Проклятые огнем Баштовая Ксения

– Здесь какая-то магия… Ой!..

Винтар оглянулся – успевшая войти в комнату Эрменгильда испуганно показывала пальцем в сторону письменного стола. А из-за него выглядывали чьи-то ноги…

Мужчина рванулся вперед. Из-за плотных штор было практически ничего не видно, но Кенниг уже не думал о маскировке. Короткий пасс, и над плечом колдуна завис отливающий синевой Знак Льда, который давал хотя бы немного света.

– Кровь Единого!

Отец Рабангер никак не мог откликнуться, даже при всем своем желании… Хотя бы потому, что он был бесповоротно мертв, на что прямо намекала торчащая у него из груди рукоять кинжала…

Девушка стояла, не отрывая перепуганного взгляда от неподвижного тела. Кажется, ей было в новинку видеть трупы.

И надо было, по большому счету, как можно быстрее отсюда уходить, пока никто не появился и не рассказал, что в убийстве несчастного священника виноваты колдуны, но…

Магия. О какой магии она говорила? Точно не о той, что принадлежала самому Кеннигу. Значит, здесь есть еще какая-то?

– Где магия?

– От… От него… – тихо выдохнула ведьма, ткнув пальцем в сторону трупа. С каждым мгновением она становилась все бледнее.

Винтар склонился над телом. Можно бесконечно искать, о какой магии говорит девушка. Он не профессионал и вряд ли сможет что-то обнаружить…

– У него… в руке, – чуть слышно всхлипнула Эрменгильда, и лишь теперь колдун, присмотревшись, заметил, что правая ладонь покойника сжата в кулак.

Мужчина осторожно склонился над трупом. Разжать пальцы, сведенные окоченением, удалось с трудом, но когда удалось…

Это был потемневший от времени лист бумаги. Винтар осторожно расправил его…

– Кровь Единого!

– Магия приближается! – резко, испуганно выдохнула Эрменгильда, но Винтару сейчас было не до этого: на листе – помятом, выцветшем от времени, неизвестный художник нарисовал портрет. Знакомое лицо Рикмира. Знакомый стиль – карандашный набросок, выведенный одним цветом. Только не синим, как это было у Аурунд, а ярко-красным…

– Магия приближается! – вновь всхлипнула ведьма, и на этот раз ее вскрик дошел до затуманенного потрясением разума. Оснований не доверять чутью пленницы инквизитора у Винтара не было. Кенниг спрятал лист за пазуху и шагнул к двери:

– Уходим!

Урсольд шел первым. В доме он, пожалуй, был самым бесполезным и вместо него можно было бы взять ту же Лиубу, но девушка еще не отошла после наказания Рикмира, а значит, не могла даже толком вызвать огненную плеть, пришлось брать с собой земляного мага. Как самого бесполезного, его и в дом первым послали. Нет, конечно, происходи все на улице, и Урсольду бы цены не было, но кто ж даст возможность колдовать на улице? Во-первых, местные жители до сих пор считают, что инквизитор уничтожил пойманных колдунов, а во-вторых, инквизитор не собирался об этом никому рассказывать, но почему-то в последнее время у него возникло подозрение, что именно Урсольда стоит убрать первым. Тот хоть и молчит все время, но поведение у него какое-то странное, да и отклик от ошейника идет слишком непривычный… Короче, если его уничтожат, жалко не будет.

Куда идти в доме, разукрашенном битвами Единого, инквизитор знал прекрасно. Рикмир дал конкретные, четкие указания, а значит, можно не обращать никакого внимания на остальные комнаты и идти к маленькой приемной неподалеку от черного входа.

Но похоже, беглецы успели подготовиться…

В тот миг, когда земляной маг Урсольд, распахнув дверь, шагнул вперед, он буквально нос к носу столкнулся с незнакомым мужчиной. От неожиданности слуга инквизитора замер, а вот незнакомец оказался более собранным. Короткий взмах руки, и водяная плеть хлестнула прямо перед лицом юноши. Тот отшатнулся и, чуть развернувшись, болезненно влетел спиной в боковую стенку, а осыпавшийся каплями кнут прошел мимо. Сам водяной колдун рванулся вперед, прочь из приемной. Впрочем, далеко он не ушел – созданная готовым к атаке Фалько воздушная волна буквально внесла беглеца обратно в сторону, отшвырнув к письменному столу.

