Секрет исчезающей картины Вильмонт Екатерина
– И обязательно насчет жутко ценной картины? – хмыкнула Степанида. – Если б так, то тебе могло бы почудиться, что у тебя, к примеру, украли дуршлаг или мясорубку.
Девочки рассмеялись.
– Степка, а ты умная! – сказала Наташа.
– Ну, это как раз ничего не доказывает, – заметила Алка. – Просто у Натки в подкорке сидит, что вот она одна в доме осталась, а главная ценность – картинка, и она за нее как бы в ответе…
– То есть, ты хочешь сказать, что я таки сумасшедшая? – расстроилась Наташа.
– Положим, насчет сумасшествия я ничего не говорила, это твоя идея. А вот что тебе могло что-то померещиться, так это запросто. Предлагаю на этом успокоиться. Картина на месте, все при ней – и рама, и пятнышко, и все приметы, значит, скорее всего, никто ее и не трогал. А то, если мы начнем суетиться, то можем только привлечь внимание к картине, что никому не нужно. Согласны?
Степанида и Наташа вынуждены были признать Алкину правоту.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – подвела итог Алка.
Глава 4
Предположения
Девочки еще поболтали о том о сем, попили чаю, посмотрели фильм по видео. Время пролетело почти незаметно. Алка собралась домой, а Степанида решила пораньше отправиться к Юлии Арсеньевне, благо надо было только дойти до соседней двери.
– Степа, только ты ей ничего не говори, ладно? – попросила Наташа.
– А чего говорить-то? Ничего и не было!
– Значит, ты тоже считаешь, что я сумасшедшая?
– Натка, не начинай!
– Ладно, не буду, – тяжело вздохнула та.
Наташа вышла из дома вместе с Алкой, ей надо было кое-что купить маме в больницу. А Степанида позвонила в соседнюю дверь.
– Кто там?
– Степанида!
Дверь распахнулась.
– Стеша, детка, я тебя еще не ждала!
– Да у нас уроки пораньше кончились, вот я и решила…
– Заходи, заходи, я очень рада! Заодно познакомишься с моей дочкой, она скоро заедет ненадолго.
– А может, надо сперва куда-нибудь сгонять?
– Сгонять? – засмеялась Юлия Арсеньевна. – Пожалуй. Надо заплатить за квартиру…
Поручений набралось не так уж и мало, и Степанида с радостью помчалась их выполнять. Она была счастлива, что ей не надо ни о чем расспрашивать Юлию Арсеньевну, не надо хитрить и изворачиваться. Совершенно ясно, что Натке все просто примерещилось на нервной почве. А Юлия Арсеньевна такая милая…
Когда Степанида вернулась, дверь ей открыла незнакомая женщина, но Степанида сразу догадалась, что это и есть Пивочка.
– Здрасьте! – сказала она. – Меня Степанидой звать.
– Привет, Степанида! А я Елена Александровна. Давай-ка мне сумки, раздевайся и иди на кухню.
Елена Александровна унесла сумки, и Степанида двинулась за нею.
– Вот сдача! – сказала она и выложила на стол двенадцать рублей и тридцать копеек. – А что теперь надо делать?
– Теперь мы попьем чайку, перекусим, а там видно будет! – с улыбкой сказала Юлия Арсеньевна. Она сидела за столом, кутаясь в пуховый платок, а Елена Александровна быстро накрывала на стол.
– Давайте я помогу! – вызвалась Степанида. Ей неловко было сидеть, когда взрослая женщина суетится.
– Ничего, отдохни, – бросила Елена Александровна, – мы детей не эксплуатируем. Так, разве что совсем немножко… – улыбнулась она Степаниде.
«А она тоже ничего, – подумала девочка. – Кажется, мне повезло».
– Но мне неудобно…
– Удобно, удобно! Помоешь посуду потом… – успокоила ее Пивочка. – Знаешь, я рада, что ты будешь помогать маме, а то мне неспокойно. Ты, значит, кузина Матильды?
– Да.
– Судя по говору, ты не москвичка?
