Главный подозреваемый Кобен Харлан

Глава 35

Полицейский участок в Уилстоне вовсе не выглядел мрачным и унылым. Ничего подобного. Он находился в цоколе высокого и крепкого здания, похожего на крепость, с мощными стенами из темного кирпича. На сбегающих вниз ступеньках лестницы красовались предупреждающие знаки вроде тех, что рисовали в старых бомбоубежищах: черные и желтые треугольники в зловещем круге. Майрон вспомнил школьные занятия по гражданской обороне, когда их уверяли, что прятаться в бетонированные щели – вполне надежное средство от советской ядерной атаки.

Раньше Майрон никогда не бывал в этом участке. После аварии Клу он договорился с копами в закусочной на трассе номер девять. Все заняло не больше десяти минут. Никто не хотел портить карьеру восходящей звезде. Доллары перекочевали из рук в руки – часть для дежурного офицера, часть для его начальника. «Добровольные пожертвования», – заметили они со смешком. Все весело улыбались.

Сержант в приемной оценивающе взглянул на Майрона. Ему было примерно тридцать, и, подобно многим современным копам, он выглядел как человек, который больше времени проводит в тренажерном зале, чем в соседней пончиковой. На его жетоне значилась фамилия: «Хоберт».

– Чем могу помочь?

– Шериф Леммон у вас еще работает?

– Боюсь, нет. Рон умер около года назад. Через пару лет после того, как вышел в отставку.

– Печально.

– Да, рак. Сожрал его, как голодная крыса. – Сержант пожал плечами, словно говоря – что тут поделаешь?

– А как насчет парня по имени Коблер? Кажется, он был его заместителем лет десять назад.

– Эдди у нас больше не работает. – Голос Хоберта неожиданно стал жестче.

– Но он все еще живет в городе?

– Нет. Кажется, переехал в Вайоминг. Можно узнать ваше имя, сэр?

– Майрон Болитар.

– Вроде что-то знакомое.

– Я раньше играл в баскетбол.

– Нет, думаю, это тут ни при чем. Я ненавижу баскетбол. – Он на минуту задумался, потом покачал головой. – Так почему вас интересуют два бывших копа?

– Они мои давние приятели.

Хоберт взглянул на него с сомнением.

– Я хотел узнать у них об одном человеке, с которым был связан мой клиент.

– Клиент?

Майрон улыбнулся доброй, обезоруживающей улыбкой. Обычно с ее помощью он располагал к себе старых дам, но ведь часто хватаешься за то, что первым попадется под руку.

– Я спортивный агент. Работаю со звездами спорта и, как бы это сказать, стараюсь удержать их от всяких глупостей. В общем, один мой клиент заинтересован дамой, которая живет в этом городе. Я просто хотел убедиться, что она не мошенница, не охотница за деньгами и все такое.

«Сама искренность…»

– Как ее зовут? – заинтересовался Хоберт.

– Барбара Кромвель.

– Это что, шутка? – Сержант заморгал растерянно.

– Нет.

– Один из ваших спортсменов встречается с Барбарой Кромвель?

Майрон попытался слегка сдать назад.

– Не знаю, может, я неправильно расслышал имя, – пробормотал он.

– Скорее всего.

– Почему вы так думаете?

– Вы говорили о Роне Леммоне, бывшем шерифе. Так вот, Барбара Кромвель – его дочь.

На секунду Майрон застыл на месте. Громко работал вентилятор. Зазвонил телефон. Хоберт буркнул: «Минутку» – и снял трубку. Майрон не слышал разговор. Словно кто-то остановил мгновение. Потом поднял его над черной бездной, подержал секунду, чтобы Майрон мог обозреть зияющую пустоту, и швырнул вниз. Майрон летел, кувыркаясь в воздухе, размахивая руками и ожидая, почти надеясь, что вот-вот ударится о дно.

Глава 36

Майрон поднялся на улицу. Дошел до городской площади, поел в мексиканской забегаловке, машинально заглатывая пищу и не чувствуя вкуса.