Кенниг ударился головой об угол стола, но, не обращая внимания на побежавшую по виску кровь, медленно встал на ноги. Перепуганная Эрменгильда бросилась к нему, пытаясь помочь встать.

– Здесь становится слишком многолюдно, – зло буркнул водяной колдун, обводя взглядом маленькую комнатку.

Трое вошедших – в серых мужских костюмах. И – Кенниг отметил это с неожиданно навалившейся злостью – у всех на камзолах высокие воротники, полностью закрывающие шею. Знакомая по Бруну мода. Двое мужчин, женщина… И стоящая чуть поодаль фигура в темном балахоне с капюшоном. Инквизитор.

Следующей ударила Адала. Был приказ взять беглецов живьем, а значит, девушка била не насмерть – впрочем, ее способностей, еще и ослабленных после наказания, на что-то очень мощное и не хватило бы, – все, что она хотела, это отогнать, не позволить противникам, рванувшимся к выходу, выйти наружу. Винтар и Эрменгильда отшатнулись в разные стороны, а Кенниг еще и успел вцепиться в стул, тот самый, на котором сидел, когда посещал отца Рабангера, и метнуть в лицо огненной колдунье. Созданная из пламени плеть ударила по несущемуся в лицо девушке стулу и просто испепелила предмет. Короткий пасс, и на руке у огненной ведьмы, еще не до конца пришедшей в себя, появилась ледяная перчатка – все-таки водяной маг еще не решился бить насмерть, особенно учитывая картинку, зажатую в руке у покойника. Впрочем, был в комнате и тот, кого Винтар точно хотел убить: уж он-то не подневольный. Новый пасс – но инквизитор, который, по сути, не должен был владеть никакой магией, легким движением руки отбил несущийся на него Знак Льда…

Пока Адала безуспешно пыталась создать новую плеть – появившаяся на запястье перчатка не желала таять и при этом не давала возможности вызвать даже простенькую искру, – вперед вновь шагнул Урсольд. Резко вскинутая вверх рука – и по каменному полу побежала трещина. Она должна была расколоть пол под самыми ногами водяного колдуна, но земной маг не дотянул самую малость – Эрменгильда бросилась к нему и, не задумываясь, что делает, бросила в слугу инквизитора развязанный мешочек с порошком от насекомых. Ледяная корка, вызванная проклятьем, застыла на груди у Урсольда, на лице, а земля вздыбилась теперь уже под ногами не у Кеннига, а у Эрменгильды. Девушку отшвырнуло на стену, и она застыла, подобно сломанной игрушке… А земной маг замер, пытаясь отклеить с лица неравномерно приставшие льдинки.

Впрочем, инквизитор тоже не собирался стоять на месте. На миг скрестив руки на груди, мужчина резко развел их в стороны, и перед ним заплясал увеличивающийся в размере огненный цветок. Короткий взмах – и создание огненной магии полетело в Винтара. Тот, в самый последний момент, успел увернуться, но в ту же секунду получил подсечку воздушной волной, созданной Фалько. Кенниг рухнул на пол, и через мгновение маг земли, решивший не мучиться с ледяной коркой, опустил ему на голову подхваченную со стола чернильницу в виде домиков. Сделанная из керамики изящная вещица осыпалась осколками, и больше водяной колдун уже ничего не запомнил…

– Ничего нельзя доверить, все приходится делать самому, – брезгливо обронил инквизитор, пнул носком сапога неподвижное тело Винтара, покосился на Адалу и Урсольда, так и не справившихся с ледяным панцирем, и процедил: – Забирайте эту парочку. Пора в Брун.

…Оставленный много лет назад замок казался слишком большим для той крошечной группы людей, что уже два дня пыталась обжить его. Сейчас заниматься переездом могли только пятеро слуг инквизитора – Рикмиру не позволяло зрение (точнее, его отсутствие), а остальных хозяин забрал на охоту.

Когда бесчувственных пленников притащили в замок, слуги думали, что инквизитор прикажет запереть их в подвале – часть темниц в полуразрушенном замке еще вполне могла выполнять свою функцию, но, к удивлению подчиненных, хозяин только мотнул головой в сторону внутреннего двора:

– Бросить их там. Урсольд, замуруешь им руки по запястья в камень, этого будет достаточно.

Слуга пораженно уставился на инквизитора:

– Это… Это как, господин?

– Мне учить тебя пользоваться твоей магией? Земля расступилась, засовываешь туда их ладони, земля сомкнулась.

– Но… Это же раздавит им кости!

– А Одильхох на что? – насмешливо фыркнул инквизитор. – После ошейников вылечит.

Слуга медленно кивнул:

– Слушаюсь, господин…

Первое, что услышал Винтар, это тихую ругань, раздающуюся где-то рядом:

– Ты ведь специально не дотянул трещину?!

– Я не понимаю, о чем ты говоришь!

– Урсольд, я все видела! Если я пыталась убрать этот проклятый лед, то это не значит, что я слепая! Я прекрасно видела, что ты вполне мог разломать землю под ногами этого водяного колдуна и одновременно отшвырнуть эту дурочку! – разъярилась незнакомая девушка.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – ровно повторил мужской голос.

– Ну конечно! Интересно, а если я хозяину расскажу, он поверит?

Через мгновение раздалось какое-то невнятное бульканье. Винтар с трудом открыл глаза.

Картинка получалась повернутая – кажется, водяной колдун лежал на боку, – но разглядеть, что творится, Кенниг, невзирая на головную боль, все-таки мог.

Двое – молодой парень и девушка, его ровесница, – стояли друг напротив друга. И если парень казался совершенно расслабленным, то щиколотки девушки – той самой огненной колдуньи, что была в доме у священника, – обхватывали две поднявшиеся из земли каменные кучи.

– Послушай, ты, идиотка! – прошипел парень. – Еще один звук, и я просто тебя раздавлю, поняла?! Если тебя устраивает все, что здесь творится, можешь до старости носить ошейник вместе со своей сестрой, а я…

– Он очнулся, – ровно заметила девушка.

– Что? – Урсольд вздрогнул, удивленно уставившись на нее.

– Я говорю, он очнулся. Убирай свои камни, и я позову хозяина. И радуйся, что я ничего ему пока что не сказала. Пока что.

Короткий взмах, и камни словно впитались в землю…

Девица нервно дернула плечом и пошла прочь.

Винтар попытался встать, но все, что ему удалось, это слегка привстать: кисти рук были надежно вмурованы в камень мостовой. Создавалось впечатление, что один особо крупный булыжник расступился, как вода, а потом сомкнулся, отчего Кенниг попросту не чувствовал рук – даже просто пальцами не мог пошевелить. Оставшийся парень оглянулся на пленника, сделал шаг к нему и чуть слышно обронил:

– Это глина.

– Что? – не понял Кенниг, но его тюремщик уже отвернулся и склонился в поклоне входящему во внутренний двор инквизитору.

Лишь теперь Кенниг получил несколько мгновений на то, чтобы оглядеться по сторонам. Брун, знакомый Брун. Там – казармы ландскнехтов, там – вход в подземелье, там – главная башня, где располагалась комната Аурунд… Сейчас от всего этого оставались лишь обугленные остовы, но, кажется, жизнь снова возвращалась в замок. По крайней мере, в лице инквизитора и его слуг.

Рядом завозилась, застонала Эрменгильда. Винтар оглянулся на девушку. Та пока еще не пришла в себя. Впрочем, руки ее удерживали такие же кандалы – если так можно сказать.

Инквизитор в сопровождении молчаливого Рикмира, уже знакомой огненной колдуньи и еще одного парня остановился в нескольких шагах от пленников. Винтар мотнул головой – запекшаяся на виске корочка лопнула, и по щеке потекла кровь.

– Вот мы снова и встретились, какое счастье, – меланхолично мурлыкнул новый хозяин Бруна. Капюшон полностью скрывал лицо, и понять, смеется ли он или говорит серьезно, было невозможно.

– Снова? Я вижу вас в первый раз, – зло буркнул водяной маг, пытаясь пошевелить пальцами. Безрезультатно.

– Уверен, Кенниг? – хихкнул инквизитор и одним движением скинул капюшон.

Водяной маг почувствовал, как сердце пропустило удар…

На Винтара смотрел так и оставшийся безымянным огненный колдун, служивший на Аурунд и прославившийся своей страстью к поджиганию деревень, где он подавлял бунты, и по совместительству – воспоминание пришло внезапно, как пощечина, как удар кнута, – лекарь, рассказавший о ведьминой болезни…

– Кровь Единого…

– Я тоже рад тебя видеть. – По губам инквизитора змеилась кривая усмешка. – Особенно после всех тех проблем, что ты мне доставил. – Мужчина почти не изменился за прошедшие десять лет. Лишь нос был искривлен, словно сломан, да недоставало нескольких передних зубов.

Эрменгильда с трудом разлепила глаза, медленно села, тряхнув тяжелой головой. Волосы расплескались по плечам, а на лице рядом со старыми синяками медленно проявлялись новые.

– Их было так много? – хмыкнул Винтар. Одно он сейчас знал точно – ему нужно освободить руки. Разбираться, каким образом лекарь оказался в услужении у Аурунд, можно будет потом.

– А ты думаешь иначе?

– Ну… – Кенниг сделал вид, что задумался. – Я могу назвать только одну. Рядом со мной сидит.

Вода. Вода точит камень. Вода способна проникать в щели и, застывая льдом, разламывать булыжники.

Главное, только заболтать внезапно ожившего старого знакомца – Винтар был уверен, что он погиб во время пожара в Бруне, – и тогда наверняка можно будет освободиться.

– Какой же ты идиот, Кенниг, – рассмеялся его собеседник. Правда, смех вышел очень злым. – Думаешь, все дело в этой девчонке? Я даже не до конца знаю, какие у нее способности! Все намного сложнее.

– Да? Не может быть.

Водяная жила. Здесь наверняка должна быть водяная жила. Ближайший колодец находится в соседнем внутреннем дворе, как раз за ландскнехтскими казармами. И если удастся до него дотянуться…

– Не может?! – На лице огненного колдуна появилась злая ирония. – А то, что ты десять лет назад сломал мне все планы?!

Вот таких заявлений Кенниг точно не ждал. Он даже перестал пытаться пошевелить пальцами.

– Что?

– Не понимаешь? Так я расскажу!

Водяному колдуну это было только на пользу. Кажется, он чуть-чуть смог пошевелить руками.

– Я тебя внимательно слушаю… Кстати, не представишься? А то я не знаю, как тебя зовут. Как-то даже неудобно получается… Сломал все планы – и даже не знаю, как зовут…

Главное, затянуть этот разговор на как можно большее время. А потом уже можно будет размышлять, чьи планы он когда нарушил.

– Фриульф Гирш, если тебе это что-то говорит.

Имя не говорило Кеннигу ничего. Впрочем, с его беспамятством, есть ли повод жаловаться на это? Так что мужчина пожал плечами и невинным взглядом уставился на инквизитора.

– Начнем по порядку, Кенниг, – хмыкнул тот. – Ты столько раз перешел мне дорогу… Книга, черная книга, Кенниг. Никаких ассоциаций? Я нашел ее в храмовой библиотеке. Старинная книга, созданная через несколько лет после пришествия Того, Кто Всегда Рядом. Книга, сама обладающая магической силой. Точнее, сам бы я ее не нашел, помог мой опекун, Рабангер Гирш, – это имя тебе тоже ничего не говорит?.. – Ответа инквизитор дожидаться не стал, сделал шаг к Винтару и вновь замер, задумчиво уставившись на него. – Книгу нашли пятнадцать лет назад. Очень хорошая книга, Кенниг, в частности, там говорилось об… ошейниках. Помнишь, что это такое, Кенниг? Ты ведь сам делал… Я сейчас пошел по тому же пути. Только они замкнуты огненной магией. – Короткий насмешливый взгляд на замерших в отдалении молчаливых слуг. – Казалось бы, такая мелочь, а дает столько преимуществ… Оказывается, когда небесный металл способен раскалиться от одного твоего взгляда, слуги подчиняются намного быстрее, чем когда есть просто угроза удушения… Но я отвлекся, Кенниг…

Винтар почувствовал, как в душе поднимается холодная волна гнева. Ошейники. Опять используются ошейники. Как и десять лет назад. Как и у Аурунд. Как и те, что создавал он.

Ледяной колдун усилием воли заставил себя успокоиться. Сейчас не было времени на то, чтоб злиться. Сейчас надо было просто освободить руки.

Вода. Вода действительно была поблизости. Мужчина чувствовал отклик водяной жилы. Осталось только позвать ее сюда…

– Я действительно слишком отвлекся, Кенниг, – с деланой печалью повторил огненный колдун. – Найдя книгу, я начал искать тех, кого можно взять себе… в услужение. В Дертонге я нашел одну неплохую девчонку, дочь скорняка Абераса. Искал я по рецептам, указанным в книге, у нее еще даже ведьминой болезни не проявилось… И надо ж было такому случиться, что посланные за ней наемники не справились с заданием.

Аберас. Аурунд Аберас. Дочь скорняка…

Вода. Нужно сконцентрироваться только на воде. И не отвлекаться на желание убить этого слизняка. Вода. Вода струится по маленьким, крошечным трещинам под землей…

– Я уже потерял надежду, когда ко мне вдруг пришел ты. Опекун поддерживал меня в моих начинаниях, так что все складывалось удачно… Надеть ошейник на Аурунд при тебе я не мог, пришлось оставить у нее свою книгу, чтоб слегка затуманить ей мозги. Книга сама по себе влияет на личность… И кто ж знал, что эта идиотка умеет читать! Что она сама решит пойти тем же путем, что и я!

Только он виноват в том, что Аурунд стала такой. Только он виноват, что сломана жизнь Винтара. Только он…

Вода. Сконцентрироваться только на воде. Вода скапливается в небольшой каверне под Винтаром. Кончики пальцев уже обрели чувствительность и намокли.

– И вот, когда сейчас я уже почти сделал то, что не смог сделать при Аурунд, появляешься ты! И этот старый идиот Рабангер думает, что ты пришел мстить! Пытается сжечь мою книгу! Мою черную книгу!

Вспомнилась страница из черной книги, зажатая в кулаке у старого священника…

– И ты его убиваешь, – обронил Винтар.

– Догадливый, – ухмыльнулся огненный маг. – Ничего, когда на тебе появится ошейник, ты быстро от этого излечишься.

Рядом тихонько всхлипнула перепуганная Эрменгильда. Гирш вздрогнул и перевел взгляд на нее, словно только сейчас заметил:

– О, прошу прощения, госпожа фон Оффенбах, я совсем забыл про вас… – расплылылся он в пакостной улыбке. – Вам тоже достанется свой ошейник, не беспокойтесь.

Оффенбах? Она – Оффенбах?! Родственница или однофамилица того лжемонаха?

– Ваш братец, конечно, премерзкий тип, посмевший поднять на меня руку, но это не значит, что я вас обделю…

Все-таки родственница.

– У меня нет братьев… – чуть слышно выдохнула девушка.

– А родители не рассказали? – В голосе огненного мага проскользнуло нечто похожее на сочувствие. Или на издевку. – Ничего, у нас еще будет уйма времени на то, чтобы ликвидировать пробелы в вашем образовании…

Послышались шаги. Винтар бросил короткий взгляд за спину инквизитору и почувствовал, как у него оборвалось сердце: уже знакомый воздушный колдун тащил бесчувственную дочку травника, еще один незнакомый парень волок самого аптекаря Йенсена, а молодая девушка с волосами, заплетенными в тугую косу, вела на поводу необычно спокойного Уголька…

– Вот все и в сборе, – ухмыльнулся инквизитор. – Кстати, Кенниг, я был уверен, что твоя кобыла давно сдохла. Удивительно, что она протянула столько лет.

– Это конь, – огрызнулся ледяной маг.

Первые фаланги пальцев уже были полностью в воде.

– Какая разница, – отмахнулся Гирш. Мотнув головой, он коротко приказал слугам: – Бросьте их рядом с остальными, – а сам, как – то мгновенно забыв про пленников, шагнул к жеребцу. Вскинул руку, чтоб погладить животное по носу…

И в тот же миг Уголек взвился на дыбы, норовя попасть копытом по голове инквизитора. Девушка, повисшая на его поводьях, с трудом удержала его…

– Какого Того, Кто Рядом, Хасса?! – зло рявкнул огненный маг, умудрившись в последний миг увернуться от копыта, чудом не раскроившего ему череп. – Ты ж должна его утихомирить!

Девушка с трудом смогла опустить коня на все четыре ноги, тихо всхлипнула:

– Я пыталась! Он с трудом подчиняется…

– С трудом?! – прищурился инквизитор. – Так утихомирь его! Заставь его подчиняться мне!

Хасса вскинула руку и, внезапно выпустив поводья, отшатнулась в сторону – Уголек, на удивление, стоял неподвижно, как прикованный:

– Не буду! Не буду я подчиняться! Не буду я делать! Я не хочу! Я… – От ворота ее камзола пошел легкий дымок… А в следующий момент ведьма со стоном упала на колени, прижимая руки к шее.

Стоявший до этого момента неподвижно слепец рванулся к сестре, поняв, что происходит, упал на колени рядом с Хассой:

– Господин, пожалуйста, хватит, господин! Она сделает, она сделает все, что вы скажете!

Инквизитор презрительно заломил бровь:

– Сделает?

Вода поднялась уже до второй фаланги пальцев.

На пороге разрушенной казармы появились две девушки: одна была до безумия похожа на появившуюся ранее огненную ведьму, вторая – была той самой ищейкой, что привела инквизитора в таверну, где скрывались беглецы.

Слепой медленно коснулся щеки сестры. Хассу била крупная дрожь…

– Хасса, родная, пожалуйста…

– Я… Я не буду… – По щекам девушки бежали слезы, а на вороте плясали мелкие язычки пламени. – Я не хочу… лучше смерть, чем жить так…

– Хасса, пожалуйста, сделай это для меня. – Голос слепого дрожал и прерывался. – Для нас. Это очень нужно… нам… и господину… Просто попытайся приручить коня. Просто угости его кусочком сахара. Пожалуйста, Хасса…

Девушка медленно кивнула:

– Я… Я сделаю, Рикмир. Для тебя.

Колдунья медленно поднялась, и инквизитор повелительно махнул рукой:

– Одильхох, подлечи ее. Не сильно. Чтоб работать могла.

Пришедший вместе с инквизитором парень молча склонил голову, на миг осторожно прикоснулся к шее Хассы и вновь отступил на шаг. Дрожащая всем телом ведьма повернулась к Угольку. Порывшись в небольшом кошельке на поясе, она вытащила небольшой кусочек сахара и протянула его жеребцу.

Но в тот миг, когда конь, зачарованный колдуньей, доверчиво потянулся губами к протянутому сахару, Винтар внезапно вспомнил… Он вспомнил, почему нельзя угощать Уголька. Он вспомнил, как у него появился этот скакун… Он понял, что сейчас может произойти…

– Не надо!!! – отчаянно выкрикнул ледяной колдун, но было уже поздно…

Зубы с хрустом раскусили кусок сахара.

По телу вороного коня прошла волна, а сам он словно увеличился в размерах. Под кожей взбугрились мышцы, а по иссиня-черной шкуре прошла сеть синих трещин… Жеребец взвился на дыбы, обрывая узду, и его тело будто взорвалось изнутри. Там, где только что стоял вороной скакун, гарцевал сотканный из прозрачно-голубой воды стихиаль. Ундина в облике коня вырвалась на свободу.

Шестнадцать лет назад

Ручей доверчиво бежал по камушкам, скрываясь среди высокой травы. Винтар зачерпнул ладонью воду, отхлебнул. От холода тут же заломило зубы. Впрочем, отвлекаться было некогда. Колдун оглянулся на сидевшую под деревом Аурунд:

– Помнишь, что я говорил?

Девушка дернула плечиком:

– Помню, помню, помню. Не вмешиваться. Не болтать. Не мешать. Начинай давай.

Созданный изо льда кинжал легко снял слой дерна. Впрочем, для того, чтобы расчистить полянку нужного размера, пришлось потрудиться – все-таки пентакль должен быть хорошего размера, иначе и вызванная ундина будет не такой уж большой. Появится какая-нибудь созданная из воды мышь-полевка – и что с ней прикажешь делать?

Рисовать саму пентаграмму пришлось по памяти – взять книгу из библиотеки цеха никто бы не позволил, так что оставалось только надеяться, что все будет начерчено правильно.

Аурунд молчаливо следила за колдуном, а парень между тем вскинул руки, и вырвавшаяся из-под земли водяная струя застыла неподвижным жгутом, протянувшись по поляне. Новый взмах, и линия изогнулась, вычерчивая границы пентакля.

Труднее всего было вспомнить, какие знаки где рисовать. Тут уже пришлось попотеть – Винтар несколько раз перерисовывал символы – ошибешься хоть в одном, и водяной стихиаль вырвется на свободу.

Наконец все было завершено. Водяной колдун замер и окинул критическим взглядом свое творение. По всем признакам выходило, что сделано все правильно. Оставалось только надеяться, что он ничего не напутал, не забыл и нигде не ошибся.

Кенниг вздохнул, на миг зажмурился и резко вскинул руку вверх. Из центра пентакля ударила в воздух водяная струя. Искрясь белоснежной пеной, она, несмотря на летнюю жару, осыпалась серебристыми кристалликами льда и постепенно приобретала форму взвившегося на дыбы коня… От прозрачно-синего тела и голубой гривы разлетались брызги, копыта застыли льдинками, а на месте сердца кружилась, изредка подпрыгивая, словно пытаясь выскочить из водяной статуи, крошечная золотая рыбка…

– У тебя получилось! – пораженно и счастливо выдохнула Аурунд.

– Уздечка, – одними губами прошептал Кенниг.

– Что? – Она вскинула на него непонимающие глаза.

– Уздечка. Рядом с тобой. Не делай резких движений. Просто передай мне. – Конечно, стоило сразу взять ее, еще до создания пентакля, но Винтар не до конца был уверен, что у него что-то выйдет.

Девушка осторожно протянула приятелю недоуздок. Ледяной колдун, стараясь не отходить далеко от созданного пентакля, протянул руку… и в этот миг ундина окончательно сформировалась.

Ледяные копыта ударили об землю, выбивая фонтанчики мокрой земли, грива плеснула на ветру, окатив Кеннига с ног до головы соленой морской водой, а сам синий жеребец с силой ударился грудью о созданную магией невидимую стену, удерживающую его внутри пентакля. От мощного толчка, сотрясшего всю пентаграмму, у мага, ее создавшего, даже кости заныли – сейчас он был единым целым со своим творением и чувствовал все, что творилось с ним.

Пальцы наконец сомкнулись на заранее зачарованной уздечке. Оставалось самое сложное – надеть ее на пляшущего внутри пентакля коня, раз за разом ударяющегося о невидимые стены: еще несколько таких нападений – и пентаграмма не выдержит, рухнет снесенная силой разбушевавшегося стихиаля.

Дождавшись мгновения, когда жеребец на миг опустился на все четыре ноги, Кенниг махнул рукой, разрывая линию пентакля, и рванулся вперед. Накинув повод на шею, мужчина обхватил морду скакуна и, перехватив в узду за нащечные ремни, успел всунуть трензель в рот разбушевавшемуся жеребцу, затем резко дернул вверх… А дальше все уже было дело магии и техники…

От уголков рта коня побежали, постепенно увеличиваясь в размере, темные пятна – конь словно обрастал черной шкурой… Всего несколько ударов сердца, и в пентакле замер, словно и не было никакой пляски, вороной конь. Оставалось только до конца надеть узду.

Аурунд радостно захлопала в ладоши:

– У тебя получилось!

Винтар замер, хватая ртом воздух: эти несколько мгновений вымотали его так, словно он мешки грузил.

– Ага. Кажется, вышло… Пойдем, красавец, – и Кенниг, отдышавшись, осторожно потянул успокоившегося скакуна из пентакля.

Тот, спокойно идя за хозяином, переступил линии еще не до конца исчезнувшего пентакля…

– Нет, ну вы посмотрите на этих наглецов! – возмущенно звякнул за спиной водяного колдуна женский голос.

Парень оглянулся: в пентакле стояла, возмущенно уперев руки в боки, полупрозрачная девушка. Казалось, она была сотворена из воды: синяя прозрачная кожа, свободное платье, сотканное из голубых струек, бирюзовые волосы, расплескавшиеся по плечам…

– Кровь Единого… – только и смог выдохнуть маг-недоучка. Аурунд и вовсе стояла, не отрывая потрясенного взгляда от невесть откуда возникшей гостьи. А та все никак не успокаивалась:

– Что уставились?! Увели коня из моей конюшни и еще и возмущаются! А ну отдавай назад, чернокнижник окаянный! – И девица протянула руку к уздечке. Ладонь ударилась о невидимую преграду пентакля, и ундина замерла, пораженно уставившись на собственные пальцы: – Не поняла юмора…

Кенниг расслабился: похоже, его творение могло удержать стихиаля вне зависимости от его облика. Главное, чтобы эта девчонка не заметила оставленную пробоину.

– Вот вы, значит, как?! Еще и заперли?! Да вы… Да я… Я па-а-а-апе пожалую-ю-юсь!!! – И ундина, усевшись прямо на размокшую землю, разревелась как ребенок…

Ледяной маг ошарашенно смотрел на всхлипывающую в полный голос водяную деву. Происходящее совершенно не укладывалось у него в голове.

– Выпусти ее, Винтар, – жалобно попросила Аурунд, осторожно коснувшись рукою локтя парня. – Жалко же…

– Ты с ума сошла? – прошипел колдун, косясь на всхлипывающую ундину. Та на миг подняла голову, встретилась взглядом с удивленной парочкой и вновь разревелась, звучно высморкавшись в водяной подол юбки. – Это стихиаль! Это создание угробит нас раньше, чем ты успеешь «мама» сказать!

– Но она плачет!

– Это стихиаль! Они не разумны! – Уж это Кенниг затвердил за время обучения в цехе. – Это существо просто притворяется…

– Разве она похожа на неразумную? Она разговаривает… Она плачет… Ей плохо…

– А еще вы моего любимого коня забрали! Мне очень плохо! – согласилась с ней водяная дева, опять хлюпнув носом. – Я папе пожалуюсь.

Аурунд выпустила руку ледяного колдуна, присела на корточки рядом с пентаклем:

– Тебя как зовут?

Ундина вытерла нос рукавом платья – в разные стороны ралетелись прозрачные брызги от созданной из воды ткани – и тихо вздохнула:

– Морана… Выпустите меня, а? А то я папе пожалуюсь…

Аурунд беспомощно оглянулась на своего друга. Колдун вздохнул и, чувствуя, что он совершает страшную ошибку, взмахнул рукой, убирая пентакль.

Водяная дева встала с земли, шагнула вперед… И ткнув пальцем в грудь колдуну – по камзолу расплылось мокрое пятно, – грозно сообщила:

– Слушай сюда, чернокнижник… Как там тебя зовут? Винтар? Значит, слушай сюда, Винтар, я, так и быть, оставлю тебе своего коня, но, если ты еще раз посмеешь забраться в мою конюшню, я не знаю, что я с тобой сделаю. Понял? – И ундина осыпалась капелью…

Кенниг облегченно выдохнул: кажется, несмотря на все его опасения, все закончилось благополучно.

Аурунд подняла на него взгляд:

– Так что? Все? У тебя теперь есть настоящий стихиаль?

– Ага… – Он еще не до конца пришел в себя, и на долгие речи просто не было сил.

Девушка протянула руку, собираясь погладить по морде стоящего спокойно жеребца, но тот вдруг отпрянул и, прижав уши, оскалил зубы. Так и замерла:

– Ой…

– Ох, извини… – Винтар одернул жеребца за узду. – Кажется, я неправильно что-то сделал…

– То есть?

– То есть, похоже, он подчиняется только мне, – мрачно констатировал колдун.

– А исправить никак нельзя? Может, мне угостить его чем-нибудь вкусным? Морковкой, сахаром?

– Боюсь, нет… У меня даже есть подозрение, что если ты или кто-то другой попытается его накормить, все заклятье спадет…

– Плохо, – вздохнула девушка.

– Ага… А давай я тебе другого поймаю?

– И опять общаться с этой… Мораной? Ну уж нет! Да и… Зачем такой скакун дочери скорняка?

Кенниг провел пальцами по ее лицу, убирая упавшую на глаза прядку смолянисто-черных волос:

– А жене водяного колдуна?..

Водяной конь метался по внутреннему двору полуразрушенного замка. От позеленевшей, в цвет тины, гривы в разные стороны разлетались капли болотной затхлой воды. Там, где ледяные копыта касались камней, начинали бить крошечные водяные фонтанчики. Обрывки уздечки жалкими веревками повисли на морде у зверя. Еще мгновение, и жеребец с хрустом перекусил металлический трензель.

Винтар отчаянно рванулся, пытаясь вырваться из каменного плена, но созданные земной магией оковы держали крепко. А еще через мгновение ледяное копыто ударило об землю в опасной близости от рук водяного колдуна и, пробив оказавшуюся тонкой, не толще пластушки, корку, освободило пленника – под каменной «крышкой» вместо твердой породы, способной раздавить кости, оказалась сухая глина, растекшаяся грязью от прикосновения взбесившегося стихиаля…