Кровавый завет Макклеллан Брайан

6

Чтобы добраться до университета Адопеста, Адамату пришлось взять экипаж. Поездка была недолгой, но университет располагался в предместье Киркам, а все население города, казалось, вышло на улицы и двигалось в обратную сторону. В конце концов людской поток превратился в тонкий ручеек, а сам университетский городок выглядел пугающе тихим.

Все отправились на казнь. Тамас, вероятно, разослал самых быстрых гонцов по всем предместьям, чтобы у каждого горожанина была возможность увидеть смерть Манхоуча. Это настораживало. Люди поддержат Тамаса. Адамат и сам его поддерживал. Оставалось лишь надеяться, что идиота на троне не сменит тиран.

Проходя по безлюдному университетскому двору, Адамат уловил отдаленный гул. Вероятно, жители Адопеста встретили смерть короля дружным ревом миллиона голосов. Скоро начнутся грабежи: как только расходящиеся после казни горожане сообразят, что все дома и лавки остались без защиты. Затем последуют мятежи, когда брат обратится против брата. Милостью Кресимира Адамат к тому времени уже должен вернуться домой.

Он шел мимо солнечных часов и библиотеки, шаги эхом отдавались в пустынном внутреннем дворе университета. Наконец он поднялся на крыльцо главного здания. Мощные дубовые двери, обитые железом, оказались открытыми настежь. Проходя по длинному коридору со множеством кабинетов, Адамат задержался возле портрета нынешнего главы университета. Даже в юности ректор был уродлив, лиловое родимое пятно и тогда закрывало треть его лица. Говорят, что он великий ученый.

Адамат направился к следующей неприметной двери. Деревянный клин не позволял ей закрыться. Можно было подумать, что здесь находится кладовка уборщика. Однако Адамат еще из коридора различил скрип старомодного пера.

Он дважды постучал в открытую дверь. В тесной клетушке за столом сидел довольно молодой с виду человек. Кабинет содержался в образцовом порядке, каждый лист бумаги, каждая книга или свиток лежали на отведенном месте, каждую полку ежедневно протирали до блеска. Адамат улыбнулся. Хоть что-то в этом мире остается неизменным.

– Адамат, какой приятный сюрприз!

Ускан аккуратно положил перо на подставку, тщательно подул на чернила и лишь затем отодвинул бумаги в сторону.

– Рад, что ты здесь, Ускан, а не пошел смотреть на казнь.

Тень легла на лицо Ускана, когда он обходил стол, чтобы поздороваться с Адаматом.

– У одной моей студентки весьма бойкое перо. Я велел ей записать все для потомков. – Лицо Ускана скривилось в брезгливой гримасе. – А у меня полно срочной работы. Зачем мне терять время на это кровавое зрелище?

Адамат внимательно посмотрел на друга. Ускан действительно выглядел молодо, намного моложе своих сорока пяти лет. Однако он сильно похудел и постоянно щурился, как человек, которому приходится много читать при скудном освещении.

– Это зрелище века, – заметил Адамат.

– Тысячелетия, – поправил его Ускан. Он вернулся к столу и предложил гостю единственный свободный стул в кабинете. – Никогда за всю историю Девятиземья, начиная с Кресимира и его братьев, короля не свергали с престола. Ни разу. Я даже… даже не знаю, что тут можно еще сказать. – Озабоченное выражение слетело с его лица, слово пылинка. – Как Фей?

– К счастью, успела уехать из города вместе с детьми.

– Удачно получилось.

– Еще бы.

– Как твой печатный станок? – Ускан оживился. – Я был по горло завален работой, все никак не хватало времени написать тебе. Было бы интересно взглянуть, как он работает. Первый во всем Адро паровой печатный пресс.

– Значит, ты ничего не слышал? – поморщился Адамат.

Ускан покачал головой.

– Он взорвался.

Ускан раскрыл рот от удивления:

– Нет, только не это.

– Погиб мой помощник, половина дома обрушилась. Я вышел попить чая, а когда вернулся… – Адамат развел руки в стороны, изображая взрыв. – Издательства «Адамат и друзья» больше нет.

– Ты, разумеется, был застрахован?

