Главный подозреваемый Кобен Харлан
– Не обязательно. Это ты его убила?
– А если я отвечу «нет», это что-то изменит?
– Тогда мне будет с чего начать.
Бонни невесело улыбнулась. Улыбка вышла красивой, стерильной и почти бездушной – точь-в-точь как дом.
– Хочешь услышать забавную вещь? – спросила она. – То, что Клу завязал с наркотиками и выпивкой, не спасло наш брак: наоборот, это его прикончило. Долгое время Клу для меня был… как бы тебе сказать… трудной работой. Все его недостатки я валила на дурь и алкоголь. А когда он наконец избавился от своих демонов, от него остался только, – она развела руками, – только он сам. Я впервые увидела Клу по-настоящему. И знаешь, что я поняла, Майрон? Что я его не люблю.
Майрон промолчал.
– И Эсперанса тут ни при чем. Это не ее вина. Я жила с ним только ради детей. А когда появилась Эсперанса… – Бонни сделала паузу, и на этот раз ее улыбка получилась гораздо более искренней. – Хочешь услышать еще кое-что забавное? Я не лесбиянка. Даже не бисексуалка. Просто… она была такой нежной… Конечно, мы занимались сексом, но дело не в нем. Знаю, звучит странно, но меня не волновал ее пол. Она была просто красивым человеком, в которого я влюбилась. Понимаешь?
– Я думаю, ты знаешь, как это выглядит со стороны, – произнес Майрон.
– О, я знаю, как это выглядит. Две шлюшки крутят роман, а мужа побоку. Думаешь, почему мы так тщательно все скрывали? Сейчас слабое место обвинения – мотив. Но если они про нас узнают…
– Это вы его убили?
– Что я, по-твоему, должна ответить, Майрон?
– Я хочу услышать.
– Нет, мы его не убивали. Я с ним просто порвала. Зачем бы мне понадобилось бросать и оформлять развод, если бы я собиралась его убить?
– Чтобы избежать скандала, который мог повредить детям.
Она скривила губы:
– Брось, Майрон.
– Тогда как ты объяснишь пистолет в офисе и кровь в машине?
– Никак.
Майрон задумался. У него раскалывалась голова – не то от недавней драки, не то от ужасных откровений, которые он только что услышал.
– Кто еще в курсе о ваших отношениях?
– Только адвокат Эсперансы, Эстер Кримстайн.
– И больше никто?
– Больше никто. Мы были очень осторожны.
– Уверена?
– Да. А что?
– А то, – ответил Майрон, – что если бы я собирался убить Клу и хотел кого-нибудь подставить, то любовница его жены была бы лучшей кандидатурой.
Бонни поняла, к чему он клонит:
– Думаешь, убийца знал о нас?
– Это многое бы объяснило.
– Я никому не говорила. Эсперанса уверяет, что тоже.
Ну да. Еще один нож в сердце.
– Боюсь, вы были недостаточно осторожны, – пробормотал он.
– Почему ты так решил?
– Клу все узнал, верно?
Она подумала и молча кивнула.
– Ты ему не говорила?
– Нет.
– Что ты ему сказала, когда вы расставались?
Она пожала плечами:
– Что у меня никого нет. Так и было… в каком-то смысле. Речь шла о мужчине.
– Тогда как он узнал?
– Понятия не имею. Мне кажется, он немного спятил. Следил за мной.
– И выяснил правду?
– Да.
– А потом набросился на Эсперансу?
– Да.
– А потом, не успев сказать никому ни слова, не успев сделать ничего, что могло вам повредить, он был убит. И орудие убийства нашли у Эсперансы. И кровь Клу – в ее машине. И квитанции проезда через мост подтверждают, что Эсперанса вернулась в Нью-Йорк через час после убийства.
– Могу только повторить – да.
– Все это выглядит очень скверно, Бонни. – Майрон покачал головой.
– Как раз это я и пыталась тебе сказать. Если уж ты нам не веришь, что ожидать от присяжных?
Они молча вернулись к дому. Мальчики все еще играли во дворе, не замечая ничего вокруг. Майрон минуту смотрел на них.
«Безотцовщина», – подумал он, и его резануло это слово.
Бросив последний взгляд на детей, он развернулся и зашагал к выходу.
Глава 24
У входа в бар «Понтовый байкер» его ждала Трилл – не Нэнси Синклер. Вот она, «честная» реклама. Но смотреть приятно.
