Предчувствие конца Серова Марина

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Я ступила на крышу, и апрельский холодный ветер немедленно принялся играть с моими волосами. Он мягко толкал меня в спину, придвигая к краю. Никакого ограждения на крыше этой пятиэтажки не было. Когда я подошла к парапету высотой в пару кирпичей и встала на него, то обнаружила, что кроны старых тополей достигают уровня моих коленей. Когда-то давно, когда дом был только что выстроен, новые жильцы посадили деревья. И вот тополя вымахали выше здания.

Пока деревья стоят голые, как система кровообращения. Совсем скоро их ветки покроются листвой, а пока ничто не мешает мне наслаждаться превосходным видом на «мой» город. Высоты я не боюсь, так что могу стоять на самом краю и любоваться сколько захочу цепочками разноцветных огней.

Весна – мое любимое время года. Хотя если задуматься, то и зима нравится мне не меньше. И лето я тоже люблю. А осенью мой город так красив! Я вообще люблю жизнь. Но весна… весна всякий раз особенная. Каждая весна дарит обещания – любви, перемен к лучшему… И пусть обманет, пусть не сдержит обещания – за такой чудесный вечер, за ветер, пахнущий странствиями, этой весне можно простить многое.

За моей спиной послышались размеренные шаги. Я стояла, не двигаясь, до тех пор, пока шаги не стихли у меня за спиной. Только тогда я спрыгнула с парапета и обернулась. Их было трое. Сам Табаки стоял впереди, а двое его помощников в шапочках-«балаклавах» смутными силуэтами выступали из темноты. Табаки своей физиономии не прятал. На маленьком негодяе был длинный кожаный плащ и шляпа в стиле «Чикаго 1920-х». Вероятно, самому себе маленький мужчина казался гангстером – опасным, влиятельным и очень-очень стильным. Но при виде шляпы я не смогла удержать улыбки. Я совершенно не боялась ни этого человека, ни его помощников.

В конце концов, я пришла сюда для того, чтобы работать на них. Ну или на того, кто их послал.

– Сколько можно вас ждать? – сердито спросила я. – У меня насморк будет! Включу в счет расходы на лечение.

– Сейчас десять тридцать одна, – огрызнулся Табаки. Маленький мужчина был бледен и поминутно облизывал губы. Да, ему не часто доводилось участвовать в серьезных делах…

– Где груз?

От моего вопроса Табаки вздрогнул и едва не выронил посылку, которую держал в руках. Шагнул вперед, я приняла груз из его рук, и мужчина поспешно вернулся на то же место. Я понятия не имела, что находится в пакете размером с гробик для кошки. Мое дело – доставить груз по назначению. И если кто-то попытается мне помешать… В общем, за это мне и платят.

Табаки вдруг нервно дернул щекой и едва слышно произнес:

– Тебе привет от Дины!

– Что?! – Мне показалось, что я ослышалась. Не могло, просто не могло быть такого…

– Привет от Дины, говорю! – слегка осмелел Табаки и махнул двоим громилам: – Заканчивайте с ней!

Парни синхронно шагнули из темноты на пятачок, освещенный неверным светом ржавых фонарей. Стволы в их руках казались ненужными игрушками. Эти типы могли бы порвать кого хочешь голыми руками. Тем не менее меня ценили высоко – у одного был «макаров», а другой вообще держал здоровенный «глок».

– Слушай, Табачников! – быстро заговорила я, торопясь успеть до той секунды, когда стволы примутся плевать в меня свинцом. – Не знаю, сколько эта девка тебе заплатила… Даю больше. Ты меня знаешь, слово я держу.

Табаки снова дернул щекой и с сожалением помотал головой:

– Не получится. Извини, ничего личного…

Я совершенно не собиралась становиться персонажем гангстерского фильма, но деваться мне было некуда. Не обращая никакого внимания на оружие, направленное на меня, я принялась медленно разворачивать посылку, что передал мне Табаки. Под слоем упаковочной бумаги оказалась картонная коробка, а в ней – изящная бутылка сливовой водки, прямиком из Поднебесной. Под бутылкой белел клочок картона с золотым обрезом.

Мои враги не отрываясь следили за тем, что я делаю.

Я поднесла карточку к глазам и при тусклом свете фонарей прочла: «Я выпью на твоих похоронах. Дина». Красиво, не спорю…

– Лови! – я бросила бутылку Табаки, и тот в полном обалдении ее поймал. Теперь руки у него были заняты, а вот мои, наоборот, свободны. Пули ударили в то место, где я только что стояла. Но меня там уже не было.

Я перекатилась по рубероиду, пачкая куртку голубиным дерьмом. У романтики всегда есть оборотная сторона. Когда догорает красивый закат, неизбежно наступает непроглядная ночь. Если есть розы, то где-то поблизости ищите компост. Если голуби – сами понимаете что…

Мой пистолет гавкнул всего дважды.

– Ой, бли-ин! – задумчиво сказал один из громил и лег на рубероид щекой. Другой промолчал, но так же послушно лег рядом. Думаю, если я ничего не перепутала в неверном свете фонарей, оба были живы. Ну, более или менее.

Теперь Табаки остался со мной тет-а-тет.

– Наконец-то мы одни! – игриво проговорила я и крутанула пистолет на пальце.

Маленький гангстер шагнул назад – раз, другой…

– Эй, стой, погоди! – воскликнула я, убирая оружие в кобуру под мышкой. – Не надо прыгать с крыши. Не покидай меня так скоро, Табачников! Нам еще о многом нужно поговорить. Вот, к примеру: сколько тебе заплатили, чтобы ты меня убрал? Ну скажи, мне же интересно. А еще…

Но Табаки так и не узнал, о чем еще я хочу спросить его. Маленький гангстер внезапно выхватил пистолет и выстрелил в меня.

– Надо же, попал! – сказала я, падая на колени. Ну ни за что бы не подумала, что у этого шибздика может быть оружие!

Второй выстрел отбросил меня к самому краю крыши. Ну, подойди же, чтобы меня прикончить! Ближе, детка, еще ближе! Ты пожалеешь, что на свет родился…

Но Табаки не желал рисковать.

– Ничего личного, – повторил маленький гангстер и выстрелил. Три пули ушли в белый свет как в копеечку, зато четвертая попала мне прямо в голову.

Я еще успела почувствовать, как меня катят к краю крыши, слышала, как пыхтит Табаки, взваливая меня на парапет.

А потом меня подхватила весенняя ночь, и ветер вволю наигрался моими волосами.

Глава 1

Я открыла глаза и уставилась на спинку дивана. Узор из розочек на бежевом фоне в мелкий рубчик был мне хорошо знаком. С минуту я полежала, пытаясь вспомнить, где я нахожусь, и понять, что вывело меня из состояния крепкого здорового сна.

Я дома – это точно. Стерильная белизна больницы осталась позади. Длинный коридор, лампы дневного света на потолке, операционная, реанимация… палата для выздоравливающих, потом первые шаги по коридору на дрожащих от слабости ногах… долгие часы реабилитации, упражнения до седьмого пота, до звона в ушах. И наконец возвращение домой, слезы Милы и даже звонок из Владивостока, на который я не пожелала ответить – звонок от отца, с которым я не разговариваю со дня смерти матери. Да, все это было, и все это в прошлом. Два месяца прошло с той ночи, когда я так неосмотрительно подставилась под пули Табачникова и его команды.

Теперь я дома, и разбудил меня какой-то шум. Осталось встать и выяснить, что это было.

Я откинула плед, которым Мила ухитрилась накрыть меня, когда я задремала на диване в гостиной, и с некоторым трудом спустила ноги на пол. Бок отозвался тянущей болью. Да, спасибо, я еще не забыла, куда именно угодила пуля этого подонка Табаки…

– Я вас прошу, не надо! Уходите, вы ее разбудите! – услышала я из коридора умоляющий голос тети.

– Ну как же так, – виновато произнес мужской голос.

Что там творится, в конце концов?!

– Мила, я не сплю. Сейчас выйду! – крикнула я и нашарила тапочки.

Придерживаясь за стенку, я вышла в коридор и остановилась, привалившись к дверному косяку. Мила держала оборону против высокого старика в светлом костюме. Седые волосы мужчины были зачесаны назад, а глаза вытаращены, отчего он слегка напоминал профессора из моего любимого фильма «Назад в будущее». Громким шепотом старик повторял:

– Ну как же так? К кому же нам еще обратиться?!

– Не знаю! – возмущенно отрезала тетушка. – Вызовите полицию, в конце концов! Моя племянница – частное лицо, кроме того, она больна…

– Тетя, я здорова, – сказала я довольно громко.

– Ну вот, вы ее разбудили! – всплеснула руками Мила. – Это возмутительно!

– О чем идет речь? – поинтересовалась я. Кажется, я уже видела этого старика. Да, точно, мы несколько раз сталкивались на лестнице и в лифте. Сейчас, дайте мне минутку… Это Александр Арнольдович Кирпичёв, наш сосед с верхнего этажа.

– Евгения Максимовна, нет сил больше терпеть! – сосед прижал руки к груди несколько театральным жестом.

– Простите? – поморщилась я. Голова после сна соображала неважно.

Старик тяжело вздохнул:

– Я говорю о ваших новых соседях! Ну тех, что живут напротив. Вы только послушайте! – старик поднял вверх палец. – Это же Содом и Гоморра!

Я прислушалась. Действительно, откуда-то доносились звуки глухих ударов, звон бьющегося стекла и отборный, лишь слегка приглушенный кирпичными стенами мат.

– У нас новые соседи? – Я посмотрела на Милу. Напротив нас проживала симпатичная пожилая пара. Их собачка Пунечка иногда гадила на наш коврик, но сердиться на это дрожащее интеллигентное существо было невозможно. – А где Иван Георгиевич и Марья Семеновна?

Мила развела руками:

– Они съехали еще в прошлом месяце. Дочь забрала их к себе вместе с собачкой. А квартиру сдают. Неделю назад заселились новые жильцы.

– Гомики? – деловито спросила я.

Старик закашлялся. Мила удивленно приподняла брови:

– Почему… почему ты так думаешь?!

– Ну, Александр Арнольдович сказал, что там Содом и Гоморра. Насколько я помню Библию…

– Уверяю вас, это здесь совершенно ни при чем! – заволновался старик. – Там проживает семейная пара, даже без детей. Когда они въехали, я был рад. Знаете, дети сейчас такие шумные… а собаки так громко лают…

Ага, а студенты любят слушать музыку по ночам. А гастарбайтеры норовят поселиться в одной комнате в количестве, превосходящем порождение самой буйной фантазии…

– В общем, я подумал, что такие жильцы не доставят нам хлопот, – продолжал свою сагу старик. – О, как я ошибался!

– Он что, пьет? – решила я перейти к делу.

– И пьет, и избивает свою супругу! – радостно подтвердил старик. – И, заметьте, уже не в первый раз! Живут всего неделю…

– Вы полицию вызывали?

– А как же! – улыбнулся Александр Арнольдович. – В самый первый раз, когда среди ночи вот такое началось, я лично вызвал наряд!

– И что? – хмуро спросила я, уже зная ответ.

– Да ничего! Как приехали, так и уехали. Сказали – дело семейное.

Да, знакомая картина…

– А участковый приходил?

Сосед возвел глаза к потолку:

– У нас в очередной раз новый! Приходил какой-то, извините меня, нерусский мальчик. Мне показалось, он сам его боялся, этого Дениса…

– Денис – это новый сосед?

– Ну конечно!

– Хорошо. Чего вы хотите от меня? – терпеливо спросила я. С соседями лучше жить в мире и дружбе – я всегда придерживаюсь этого нехитрого правила, и оно ни разу не подводило. Именно соседи – те самые пенсионеры с собачкой – как-то раз предупредили меня, когда под нашу дверь подложили взрывное устройство…

Старик замялся и отвел глаза. Очевидно, его смутил мой вид: я была худой и бледной, под глазами синяки, а уж как выглядят после больницы мои вены – наркоману и не снилось.

– Я… хотел попросить вас урезонить этого типа. Так сказать, вразумить… сам я человек сугубо мирный, у меня гипертония…

Голос соседа становился все тише, и наконец Александр Арнольдович совсем замолк. Что ж, все-таки он, несмотря на семидесятипятилетний возраст, мужчина. А просит женщину о помощи… Ну тут как раз ничего удивительного нет.

Дело в том, что я телохранитель.

В первый год по приезде в Тарасов я старательно скрывала от окружающих, чем именно занимаюсь. Вообще-то в профессии телохранителя нет ничего такого, чего стоило бы стыдиться. Но я старалась разделять личную жизнь и работу. Наивная… Как только стало известно, что я больше не переводчица и репетитор (первые пару месяцев я занималась именно этим), как ко мне потянулись жильцы нашего многоквартирного дома. У одного угнали машину, и он был уверен, что я смогу ее разыскать. Другой предлагал мне «прокатиться» с ним и выбить долг из жадного свояка. Соседка жаловалась, что ее обижает муж… Ну и так далее.

Сколько я ни отбрыкивалась, объясняя, что я не Бэтмен, не Супермен и не Розовая пантера, – все было напрасно. Люди на полном серьезе говорили мне, что им не к кому обратиться. Несколько раз я действительно сделала то, о чем меня просили. К примеру, вправила мозги сильно поддающему Васе, который приобрел нехорошую привычку отбирать пенсию у старушки-матери. И пошло-поехало!

Вполне объяснимо, почему сосед явился именно ко мне… Вот только я не уверена, что смогу сделать то, о чем меня просят.

Кажется, Александр Арнольдович прочел в моих глазах отказ, потому что он снова прижал руки к груди и произнес:

– Ну, может быть, вы хотя бы попробуете воздействовать на этого типа, так сказать, словесно? Вы, уважаемая Евгения Максимовна, умеете говорить с людьми как-то так, что они вас слушаются…

О, да! Умею, это точно. Вот только рецепт моей убедительности прост: когда я смотрю злодею в глаза, он точно знает: еще минута, и я ему как следует врежу! Потому и слушается…

Вопли и звон стекла стали еще громче. Что у него там такое – стеклянные витрины с экспонатами? Или коллекция богемского хрусталя? Мы трое прислушались к доносящемуся их нехорошей квартиры шуму. «Не надо! Нет!» – совершенно явственно выкрикнул женский голос.

– Ну хорошо, – сказала я с некоторым сомнением. – Я попробую с ним поговорить. Но ничего особенного не обещаю. Не вижу причин, по которым он должен меня послушаться.

– Евгения Максимовна, мы в вас верим! – вдохновенно сверкнул глазами сосед.

– Лучше вызовите полицию, а? – тоскливо попросила я, накидывая куртку.

– Женя, не надо! Не ходи туда! – Мила попыталась ухватить меня за рукав.

– Тетя, успокойся! Я же не собираюсь с ним драться…

В четыре шага я пересекла лестничную площадку и позвонила в дверь напротив. Крики и звон сразу стихли.

Щелкнул замок, дверь приоткрылась. В проеме показались глаз и часть заросшей щетиной довольно пухлой щеки. Причем, возникло все это на уровне выше моего роста, а ведь во мне метр восемьдесят. Ну и амбал!

– Добрый день… э, простите, добрый вечер! – поправилась я. – Я ваша соседка, живу напротив. Дело в том, что из вашей квартиры доносится шум, и мы с соседями решили проверить, все ли у вас в порядке.

Амбал молчал, глаз двигался, медленно сканируя лестничную площадку. Похоже, этот парень соображает с трудом – как динозавр, которого кусают за хвост, а его голова об этом еще не догадывается…

– Так как? – поинтересовалась я.

– Что? – вступил наконец в диалог мужчина.

– Так как насчет порядка? У вас все порядке, надеюсь? Или вот-вот будет в порядке? – в моем голосе звучал намек, которого не понял бы только исключительно тупой человек. Но, похоже, мой собеседник был именно таким. В смысле, исключительно тупым.

Амбал открыл рот. Я напряглась. За моей спиной маячили обеспокоенные тетушка и интеллигентный сосед. Представляю, какой отборный мат польется сейчас из этой пасти!

– Простите, если мы побеспокоили вас! – вполне дружелюбно произнес амбал. – Дело в том, что мы с женой повздорили. Семейные ссоры… Знаете ведь, как это бывает.

– Не знаю, – честно ответила я. Вот, кстати, одна из причин, по которой я не тороплюсь замуж…

Мужчина с минуту разглядывал меня.

– В общем, извините за беспокойство, – скороговоркой закончил сосед, так, словно в квартире его ждало какое-то приятное занятие, и быстренько захлопнул дверь.

Я еще с минуту потопталась на пороге, чувствуя себя чрезвычайно глупо, а потом вернулась в квартиру.

Мила встретила меня так, словно я благополучно вернулась из «горячей точки».

– Ох, Женя, я так волновалась!

– Вот видите, – обратилась я к Александру Арнольдовичу, – не такой он и страшный, этот Денис. Вполне вменяемый тип. Обещал больше так не делать.

Кирпичёв рассыпался в благодарностях и покинул квартиру, а я вернулась на свой диванчик. Так, с завтрашнего дня начинаю утренние пробежки. Ну что это такое? Я встала, прошлась и побеседовала с соседом, а у меня уже кружится голова и болит в боку. Нужно как можно скорее вернуть себе прежнюю физическую форму! И плевать, что там говорят врачи. Я буду беречься, валяясь на диване, а кто будет деньги зарабатывать?!

Больших сбережений я никогда не имела, предпочитая жить сегодняшним днем и тратить все, что зарабатываю. Ну, был у меня неприкосновенный запас в банке, но за время моей болезни мы с тетей его благополучно потратили. Так что нечего отлеживаться, Охотникова! Вставай!

Кстати, ты еще не забыла, что тебе нужно сделать одно чрезвычайно важное дело? А именно – вернуть себе «свой» город…

Я считала провинциальный Тарасов своим по праву. Собственно, я его таким сделала, потратив на это уйму времени и сил. И что же?! Стоило мне на пару месяцев уйти со сцены (ну, на самом деле я просто провалялась в больнице весь май и большую половину июня), как город увели у меня из-под носа!

И сделал это человек, от которого я ничего подобного не ожидала…

– Женя, ты не спишь? – Тетя осторожно постучала в дверь моей комнаты. – Пойдем пить чай! Я испекла торт. Тебе надо хорошо питаться!

Поняв, что мысли о серьезном придется отложить на потом, я встала и прошаркала в кухню. Тетя налила мне свежезаваренного чая (кофе мне пока нельзя, от него после больницы у меня бессонница) и плюхнула на тарелку кусок зеленовато-розового торта. Есть мне не хотелось совершенно, тем более – на ночь. Было уже шесть часов вечера, а как раз сегодня я решила восстанавливать спортивную форму. Тортики с кремом никак этому не способствовали. Я потыкала ложечкой аппетитный кусок с вкраплениями орехов и сильным запахом миндаля.

– Тебе не нравится? – огорчилась Мила, – Жалко, а я так старалась, пекла по новому рецепту…

– Что ты, тетя! Выглядит потрясающе! А как называется? – Я поспешно засунула в рот здоровенный кусок бисквита. Черт с ней, с физической формой! Душевное равновесие Милы для меня куда важнее. Тетя едва сама не загремела в больницу после моего ранения… Подумаешь, какой-то тортик! Полтора часа на беговой дорожке – и нет его!

– Он называется «Могила Наполеона»! – с горделивой скромностью отвечала тетя.

От смеха я подавилась миндалем. Мила поспешно принялась хлопать меня по спине. Восстановив дыхание, я поинтересовалась:

– Тетя, но почему же «могила»?!

– Рецепт мне дала Элиза Францевна, – простодушно ответила Мила, – а «Могила Наполеона» – ее любимый пасьянс!

Тортик оказался выше всяческих похвал. Я как раз размышляла над тем, не попросить ли добавки, как вдруг с лестничной площадки донеслись грохот и пронзительный женский крик.

– Ой, нет! – Мила прижала ладони к щекам и круглыми глазами уставилась на меня. – Опять!

Кажется, мой вежливый визит не пошел впрок буйному соседу. Денис принялся за старое, не прошло и четверти часа.

Я встала.

– Женя, не ходи! – ахнула Мила и схватилась за меня, как утопающий за соломинку.

Я осторожно высвободила свою руку.

– Тетя, да не волнуйся ты так! Этот Денис показался мне вполне вменяемым. Видно, он здорово не ладит с женой. Слушай, может, это она бьет там посуду, а? Женщины, знаешь ли, тоже всякие бывают…

– Женя, не надо! – упорствовала тетушка. – Ну хочешь, я позвоню в полицию? Правда, потом придется выслушивать, зачем мы побеспокоили их по такому пустячному делу… Но вдруг на него подействует их визит?

Ох, сомневаюсь…

– Я сейчас, – сказала я, выходя на лестницу. Сосед не показался мне очень уж пьяным, так что есть шанс договориться по-хорошему.

Я позвонила в дверь напротив и приготовилась ждать. Но металлическая дверь распахнулась сразу, как будто Денис стоял за ней и поджидал первого, кто придет. Здоровенная ручища сграбастала меня за шею и втащила внутрь нехорошей квартиры. Дверь лязгнула у меня за спиной, а следом послышался звук, заставивший меня напрячься – скрежет задвигаемого засова.

В прихожей было абсолютно темно. Тяжелая рука пригибала меня к полу. По тому, каким захватом меня держали, я поняла: этот тип знает толк в таких вещах. Попробуй я дернуться – тут же свернет мне шею…

Придется договариваться.

– Эй, отпусти! – для пробы пискнула я. – Больно же!

– Я тебя сюда не звал, – ответил голос Дениса. Ага, значит, держит меня все-таки буйный сосед. А я уж начала подумывать о террористах. В моей практике телохранителя было и такое…

– Я пришла поговорить! Соседи жалуются, что у вас шумно! – пожаловалась я. – Даже полицию собрались вызывать! Вот я и пришла, чтобы решить все миром. Ну отпусти, что я тебе сделала?

Сосед втащил меня в комнату. Свет заходящего солнца, бьющий в пыльные окна, показался после темноты просто ослепительным. Квартира напротив была точно такой, как у нас с Милой, только в зеркальном отображении. Ага, значит, вон там у них кухня, а та закрытая дверь ведет в другую комнату.

Одной рукой удерживая меня, другой Денис взял со столика телефонный аппарат и зубами перекусил провод. Я вытаращила глаза. Похоже, у этого типа с головой куда хуже, чем я могла предположить! Денис вдруг сжал мне шею так, что от боли потемнело в глазах. Пока я хватала ртом воздух, сосед очень профессионально вывернул мне руки назад и скрутил их проводом. Потом швырнул меня в угол, где я осталась лежать беспомощной, как выброшенная из воды рыба. Ничего себе!

Всегда, с самого раннего детства я воспринимала себя как охотника, а не как дичь. Я лазила по заборам вместе с мальчишками, играла на военном полигоне в части, где служил мой отец, потом занималась дайвингом и парашютным спортом, а дальше было время обучения в спецотряде «Сигма» и служба. Я обезвреживала террористов и освобождала заложников, я кралась ночью по горам, чтобы снять часового и дать возможность военным вступить в игру, я закрывала клиентов от пуль и разминировала машины и дома. И никогда, никогда я не была жертвой!

А сейчас я лежала на грязном, засыпанном осколками стекла полу малогабаритной квартиры и не знала, чего ждать от ближайшего будущего. Кто он такой, этот сосед?! На свете не так уж много людей, способных скрутить Женю Охотникову как поросенка…

Теперь я могла рассмотреть своего мучителя повнимательнее. Это был двухметрового роста мужик впечатляющих габаритов. Денис стоял надо мной, и просто по тому, какой была его обманчиво спокойная стойка, можно было сделать вывод – он профи. Спецназовец, очевидно. «Альфа» или еще что-то элитное…

Потом я присмотрелась повнимательнее и поняла – здесь что-то не так. Под растянутыми трениками и майкой-алкоголичкой было отлично видно, что мышцы уже начали заплывать жиром, живот валиком нависал над резинкой штанов. Так всегда бывает, когда тренированное тело лишают привычной нагрузки. Кто не верит – пусть посмотрит на бывших спортсменов…

Денис был небрит – щетина отросла настолько, что светлым свалявшимся пухом лежала на щеках. Постричься парню тоже не мешало бы. И еще принять ванну… Вот единственное, чем не пахло от соседа, – так это алкоголем. И это было самым печальным.

Когда человек совершает глупые поступки в состоянии алкогольного опьянения – это одно. Бьет посуду, лупит жену, бросается на соседей… А вот когда подобное случается на трезвую голову – дело плохо. Перед нами либо законченный садист, либо потенциальный пациент психушки, и неизвестно, что лучше… в смысле, хуже.

Денис напал на меня, незнакомого человека, женщину. Скрутил профессиональным приемом и швырнул на пол. Не надо быть семи пядей во лбу для того, чтобы понять: намерения у мужика самые серьезные. У меня остается единственное средство спастись – быстро убедить соседа, что я не представляю для него ни малейшей опасности. Так, срочно вспоминаем правила ведения переговоров с психически больными гражданами. Кажется, пунктом первым там шло «Не провоцировать на агрессию…». В таком случае, своим повторным визитом в квартиру соседей я это правило уже нарушила.

Лежа на полу, я как могла внимательно осмотрела комнату, ища выход из патовой ситуации. Похоже, соседи-пенсионеры сдали свою квартиру вместе с мебелью. Вон тот до неприличия продавленный диванчик я хорошо помню, а в этом устрашающем сооружении со старомодным названием «сервант» громоздились сущие горы разнообразной посуды, собранные пенсионерами за долгую трудовую жизнь. Сейчас вся эта красота – чашки, синие снаружи и золотые внутри, тарелки с надписью «Общепит» по ободку и скульптуры, изображающие группы пионеров, сплошным ковром осколков покрывала центр комнаты.

Новым жильцам принадлежало немногое. К примеру, фотография светловолосого мальчика лет пяти с траурной черной лентой по краю.

– Слушай, развяжи меня, а? – попыталась я наладить контакт. Судорожно вспоминая правила общения с психами, я выудила из памяти, что следует как можно быстрее перехватить инициативу. «Можно, я встану?» – «Ну встань». – «А можно, я позвоню?» – «Звони». – «А в больничку поедем?» – «Поедем…»

Ну, это идеальный вариант развития событий. Впавшую в старческий маразм старушку так еще можно утихомирить. А вот двухметрового амбала, причем бывшего спецназовца… В общем, прогноз явно неблагоприятный. Но перехватить инициативу все равно необходимо. Потому что, если рулить ситуацией буду я, то нас ждут переговоры и мирный исход конфликта. А вот если позволить Денису перехватить инициативу, то он еще, чего доброго, решит меня на ленточки порезать… Нет, такой футбол нам не нужен…

– Развяжи, я уйду к себе. Даже полицию вызывать не стану. Прости, что побеспокоила. Ну извини, Денис… как тебя по отчеству?

Я вопросительно уставилась на амбала. Так, если он мне сейчас сообщит свои паспортные данные, дело в шляпе. Это будет означать, что сосед относительно вменяем и готов к переговорам.

Но вместо ответа я получила удар ногой под ребра. Спасибо, конечно, что он пришелся не на раненый бок, а на здоровый, но все равно мне хватило. На секунду я потеряла сознание.

Ну то есть это мне так показалось, что на секунду. Потому что по ту сторону сознания времени вообще не существует, это знает всякий, кто там побывал. Очевидно, прошло не меньше пяти минут до того момента, как я пришла в себя, потому что ситуация изменилась.

