Думай, как Коко Шанель Саркелов Алексей

В 1930 году Габриэль часто приезжала из «Ла Паузы» в Монте-Карло, где встречалась со своими друзьями, в том числе с незабвенным Великим князем Дмитрием Павловичем. Здесь, в Монте-Карло, нашу героиню познакомили с голливудским продюсером Сэмом Голдвином, мечтавшим с ней познакомиться.

Об этом деятеле, чьи потомки и ныне успешно занимаются киноиндустрией, еврейская энциклопедия свидетельствует: «Шмуэль Гельбфиц родился в польском штетле, сын неудачного торговца подержанной мебелью. Учился в еврейской школе и в возрасте 12 лет, без гроша в кармане, мальчик пересек Европу и направился в Америку, сменив имя на англоязычное – Сэм Голдфиш. В 1918-м он из продавца перчаток стал подающим надежды продюсером Голливуда. Он вновь переименовал и создал себя и стал Сэмом Голдвином. Голдвин, подобно большинству евреев-иммигрантов, создававших Голливуд, не был привлекательным человеком. Его покойная жена Франциска и его дети, Рут Каппс и Сэм-младший, свидетельствуют, что он был очень трудным мужем и плохим отцом. Он имел мерзкий характер, был одержим игрой, обманывал в карты – и все же спустил однажды $ 150 000 (эквивалент 2 миллионам долларов сегодня) на одной из его еженедельных игр в покер. Как независимый продюсер, в то время как Голливуд управлялся системой студий, Голдвин принес зрителям некоторые из наиболее незабываемых фильмов 1930-х и 1940-х. Он сделал 74 фильма».

На момент их знакомства с Шанель Сэму было 46 лет.

«Сделавшись одним из самых могущественных персонажей в Голливуде, он брался только за очень важные поставки. Но ввиду экономического кризиса, который разразился в Соединенных Штатах вслед за печально знаменитым «черным четвергом» 24 октября 1929 года, кинематограф здесь потерял значительную часть аудитории. Чтобы поправить положение, Голдвин решил одеть звезд в платья от самой великой кутюрье своей эпохи – таким путем он надеялся вновь привлечь публику в кинозалы». Голдвин предложил Шанель контракт в неимоверную сумму – миллион долларов в год за приезд в Голливуд каждую весну и каждую осень. Продюсер мечтал, что «это положит начало новой эре в кинематографе», ибо дамы пойдут в кинозалы по двум причинам: смотреть сами фильмы и видеть последний писк моды.

Неудивительно, что расчетливый Шмуэль обратился к Шанель: не было почти ни одной состоятельной американки, которая не была бы ее клиенткой. Они оба знали: под ее началом работает четыре тысячи работниц и она ежегодно продает 28 000 платьев в Европе, Америке и на Ближнем Востоке, причем это далеко не самые дешевые платья.

«Тот, кто сказал, что за деньги счастье не купишь, просто не знал, куда пойти за покупками».

Бо Дерек, американская актриса.

Весной 1931 года Габриэль в компании с доверенной подругой Мисей села на пароход «Европа», чтобы отправиться в Америку. На борту судна вместе с патронессой были манекенщицы, ассистентки и портные, сорванные с насиженного места на рю Камбон.

1. Новый день – новая жизнь

Каждое утро Шанель начинала жить заново. Она без боязни и труда отбрасывала то, что было в прошлом, и забывала минувшие тягости судьбы. Она всегда утверждала, что будущее не вытекает из прошлого, и что карьеру можно начать в любое время и в любом возрасте.

2. Трудности – это указатель нового пути

Когда в жизни Коко возникали трудности, она не пыталась найти пути их разрешения, она просто обходила их. Например, в самом начале своей карьеры Шанель без образования портнихи не имела права шить женские платья. Тогда Коко решила делать платья из мужского джерси и создала на этом состояние. В 1917 году она случайно опалила волосы. Шанель отрезала свои косы и вышла с новой прической в свет. Так родилась мода на короткие стрижки.

3. Жизнь без случайных людей

Шанель всегда очень чутко замечала, каким людям не нравится. Она быстро рвала с ними всякие отношения. «Нет случайных людей – нет случайных событий», – именно такого правила придерживалась Коко.

4. Уроки любви

Все любовники Шанель были личностями, и у каждого из них она старалась чему-то научиться. Каждый ее мужчина привносил что-то свое в ее начинания и в женскую моду. Благодаря своему возлюбленному, князю Дмитрию, она познакомилась с выдающимся парфюмером Эрнестом Бо. Совместно они создали духи «Шанель № 5», которые до сих пор ценятся во всем мире.

5. Парадокс как образ жизни

Прежде чем Шанель стала законодательницей моды, женщины носили черное только во время траура или по причине бедности. Но она 5 лет выпускала только черные платья с небольшой отделкой и перевернула сложившийся стереотип. Коко Шанель создала белые женские пижамы и сделала мужские жакеты, блузки с галстуками, запонки и шляпы предметами женского гардероба.

6. Шанель поклонялась независимости

Свобода была главной аксиомой ее жизни. Она хотела быть независимой от всего и от всех, и в этом ей помогли деньги. Благодаря колоссальному доходу она избавилась от своей застенчивости и научилась говорить публично. «Нужно, чтобы не ты служил деньгам, а деньги служили тебе», – говорила она.

7. Красота – это часть успеха

Коко Шанель считала красоту женщины залогом успеха. Особенно важна внешность в преклонном возрасте. «Ничто так не старит, как стремление к молодости. После 50 никто уже не молод. Но я знаю 50-летних, которые более привлекательны, чем плохо ухоженные молодые женщины».

«Наконец поезд подошел к перрону в Лос-Анджелесе. Габриэль увидела, что для ее встречи собрался весь штат киномагната во главе с боссом и множество кинозвезд. Среди них была Грета Гарбо, которая в свои двадцать шесть уже находилась на вершине славы; в руках у нее была огромная охапка орхидей, которые она поднесла гостье. «Встретились две королевы», – писали об этом событии газеты. Две женщины мигом прониклись друг к другу симпатией и стали подругами. Вскоре Коко станет одевать Грету Гарбо до того самого дня, когда великая артистка, несмотря на блистательные триумфы, ушла в тень, в инкогнито, на долгие 33 года… Но наилучшим образом Габриэль нашла взаимопонимание с Марлен Дитрих, которая после двух десятков фильмов, где она была совершенно не замечена публикой, достигла всемирной славы в картине «Голубой ангел» – шедевре ее любовника и постановщика Иозефа фон Штернберга. Как и зрители широкого круга, Коко обожала странную красоту Марлен, ее дезабилье, ее хрипловатый голос, высокие ноги и манеру курить сигареты одну за другой… Марлен станет одною из лучших подруг Габриэль и нередко будет заказывать у нее наряды».

Во время своего пребывания на Американском континенте Шанель много общалась с целой толпой голливудских звезд своего времени: Джордж Кьюкор, Клодетт Кольбер, Фредерик Марч. Она встречалась с Кэтрин Хэпберн, которая полагала, что именно ей выпадет возможность сыграть французскую гостью, эту «маленькую необузданную Шанель» в музыкальной комедии.

Да, ее визит проходил плодотворно! Прежде чем вернуться в Париж, Габриэль сумела не только познакомиться со звездами большого экрана, но и наладить связи в нью-йоркском мире моды. «Она начала с того, что принялась обольщать двух американских императриц моды – директрису «Харперс базар» Кармел Сноу и владелицу журнала «Вог» Маргарет Кейс. Оказанный ей прием был тем теплей, что главными редакторами этих двух журналов были эмигранты из России: им ли не помнить, сколько сделала Габриэль для их соотечественников!»

«Моду можно купить, стилем нужно обладать».

Эдна Вулмен Чейз, бывший редактор «Vogue».

Русская колония на Манхэттене в те годы была очень значительной, и отдельные ее члены были хорошо известны в культурной американской среде, к примеру, бывшие дягилевцы Леонид Мясин и Джордж Баланчин, которые блистали на сцене «Метрополитен-опера».

Понятное дело, что американские клиентки Коко, узнав о ее визите в Нью-Йорк, почли за честь пригласить мадемуазель к себе, и та вместе с Мисей посещала самые богатые американские дома. Рассказывают, что как-то раз случилось им обедать у одной жительницы Нью-Йорка, а на тот же вечер они были приглашены в «Метрополитен-опера» на спектакль русского балета и боялись опоздать. На что им хозяйка небрежно сказала: «Не беспокойтесь, второй акт начинается не раньше десяти». Таким оказались местные снобские обычаи. Но Мися, не сдержавшись, пикировала опешившей хозяйке: «Мадам, а у нас в Париже зрители ждут танцовщиков, ибо те предъявляют в свое оправдание талант!»

Она никогда не лезла за словом в карман, не подчинялась правилам и жила «против течения». Настоящая self-made woman, она сделала не только себя, но перекроила по собственным лекалам весь мир – не просто моду, а стиль жизни! Женщины окончательно отказались от корсетов, надев удобные костюмы из джерси, благодаря Шанель. Короткая юбка до колен – Шанель. Брючный костюм для дам – Шанель. «Маленькое черное платье» – Шанель. Небольшие шляпки вместо огромных сооружений с широченными полями, из-под которых саму женщину не видно, – Шанель. Бижутерия – Шанель. Изящный аромат вместо удушающего запаха целой цветочной клумбы – Шанель. Именно Великая Мадемуазель подарила женщине право быть естественной, стильной, желанной, женственной – самой собой…

Мы все знаем о работе Шанель и почти ничего – о ее личной жизни: она никому не позволяла лезть себе в душу, избегая откровенничать даже с друзьями, не говоря уж о прессе, и лишь однажды обмолвилась, что любила многих мужчин, но главная ее страсть, роман всей ее жизни – с модой.

Ей угрожал исправительный дом…

Итак, она отвергла сиротство и бедность – это недостойно Шанель. А после приюта? Каким образом девочка, порвавшая с приютом, «поднялась» в Париж, чтобы стать Коко Шанель? Это тайна тех лет, которые она вычеркивала из своей легенды.

Мулен, главный город департамента Аллье, на реке Аллье, 22 тысячи жителей, в 313 км от Парижа, с которым его связывала железная дорога Париж – Лион – Медитеране. Мебельная фабрика, шляпное производство, уксусный завод. Родина Виллара, Ленжанда,

Теодора де Банвилля. В 1566 году Мишель де Лопиталь заставил издать там знаменитый Муленский указ о реформе судопроизводства.

Вот что сказано в «Ларуссе для всех».

Мулен был также местом постоянного расположения кавалерийского гарнизона. Шикарного! Его так и называли: шикарный. Восхитительный старинный город. С триптихом Мэтра де Мулена в соборе. С аллеями и бульварами на месте засыпанных рвов замка Бурбонов. По ним в тени башни, носящей название Малькуаффе, где теперь содержались арестанты, прогуливались обитатели Мулена. На другом берегу Аллье – казарма конских стрелков, шикарный полк.

В 1903 году один из младших лейтенантов, Этьен Бальсан, заканчивал там службу. 25 лет. Брюнет, великолепный наездник. Он приехал из Алжира. Довольно смуглый, с закрученными, как велосипедный руль, усами. Худой как палка. Богатый. Бальсаны не были дворянами, но их имя значилось в светском справочнике «Боттен» вместе с представителями древних династий и немногих именитых, знатных буржуа, таких как Лебоди, Сэ, Эннеси. Промышленники, получившие образование в Центральной или Политехнической школе. Старший в семье, подписывавшийся тогда просто Бальсан, без имени, стал летчиком: Жак Бальсан. Второй брат, Робер, был промышленником.

И поныне, как и всегда, Бальсаны занимают в светском «Боттен» больше места, чем многие дворянские роды; они чувствуют себя там почти так же непринужденно, как Ларошфуко. Сегодняшний глава семьи, подписывающийся просто Бальсан, без имени, исследует в Центральной Азии еще не известную пустыню. «Редкостная жемчужина», – говорит он.

Его дядя Этьен может служить безусловным ориентиром, если хочешь восстановить юность Коко. В 25 лет весной 1903 года он заканчивал военную службу в Мулене. Факт, который не может вызвать сомнений.

Коко шел тогда двадцатый год.

1909 год – Первая успешная атака на столицу моды – Коко открывает салон одежды.

1913 год – Шанель предлагает модницам модель первого пляжного костюма.

1917 год – Опалив волосы и обрезав косы, коко ввела в моду короткую стрижку.

1918 год – Жакет-кардиган – детище Шанель.

1920 год – в отличие от драгоценностей, мадемуазель предлагает с повседневной одеждой носить бижутерию. А итогом закомства с парфюмером Эрнестом Бо стало создание знаменитого аромата «Шанель № 5», ставшего мировой классикой и визитной карточкой Дома моды Шанель.

1921 год – Коко вводит в моду брюки в качестве повседневной одежды.

1923 год – В моду входит загар, после того, как обгоревшая в круизе, Коко появилась в Каннах.

1926 год – журнал «Vogue» приравнял по популярности и универсальности «маленькое чёрное платье» к автомобилю «Форд».

1954 год – вернувшись в мир моды после войны, Коко создала новую коллекцию, костюм «от Шанель» стал символом статуса нового поколоения. Она избавила женщин от воланов, бантов, рюшей и прочей мишуры в одежде. А её сумочки, обувь, ювелирные изделия имели ошеломляющий успех.

Время от времени, два-три раза в столетие, внезапно появляются женские лица, хорошенькие мордочки, низвергающие еще недавно признанных красавиц и вводящие новый канон красоты. В двадцать лет Коко еще не знала, что ей предстоит дать женщинам новое лицо, создать новый тип женщины.

– Я считала, что очень не похожа на других, – говорила она.

Какой же представлялась она себе?

– Говорят, у меня черные глаза.

Она пожимала плечами:

– Какие угодно, только не черные.

Что касается меня, то мне они казались черными с золотыми искорками. Она добавляла – фиалковые, зеленые, не помню, что еще. О своей шее она говорила:

– У меня феноменально длинная шея, особенно на фотографиях. Ни у кого нет такой длинной шеи! Зa едой я всегда высоко держу голову. Мне нужно быть очень осторожной с позвонками. Мой швейцарский врач уверяет, что все зависит от этих двух позвонков (шейных). Я их массирую, делаю гимнастику. Вы сейчас уже ничего не измените, говорит врач. Они очень хрупкие.

Ее силуэт?

– Я вешу столько же, сколько в двадцать лет.

Она сказала Трумену Капоте:

– Отрубите мне голову, и мне будет тринадцать лет.

Сколько же ей было в двадцать?

Так как Этьен Бальсан, привезший ее позднее в Париж, проходил военную службу в Мулене, предполагают, что она жила там со своей тетей Адриенн (старше ее двумя годами, как уже говорилось), которая была в связи с одним кавалерийским офицером.

Говорят, что они были портнихами. Один журналист спросил Коко:

– В Мулене с вашей тетей Адриенн и младшей сестрой Антуанетт…

Она не слышала. Как если бы ее спросили, когда она родилась.

Тогда у неё спросили, когда и как, как говорят южане, она «поднялась» в Париж.

Она смеялась:

– Я не собираюсь рассказывать вам мою жизнь! Журналист настаивал: дa, непременно расскажите.

Нужно, чтобы узнали вашу историю, она необычайно увлекательна. Магнитофонные записи будут храниться у вас. Вы их перепишете начисто, когда и с кем захотите.

Она говорила: «Позднее увидим, мы это сделаем вместе». Почему-то я предчувствовал, что с ней, с ее «объяснениями», никогда не удастся узнать ее. Потому что она сама отказывалась познать себя. Ведь это от себя самой скрывала она правду. Любой другой на ее месте признал бы эту горестную правду, которая только возвышала ее.

Люди увлекаются не модой, а теми немногими, кто её создает.

Женщины, как правило, гораздо тщательнее выбирают для себя ночную рубашку, чем мужа.

Остерегайтесь оригинальности; в женской моде оригинальность может привести к маскараду.

Зачастую амбициозные цели и замыслы рождаются, когда в «карманах пусто», а в «голове густо», ресурсы отсутствуют, но есть надежда, что кардинальные, качественные преобразования выявят новые источники их появления. Не всякая цель получает право называться амбициозной. Добавьте к обычной цели кажущуюся недостижимость, мечту, оторванность от нынешнего текущего состояния, определенную абсурдность, парадоксальность, рискованность, и «портрет» амбициозной цели в общих чертах готов. Амбициозная цель обязана выйти из общего строя заурядных целей и направить своих создателей туда, где они еще не ходили и не бывали. Изначально она даже не предполагает, на какие средства будет жить, идеи, кто ее будет содержать, приходят позже. Коко Шанель заметила: «Если вы хотите иметь то, что никогда не имели, вам придётся делать то, что никогда не делали».

Невиданная прежде смелость, с которой Габриель заправляла делом, быстро принесла свои плоды. Прибылей, полученных фирмой «Chanel Modes», оказалось достаточно.

Кстати сказать, волна любопытства, возбужденная изящной модисткой с бульвара Малешерб, не спадала: о ней заговорили на трибунах и в ложах ипподромов. Однажды к ней пожаловала некая гранд-дама и, переступив порог, заявила без обиняков:

– Я приехала, чтобы вас повидать.

Но чем больше ее хотели видеть, тем больше Коко скрывалась от людей. Прожив столько лет вдали от мира – и тем более от светского общества, – она сохранила свой довольно нелюдимый характер. Она не могла выносить взглядов незнакомых ей людей. Она словно впадала в ступор. И стала прятаться… Если ей сообщали, что клиентка упорно настаивает на встрече с нею, она чувствовала панику, будучи не в силах взять себя в руки, закрывалась в стенной шкаф, точно герой водевиля, и кричала своей первой модистке:

– Поди встреть ее, Анжела!

Удивительное дело, эта дочь ярмарочного торговца – вот парадокс! – не умела продавать. Может, она хотела подчеркнуть разницу между собой и родителем? Но она по-прежнему отказывалась от контактов с клиентами:

– Не могу. Если сочтут, что шляпа слишком дорогая, я вынуждена буду уступить себе в убыток.

Связь Коко с англичанином Кэпелом не поставила предел дружеским отношениям, которые и она, и он поддерживали с Бальсаном. Впрочем, через некоторое время после того, как Коко со своим новым приятелем обосновались на авеню Габриэль, Этьен отбыл в Аргентину. Явилось ли тому причиной взыгравшая в нем ревность или отчаяние при виде подлинной страсти, объединявшей двух молодых людей? Едва ли это можно утверждать с уверенностью, хотя Коко настаивала, что все было именно так. Ей явно хотелось приукрасить реальность, примешав к ней романтический оттенок. Однако весьма возможно также, что поездка Этьена была связана с текстильными предприятиями, находившимися в собственности семейства Бальсан, или с коневодством. Но факт, что, вернувшись из Южной Америки, Этьен задал Коко вопрос, по-прежнему ли она любезничает со своим англичанином, а затем добавил с издевкой:

– Я вижу, ты вся в работе. Что, Кейпел не в силах тебя содержать?

Можно только представить себе, в какую ярость привело Коко подобное заявление. Ее девиз – ничем никому не быть обязанной – был целью всей жизни, которой она, наконец, достигла. Этот «любитель кокоток», как она сама его называла, был не способен понять даже то, что у неё есть чувство собственного достоинства.

У Коко были другие амбиции. Она говорила: «Если я хоть слегка анализирую себя, то немедленно прихожу к выводу, что потребность независимости развилась во мне, когда я была совсем маленькой. Я слышала, как служаночки теток постоянно говорили о деньгах: когда у них будут деньги, они уедут».

Теперь, когда знаешь правду о ее юности, легко понять это признание.

В муленском монастыре Коко чувствовала себя униженной. Зa нее не платили, поэтому она находилась в худшем положении, чем другие. Отдельный стол, другая еда. Ей это было поперек горла. Чтобы вырваться из тисков бедности, она придумала отца, создающего состояние в Америке. Образ отца, способного отомстить зa нее, потому что богат, совершенно естественно в ее подсознании уступил место богатому мужчине. Реакция кажется элементарной.

Коко Шанель выпала честь создать образ современной женщины. Она стала реформатором европейской, а затем и мировой моды. Но гораздо важней образ самой Коко – возможно, наиболее выдающееся ее изобретение. Образ хрупкой, но при этом сильной, маленькой, и в то же время беспредельно стойкой, красивой и одновременно деловой женщины. Образ той современной леди, который стал эталоном женственности в середине прошлого столетия.

Изучая жизнь Коко Шанель, мы увидим хитрую, предприимчивую, расчетливую, а местами просто-напросто женщину легкого поведения, которая укладывала к себе в постель каждого богатого мужчину, не пропуская никого. Но все равно маэстро моды Александр Васильев благоговеет перед этой женщиной, так как все ее нелестные качества с лихвой компенсируют деяния в мире моды. Тридцать лет он разгадывал загадку Коко Шанель. Это была невероятно сложная работа, так как мадемуазель Шанель никогда не давала правдивых интервью и очень часто врала, этому она научилась с детства. И все же ему удалось разгадать даже не один, а несколько секретов Шанель. Вот самые любопытные из них.

«Ей бы хотелось родиться в замке в роскошном интерьере с кружевными подушками, получить блистательное образование и диплом закройщицы. У нее всего этого не было, но она сделала головокружительную карьеру в мире моды, сняла с женщин корсет, надела на них маленькое черное платье с ниткой белого жемчуга, остригла коротко волосы, придумала трикотажный костюм из джерси и легендарные духи «Chanel № 5», – начал свой модный приговор А. Васильев, и зал замер. Сотни приодетых надушенных дам и несколько чуть смущающихся мужчин…

Загадка первая. Детская

Коко Шанель родилась в деревне, в местечке, далеком от культуры, от моды и цивилизации. В деревне все домики были похожи: двухэтажные, отделанные кантиком. И ведь именно этот кантик мы потом увидим на знаменитом твидовом жакете Шанель! А окна этих домиков, отделанные светлым камнем, напоминают нам накладные карманы на этом жакете.

Когда девочке исполнилось 12 лет, ее мама скончалась, а папа отказался от всех шестерых детей и раздал их в два приюта. В женском монастыре Обазин, где Шанель воспитывалась, преобладал романский стиль с высокими стенами, полукруглыми окнами и решетками. Окна монастыря были украшены витражами, основным узором на которых было переплетение двух полуколец. После они станут логотипом знаменитого дома, о котором она тогда даже не помышляла.

Каждой девочке в этом монастыре выдавалась униформа, эта униформа была маленьким черным платьем.

Загадка вторая. Сексуальная

Магазинчик «A Sante Marie» в городе Мулен, где Шанель работала младшей приказчицей, по сей день является достопримечательностью. Там торговали лентами, кружевами, пуговицами, шнурками. Все это Коко нужно было отмерять, заворачивать и разносить клиенткам домой. Некоторые просили ее подшить подол юбки, другие – пришить пуговицы. И все же пока она была далека от моды. Она была занята устройством личной жизни.

В городе в это время был расквартирован кавалерийский полк, молодые солдаты и офицеры. Однажды Габриэль пошла на танцы и встретила своего первого поклонника. Затем второго, третьего и четвертого. Она чуточку потеряла бдительность и пошла по рукам. На пятом она остановилась. Пять – счастливое число для Шанель.

Этьен Бальсан имел конный завод и два имения. Он взял Коко в содержанки. Чуть было не сбылась ее мечта – большой дом, красивая мебель, рояль, большая гостиная, сад возле дома… Только он ее поселил не в доме, а в сторожке в саду. В переписи населения города Мулен начала девятисотых годов черным по белому написано: Габриэль Шанель, жительница садового павильона. Причиной такого странного, на наш взгляд, поведения, была другая любовница Этьена Эмельена д’Алянсон. Она была старше Шанель на 15 лет, и в горизонтальном положении она заработала много больше, чем в вертикальном. Это первая конкурентка Шанель, но в то же время ее первая любовница-женщина. Ведь Шанель всю жизнь была бисексуалкой.

Следующей ее большой любовью стала пианистка Миси Серт. Они с Шанель полюбили друг друга на всю жизнь. Они разделяли все свои взлеты и падения, Шанель многому училась у Миси. В одном из последних интервью Шанель сказала: «Если бы не Миси Серт, я бы умерла полной дурой». «В этих словах есть правда», – добавил историк моды Александр Васильев.

Заимствуйте одежду из гардероба мужа – это очень сближает! Второй неофициальный муж Коко – англичанин Артур Бой Кепел – часто вывозил Шанель на скачки, и она при этом постоянно надевала его рубашки, брюки галифе, а позднее пальто и галстуки. Ей вообще очень нравилось, когда муж называл ее маленьким мальчиком, а не маленькой девочкой.

Загадка третья. Русская

Россия и русские люди постоянно то и дело входили в жизнь Коко, и очень сильно влияли на нее. Первое такое влияние оказали две русские революции. Когда началась Первая мировая война, Шанель не захотела участвовать в ней. В то время, как многие женщины уходят на фронт санитарками, она открывает свой уже третий магазин в Биарриц. Туда как раз бросились сотни русских беженцев. А поскольку они бежали из заснеженной России в шубах, то вскоре на юге Франции им потребовалась летняя одежда. Тут-то магазин Шанель и стал пользоваться успехом.

Все русские аристократки скупали простые белые трикотажные платья в пол с черным поясом, шляпкой и туфельками с черными носками.

Загадка четвертая. Ароматная

Во время Первой мировой Коко знакомится с Дмитрием Павловичем Романовым. Он, в свою очередь, познакомил Шанель с парфюмером из Грасса Эрнстом Бо. Тот работал на парфюмерной фирме Ралле и поставлял духи для русского царского двора. Через месяц после знакомства Эрнст родил Коко ребеночка – духи «Шанель № 5». Он представил ей пять пробирок, и она выбрала пятую. Впервые в парфюмерии были смешаны натуральные масла и альдегиды, чтобы получить более сложный и стойкий аромат. А поскольку Бо москвич по происхождению, то в букет он вплел российские запахи: утреннюю зелень на озере Константиновское и свежесть Ялтинской мимозы.

Осталось придумать флакон. На Новый год Дмитрий подарил Шанель штоф русской водки. Шанель покрутила ее в руках, мысленно немного сократила и сузила, и так родился знаменитый флакон.

Наконец, оставалось распространить эти духи. Шанель придумала свой способ. В субботу она приходила в большой торговый центр, раскрывала свой клатч около парфюмерного отдела, и флакон духов падал прямо на мраморную лестницу и разбивался. Свежий запах наполнял весь торговый зал. Женщины принюхивались и говорили: Чем пахнет? Qu'est-ce que c'est? Коко отвечала: это «Шанель № 5»! И они стали безумно популярными. Эрнст Бо создавал партии маленькими, мешал их вручную, и он просто не успевал за заказами Шанель. На помощь пришли братья Вертгеймеры, которые купили права на духи, оставив за собой долю 90 %, а за Коко – 10 %. Так Шанель стала миллионершей, а братья Вертгеймеры – миллиардерами.

Шанель выступила новатором, предложив женщинам первый синтезированный парфюм, не повторяющий запах какого-нибудь одного цветка.

В 1924 году Шанель представила коллекцию макияжа, которая состояла из пудры и губной помады. Этот год также ознаменовался учреждением компании Socit des Parfums Chanel, которая создавала уникальные ароматы и средства косметики.

«Я сама – мода»

Путешествие в том же году по Шотландии в компании с герцогом Вестминстерским вдохновило Шанель на создание твидовых костюмов.

В 1926 году Габриэль Шанель создала знаменитое маленькое черное платье. Американский журнал

Vogue причислял его к вневременной классике и сравнивал по универсальности с автомобилями Ford.

В 1931 году она поехала в Голливуд по личному приглашению Сэмуэла Голдуина (Samuel Goldwyn), чтобы работать над стилем крупнейших звезд кино.

В 1930-х годах Коко создала первую коллекцию драгоценных ювелирных украшений, которую демонстрировала в своем особняке.

Период Второй мировой войны стал периодом затишья для Шанель, она переехала жить в Швейцарию.

В 1954 году в возрасте 71 года Шанель повторно открыла Дом моды, а в феврале следующего года в свет вышла легендарная стеганая сумочка 2.55.

В 1957 году Габриэль Шанель создала знаменитые двухцветные туфли-лодочки с открытой пяткой.

К 1960 году слава Шанель приобрела новые масштабы. Самые яркие знаменитости того времени – Элизабет Тейлор, Джейн Фонда, Жаклин Кеннеди, Грэйс Келли и Жанна Моро, Одри Хепберн – появлялись на публике в последних новинках от Шанель.

В 1969 году знаменитая актриса Кэтрин Хепберн исполнила роль Коко в известном бродвейском мюзикле «Коко».

10 января 1971 года Великая мадемуазель умерла в номере отеля «Риц», расположенного напротив здания Дома Шанель.

В 1909–1919 годах Коко пережила свою настоящую любовь рядом с Артуром Кэйпелом (Arthur Capel), наследником английской династии промышленников и заядлым игроком в поло. Однако по велению родителей он женился на состоятельной даме. Брак Артура Кейпела не был удачен, и он вновь и вновь возвращался к Шанель. Погиб в автомобильной аварии в 1919 году.

В 1957 году Коко Шанель получила Оскар мира моды в Далласе, которым отмечен ее талант «наиболее влиятельного творца XX века».

Загадка пятая. Самая нелестная

В 20-е годы на пути Шанель появляется родная сестра Д. П. Романова Мария Павловна Романова. Именно она подсказала Шанель, что в Париже есть множество русских беженок, которым просто нечего есть. Поэтому за работу вышивальщиц и портних они будут брать копейки. Шанель ликовала! Был организован Дом вышивки, который объединил 62 русских портнихи. Они создавали новые коллекции для Шанель. Ведь главная тайна Коко Шанель в том, что она совершенно не умела рисовать! А кроме того, она не умела кроить и шить! Но зато у нее был цепкий ум и чувство стиля.

Так, модели придумывала Мария Павловна, а отшивали русские беженки. В это время появляется одежда, не свойственная Шанель: более шикарные платья, пальто и шубы, отделанные мехом, вышитые в русском стиле.

«Вы не можете подделать шик, но можете быть шикарной в фальшивых мехах».

Карл Лагерфельд, креативный директор дома «Chanel».

Загадка шестая. Военная

Во время Второй мировой войны Шанель закрывает все свои магазины и производства. В июне 1940 года её племянник Андре был взят в плен немцами. Высвободить его оттуда помог барон Ганс Гюнтер фон Динклаге. Коко была настолько благодарна ему, что сделала его своим любовником. Это сыграло роковую роль в жизни Шанель. При жизни, и даже уже после смерти Коко, ее обвиняли в пособничестве фашистам. Когда Шанель предложила Брижит Бардо стать ее моделью, та отказала, назвав Шанель предательницей.

Шанель, в свою очередь, не простила этого родной Франции. «Когда женщина в моем возрасте встречает мужчину гораздо моложе себя, у нее нет времени заглянуть к нему в паспорт и уточнить должность», – говорила она. Ей на тот момент было 56 лет.

Именно поэтому Шанель завещала, чтобы ее похоронили в Швейцарии, а не во Франции. Она покоится там по сей день, а за ее могилой ухаживают… внимание! Две русские женщины!

История и биография Коко Шанель по сей день волнует публику. Потому что она оставила нам в наследство свой бренд, который необыкновенно популярен. Каждая женщина в любые времена мечтает иметь что-то от Шанель: сумочку, духи, брошку, платок… Эти вещи уникальны тем, что до сих пор узнаваемы – вот главное качество марки высокой моды Chanel.

«Стиль – это способ сказать, кто вы есть, без слов».

Рэйчел Зоуи, американский стилист.

Конечно, много фильмов и передач снимают про Шанель, казалось бы, что нового можно услышать? Можно! Это биография дизайнера Коко Шанель в интерпретации культового Александра Васильева.

Мастер-класс Васильева – это феерический мастер-класс! Это, можно сказать, моноспектакль о Коко Шанель, которую Васильев недолюбливает, но уважает – это точно, и чье творческое наследие его очень интересует. Он называет ее уникальной женщиной-предпринимателем, которая использовала в своем бизнесе всё, что только помнила из прошлого, и что видела в настоящий момент. Васильев разоблачает миф за мифом из жизни Великой Мадемуазель.

После четырехчасового спектакля тайн в легендарной биографии Коко Шанель не осталось. Маэстро ответил на все вопросы. Васильев интересен тем, что уже тридцать лет штудирует архивы, посещает места, где жила Шанель, ищет людей, знакомых с ней, скупает ее платья на аукционах. Что он пытается найти в этой запутанной и долгой биографии, которую изучил уже, наверное, лучше самой Коко? Будет ли когда-нибудь вторая Коко Шанель – неясно. Но первая совершила столько революций и оставила столько подсказок, что разобраться в них можно только с полным погружением.

– Я была просто очарована русскими. Их вечное «все моё – это твоё» просто опьяняет, – признавалась Коко Шанель. Сегодня мы вспоминаем тех русских, которые повлияли на талант великого модельера.

Сергей Дягилев ввел Коко в мир «русского Парижа», и с тех пор на улице Камбон, где разместился дом моделей Шанель, зазвучала русская речь.

С Дягилевым она познакомилась во время Первой мировой войны – тот обосновался в Италии и находился в весьма плачевном положении. Скандалом закончилась премьера «Весны священной» Игоря Стравинского: зрители не приняли ни новаторской музыки, ни хореографического эксперимента Дягилева. Он решил сделать вторую постановку балета, но денег на нее не было. Удача улыбнулась ему в образе Коко, которая вручила хореографу чек на солидную сумму и бесплатно сделала костюмы для нескольких его балетов. До конца своей жизни Шанель повторяла, что Дягилев был ее главным и единственным учителем, хотя признавала его тяжелый, а порой и невыносимый характер.

«Все в наших руках, поэтому их нельзя опускать»

Сергей Дягилев. Узаконенные отношения между балетом и модой

Весной 1920 года Габриэль Шанель покидает виллу «Миланез» и покупает просторную виллу «Бель Респиро» в Гарше, на углу улиц Эдуард-Детай и Альфонс-де-Невилль. Ей 37 лет, а рядом – лишь товарки да великосветские друзья, и никто не метит в возлюбленные. В то время из состояния меланхолии подругу вытаскивала Миси, по приглашению которой она стала бывать на многочисленных приемах. И вот все чаще и чаще подруги хозяйки дома стали упоминать о скором возвращении в Париж Игоря Стравинского, пребывавшего с 1914 года в Швейцарии. Творец «Весны священной», «Петрушки» и «Жар-птицы», созданных для С.П. Дягилева, собирался вместе с ним засесть за работу над новым балетом – «Пульчинелла», декорации и костюмы к которому будут выполнены по эскизам Пикассо.

Блгодаря Мисе Коко Шанель окунется в мир искусства, и многие художники, композиторы, писатели станут ее друзьями. «С уходом из жизни Артура Кейпела и вхождением в круг Миси для Габриэль началась новая эпоха, в которую значительно обостряется ее восприимчивость и расширяется сфера ее интересов».

Мися потянула подругу в Венецию, где они встретились с Дягилевым. Он в ту пору страстно хотел по возвращении в Париж поставить новую версию «Весны священной» (как мы помним, бурно и гневно встреченной еще в 1913 году). Но проект потребовал бы весьма больших расходов. Дягилев и Мися почти каждый день обсуждали различные пути поиска необходимых средств.

«Если не можешь быть лучше своего конкурента, то хотя бы лучше одевайся».

Анна Винтур, главный редактор американского издания журнала «Vogue».

Вернувшись в Париж, Габриэль, с ее щуплой фигурой и малопривлекательной внешностью, не вызвавшей у Дягилева никаких эмоций, решает приехать в отель, где тот остановился. Сергей Павлович в раздумьях; но приняв женщину, он неожиданно для себя получает чек на 300 тысяч франков. Брюнетка, на которую он прежде не взглянул бы, становится его благодетельницей, а после и близкой подругой.

Начав свою карьеру меценатки с Сергея Дягилева, Коко не остановилась на этом. Узнав, что другой талант – Игорь Стравинский оказался в тяжелых финансовых обстоятельствах, она приглашает его вместе с семьей погостить на вилле «Бель Респиро». В течение двух лет, сообщают историки музыки и моды, вилла наполнялась могучими аккордами музыки Стравинского. Пребывание в доме под Парижем дало композитору Игорю Стравинскому возможность закончить партитуру «Пульчинеллы», а самой Шанель – закрутить с ним короткий бурный роман. Даже одиннадцать лет спустя он продолжал фигурировать в списке «стипендиатов Великой Мадемуазель» (по словам издателя Бернара Грассе).

Что касаемо Дягилева, по признанию самой Коко, то был самый очаровательный друг. «Она любила его в его стремлении спешить жить, в его страстях, в его рубище, столь далеком от легенд, в его тяге к роскошествам; ей запомнилось, как он целыми днями забывал об обеде, репетируя ночами, засыпая в театре в кресле, разоряясь, чтобы поставить хороший спектакль, знакомя самых прекрасных художников с самыми выдающимися музыкантами…» И тогда она сама – примадонна высокой Моды – решает включиться в эту гонку. В какой-то мере и благодаря этому союзу «Русские сезоны» во Франции «узаконили отношения между балетом и модой».

Настоящий театральный успех Шанель получила, когда создала костюмы для нового балета дягилевской антрепризы – «Голубой экспресс». Компания, как это всегда бывало у Дягилева, самая высокосортная: либретто написал Жан Кокто, танцы ставила Бронислава Нижинская (сестра хореографа Вацлава), эскиз антрактного занавеса сделал Пикассо. Название балета исходило от супермодного «Голубого экспресса», который с недавних пор доставлял светскую парижскую публику на курортную Ривьеру. Да и герои постановки какие-то слишком уж вписанные в веяния времени: пловчиха, чемпионка по теннису, гольфист, британский аристократ. Все они вступают в романтические отношения, одновременно демонстрируя свою спортивную форму. К слову: спортивная тема была на пике моды, ведь Париж тем летом принимал Олимпийские игры.

«Ничего принципиально нового для себя Шанель в «Голубом экспрессе» не сделала: костюмы стали просто сценической версией ее последней коллекции – вариацией спортивного стиля, который она разрабатывала уже несколько лет. Полосатые свитера и гольфы, теннисные туники, джерси и плотная шерсть. Аксессуары были не менее важны, чем костюмы – искусственный жемчуг, купальные шапочки и тапочки, наручные часы, очки и даже кодаковские фотокамеры. Танцовщики на сцене щеголяли несценическим загаром – загар был в моде – и во многом благодаря усилиям самой Шанель», – читаем в одном из номеров современного

Vоguе (русская версия), в статье «Мода вне сезонов» об открытии выставки в Лондоне, посвященной Сергею Дягилеву и его «Русским сезонам». «Сходить на нее надо всем, кто хочет понять, откуда вышла современная мода», – честно приглашают журналисты.

О постановке дягилевской антрепризы «Голубой экспресс», руку к которой приложила и Коко Шанель, тот же Vоguе – но десятилетиями ранее! – напишет: «Русские балеты уже не такие русские: холодные, спокойные, сдержанные, цвета скорее напоминают о французском стиле». Откуда взялось такое скромное выражение эмоций? Не оттого ли, что все костюмы для спектакля разработала Шанель?

И ведь верно! Вон как просто объясняют журналисты как же «узаконились отношения между балетом и модой»: «Если для Шанель в этих костюмах не было открытий, то для балетного театра использование бытовых костюмов стало прорывом»; «Впервые светский костюм почти в неизменном виде перекочевал на сцену. Танцовщики дягилевской труппы вспоминали, что танцевать в шанелевских костюмах было неудобно: неудобно «держать» партнершу, одетую в трикотаж; бижутерия огромных размеров мешала движению и проч.»; ««Голубой экспресс» доказал, что мода может напрямую диктовать балетную эстетику».

Благодаря своей связи с Игорем Стравинским, Сергеем Дягилевым и дружбе с его труппой, Коко Шанель на всю жизнь сохранила любовь не только к русскому балету, но к России и к русским. Известно, что ныне многие костюмы к тем русским балетам хранятся в Канберре, в Национальной галерее Австралии, в Лондоне, Стокгольме, Техасе и, конечно, в Театральном музее Петербурга…

В 1961 году один из последних «дягилевских юношей» Серж Лифарь познакомил ее с Майей Плисецкой. Русская балерина в своих мемуарах вспоминает, как Шанель, которой было тогда за восемьдесят, устроила в ателье показ осенне-зимней коллекции только для двух зрителей: самой Плисецкой и танцора Лифаря, а потом предложила Майе выбрать любую вещь, которая ей по нраву. Плисецкая колебалась, и тогда Шанель выбрала сама – сарафан и мундир из плотного белого стеганого шелка с темно-синими аксельбантами и золотыми пуговицами. Шанель попросила Плисецкую пройтись по подиуму: «Посмотрим, как умеет носить изделия Дома Сhапеl балерина из России». После нескольких проходов престарелая кутюрье заключила: «Теперь я верю Сержу, что вы – великая балерина».

Великий князь Дмитрий Павлович

Осень 1920 года, курортный Биарриц. Это лучший сезон для отдыхающих: пронзительное небо, чистый воздух, дыхание океана, пропитанное йодом. Едва начав «роман» с семьей Стравинских в «Бель Респиро», Коко отправляется отдохнуть и посмотреть, как идут дела в ее филиале. В это время здесь продаж больше, чем в Париже.

В один из бесподобных вечеров, проводимых на отдыхе, за легким ужином в кафе собрались три приятельницы, три светские львицы: Коко Шанель, актриса Габриэль Дорзиа и певица из «Опера-комик» Марта Давелли, которая совсем недавно триумфально выступила в «Мадам Баттерфляй» и «Кармен». Последняя была не только популярной певичкой, но и любовницей Великого князя Дмитрия Павловича, кузена свергнутого русского царя. В момент, когда ее возлюбленный отлучился, она шепнула Коко: «Если хочешь, я тебе его уступлю! Он мне дорого обходится».

«В присутствии великого князя в Биаррице не было ничего удивительного. Баскское побережье, как и Лазурное, было населено русскими аристократами, которые вынуждены были бежать из России в годы, последовавшие за октябрьским переворотом семнадцатого. Вполне естественно, они съехались туда, где все напоминало о минувшем счастье. Но большинство из них, потеряв в революционном пожаре все свое состояние, в то же время сохранили в неприкосновенности вкус к роскоши…»

Габриэль Бонёр Дмитрий Павлович Романов показался писаным красавцем. Ей импонировали его высокий рост, крепкие, длинные ноги, зеленые глаза, в которых затаилась меланхолическая грусть. Ну и, конечно же, его неотразимый славянский шарм и полная странных приключений судьба. Он участвовал в убийстве «зловещего старца» Распутина, пользовавшегося покровительством царицы Александры и державшего в руках судьбу ее страдавшего гемофилией сына. От гнева императрицы Дмитрий бежал в Персию, взяв с собой своего верного слугу Петра – двухметрового гиганта, который опекал его с детства. Этот побег из России спас Дмитрия от расправы большевиков; он был далеко, когда в Екатеринбурге зловещей июльской ночью 1918 года кровь царской семьи обагрила стены подвала дома купца Ипатьева.

Великий князь Дмитрий – внук Александра II, племянник Александра III, кузен Николая II, он потерял мать еще в младенчестве. Его отец, Великий князь Павел, командовавший императорской гвардией, виделся с сыном нечасто; а когда мальчику исполнилось одиннадцать лет, и сам оказался в изгнании. Ребенка передоверили московскому градоначальнику Великому князю Сергею с супругой.

Но великий князь Сергей пал жертвой покушения, подготовленного большевиками-террористами. «Габриэль влекло к Дмитрию еще и то, что, несмотря на несопоставимость условий, в которых они дотоле жили, в началах их жизненных путей наблюдалась некая схожесть»; «Сиротские детство и отрочество, в которые так недоставало радостей, оттенили его прекрасные зеленые глаза налетом меланхолии. Кто лучше Габриэль мог понять его отчаяние?!»

Позже Коко, часто бывающая в театре, с эксцентричной значимостью произнесет:

– Принцы крови всегда вызывали у меня безмерную жалость. Их ремесло, когда они его исполняют, – самое грустное из всех возможных, но еще хуже, когда они не могут исполнять его.

Русский изгнанник, без сомнений, терпел материальную нужду, о чем свидетельствовали его потертый пиджак и покрытые трещинами башмаки. Хваткая Габриэль Шанель тут же пригласила Дмитрия в сентябре поселиться у нее в Гарше вместе со своим слугой Петром. Вилла «Бель Респиро» достаточно вместительна, чтобы приютить всех. К тому же, добавила она, там он встретится со своим соотечественником Стравинским и его семьей.

А гость Игорь Стравинский вдруг почувствовал в себе неудержимую страсть к богатой женщине. А. Гидель свидетельствует:

– Вы ведь женаты, Игорь, – возразила она, когда композитор признался ей в любви. – Представляете, что станет с вашей женой Екатериной, если она узнает…

Он ответил ей вполне по-русски: – Она знает, что я вас люблю. Кому еще, кроме нее, я могу поверить такую великую тайну?!

Но эта обезоруживающая реплика ничуть не изменила отношения к нему Коко.

Еще в этом завораживающем многоугольнике отношений встряла склочная подруга Мися Годебска, которая «терпеть не могла, когда что-то происходило между ее друзьями без ее ведома».

Мися, «обладавшая редкостным талантом затевать ссоры», принялась накалять обстановку, драматизируя ситуацию; она уверяла хозяйку «Бель Респиро», будто Стравинский собрался разводиться со своей Екатериной, чтобы взять в жены Коко. Скандалы, в которые включились все домочадцы Коко, а также близкие Миси, вплоть до ее супруга, тяготили Шанель. Она мучилась, Стравинский бесился.

Позже, когда «Русский балет» отправился в Испанию, Игорь пригласил Коко в Барселону, где он дирижировал оркестром. Вместо этого дама решает приступить к соблазнению великого князя Дмитрия. Она пригласила его запросто, без сантиментов:

– Еду в Монте-Карло, хочу обкатать новую машину. Ты поедешь со мной?

Великий князь явно колеблется, ему неловко признаться, что… наконец он выдавливает:

– Мои финансовые возможности ограничены. – Так мы разделим расходы. И нам не обязательно останавливаться в самом роскошном отеле. А бензин оплатит владелец гаража. У него есть средства, поверь мне.

Дмитрий Павлович сдается перед напором настойчивой женщины.

Но польская еврейка Мися не дремлет, она всегда начеку! Ведь «ее извращенная натура жаждет катастроф». Мися, жаждущая скандалов, тут же посылает Игорю Стравинскому, лихорадочно ожидающему в Барселоне свою пассию, телеграмму язвительного содержания: «Коко – попросту швея, которая предпочитает артистам великих князей». Вслед за этим взволнованный Сергей Дягилев предупредил свою подругу по телеграфу: «Не приезжайте, он вас убьет!»

…Когда Габриэль вернулась из Монако, Дмитрий уже был ее любовником. «Те несколько дней, что они прожили там, они развлекались как сумасшедшие – Романовы умели устраивать праздники! Носясь между казино, «Отель де Пари» и модными бутиками, они знали, чем себя потешить. Она дарила ему элегантные одежды, а он, со своей стороны, презентовал ей роскошные драгоценности, которые сумел вывезти из России: жемчужные колье, массивные золотые цепочки, кресты, инкрустированные рубинами, бриллиантами, изумрудами и сапфирами…»

Ну что ж, права была зловредная подружка: модистка предпочитает артистам мужчин царских кровей! А кто бы отказался на ее месте? Сердце бывшей нищенки, взлетевшей на самый верх общества, оказавшейся в постели красавца из разоренного царского рода, трепетало при виде того, как графини, княгини и баронессы, все еще блюдя этикет, почтительно склонялись перед великим князем Дмитрием и, титулуя «Ваше высочество», целовали ему руку. Возможно, наша героиня чувствовала себя среди знати в призрачных стенах Зимнего дворца…

Коко и великий князь пробудут вместе около года, до осени 1921 года. А затем Дмитрий Павлович женится на богатой американке Одри Эмери и уедет жить в США. Но его дружба с Коко будет продолжаться аж до самой его смерти в 1942 году. Позже Коко Шанель примет участие в конфирмации сына Дмитрия – Павла Романова-Ильинского, обосновавшегося в Огайо.

Отношения Коко с русским великим князем были безмятежными, блаженными. Решив пару месяцев отдохнуть от дел, она сначала поселилась со своим возлюбленным в «Отель де Пале» в Биаррице, затем сняли в Мулло белую виллу «Ама Тикиа», прямо у самой террасы которой плескались волны. Каждое утро за влюбленной парой приплывала моторная лодка, чтобы отвезти их на пустынный пляж, окаймленный соснами. Здесь, вдали от всех, они купались, загорали, занимались любовью, устраивали пикники, гуляли по лесу. К трем часам на лодке приезжал тот же рыбак и забирал их.

Иногда они ездили на экскурсии по окрестностям или принимали у себя самых близких друзей, среди которых был Жан Кокто, живший в нескольких километрах от виллы «Ама Тикиа».

Отношения с Дмитрием окажутся благотворными для Габриэль. Великий князь помог ей преодолеть ее горе после потери Артура Кейпела – единственного мужчины, которого искренне любила. Коко вновь обрела вкус к жизни и веру в себя.

Коко на момент ее связи с представителем Русского царского дома было тридцать семь лет, ее возлюбленному – двадцать девять. Он не только придал ее взгляду и надеждам толику молодости, но и внес в ее искусство моды истинно русские мотивы.

Коко приняла на работу многих русских эмигрантов, в первую очередь друзей и родственников великого князя. Это коснулось первоначально женщин из высшего общества, потерявших все свое благосостояние и остро нуждавшихся в работе, чтобы добыть средства к существованию. Габриэль наняла их в качестве швей, золотошвеек, манекенщиц и продавщиц. Она, как свидетельствуют биографы, также пригласила на работу князя Кутузова, бывшего губернатора Крыма, и двух его дочерей. Этот Кутузов был потомком знаменитого маршала. Она приютила его с семьей у себя на вилле «Бель Респиро», которая стала своего рода русской колонией под попечительством Коко Шанель.

«Общение с Дмитрием побудило Коко искать источник вдохновения в различных аспектах творчества русских и самой России… Кстати, в свое время связь с Артуром Кэпелом дала толчок к использованию в ее творчестве английских мотивов, хотя в более скромных масштабах. Славянские мотивы, по ее собственному мнению, оказались куда более яркими. Тут и вдохновленные русским фольклором цветастые вышивки, украсившие платья на бретельках, блузы и рубашки в деревенском стиле. Конечно, «Русские балеты» Дягилева, начиная с 1909 года, уже внесли свой вклад в популяризацию этих многоцветных художественных форм.

В этом духе поработали также Поль Пуаре с 1912 года и чуть позже – Жанна Ланвен. Но никто не черпал в этом источнике вдохновения столько, сколько Габриэль. Она, не колеблясь, наняла на работу 50 вышивальщиц, собрав их в особом ателье, во главе которого поставила родную тетушку Дмитрия – Марию Павловну. И в этом тоже проявилась ее оригинальность. «Никто не умеет лучше, чем Шанель, украшать свои модели оригинальными вышивками», – отметил журнал «Вог» в мае 1922 года. Она обожает оттенять свои креповые платья, блузы и плащи – с преобладающим коричневым и черным – многокрасочными рисунками, кстати, порою выполненными из бисера или в сочетании с блестками. Ну, а источники мотивов… берутся не только в России, но и в Румынии, в Персии, в Индии, в Китае… Выходит, появление этих разорительных вышивок в коллекциях Шанель знаменовало собою конец «роскошной нищете», в которой упрекал свою конкурентку Поль Пуаре, имея в виду, что она часто использует «бедные» материалы для своих изделий? В действительности все куда сложнее: Габриэль, одаренная расцветающим творческим гением, не ведала никаких запретов. Но она всегда оставалась верной своим принципам простоты, строгости и удобства в пользовании, которые определила для себя с самого вхождения в мир высокой моды».

К счастью, русское влияние на творчество Шанель не завершилось с окончанием их любовных отношений с великим князем Дмитрием осенью 1921 года. Ведь с начала и до середины 20-х годов XX века «на рю Камбон язык Толстого слышался, пожалуй, чаше, чем язык Вольтера».

«Мой принц», – называла Шанель Дмитрия Романова, и здесь трудно не услышать восхищенной интонации. Кузен императора Николая II, великий князь Дмитрий Павлович, участвовавший в убийстве Распутина, жил в изгнании с 1917 года. 37-летняя Габриэль была на восемь лет старше своего избранника.