– Привет, как дела? – бросил Майрон. Мачо Болитар.
Ее улыбку следовало запретить как порнографию. Трилл вошла в роль.
– Все клево, дружочек, – проворковала она.
Некоторые женщины вообще не говорят, только воркуют.
– Как я выгляжу? – продолжала она.
– Сногсшибательно, мэм. Но Нэнси мне нравилась больше.
– Вранье.
Майрон пожал плечами: он сам не понимал, соврал или нет. Все это походило на эпизод из «Я мечтаю о Джинни», где Барбара Иден играла свою злобную сестру. Тогда его тоже раздирали сомнения: должен ли Ларри Хэгман остаться с Джинни или пусть лучше сбежит с ее порочно-соблазнительной сестричкой? Но жизнь вообще сложная штука.
– Ты вроде собирался прийти с поддержкой? – заметила Трилл.
– Я так и сделал.
– И где она?
– Если все пойдет гладко, ты ее не увидишь.
– Звучит таинственно.
– Не правда ли?
Они вошли внутрь и заняли столик в дальнем углу.
«Понтовый байкер»? Хм… Тут почти каждый посетитель подходил под это описание. Косил под этакого бывалого парня, короля дороги.
В музыкальном автомате играла «Бог знает, чем я стал бы без тебя» группы «Бич Бойз». Хоть «Бич Бойз» были настоящими. Эта старая песня, похожая на жалобный стон и довольно тоскливая по смыслу, всегда вызывала у Майрона дрожь удовольствия, пронзая сладкой болью и предвкушением неведомого будущего. Особенно сейчас.
Трилл внимательнее вгляделась в его лицо.
– С тобой все в порядке? – спросила она.
– Вполне. Что будем делать дальше?
– Наверное, закажем выпивку.
Прошло минут пять. В автомате заиграл «Одинокий парень». Эндрю Голд. Сентиментальная жвачка времен семидесятых. Хор тянул: «О, о, о… такой одинокий парень… О, о, о… такой одинокий парень…» Когда они повторили это в восьмой раз, Майрон уже знал текст наизусть и мог подпевать солистам.
«Человек с суперпамятью. Может, мне устроить рекламное шоу?»
Мужчины за столиками поглядывали на Трилл, кто исподтишка, кто открыто. Под их взглядами ее улыбка стала прямо-таки сладострастной.
– Вижу, ты вошла во вкус, – буркнул Майрон.
– Это игра, Майрон. Мы все в этой жизни актеры.
– Но тебе нравится их внимание.
– И что?
– Только то, что я сказал.
– Я нахожу это забавным. – Она пожала плечами.
– Что именно?
– То, что большая грудь делает с мужчинами. Они прямо с ума сходят.
– А ты только сейчас поняла, что мужчины помешаны на женском бюсте? Прости, Нэнси, но это уже давно научный факт.
– Факт довольно странный, если задуматься.
– Я стараюсь не задумываться.
– Мужики сдвинуты на сиськах, это ясно, – протянула она. – Но мне не нравится, что на них сдвинуты и женщины.
– То есть?
Трилл облокотилась на стол.
– Подумай сам. Всем известно, что самооценка женщин зависит от их внешности, так? Это не новость.
– Верно.
– Я это знаю, ты это знаешь, все это знают. Но в отличие от моих подруг-феминисток я виню в этом не мужчин.
– Вот как?
– «Мадемуазель», «Вог», «Базар», «Гламур» – все эти издания делаются женщинами и исключительно для женщин. И в то же время они говорят, что мужчины по-другому должны относиться к женщинам. Но как можно требовать от мужчин иначе смотреть на женщин, если сами женщины этого не хотят?
– Свежая идея, – хмыкнул Майрон.
– Сиськи кружат людям голову. Про мужчин… с ними все ясно. У них просто отключается мозг. Можно подумать, что соски – это две чайные ложечки, которые влезают им в мозг и выскребают оттуда любую мало-мальски разумную мысль.
Майрон уставился на потолок, пытаясь представить эту картину.
– А для женщин… у них все начинается гораздо раньше. Девочки созревают быстро. И вот уже мальчики постарше заглядываются на твою подругу. Как ты на это реагируешь? Очень просто: винишь во всем ее. Начинаешь ревновать, чувствуешь себя никому не нужной. Злишься на подругу, которая вовсе не виновата в том, как ее фигура действует на мальчишек. Следишь за моей мыслью?
– Ага.
– Или вот сейчас. Оглядись. Заметил, как смотрят на меня другие посетительницы? Что у них в глазах? Чистейшая ненависть. Собери вместе несколько баб, и они тут же начнут изучать друг друга и многозначительно вздыхать. Скажем, деловые женщины: обычно они стараются одеваться поскромнее, но не из-за похотливых мужчин, а из-за других женщин. Стоит им увидеть свою коллегу с большой грудью и рангом повыше, первая мысль – ага, понятно, это из-за сисек. И точка. Справедливо или нет, не важно. Не знаю, в чем причина: детская ревность, личные комплексы или дурацкая привычка путать наличие бюста с отсутствием мозгов, – но меня это бесит.
– Если честно, я об этом никогда не думал, – признался Майрон.
– А еще меня бесит, как я отношусь к этому сама.
– В смысле – как относишься к чужому бюсту или к своему?
– К своему.
– Почему?
– Потому что женщины с большой грудью к этому быстро привыкают. Считают само собой разумеющимся. И используют в своих целях.
– И что?
– Как это что?
– Так поступают все привлекательные люди, – пожал плечами Майрон. – Дело не в груди. Если женщина красива, она об этом знает и использует. Что такого? И мужчины делают то же самое, когда могут. Не поверишь, но я сам иногда пускал в ход свой упругий зад, чтобы пролезть, куда мне было нужно.
– Ты меня шокируешь.
– Да ладно тебе. И потом, все равно это не срабатывало.
– Хвалю за скромность. Хочешь сказать, что не видишь в этом ничего плохого?
– В чем?
– В том, чтобы использовать свои физические преимущества.
– Я не говорил, плохо это или хорошо. Просто заметил, что то, о чем ты говоришь, относится не только к области молочных желез.
– К области молочных желез? – Она поморщилась.
Майрон пожал плечами, но тут, к счастью, подошла официантка. Майрон изо всех сил старался смотреть куда угодно, только не на ее грудь, хотя это было так же трудно, как не расчесывать зудящий прыщ. У официантки за ухом торчал карандаш. Ее перекрашенные волосы пытались изобразить «соломенную блондинку», хотя больше тянули на сахарную вату.
– Что берем? – спросила она. Никаких тебе «здравствуйте» и «чем могу служить».
– «Роб Рой», – ответила Трилл.
Карандаш выскочил из заушной кобуры, метнулся вниз и взлетел обратно. Уайет Эрп[32], да и только.
– Вам? – обратилась она к Майрону.
Он сомневался, что у них найдется «Йо-хо».
– Диетическую минералку.
Официантка посмотрела на него так, словно он заказал больничную «утку».
– Возможно, пиво, – добавил Майрон.
Она снова вытащила карандаш.
– «Бад», «Майклоб» или какую-нибудь бурду для педиков?
– Бурда для педиков – то, что надо, – кивнул Майрон. – И еще хорошо бы такой маленький зонтик для коктейлей.
Официантка закатила глаза и удалилась.
Они немного поболтали. Майрон только начал расслабляться и получать удовольствие от беседы – и даже от самого себя, – когда Трилл произнесла:
– Сзади. Возле двери.
Майрону не хотелось играть в кошки-мышки. Его сюда пригласили. Какого черта? Он спокойно обернулся и увидел бармена Пэта и «Веронику Лейк» в роли Зорры: все тот же персиковый свитер, длинная юбка и жемчужное колье. Зорра, жертва стероидов. Майрон покачал головой. «Бонни Франклин» и «Барби» нигде не было.
Майрон помахал рукой:
– Эй, ребята, я здесь!
Пэт нахмурился, изобразив удивление. Он посмотрел на Зорру Острый Каблук. Лицо Зорры не изменилось. Крутые парни всегда невозмутимы. Майрона давно интересовало, что это – притворство или они действительно ничего не чувствуют? Может быть, то и другое вместе.
Пэт направился к их столику, продолжая всем своим видом показывать, как изумлен, что нашел здесь Майрона. Зорра последовал за ним, перемещаясь скользящим шагом и цепко вглядываясь в каждую деталь вокруг. Как и Уиндзор, он двигался очень экономно – насколько позволяли красные «лодочки» – и не делал лишних движений. Пэт с хмурым видом подошел к столу.
– Какого дьявола ты тут делаешь, Болитар? – спросил он.