– Был. Но они отказались выплачивать страховку. Я подал на них в суд, но они решили, что дешевле будет подкупить судью, чем возмещать мне все убытки.

Потрясенный Ускан беззвучно шевелил губами.

– Не могу поверить. У тебя было все необходимое для успеха. Если бы все получилось, ты был бы сейчас богачом. Недавно прочитал в газете, что за последние полгода в одном только Адопесте открылось одиннадцать книжных магазинов. Чтение становится очень модным. Поэзия, романы, исторические книги. Книжное дело бурно развивается.

– Не береди старую рану.

– Мне очень жаль, дружище. – Ускан виновато съежился.

– Все пройдет, – махнул рукой Адамат. – Это случилось почти год назад. К тому же я пришел к тебе по делу, а не пожаловаться на свои неудачи.

– Новое расследование? Что ж, по крайней мере, тебе есть куда вернуться.

– Это точно.

– Я могу тебе чем-то помочь?

– Надеюсь, что не сильно тебя побеспокою. Мне нужно узнать, что называется нарушением Завета Кресимира, или про сам Завет Кресимира.

Ускан откинулся на стуле и сосредоточенно уставился в потолок.

– Звучит знакомо… – произнес он немного погодя. – Что-то шевелится на самом дне памяти. Но никак не вспомнить. Не у всех же есть такой Дар, как у тебя. – Он резко поднялся. – Пойдем посмотрим.

Они вышли из главного корпуса и направились в библиотеку. Кто-то догадался, уходя, запереть старинные двери, но Ускан прихватил с собой ключи. Вестибюль библиотеки был слишком большим для помещения, в котором просто снимают верхнюю одежду и вытирают обувь. За ним располагался просторный зал с трехъярусными книжными стеллажами. Напротив каждого ряда стеллажей и возле каждого окна стояли столы для чтения, тут и там без всякого порядка виднелись передвижные лестницы.

– Надеюсь, у тебя есть идея, с чего нам начать, – заметил Адамат. Он не был здесь больше десяти лет и успел позабыть, насколько велика библиотека. – Иначе мы можем искать хоть до вечера.

– Думаю, что есть. – Ускан решительно двинулся направо к ближайшей лестнице. – Хотя это и правда может занять много времени. Недавно наша библиотека получила большое пополнение, а я не могу бывать здесь так часто, как хочу. Однако глупо жаловаться на новые пожертвования. Книгопечатание развивается, но книги по-прежнему стоят слишком дорого. – Он оглянулся на Адамата. – Паровой печатный пресс мог бы изменить ситуацию.

Адамат закатил глаза. Ускан говорил правильные вещи, но с такой интонацией, как будто взрыв произошел по вине Адамата.

Ускан отсчитал нужное количество стеллажей, взял лестницу и установил перед собой. Его голос отдавался эхом под потолком пустого зала.

– Обычно самые богатые подарки получает библиотека университета Жилемана. Да и в Общественных Архивах Адопеста книг в два раза больше, чем у нас. Почему ты не пошел прямо туда?

Адамат остановился и провел пальцем по кожаному переплету какой-то книги. Он любил библиотеки. Ему нравился даже запах бумажной пыли. Запах знаний, которые так необходимы в работе инспектора полиции.

– Потому что в центре города сейчас царит хаос. Ты не забыл про казнь?

Ускан обернулся и захлопал глазами.

– Ах да, правильно, – пробормотал он и продолжил пристраивать лестницу. – Если мы ничего не найдем здесь, обязательно сходи в Архивы. Там все хорошо организовано и библиотекари очень толковые. Сделай запросы по темам «богословие» и «история». По крайней мере, я собираюсь начать поиски именно с этого.

Ускан наконец-то установил лестницу и начал подниматься. Металлические ступеньки гулко загрохотали под его ногами. Адамат протянул руку, чтобы придержать лестницу.

– Я предпочитаю вообще не иметь дела с теологией.

С высоты в десяток футов донесся сдержанный смешок Ускана.

– Кто в наше время поступает иначе? – Он помолчал и добавил: – Так, странно…

– Что случилось?

Лестница снова загрохотала: Ускан спускался.

– Книг нет на месте. Должно быть, кто-то взял. Только преподавателям разрешается выносить книги из библиотеки. Но наша кафедра богословия сейчас в полном упадке. Всего три преподавателя, и те по полгода проводят в творческих отпусках в краях с более теплым климатом. Сейчас почти никто не изучает богословие, в основном математику и естествознание. Видит Кресимир, разделы по физике и химии увеличились в четыре раза с тех пор, как я впервые здесь побывал. – Он оглянулся на прореху в ряду книг над лестницей. – Я точно помню… Ладно, как бы то ни было, нужно поискать в другом месте.

Вслед за другом Адамат забрался на третий ярус. Те труды, которые Ускан рассчитывал здесь найти, тоже отсутствовали. Обыскав еще два стеллажа, Ускан прислонился к полке и устало вытер лоб.

– Наверное, кто-то пишет диссертацию по богословию, – предположил он. – Проклятые студенты вечно берут книги без разрешения. Мы теперь редко получаем пожертвования, но каждый мальчишка уверен, что все здесь принадлежит ему только по той лишь причине, что его дед или даже более древний предок когда-то что-то подарил нашей библиотеке.

Адамат задумался: что он может рассказать другу о цели своего расследования? Сами по себе его слова не представляли опасности, но было бы лучше, если бы об этом деле знало как можно меньше людей. Не хотелось прослыть предателем до того момента, когда Тамас утвердится у власти.

– У вас есть книги Сумеречной эпохи? Я слышал, что в те времена много писали о Кресимире.

– Где ты это слышал?

– Прочитал в одной газете три года назад.

– Скажешь тоже. В газетах пишут полную чушь. Конечно, в Сумеречную эпоху люди были очень религиозны, но они уже утратили знания. Кресимир и его братья покинули наш мир. Новые монархи были заняты борьбой с Предвечными – могущественными древними магами. Мало что уцелело с той поры. Ректор однажды сказал, что мы все – и дворяне, и простолюдины – давно жили бы в золотом веке, если бы нам удалось сохранить хотя бы половину тех сокровищ науки и магии, какими обладали люди в Эпоху Кресимира. И большая часть этих знаний была утеряна как раз в Сумеречную эпоху.

– Хорошо, тогда давай поищем в разделах истории, богословия и магии.

– Я еще сделаю из тебя библиотекаря, – усмехнулся Ускан.

– А что тебе известно о магии?

– Философия магии – это, можно сказать, мое хобби. Правда, у меня самого нет магических способностей. Но мой дедушка был Избранным. Целителем.

Ускан замолчал и выжидающе посмотрел на Адамата.

– Вот как? – подбодрил его Адамат.

– Да, целителем, – сосредоточенно подтвердил Ускан. – Они редко встречаются среди Избранных. Это известно даже школьникам, изучавшим вводный курс магии. Говорят, человеческий организм настолько сложен, что только один Избранный из ста обладает хотя бы начальными задатками целителя.

– Так редко?

– Даже еще реже. Во имя Кресимира, Адамат. Я думал, что ты, при твоей любви к подробностям, знаешь об этом. Неужели ты никогда не интересовался магией?

– В самом деле, никогда, – признался Адамат.

Он жил в мире темных улиц, честных граждан и преступников. У него не было времени на магию, и, откровенно говоря, она всегда оставалась для него чуждой. Он нередко сталкивался с Одаренными, но более серьезными преступлениями занимался сам Королевский совет. Инспектор никогда не имел дела с магией. Все свои знания о ней Адамат почерпнул, еще будучи мальчишкой, из немногих школьных уроков.

– Ты ведь тоже Одаренный, – продолжал Ускан. – Значит, у тебя есть третий глаз, правильно?

– Да, но я не уверен, что это имеет отношение…

– Значит, ты видишь ауры вещей, когда открываешь третий глаз. Ты можешь взглянуть на то, что Избранные называют Иным.

В последнее время Адамат редко открывал третий глаз. Это было – в самом лучшем случае – неприятное ощущение, но он помнил, что все предметы окутывала сверкающая дымка, словно мир нарисован светящимися красками.

– Да, могу.

– Избранные способны управлять Иным, – объяснял дальше Ускан. – Каждый из пальцев Избранного связан с одним из первоэлементов: огнем, землей, водой, воздухом или эфиром.

– Но огонь – не элемент, – возразил Адамат. – Это всего лишь результат горения.

– Прояви снисхождение, – фыркнул Ускан. – После недавних научных открытий такое объяснение вряд ли кого-то устроит, но ничего лучше у нас пока нет. Итак, каждый палец связан с одним из первоэлементов. От этого зависит, насколько хорошо Избранный владеет этим элементом. Самый сильный палец – большой. Избранный пользуется более сильной рукой, обычно правой, чтобы вызвать ауру из Иного. Другой рукой он управляет этими аурами, когда они притягиваются в наш мир.

– И пороховые маги действуют точно так же?

– Будь я проклят, если знаю. Избранные ненавидят пороховых магов, и совет всегда препятствовал изучению их магии.

– Откуда такая ненависть?

Адамат слышал, что многие Избранные не переносят запах пороха.

– Страх! Заклинания Избранных обычно действуют на расстоянии не больше полумили. Пороховые волшебники могут выстрелить с дистанции в два раза больше. Совет не любит находиться в невыгодном положении. Мне также говорили, что порох, в отличие от всех других веществ, не имеет ауры в Ином. Это заставляет Избранных нервничать. Ага, вот мы и пришли.

Ускан остановился возле стеллажа с книгами. Он пробежался пальцами по переплетам, а затем начал вытаскивать тома и складывать в руки Адамата. С обложек поднялись клубы пыли.

– Нет только одной, – сообщил Ускан. – Но я знаю, где ее найти. В кабинете ректора.

– Мы можем получить ее?

– Ректора сейчас нет. Рано утром его срочно вызвали в Адопест. И у меня нет ключа от его кабинета. Придется подождать, когда он вернется.

Они отнесли книги к столу, чтобы прсмотреть их. Адамат сел, открыл застежку первого тома и тут же нахмурился:

– Ускан!

– А? – Ученый поднял голову, затем вскочил и обогнул стол с такой скоростью, какой Адамат от него никак не ожидал. – Что такое? Во имя бездны, кто это сделал?

Первые страницы книги были вырваны, а дальше целые абзацы закрашены черным, как будто кто-то окунул в чернила палец и провел им вдоль каждой строчки. Ускан вытер платком пот со лба и принялся шагать за спиной у Адамата.

– Этим книгам нет цены! – возмущался он. – Кто посмел это сделать?

Адамат наклонился и прищурился, рассматривая линию обрыва. Затем взял книгу в руки. Она была написана на пергаменте более толстом, чем нынешняя бумага, и намного более жестком. Оборванный край листа слегка почернел.

– Это был Избранный, – объявил Адамат.

– Откуда ты знаешь?

Адамат показал на оборванный лист:

– Ты знаешь, как еще, кроме магии, можно сжечь страницу, не повредив всей книги?

– Избранный! – Ускан продолжал ходить взад-вперед. – Да проклянет его Кресимир! Не мог же он не понимать, насколько ценна эта книга!

– Думаю, как раз понимал. Иначе не стал бы ее сжигать. Давай посмотрим остальные.

Он раскрыл следующую книгу, затем еще одну. Из одиннадцати томов, которые они взяли с полки, в семи нашлись вырванные страницы или замазанный чернилами текст. К концу проверки Ускан уже кипел от возмущения:

– Подожди, вот узнает ректор! Он отправится прямо в Воздушный дворец и разберется с этими Избранными. Он их…

– Тамас уже умертвил весь совет.

Ускан замер. Его ноздри раздувались от гнева, губы плотно сжались, взгляд сделался жестким.

– Значит, здесь уже ничего не исправишь.

Адамат покачал головой:

– Давай посмотрим, что у нас осталось.

Они долго сидели над книгами и нашли восемь мест, где в закрашенных фрагментах могло говориться о Завете Кресимира. Но ничего разобрать так и не смогли.

– Та, последняя книга, – вспомнил Адамат, – которая лежит в кабинете ректора…

– Да, – рассеянно отозвался Ускан, почесывая затылок. – Она называется «На королевской службе». В ней в общих чертах описываются обязанности членов Королевского совета. Это довольно известное произведение.

Адамат разгладил свой мундир.

– Давай проверим, не забыл ли ректор закрыть кабинет.

Ускан вернул книги на полку и вывел Адамата во внутренний двор библиотеки.

– Ректор не мог оставить дверь открытой, – убеждал он друга. – Давай просто подождем, когда он вернется. Он ведь не состоит на государственной службе.

– Я провожу расследование, – напомнил Адамат, входя в главный корпус.

– Это еще не дает тебе права врываться в чужой кабинет. Тем более что дверь наверняка заперта.

Когда ручка двери заскрипела, но не поддалась усилиям Адамата, Ускан победоносно усмехнулся.

– Не беда. – Адамат присел на корточки и вытащил из сапога крошечный набор отмычек.

– Что? – Ускан выпучил глаза. – Нет, не делай этого!

– Когда, ты говоришь, вернется ректор?

– Думаю, что скоро, – пробормотал Ускан и тут же понял свою ошибку, когда Адамат начал возиться с замком. Он в отчаянии присел у стены. – Я хотел сказать «в любую минуту».

– Из тебя плохой лгун.

– Это правда. И я не смогу солгать ректору, когда он спросит, не заходил ли кто-нибудь в его кабинет.

– Не спросит. Он ничего не заметит.

– Обязательно спросит. Разве можно…

Замок щелкнул, и Адамат аккуратно открыл дверь. Кабинет оказался более просторным, чем можно было ожидать. Повсюду лежали книги и бумаги. На столе, на стульях и даже на полу стояли тарелки с остатками пищи. Вдоль каждой стены тянулись полки высотой в два человеческих роста. Они заметно провисали под тяжестью томов, сложенных друг на друга без всякого порядка.

– Ничего не трогай, – предупредил Ускан. – Он точно помнит, где оставил каждый том. Он поймет… – Ученый замолчал, взглянул на Адамата и с обреченным видом предложил: – Дай я сам найду.

Адамат остановился на краю бумажно-чернильного лабиринта, который назывался кабинетом ректора, а Ускан занялся поисками с ловкостью прирожденного секретаря. Он поднимал документы, тарелки и книги, но тут же ставил их в точности на прежнее место.

Адамат поднялся на носки и оглядел комнату:

– Это она? – Он указал на середину стола ректора.

– Да, она. – Ускан выглянул из-под кресла.

Адамат осторожно подошел ближе, взял книгу и начал листать. Ускан встал у него за спиной.

– Ни одной вырванной страницы, – сообщил Адамат.

Он продолжал просматривать книгу, отыскивая всего два нужных ему слова. И нашел их в послесловии на последней странице.

– «Они должны оберегать Завет Кресимира даже ценой собственной жизни, – прочел он вслух, – ибо стоит лишь нарушить его, и все Девятиземье погибнет».

Адамат еще раз просмотрел всю страницу, перевернул ее, затем перелистал обратно. Больше никаких упоминаний.

– Какая-то бессмыслица, – хмуро произнес он.

Ускан ткнул пальцем в переплет книги.

– Что такое?

– Опять вырванные страницы, – объяснил Ускан дрожащим от гнева голосом. – Половина послесловия.

Адамат присмотрелся. Действительно вырваны. Переплет книги отличался от виденных ими раньше, поэтому трудно было сразу определить, что несколько страниц отсутствует.

– Где еще я могу найти эту книгу? – со вздохом спросил он.

– Думаю, в Общественных Архивах. – Ускан покачал головой. – Возможно, в университете Нопеза тоже есть экземпляр.

– Я не собираюсь добрую половину месяца трястись в дилижансе только из-за того, что в университете Нопеза «возможно» есть эта книга. – Адамат закрыл том и положил обратно на стол ректора. – Придется проверить в Общественных Архивах.

– Но ведь в городе беспорядки, – возразил Ускан, увидев, что друг направился к двери.

Адамат остановился.

– Архивы будут закрыты, – добавил ученый. – Там собраны налоговые отчеты и фамильные документы. Там есть даже банковские ячейки. Их будут охранять, Адамат.

Это грозило неприятностями, если, конечно, его поймают.

– Спасибо тебе за помощь, – сказал Адамат. – Сообщи мне, если найдешь еще что-нибудь.

7

Таниэль наблюдал за наводнившей улицы толпой и прикидывал, насколько она способна помешать ему. В городе царил беспорядок: опрокинутые фургоны, сожженные дома, трупы прямо на мостовой – жертвы грабителей или кого-то похуже. Плотная завеса дыма висела над Адопестом, и казалось, она никогда не рассеется.

Таниэль открыл наугад свой альбом и увидел портрет Влоры. Он на мгновение замер, затем ухватился одной рукой за переплет альбома, а другой вырвал страницу. Скомкал ее и выбросил на мостовую. Посмотрел на неровно оборванный лист и тут же пожалел об этом поступке. У него не было денег на новый альбом. Все свои ценности Таниэль продал еще в Фатрасте, чтобы купить кольцо с бриллиантом. То самое кольцо, которое он пригвоздил к груди проклятого щеголя из Жилемана. Перед глазами до сих пор стояла эта картина: кровь, стекающая из раны на плече по клинку его шпаги, на которую Таниэль насадил кольцо, перед тем как пронзить врага. Нужно было все-таки сохранить кольцо. Теперь Таниэль мог бы его заложить. Он проглотил ком в горле. Жаль, что он так ничего и не сказал Влоре, хоть что-нибудь, когда она стояла в дверях спальни, прижимая простыню к груди.

Он сверил время по курантам на соседней башне. Через четыре часа солдаты по приказу отца начнут наводить порядок. Каждый, кто не покинет улицы к полуночи, будет иметь дело с людьми фельдмаршала Тамаса. Солдатам тоже придется нелегко. Сейчас в Адопесте собралось много отчаянных голов.

– Что ты думаешь о наемниках? – спросил Таниэль.

Он наклонился и поднял смятый портрет Влоры, разгладил его, сложил вдвое и спрятал в альбом.

Ка-Поэль пожала плечами, продолжая смотреть на приближающуюся группу людей. Возглавлял ее крупный мужчина в поношенной рабочей одежде, по виду крестьянин, приехавший в город на заработки, но не сумевший вступить в рабочий союз. Он заметил Таниэля и Ка-Поэль у дверей закрытой лавки и повернул к ним, подняв самодельную дубинку. Таниэль провел рукой по куртке из оленьей кожи и коснулся рукояти пистолета на поясе.

– Друг, тебе ведь не нужны неприятности, – произнес он.

Ка-Поэль сжала крохотные кулачки.

Взгляд крестьянина упал на серебряный значок порохового бочонка, приколотый к куртке Таниэля. Он остановился и что-то сказал человеку, шедшему за ним следом. Оба резко развернулись. Остальные повторили их маневр, мрачно поглядывая на Таниэля, но ни один не рискнул связываться с пороховым магом.

Таниэль облегченно вздохнул:

– Эти наемники давно должны были вернуться.

Избранная Жулен и Убийца Магии Готэн отправились по следу сбежавшей колдуньи почти час назад. Они сказали, что она прячется где-то рядом, и обещали все разведать, а затем возвратиться за Таниэлем и Ка-Поэль. Но пороховой маг начал подозревать, что они просто скрылись.

Ка-Поэль ткнула себя пальцем в грудь, вытянула шею и поднесла руку к глазам, словно прикрывала их от солнца, вглядываясь в даль.

– Да, я знаю, что ты сама можешь найти ее, – кивнул Таниэль. – Но пусть лучше наемники сделают всю черную работу. Это все, чем они могут нам…

От внезапного взрыва голова Таниэля дернулась назад, и он ударился затылком о каменную стену. Уши заложило. Ка-Поэль пошатнулась, но он успел подхватить ее и не дал упасть. Таниэль помог ей встать и замотал головой, чтобы избавиться от звона в ушах.

Однажды в полумиле от него взорвался склад боеприпасов. Сейчас ощущения были похожими, но инстинкт Отмеченного подсказывал, что это вовсе не взрыв пороха. Это магия.

Всего через два квартала в небо взметнулись языки пламени, а затем так же неожиданно исчезли. Таниэль услышал крики и обернулся к Ка-Поэль. Глаза девушки были широко раскрыты, но ничего страшного с ней не случилось.

– За мной! – скомандовал он и помчался вперед.

Таниэль пробежал мимо трупов, лежавших на мостовой, словно куклы, сбитые рассерженным ребенком. Затем повернул за угол в ту сторону, откуда прозвучал взрыв, но наткнулся на прохожего, потерял равновесие и упал. Он мгновенно вскочил на ноги, бросив быстрый взгляд на человека, с которым столкнулся.

Не успел Таниэль сделать и двух шагов, как навстречу выбежала та самая колдунья, которую они все искали. Это оказалась женщина средних лет, с седыми волосами, в простом коричневом жакете, длинной юбке и с перчатками Избранной на руках.

– Стойте! – Таниэль обернулся и выхватил пистолет.

Ка-Поэль выскочила из-за угла и очутилась как раз на линии огня. Таниэль опустил пистолет и бросился к ней. За ее щуплыми плечами он увидел, как Избранная обернулась. Ее пальцы исполнили короткий танец, и Таниэль ощутил жар пламени: Избранная коснулась Иного.

Он обхватил Ка-Поэль за плечи и вместе с ней повалился на землю. Огненный шар размером с кулак пролетел рядом с головой, опалив волосы. Таниэль снова поднял пистолет и прицелился, чувствуя, как его обволакивает спокойствие порохового транса. Он сосредоточился на пистолете, порохе и цели, а затем спустил курок.

Пуля поразила бы женщину прямо в сердце, если бы та в последнее мгновение не споткнулась. Поэтому выстрел угодил ей в плечо. Она дернулась от удара и свирепо оскалилась на Таниэля.

Он оглянулся в поисках укрытия, где можно было перезарядить пистолет. Заброшенный кирпичный склад шагах в двадцати подходил как нельзя лучше.

– Бежим! – Таниэль рывком поднял спутницу на ноги и помчался к складу.

Краем глаза он заметил, что пальцы женщины затанцевали снова. Прикосновение к Иному – захватывающее зрелище, если только Избранная при этом не собирается убить тебя. Обладая такой властью над первоэлементами, она с легкостью могла метнуть новый огненный шар или ударить молнией.

Таниэль почувствовал, как под ногами задрожала земля. Они почти достигли укрытия, но в этот момент внутри здания что-то загрохотало. Невольный крик вырвался из горла Таниэля в предчувствии той мощи, что вырвется сейчас из-за стены и уничтожит его.

Здание с треском раскололось, пошатнулось, но так и не обрушилось. Из трещины в кирпичной стене поднялся дым. Раздался страшный грохот, а затем все стихло. Таниэль и его спутница уцелели. Что-то остановило заклинание, которым Избранная собиралась поразить их.

Таниэль посмотрел на Ка-Поэль.

– Это ты сделала? – с удивленным вздохом спросил он.

Таниэль не смог прочитать ответ по лицу девушки. Она указала пальцем в направлении, куда скрылась Избранная.

– За ней! Бежим!

Он выскочил на улицу, на ходу перезаряжая пистолет, но тут же остановился. Ему навстречу бежали Жулен и Готэн.

Жулен выглядела так, будто целый бочонок с порохом взорвался у нее под самым носом: волосы опалены, одежда почернела от копоти. Даже у Готэна, которого не могла коснуться чужая магия, были дикие от ужаса глаза и черные отметины на сорочке. Шпага в его руке стала короче на целый фут.

– Во имя бездны, что вы натворили? – воскликнул Таниэль. – Вы должны были вернуться за мной, а уж потом нападать на нее.

– Мы не нуждаемся в жалком Отмеченном, чтобы сразиться с ней! – огрызнулась Жулен.

– Она не должна была знать, что мы поджидаем ее. – Готэн виновато взглянул на Таниэля. – Но она знала.

– Это ее работа? – Таниэль указал на сломанную шпагу Убийцы Магии.

– Ох, бездна ее поглоти! – Готэн отбросил в сторону бесполезный обломок.