Позвонил Уиндзор.

– Мы были правы, – сообщил он. – Эстер Кримстайн пыталась сбить нас с толку.

– Она в этом призналась?

– Нет. Просто ничего не объяснила. Сказала, что будет говорить только с тобой и только при личной встрече. И довольно настойчиво пыталась выяснить, где ты сейчас находишься.

«Понятно».

– Может, ты хочешь, чтобы… – Уиндзор сделал паузу, – чтобы я что-нибудь из нее вытянул?

– Нет, ради Бога, – быстро отреагировал Майрон. – В любом случае в этом нет необходимости.

– Вот как?

– Сойер Уэллс говорил, что работал с наркоманами в Рокуэлле.

– Я помню.

– Билли Ли Пэлмс лечился в Рокуэлле. Его мать упомянула об этом, когда я навестил ее дома.

– Хм, – протянул Уиндзор. – Интересное совпадение.

– Это не совпадение, – возразил Майрон. – Это все объясняет.

После разговора с Уиндзором он раз семь или восемь прошел по главной улице Уилстона. Продавщицы магазинов улыбались ему по долгу службы. Майрон отвечал им улыбкой. Иногда он кивал проходящим мимо прохожим. Казалось, город застрял в шестидесятых, словно зачарованное место, где по-прежнему принято ходить в черных кепках и с растрепанными бородами в стиле «Силз и Крофтс»[38].

«Мне это нравится. Чертовски нравится!»

Майрон думал о своих родителях. О том, что они стареют, а он никак не может с этим смириться. О том, что «грудные боли» отца – отчасти его вина и внезапное бегство сына рикошетом ударило по его здоровью. Майрон попытался представить, что почувствовали бы родители на месте Софи и Гари Майор. Если бы в семнадцать лет он вдруг бесследно исчез и никогда больше не вернулся. Он задумался о Джессике и ее словах, что она будет за него бороться. Вспомнил Брэнду и все, что тогда произошло. Потом его мысли перескочили на Терезу, и он начал размышлять об их вчерашней ночи и о том, что это может значить. И еще об Уиндзоре и Эсперансе и о тех жертвах, которые приносили ради него друзья.

Все это время он не думал ни об убийстве Клу, ни о смерти Билли Ли. Он забыл о Люси Майор, о ее исчезновении и о том, что оно может быть как-то связано с ним. Но в конце концов ему пришлось к этому вернуться. Он сделал несколько звонков, выяснил кое-какие факты и подтвердил то, о чем уже подозревал раньше.

Открытия не происходят во внезапном озарении с криком «эврика!». Нет, ты нащупываешь их постепенно, часто в абсолютном мраке. Ходишь, спотыкаясь, по незнакомой комнате, перешагиваешь через какие-то предметы, натыкаешься на препятствия, набиваешь шишки и ищешь новые пути, вслепую шаря по стенам и надеясь найти выключатель. А когда действительно его находишь и включаешь свет, комната оказывается именно такой, как ты ее представлял, и это становится самым худшим. И ты начинаешь думать, а не лучше было бы и дальше оставаться в темноте.

Уиндзор, конечно, возразил бы, что сравнение неточное. Есть и другие варианты – например, взять и уйти из комнаты. Или понемногу привыкнуть к полумраку и различать в нем только то, что хочется увидеть. А если ты уже щелкнул выключателем, можно снова его выключить и остаться в темноте. В случае с Хорасом и Брэндой Слоутер Уиндзор, наверное, абсолютно прав. Но насчет Клу Хейда Майрон не был уверен.

Он нашел выключатель. Включил свет. Но вся его метафора тут же рухнула – и не только потому, что была глупой с самого начала. Он увидел не комнату, а туман, словно смотрел сквозь снежную завесу. Там мелькали какие-то огоньки, скользили расплывчатые силуэты. Он не мог ничего разобрать. Чтобы разглядеть все как следует, ему надо было отдернуть мутную вуаль.

