Большая книга ужасов – 58 (сборник) Усачева Елена
– Это вы про Машку, что ли? – засуетился Валька. – Эй, стойте, не трогайте ее! Слышите? Она вас не видела! А Вафел только книжки читать умеет. И медальон я ему случайно отдал, ради шутки. Слышите? Стойте! Немедленно остановитесь!
Пираты уходили.
– Все-таки покойники нынче нервные пошли, – останавливаясь у воды, вздохнул Бритва. – Ты с ним по-хорошему, а он ругается.
– Заставил он нас повозиться. – Болт постучал трубкой о кулак и затянулся. – Шустрый, никак не хотел умирать.
– Ничего, скелетом станет, успокоится, – заверил его Бритва и ступил в воду.
Гигант горестно покачал головой, коротко разбежался и прыгнул в море. Девушка летела над водой, слегка касаясь ее концами своего балахона. Конь шел рядом с ней.
Валька, отталкиваясь руками от земли, пытался догнать уходящих пиратов. С каждым рывком передвигать себя становилось все легче и легче. Он глянул на свои руки и похолодел: вместо привычной кисти с короткими пальцами и изгрызенными ногтями перед ним на земле лежала белая костистая рука скелета. Шейкин испуганно схватился за грудь, но вместо рубашки и теплого тела почувствовал холодные колючие кости ребер. Он хотел закричать, но вместо крика из его рта раздалось клацанье и скрежет. Тут же со всех сторон к нему полезли скелеты. Чайник из последних сил дернулся в сторону пиратов, но на них сверху уже что-то падало, большое, темное, похожее на огромный чемодан с колесиками. Это «что-то» ухнулось в море, пошла огромная волна, смывшая стоящих на берегу, плывущих и летящих. Корабль вздыбился, накренился и рухнул на копошащиеся скелеты. Валька попытался прикрыть голову, но неведомая сила приподняла его и встряхнула.
Темно. В голове больно стучат колеса.
«Я опять на рельсах», – испуганно подумал Чайник, но двигаться с места не было сил, и он просто закрыл глаза.
Поезд продолжал стучать, вагон мотало. На лицо что-то капало, теплое и противное. Над головой хлюпали носом. Валька заворочался, пытаясь спрятать голову от дождя. Тело взорвалось болью: заболели плечи, руки, спина, зад, шея. Это вывело Шейкина из оцепенения, и он открыл глаза.
В окно било солнце, а перед ним было заплаканное лицо Подгорновой.
Он сидел на полу под столиком, неудобно скрючившись между лавками. У него на коленях лежали остатки курицы, со столика капала ядовито-оранжевая жидкость. Рядом на полке лежал распахнутый чемодан с треснувшей крышкой, по всему купе были разбросаны яркие тряпки. Одна такая тряпка висела у Вальки на голове. Машка сидела среди своего разбросанного хозяйства и горько рыдала.
– Валечка, – взвизгнула она, увидев, что предмет ее обожания пришел в себя. – Ты жив!
Но Шейкину было не до нежных объятий. Он сосредоточенно ощупывал себя, проверяя, все ли части тела на месте. Первым делом он ощупал ноги, потом проверил руки и голову, для верности попытался издать какой-нибудь звук. Звук из горла вышел хриплый.
А между тем Машка, задыхаясь и давясь слезами, рассказала, как дядя Володя, до этого мирно сидящий на лавке, зачем-то стал пугать их тем, что вагон едет без локомотива. Валька высунулся в окно, чтобы это проверить. Дядя Володя встал рядом с ним. Подгорнова так и не поняла, что он хотел сделать, потому что поезд в этот момент мотнуло, вагон резко накренился, отчего из багажного отделения вылетел Машкин чемодан и упал прямо на поднявшегося соседа. Углом стукнувшись о столик, чемодан подпрыгнул. В этот момент парень, лежащий на своей полке, стал спускаться, чемодан задел и его. Полетели во все стороны вещи. Началась паника. Машка сначала кинулась ловить чемодан, потом спасать вещи, а когда она наконец смогла из-под своих юбок и кофт раскопать Вальку, никого в купе уже не было. Ни дяди Володи, ни парня с верхней полки. Один Шейкин лежал под столом как мертвый и только губами шевелил, как будто с кем-то разговаривал.
Валька отодвинул рыдающую Машку и выглянул в коридор. Он был полон народа, столпившегося около их купе. Все вопросительно посмотрели на Шейкина.
– Что-то упало? – осторожно спросила стоящая ближе всех женщина.
– Граждане, разойдитесь, сейчас разберемся. – Сквозь толпу пробиралась толстая проводница в форме. – Что у вас тут?
Валька машинально ощупал голову, сорвал все еще висевшую на ухе Машкину майку и судорожно сглотнул. Он все ждал, что проводница начнет меняться, из толстой станет невысокой и худенькой. Но проводница меняться не собиралась, а, уперев руки в бока, рассматривала погром в купе.
– Чемодан у нас упал, – хмуро доложил Валька.
– Сами уберете? – без надежды в голосе спросила проводница.
– Уберем, – уверенно закивала Машка и стала сгребать свои вещи в кучу.
– Соседи-то ваши где? – проводница подозрительно осматривала купе.
– Сошли, – неожиданно для себя брякнул Шейкин.
– Совсем, – зачем-то поддакнула Подгорнова.
– Когда же это они успели? – всплеснула руками проводница и, расталкивая людей, побежала по коридору.
Когда их оставили в покое, Валька уселся на свою полку, скрестив руки на груди, мрачно посмотрел на причитающую над вещами Машку, набрал в грудь побольше воздуха и начал рассказывать. От удивления Подгорнова забыла про вещи.
– Что же теперь делать? – только и смогла произнести она.
– Ничего не делать, – рассердился Валька на непонятливость одноклассницы. – К дядьке моему ехать. Или ты собираешься с поезда прыгать?
Машка замотала головой.
– В Москву возвращаться нам нельзя. – Для солидности Шейкин хотел пройтись по купе, но разбросанные вещи и остатки чемодана сделать это не дали. – Там они нас точно найдут. А в Самаре, может, удастся спрятаться. – Шейкин радостно щелкнул пальцами. – Им искать не по чему. Медальон-то я у Вафли оставил. – Но, вспомнив Семенова, он помрачнел. – Хотя с Вафлей неудачно вышло. Одноглазый сказал, что за него они тоже возьмутся.
– Зачем же ты это сделал?
– Зачем, зачем… – передразнил ее Валька. – Так просто, чтобы расшевелить его, а то сидит, уткнувшись в свои книжки.
– Они его убьют? – еле слышно прошептала Подгорнова.
– Слушай, Подпригоркина, – разозлился Шейкин. – Что ты ко мне с этим Вафлей привязалась! Ты о себе лучше подумай. Они и за тебя хотели взяться, не только за него. И собери свои шмотки, пройти нельзя.
Раскидывая ногами юбки и майки, Валька вышел в коридор. Опасливо покосился по сторонам – у окон стояли две женщины и мужчина.
Значит, все в порядке, они едут в нормальном поезде.
На полу валялся смятый проспект. Один угол у него был подпален. В дверь тамбура было вставлено двойное стекло, и одно из них по центру имело продолговатое отверстие с оплавленными краями.
Шейкин потер лоб, чтобы лучше соображалось.
Дырка есть, буклет скомкан. Все было?
Он задрал штанину на левой ноге, посмотрел на свою тощую икру.
Ноги на месте, никто ему ничего не отрезал. Значит, никакого моря и корабля не было, и ни ему, ни Семенову никто не угрожает.
Валька опять посмотрел на прожженное стекло.
Или угрожает?
Он осторожно толкнул дверь во второе от туалета купе. В нем женщина укладывала спать двух малышей. Они лежали рядом на одной полке и отчаянно брыкались.
– Простите, – пробормотал Валька.
Скелетов здесь нет, ему все показалось.
Чтобы окончательно себя успокоить, он сходил в тамбур. Там было сильно накурено, поэтому Валька задерживаться в нем не стал.
От переживаний всего этого длинного дня его потянуло в сон. Вернувшись в свое купе, он тут же упал на свою кровать и уснул.
Проснулся он посреди ночи от противного скрипа у себя над ухом. За окном горел фонарь, подвешенный на толстую железную цепь. Цепь покачивалась в такт поезду и пронзительно скрипела. Фонарь был старый, за его стеклами билось яркое пламя. Вальке показалось, что он слышит, как это пламя шипит на ветру. К скрипу и шипу примешивался постоянный гул чего-то накатывающего.
