Когда растает снег Березнева Дарья

Герман (дружески хлопая его по плечу).

Ну, тише, тише! Чего ты разошёлся так? Какой я тебе командир?

Сторож (протирая глаза).

Так это… тово… господин офицер, спросонья не разглядел.

Герман.

А ты, я смотрю, служивый, уже начал с утречка… тово… (Строго, назидательно.) На службе, уважаемый, не пьют. За это к уголовной ответственности могут привлечь.

Сторож. (падает на колени, торопливо крестясь).

Вот, как Бог свят! Больше ни-ни!

Катя хочет вмешаться, Герман делает ей знак молчать.

Герман (поднимая его на ноги).

Так и быть, прощу, если поможешь мне.

Сторож.

Как не помочь, товарищ? Помогу, только…(Затравленно оглядывается по сторонам, прикладывает палец к губам, шёпотом)никому про это (щёлкает себя по горлу) ни слова, а то уволят.

Герман.

Договорились. Мне бы с начальником отдела поговорить надо.

Сторож. (пьяно улыбаясь).

Это с Зинкой, что ль? (Смутившись.) То есть с Зинаидой Васильевной? Так сегодня же не рабочий день, нет никого.

Герман.

Знаю. (Обнимает его за плечи, отводит в сторону, тихо.) Не подскажешь адресок?

Сторож (останавливаясь).

Кого?

Герман.

Зинаиды этой… Васильевны?

Сторож (задумчиво почесав в затылке).

Так это… не положено.

Герман.

Не положено говоришь? А на работе остаться хочешь?

Сторож (растерянно).

На работе? Хочу.

Герман.

Так где, говоришь, она живёт?

Сторож.

Зина? Мы ж с ней из одного подъезда!

Герман.

Да хоть из одной комнаты! Где, спрашиваю, живёт?

Сторож.

Так в доме этом на четвёртом этаже, квартира шестнадцать, где ж ей ещё жить! Говорю же, мы с ней из одного подъезда, из первого.

Герман.

Спасибо, уважаемый, большое человеческое спасибо. (Хочет идти.)

Сторож (подбегая к нему).

Господин офицер! Господин офицер! Не говорите никому!

Герман.

Не бойся, не скажу. (Вынимает из кармана пять бумажных рублей, протягивает ему.) На вот, возьми.

Сторож (пятится, искоса поглядывая на деньги).

Нет, что вы! Не буду, не положено нам взятки брать.

Герман.

А это не взятка, это наградные. (Видя, что сторож колеблется, ободряет его.) Бери, бери, заслужил. (Подмигивает ему.) Это тебе на чай.

Сторож (берёт деньги, бормочет, неловко засовывая их в карман брюк). Благодарю… Благодарю… (Заметив Катю.) А эта барышня с Вами? Невеста?

Герман.

Не твоё дело. (Оборачиваясь к Кате.) Идём, Катюш, попытаем счастья.

Направляются к первому подъезду. Сторож некоторое время смотрит им вслед, потом уходит, запирает дверь на замок.

Лестничная площадка четвёртого этажа. Герман и Катя перед дверью с табличкой «№ 16». Герман стучит, прислушивается, ответа нет.

Герман.

Да что они там, в самом деле, уснули все?

Катя.

Может, дома никого нет.

Герман.

Сейчас проверим. (Стучит громче, кричит.) Гражданочка, откройте, милиция!

Двери на четвёртом этаже мгновенно щёлкают и приоткрываются, высовываются головы любопытных. Какая-то бабка подходит к Герману, интересуется.

Бабка.

А Вы кто такой будете? Зачем Вам наша Зиночка понадобилась?

Герман (на ухо ей, шёпотом).

Дело государственной важности.

Бабка (испуганно охает, крестится, хватаясь за сердце).

Ох, батюшки! Неужто натворила делов-то?

Герман (строго).

Так могу я видеть Зинаиду Васильевну?

Бабка.

Щас, щас, голубчик! Она у Машки небось сидит, балясы точит. (Ковыляя, подбегает к перилам, кричит, наклонившись вниз.) Зинка! К тебе из милиции пришли! Судить будут!

Катя едва сдерживает смех. Этажом ниже хлопает дверь, слышен быстрый топот ног. По лестнице взбегает испуганная Зинаида Васильевна. Это высокая блондинка лет сорока пяти. На ней синее домашнее ситцевое платье за колено, на ногах – комнатные тапочки, волосы собраны в хвост на затылке. Увидев Германа и Катю, она в растерянности останавливается.

Зинаида Васильевна.

Вы ко мне? По какому праву?

Герман.

Да Вы, гражданочка, не ругайтесь и не кричите.

Бабка (тихо, Зинаиде).

Арестовывать пришли. (Вдруг, будто вспомнив что-то.) Неужто про твоего благоверного пронюхали?!

Зинаида Васильевна незаметно наступает ей на ногу.

Бабка.

Ай!

Зинаида Васильевна (понизив голос).

Молчи, дура!

Бабка (толкая её локтем под бок).

Шо сделала, говорю, признавайся!

Зинаида Васильевна (отмахиваясь).

Да ну тебя! (Герману.) Покажите удостоверение, молодой человек!

Герман (переглянувшись с Катей).

Да, собственно говоря, Зинаида Васильевна, никакой я не милиционер.

Зинаида Васильевна.

Что?! Да как Вы…

Герман.

Вы извините, Бога ради, за беспокойство. Мы к Вам по делу.

Зинаида Васильевна.

Это по какому такому делу? Вот позвоню Вашему начальству, молодой человек, будете знать, как людей разыгрывать.

Герман.

Может, Вы нас для начала в дом впустите? Просьба у нас к Вам.

Зинаида Васильевна (недовольно ворчит).

Просьба у них. Распустили вас, молодёжь, совсем распустили. (Отпирая дверь.) Ладно уж, милости просим, входите.

Головы любопытных мгновенно исчезают. Бабка, приговаривая: «Ой, мошенник! Ой, мошенник!» поспешно скрывается за дверью.

Прихожая.

Справа у стены вешалка для одежды, две двери, прямо напротив кухня. Из комнаты налево выбегает маленькая белокурая девочка, дочка Зинаиды, с разрисованным зелёнкой резиновым пупсом в руках.

Девочка (радостно).

Мамоська присьла!

Зинаида Васильевна (набрасывается на дочь, выхватывая у неё из рук пупса).

Ты зачем куклу портишь, дрянь такая?!

Девочка.

Она заболела, мамоська. Я въясь, я её лесью. (Хнычет.) Отдай, отдай, мамоська!

Зинаида Васильевна.

Лечит она! (Кидая ей куклу.) Да забери ты её, ради Бога! Не реви только!

Девочка поднимает куклу, прижимает ей к груди, что-то лепечет, укачивает пупса.

Зинаида Васильевна (выталкивая её).

Что ты под ногами мешаешься? А ну, марш в детскую!

Девочка убегает.

Зинаида Васильевна (Герману и Кате).

Ну, проходите, что ли, на кухню. Да не разувайтесь, так идите.

Кухня.

Направо плита с духовкой, рукомойник, в левом углу у окна холодильник, вдоль стены стол, высокий стул, табурет.

Зинаида Васильевна.

Чай будете?

Герман (осматриваясь).

Нет, спасибо.

Зинаида Васильевна.

Тогда, если вы не возражаете, я сварю ребёнку кашу.

Герман.

Конечно, конечно!

Зинаида Васильевна (занимаясь приготовлением манной каши).

Так какое у вас ко мне дело?

Герман (обнимая Катю).

Видите ли, не могли бы Вы нас сегодня расписать?

Зинаида Васильевна.

Да вы что, смеётесь надо мной? Сегодня же выходной!

Герман.

Да, но в виде исключения…

Зинаида Васильевна.

Кажется, я догадываюсь, кто дал вам мой адрес. Ванька, алкаголик несчастный…

Герман.

Вы только не волнуйтесь, он тут не при чём.

Зинаида Васильевна.

То есть как это не при чём?

Герман.

Я его заставил.

Зинаида Васильевна.

Ну, это уже слишком! Знаете, что…

Герман.

Поймите, нам очень надо.

Зинаида Васильевна.

Так в чём же дело? Приходите завтра, пишите заявление, через два месяца я вас зарегистрирую.

Герман.

А раньше никак нельзя? Я знаю, что при чрезвычайных положениях…

Катя с тревогой смотрит на него.

Герман (поспешно).

Я хотел сказать, что мы бы хотели зарегистрироваться в день подачи заявления.

Девочка (заглядывая на кухню, Кате).

Ты самая къясивая девоська! (Тянет Катю за руку.) Поигъяй со мной! Я тебе свои игъюшки показю!

Зинаида Васильевна (Кате).

Если Вам не трудно, сделайте милость, займите её, сил моих уже нет!

Катя.

Ну, пойдём, маленькая, покажешь мне свои игрушки.

Уходят. Герман выглядывает из кухни и, убедившись, что Катя не слышит его, подходит к Зинаиде Васильевне.

Герман (быстро, понизив голос).

Поймите, Зинаида, завтра я уезжаю на фронт. Я хотел бы жениться на этой девушке до моего отъезда.

Зинаида Васильевна.

А Вы хорошо подумали прежде чем девочке жизнь ломать? Почему бы вам не пожениться, когда Вы вернётесь? Мало ли что.

Герман.

Я хочу, чтобы наверняка.

Зинаида Васильевна.

Возле себя, значит, хотите удержать?

Герман.

Да. Она будет жить с моей матерью, пока я не вернусь. (Доставая деньги.) Сколько с меня, чтобы зарегистрировать нас по-быстрому?

Зинаида Васильевна (смотрит на него в упор).

Уберите деньги. Я смогу вас расписать завтра в девять.

Герман.

В девять?! Но к шести мне нужно быть на вокзале!

Зинаида Васильевна (холодно).

В таком случае ничем не могу вам помочь.

Герман.

Ну, а если очень постараться? Если сегодня? Я заплачу!

Зинаида Васильевна.

Я же сказала, уберите деньги. Я взяток не беру. (Зовёт.) Надька, иди к матери!

Герман.

Подумайте хорошенько. Может, всё сейчас от Вас зависит, вопрос жизни и смерти.

Зинаида Васильевна.

Мне очень жаль, но не положено.

Из комнаты с весёлым смехом прибегает Надька, следом – Катя.

Надька.

А мы с Катей игъяли в доськи матели. (Прижимается к ногам Кати.) Она холосая мама.

Зинаида Васильевна.

Значит я, по-твоему, плохая? А ну живо иди ко мне на руки.

Девочка с опаской подходит к матери.

Надька (оглядываясь на Катю, печально).

Пъясти.

Катя переводит взгляд на Зинаиду Васильевну, как бы оправдываясь, пожимает плечами.

Зинаида Васильевна (Надьке).

Иди, не бойся! Съем я тебя что ли! (Поднимая дочь на руки.) Вот так. Сейчас мамочка тебя покормит. (Целует её в голову, Герману.) К сожалению, ничем помочь не могу.

Герман.

Извините за беспокойство, Зинаида… Как Вас по батюшке?

Зинаида Васильевна.

Васильевна.

Герман (медленно).

Зинаида Васильевна.

Зинаида Васильевна.