В нашей компании прибавился еще один персонаж. Неподалеку от меня на полу сидела худенькая женщина лет тридцати, в белой, залитой кровью ночной рубашке, босая, с синяками по всему телу. Больше всего она походила на узницу концлагеря. Очевидно, это была жена Дениса…

Сам буйнопомешанный методично отрывал от стены книжные полки, заставленные всякой макулатурой. Полки были привинчены на совесть. Даже такому амбалу требовалось некоторое усилие, чтобы выдернуть из стены здоровенные дюбели. Денис громко, с присвистом дышал, пот катился по его кирпично-красному лицу. Но своего занятия сосед не прекращал – как будто выполнял какую-то осмысленную работу.

– Эй! – негромко окликнула я женщину. – У меня в правом кармане мобильник. Вызовите полицию, только тихо.

Женщина отчаянно замотала головой, отчего ее короткие светлые волосы окончательно растрепались.

– Нельзя! – громким шепотом сообщила мне супруга психа.

Так, делаем выводы. Сосед абсолютно невменяем. Ни о каких переговорах и речи быть не может. Надо валить его, причем жестко и, возможно, окончательно. Жена его – жертва жестокого обращения – мне не помощница. Непонятно только – то ли женщине нравится, когда ее избивают, то ли – что куда вероятнее – бедняга запугана до состояния овоща.

Значит, разбираться с этим уродом придется мне. Соберись, Охотникова! Да, старушка, ты не в лучшей форме. Но это не оправдание для того, чтобы позволить сделать из себя боксерскую грушу. Расслабилась ты, привыкла, что простой удар ниже пояса решает все проблемы на счет «раз»… Вот и получай. Какой-то хмырь в трениках тебя скрутил, как порося… Позор на мою седую голову!

Кстати, это уже второе поражение за это лето. Что-то часто ты стала подставляться, Евгения! Ты еще не забыла, как пистолет Табаки выплюнул в тебя шесть пуль? Если бы в цель попали все, твоей карьере телохранителя пришел бы конец. А так это просто серьезный повод задуматься о своем профессиональном соответствии…

Нет, роль жертвы не для меня. Значит, так. На полу полно битого стекла. Срочно начинаем пилить телефонный провод, которым скручены руки. Как только конечности освободятся, переходим к активным действиям. Вон та недобитая хрустальная ваза выглядит вполне многообещающе – с помощью такой штуковины можно успокоить обладателя самой крепкой черепной коробки…

Отличный был план. Жаль, что Денис не дал мне его осуществить.

Амбал выворотил из стены одну из полок и вдруг шагнул в мою сторону. Взмахнул своим странным оружием и обрушил его на мою бедную голову. Ну то есть на то место, где еще секунду она назад находилась. Щепки брызнули во все стороны, в паркете образовалась вмятина. Ну и силища у этого типа!

Я перекатилась по осколкам и, извернувшись, встала на четвереньки. Со связанными за спиной руками удерживать равновесие было крайне неудобно. Ну, скотина, дай мне только встать на ноги… Но сосед явно не собирался давать мне шанс. Он занес полку для финального удара.

Но тут с пола метнулась маленькая женщина. Встала между нами в своей залитой кровью рубашке, что-то прижимая к груди. Икона у нее там, что ли? Может, этот тип одержимый? Недавно пересматривала «Экзорциста», эх и жуткое кино…

Но женщина сжимала в исцарапанных руках портрет ребенка в траурной рамке. Денис замер в странной позе – с полкой, поднятой над головой. Потом лицо его исказила судорога, рот открылся в крике.

– Сука! – заорал Денис и швырнул полку в стену. Дом явственно вздрогнул.

А сосед подскочил к бедной женщине, одной рукой схватил ее за волосы, а другую занес для удара.

– Не надо! – вскрикнула женщина. – Вспомни о Ванечке!

Он даже не попытался удержать кулак. Не захотел сделать поправку на то, что перед ним хрупкая, похожая на птичку женщина. Кулак Дениса врезался бедняжке в переносицу, и я услышала хруст ломающейся кости. Кстати, так можно и убить человека: если ударить посильнее, осколки кости могут войти в мозг, и все – привет… А так он сломал женщине нос, и та, обливаясь кровью, отлетела в угол и замерла там, вздрагивая.

Но, отвлекая внимание мужа на себя, женщина дала мне шанс.

За это время я успела подняться на ноги. И хотя нескольких секунд, чтобы перерезать провод, мне все-таки не хватило, теперь у меня была куда более выигрышная позиция.

– Эй, жирная свинья, урод, больной на голову, оставь ее в покое! – весело крикнула я в спину амбала. Тот медленно повернулся ко мне, точно не веря своим ушам.

– Да-да, я к тебе обращаюсь! – продолжала я дразнить соседа. – Легко чесать кулаки о женщину в сорок кило весом. А попробуй со мной покувыркаться! Что, зассал?

Я специально старалась вывести из себя и без того неуравновешенного Дениса. Двухметровый отставной спецназовец для меня серьезный противник, даже когда я нахожусь в отличной физической форме. Нужно заставить Дениса окончательно потерять контроль над собой, тогда у меня появится шанс на победу…

Первый удар был для него неожиданным – я заехала ему пяткой по лбу. Но на ногах у меня были домашние мокасины, а они дают совсем не такой чудный эффект, как, к примеру, берцы или ботинки «Доктор Мартенс». Так что мой противник устоял, только глаза его на мгновение расфокусировались.

Потом сосед потряс головой, как ньюфаундленд после купания, и пошел на меня обманчиво легкими шагами. Это же надо! Такая туша, а словно танцует – ну совершенно как боксер на ринге!

Здоровенная, как дыня-канталупа, ручища соседа просвистела в опасной близости от моего уха. Увернулась я в последний миг. Да, реакция у парня просто отличная…

Тут на меня обрушился целый град ударов, каждый из которых, попади он в цель, стал бы для меня последним. Я затанцевала, уклоняясь. Стоит этому психу меня задеть, и мне уже не встать – он мне попросту не позволит.

А так я дразнила его, вынуждая встать лицом к бьющему в окно закатному солнцу. Шаг, еще один. Ну давай же…

Долго прыгать в таком темпе я не смогу – дыхалка не в том состоянии. Вот и в боку уже возникает противная ноющая боль. Да и осколки под ногами страшно мешают. Но долго мне и не надо. Мне бы еще пару минут – и можно заканчивать. Я наконец-то освободилась от провода и теперь растирала руки, восстанавливая кровообращение.

– Ты всегда так с соседями обращаешься? – насмешливо поинтересовалась я, старясь не сбить дыхание.

Денис не ответил. Маленькие глазки – ну точно как у кабана, что мы с Серегой Ковалем завалили на охоте прошлой осенью, – следили за мной не отрываясь.

– Тебя комиссовали или со службы поперли за плохое поведение, а? – не унималась я, уворачиваясь от здоровенной ножищи, метившей мне в голову. Я присела и попыталась поймать его ногу в движении. Когда такой удар наносит человек неумелый, насмотревшись голливудского кино, на этом месте схватка почти всегда заканчивается – я просто ловлю бедолагу за конечность и придаю ускорение в нужном направлении. А на пути всегда поджидает какая-нибудь стена… Но Денис дилетантом не был. Маневр едва не стоил мне пропущенного удара ребром ладони в горло. Ну, сволочь!

На этом месте стало окончательно ясно: сосед дерется с явным и осознанным намерением прикончить меня на месте.

Разозлившись, я подпрыгнула и нанесла еще один удар пяткой по лбу. Вырубить им нельзя, а вот дезориентировать на пару секунд можно.

Денис мотнул головой и тут же получил от меня ногой в челюсть. Инстинктивно он схватился за пораженное место и тем самым подставил мне другую щеку. Заповедям этого урода явно никто не учил, просто так получилось. И вот по этой щеке я изо всех сил засветила сцепленными в замок руками.

Денис потерял равновесие и несколько секунд балансировал, стараясь за что-нибудь ухватиться. Но я легонько толкнула его в могучую грудь, и спецназовец повалился на спину. Грохот от его падения заставил задрожать стены. А столкновение с осколками посуды, устилавшими пол сплошным ковром, не прошло даром.

Однако буйный сосед все еще пытался подняться, и выражение его глаз мне крайне не понравилось. Поэтому я несколько раз выдохнула, восстанавливая душевное равновесие, а потом сняла с полки чудом уцелевшую хрустальную вазу и исполнила свою мечту – обрушила несказанной красоты изделие тарасовских стеклодувов на черепушку соседа. Я знаю, куда бить, чтобы не причинить тяжких телесных, а всего лишь выключить буйного амбала минут на двадцать, так что все прошло на удивление хорошо. Денис обмяк и вытянулся на полу, раскинув руки. Я с некоторой опаской перешагнула через бездыханную тушу, чтобы посмотреть, что там с его женой.

Но женщина-птичка меня удивила. Вместо того, чтобы броситься мне на шею со слезами благодарности, супруга упала на грудь Дениса. Женщина гладила его по щекам, причитала, а потом подняла на меня полный ненависти взгляд.

– Что вы наделали?! – воскликнула «птичка». – Как вы могли?!

Разинув рот, в полном изумлении я стояла над телом поверженного врага. Ну ничего себе! Признаю, женская психология – штука непредсказуемая, но не настолько же…

Прямо сцена из моего любимого кино «Ночной портье» – там, помнится, узница концлагеря полюбила офицера гестапо, который над ней издевался. Да и босые ноги женщины были порезаны стеклом точно так же, как в знаменитой любовной сцене…

– Денис, Денечка! – женщина похлопала амбала по щеке. – Вы его убили! Ой, не могу…

Я подошла, присела над «трупом» и приподняла ему веко. Зрачок сократился, реагируя на свет.