Шейкин почувствовал, как от головы к пяткам пробежали противные мурашки.
Около рельсов плескалось море. И ему даже не надо было вглядываться в темное стекло, чтобы догадаться, что где-то там несется под всеми своими рваными парусами «Летучий голландец». На носу его стоит одноглазый пират, во рту у него неизменная трубка, а единственный глаз выискивает среди окон поезда то, за которым сейчас спит Чайник.
От этих мыслей Вальке стало не по себе. Он заворочался, пряча голову под одеяло, чтобы не видеть свет и не слышать море.
Видеть и слышать он перестал, зато стал чувствовать, как кто-то топает по крыше – дрожали перегородки. Эта дрожь передавалась лавке, а от нее и Вальке. Чайник высунул нос из-под одеяла, осторожно покосился в окно.
Свет погас, море исчезло, и стала слышна зловещая пиратская песенка:
- Крест и череп, черный флаг,
- Прочь несется наш мертвяк…
В стекло негромко поскреблись. Валька приподнял голову. В окне головой вниз болтался скелет, он щелкал челюстью и махал Чайнику костистой рукой. Потом он забрался на крышу и стал по ней бегать. Но не один. Топот стоял такой, будто там сразу двадцать покойников решили развлечься. Шейкин представил, как много-много скелетов, обняв друг друга за плечи, встают в круг и пытаются станцевать сложный танец с притопыванием, подскоками и приседаниями. И все это должно сопровождаться заунывным пением и стуком костей.
Шейкин перевернулся с боку на бок, надеясь, что глюк исчезнет. Но он не исчез. Наверху продолжали завывать и топать.
Мертвецы орали на крыше всю ночь.
Глава IV
А в это время…
Коля Семенов в первый день каникул встал в семь часов утра. Конечно, можно было и подольше полежать, но ему не хотелось терять драгоценное время. Вчера ночью он не успел дочитать интересную книгу и сейчас спешил снова за нее взяться.
Сделав зарядку и почистив зубы, он вышел на кухню. Мамы не было. Он задумчиво постоял около пустого стола, соображая, почему нет завтрака. Так ничего и не придумав, он залез в холодильник, сделал себе несколько бутербродов, налил молока и перенес еду в комнату. Здесь он уселся за стол и уже собрался читать, как на глаза ему попался бархатный мешочек. В нем лежал медальон.
Коля так и не понял, зачем Валя отдал ему такую ценную вещь.
С медальоном в одной руке и мешочком в другой Семенов прошлепал босыми ногами в комнату родителей.
– Папа, – заговорил Коля, не обращая внимания на то, что родители еще спали. – Мне медальон вернули.
– Да? – спросонья буркнул папа, но головы от подушки не поднял.
– Я тут подумал…
Коля стал долго и обстоятельно выкладывать свои мысли, но его никто не слушал. Проговорив минут пять, Семенов замолчал, посопел и ушел в свою комнату.
Здесь он опять попробовал читать, но лежащий на столе медальон не давал ему покоя. Уж больно он был загадочный. Знак «Летучего голландца»? Откуда он здесь? Если бы поблизости было море, тогда понятно. Но в Москве нет моря, только река. И парусных кораблей здесь нет. А вещичка сама по себе ценная, это еще профессор позавчера папе сказал, значит, такие в карманах не носят и в метро не таскают. Ее надо под охраной в бронированном грузовике перевозить.
А если это украли из музея?
Не совпадает, морских музеев в Москве нет, а если и есть, то он вряд ли исторический.
Что же это тогда?
Коля медленно оделся и пошел в прихожую.
– Ты куда? – крикнула мама.
– Мне надо… – неуверенно пробормотал Семенов.
– Возьми деньги, хлеба купи, – раздалось из спальни.
Коля машинально положил в карман деньги, сунул туда же пакет и вышел на улицу.
Первый день каникул был просто замечательный. Светило солнце, чирикали птички, веселые люди шли по своим делам.
Если бы Коля был не такой задумчивый, он бы заметил больше. Но ему сейчас было не до этого. Он шел в библиотеку, чтобы по энциклопедии проверить появившуюся у него в голове идею.