– Я с Харькова…
– Стешенька, надо говорить не «с Харькова», а «из Харькова», – ласково поправила ее Юлия Арсеньевна. – Ты не обидишься, если я буду тебя поправлять иногда?
– Нет, что вы… Матильда тоже меня всегда поправляет, я раньше, как приехала в Москву, говорила не что, а шо… А потом перестала!
– Молодец! Ты, я вижу, вообще способная девочка. Но почему ты в Москву приехала?
– Меня Матильда взяла… Папка мой в Канаду подался, на заработки… На Украине жизнь тяжелая очень… Родни в Харькове много, некоторые хотели меня взять, но тут Мотя предложила…
– Извини за вопрос, – перебила ее Елена Александровна, – а мама твоя где?
– Мамы нет. Она умерла… Давно.
– Ох, прости! – виновато воскликнула Елена Александровна. – Ради бога прости! Ну и как тебе у Матильды живется?
– Хорошо! Интересно! И она обо мне заботится…
– Да, Матильда чудесный человечек, – кивнула Елена Александровна, – я ее давно знаю. А ты, значит, решила подрабатывать?
– Да, у меня времени свободного много…
– Откуда? Ты же в школе учишься?
– Ну и что? Я уроки быстро делаю и учусь неплохо. Я хочу на компьютер себе скопить, хотя Матильда мне его подарить обещала, но я хочу сама, она и так недавно мне куртку новую купила, и сапоги, и вообще…
– Ты мне нравишься, Степанида! – заявила Елена Александровна. – И, по-моему, ты человек надежный.
Степанида скромно промолчала. Как на это ответишь?
– Ну что ж, мне пора, у меня сегодня спектакль, боюсь, что раньше чем послезавтра я сюда не вырвусь. Ты, Стеша, оставь непременно свой телефон маме, ты ведь тут недалеко живешь, да?
– Да, бегом десять минуточек…
– Отлично! У меня просто камень с души свалился… Уверена, вы с мамой подружитесь! Она тебе много интересного сможет рассказать, да и ты ей тоже… А кстати, ты театр любишь?
– Театр? Ну да…
– Если хочешь, я тебе достану билеты в наш театр?
– Спасибо, я тогда с Алкой схожу.
– Алка – твоя подружка?
– Подружка, да.
– Договорились! Ну все, мамочка, оставляю тебя на Степаниду. До чего же красивое имя! Гордое! Мама, как звучит – Сте-па-ни-да! Блеск!
И, чмокнув мать, потрепав по волосам Степаниду, Елена Александровна умчалась. Степанида сразу принялась собирать посуду.
– Стешенька, я, пожалуй, пойду прилягу, – сказала Юлия Арсеньевна.
– Вы плохо себя чувствуете? – забеспокоилась Степанида.
– Нет, просто немного устала. Я полежу полчасика и буду как новенькая. А ты управишься с посудой, посиди, приготовь уроки или почитай…
– А можно, я лучше тут приберусь, полы помою, а? Вы только скажите, где у вас тряпки, ведро…
– Но, Стеша…
– А что тут такого? Я ж не барыня… А то мне с вас и деньги брать неудобно будет…
– Ну что ж, ты, вероятно, права…
Юлия Арсеньевна показала ей, где что лежит.
– Хорошо, – кивнула Степанида, – а вы ступайте отдыхать, только дверь прикройте, чтоб я вам не мешала.
Юлия Арсеньевна ушла, а Степанида с усердием взялась за дело. Заглянув в кухонные шкафы, она обнаружила там образцовый порядок. Да и вообще, в квартире было довольно чисто. «Повезло мне, – опять подумала Степанида. – Работа нетрудная, люди хорошие, кайф!»
Прибравшись на кухне, она вымыла полы в ванной и в туалете. А Юлия Арсеньевна все не появлялась. В ванной на стиральной машине лежало чистое, но неглаженое белье, Степанида хотела было взяться за глажку, но не нашла утюга. Тогда она уселась на кухне, любуясь делом рук своих. И вдруг в глаза ей бросилась стоявшая на полочке старая растрепанная книга. Степанида осторожно сняла ее с полки, положила на стол, так как между страниц было вложено множество закладок, села и с благоговением открыла. Почему-то она решила, что это Библия. Она никогда не держала в руках Библию, и ей было интересно. Но, раскрыв книгу, увидела, к вящему своему удивлению, титульный лист:
«ПОДАРОКЪ
МОЛОДЫМЪ ХОЗЯЙКАМЪ
или
СРЕДСТВО КЪ УМЕНЬШЕНIЮ РАСХОДОВЪ
в домашнемъ хозяйстве».
Пробежав глазами все написанное на титульном листе, Степанида поняла, что это старинная поваренная книга с множеством рецептов и советов.
– Ух ты! – вслух проговорила она и наугад раскрыла книгу.
«Донышки артишокъ под разными соусами».
– Стешенька, чем ты увлеклась? – раздался голос Юлии Арсеньевны.
– Да вот…
– А, Молоховец! Что ж, это интересное чтение! – засмеялась она.
– Да, только тут буквы какие-то странные попадаются и везде твердый знак.
– Так эта книга вышла в 1901 году, и это далеко не первое издание. А тогда у нас был другой алфавит.
– А что такое донышки артишок?
– Есть такой овощ, артишок.
– Вы его кушали?
– Нет, честно говоря, нет. Только, Стешенька, надо говорить не кушали, а ели. Вы ели? Я не ела.
– Почему? А «кушать» разве неправильно? – всполошилась Степанида.
– Да как тебе объяснить… Вот слышала, в театре говорят: «Кушать подано»? Так вот, кушать – это более торжественно, что ли, а в быту, в обычной жизни лучше, правильнее говорить «ела, ели…».
– А почему?
– Даже сама не знаю, – засмеялась Юлия Арсеньевна, – просто так принято. Сама посуди, «я кушаю» – это же смешно звучит. Вон даже пословица есть: «Когда я ем, я глух и нем».
– А вы по этой книжке чего-нибудь готовите?
– Что-нибудь! – поправила Юлия Арсеньевна.
– Ладно, что-нибудь?
– Готовлю, вернее, готовила. Теперь у меня что-то мало сил стало. Но вдвоем с тобой мы непременно что-нибудь приготовим.
– Артишок?
– Увы! Артишоков у нас нет. Уж всякой экзотики сколько хочешь, даже авокадо…
– Авокадо я ела!
– Правда?
– Конечно, Матильда очень любит.
– И это вкусно?
– Ага, то есть да.
– И как его едят? – заинтересовалась Юлия Арсеньевна. – Леночка сказала, что ей не нравится…
– Берете одну авокадину…
– Авокадину? – улыбнулась пожилая дама.
– Ну да, разрезаете пополам, вынимаете ложечкой мякоть, разминаете, добавляете зеленый лук, соль и майонез, вот и все. Вкусно. Матильду в Израиле научили.
– В Израиле? Ах да, я припоминаю, они с Асенькой ездили в Израиль… Знаешь, я попрошу Лену купить нам авокадо, и ты приготовишь, ладно?
– Конечно! А еще… Это правда, что по этой книжке можно научиться экономить?
– Экономить? Ну нет… Это книжка не для нашей жизни, и скорее она введет тебя в жуткие расходы, и к тому же многих продуктов нынче просто уже нет в природе. А ты хочешь научиться экономно хозяйничать?
– Ну, я подумала… У нас с Матильдой денег-то пока немного…
– Скажи, а ты видела, разумеется, Матильду в театре? Хотя что я глупости спрашиваю. Наверняка видела, и не раз. Я, к сожалению, хворала и пропустила все… Ты не знаешь, в этом сезоне у нее еще будут спектакли в Москве?
– Будут! В мае! И она обязательно достанет вам билет, самый лучший!
– Превосходно! Может быть, мы с тобой вместе сходим!
– Обязательно! Вам понравится, я знаю!
Они еще поболтали о том о сем, затем Степанида протерла влажной тряпкой пол в комнате и собралась домой. Юлия Арсеньевна настаивала, чтобы она поела, но Степанида категорически отказалась.