Он все еще мог уйти, оставить занавес на месте и даже снова выключить свет. Но как раз в этом заключалась проблема с неточной аналогией и вариантами Уиндзора. В темноте не видно гнойной раны. Гангрена будет продолжать свою работу, съедая что попало, пока не сожрет все, даже спрятавшегося в угол человека, который изо всех сил старается держаться подальше от этого чертова выключателя.

Поэтому Майрон снова сел в машину. Он вернулся к ветхой лачуге на Клермон-роуд. Постучал в дверь, и Барбара Кромвель вновь потребовала, чтобы он ушел.

– Я знаю, зачем сюда приезжал Клу Хейд, – заявил Майрон.

Он продолжал говорить. Говорил до тех пор, пока она его не впустила.

Потом, выйдя из дома, он позвонил Уиндзору. Они долго беседовали. Сначала об убийстве Клу Хейда. Потом об отце Майрона. Это помогло. Но не слишком. Он позвонил Терезе и рассказал ей все, что знал. Она пообещала проверить кое-какие факты через свои связи.

– Значит, Уиндзор был прав, – подытожила Тереза. – Ты в этом замешан.

– Да.

– Я виню себя каждый день, – вздохнула она. – Ты тоже привыкнешь.

Ему снова захотелось расспросить ее обо всем. И снова он почувствовал, что сейчас не время.

Майрон сделал еще два звонка по телефону. Первый – в офис Эстер Кримстайн.

– Где вы? – выпалила Эстер.

– Похоже, вы связаны с Бонни Хейд.

Она, видимо, пришла в замешательство, поскольку не нашлась, что ответить. Потом воскликнула негодующе:

– О Боже, Майрон, что вы сделали?

– Только не думайте, что они рассказали вам всю правду, Эстер. Уверен, Эсперанса сообщила далеко не все.

– Где вы, черт возьми?

– Через три часа я буду в вашем офисе. Пригласите туда Бонни.

Потом он позвонил Софи Майор. Когда она ответила, он сказал всего три слова:

– Я нашел Люси.

Глава 37

Майрон пытался вести машину, как Уиндзор, но у него плохо получалось. Он набрал неплохую скорость, но все-таки сбил ограждение на девяносто пятой трассе. Все сбивают ограждения на ней. Так уж там заведено. Майрон слушал радио. Звонил по телефону. И у него сосало под ложечкой.

Эстер Кримстайн была старшим партнером в суперуспешной и мегаперспективной адвокатской фирме. Симпатичная секретарша ждала его в приемной. Она проводила Майрона по коридору, обтянутому чем-то вроде обоев из красного дерева, и ввела в конференц-зал. Посреди комнаты стоял прямоугольный стол, за которым могло уместиться человек двадцать, с дорогими авторучками и чистыми блокнотами перед каждым креслом, – все расходы оплачивали клиенты. Эстер Кримстайн сидела рядом с Бонни Хейд, спиной к окну. Когда Майрон вошел в комнату, они хотели встать.

– Не надо! – бросил он.

Обе женщины замерли на месте.

– В чем дело? – спросила Эстер.

Майрон не ответил и повернулся к Бонни:

– Ты почти проговорилась, верно, Бонни? Помнишь, когда я вернулся в город? Ты сказала, что, возможно, помогая Клу, мы оказали ему плохую услугу. И что наши постоянные забота и опека в конце концов довели его до смерти. Я тогда с тобой не согласился. Возразил, что винить нужно только его убийцу. Но я еще многого не знал, правда?

– О чем вы, черт возьми? – заволновалась Эстер.

– Я хочу рассказать вам одну историю, – устало проговорил Майрон.

– Какую еще историю?

– Просто сидите и слушайте, Эстер. Возможно, тогда вам станет ясно, во что вы вляпались.

Эстер закрыла рот. Бонни молчала как рыба.

– Это случилось двадцать лет назад, – начал Майрон. – Клу Хейд и Билли Ли Пэлмс играли в низшей лиге за команду «Бизоны Новой Англии». Оба были безрассудными, как и полагалось молодым спортсменам. Они считали, что весь мир у них в руках, что они будущие звезды и тому подобное. Сами знаете, как это бывает, так что не буду вдаваться в подробности.

Женщины опустились на свои места. Майрон расположился напротив и продолжил свой рассказ:

– Однажды Клу сел за руль пьяным. Наверное, такое случалось с ним и раньше, но в тот раз он врезался в дерево. Бонни, – Майрон кивнул в ее сторону, – пострадала в аварии. Она попала в больницу с сильным сотрясением мозга и провела там несколько дней. Клу не получил ни царапины. Билли Ли сломал палец. После аварии Клу запаниковал. Двадцать лет назад вождение в пьяном виде могло разрушить карьеру перспективного спортсмена. Как раз накануне я устроил для него несколько выгодных контрактов. Переход в высшую лигу был вопросом нескольких месяцев. И Клу поступил так, как поступают большинство спортсменов. Он нашел человека, который смог вытащить его из передряги. Своего агента. Меня. Я как сумасшедший примчался на место аварии. Встретился с арестовавшим его офицером, парнем по имени Эдди Коблер, и шерифом Роном Леммоном…

– Не понимаю, зачем вы все это нам рассказываете? – вмешалась Эстер Кримстайн.

– Дайте мне еще одну минуту, прошу вас, – попросил Майрон. – На этой встрече мы быстро нашли общий язык. С известными спортсменами всегда так. Дело стараются быстренько замять. Все понимали, что Клу хороший парень. Зачем ломать ему жизнь из-за пустяковой аварии? Ведь никто не пострадал, кроме его собственной жены. Так что я сунул им деньги, и мы легко все устроили. Клу был трезв. Он резко повернул, чтобы не столкнуться с другой машиной. Обычное ДТП. Бонни и Билли Ли подтвердили это под присягой. Инцидент был исчерпан.

Эстер Кримстайн сдвинула брови с выражением раздраженного любопытства. Бонни начала бледнеть.

– С тех пор прошло двадцать лет, – продолжал Майрон. – И история приобрела зловещий оттенок в духе «проклятия мумии». Пьяный водитель, то есть Клу, был убит. Его лучший пассажир и лучший друг Билли Ли получил пулю. Я не хочу называть это «убийством», поскольку стрелявший спас мне жизнь. Шериф, которого я «подмазал», умер от рака простаты. Смерть вроде обычная, но, возможно, «мумия» просто не успела до него добраться. Что касается второго офицера, Эдди Коблера, в прошлом году его поймали на взятке в крупном деле с наркотиками. Арестовали и отпустили в обмен на дачу показаний. Жена от него ушла. Дети с ним не разговаривают. Он живет один в какой-то дыре в Вайоминге.

– А как вы узнали про Коблера? – спросила Эстер Кримстайн.

– От местного копа по фамилии Хоберт. Знакомый репортер навел справки и все подтвердил.

– Я все равно не вижу связи, – заметила Эстер.

– Это потому, что Эсперанса от вас кое-что скрывает, – объяснил Майрон. – Интересно, что она вообще вам рассказала? Вряд ли очень много. Скорей всего просто настаивала, чтобы я держался от всего этого подальше, верно?

Кримстайн смерила его холодным взглядом:

– Хотите сказать, Эсперанса с этим как-то связана?

– Нет.

– Если кто-то и совершил преступление, то только вы, Майрон. Вы подкупили двух офицеров полиции.

– При отягчающих обстоятельствах, – вставил Майрон.

– То есть?

– Даже в ту ночь вся эта история показалась мне немного странной. Они ехали в машине втроем. Почему? Бонни не особенно любила Билли Ли Пэлмса. Разумеется, она проводила время с Клу, а тот общался с Билли Ли, возможно, они даже вместе ходили на свидания. Но с какой стати они ехали в машине втроем в такое время?

Эстер Кримстайн никогда не забывала, что она адвокат.

– Хотите сказать, одного из них не было в машине?

– Нет. Я хочу сказать, что в машине было четверо, а не трое.

– Что?

Они посмотрели на Бонни. Та опустила голову.

– Вас было четверо? – спросила Эстер.

– Первой парой были Бонни и Клу. – Майрон попытался встретиться взглядом с Бонни, но та не поднимала глаз. – А второй – Билли Ли и Люси Майор.

Эстер ахнула так, словно ее стукнули кулаком в живот.

– Люси Майор? – переспросила она. – Пропавшая дочь Майоров?

– Да.

– Господи помилуй!..

Майрон не спускал глаз с Бонни. Наконец она подняла голову.

– Это правда? – спросил он.

– Она не обязана отвечать, – вмешалась Кримстайн.

– Да, – отозвалась Бонни. – Это правда.

– Но ты не знала о том, что с ней произошло, верно?

Бонни помедлила.

– Тогда – нет.

– Что тебе сказал Клу?

– Что ты дал ей денег, – ответила она. – За молчание, как копам.

Майрон кивнул. Нетрудно догадаться.

– Я не понимаю одного. О Люси Майор писали во всех газетах. Ты должна была видеть снимок.

– Я видела.

– И все равно ее не узнала?

– Нет. Вспомни сам. Я видела ее всего один раз. Ты же знал Билли Ли. У него каждый вечер была новая девушка. К тому же мы с Клу сидели впереди. Ее волосы были другого цвета. Она перекрасилась в блондинку. Я ее не узнала.

– Клу тоже.

– Верно.

– Но потом ты узнала правду.

– Да… потом, – пробормотала она.

– Ну и ну, – протянула Эстер. – Но я все равно не улавливаю связи. Как старая авария может быть связана с убийством Клу?

– Напрямую, – ответил Майрон.

– Объясните. И почему кто-то решил подставить Эсперансу?

– Это была ошибка.

– Что?

– Подставить хотели не Эсперансу, – ответил Майрон. – А меня.

Глава 38

Стадион «Янки» нависал над автостоянкой всей громадой, согнувшись так, словно его слепил яркий свет прожекторов. Майрон припарковался на площадке номер четырнадцать, отведенной для спортсменов и начальства. Здесь стояли всего три машины. Ночной охранник у входа для прессы сообщил, что Майоры встретятся с ним на поле. Майрон спустился в нижний ярус и перебрался через стену у «домашней базы».

Стадион сиял огнями, но трибуны были пусты. Он остановился посреди поля и глубоко вдохнул. На бейсбольной площадке всегда особый запах. Повернувшись к трибунам, Майрон оглядел нижние ряды и нашел места, где обычно сидел вместе с братом. Сколько воспоминаний!.. Мягко шелестя травой, он направился в круг подачи, сел на землю и стал ждать. Настоящий дом Клу. Единственное место, где тот чувствовал себя уютно.

«Надо было похоронить его здесь, – подумал Майрон. – Прямо под кругом подачи».

Он уставился на тысячи пустых мест, похожих на закрытые веки мертвеца, и весь огромный стадион показался ему холодным телом, от которого отлетела душа. Белизна лицевых линий на поле потускнела, покрывшись грязью. Завтра на их месте нанесут свежую разметку.

Порой говорят, что бейсбол – метафора всей жизни. Майрона мало интересовали такие сравнения, но вид этих белых линий заставил задуматься. Граница между добром и злом чем-то похожа на лицевые линии на бейсбольном поле. Они тоже созданы из нестойкого вещества вроде извести. И тоже со временем стираются и тускнеют. Их часто нужно рисовать заново. А когда на них топчется много игроков, они выцветают и расплываются так, что правду становится трудно отличить от лжи, а добро от зла: все сливается в одну скользкую массу.

Тишину нарушил голос Джареда Майора:

– Вы сказали, что нашли мою сестру.

Майрон прищурился на трибуны.

– Я солгал, – ответил он.

Джаред спускался по бетонной лестнице. За ним следовала Софи. Майрон поднялся с места. Джаред хотел что-то сказать, но мать остановила его, взяв за руку. Они продолжали спускаться, словно два тренера, которые шли поговорить с отдыхавшим игроком.

– Ваша сестра мертва, – устало произнес Майрон. – Но вы оба это знаете.

Они сошли с лестницы.

– Она погибла во время аварии с пьяным водителем, – добавил он. – Скончалась от удара.

– Вероятно, – обронила Софи.

– Вероятно? – Майрон нахмурился.

– Возможно, она умерла от удара, а возможно – нет, – задумчиво повторила Софи. – Клу Хейд и Билли Ли не были врачами, эти тупые пьяные громилы. Возможно, Люси была еще жива. И могла выжить. Настоящий врач сумел бы ее спасти.

– Да, не исключено, – кивнул Майрон.

– Говорите, – потребовала Софи. – Расскажите все, что вам известно.

– Я не знаю, что случилось с вашей дочерью на самом деле, но Клу и Билли Ли не сомневались, что она мертва. За вождение в пьяном виде по головке не гладят, а если есть погибший – пиши пропало. От этого не отвертишься, как бы хорошо ты ни бросал мячи. Неудивительно, что он и Билли Ли запаниковали. Всех деталей я не знаю. Можно спросить у Сойера Уэллса. Скорей всего они спрятали тело. Это было довольно пустынное шоссе, но все равно парни не успели бы закопать труп Люси до приезда полиции и «скорой». Поэтому они просто оттащили ее в кусты. А потом, когда все затихло, вернулись и закопали. Повторяю, деталей я не знаю. И не думаю, что они важны. Важно, что Клу и Билли Ли избавились от тела.

– Вы не сможете это доказать. – Джаред шагнул к Майрону.

Майрон пропустил его слова мимо ушей. Он продолжал смотреть на Софи Майор.

– Шли годы. Люси исчезла. Но только не для Клу и Билли Ли. Возможно, я что-то упрощаю. Возможно, я к ним слишком снисходителен. Но я уверен: этот случай определил для них всю последующую жизнь. Тягу к саморазрушению. Наркотики…

– Вы слишком снисходительны, – перебила Софи.

Майрон замолчал.

– Не пытайтесь уверить себя, что у них имелась хоть капля совести, – добавила Софи. – Это никчемные ублюдки.

– Вы правы. Не стоит ничего додумывать. Да это и не важно. Даже если Клу и Билли Ли превратили свою жизнь в ад, это ничто по сравнению с той чудовищной болью, которую они причинили вашей семье. Вы говорили, как мучительно ничего не знать, какой пыткой это было для вас каждый день. Смерть Люси – такая смерть – растянула этот кошмар на много лет.

Софи стояла, высоко подняв голову. И не шевелясь. Железная леди.

– Значит, вы поняли, как мы узнали о судьбе нашей дочери?

– Да, от Сойера Уэллса, – кивнул Майрон. – Система Уэллса, правило номер восемь. «Признайтесь в чем-нибудь своему другу – в чем-нибудь ужасном, в том, что ты хотел бы скрыть от всех. Вам станет легче. Вы поймете, что заслуживаете любви». Сойер был консультантом по наркотикам в Рокуэлле. А Билли Ли там лечился. Думаю, Уэллс развязал ему язык. Скорей всего когда тот был не в себе. Билли Ли сделал то, что велел ему доктор. Выполнил правило номер восемь. Рассказал о самом ужасном поступке в своей жизни, который определил все остальное. Сойер сразу понял, что это его шанс взлететь наверх. С помощью богатой семьи Майор, владельцев «Майор софтвэр». Он пошел к вам и вашему мужу. И выложил все, что услышал.

– Вы не сможете это доказать! – снова воскликнул Джаред.

Но Софи опять остановила его движением руки.

– Продолжайте, Майрон, – промолвила она. – Что дальше?

– Получив эту информацию, вы нашли тело дочери. Не знаю, кто это сделал: нанятые вами детективы или просто ваши деньги, но вы убедили власти оставить все в тайне. С вашим положением это было не так уж трудно.

– Разумеется, – кивнула Софи. – Но если это правда, зачем мне понадобилось все скрывать? Почему не обвинить Клу, Билли Ли и даже вас?

– Это было невозможно, – ответил Майрон.

– Почему?

– Тело пролежало в земле двадцать лет. Не осталось никаких улик. Машина давно исчезла. В полицейском отчете черным по белому написано, что Клу был трезв. Что у вас оставалось: бредовая болтовня наркомана в беседе с доктором? Признание Билли Ли могли просто не принять в суде, а если бы и приняли, что с того? Он не мог свидетельствовать о подкупе полицейских, потому что слышал об этом только с чужих слов. И вы сразу это поняли, не правда ли?

Софи промолчала.

– И тогда вы взяли правосудие в свои руки, Софи. Вы и Гари решили отомстить за дочь. – Он остановился и посмотрел на Джареда, потом снова на Софи. – Вы говорили мне о пустоте. О том, что предпочли бы заполнить ее надеждой.

– Да.

– Но вы заполнили ее местью.

– Вы нас за это осуждаете, Майрон? – Софи взглянул ему в глаза.

Он не ответил, выдерживая ее взгляд.

– Шериф-взяточник умер от рака, – продолжала Софи. – Тут мы ничего не могли поделать. А вот второй офицер… Как говорит ваш друг Уиндзор, деньги – полезная штука. ФБР «прощупала» копа по нашей просьбе. Он проглотил наживку. Да, я разрушила его жизнь. С огромным удовольствием.

– Но больше всего вы хотели расквитаться с Клу, – вставил Майрон.

– Не расквитаться. Уничтожить.

– Однако он и так был почти на дне, – заметил Майрон. – Чтобы насладиться местью, вам надо было сначала дать ему надежду. Ту, что была у вас все эти годы. Дать надежду, а потом отнять. Так больней всего. Вы это знали. Вот почему вы и Гари купили «Янкиз». Пришлось переплатить, но зачем мелочиться? Деньги у вас были. Гари умер вскоре после покупки.

– От сердечного приступа, – тихо произнесла Софи. Она гордо выпрямилась, и он впервые увидел на ее лице слезы. – Который тянулся много лет подряд.

– Но вы закончили дело без него.

– Да.

– Вы сосредоточились на одной цели: заманить Клу в ловушку. То, что вы его взяли, выглядело глупо – все так думали – и к тому же довольно странно для человека, который больше никак не участвовал в жизни клуба. Но вы просто хотели заполучить Клу в свою команду. Собственно, только поэтому вы и купили «Янкиз». Чтобы дать Клу последний шанс. А Клу был счастлив. Он начал выкарабкиваться из трясины. Бросил наркотики, взялся за ум. Отлично подавал. Сбывались все его мечты. Он оказался целиком у вас в руках. И тогда вы захлопнули ловушку.

Джаред обнял мать за плечи и прижал к себе.

– Я не знаю последовательности ваших действий, – продолжал Майрон. – Но вы отправили Клу дискету, так же как и мне. Бонни мне рассказала. Вы его шантажировали. Анонимно. Вот куда исчезли двести тысяч долларов. Вы заставили его жить в вечном страхе. А Бонни подлила масло в огонь, решив подать на развод. Пришло время нанести решающий удар – тест на наркотики. Вы подделали результат, и Клу его провалил. Помог Сойер. Лучшая кандидатура, если учесть, что он и так все знал. Безупречная работа. Вы не только сокрушили Клу, но и отвели от себя все подозрения. Кто мог вас заподозрить, если проваленный тест бил по вашим интересам? Но вам на это было наплевать. «Янкиз» для вас ничего не значили, просто служили средством, чтобы раздавить Клу Хейда.