Солнце все так же светило, птички все так же чирикали. Проходя вдоль нового, только что построенного дома, Коля услышал за своей спиной душераздирающий крик. Он испуганно обернулся. Кто-то кинул в кошку кирпич, и теперь она жаловалась, вертясь на месте от боли. Рядом хлопнулся еще один кирпич.
«Угу», – о чем-то своем подумал Коля и пошел дальше.
Дорогу он перешел по подземному переходу. Ждавший его у перекрестка грузовик с легким пшиком растаял в воздухе. Выйдя на улицу, Коля засмотрелся на продавца шариков, переодетого в яркий костюм клоуна. В это время с огромной скоростью на него несся худенький парнишка на велосипеде. Коля сделал шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть, как продавец надувает шарик. Велосипедист промчался в миллиметре от его пятки, удачно врезавшись в стоящего рядом полицейского.
Поднялся крик, запричитали женщины. Последним на этот шум повернул голову Коля. Нахмурившись, он разглядывал собирающуюся толпу.
«Ну да», – опять о чем-то подумал Коля и пошел дальше, ощупывая в кармане ценную ношу.
«Все-таки бронемашина для него была бы надежней».
Он углубился во дворы. До библиотеки оставалось пройти один квартал, когда из-за кустов на него вылетел огромный черный пес. Зверь затормозил всеми четырьмя лапами около Вафли и зарычал. Коля замер, помня о том, что перед собакой лучше не бежать. Но это не помогло. Пес пару раз хрипло гавкнул и прыгнул. В это время с другой стороны двора раздалось заливистое тявканье, и к черной собаке помчалась серая псина микроскопических размеров. За собой на поводке собака тащила упирающуюся хозяйку, девчонку лет двенадцати. На лай этой козявки отозвалось еще несколько голосов, и через секунду со всех сторон двора уже бежали разномастные и разноцветные собаки. Черный зверь, не ожидавший такого нападения, попятился и, забыв о Коле, кинулся наутек. Несколько собак побежали за ним, они догнали его, взяли в кольцо и, злобно огрызаясь, стали нападать. Среди общей свары особо выделялся голос крошечной серой псины.
«Так», – снова отметил про себя Коля, поднимаясь по ступенькам библиотеки.
Библиотекарша с удивлением смотрела на мальчика, который в девять часов утра пытался взять книги по мистике, колдовству и оккультным наукам, а также исторический трактат арабского средневекового ученого. Ничего, кроме тоненькой брошюрки по древним суевериям, в библиотеке не нашлось. Коля на всякий случай взял ее и в еще большей задумчивости вышел на улицу.
Собак нигде не было. Но даже если бы они и были, Семенов вряд ли заметил бы это, потому что в данный момент пытался соединить в голове некоторые факты. В себя он пришел только после того, как услышал над своим ухом трамвайный звонок. И ладно бы улица была большая, рельсы на ней лежали. Нет! Шел Семенов по узкому переулку, здесь не только рельсы негде было положить, редкие машины с трудом проезжали.
Но он все-таки был. Сзади, прямо на Вафлю, не спеша шел трамвай. Самое поразительное было то, что рельсы сами выкладывались перед ним. Они выскакивали из-под колес и врастали в асфальт. Зрелище было до того необычным, что Коле захотелось обежать вокруг вагона и посмотреть, куда деваются рельсы после того, как по ним пройдет состав. Сделать это он не успел, потому что из подъезда вышла старушка. Ее нисколько не удивил проплывающий мимо трамвай. Ее возмутило, что этот самый трамвай не уступил ей дорогу.
– Ах ты негодник! – взмахнула бабка клюкой.
В трамвае что-то звякнуло, старушка замерла, а потом рассыпалась по асфальту множеством белых косточек.
«Ага!» – мгновенно блеснула мысль в Колиной голове. Он перемахнул через низкую ограду детской площадки и по клумбам побежал прочь от странного состава. За его спиной раздался победный звонок и хруст. Мельком глянув через плечо, он увидел, что трамвай смог развернуться, сломать ограду и, все быстрее выкидывая рельсы, пересечь детскую площадку. В какой-то момент Семенову показалось, что это не трамвай за ним едет, а мчится под всеми парусами пиратское судно и на носу у него развевается черный флаг с изображением мертвого ворона и черепов.
Не могло такое происходить сейчас в центре современного города. Просто не могло. Не веря своим глазам, Вафел остановился.
Трамвай уверенно ехал прямо на него.
И тогда Коля совершил самый неожиданный поступок, какой только мог совершить, – он все же решил посмотреть, что с трамваем происходит сзади. На принятие этого решения у него ушли последние драгоценные секунды. Железная громада уже нависала над ним. Ему показалось, что на месте машиниста он видит дивной красоты светлую девушку в белом платье. Она улыбалась ему и манила к себе.
Семенов сделал шаг в сторону. Трамвай прошуршал мимо. Из окон ему грозили кулаками скелеты. Трамвай еще какое-то время по инерции шел вперед, прежде чем внутри сообразили, что надо тормозить и разворачиваться.
Но Коля уже увидел все, что хотел. За трамваем рельсов не было. Они исчезали сразу же, как только с них съезжало последнее колесо состава. Следов они тоже не оставляли – ни на клумбах, ни в песочнице. Даже ограда оказалась целой.
«Так вот оно что!» – неожиданно быстро решил Коля. Он проследил взглядом за проносящимся мимо составом, зачем-то сосчитал торчащие в окнах черепушки – их оказалось тринадцать, – пересек детскую площадку и вошел в первый же подъезд.
Хлопнула дверь.
Семенов поднялся на третий этаж и выглянул в окно. Трамвай стоял около подъезда, вокруг него уже собирались мальчишки. Из кустов вылетел камень. Зазвенело стекло. Трамвай дернулся и задним ходом стал выбираться из опасного района. Но было уже поздно, потому что в него полетело еще несколько камней. Из-под трамвая, как из-под паровоза, пошел пар, он заухал, заклокотал и стал рывками уходить назад. Наверное, в этом направлении рельсы выбрасывались не так быстро, как вперед, потому что двигался он мучительно медленно.
Когда вдалеке смолкли крики провожающих трамвай мальчишек, Коля глубоко вздохнул и упал на ступеньку лестницы. Оказывается, все это время он сжимал в кулаке медальон. Его острый край врезался в ладонь, часть рисунка отпечаталась на вспотевшей коже.
Он еще раз рассмотрел рисунок. Зловещий ворон-мертвец взмахнул крыльями, с одной стороны грозящие морской волной, а с другой – острыми ножами. Семь оскаленных черепов. Корабль.
– Не может быть! – прошептал Семенов.
Неужели за ним охотятся моряки с «Летучего голландца»? Им нужен медальон? И если они его получат, то мир перевернется, горы сдвинутся со своих мест, реки потекут вспять. А иначе зачем в наше время появляться проклятому кораблю, вестнику беды и горя?
Медальон отдавать нельзя. Показывать тоже нельзя. Неизвестно, что может с ними сделать это чудовище. Если оно, конечно, есть, а не померещилось Семенову.
После получасового размышления Коля вспомнил все подробности сегодняшнего утра и решил пока не спешить с выводами, а посмотреть, как будут дальше развиваться события.
Он зашел в булочную, купил батон белого хлеба. Оттуда с толпой бабушек обошел вокруг церкви, увидел фонтанчик с надписью «святая вода» и незаметно опустил в него медальон. Ничего необычного не произошло – он не зашипел, не растаял и не загорелся бесовским пламенем, а остался таким же, как был. Капельки воды искрились на его отполированной поверхности.
Из церкви Коля сразу отправился домой, засел за книги, но, видимо, события утра до того утомили его, что он незаметно для себя уснул.
Проснулся Семенов оттого, что над его ухом пилили.
Он поднял голову, и первое, что увидел, был пустой оконный проем, без рамы. Ее осторожно вынули, не оставив на самом окне никакого следа. В образовавшейся дырке сидела, свесив ноги на улицу, девушка в белом платье, неземной красоты.
Под подоконником стояло целенькое стекло. Высокий тощий человек в грязном длиннополом сюртуке смахивал невидимые пылинки со стекла.
– Эх, – грустно вздохнул он. – Хорошая вещь. А если отточить, то он и резать хорошо станет. Можно легко так – вжжик… – И он быстро провел рукой над своим запястьем. – Ржаветь опять же не будет.
Остатки рамы стояли на полу, и гигант без руки, зажав раму между ног, отпиливал от нее основание, превращая в букву «П». Рядом три скелета дружно рвали Колькину простыню на тонкие полоски, а двое других длинными костяшками пальцев плели из нее веревку. Еще один скелет, чего-то ожидая, как жонглер, перекидывал с руки на руку кусок мыла.
На Колькиной кровати, вальяжно развалившись, лежал толстяк в линялой тельняшке, такой короткой, что она еле прикрывала его здоровенный живот. Почерневшая от времени трубка, казалось, приросла к его губам и стала продолжением уродливого шрама, идущего через все лицо.
Увидев здоровяка, Коля стал что-то вспоминать. И недавний рассказ Валентина, и причитания влюбленной в него Подгорновой, и рассказ о «Летучем голландце».
– Вы капитан Ван дер Декен? – осторожно спросил он толстяка после десятиминутного разглядывания происходящего вокруг.
– Садись, малява, – вместо ответа хрипло произнес Болт, поведя концом трубки в ноги кровати. – Чего стоять? Время еще есть.
– На что? – Семенов осторожно сел на указанное место.
– Сейчас мои ребятки все доделают, ты и увидишь. – Он противно усмехнулся.
В это время скелеты довязали веревку и, растянув ее во всю длину, стали натирать мылом. Однорукий гигант оставил пилу и вовсю орудовал молотком – прибивал к основанию рамы дощечки для устойчивости. Тощий тип, встав на стул, красной гуашью выводил на верхней перекладине буквы.
«Перекладине?»
Семенов нахмурился. Он внимательно на всех посмотрел, сначала слева направо, потом наоборот, и все равно ничего не понял.
– Послушайте, а как вы здесь оказались? – решил удивиться Вафел. – Вас мама пустила?
Тощий захохотал и, потеряв равновесие, упал со стула, разбрызгав красную краску по полу.
– А паренек-то забавный, – прошипел он.
– Весельчак, – поддакнул однорукий.
Радостно заклацали челюстями скелеты.
– Все-таки живые – они какие-то не такие, – философски изрек Болт. – С мертвыми попроще. Они и посговорчивее, и вопросов лишних не задают. Понимаешь, малец, – повернулся он к Семенову, – нас пускать не надо, мы без помощи являемся. Один раз нас позвали, мы пришли, дальше сами ходим.
– Так вы мертвые? – запоздало спросил Вафел, и только сейчас до него стало доходить, что они делают. На раму, превращенную в букву «П», повесили веревку, один конец ее закрепили, другой связали петлей.
Где-то Коля уже видел такое сооружение. В книжке… на картинке…
Да это же…
– Это же виселица! – вскрикнул Семенов и сам испугался своего голоса.
– Какой догадливый, – пискнул тощий.
– Для кого это? – спросил Коля и, уже произнося эту фразу, все понял.
Для него.
Видя, как он переменился в лице, пираты радостно загалдели.
– Ну вот, Болт, – потер руки тощий, – а ты говорил, что с живыми тяжело. Видишь, он во всем разобрался, ничего ему говорить не надо.
Девушка в оконном проеме залилась звенящим смехом и спрыгнула на улицу.
«Пятый этаж», – ахнул про себя Вафел.
Девушка тут же появилась в комнате со стороны двери, наклонилась над Колей и вынула у него из кармана медальон.
– Это тебе больше не понадобится, – не сказала, а как будто прошелестела она.
Семенов попытался перехватить ее руку.
– Не дергайся, малец, – остановил его за плечо Болт. – Ребята, берите его, – кивнул он скелетам.
Слаженно работая, они протащили Колю через комнату, поставили на стул, накинули на шею петлю, потуже затянули и на счет «три» столкнули на пол.
Семенов спрыгнул со стула, чуть покачнулся и встал, глупо улыбаясь столпившимся вокруг него существам. Виселица получилась настолько маленькой, что он головой задевал верхнюю перекладину.
– Незадача, – пробормотал Бритва, обходя сооружение. Девушка мелко захихикала.
Гигант пожал плечами, как бы говоря: «Что мне приказали, то я и сделал».
– Идиоты! – От возмущения Болт побагровел, а шрам его побелел. Паучок в пустой глазнице дернулся и спрятался в волосах. – Простого приказания выполнить не можете? Что-нибудь под виселицу подложите! Быстро!
Скелеты тут же отвязали Семенова и стали подсовывать под ножки стопки книг. Коля безучастно наблюдал, как с полок сдергивают его любимые произведения.
– Осторожнее, – шептал он.
– Не волнуйтесь, капитан, – разглядывая свои ногти, проговорил Бритва. – Сейчас все сделаем. Это вам не с Чайником бороться. Тот слишком шустрый. С этим мы быстренько. Кто же знал, что у них тут все такое маленькое. Другое дело корабль. Перекинул веревку через рею – и сталкивай человечка. Куда он потом денется?
Тем временем книжки были подложены, но виселица не вставала, заваливаясь то вперед, то назад.
Скелеты в углу тихо перещелкивались челюстями.
– Что, что вы делаете? – вопил капитан. – Не видите, что она падает? На стол ее. Работайте, ребятки, времени мало.
Виселицу взгромоздили на стол, укрепили. Но теперь уже Коля сообразил, что к чему. Первых двух подошедших скелетов он сбил с ног, и те рассыпались с легким шелестом. Оставшиеся трое в нерешительности топтались на месте.
– Что стоите? – спрыгнул с кровати Болт. – Все за вас делать надо? Не эпоха, а наказание! С двумя мальчишками справиться не можем!
Он подбежал к Коле.
– А ну быстро лезь на стол, – приказал одноглазый, пригибая к себе мальчика. В этот момент он был страшен – посиневшее лицо, вздыбленные волосы, пульсирующий черный шрам и огромный красный глаз.
– Пустите! – Семенов попытался отцепить от своего локтя толстенькие пальцы капитана. – Мама!
Но ответом ему был звонкий смех девушки.
– Мама не поможет, – прошипел одноглазый и с силой бросил Вафлю к столу. – Мне надоела эта возня. Убейте его!
Семенов пузом проехался по ковру, головой врезался в стопку книг, очки слетели с его носа. Гигант за шиворот одной рукой легко поднял его. Но Коля успел ухватить с пола несколько томиков.
– Отпустите меня! – Пухлый фолиант опустился на лысую черепушку гиганта. – Не подходите! – Брошюра по древним суевериям полетела в девушку. – Что вам от меня нужно? – Из пухлого тома опять полетела пыль – теперь им досталось по макушке Бритве.
В маленькой комнате Вафли поднялась жуткая суета. Скелеты тыкались во все стороны, пытаясь выполнить приказ капитана. Один из них залез на стол, но пролетавшая мимо девушка столкнула его, он упал и рассыпался. Болт, брызгая слюной, выкрикивал угрозы. Бритва стоял в стороне, делая вид, что его это не касается, но когда книги попадали по нему, он тоже включался в общую сумятицу. Гигант, втянув голову в плечи, пытался поймать Колю. В какой-то момент он схватил за сюртук Бритву и закинул на стол. Ветхая ткань не выдержала грубого обращения и порвалась. Из-под сюртука показалась полуистлевшая грязно-серая рубашка. Бритва заорал дурным голосом. Девушка, испугавшись этого жуткого крика, налетела на стоящее под окном стекло и разбила его.
Грохот и звон заглушил общий крик.
– Мама! – Из последних сил прошептал Вафел. Громко говорить он не мог, потому что Болт придавил его к полу, наступив сверху коленкой.
– Я тебя придушу, на кусочки порежу, сниму с тебя кожу по лоскутикам, заставлю поплавать в море с камнем на шее…
Одноглазый еще долго бы перечислял ужасы, которые он обрушит на голову несчастного Семенова, если бы дверь не открылась и на пороге не появился бы папа.
Щелкнул выключатель. Вспыхнул свет.
Перед глазами Коли все поплыло. Коленка Болта перестала давить на спину, стало легче дышать.
– Нам только родителей не хватало, – со злобой в голосе прошипел капитан.
Скелеты прекратили испуганно щелкать челюстями и скрипеть костями. Смолк смех девушки и причитания Бритвы. Перестал ухать и ахать гигант. Все вокруг подернулось дымкой и стало пропадать.
– Что это?