– Я уже поела у вас! Спасибо, больше не хочу.
– А у тебя дома есть какая-нибудь еда?
– Конечно, есть. Матильда мне супу наварила и котлет нажарила!
– Ты правду говоришь?
– Ей-богу!
На этом они расстались, и Степанида помчалась домой. Уже открывая дверь ключом, она услышала телефонный звонок.
– Алло!
– Степка, привет!
– Валер, ты?
– Я! Куда ты запропастилась? Что новенького? И вообще, я соскучился, надо бы повидаться!
– Понимаешь, я сейчас жутко занята!
– Чем это, интересно знать? Опять что-то расследуешь? И без меня? По-твоему, это не свинство?
– Не, Валер, я не расследую! Было одно дельце, да сразу сплыло, просто я… Валер, поклянись, что никому не скажешь?
– Клясться обязательно или можно просто пообещать?
– Ладно тебе издеваться!
– Так и быть, клянусь!
– Валер, я…
Она хотела сказать, что пошла работать, но вдруг раздумала. Неизвестно еще, как Валерка к этому отнесется, и вообще…
– Ну, что там у тебя, Степка?
– Ничего, я пошутила…
Валерка понял, что она просто не хочет говорить, и обиделся.
– Да ну тебя, не хочешь говорить, так молчала бы вообще, а то начала тайны какие-то разводить. Не доверяешь, не надо!
– Валерочка, Валерочка, погоди, я скажу! Я даже сама хотела с тобой посоветоваться… Тут такое дело… Как ты считаешь, может такое быть, что человеку померещилось, будто у него что-то сперли, а? – поспешила заговорить ему зубы Степанида.
– Что значит померещилось? Что у кого сперли? Можешь сказать толком? – раздраженно спросил Валерка.
– У нас в классе есть девчонка, Натка Истомина, а у нее дома висит ужасно ценная картинка…
– Какая картинка?
– Французского художника, я забыла, как его звать… Папа этой девчонки уехал в Чили, мама попала в больницу…
– Ну и что? При чем тут картинка, тьфу, это не картинка называется, а картина, холст, полотно, как хочешь, только не картинка.
«Ну и денек, все меня учат», – подумала Степанида, но промолчала.
– Чего молчишь? Что там с этой картиной случилось?
– Ничего не случилось… Или случилось, кто его знает…
– Нет, я с тобой с ума сойду.
– Понимаешь, Натка пришла в школу, ревет белугой, картинка пропала. Ну, мы с Алкой побежали к ней домой, а картинка висит себе на стене, как висела.
– Ну и в чем проблема?
– Вот ты скажи, может быть, что Натке только померещилось, что ее не было?
– Если она с приветом…
– Вообще-то она нормальная…
– Тогда вряд ли, хотя, как показывает опыт, бывает все! Погоди, Степка, а как все-таки фамилия художника?
– Хоть убей, не помню!
– Это современная картина?
– Нет, то ли конец позапрошлого века, то ли начало прошлого, в общем, старинная…
– Французский художник, ты уверена?
– Уверена!
– Судя по времени, это импрессионист… Ценная, говоришь?
– Ага, Алка спросила, на лимон зелеными потянет, а Натка сказала, что на лимон, может, и не потянет, но все равно дорогущая!
– Ренуар?
– Нет.
– Моне?
– Нет!
– Писарро?
– Нет!
– Сислей?
– Ага! Сислей! Точно-точно, Сислей!
– Уверена?
– На все сто!
– Да, это недешево… И та девочка уверяет, что картины утром не было?
– Ага.
– А когда вы пришли, она опять была на месте?
– Ну!
– Значит, если исключить глюки, то… Возможно, кто-то позаимствовал картину на некоторое время. Но зачем? Если бы ее собирались подменить, то уж постарались бы проделать это так, чтобы никто не заметил… Степка, а ведь это интересная история… Скажи мне вот что, а эта твоя Наташа осмотрела картину?
– Не только осмотрела, но даже обнюхала! Там сзади какое-то пятнышко на холсте, она первым делом его проверила. Все нормально.