Майрон кивнул:
– Неплохо, но над этой фразой нужно поработать. Сделай одолжение, скажи еще раз. Только с легким придыханием. Вот так: «Ах!» А потом: «Какого дьявола ты тут делаешь, Болитар?» Или лучше так… Покачай с кривой ухмылкой головой и процеди сквозь зубы: «В этом чертовом городе полно баров, а тебя занесло именно в мой – второй раз подряд».
Зорра улыбнулся.
– Ты спятил, – буркнул Пэт.
– Пэт, – вмешался Зорра. Он взглянул на бармена и слегка качнул головой. Это означало: довольно игр.
Пэт повернулся к Трилл:
– Окажи мне услугу, крошка.
Трилл радостно улыбнулась:
– Конечно, Пэт!
– Сходи попудри носик или что-нибудь в этом роде, ладно?
Майрон скорчил физиономию.
– Сходить попудрить носик? – Трилл умоляюще посмотрела на Зорру. Тот пожал плечами, словно извиняясь. – Что дальше, Пэт? Ты пригрозишь скормить меня рыбам? Или сделаешь предложение, от которого я не смогу отказаться? Попудрить носик!
Пэт начал сердиться. Он взглянул на Трилл:
– Будь так любезна, крошка.
– Без проблем, Пэт.
Она вышла из-за столика. Пэт и Зорра тут же уселись напротив. Майрон хмуро наблюдал за этими перемещениями.
– Нам нужна информация, – заявил Пэт.
– Да, я понял это еще в прошлый раз, – ответил Майрон.
– Тогда ситуация вышла из-под контроля. Мне очень жаль.
– Ну еще бы.
– Мы тебя отпустили, разве нет?
– После того как ударили электрошокером, порезали ножом, вмазали по ребрам и заставили выпрыгнуть сквозь зеркало. Конечно, вы меня отпустили.
Пэт улыбнулся:
– Ты бы никуда не сбежал, если бы Зорра тебе не позволил. Понимаешь, о чем я?
Майрон посмотрел на Зорру. Зорра посмотрел на Майрона.
– Персиковый свитер с красными «лодочками»? – хмыкнул Майрон.
Зорра улыбнулся и пожал плечами.
– Зорре тебя убить – раз плюнуть, – продолжал бармен.
– О, разумеется. Зорра крутой парень, а вы так добры ко мне. Спасибо!
– Зачем ты спрашивал о Клу Хейде?
– Прости, если разочарую, но в тот раз я сказал правду. Пытаюсь найти его убийцу.
– И какое отношение к этому имеет мой клуб?
– Пока меня не оттащили в ту заднюю комнату, я мог бы ответить: никакого. А теперь… теперь я и сам хочу узнать.
Пэт взглянул на Зорру. Тот не шевельнулся.
– Тебе придется с нами прокатиться, – произнес бармен.
– Вот черт.
– В чем дело?
– Ты почти три минуты продержался без гангстерских штампов. И вдруг – «придется с нами прокатиться». Просто ужас. Может, сначала я попудрю носик?
– Ты будешь умничать или поедешь с нами?
– Я могу делать и то и другое, – возразил Майрон. – У меня много талантов.
– Поехали. – Пэт покачал головой.
Майрон начал вставать.
– Нет, – остановил его Зорра.
Все замерли.
– Что не так? – спросил Пэт.
Зорра посмотрел на Майрона.
– Мы не хотим причинить тебе вред, – сообщил он.
«Ага, сразу полегчало…»
– Но ты не должен знать, куда мы тебя повезем, красавчик. Придется завязать тебе глаза.
– Надеюсь, ты шутишь?
– Нет.
– Ладно, завязывайте, черт с вами. И поехали.
– Нет, – повторил Зорра.
– Что еще?
– Твой друг Уиндзор. Зорра считает, он где-то рядом.
– Кто-кто?
Зорра улыбнулся.
Какой же несимпатичный, отметил Майрон. В отличие от многих трансвеститов. Ведь иногда даже бывает трудно разобрать, кто есть кто. Но у Зорры над губой заметная щетина (я считаю это малопривлекательным для женщин), у него большие руки с волосатыми костяшками (то же самое), пышный парик (ладно, я придираюсь), сильная мускулатура и хриплый голос (как говорится, comme ci, comme a[33]). В общем, несмотря на все дамские ухищрения, он выглядел просто как парень, переодетый в женское платье.
– Ты держишь Зорру за дурочку, красавчик.
Читать бесплатно другие книги:
