. Максимум, что я могу тебе предложить — душу Федора, он ее с удовольствием обменяет на самогонный аппарат, способный производить спирт прямо из воздуха.

Черт хихикнул.

— Извини, но купля-продажа душ — это не мое, — сказал он, вспоминая одного черта, который занимался подобными делишками. Бизнес последнего давно уже не приносил прежних, средневековых дивидендов. Люди с тех пор обленились фантазировать и массово загадывали желания, выполнение которых не приносило черту никакого удовольствия от процесса: «хочу много денег, власти и славы!». После того, как сотый человек решил продать свою душу в обмен на деньги, черт окончательно потерял интерес к покупке душ, и теперь пребывал в пессимистичном настроении, не зная, чем заняться. — И твоя душа мне не нужна. Я занимаюсь другими делами.

— Доводишь алкоголиков до сумасшествия?

— И это тоже, — согласился черт. — А на твой вопрос я не могу ответить, потому что и сам не пойму, в честь чего ты стал меня видеть? — признался он. — Раньше от меня шарахались владельцы синюшных физиономий, а нормальные люди смотрели сквозь, словно я на самом деле не существую.

— А вдруг они правы? — предположил Владислав. — И тебя на самом деле нет?

— Тогда почему ты меня видишь? — возразил черт.

— Потому что ты — крайне назойливый алкогольный мираж, — пояснил Владислав. — Практически, массовая галлюцинация. Не представляю даже, сколько надо было Федору выпить, чтобы даже трезвые соседи видели всякую чертовщину? А вообще, черт с ним. Не нужен мне ответ на этот вопрос. Просто исчезни и не трави душу.

— Ну, уж нет! — запротестовал черт. — Теперь, пока не найду ответ — не отойду от тебя ни на шаг.

Владислав чертыхнулся: спросил на свою голову.

— А если я не выдержу и пну тебя ботинком? — спросил он, желая поскорее избавиться от назойливой галлюцинации.

— Тогда я тебя укушу, — ответил черт, не намереваясь уходить в самом начале расследования. — И несмотря на то, что я в твоем понимании — галлюцинация, укус окажется весьма больнючим. Как говорил великий фантаст Роберт Шекли, ты не веришь в галлюцинации, но в них верит твое подсознание.

Владислав сменил гнев на уговоры: не хватало еще стать жертвой нападения несуществующих чертей, цитирующих и наверняка читающих знаменитых фантастов.

— Ты знаешь, — сказал он, — а ведь на свете есть вопросы, ответ на которые отыскать прямо таки невозможно. Смирись.

Черт отрицательно покачал головой.

— Никогда! — объявил он, — И у меня есть к тебе предложение: давай вместе отыщем ответ на этот вопрос. Одна голова хорошо, а две — лучше.

— Искать ответ вместе с чужой галлюцинацией? — изумился Владислав. — Как на меня люди будут смотреть?

— А что тебя беспокоит?

— Ты. Я неуютно себя чувствую в присутствии несуществующих организмов.

— То есть, я тебя нервирую? — поинтересовался черт.

— Есть маленько, — признался Владислав. — Твое присутствие наводит меня на мысль о съехавшей в неизвестность крыше. Не хочу ощущать себя сумасшедшим.

Черт скрестил руки на груди.

— Тебе важнее докопаться до истины и больше не чувствовать себя рехнувшимся или годами доказывать мне невозможность моего же существования в желтом доме? — резонно заметил он. — Суди сам: если докопаемся до сути — в дальнейшем ты сумеешь избежать встреч с какими бы то ни было видениями и привидениями. Особенно с зелеными, рогатыми и нахальными вроде меня.

Владислав призадумался: в принципе, черт прав. Но как-то не по себе становится от мысли, что заниматься поисками ответа придется под командованием или при поддержке алкогольного миража. С другой стороны, альтернативы нет, а докопаться до истины тоже хочется.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Будем считать, что ты меня убедил, и мы начинаем искать ответ на этот сложный вопрос. Но у меня есть одно условие: как только мы находим ответ, ты исчезаешь из моей жизни и возвращаешься пудрить мозги Федору. Договорились?

— Не проблема, — согласился черт.

— Тогда начнем, — сказал Владислав.

— Момент! — черт подскочил к журнальному столику и схватил оставленный младшим сыном блокнот. Быстро перелистал его в поисках чистых страниц, подхватил гелевую ручку и приступил к допросу.

— Итак, — сказал он. — Признавайся: что ты пил в последний раз?

На этот вопрос Владислав мог ответить даже спросонья в три часа ночи: на работе он пил только кофе, а дома еще не успел сделать ни одного глотка даже обычной воды.

— Ага… — глубокомысленно произнес черт, услышав лаконичный ответ. Он что-то записал в блокноте и посмотрел на Владислава с победным видом. — С коньяком! Правильно? В какой пропорции, признавайся!

Владислав выпятил грудь с и гордостью сказал:

— Ложка кофе на бутылку коньяка!

Черт застыл от изумления, ручка выпала из его рук и укатилась под диван.

— Серьезно? — ахнул он. — Мощь! Уважаю.

Владислав укоризненно покачал головой.

— Я пью кофе только с горячей водой, — уточнил он. — Какой коньяк, если я крепче кефира отродясь ничего не пил?

Черт посмотрел на него с таким видом, словно Владислав признался, что до сих пор пьет молоко из бутылочки с соской.

— Антиалкогольный маньяк, — буркнул черт и попытался перечеркнуть написанный на бумаге вывод. Надпись не перечеркивалась, и черт с непониманием уставился на ручку, после чего обнаружил, что ее нет. — Момент, а где ручка?

— Упала на пол, — мрачным голосом сказал Владислав.

Черт кашлянул, наклонился и подхватил ручку.

— Пылищи-то сколько у тебя там скопилось, — не преминул заметить он. — Небось, с тех пор, как поставили на это место диван, так под ним и не подметали?

Владислав удивленно приподнял брови и заглянул под диван.

— Ё к л м н! — воскликнул он, увидев слой пыли толщиной сантиметра в три. Странно, если в этой серой толще до сих пор не завелись разумные формы жизни. Того и гляди, придется отправлять к ним парламентеров, чтобы жители слоя пыли разрешили перенести свое место обитания в мусорное ведро или на безлюдный чердак.

— Пылесосы в вашем доме, как я понимаю, не водятся? — поинтересовался черт.

— Водятся, — ответил Владислав, поднимаясь с колен. Теперь было ясно, почему черт демонстративно отряхивался: он и в первый раз увидел под диваном богатые пылевые залежи. — Только у кое-кого из детей руки не доходят до территории поддиванья… Ничего, вечером этот вопрос будет решен. Возвращаемся к нашей основной проблеме.

— Ага, — черт засуетился, нахмурился и зачеркнул написанное. — Никогда не слышал, чтобы люди видели нас после кружки кофе, — пробормотал он. — Ладно, пойдем другим путем. Где, когда и в каком количестве ты в последний раз принимал алкоголь?

— Если ты успел забыть, то я — непьющий, — напомнил Владислав.

— Не-не-не, — затараторил черт. — Это я знаю. Но ты сам недавно сказал, что не пил ничего крепче кефира. А когда ты пил кефир в последний раз? И не запивал ли его молоком, тем самым понижая градус выпитого, отчего и опьянел.

— Градус? — переспросил Владислав. — В молоке?

— А что такого? — не понял черт. — Мало ли чего научились делать ваши умельцы?

Владислав хихикнул:

— Тогда бы все молоко продавали с акцизными марками, а коров приравняли к самогонным аппаратам и провели бы их экспроприацию в пользу государства, — сказал он.

— Не увиливай от ответа, — заметил черт. — Меня интересует наша проблема, а не государственная.

— Да не пил я молоко. И кефир тоже не пил.

— А…

— И даже мороженое не грыз. И сыр не ел, и творогом не заедал.

— Зря, — сказал черт. — Полезная штука.

— Сладости полезными не бывают. От них либо ожирение, либо кариес.

— Одно другому не помеха, — заметил черт.

— Тем более, — сказал Владислав. — Поехали дальше.

Черт скорчил забавную физиономию и слегка высунул язык, отдаленно напомнив малыша, глубоко задумавшегося над важной проблемой или рисующего карандашом гениальную картинку. Владислав предположил, что черту на самом деле немного лет, по этой причине он и ведет себя слишком непосредственно. Но как в таком случае должен выглядеть взрослый черт, ему уточнять не захотелось. Не ровен час, появится монстр с мышцами Арнольда Шварценеггера, и слова вымолвить не успеешь, как получишь за все хорошее стальным кулаком. И не посмотрят, что ты не алкоголик.

— Слушай! — неожиданно резко воскликнул черт. Владислав вздрогнул и выронил пульт от телевизора. — Я понял: у тебя позднее зажигание!

— Чего-чего? Какое еще зажигание? — повысил голос Владислав: сначала сосед подкалывает, теперь несуществующее мелко-рогатое пытается острить.

— А вот смотри, — предположил черт, — допустим, ты выпил что-нибудь неделю назад, а последствия наступили только сейчас.

Владислав понял, что если сейчас не перейдет в атаку, то черт засыплет его идиотскими вопросами и предположениями, и дело не сдвинется к разгадке ни на шаг.

«Придется взять ситуацию под личный контроль», — решил он.

Под пристальным взглядом Владислава черт отступил на шаг, на всякий случай выставил перед собой ручку и прикрылся блокнотом, как щитом.

— Что не так? — осторожно переспросил он.

— А если проблема не во мне, — сказал Владислав, — а в тебе?

Черт опустил ручку, но прикрываться блокнотом не перестал.

— Как это?

Владислав поднял упавший на пол пульт и положил его ближе к спинке дивана.

— Допустим, — сказал он, — не я, а ты выпил на днях, но признаться себе в алкоголизме не решаешься и поэтому упорно вешаешь на меня всех собак.

Черт отрицательно покачал головой.

— Не угадал, — ответил он. — Я тоже не пью алкоголь.

— Мама не разрешает? — поддел его Владислав в отместку за обвинение в молочном пьянстве.

— Чувство собственного достоинства! — ледяным тоном отчеканил черт. — Мало чести в желании нахрюкаться в зюзю и завалиться спать у забора. Тьфу…

— Мощно, — пробормотал Владислав. Черти сразу же выросли в его глазах. — А не скажешь, кого обычно видят напившиеся в зюзю черти? Толпу зеленых алкоголиков, просящих подкинуть мелочишки?

— Понятия не имею, — ответил черт. — И вообще, если бы я напился, то не я тебе мерещился бы, а ты — мне.

— И как определить, кто кому привиделся? — не сдавался Владислав. — Ведь не исключено, что происходящее со мной — выдумка твоего больного воображения.

— А это очень просто определить, — пояснил черт. — На чьей территории происходит встреча, тот и виновник торжества.

Владислав призадумался: а ведь правда. Ни один алкоголик не говорил о том, что попадает в места, населенные зелеными чертями, зато каждый второй говорит, что видит чертей, притаившихся в темных углах и грозящих оттуда кулаками.

Минут пять прошло в тишине: каждый пытался понять, что же, черт побери эти заумные загадки, стало причиной видения черта трезвенником? Из-за чего произошел сбой, и невозможное воплотилось в реальность?

«Не могу же я, в самом деле, видеть чертей из-за приема лекарств? — размышлял Владислав, вспомнив, что после обеда принял тридцать капель спиртового раствора. — Мизерное количество принимаемого опьянит разве что муравья. А я и с полного флакона ни в жизнь не захмелею — там всего пятьдесят миллиграммов!»

Черт нарушил молчание первым.

— Слушай, Владислав, — сказал он. — Я тут подумал, и вот что пришло мне в голову: а вдруг ты и раньше нас видел, только не придавал этому внимания? Вспомни! Может, тогда сумеем понять, в каких случаях мы начинаем тебе мерещиться?

Владислав отрицательно покачал головой.

— Единственное место, где я мог вас видеть — это телевизор или кинотеатр, — сказал он. — На худой конец, на картинках и древних гравюрах. Живые черти до сегодняшнего дня мимо не пробегали и глаза не мозолили. — Владислав выключил телевизор. — Кстати, ты знаешь мое имя.

— Да, а что?

— А сам не представишься? Не люблю разговаривать с анонимами.

— Меня зовут Липсик, — сказал черт. — Будем знакомы?

— Будем, настырная галлюцинация.

Имя для адского жителя выглядело достаточно простым, чтобы поверить в искренность черта, но с другой стороны, а почему бы и нет? Черти за тысячи лет общения с людьми могли позаимствовать немало человеческих имен, и так их называть гораздо удобнее, чем произносить заковыристое адское имя. Как в фэнтезийных книгах молодых авторов, где главные герои-эльфы с длинными именами вроде Эйлитионор Тыодорус Подруле Сюррен Дыхы сокращают их до лаконичного «Эй, ты! Подь сюды!»

Представившись, черт задумался над проблемой. Владислав не торопил его с ответом: пусть думает, сколько пожелает. И хорошо бы, если он думал до тех пор, пока способность видеть чертей у Владислава не пройдет. В конце-концов, даже упившиеся алкоголики перестают видеть чертей через определенное время после распития чего бы то ни было. А когда черти перестанут ему мерещиться, жизнь войдет в привычное русло, и ни один чужой алкогольный кошмар больше не начнет вести с ним непринужденную беседу о житье-бытье.

— Знаешь, Владислав, — наконец, сказал черт. — Я пришел к мысли, что существует единственное объяснение случившегося.

— Так говори, не томи душу!

— В общем, так, — сказал черт, — ты увидел меня после того, как надышался алкогольными парами и ударился головой о тумбу. Следовательно, твой мозг при ударе закоротило, и принесенные в него кровью молекулы спирта оказались вплавлены туда, где им быть не положено. Из-за этого ты начал видеть то, что раньше было доступно исключительно алкоголикам.

— Вплавлены? — ужаснулся Владислав. — Бред!

— Я образно выразился, — огрызнулся черт. — Вы, между прочим, сами постоянно говорите об очищении от шлаков, наличие которых в организме любого живого существа невозможно в принципе. Или вы представляете собой биологические доменные печи?

— Это тоже бред, — заявил Владислав. — Лапша на уши для выкачивания наличности.

— Критиковать намного проще, чем создавать, — обиделся черт. — Вот, сам выскажи разумную версию случившегося! Или слабо?

— Ладно, — не сдавался Владислав. — Тогда скажи: в какую именно область мозга они вплавились?

Черт развел руками.

— Этого я не знаю, — сказал он. — Мне, главное, выстроить правдоподобную версию случившегося и больше не возвращаться к данному вопросу. А разбор тонкостей — это удел профессионалов.

— Стоп-стоп-стоп… И в каком именно месте твоя версия правдоподобна?! — воскликнул Владислав. — Не подскажешь глупому австралопитеку?

Черт упер руки в бока.

— Не нравится — предложи свой вариант, — недовольно сказал он. — Сам хотел поскорее разобраться с этой проблемой, а теперь идешь на попятный?!

— Да с тем же успехом я мог заявить, что начал видеть тебя из-за долгого голодания! — воскликнул Владислав. — Не ел с самого утра, отощал, и ослабленный мозг начал выдавать зрительные и слуховые галлюцинации.

— Ничего подобного! Голодному мозгу мерещатся большие и сочные куски жареного мяса, — отпарировал черт. — Куча еды, и никаких чертей.

Дискуссия зашла в тупик. Владислав и сам понимал, что ничего конкретного они на пару с чертом придумать не сумеют, и все их версии будут отдавать сумасшедшинкой или откровенным бредом. Здесь требовалось участие настоящего ученого, который вопреки устоям верит в нематериальные штуки. Единственная, но непреодолимая загвоздка состояла в том, что отыскать такого слугу науки было нереально.

— Убедил, — примирительно ответил Владислав: желудок напомнил о себе бурчанием, и Владислав решил, что хватит с него на сегодня дискуссий. — Как говорится, за неимением лучшего подпишусь под твоим объяснением. У меня вообще никаких предположений не появилось.

— Так-то! — черт сменил гнев на милость. — Короче говоря, ты оказался не в том месте и не в то время, и теперь способен видеть нас в любое время дня и ночи. С чем тебя и поздравляю!

Владислав отрицательно покачал головой:

— А вот это уже лишнее, — заметил он. — Мне горевать впору, а не радоваться. Что хорошего в такой способности?

— А, по-моему, это круто! — воскликнул черт.

— Чем?

— Так ведь ты отныне — настоящий контактёр, не чета поддельным халтурщикам, — черт сел рядом на диван и привычно свесил с него ножки. — Слушай, а давай проведем полевые испытания: я сейчас приведу брата, и мы на практике убедимся, видишь ли ты только меня или других чертей тоже?

— Даже не думай! — забеспокоился Владислав. — Мне одного тебя видеть — уже перебор!

— Не боись, мы редко кусаемся, — подбодрил его черт. — Лучше возгордись собой: ты уникум! Я всем друзьям расскажу о твоих способностях, ты станешь дико знаменитым!

— Среди чертей? — ужаснулся Владислав. — За что?! Не смей никого звать!! Мне не нужна такая слава!!!

Но черт уже исчез.

Владислав вздохнул и закрыл глаза.

— Ну, всё: копец спокойной жизни… — пробормотал он. — Федор, я придушу тебя, самогонщик несчастный!

Из кухни донесся запах пережарившегося борща. Владислав горестно вздохнул и отправился соскребать остатки еды со дна кастрюльки.

Последние слова черта испортили все настроение: сердце гулко стучало, и Владислав пытался успокоиться, но сказанное рогатым не желало пропадать из памяти.

«Всем друзьям расскажу… всем друзьям…» — раскатисто отдавалось эхом в голове (словно мозги от страха съежились, освободив в черепе уйму места для глупых мыслей).

Если представить, что друзей лично у этого черта немного, то это не улучшает ситуацию: у тех чертей есть свои друзья, а у тех — свои. И каждый хоть немного, но любопытен.

И значит, вскоре огромные толпы любопытных жителей алкогольных кошмаров будут валом валить в квартиру Владислава, желая лично убедиться в существовании необычного трезвенника. Работать, и тем более отдыхать в такой обстановке станет невозможно. А постоянно находиться под наблюдением чертей — это еще хуже, чем участвовать в реалити-шоу: участникам хотя бы платят, и они находятся под надежной защитой. А здесь о какой защите можно говорить? Остается уповать на вежливость чертей, но надеяться на нее не стоит. Пускай первые сто или двести рогатых поведут себя культурно и не станут мешаться под руками и ногами, то среди третьей сотни зевак непременно появится выскочка, который от нечего делать начнет докапываться до Владислава и членов его семьи. А какой-нибудь тысячный черт и вовсе решит, что много чести наблюдать за трезвенником в его родной стихии и силком утянет бедолагу в чертячий зоопарк, владельцем которого является. И как после этого вернуться обратно в реальный мир?

Перед внутренним взором появилась жуткая картина: Владислав сидит в адской клетке, отгороженный от толпы зевак трехсантиметровыми стальными прутьями. Здоровенные черти, невысокие черти, совсем крохотули — все передвигаются по одному и тому же маршруту от клетки к клетке, где сидят люди, определенными способностями отличавшиеся от обычных и потому украденные из реальности в адские чертоги. Малыши пытаются накормить Владислава адскими бананами, но полыхающие огнем фрукты перехватывают и прячут в карманы сумчатые дьяволы, работающие в адском зоопарке уборщиками и разнорабочими.

Взрослые черти смотрят на Владислава, указывают на него пальцами и перешептываются друг с другом, восхищенные существованием уникального человека, способного видеть их, не принимая ради этого ни грамма спиртного.

— Кто же наградил вас подобным даром? — время от времени спрашивают любопытные зеваки, и Владислав им привычно отвечает:

— А вон он, благодетель хренов, напротив сидит! — и указывает на Федора, сидящего в небольшой клетке. — Знакомьтесь: алкоголик, живший в моем доме несколькими этажами ниже и варивший самогон сутки напролет без сна и отдыха. По его милости я и стал таким, каким вы меня видите. Поприветствуйте его, дамы и господа, и передайте от меня огромный пламенный привет!

Черти послушно подходят к соседней клетке благодарить Федора. А тот, еще в первый день жизни в зоопарке напился от страха до полубессознательного состояния, забился в дальний угол, прижал к себе опустевшую пластиковую бутылку из-под самогонки и с тех пор кричит благим матом, не желая ни видеть, ни слышать, ни разговаривать ни с одним чертом, даже самым миролюбивым и не страшным.

Душа Владислава откликнулась на вид перепуганного Федора неистовым ликованием: возможно, виновнику все-таки достанется по первое число.

Настроение медленно, но уверенно поползло вверх.

Довольный представленной картиной Владислав открыл глаза и помрачнел, увидев раздвоившегося черта. Два близнеца стояли в метре от него и загадочно улыбались. Владислав чертыхнулся и протер глаза.

— Не бойся, не двоится, — прокомментировал Липсик. — Это я с братом стою.

Черти одновременно и весьма похоже хихикнули.

— Мы так часто делаем, чтобы алкаши думали, будто у них с глазами проблемы! — пояснили они. — Смешно, правда? Даже трезвенник на уловку попался!

— Не смешно, — ответил Владислав. — И вообще, предупреждать надо, что вы — близнецы.

Черти переглянулись.

— Ничего подобного, — заявил тот, что справа. — Глаза разуй!

— Но… — растерялся Владислав.

— Ты просто к нашим физиономиям еще не привык, — пояснил черт, стоявший слева. — Это сейчас мы все для тебя на одно лицо, как китайцы в кино — пока разберешься, кто кого кунгфучит, уже конец фильма наступил. Зато через недельку будешь различать нас, как нечего делать, а пока поверь нам на слово.

— Вот счастье-то… — буркнул Владислав. — Момент… Через какую недельку, что вы тут языком треплете?! Сегодня же исчезнете с глаз моих раз и навсегда! Ясно? И никаких «через недельку»! Один раз увиделись — и хватит. Хорошего помаленьку.

— Но мы так не договаривались… — теперь уже заупрямились черти.

— Как это, не договаривались? — перебил их Владислав. — Вы убедились в том, что я вижу не только тебя, но и твоих родственников?

— Да, — не стал отпираться Липсик.

— Значит, опыт прошел успешно, и вы можете идти.

Черт насупился.

— Хочешь от нас избавиться? — укоризненно заявил он.

— Конечно! — кивнул Владислав. — Идите мерещиться алкоголикам, как и раньше. Я даже адресок подкину: квартира тремя этажами ниже. Там вас уже видели и будут не прочь увидеть еще раз. Или два.

— Насовсем хочешь избавиться? — пропустив слова Владислава мимо ушей, уточнили черти.

— Надеюсь, но уж как получится.

— Ну, так и быть, — неожиданно легко согласился черт и обратился к брату. — Пошли бабушке, она нас давно приглашала на пироги. Владислав не убежит.

— Идем, — согласился брат.

Черти напоследок показали Владиславу языки и нырнули в стену. Он облегченно выдохнул, но в этот момент Липсик высунул голову из стены.

— Рад был бы покинуть тебя насовсем, но мы еще вернемся, — признался черт. — Не обессудь и не скучай.

— Даже не думай идти от твоей бабушки в обратный путь! — воскликнул Владислав, но черт уже исчез. Владислав удрученно покачал головой и отправился на кухню, бормоча под нос нелестные высказывания в адрес Федора, чертей и всего сущего. — Лучше бы я сегодня задержался на работе лишних полчаса…

Весь вечер он с ужасом ждал, что черти вернутся и вступят в дискуссию, но обошлось, и пришедшие домой родные так и остались в неведении относительно сомнительного дара, случайно приобретенного Владиславом при столкновении с тумбочкой.

Он плохо спал в эту ночь: ему снились черти, смотревшие на него через прутья клетки в адском зоопарке, и подвывающий волком на кроваво-красную луну сосед-алкоголик.