Коля с трудом приподнялся. Виселицы не было, окно стояло на месте, хлопала от ветра форточка. По всей комнате были раскиданы книжки. Пухлый том «Советской энциклопедии» был разорван пополам. Дополняла общую разруху порванная на лоскуты простыня. Одинокий скелет быстро расплетал остатки веревки, мелко клацая челюстями. Когда белые полоски коснулись пола, он уже растаял в ярком свете электрической лампочки.
Увидев это, папа ахнул и медленно по стенке сполз на ковер.
– Что это? – повторил он.
Коля встал, ногой подальше от себя отодвинул разорванную энциклопедию и задумался. Папа машинально поднял с пола первую попавшуюся книжку, ею оказалась злополучная брошюра по древним суевериям.
– Сынок, ты связался с нечистой силой? – прошептал папа.
– Нет, папа, – тяжело вздохнул Вафел. – Это она связалась со мной.
– Не волнуйся, это сглаз! Мы тебя вылечим. – Папа тут же вскочил и бросился в свою комнату.
– Это кто?.. – вышел в коридор Коля.
– Кто-то нехороший наслал на тебя проклятие, наложил сглаз. От этого ты плохо спишь, видишь по ночам кошмары, нервничаешь, у тебя бывают видения… Ну, там скелеты всякие и покойники.
Папа копался в стопке газет, сложенных на тумбочке в прихожей.
– Ага! Вот она! – он выдернул торчащий цветной листок. – Тебе поможет Вениамин.
– Кто? – Коля попытался рассмотреть, что написано на листке, которым папа размахивал у него перед носом.
– Читай, – вскричал папа, но листок Коле не отдал, а стал читать сам, приплясывая от возбуждения на одном месте. – «Снятие сглаза, порчи. Исправление судьбы. Магия. Помогаю в бизнесе и семейных проблемах. Любая помощь. Великий маг и колдун Вениамин». – Папа остановился. – Тебе же нужна помощь, сынок?
– Нужна, – неуверенно кивнул Коля.
– Тогда идем скорее! Это нельзя терпеть! С этим нужно бороться!
Вафел не успел высказать свои соображения на тему, стоит с «этим» бороться или нет, потому что папа уже схватил шляпу, всунул ноги в ботинки и побежал вниз по лестничной клетке.
– Куда вы, а ужин? – выглянула из кухни мама.
Коля пожал плечами и осторожно вышел из квартиры следом за отцом.
Комната, где чудодействовал великий маг и колдун Вениамин, была похожа на склад. От пола до потолка стояли коробки, связки книг и ящики. Сам Вениамин, невысокий упитанный молодой человек с жиденьким хвостиком волос, облаченный в черную хламиду, сидел на единственном стуле и, казалось, спал. Приглушенный свет шел из-за коробок и делал скорее темно, чем светло.
Коля с папой стояли на пороге уже пять минут, но Вениамин не шевелился. Папа погладил Колю по голове, переступил с ноги на ногу и кашлянул. Вениамин выкинул вперед правую руку и грудным низким голосом проговорил:
– Вас мучают видения и кошмары, вы не спите по ночам, все думаете, как от них избавиться. Вы волнуетесь за своего сына, что он стал хуже учиться. Вы не находите себе места, и от этого у вас возникают проблемы на работе. Вы постоянно ссоритесь с женой и потеряли аппетит. – Казалось, еще чуть-чуть, и папа упадет под грузом таких обвинений. – Вы… – торжественно произнес колдун, открыл глаза и ласково улыбнулся. – Не волнуйтесь. От всего этого мы поможем вам избавиться. Вы забудете обо всех невзгодах, когда-либо посещавших вас, мы вернем вас к нормальной жизни. – Он взмахнул руками, и с потолка стал медленно опускаться стол. – Расскажите нам о своих проблемах и будьте уверены, мы вам поможем.
Стол оказался рядом со стулом Вениамина, колдун положил на него руки. Опустившаяся вместе со столом свеча тут же загорелась, осветив круглое лицо мага с ярким румянцем.
Папа замялся.
– Я, собственно говоря, не из-за себя пришел. У меня мальчик… – Что говорить дальше, он не знал.
– Ах, шалун, – приторно-сладким голосом забасил великий колдун. – Что же он такое натворил?
– У него видения, – заторопился папа. – Он видит скелеты и покойников, за ним гонялся трамвай и пираты с «Летучего голландца». Вы думаете, от этого можно спасти?
Читать бесплатно другие книги:
