Варвара и хозяйки Похъёлы Зеленец Варвара
Варвара отломала полбатона и бросила в воду. Тюлень поднырнул под булку и несколько раз подбросил ее вверх, играя как мячиком. Затем он оставил булку плавать и снова последовал за лодкой.
– Ну вот, не понравилось! – обиженно сказала Варвара. – Нечем угостить такую милашку.
– Конфеты предложи. Можешь жвачку дать попробовать, – шутил Мир.
Острова архипелага приближались, до них оставалось около трех километров. А ребята уже не знали, куда смотреть. На красоту островов или на тюленей. Вокруг «Поренуты» резвились десятки нерп, блестя на солнце своими гладкими шкурами. Они совсем не боялись неизвестно откуда взявшейся лодки. Тюлени выныривали из воды рядом с яхтой, отфыркивались, били ластами по воде так, что брызги иногда долетали до бортов. И всем видом приглашали ребят принять участие в их играх. Поэтому, несмотря на медленное движение «Поренуты», время в этом «цирке» пролетело незаметно, и вскоре яхта была рядом с островами.
Мирослав посмотрел на карту и выбрал для остановки пару островов в центре Валаамского архипелага.
– Смотри, мне кажется, здесь должна быть очень удобная бухта! – Мирослав показал сначала на карту, а затем на место предполагаемой стоянки. – Это острова Байонной и Лембос.
– Разве мы в Греции? – удивилась Варвара. – Какие странные названия!
– Это что! А вон тот еще смешнее называется, – сказал Мирослав, показывая на соседний остров: – Бармадан, а по-русски – Бормотун. Вероятно, когда волны бьются о его скалы, кажется, будто они бормочут.
– А когда буря – бармаданят! – закончила Варвара.
Последнюю сотню метров Мирослав сидел на веслах, так как ветер окончательно стих и до берега Лембоса пришлось грести.
За несколько недель путешественники научились быстро разбивать лагерь. Палатка ставилась за пару минут. Так же быстро загорался костер. Сухого хвороста рядом с лагерем было сколько угодно, и скоро вода в котелке закипела. Уже через полчаса ребята вкусно ужинали.
– Будем надеяться, что завтра ветер задует и мы сможем отплыть. До хутора Петера по Ладоге нам осталось сделать один переход. Предлагаю отметить это. Давай достанем чего-нибудь вкусненького из мешка Добрыни, – глядя на подругу, сказал Мирослав.
Варвара с готовностью откликнулась на это предложение. Из огромного мешка Добрыни появились банка сгущенки и земляничный джем. Вдоль южного побережья острова Лембос тянулся пляж. Напротив, примерно в двухстах метрах, был соседний остров Байонной. И пляж, и погода, и природа были замечательными. Единственным недостатком было большое количество муравьев. Муравьи ползали по одежде, заползали в палатку, попадали в кружку с чаем.
– Придется пожертвовать сахарным песком и сгущенкой, а то ведь не отстанут.
Метрах в десяти от палатки Мирослав рассыпал немного сахара и капнул на землю сгущенки. Через десять минут муравьиная эстафета сработала, и муравьев стало заметно меньше. Зато огромный ком муравьев собрался рядом со сгущенкой.
– За все надо платить! – засмеялась Варвара.
Когда ребята пили чай, рядом с берегом раздался всплеск. Волны долго ходили рядом с берегом.
– Здоровенная! Интересно, это форель или щука? – Мир смотрел на воду восторженными глазами. – Смотри, какие волны. Сколько, интересно, килограммов в этой рыбине?
Через несколько минут раздался еще один всплеск. Мир отставил свою кружку и схватил спиннинг. Много раз он бросал блесну в воду, но не было ни одной поклевки. Тем не менее, рядом с берегом, то тут, то там раздавались всплески.
– Я думаю, это форель идет на нерест. Давай сетку поставим, чуть-чуть побраконьерничаем, – предложил Мир. – Кушать-то хочется, все консервы и консервы. Надоело.
– Ладно.
Рыболовная сеть перегородила протоку между островами. Перед сном Мирослав проверил сетку – ни одной рыбины.
– Удивительно, рыба прыгает рядом, а в сеть не идет. Ничего, ночью зайдет! – утешил себя Мирослав.
Наутро Мирослав выглянул из палатки. Утро было чудесное. Уже высоко поднявшееся яркое солнце слепило глаза. Мирослав потянулся и замер. В трех метрах от берега на него смотрели две пары черных глаз ладожских тюленей. Они словно говорили: «Что за странные существа остановились на нашем острове?»
– Как будто видят человека первый раз в жизни. А может, действительно первый раз? – Мирослав даже растерялся от неожиданности.
Наконец одной тюленихе надоело смотреть на Мирослава, и она носом толкнула свою подругу. Обе нырнули и принялись плавать рядом с берегом.
– Варя, выходи скорей!
Варвару пришлось звать и толкать несколько раз. Наконец она выползла из палатки:
– Сколько времени? Можно еще поспать?
– Вылезай! Смотри, кто тут!
Симпатичные зверюги уже отплыли от берега и весело резвились на глазах у ребят, издавая самые различные звуки, напоминающие то веселое похрюкивание поросят, то крики птицы, то повизгивание щенят. Вскоре одна из нерп стала вести себя агрессивно, кусаться, толкаться, началась борьба. Звуки, издаваемые тюленями, стали совсем другими: слышался и вой, и отрывистый лай. Нерпы издавали очень много разнообразных звуков.
– Как будто говорят! – удивился Мирослав.
– Толстуха и Маслина! – Варвара дала имена нерпам. – Смотри, одна явно потолще, а у другой огромные черные глаза, будто маслины.
Тюлени резвились, брызгались, то выпрыгивая из воды, то погружаясь в воду. И каждый раз, когда они выныривали, головы у них блестели на солнце, будто лакированные. Затем тюлени нырнули и надолго исчезли. Правда, пару раз в некоторых местах раздался громкий всплеск, похожий на вчерашний.
– Теперь понятно, что это за рыба! – разочарованно протянул Мирослав. – Ну, очень крупная. Тюлени ныряют где-то за островом и плавают под водой. Надо быстренько снять все сети. Вдруг туда какая-нибудь нерпа запутается. Тюлени могут испугаться и все сети порвут. И себе могут навредить.
Ребята быстро вытащили сети. В них, к счастью, никого не было.
– Конечно, такие ребята всю крупную рыбу вокруг этого острова давно переловили, – сказал Мирослав, кивая на тюленей.
– Давай дойдем до поворота берега, посмотрим. Мне кажется, на той части острова у них лежбище, – предложила Варвара.
Мирослав согласился. Оказалось, Варвара была права. Издалека в бинокль ребята увидели на каменном берегу большое лежбище нерп. Некоторые особи насторожились, почувствовав приближение человека. Мирослав прижал палец к губам и шагнул к лесу:
– Давай спрячемся. Пройдем через лес. Так можно к ним подобраться поближе. Тюлени не сразу нас заметят и не испугаются.
Ребята, осторожно ступая по мягкому мху, пошли сквозь сосновый лес, густо заросший можжевельником. Они подошли к лежбищу совсем близко и прямо как в зоопарке могли наблюдать за повадками этих милых животных. Их было около тридцати. Большинство нерп лежало на плоских камнях, поворачивая свои лоснящиеся бока к теплому летнему солнцу. Одни досматривали последние сны. А другие нерпы уже приступили к водным процедурам.
Из-за поворота подплывала уже знакомая пара тюленей. Одна тюлениха держала в зубах серебристого сига. Она запрыгала на ластах: шлеп, шлеп, шлеп, сначала по воде, а затем по камням и приблизилась к незаметному маленькому комочку. При виде тюленихи комочек ожил, отчаянно завизжал, а затем бросился к маме. Он отнял от нее серебристую рыбку и довольно заурчал.
Ребята засмеялись:
– Какой славный детеныш! Прямо как котенок!
Солнце поднималось все выше, и большинство тюленей проснулось. Они, смешно перекатываясь по камням, направлялись к воде, чтобы освежиться и поймать себе завтрак. Ребята долго наблюдали за лежбищем тюленей, за их повадками. Молодые тюлени весело плескались в воде, затем лежали на солнышке и чесали друг другу спину ластами. Их шкуры блестели на солнце. На лоснящемся мехе были ясно видны ожерелья из колец. Рисунки на шкурах тюленей были самые разные.
– Какие смешные! – улыбнулась Варвара. – Словно кто-то разрисовал их кольцами!
– Они так и называются – кольчатые нерпы, – пояснил Мирослав.
Два старика-тюленя переругивались. Было видно, что они не очень-то ладят, они ревели и даже пытались укусить друг друга. Наконец самый здоровый тюлень – видно, вожак лежбища – грозно рыкнул на противника, поднялся на ластах и тот успокоился. Ребята сделали несколько снимков на память.
– Ладно, пойдем. Не будем им мешать, – позвал Мирослав.
Рассказ Алатырь-камня
На озере по-прежнему стоял полный штиль.
– Плыть некуда! – вздохнул Мирослав. – На Ладоге бывают не только бури, но и тихая погода. Но я знаю, чем мы займемся! Предлагаю пойти на экскурсию. Я тут взглянул в свои записи. Оказывается, на Лембосе есть старый заброшенный скит. Прямо от озера к нему поднимается аллея из лиственниц. Давным-давно на этом острове жили люди. Мне кажется, это вон там, метрах в ста отсюда по берегу.
– Пошли! Не скучать же здесь, – согласилась Варвара.
– Точно, вот аллея!
Прежде чем отправиться вверх по старой дороге, Мирослав сначала подошел к воде.
– Я так и думал. Видишь, здесь раньше была пристань.
В прозрачной воде виднелись деревянные сваи.
– Хоть и сто лет прошло, а сваи не сгнили!
К старому скиту дорога от озера шла круто вверх. С двух сторон ровными рядами росли старые высоченные лиственницы. Некоторые из них уже упали наземь от старости, но их семена дали новую жизнь маленьким деревьям. Юные лиственницы поднимались из земли тут и там.
Варвара и Мирослав поднялись по аллее на самую вершину острова. Здесь когда-то была довольно большая поляна. Теперь она постепенно зарастала молодыми елями. От домов остались лишь разрушенные каменные фундаменты, которые ребята с трудом нашли в высокой траве. Зато круглый мраморный колодец великолепно сохранился. Время совсем не тронуло его. Он был почти полон воды. Практичный Мир заглянул внутрь.
– А вода не пахнет. Если почистить, то вполне можно пить.
– Оставайся здесь жить по соседству с тюленями!
Ребята немного побродили по поляне и наткнулись на тропинку.
– Пойдем, посмотрим, куда она ведет, – предложил Мирослав.
– А вдруг это ловушка? – пожала плечами Варвара.
Но индикатор нечисти ничего не показывал. И ребята направились по дорожке. Через некоторое время они вышли на лесную полянку. Деревья перед ними будто расступились, и они увидели необъятные просторы Ладоги. День был великолепный, и видимость отличная.
– Как красиво! – воскликнула Варвара. – Вон вдалеке виден остров Кощея, а вон островок Михаила. А там мы сражались с Соловьем.
Девушка даже помахала рукой.
– А вон там ты сцепилась с Несмеяной. Интересно, как она сейчас? Поправляется? Осторожно, не подходи близко! Здесь обрыв, – предупредил Мир.
Ребята были восхищены увиденным и не сразу обратили внимание, что на поляне кроме них есть кто-то еще. Вдоволь насмотревшись, они обернулись.
– Смотри, какой камень! – показала Варвара. – Как будто огромная голова. Сфотографируй-ка меня на нем. Сейчас залезу.
На поляне среди редких сосен лежал трехметровый гранитный валун. Действительно, он был похож на человеческую голову, которая неотрывно наблюдала за всем происходящим на Ладоге. Верх камня, словно волосами, был покрыт цветущим сиреневым мхом. А полное сходство с головой ему придавали похожий на нос выступ посередине и симметричные впадины на месте глаз. Варвара полезла на камень, но первая попытка оказалась неудачной – мох наверху оторвался, и девушка сползла вниз. Варвара снова ухватилась за мох и наступила на нос валуна. Вдруг ей показалось, что над ней кто-то смеется.
– Противный Мир! – Варвара оглянулась на друга, но тот был занят – его внимание привлекли красные ягоды поспевшей земляники.
– Не залезешь! Только нос мне отдавишь, а прическу ты мне уже испортила – вон какой клок волос вырвала. Во дает, непонятливая. Куда? Немедленно убери свою ногу из моего глаза!
После такого комментария Варвара уже не могла лезть вверх и снова сползла с камня на траву.
– Мир! Иди сюда! Камень-то говорящий! – воскликнула Варвара.
– Здравствуйте! Извините за беспокойство, – обратилась юная ведьма к камню.
– Здравствуй, Варвара!
– Откуда вы знаете, как меня зовут? Вы, наверно, слышали, как мы разговаривали с Мирославом?
– О вас вся Ладога говорит.
Юноша подошел и недоверчиво посмотрел на камень.
– Опять лешие?
– Сам он леший, передай ему, что я с ним общаться не буду! – обиделся валун.
Причем эти слова услышала только Варвара.
– Да он хороший! Просто на нас на каждом острове вечно кто-нибудь набрасывается, – попыталась защитить своего друга Варвара. – Не обижайся. Как тебя зовут, камень?
– С кем ты говоришь? – спросил Мирослав. Он огляделся вокруг.
– Этот камень живой!
– Как это живой?!
– Правда-правда, он со мной разговаривает.
– Почему только с тобой?
– Пожалуйста, камень, перестань дуться. Кто ты? – спросила еще раз Варвара.
На этот раз Мирослав тоже чтот-то услышал.
– Я – Алатырь-камень. Сын Бел-Горюч камня.
– Не может быть! Мне в Зеленце говорили, что Бел-Горюч камень – это огромная скала в море-океане. И ее уже давным-давно не видели, – удивилась Варвара.
– Правда твоя. Теперь никогда уже не увидят. Нет больше на свете Бел-Горюч камня. Сгинул он – в песок превратился! Только несколько детей от него осталось. На Ладоге я один. Правда, я намного старше этого озера.
– Странно! – удивилась Варвара. – Ты же лежишь на одном из ладожских островов. Как же ты можешь быть старше Ладожского озера?
– Но это действительно так! Ведь дед мой был огромной гранитной скалой. Защищал он с севера остров Буян. А затем скрылся остров Буян под водой. Страшный ледник во всем виноват. Раньше мореходы – варяги, славяне, греки – частенько мимо острова Буяна проплывали и у розовой скалы останавливались. Вода в том месте буквально кипела. Основание скалы находилось в воде. Не любил мой предок холодную воду северного моря и умел силу волн обращать в тепло. Был Бел-Горюч камень всем камням отец. Долго боролись вражьи силы с моим дедом. Бури страшные насылали, молнии в скалу бросали, все расколоть пытались. На скале от молний оставались у него раны кровавые. Но по утрам, едва солнце вставало из-за горизонта, с первым лучом появлялась на скале красная девица Зоря и зашивала его раны золотой иглой.
Мой прадед для корабельщиков был маяком. Сколько кораблей спас среди бури и мглы Бел-Горюч камень. Благодаря ему они могли легко ориентироваться в океане. От камня по ночам исходило пламя, но не обычное, а окрашенное в розовый цвет. Примерно так окрашивают облака яркие лучи весеннего солнца.
Даже зимой на острове Буяне цвели цветы и зеленели деревья. От тепла, хранимого в недрах острова, земля давала три урожая в год. Яблоки были, виноград. В лесу грибы, орехи. Часто усталые и голодные моряки заходили в уютную бухту острова Буян и отдыхали несколько дней. Собирали целебные травы, брали сколько им было нужно, но не жадничали. Бел-Горюч камень этого не любил.
Северные волшебники давно зуб точили на Бел-Горюч камень, но ничего с ним сделать не могли. Тогда они собрались все вместе и с севера столкнули мощный ледник. Стал он наползать на остров Буян. Долго боролся Бел-Горюч камень с ледником, но силы были неравные. Ледник был высотой в несколько километров и наполз на остров Буян.
Покрыло остров Буян многокилометровым слоем льда. И раскололся Бел-Горюч камень на части. Из одной великой скалы появилось множество малых деток-валунов и камней. Хотя я себя маленьким не считаю! – гордо заметил Алатырь. – В то время на Земле начался долгий ледниковый период. Ледник двинулся на юг и покрыл огромные пространства, захватил пол-Европы и весь север Руси вплоть до Валдая. Поэтому ученые его так и называют – Валдайским.
Сюда меня и моих братьев от острова Буяна ледник притащил почти тридцать тысяч лет назад. Долгие тысячелетия я лежал в километровой толще льда и ничего, кроме замерзшей воды вокруг себя, не видел. Наконец ледниковый период закончился, и я оттаял. С тех пор лежу на этом острове. Веду летопись Ладоги со дня ее появления. Все вижу, все слышу и навеки запоминаю до мельчайших подробностей.
– Неужели здесь был ледник? – удивилась девушка и взглянула на своего друга.
Мирослав в подтверждение слов Алатырь-камня кивнул.
– За эти тысячелетия Ладога и все вокруг нее изменилось, – продолжал Алатырь.
– А я думала, что с озерами ничего произойти не может. Разве что за миллионы лет, – удивилась Варвара. – Неужели в нашем краю все менялось так быстро?
– Человек думает, что реки и озера существуют вечно: люди живут и старятся, а реки все так же монотонно текут в своих берегах, и так же убаюкивающе плещут озера. Но это обманчивое впечатление: каждая река и озеро рождаются и умирают, хотя и живут долго – десятки тысяч лет. И Ладога была совсем другой. Когда ледник растаял, огромные площади оказались покрытыми водой. Раньше здесь было море. Ладога соединялась не только с Онежским и Чудским озерами, но и с Балтийским морем и с Северным Ледовитым океаном. И называлась она тогда по-другому – Нево. Здесь даже гренландские киты плавали и частенько окатывали меня брызгами от ударов своих хвостов. Как сейчас помню, белые медведи отдыхали рядом со мной. Земля потихоньку поднималась и через тысячу лет Ладога стала озером. Но по-прежнему соединялась с морями. Великие реки втекали и вытекали из озера. Одна огромная река текла до Северного Ледовитого океана. Другая соединяла озеро с Балтийским морем.
– Разве это не Нева была? – спросил Мирослав.
– Нет. Неве до того мощного потока далеко. Та река была шириной в десятки километров. Поэтому древние люди считали Карелию островом. И это на самом деле так и было. Древняя Вуокса тогда не в Ладогу впадала, а как раз в этот поток.
Затем климат снова изменился. Несколько лет были невероятно дождливыми, и Ладога становилась все полноводнее. Воды в переполнившемся озере долго искали себе выход – метались во время бурь в разные стороны и наконец вышли из берегов.
Это был конец света! Огромные массы воды устремились в юго-западном направлении в Балтику через водораздел рек Тосна и Мга. Все живое смыло волной высотой в сотню метров. Вековые деревья вырывало с корнем. Ничего не осталось на огромном пространстве. Все племена, все животные исчезли. Эта крупнейшая природная катастрофа случилась примерно три тысячи лет назад.
– Какой ужас! – воскликнула Варвара.
– Несколько дней продолжался потоп. Потом уровень воды в Ладоге упал больше, чем на двадцать метров. Особенно поменялись западные заливы и берега озера. После этого она превратилась в почти современную Ладогу. В месте мощного водного прорыва образовалась река Нева.
– А сейчас Ладоге ничего не грозит? – тревожно спросила девушка.
– Сейчас все пришло в равновесие. Многочисленные финские реки наполняют ее водой. Большинство рек текут с северо-запада. Больше всего воды в Ладогу поступает из Вуоксы. Из Свири с Волховом на юге, конечно, тоже. А постоянный уровень поддерживает полноводная Нева. Она удаляет из озера всю лишнюю воду, поэтому новое большое наводнение пока не грозит.
Поднявшееся солнце пригрело камень, и тот замолчал, словно уснув.
– Пойдем, – предложил Мирослав. – Вечером сюда еще заглянем. Я думаю, мы сегодня никуда не сможем отправиться. По-прежнему стоит полный штиль.
Вечером ребята снова вернулись на поляну к Алатырь-камню. Они удобно расположились перед ним и разожгли на поляне костер.
Алатырь заговорил:
– Люблю я смотреть на костер. Как сейчас помню, первый костер здесь зажгли древние люди тысячи три лет до нашей эры.
– А кто это был? Финны или славяне? – спросил Мирослав.
– И те, и другие, – ответил Камень. – Много разных народов на этом озере выросло: и славяне, и финны, и карелы, и шведы. Иногда народы жили дружно, иногда воевали. Мне повезло, что я попал на это озеро. Благодаря этому я знаю несколько языков. Я могу одновременно разговаривать и на русском, и на финском, и на шведском языках. Более того, мои собеседники через меня также друг друга могут понять.
Место здесь чудное. Тысячу лет назад мимо моего острова стали проплывать большие суда. Судоходство на Ладоге известно с древних времен. Через нее шел водный торговый путь «из варяг в греки». Южные купцы шли с юго-востока Ладоги из Свири и Волхова, мимо моего острова, а затем плыли на северо-запад к шведам и норвежцам.
Русские любили северные места. Еще в 1042 году сын киевского князя Ярослава Мудрого Владимир установил границу русских владений по реке Кюменне в ста километрах западнее Выборгского залива. Земли Карельского перешейка уже с того времени стали заселяться русскими людьми.
Русские стремились на север, а шведы на юг. И началась многовековая борьбой русского народа со шведами за обладание берегами Невы и Ладоги. Вы конечно, знаете, что шведское войско было разгромлено на берегах Невы в 1240 году дружиной новгородского князя Александра Ярославовича, прозванного за это Невским.
Вскоре крепости на Ладоге появились. Была построена крепость Корела, а выше по течению Вуоксы появилось городище Тиверск. На юге – самые мощные крепости Орешек и Старая Ладога. А Старая Ладога была даже столицей Руси – вы сами через нее проплывали совсем недавно. Да и Петропавловская крепость стоит почти на Ладоге – на Неве.
Правда, шведам удалось взять реванш и захватить небольшой островок на Финском заливе и построить там укрепленный замок Выборг. Русские в свою очередь возвели новые крепости и укрепили свои южные владения. Больше пятисот лет, правда с перерывами, шла война русских со шведами за эти земли. Лишь в восемнадцатом веке войска Петра Первого завладели севером и далеко отбросили шведов. Был освобожден старинный Орешек. Год спустя в устье Невы был заложен новый город Санкт-Петербург. А на следующий год русские войска освободили Выборг и Корелу.
Кто хозяин в архипелаге?!
– Дедушка Алат, расскажи о первых людях, которых ты увидел, – попросила Варвара.
– Сначала это были древние люди, одетые в шкуры зверей. Приходили они сюда зимой по льду. Охотились на медведей и тюленей. Видел, как они, накинув на себя шкуру тюленя, подползали к стаду тюленей и спокойно добывали себе еще несколько туш. Иногда таким способом им удавалось подманить к себе настоящего медведя. Тот из охотника сам превращался в добычу. Затем приплывали рыбаки. Закидывали сети, били острогой рыбу, а вечером сидели у костра – истории разные рассказывали.
Острова Валаамского архипелага, где вы сейчас находитесь, – место необыкновенное. Древних людей сюда как магнитом тянуло. В праздники Велеса и Ваала они приходили на гору Кармил. Вы видели ее, когда проплывали мимо южного берега Валаама. Рядом с горой красивое озеро. Чудное место – этот юго-восточный берег Валаама. Нет места красивей на всей Земле.
Мирослав и Варвара согласно кивнули головой.
– Да, – подтвердил Мирослав. – Мы останавливались в бухте Дивной. Фантастическое место. В бухту ведет маленький проход – перепрыгнуть можно. Нам даже пришлось сойти с яхты и подтолкнуть ее – так там узко. Когда мы поднимались на гору Кармил, то нос к носу столкнулись с лосем. Смешной такой. Линялый, рога недавно сбросил, и вся шкура в паутине. Огромный, а нас испугался. И пошел ломать деревья! Долго треск в лесу стоял. Ладога с горы далеко видна.
– Древних людей это волшебное место тоже привлекало. Они отдыхали на островах архипелага, устраивали пиры, плясали у костров. Некоторым полюбилась эта земля, и уже в первом тысячелетии появились на Валааме первые поселения.
Затем на этот северный остров пожаловали монахи. Сначала Авраамий Ростовский долго здесь жил в своей деревянной обители. Затем Игумен Мартирий построил первую каменную церковь на Валааме. А Валаамский монастырь основали греки Сергий и Герман. Монахов становилось все больше. Язычники с ними сначала уживались, но постепенно монахи стали вытеснять их с острова.
Но гору Кармил православные обходят стороной. Не любят это место монахи. Не принимает оно их. Нечисть покоя не дает. Тяжело здесь жить. Суровая природа просеивает людей как сквозь решето. Не каждому удается здесь выжить. «На Валаам тот, кто упрям!» – так шутят местные жители.
– Дедушка Алат, расскажи об Александре Свирском. Ведь он жил на соседнем с тобой острове, – попросил Мирослав.
– Об этом мне приятно вспомнить, – начал Алат. – Почти пятьсот лет назад на Валааме появился один молодой человек. Звали его Амос. Приплыл он на эти земли из приладожского села Мандеры, что на берегу Ояти. Спокойный молодой человек, весь в себя ушедший. Несколько лет жил Амос в монастыре послушником, дни проводил в трудах, ночи в бдении и молитве. Не раз, обнаженный по пояс, облепленный комарами, он молился в лесу до наступления зари. Затем он уже под именем Александр построил себе келью на самом уединенном острове Пухтисаари и продолжал свои духовные подвиги. Посмотрите. Отсюда хорошо виден этот остров. С трех сторон высочайшие скалы. Только с южной стороны можно подойти к воде.
Семь лет прожил Александр на этом острове. В скале выдолбил себе пещеру длиной несколько метров. Проход в пещеру очень тесный. Чтобы в нее войти, надо встать на колени. Первое время нечисть присматривалась к этому удивительному человеку. Не верилось, что он сможет прожить на этом суровом острове хотя бы одну зиму. А зимы-то на Ладоге страшные. Сильные ветры начинают дуть уже в конце августа, всю осень дожди и туманы, а лед до конца мая держится в шхерах. Но Александр прожил на этом суровом острове больше семи лет в полном одиночестве.
Сначала недовольные его вторжением лешаки пытались его извести, напускали на него видения огненные, пугали всячески. Но этот человек держался стойко. Никого и ничего не боялся. Зауважали лешие и водяные Александра и стали ему незаметно помогать. Я сам на его остров кусты малины передавал. Ночью перевезли и посадили их. А лешакам я велел оберегать малину. Те старались, чтобы заморозки во время цветения их не тронули. Местные водяные иноку помогали – после бури старались рыбы к нему в садки подкинуть.
Жил Александр в полном одиночестве, редко о нем вспоминала валаамская братия. Но мои лешаки очень переживали, когда однажды весной Александр заболел. Он даже сам себе могилу выкопал на вершине острова. Думал, туда ляжет. Постояли лешаки рядом с этой могилой и поплыли на соседний остров ко мне совет держать. К счастью, Александр выздоровел. Но испытывать судьбу больше было нельзя.
Решили мы, что человек, какой бы сильный духом он ни был, не сможет дольше один продержаться на этом острове. И постановили: надо помочь Александру – послать ему пророческое видение, а монахам на Валааме, которые совсем забыли об отшельнике, дать знак. И каждую ночь от Пухтисаари стало исходить сияние, которое можно было видеть за несколько километров. Видели этот золотистый свет и рыбаки, и монахи. И ринулось тогда на остров множество паломников, чтобы познакомиться с этим удивительным человеком. Слава об Александре пошла по всей России.
А для самого отшельника мы приготовили чудесное видение: к нему явились три мужа, облаченные в светлые одежды. Александр понял, что пора возвращаться на родину, чтобы основать там монастырь. Церковь же при монастыре назвать в честь Троицы. После этого знака подвижник удалился с Валаама.
В том же году им была построена церковь Живоначальной Троицы. По настоянию братии преподобный получил сан и стал игуменом. Приняв игуменство, Александр сделался еще смиреннее – ходил в рубище, спал на голом полу, трудился вместе со всеми. По-прежнему продолжал Александр умерщвлять свою плоть.
Пришлось нам еще пару раз к нему явиться. Заботились мы о нем. Несмотря на то что преподобный предпочитал жить в лесу подальше от людей, мы его не забывали. Ни один зверь, ни одна змея не имели права напасть на Александра. Даже комарам лешии велели облетать Александра стороной. Были приставлены к нему специальные охранники.
– Мне в Зеленце рассказывали, что на Валааме было и женское поселение. Правда ли это? – спросила Варвара,
– Да, было такое, – подтвердил Алатырь-камень. – Только не на Валааме, а на соседнем с ним маленьком островке. Два века назад на острове Дивный рядом с горой Кармил появилось женское поселение, где жили несколько монахинь.
– Помнишь, Варя, ты удивилась, что бывают такие дикие острова. Хороши же были мужики, которые поселили женщин на этот самый суровый остров на архипелаге! Там даже к воде не подойти – скалы неприступные! – покачал головой Мирослав.
– Ты прав. Остров настолько дикий, что даже нечисть на нем боится жить. Именно он принимает первый удар Ладоги на Валаам во время бури. Туда и высадиться трудно. Вы сами его видели. Со всех сторон метров на тридцать вверх поднимаются отвесные скалы. Покрыт он не лесом, а настоящими дебрями. Конечно, долго там женщины не продержались. Почти все погибли. Кто сам с обрыва в Ладогу бросился от невыносимой жизни, кто умер от голода и холода, некоторые с ума посходили – трудно таких живыми назвать. Два раза в год этих полоумных женщин забирала лодка с Валаама. Словом недолго женский скит просуществовал. Нечисти даже не пришлось руку прикладывать, чтобы вернуть себе остров.
– А про самого известного монаха острова, отца Дамаскина, что ты скажешь, дедушка Алат? – спросил Мирослав.
– С Дамаскином, c этим великаном, мы легко справились. Чуть больше года продержался тот в своем скиту на внутренних коневецких озерах Валаама. Дамаскин родился в Тверской губернии. Из крестьян был. Любил этот юноша путешествовать. Еще в юности он покинул свой дом и пешком обошел почти всю Россию. Побывал в Киеве, затем пошел в Тихвин, посетил Новгород. В начале девятнадцатого столетия прибыл к нам на Валаам.
Дамаскину пришлось сначала в монастыре потрудиться, потом в скиту, а после в пустыне. Юноша проходил разные послушания: шил сапоги и рукавицы, месил тесто, пек хлеб, затем был определен в конюхи, кормил нищих. Когда свое отработал, то поселился в удаленную пустынь. Красивое место – рядом два маленьких лесных озера. Построил себе то ли дом, то ли землянку и стал там жить в одиночестве.
Дамаскина не пришлось долго выживать. Сначала мы его познакомили с чертями-водяными. Те стали по ночам кричать страшными голосами. Когда Дамаскин пытался набрать воду из озера, то обязательно ему в ведро кого-нибудь подсовывали. То змею, то лягушку, то крысу водяную. А по ночам к нему из озер стали прибегать обнаженные русалки с растрепанными волосами! – Ребятам показалось, что Алатырь-камень в этот момент ехидно усмехнулся. – Не выдержал отец Дамаскин и в страхе убежал с тех озер. После этих испытаний, устроенных местной нечестью, Дамаскину везде чудеса стали видеться. Тем не менее, умным и сильным был тот инок. Сумел он возвысить Валаамский монастырь. Монастырь при нем на тысячу человек стал. Стены каменные появились. Построили множество скитов по всему острову.
Слава о Валааме пошла по всему миру. Самые известные художники и писатели приезжали к нам на острова. Много картин Шишкина, Куинджи, Рериха, Клодта, которые висят в Русском музее и в Третьяковке, написаны именно на Валааме. А книги писателя Лескова и поэта Апухтина вы наверняка читали. Кстати, сюда приезжал знаменитый француз Александр Дюма.
В этот момент раздалось громкое хлопанье крыльев, и на Алатырь-камень приземлился огромный орел.
– Привет, Гамаюн. Вещая птица, – пояснил Алат ребятам. – Посланник Велеса. Он летает над Землей по всему Северу. Мы с Гамаюном словно одно целое. Это мои глаза, мои уши и даже мои руки. Гамаюн знает все о настоящем, прошлом и будущем.
– Прямо как наш Мерлин, – улыбнулась Варвара.
– Можете его о чем-нибудь спросить. Возможно, он больше меня знает.
– Дедушка Алат. Мне в Зеленце рассказывали, будто кто-то из женщин, живших на острове Дивном, остался в живых. Что вы об этом знаете? Расскажите, пожалуйста, – попросила Варвара.
– Да о них легенды рассказывают! – подтвердил Алат. – Три монахини, я бы сказал три ведьмы, всех в этом ските пережили. Поговаривают, именно они извели остальных жительниц острова. Но свидетелей не осталось. И что там случилось, никто не знает.
Спустя три года они сели в челн и отправились на север. Быстро проплыла лодка с серыми парусами мимо моего острова куда-то на север. Я лишь мельком видел этих бледных, изможденных женщин в серых платьях с решительным взглядом.
«Не в туманную ли Похьёлу они плывут, – подумал я. – Не прямые ли они потомки злой финской колдуньи Лоухи?» Послал я Гамаюна на север на разведку. Мои подозрения подтвердились. Действительно, в туманной Похьёле, в глухих лесах прятался неприступный хутор потомков Лоухи.
Мирослав и Варвара переглянулись.
– Дедушка Алат, мне Баба-Язя рассказывала, что северные колдуны и ведьмы очень могущественны и владеют многими чудесами. Правда ли, что существовала волшебная мельница Сампо и волшебное кантеле. Вы слышали об этом? – спросила Варвара и тихо шепнула своему другу: – Интересно, как это было на самом деле, а не в финских легендах?! Надо сравнить с рунами Петера.
Ребята второй раз услышали рассказ о Похьёле и волшебной мельнице. Теперь от Алатырь-камня.
– Финны вообще-то скрытные люди. Сидят себе на своих хуторах. Но волшебная мельница у северных волшебников точно была. Ссорились они из-за нее постоянно – никак поделить не могли. Сначала Сампо завладела ведьма Лоухи из Похьёлы. Затем права на мельницу предъявляли кузнец Ильмаринен и старый колдун из Калевалы Вяйнямёйнен. По-хорошему договориться с Лоухи они не смогли. Поэтому пришлось брать хитростью.
Вяйнямейнен заиграл на своем волшебном кантеле, а пока зрители слушали, он нашептывал заклинания. И вскоре все жители Похьёлы заснули. Герои Калевалы погрузили Сампо на корабль и повезли по Ладоге на родину.
Злая колдунья Лоухи даже сквозь сон почувствовала неладное и сумела пробудиться от волшебного сна. Напустила на Ладогу туман, и это сразу замедлило движение лодки калевальцев. Пока те блуждали в тумане, налетели на корабль полчища огромных летучих мышей во главе с Лоухи, а из глубины вод стали выпрыгивать страшные чудища и водяные – слуги северной колдуньи. Мудрый Вяйнямёйнен чувствовал приближение опасности и с помощью колдовства уже на подлете сбил в воду сотни летучей нечисти. Много тварей побили своими мечами его помощники. Увидев, что проигрывает сражение, Лоухи велела подчиненным атаковать корабль и схватить волшебную мельницу.
Один из моих водяных рассказывал об этой битве. Огромные летучие мыши уцепились за край мельницы, а водяные высунули зеленые руки из воды и сумели опасно наклонить корабль калевальцев. Погибая, нечисть все же сумела стащить Сампо в воду. Почти все подданные Лоухи погибли в сражении. Я даже не знаю, выжила ли она сама, так как долго о ней ничего не было слышно. Кто потом правил в туманной Похьёле – Лоухи или ее потомки, – я вам сказать не могу. А про Сампо до меня доходили самые разные слухи.
Скорее всего, чудесная мельница утонула в Ладоге. Но где? Я вам уже рассказывал, что раньше озеро было намного больше сегодняшнего. Возможно, теперь Сампо оказалось где-то на берегу. Мне даже кажется, что мельницу кто-то отыскал. Уж больно необъяснимые события последнее время происходят вокруг. Часто в разных местах многое пропадает неведомо куда.
– Как это пропадает? – удивился Мирослав.
– В отличие от русской скатерти-самобранки и волшебного горшочка, мельница Сампо имеет существенную особенность. Если самобранка и горшочек производят вещи сами, то сделанная злыми силами Сампо ничего не создает. Обладатель Сампо смотрит в волшебную зеркальную крышку – где бы и чем ему поживиться. А далее перетаскивает все нужное себе.
– Ворует одним словом! – подвела итог Варвара.
– Можно сказать и так, – согласился Алатырь-камень.
– Спасибо большое, дедушка Алат, совсем мы вас замучили. Отдыхайте, – попрощались ребята.
– Значит, это правда! – сказала Варвара своему другу. – И волшебная Сампо действительно существует.
Ребята отправились в свою палатку готовиться к отплытию. Но на следующий день штиль сменился неожиданной бурей. Озеро разгулялось не на шутку. В такую погоду в Ладогу выйти невозможно. Два дня не удавалось ребятам отойти от берега, чтобы направиться в северные шхеры. Все это время они проводили в гостях у дедушки Алата и подолгу с ним разговаривали. Лишь к вечеру третьего дня ветер начал стихать и волны постепенно уменьшились.
Серебряная тарелочка в рюкзаке уже несколько раз приятно звенела.
– Мерлин беспокоится. Что ж, поплывем ночью, – предложил Мир. – После одиннадцати ветер стихает, и Ладога должна успокоиться.
«Поренута», как и планировал Мирослав, отплыла от Лембоса в одиннадцать. Небо заволокло тучами и стало трудно ориентироваться. Через час яхта отошла на несколько километров от архипелага.
– Придется на север плыть по компасу, – сказал Мирослав.
– Смотри, – показала Варвара на юг.
От одного из островков вверх поднималось необычное розовое свечение. Иногда оно вспыхивало ярким белым светом и снова ласково переливалось розовым.
– Так это Алатырь-камень нас провожает! – догадался Мирослав.
– Спасибо, дедушка! – мысленно послала сигнал Варвара.
Алат как будто услышал Варвару, и остров трижды через маленькие промежутки времени осветился ярким светом.
– Теперь ориентироваться будет легко! – сказал Мирослав и поставил на «Поренуте» еще и малые паруса.
Непонятный план Мерлина
– Где вы были? Я вас уже неделю здесь ожидаю! – Мерлин вышел из своей палатки.
– Потом, потом!
Варвара выпрыгнула из «Поренуты» и побежала на бывший хутор Петера и Надежды. От больших финских домов из земли торчали лишь фундаменты. Варвара и Мирослав задумчиво бродили по каменным прямоугольникам, вспоминая о своей недавней жизни на хуторе.
Прямо на месте бывших домов, в квадратах каменных фундаментов уже росли высокие березки и кусты сирени. А рядом с домами зрела ставшая почти дикой красная смородина. Погреб, сделанный как арка, зарос сверху травой, но выглядел очень живописно. Деревянных срубов не было. Либо они когда-то сгорели, либо были разобраны и перевезены на новое место. Только на лапе вековой сосны осталась одна деревянная постройка – большой скворечник. По всему полю росла густая высокая трава. Бывший огород было уже не найти, но все же когда-то глубокие канавки для стока воды еще угадывались. Рядом с причалом тоже было напоминание о старом финском хуторе. В гранитную скалу были вбиты причальные кольца для лодок. К ним и привязал яхту Мирослав. Сквозь прозрачную воду были видны сваи из лиственницы.
– Помнишь… – не договорила Варвара. Слезы капали у нее из глаз. – А ведь только две недели прошло, как мы с ними расстались!
– Точнее – восемьдесят лет, – поправил ее Мерлин.
– Расскажи, Мерлин! Ведь ты все знаешь о прошлом. Расскажи о том времени, – попросила Варвара.
– Хорошо. Сначала чуть истории, а потом о стариках. В тридцать девятом году началась советско-финская война. А в начале февраля сорокового года оборона финнов по линии Маннергейма была прорвана. Советские войска вышли на окраины Выборга. Финскому правительству стало ясно, что война проиграна. Вскоре в Москве было подписано мирное соглашение. Северное Приладожье и Карельский перешеек были возвращены Советскому Союзу. Советская сторона настояла на эвакуации всего населения в Финляндию.
У наших стариков в жизни все было хорошо. Петер умер в тридцать восьмом, перед самой финской войной. В следующем году север Ладоги снова стал русским. И местные жители стали уезжали в глубь Финляндии. Все хутора и имущество пришлось оставить. Надежда сначала уехала в Хельсинки к своим младшим сыновьям, но те погибли во время Второй мировой войны. Старшему сыну, помните, он устроился в Москве, удалось после войны перевезти Надежду к себе. Она жила долго – внуков нянчила.
– И все же их больше нет, а противная Марана еще жива! – плакала Варвара.
– Ведьмы дольше живут на свете – ты это знаешь, – сказал Мерлин. – Ну, где вы были – рассказывайте? Почему так задержались?
– Сначала к Кощею в плен попали, а затем Михаила нашли, правда заколдованного. Спит наш Михаил беспробудным сном.
Читать бесплатно другие книги:
