Подсадная невеста Бронтэ Элен

1

Мередит заметила в зеркале полный сочувствия взгляд горничной и сердито дернула плечом:

– Достаточно, Аннет. Можете идти! – произнесла она резче, чем следовало.

– Не желаете ли все-таки выпустить немного локонов, мисс? – осмелилась возразить горничная, как все француженки, уверенная, что лучше английских леди сумеет уложить прическу и расправить складки на платье.

– Это излишне. Ступайте, – холодно повторила Мередит, и только после этого Аннет наконец оставила ее одну, напоследок едва ли не хлопнув дверью.

– Боже, за какие прегрешения матушка приставила ко мне эту самоуверенную и дерзкую особу? – пробормотала девушка и отвернулась от зеркала.

Вместо бледного вытянутого лица с большими карими глазами и чуть длинноватым носом в неровном стекле отразились темно-коричневые волосы, скрученные на затылке в простой узел. Недоумение горничной можно было понять – вместо того, чтобы попытаться приукрасить свою внешность, мисс Бартон как будто нарочно старается показаться гостям в невыгодном свете.

Если мисс Мередит и может чем-нибудь гордиться, так это густыми волосами, а она прячет их в пучок, словно какая-нибудь старуха. Нет, этого Аннет решительно не могла понять. Мисс Бартон добра, редко когда ворчит или сердится, к тому же весьма непритязательна в своих привычках, прислуживать такой хозяйке не тяжело, а платят у Бартонов сносно, хотя, конечно, мистер Бартон прижимист, но это никто никогда не осмелится произнести вслух. Горничная искренне жалела молодую леди. В ее-то годы да с таким невыразительным лицом мисс Мередит навряд ли сумеет сыскать себе мужа, останется дома, то ли утешением, то ли упреком своим родителям.

В свои восемнадцать лет Аннет считала двадцатитрехлетнюю мисс Бартон безнадежной старой девой, и, к сожалению, мистер и миссис Бартон придерживались того же мнения. Если взгляды горничной Мередит могла игнорировать, то недовольство родителей ей приходилось выносить с положенным смирением. И с каждым месяцем это смирение давалось ей все тяжелее.

Единственный брат Мередит, Джозеф, сумел сделать очень хорошую партию, и их отец, сам обладающий приличным состоянием, был так рад выгодной женитьбе сына, что довольно долгое время не задумывался о будущем дочери. Миссис Бартон вторила мужу, полагая, что Мередит еще молода и успеет выйти замуж прежде, чем ее юная свежесть увянет.

В семнадцать лет Мередит Бартон считалась если не хорошенькой, то хотя бы миловидной. После окончания пансиона она выезжала в свет с родителями или семьей своего брата, и ей даже приписывали несколько поклонников из тех, кто способен был заметить, как красит ее лицо жизнерадостная улыбка. Мередит не выделяла никого из них, и до помолвки дело так и не дошло, ни тогда, ни в последующие три года.

Когда мисс Бартон исполнилось двадцать, ее отец внезапно опомнился и счел возможным упрекнуть миссис Бартон в том, что она до сих пор не устроила судьбу дочери.

– Следовало выдать Мередит замуж в прошлом году, – заметил он. – Я потратил столько денег на туалеты и драгоценности, пора бы уже переложить эти расходы на ее супруга!

– Разве к вам приходил какой-нибудь джентльмен просить руки Медди? – язвительно осведомилась миссис Бартон.

Мистер Бартон, высокий костлявый мужчина с холодными серыми глазами, недовольно покосился на супругу – миссис Бартон словно бы нарочно ему противоречила.

– Но у нее же были ухажеры. Мистер Тингс, младший Монтрей, кто там еще… а, племянник лорда Соттерсли… Следовало обнадежить кого-нибудь из них, дать понять, что предложение будет принято.

– О, боже! – миссис Бартон сверкнула темными глазами, точь-в-точь как Мередит. – Вы будто проспали последние два года, мистер Бартон! Монтрей уже давно женат, племянник лорда Соттерсли ухаживает за мисс Гришем, она унаследовала большое состояние от своей бабки и к тому же на четыре года моложе Медди, а Тингс… наша дочь ни за что не выйдет за него!

– Не выйдет! Вот об этом нам и надо было поговорить давным-давно! Мередит своевольна и упряма, и это плоды вашего воспитания, миссис Бартон! – мистер Бартон обвиняющим жестом вытянул в сторону жены тонкий длинный палец.

Миссис Бартон театрально прижала ладони к вискам, ее пухлые щеки затряслись от негодования.

– Можно подумать, она не ваша дочь, а падчерица! Вам не мешало бы обращать больше внимания на то, как растет Медди, какие книги она читает…

– Заниматься дочерьми должны матери, а сыновьями – отцы! – мистер Бартон не желал оставить последнее слово за супругой. – Джозеф вырос послушным и благодарным сыном, и это я могу вменить себе в заслуги, а Мередит после окончания пансиона не услышала от вас ни одного подходящего наставления! Неудивительно, что она нахваталась опасной книжной морали!

Миссис Бартон поняла, что пора прибегнуть к последнему способу избежать гнева супруга – она разрыдалась. Мистер Бартон по-своему любил свою жену и не выносил скандалов, поэтому нехотя отступил.

– Ну, довольно, моя дорогая. Ваши истерики тут не помогут. Уж лучше постарайтесь убедить Мередит быть приветливее с Тингсом, может, он все еще интересуется ею.

Миссис Бартон пообещала сделать все возможное, чтобы вразумить дочь, в душе будучи уверенной, что Мередит ни за что не примет предложение невыносимо скучного мистера Тингса, к тому же слегка косоглазого и сутулого. К счастью для мисс Бартон, ее матушка желала дочери счастливой судьбы и старалась смягчить склонность мистера Бартона к домашнему тиранству.

Мистер Тингс был благополучно забыт, а немного погодя общество единодушно признало шансы Мередит Бартон на замужество ничтожными.

Ее отец удовольствовался небольшой местью, чуть ли не втрое уменьшив траты на содержание дочери. Мередит никогда не занимала себя мыслями о новых платьях и почти не заметила, как оскудел ее гардероб, главное, ее не лишили любимых книг и фортепьяно.

Миссис Бартон все же приставила к дочери бойкую горничную-француженку в надежде, что ловкая девица сумеет придать своей хозяйке элегантный вид с помощью тех средств, которые оставались в распоряжении Мередит.

Аннет честно выполняла свои обязанности, и все же от мисс Бартон за милю веяло неподобающим юной леди здравомыслием. Мередит не кокетничала, не перешептывалась с другими девушками и не закатывала глаза в восхищении при виде самого популярного холостяка сезона, а если рассуждения какого-нибудь джентльмена казались ей выспренными и глупыми, она не боялась об этом сказать.

Неудивительно, что избранный светский кружок Рединга принимал мисс Бартон холодно, а сама Мередит предпочитала уют библиотеки пестрому водовороту гостиных и бальных зал.

Всего одну из знакомых леди Мередит могла называть своей подругой и считала себя счастливой оттого, что такая подруга у нее есть.

Джессика Лоусон училась в пансионе вместе с мисс Бартон, и после его окончания девушки вели оживленную переписку, так как встречаться им доводилось очень редко, не более двух-трех раз в год. Родители мисс Лоусон в представлении отца Мередит были нищими, но они постарались дать дочери достойное образование, способное ее прокормить. Джессика лишилась матери в девятнадцать лет, а еще через год она потеряла и отца, но к этому времени мисс Лоусон уже служила гувернанткой в семье недавно разбогатевшего торговца и, казалось бы, могла считать свое будущее устроенным.

Мередит посвящала переписке с подругой немалую долю своего времени, поглощенная заботами о своих воспитанниках Джессика обычно отвечала более кратко, но обе леди ждали этих писем и радовались им от всего сердца. А уж если им доводилось повидаться, обе никак не могли наговориться, и мистер Бартон только в удивлении разводил руками – он редко видел свою рассудительную дочь такой оживленной.

Как правило, мисс Лоусон приезжала погостить к подруге на Рождество, если хозяева ее отпускали, но чаще она проводила с Мередит две-три недели, когда оказывалась без работы. Трудолюбивая, образованная леди достойна была заботиться даже о принцах и принцессах, и тем не менее ей нередко приходилось искать новое место. Несчастье мисс Лоусон заключалось в ее красоте. Тонкая девушка со светло-пепельными волосами с задумчивым, чуть грустным выражением зеленовато-серых глаз неизменно притягивала взоры мужской половины семьи своих нанимателей, к большому неудовольствию половины женской. В лучшем случае Джессике отказывали от места с приемлемыми рекомендациями и жалованьем за месяц вперед, в худшем же просто выгоняли из дома.

– Подумать только, миссис Краффед чуть не спустила меня с лестницы, когда увидела, что ее сын стоит передо мной на коленях прямо на площадке между вторым и третьим этажами! – Джессика никогда не позволяла подруге жалеть себя, если бы Мередит хуже знала мисс Лоусон, она могла бы подумать, что Джессика относится к потере работы как к очередному приключению. – Хорошо еще, мне позволили собрать вещи, и кучер по доброте душевной отвез меня к дилижансу!

– Но мистер Краффед объяснился тебе в любви, почему бы тебе не выйти за него замуж и не оставить наконец неблагодарный труд по превращению этих кошмарных существ в благовоспитанных маленьких леди и джентльменов!

– Не надо так, Медди, они совсем не так уж плохи, если сумеешь найти к ним подход, – вступалась Джессика за своих подопечных. – Что касается молодого Краффеда… он говорил только о любви и ни слова – о женитьбе!

– Как отвратительно! – Мередит сердито стукнула кулачком по диванной подушке. – Всякий раз одно и то же! С твоей красотой ты могла бы выйти замуж за графа или маркиза, а между тем тебе приходится скитаться из дома в дом подобно нищенке из-за того, что все эти так называемые джентльмены не способны вести себя, как подобает!

Джессика грустно качала головой – до сих пор ей не встретился человек, чьи чувства были бы сильны и благородны и нашли отклик в ее душе, и с каждым годом ее надежды обрести счастье таяли. Подруги много говорили об этом и сошлись во мнении, что красота одной и хорошее приданое другой еще не могут служить залогом удачного замужества.

Мередит гораздо меньше, чем Джессику, огорчало собственное одиночество, состояние мистера Бартона защищало его дочь от необходимости заботиться о куске хлеба, и теперь, и в будущем. Конечно, в заточении родного дома Мередит приходилось выносить попреки отца и проповеди матери, но она прекрасно сознавала, насколько близко к Джессике подкрадывается пугающая нищета, и навряд ли согласилась бы променять размеренную жизнь обеспеченной старой девы на тернистый путь гувернантки.

Возвращаясь к сегодняшнему утру, надо заметить, что подавленное настроение Мередит объяснялось не столько дерзким поведением горничной, сколько полученным накануне письмом от дорогой подруги. Джессика писала, что ей опять отказали от места, так как старший сын хозяев, вернувшийся из поездки на континент, начал оказывать красивой гувернантке преувеличенные знаки внимания, к вящему неудовольствию своей матушки. Мередит с первой утренней почтой отправила мисс Лоусон приглашение погостить у себя столько, сколько Джессика сочтет необходимым для того, чтобы оправиться от пережитых неприятностей. Печаль мисс Бартон еще усугублялась тем, что из предыдущего письма подруги ей показалось, будто молодой джентльмен, послуживший причиной несчастий мисс Лоусон, не оставил ее равнодушной.

«Неужели Джесси успела в него влюбиться? – размышляла Мередит во время завтрака, стараясь делать вид, будто прислушивается к разглагольствованиям своего отца о том, что давно следовало продать один из экипажей, так как после женитьбы Джозефа им не нужен еще один выезд. – Тогда ее положение и в самом деле безнадежно. Если до сих пор она переживала только из-за потери места, то теперь ее страдания будут вызваны разлукой с любимым человеком. Надеюсь, она скоро приедет и расскажет все подробно!»

Мередит оставалось только уповать на глубину привязанности этого джентльмена к ее подруге и его независимость от суждений матери. Ожидать мисс Лоусон стоило через два или три дня, и Мередит знала, что проведет их в нетерпении, не в силах отвлечься от тревожных мыслей с помощью книги или музыки.

Хорошо, что мистер Бартон не возражал против визитов подруги своей дочери, даже его суховатый взгляд смягчался, когда он видел пленительное личико мисс Лоусон, а Джессика всегда кротко выслушивала его почти родительские наставления в отличие от Мередит, прилагавшей заметные усилия, чтоб оставаться спокойной.

Принесли почту, и мистер Бартон поспешно удалился в свой кабинет, оставив жену и дочь в недоумении, – почтенному джентльмену не были свойственны суетливость и нетерпение.

– Неужели Кэролайн вновь овдовела? – миссис Бартон тут же начала строить предположения.

Сестра мистера Бартона в третий раз состояла в браке, и здоровье ее нынешнего супруга оставляло желать лучшего. Мистер Бартон уже неоднократно выражал надежду, что вдовство его сестры не нарушится новым замужеством, ведь если у нее не будет прямых наследников, все ее деньги достанутся когда-нибудь Мередит и Джозефу. А она словно нарочно делала ему назло, вновь и вновь выходя замуж.

У тетушки Кэролайн не было своих детей, но у ее второго супруга имелся сын, некий мистер Джереми Уэйнхилл, последние пять лет проводивший время за границей, кажется, он изучал немецкую поэзию. К радости мистера Бартона, Уэйнхилл не претендовал на состояние своей мачехи, от своей семьи юноша получил достаточное наследство, а последний муж Кэролайн, мистер Спрингвуд, до своей женитьбы на миссис Уэйнхилл был бездетным вдовцом.

– Но тогда письмо от тетушки было бы соответствующим образом запечатано, траурная кайма и все такое, – возразила Мередит. – Надеюсь, дядя Спрингвуд вполне здоров.

– Я тоже уповаю на то, что он проживет еще лет двадцать. С мистером Бартоном случится удар, если Кэролайн в пятьдесят лет соберется замуж в четвертый раз! – согласилась миссис Бартон. – И все же мне очень любопытно узнать, какие известия получил твой досточтимый отец.

Мередит пожала плечами – дела отца ее мало интересовали, особенно когда она ожидала визита дорогой подруги.

– Матушка, вы позволите Джессике занять ту же комнату, что и всегда? Голубую спальню рядом с моей.

– Ну, разумеется, милая. Как хорошо, что ты напомнила, надо распорядиться заменить там занавески, они слишком пыльные, и бедная мисс Лоусон будет чихать, – миссис Бартон проворно вскочила со стула, мгновенно позабыв о мистере Бартоне и таинственном письме.

Мередит прошла в маленькую гостиную, где некоторое время рассеянно поглаживала пальцами клавиши фортепьяно, так и не решив, отвлечет ее музыка от грустных мыслей или расстроит еще сильней.

«Скорей бы уехать в поместье, – думала она. – Хорошо бы Джесси провела у нас целое лето! Может, среди наших соседей мы однажды найдем ей подходящего жениха!»

Этими поисками уже не единожды занималась как сама Мередит, так и ее матушка, увлеченная идеей выдать замуж если не дочь, то хотя бы ее лучшую подругу. Увы, мисс Лоусон не привлекала соседей Бартонов, вернее, их родственников, разделяющих взгляды мистера Бартона на брачные узы. Хорошенькая бесприданница – не та партия, о которой обычно мечтают заботливые родители для своего наследника, а младшие сыновья и вовсе не могут жениться по своему выбору.

Один остроумный молодой джентльмен с унынием сказал как-то Мередит и Джессике, сидя с ними в садовой беседке:

– Если б можно было взять замуж вас обеих! Мой отец остался бы доволен приданым, а матушка – прелестными внуками.

Мередит постаралась не показать, как задел ее этот намек на недостатки ее внешности, но Джессика, такая кроткая, когда дело касалось ее самой, была всегда готова защитить свою подругу от нападок, пусть даже мисс Бартон в этом и не нуждалась. Мередит уже не помнила, что именно сказала мисс Лоусон дерзкому шутнику, но он не появлялся у Бартонов до их отъезда в город.

Мисс Бартон не была уже столь наивна, чтобы думать, будто в это лето что-то может измениться, но ей хотелось видеть впереди сияющую надежду, пусть только для Джессики. «Если бы Джесси вышла замуж, она стала бы приглашать меня навестить ее, как я сейчас приглашаю ее к себе. Отец не любит отпускать меня к тетушке Кэролайн, но уж Джесси-то сумела бы его уговорить», – мечты Мередит уже давно не заходили дальше замужества подруги, словно она стояла на пороге незнакомого дома и боялась шагнуть в открытую дверь, вдруг там ее ожидает что-то ужасное?

Еще в пансионе девушка надеялась, что ее брат и ее милая Джесси полюбят друг друга и обретут счастье под крышей мистера Бартона, но Джозеф был слишком похож на своего отца, чтобы не искать в браке всех возможных выгод сразу.

Мистер Бартон не обедал дома, и за столом миссис Бартон тщетно пыталась занять дочь светскими сплетнями. Мередит кивала или покачивала головой в нужный момент, привычно недоумевая – и как матери не надоест пересказывать всякий день одно и то же. В Рединге не так часто происходили действительно интересные события, и Мередит было бы гораздо приятнее узнать, что к ним приезжает с новой постановкой какой-нибудь известный театр, чем услышать душераздирающую историю о падении с лошади мистера Проктера. От скуки девушка катала по столу хлебные шарики, а сразу после обеда сбежала в сад с книгой.

Как и ее мать, Мередит не любила копаться в саду сама, ее тонким пальцам привычнее была шершавая поверхность книжных страниц или прохладные клавиши фортепьяно. Но ей нравился безмятежный и в то же время вечно меняющийся лик природы, и Мередит не надоедало часами смотреть, как трепещут на ветру листья или мерцают синевой и серебром воды Кеннета, тем более что у нее было предостаточно свободного времени. Мистер Бартон считал прогулки полезными для укрепления здоровья и заставлял своих детей много ходить, когда семья жила в поместье. Полноватому, одышливому Джозефу не хотелось гулять, он хныкал и усаживался прямо на траву, но Мередит неустанно шагала следом за отцом, одобрительно кивающим головой – хоть в чем-то дочь была на него похожа.

Дети выросли, теперь Джозеф Бартон предпочитал передвигаться в уютном, основательном экипаже, стараясь как можно меньше ступать на камни мостовой, а Мередит сохранила привычку к долгим прогулкам, правда, сейчас ей не приходилось прилаживаться к отцовской походке, и девушка останавливалась там, где ей хотелось, и продолжала путь в том темпе, на какой была способна в данный момент.

После чая мистер Бартон наконец-то соизволил поделиться со своими дамами содержанием полученного утром письма, и Мередит пришлось признать, что переживания о судьбе Джессики – еще не самое худшее времяпрепровождение, гораздо более тяжко искать выход собственному горю, чем поддерживать кого-то другого.

– Мне написал Грэхем, – невозмутимо произнес мистер Бартон, прекрасно знающий, что его жена ухватится за эту краткую фразу и разовьет ее в двухчасовую беседу.

– О, в самом деле? И что же он пишет, дорогой? – миссис Бартон немедленно поставила чашку на блюдце и приготовилась задавать вопросы и получать ответы, причем первое ей нравилось едва ли не больше второго.

– Вы, верно, помните, дорогая, что наша роща и фермы, расположенные на правом берегу ниже Ренсфорда, врезаются клином в земли Грэхема? – спросил в ответ мистер Бартон.

Миссис Бартон не помнила такие подробности относительно собственности ее супруга, и Мередит кивнула вместо нее, проявляя умеренную заинтересованность делами отца. Мистер Бартон чуть заметно улыбнулся и продолжил:

– Так вот, эти угодья продал моей семье кто-то из предков Грэхема, ему не хватало денег на то, чтобы дать дочери достойное приданое и устроить свадебный пир.

Эту историю Мередит слышала еще в детстве. Похоже, давно покойные Грэхемы были весьма экстравагантными людьми и растрачивали свое состояние самым легкомысленным образом в отличие от нынешнего хозяина владений, по крупицам пытающегося вернуть своему поместью былое великолепие. Мисс Бартон не вполне понимала, почему отцу вдруг вздумалось пересказывать им с матерью старинные легенды, навряд ли мистер Грэхем сумел бы совершить что-то под стать своим предкам. Увы, секрет раскрылся быстро, даже слишком быстро, чтоб она успела подготовиться к ошеломительной новости.

– Грэхем давно просил продать ему земли по ту сторону Кеннета, так он смог бы получить доступ к мосту, но я всякий раз отказывался. Теперь я думаю, что был неправ, фермы расположены слишком далеко от поместья, чтобы управляющий мог часто ездить туда и смотреть, как продвигаются работы. Да и отношения с Грэхемом эти разногласия значительно подпортили.

– Так, значит, вы заключите сделку с Грэхемом, отец? – Мередит на самом деле заинтересовалась.

– Сделку? Да, пожалуй, – мистер Бартон довольно улыбнулся. – Грэхем предложил мне отдать эти территории в качестве твоего приданого. Его сын, Стивен, попросил у меня твоей руки.

Темные глаза Мередит округлились в беззвучном: «Что-о?!», а миссис Бартон ахнула и прижала руки к груди.

– Мистер Бартон! Как вы меня расстраиваете, – вскрикнула она. – О чем вы думаете, обрушивая такие новости вот так сразу, мое сердце может не выдержать!

– От хороших новостей еще никто не умирал, миссис Бартон, – усмехнулся ее супруг. – Не правда ли, Мередит?

Молодая леди потрясенно молчала, она не могла представить себе, чтобы ее отец вот так решил ее судьбу, ни словом не обмолвившись с женой и не спросив у дочери, желает ли она выйти замуж за Стивена Грэхема или за кого бы то ни было.

– Конечно же, она довольна! Мы все будем так счастливы, наконец-то наша Мередит выйдет замуж! А младший Грэхем, наверное, очень симпатичный юноша, правда, я давно не видала его, но в детстве он был прелестным ребенком! – зачастила миссис Бартон, с трудом переводя дыхание от волнения.

– Вынуждена вас огорчить, матушка, – запинаясь, пробормотала Мередит, но тут же постаралась говорить громче и уверенней. – Я вовсе не желаю стать супругой мистера Грэхема, я совсем его не знаю и, уж конечно, не люблю. Простите, отец…

Мистер Бартон не дал ей договорить, его узкие губы сжались в тонкую линию, холодные глаза наполнились гневом, придавшим им жизни.

– Разве я спрашивал вашего мнения, молодая леди? У вас было довольно времени, чтобы выбрать себе жениха по сердцу, но вы пренебрегли предоставленной вам свободой! Теперь же настало время мне применить свою родительскую власть и выдать вас замуж за человека, который устраивает меня!

– Но, отец… – Мередит не собиралась сдаваться так сразу. – Вы не можете меня заставить!

– Отчего же? – словно бы удивился мистер Бартон. – Ты моя дочь и обязана подчиняться моей воле.

– Она не понимает, что говорит, – вмешалась миссис Бартон, опасавшаяся несдержанности дочери, – Мередит – разумная девочка, и очень скоро она поймет, что вы нашли для нее прекрасную партию, и будет благодарить вас за вашу доброту.

– Именно на это я и надеюсь, – невозмутимо кивнул мистер Бартон. – И готов простить эту необдуманную болтовню, возможно, мне действительно следовало рассказать обо всем постепенно…

На глаза Мередит навернулись слезы. Когда отец гневался, еще можно было надеяться, что он со временем перестанет сердиться и отступится, как делал прежде, когда речь заходила о мистере Тингсе или о поездке к морю. Но когда мистер Бартон замыкался в своей презрительной холодности, ничто не заставило бы его переменить решение. Похоже, он уже давно обдумывал этот план, и неизвестно еще, кто первый предложил поженить Стивена Грэхема и мисс Бартон. Скорее всего, именно ее отцу пришла в голову блестящая идея сбыть с рук дочь, а заодно избавиться от собственности, приносящей больше хлопот, чем денег.

– Стивен Грэхем не любит меня, как мог он согласиться на этот брак? – жалобно спросила девушка.

– В отличие от тебя, Мередит, Стивен понимает: его отцу лучше знать, что надобно для счастья его детей и процветания всего семейства, – обвиняющим тоном ответил мистер Бартон. – Тебе бы не мешало поучиться смирению.

– Прошу вас, отец, позвольте мне остаться с вами и матушкой! Я не могу выйти замуж за чужого мне человека! – Мередит не хотела умолять, но еще меньше она хотела позже пожалеть о том, что не сделала все возможное, чтобы избежать горькой участи. – Он может оказаться мотом или пьяницей, жестоким и злым человеком! В детстве игры со Стивеном всегда заканчивались порванными платьями и разбитыми носами у всех девочек в округе, разве вы не помните?

Миссис Бартон не ожидала такого настойчивого сопротивления. Она уже успела представить себе церковь, полную народа, и свою дочь в чудесном платье и с модной прической, идущую по проходу к алтарю. Подумать только, Мередит оказалась настолько глупа, что хочет отказаться от всего этого!

– Довольно, Мередит. Я больше не желаю выносить капризы избалованной девчонки! – снова начал закипать мистер Бартон. – Тебе стоило бы напомнить, что ни молодость, ни привлекательная внешность не являются более твоими достоинствами, и бессмысленно надеяться на то, что к тебе посватается какой-нибудь герцог или принц, но я не стану тратить свое время на уговоры там, где должно быть достаточно одного моего слова. Ступай к себе, сегодня ты лишена возможности сидеть с нами за одним столом.

Миссис Бартон протестующе взмахнула рукой, а Мередит почла за лучшее удалиться в свою комнату, где могла дать волю чувствам, но мистер Бартон еще не закончил.

– Венчание состоится в декабре. В июле мы поедем погостить у Грэхемов, и вы со Стивеном сможете заново познакомиться. Грэхем заверил меня, что его сын полон всевозможных достоинств, и ты тоже в этом убедишься. Надеюсь, ты, в свою очередь, понравишься Грэхемам, и мне не придется краснеть и выслушивать упреки в том, что я не смог воспитать настоящую леди.

Мередит со слезами на глазах бросилась к двери, но еще успела услышать, как ее мать старается смягчить мистера Бартона:

– Она одумается, я уверена, и они со Стивеном составят прекрасную пару.

– Разумеется, одумается, – небрежно кивнул мистер Бартон. – Навряд ли ее прельщает незавидная участь мисс Лоусон.

Мередит взбежала по лестнице, путаясь в длинной юбке, и захлопнула дверь своей спальни прямо перед любопытным носиком Аннет, уже почувствовавшей, что в доме происходит что-то необыкновенное.

2

В своей комнате Мередит провела остаток дня, и ее одиночество нарушила только миссис Бартон, явившаяся с чайным подносом. К этому времени девушка наплакалась, успокоилась и проголодалась, а ее чувства к мистеру Бартону как никогда были далеки от дочерней привязанности. Угроза, которую она услышала, выходя из гостиной, казалась слишком жестокой даже для мистера Бартона. Мередит знала, что ее отец скуповат, но обычно его скупость ограничивалась некими разумными пределами – не разжигать огонь летом, не держать лишнюю прислугу, не тратить на одежду больше того, что требуют светские обязанности…

Но Мередит и в голову не приходило, что отец считает настолько обременительным содержать единственную дочь, и сейчас девушке причиняло боль осознание того, что ее берут замуж только как дополнение к вожделенным Грэхемами землям.

– Как унизительно, боже, как мне пережить этот позор? Разве Стивен станет уважать жену, от которой была рада избавиться ее родная семья? И как я смогу выносить своего мужа, если он поведет себя грубо и оскорбительно?

О, мистер Бартон не так уж плохо знал свою дочь. Отцу не удалось превратить ее в покорное создание, но по натуре Мередит не была и бунтаркой. И едва лишь она поняла, что перелом в ее судьбе неизбежен, она принялась раздумывать, как ей строить свою жизнь с навязанным отцом супругом, вместо того, чтобы тайком сбежать из дома и попросить приюта у тетушки Кэролайн. Неприятностей, доставшихся на долю Джессики, вполне хватило для того, чтоб Мередит не питала иллюзий относительно того, что сможет сама обеспечить свое будущее. Слишком уж много бедных независимых леди занималось поисками какого-нибудь места, ни к чему пополнять их ряды еще одной, отнюдь не приспособленной к самостоятельной жизни.

Каким стал Стивен Грэхем – вот вопрос, которым задавалась Мередит до прихода матушки. Счастье еще, что он лишь на два или три года старше ее самой, отец, теперь она это понимала, мог подыскать ей в мужья и какого-нибудь престарелого вдовца с кучей взрослых детей, насмехавшихся бы над своей молодой мачехой.

– Как же несправедливо с нами обходится провидение! – посетовала она, внезапно вспомнив о скором визите подруги. – Бедная Джесси приедет ко мне за утешением, а ей придется утешать меня. Если бы только Стивен Грэхем не оказался таким послушным сыном!

Миссис Бартон тайком от мужа принесла дочери чай и немного еды, и Мередит приготовилась к еще одной порции упреков и уговоров. Пока девушка отдавала должное пирогу, мать увещевала Мередит, приводя все новые и новые доводы в пользу замужества. Как и мистер Бартон, его супруга не проявила особого такта и прямо высказалась относительно утратившей свежесть внешности Мередит.

– Если уж мисс Лоусон со своей ангельской красотой не может найти мужа, согласного взять ее без приданого, то и тебе не стоит на это надеяться, дорогая.

– Но у меня-то есть приданое или уже нет? – ворчливо ответила молодая леди.

– Конечно, есть. Об этом я тебе и говорю, – миссис Бартон осуждающе качала головой. – Только на него тебе и стоит рассчитывать.

– Тогда почему я не могу подождать еще немного? Если уж мне суждено выйти замуж за того, кто прельстится моим приданым, пусть хотя бы он мне понравится!

– Стивен тебе понравится, я в этом уверена. Подумай, дитя мое, другой такой удачный случай может представиться слишком поздно или и вовсе никогда. Тебе исполнится двадцать пять лет, затем тридцать… тогда даже приданое не заставит молодого привлекательного джентльмена жениться на тебе, разве только, если он будет отчаянно нуждаться в деньгах. А я не думаю, что ты пожелаешь себе такого супруга!

Тут мать была права, Мередит не нашла, что возразить, кроме того, что она может попросту остаться старой девой.

– У меня ведь есть немного своих денег? Бабушка Бартон завещала мне какую-то сумму…

– Твое наследство не так уж велико, ты не сможешь долго существовать на эти средства, а отец не будет помогать тебе, если ты решишься так неблагодарно поступить с твоими бедными родителями. Тебе следует все же подумать о собственной семье, о детях… Разве тебе не хочется жить в красивом доме, а со временем стать его хозяйкой?

Мередит не стала продолжать спор, матери всегда удавалось сочетать в своих речах заманчивые обещания и шантаж и, похоже, девушке оставалось только смириться и готовиться к свадьбе с мистером Грэхемом. После того, как миссис Бартон ушла, уверенная, что ее дочь избавилась от сумасбродных мыслей, Мередит немного утешилась тем, что Стивен, возможно, точно так же страдает от невозможности поступать по собственному разумению, как и она сама.

– Может быть, мы даже сумеем понять друг друга, – пробормотала она. – Если он не так уж глуп, мы как-нибудь договоримся и научимся жить вместе. Но я никогда его не полюблю…

Мередит попыталась припомнить все, что она знала о Грэхемах. Их поместье находилось далеко от дома ее отца, в другом приходе, и обе семьи встречались нечасто, только на самых больших праздниках, куда приглашали даже дальних соседей. Стивен был долговязым мальчишкой с соломенного цвета волосами и узкими хитроватыми глазами, он умел придумывать шалости и оставаться безнаказанным, что всегда сердило Мередит и ее маленьких подружек.

Потом Стивен уехал учиться, чуть позже и Мередит отправилась в пансион, и больше они не виделись с молодым Грэхемом. Кажется, у него была еще сестра, намного моложе Стивена, сейчас ей, должно быть, лет двенадцать-тринадцать, и она вряд ли сможет стать подругой Мередит.

– Надо сразу же сказать ему, что у меня будет часто гостить Джессика… Хоть бы он не оказался мелочным скрягой и позволил мне покупать книги и ноты… Как-то ко мне отнесется миссис Грэхем? Если она тоже скажет, что я немолода и некрасива, я вовсе не буду с ней разговаривать!

Аннет, явившаяся раздеть свою хозяйку, похоже, уже успела подслушать или узнать от самой миссис Бартон о предстоящей свадьбе Мередит. Француженка болтала без умолку, задавая сотни вопросов о том, насколько велико поместье мистера Грэхема, каков его доход, есть ли у него дом в Лондоне… Аннет считала, что на новом месте ей понравится гораздо больше, чем в доме мистера Бартона, где она постоянно жаловалась на холод в своей комнате. Мередит наконец не выдержала и резко оборвала горничную:

– Я вовсе не уверена, что вы переедете вместе со мной в поместье моего мужа, Аннет. Полагаю, там достаточно прислуги, и ею занимается нынешняя миссис Грэхем.

Аннет прикусила выдающуюся вперед нижнюю губку и доделала свою работу в молчании. После того, как девушка выскользнула за дверь, на этот раз закрыв ее бесшумно, Мередит почувствовала угрызения совести. В конце концов, несправедливо срывать на служанке свою досаду, и Аннет может оказаться единственным близким ей человеком в чужом доме. Мередит внезапно поняла, что француженка уже не так раздражает ее, как прежде, и пообещала себе завтра быть с девушкой поласковее.

На следующий день мистер Бартон подозрительно присматривался к дочери, но, кроме припухших, воспаленных глаз, ничего в облике Мередит не выдавало ее страданий. Мать и отец молодой леди могли быть довольны – дочь явно не собиралась отказываться от еды, устраивать истерики или еще как-то выражать свое несогласие с грядущим замужеством.

К обеду явились Джозеф и его жена Хелен, вялая белокурая женщина, ожидающая появления на свет наследника. Мистер Бартон надеялся, что невестка подарит ему внука, и был предупредителен и любезен, в столовой даже разожгли камин, чего никогда не делали в мае.

Миссис Бартон тут же сообщила радостную новость, и поздравления Джозефа привели Мередит в состояние тихой ярости.

– Тебе все-таки удалось найти себе муженька, дорогая сестра! – заявил любящий братец. – Признаться, мы с Хелен уже не чаяли видеть тебя замужней дамой, да и никто другой не смог бы себе этого представить!

– К счастью, у меня есть батюшка, который позаботился о том, чтобы я не ела даром его хлеб, – холодно ответила Мередит.

– С таким острым язычком ты можешь не понравиться семейству своего мужа, – неодобрительно поморщился Джозеф.

– Навряд ли это меня обеспокоит, – отрезала его сестра и отвернулась, чтобы не видеть самодовольную физиономию достойного наследника рода Бартонов.

Хелен немного оживилась, когда миссис Бартон выразила надежду на то, что дети Мередит и Джозефа могут когда-нибудь пожениться, и тогда собственность Бартонов и Грэхемов превратится в одно большое поместье. Мередит слушала, как ее родственники по косточкам разбирают ее будущее, и с удивлением думала, что, пожалуй, будет даже рада покинуть этот дом, лишь бы видеть Бартонов как можно реже.

Назавтра Мередит почти не отходила от окна большой гостиной, выходящего на парадный вход в дом, но Джессика так и не приехала. Нетерпение мисс Бартон было вознаграждено только на следующий день, к счастью, почти сразу после завтрака – еще несколько часов ожидания Мередит не смогла бы вынести.

Покрытое пылью платье и забрызганные грязью ботинки подруги ясно говорили о том, что путешествие мисс Лоусон оказалось не очень приятным. Миссис Бартон поспешила окружить бедняжку всевозможными удобствами, и Мередит пришлось еще почти целый час мерять шагами коридор, пока Джессика не открыла дверь голубой спальни и не позвала ее.

Подруги обнялись со слезами на глазах.

– Как же я рада, что ты наконец здесь! Ты даже не можешь себе представить, как я ждала тебя, – пробормотала Мередит.

– Могу, дорогая моя, – грустно улыбнулась Джессика. – Пока твоя горничная причесывала меня, она успела поделиться новостью. Ты выходишь замуж и ничего не написала мне об этом!

– Чего тебе наболтала Аннет? – нахмурилась Мередит, ей хотелось самой рассказать подруге о своих горестях. – О том, что отец выдает меня замуж за Стивена Грэхема, я узнала лишь три дня назад, ты уже была в дороге!

– Я, наверное, не все поняла, твоя француженка говорит слишком быстро, – смутилась Джесси. – Я охотно услышу обо всем еще раз от тебя.

Подруги присели к маленькому столику, нарочно поставленному по просьбе Мередит в спальне – здесь обе леди могли пить чай и беседовать столько, сколько им захочется, без опаски быть прерванными или подслушанными кем-либо из домочадцев.

– Самое ужасное, что я не хочу выходить замуж за этого человека, я его совсем не знаю и, конечно, не люблю, – начала Мередит с главного.

Лицо Джессики просветлело.

– А я уж думала, ты скрывала от меня свою помолвку. Прости меня, я не должна была сомневаться!

Мередит и не думала сердиться, ей не терпелось поскорее высказать Джессике все, что темным облаком клубилось в душе. К тому же ведь и у мисс Лоусон имелась наготове своя история, и Мередит должна была в своем унынии не забывать о плачевном положении дорогой подруги.

По прошествии двух часов леди так и не решили, которой из них достался более тяжкий удел, но Мередит хотя бы успокоилась относительно чувств Джессики. Если верить мисс Лоусон, она испытывала к сыну своей бывшей хозяйки отнюдь не трепетные и пылкие чувства. Молодой джентльмен показался Джессике приятным, но дальнейшее развитие событий заставило ее сосредоточиться на планах на будущее, и поклонник был ею благополучно забыт, тем более что он не проявил ни настойчивости, ни постоянства.

– Ты видишь так много разных людей… неужели твое сердце ни разу не начинало биться чаще, как об этом пишут в романах? – недоумевала Мередит.

– Поверь, я не бегу от любви, – ответила Джессика. – Но, как только я вижу, что мужчина, еще недавно проявлявший ко мне явную склонность, начинает увиливать от объяснения и избегать меня, едва заметив неодобрительный взгляд своей матушки или тетушки, мне становится ясно – я ни за что его не полюблю. Мой рыцарь должен быть храбрым и благородным, противостоять всему свету ради своей избранницы, и вот тогда я смогу его полюбить!

– Похоже, мой будущий супруг отнюдь не тот герой, о каком ты говоришь, – вздохнула Мередит. – А мне придется если не полюбить его, то хотя бы постараться ужиться с ним…

– Жаль, что ты не знаешь, какой он. Воспоминания детства мешают тебе отнестись к нему так, как он того заслуживает, – сочувственно кивнула Джессика.

– Мы отправимся к Грэхемам в июле, и тогда я своими глазами увижу, что представляет из себя Стивен Грэхем. А до той поры мне придется мучиться неизвестностью! Ты ведь поедешь вместе со мной, Джесси? Рассчитывать на поддержку отца и матери мне не приходится, так хотя бы ты будь со мной, прошу тебя!

Джессика ласково погладила подругу по руке.

– Прости, Медди, но я не смогу пробыть здесь до июля. Гостеприимство твоей семьи слишком ценно для меня, чтобы им злоупотреблять. Завтра же мне следует начать поиски нового места! Надеюсь, через две-три недели я уже буду устроена.

– Я знаю, что не должна настаивать, но мне очень, очень жаль. Ты могла бы помочь мне взглянуть на Стивена справедливым взором, боюсь, я наговорю дерзостей ему и его родителям, я просто не знаю, как смогу сдержать всю горечь, что копится во мне с каждым днем! – пожаловалась Мередит.

– Мне так больно огорчать тебя, но я не могу остаться надолго! Может быть, мне удастся устроиться в какую-нибудь семью, проживающую не очень далеко от земель твоего отца и мистера Грэхема, тогда бы я смогла хотя бы приехать на твою свадьбу!

Мередит задумалась на некоторое время, потом вдруг с радостным удивлением вскинула голову.

– О, Джесси! Как я могла забыть, у Стивена же есть сестра, девочка-подросток, и ей, наверное, нужна гувернантка! Почему бы нам не уговорить отца написать мистеру Грэхему и попросить дать тебе возможность работать у них? Тогда мы смогли бы видеться каждый день!

Джессика неуверенно улыбнулась.

– Скорее всего, у мисс Грэхем уже есть гувернантка…

– Но ведь можно попробовать! Разве это не чудесно для нас обеих – жить в одном доме?

Мередит чувствовала, как ее печаль на глазах рассеивается, – когда рядом есть хотя бы одна родственная душа, справиться с испытаниями легче. Джессика намотала на палец пепельный локон, ее личико выражало сомнение и робкую надежду.

– Думаешь, мистер Бартон согласится просить за меня?

– Еще бы! Если при этом я стану смиренной и послушной да еще намекну ему, что мое семейное счастье зависит от того, будет ли рядом со мной моя подруга, он не сможет отказать. К тому же ты его любимица, тебе он не откажет в помощи и сострадании.

– Что ж, ты меня уговорила. Пожалуй, и вправду стоит попробовать, ведь если бы мне удалось устроиться к Грэхемам поскорее, я могла бы написать тебе обо всем, что происходит у них в доме, присмотреться к твоему жениху, его характеру и манерам…

Мередит чуть не захлопала в ладоши от радости – эта мысль не пришла ей в голову.

– В самом деле ты могла бы стать моей лазутчицей во вражеском лагере! После обеда нам следует поговорить с отцом, в это время он обычно пребывает в относительно благодушном настроении.

Цепляясь друг за друга, как за спасительный канат, обе леди сумели немного воспрянуть духом, и будущее уже не казалось им окрашенным лишь в серые и черные тона.

Мистер Бартон выглядел слегка встревоженным, когда Мередит попросила разрешения побеседовать с ним после обеда, но тотчас успокоился, едва дочь заговорила о карьере своей подруги. «Похоже, он решил, будто я пришла сообщить ему о том, что собираюсь покинуть этот дом и стать независимой молодой леди, – подумала Мередит. – Он так охотно согласился помочь Джесси… Надо было просить сразу и что-нибудь для себя, и как я не догадалась!» Единственная трудность состояла в том, что Мередит не знала, чего ей хочется для себя, не считая, конечно, горячего желания не выходить замуж за Стивена Грэхема, а это была та самая просьба, с которой не было никакого смысла подходить к мистеру Бартону.

Так и получилось, что Мередит вышла из кабинета своего батюшки, заручившись его обещанием написать мистеру Грэхему о Джесси и ее беде. Конечно, радоваться было преждевременно, кто знает, как обстоят дела с гувернантками у Грэхемов и их ближайших соседей, но кое-какая надежда оставалась. Мередит припомнила, что, хотя ее подруги уже давно замужем, за последние три-четыре года подросли их младшие сестры, возможно, кому-нибудь и в самом деле требуется воспитательница с утонченными манерами и умением привить их капризным девочкам-подросткам.

Обе молодых леди уговорились, что не станут слишком уповать на будущие блага, чтобы не отпугнуть удачу, и всю следующую неделю провели в приятных прогулках и беседах о прочитанном и увиденном. Мистер Бартон полагал, что присутствие мисс Лоусон благотворно влияет на его дочь – озабоченная складочка на высоком лбу Мередит разгладилась, темные круги вокруг глаз исчезли, уступив место сеточке тонких морщинок, являющихся, как утверждают люди знающие, следствием частого смеха.

Скорее, Мередит смешила Джессику, мисс Лоусон тяжелее, чем подруге, удавалось скрывать свою тревогу, и Мередит старалась изо всех сил, частью вспоминая, а частью придумывая занятные истории из жизни своих знакомых.

– Тебе надо все это записывать, – хихикала Джессика. – Довольно уже читать, Медди, попробуй доверить свои мысли перу и бумаге, возможно, это тебя прославит.

– У хозяйки дома, как правило, нет времени на разные пустяки, – вырвалось у Мередит, и она тут же пожалела, что вспомнила о предстоящей перемене в своей жизни.

– Тогда молись, чтобы старшая миссис Грэхем прожила подольше, – наступил черед Джессики ободрить подругу.

Обе рассмеялись, и Джесси принялась рассказывать о проделках самых любимых из своих воспитанников, а Мередит постаралась вставлять уместные и забавные реплики, чтобы Джессика не думала, что ее попытки поддержать подругу тщетны.

Миссис Бартон исхитрилась уговорить мужа повысить сумму на содержание Мередит, и мистеру Бартону пришлось согласиться, что гардероб дочери не соответствует высокой цели, для которой он предназначен – сделать девушку привлекательной в глазах жениха и его родителей.

Под присмотром матери и вездесущей Аннет Мередит обзавелась несколькими модными туалетами и шляпками, не выражая при этом никакого собственного мнения. К счастью, вкус Аннет оказался достаточно хорошим для того, чтобы не испортить внешность своей хозяйки, а язычок – достаточно бойким для того, чтобы убедить миссис Бартон отказаться от слишком ярких тканей и лишних воланов. Изысканная простота равно шла Мередит и Джессике, подчеркивая выразительные глаза одной и нежный цвет лица другой. Конечно же, мисс Лоусон тоже получила новое платье, хотя и пыталась отказаться от оказанной ей любезности.

Ярды бледно-розового шелка превратили Джессику в нежный бутон, вот-вот готовый расцвести, хотя, по мнению той же Аннет, пора цветения все затягивалась и затягивалась. Мередит в синем и вишневом казалась старше своей подруги, но она ненавидела всяческие ухищрения, к каким прибегают некоторые леди в надежде убавить себе несколько лет.

– Недурно, недурно, – одобрил мистер Бартон обеих леди, когда они как-то вечером предстали перед его придирчивым взором. – Мисс Лоусон словно только что выпустилась из пансиона, именно такой я ее и помню… А Мередит стала похожа на мою сестру, точно так Кэролайн выглядела перед вторым замужеством. Надеюсь, твой брак продлится дольше, чем ее.

Мередит благоразумно промолчала, заметив, как нахмурился отец при воспоминании о сестре. Конечно, мистер Бартон написал ей о помолвке Мередит и младшего Грэхема, но ответа до сих пор не было, и, насколько Мередит знала свою тетку, тон ответного письма мог быть каким угодно, от возмущенного и осуждающего до восторженного и даже завистливого.

Так или иначе, приготовления к поездке в поместье мистера Грэхема занимали немало времени, и Джессика и Мередит внезапно с удивлением поняли, что прошло уже восемь дней с тех пор, как мистер Бартон отослал Грэхемам письмо с рекомендациями мисс Лоусон.

– Сегодня или завтра все должно решиться, – пробормотала Мередит, уныло разглядывая пяльцы с недоделанной работой. – Только бы тебе не пришлось уехать далеко от меня, я каждый день молю господа не лишать меня твоей сердечной дружбы!

– И я молюсь о том же, а еще я прошу счастья для тебя и покоя для себя, – вздохнула Джессика. – Подумать только, как отличается наша жизнь от той, о какой нам мечталось во время учебы в пансионе! Мы надеялись выйти замуж за братьев и поселиться в одном доме, помнишь, Медди?

– О, ну, конечно, помню! Сначала мне хотелось, чтобы ты стала женой Джозефа, но он слишком скучный для тебя, к тому же ты заметила, что ведь у тебя-то нет брата, годящегося мне в женихи, а, значит, надо придумать что-то другое. И тогда мы сочинили этих братьев, сыновей какого-нибудь герцога, который поделит свои владения ровно пополам, а на границе построит для нас огромный дворец с двумя входами…

– На случай, если кому-то из нас захочется пригласить своих собственных гостей, хотя мы не могли себе представить, что у нас будет что-то личное, кроме мужей, все, мы думали, будет у нас общим – дом, сад, кареты и собаки…

– И много-много детей…

Аннет, подслушивавшая разговор подруг из гардеробной, где должна была чистить платье мисс Лоусон, закатила глаза – как можно болтать подобную чепуху в таком возрасте! Обе мисс, видно, потеряли остатки разума из-за своих переживаний. Надо же было додуматься мечтать о том, чтобы жить в одном доме! Этого практичной француженке было не понять, она-то ни за что не разделила бы права хозяйки дома с кем-то еще, пусть и с лучшей подругой. Возможно, поэтому у Аннет и не имелось подруг.

Сентиментальные воспоминания прервала миссис Бартон, с довольным видом появившаяся на пороге.

– Вы слишком много времени проводите в душной спальне, дорогие мои! – громко заявила она. – Ступайте в сад, после дождя там приятно подышать воздухом, но сперва наденьте шали, от сырости можно простудиться!

Мередит с удивлением смотрела на мать – неужели она пришла только для того, чтобы заставить их отправиться на прогулку? Но миссис Бартон уже поняла свою оплошность и вернулась к делам насущным.

– На самом деле я хотела сообщить вам, что мистер Бартон получил ответ от Грэхема. Место для мисс Лоусон нашлось!

Джессика в волнении вскочила на ноги, едва не перевернув столик, а Мередит уронила пяльцы.

– Матушка, не мучьте нас, мы и без того слишком долго ждали благоприятных известий! – воскликнула Мередит.

– Я бы сказала, для мисс Джессики все складывается самым удачным образом, – начала миссис Бартон, как только уселась. – Гувернантка мисс Грэхем недавно сочеталась браком с управляющим поместьем и неоднократно выражала желание оставить работу и посвятить себя заботе о муже, однако мисс Алисия не хотела расставаться со своей наставницей. Миссис Грэхем не знала, как уговорить дочь согласиться на другую гувернантку, но после того, как пришло письмо от мистера Бартона, сам хозяин дома решил вмешаться в это дело. Мистер Грэхем никак не может отказать моему супругу в любезности теперь, когда между ними установились дружеские и деловые отношения, а вскоре появятся и родственные связи, и он без раздумий приказал мисс Грэхем прекратить капризничать и ожидать приезда мисс Лоусон.

– Бедняжка, наверное, очень огорчилась, – расстроилась Джессика. – Навряд ли она будет мне рада, если ее силой разлучают с женщиной, к которой она привязана.

– Я бы не стала об этом беспокоиться, – отмахнулась миссис Бартон. – Прежняя гувернантка живет неподалеку, и всегда можно посоветоваться с ней относительно того, как найти подход к девочке. Молодой леди не подобает расти строптивой и упрямой, не стоит потакать ей ради ее же блага.

Мередит не пожелала усмотреть в словах матери намек на себя, а, может, его там и не было. Если бы что-нибудь в таком духе произнес мистер Бартон, девушка могла бы не сомневаться – речь идет о ней, но миссис Бартон редко выражалась иносказательно, скорее, она прямо сравнила бы поведение своей дочери и мисс Грэхем.

– Уверена, мисс Грэхем очень скоро полюбит нашу Джессику, – сказала Мередит. – По-другому просто и быть не может!

– Я думаю, мисс Лоусон, с ее опытом и безупречными манерами, быстро завоюет симпатии как маленькой мисс, так и ее отца с матерью, – согласилась миссис Бартон.

– Когда я должна ехать? – спросила Джессика.

– Слуга, который привез письмо, приехал в собственной карете мистера Грэхема, для того чтобы вернуться вместе с новой гувернанткой. Я думаю, лучше выехать поутру, тогда к вечеру вы доберетесь до Черстона, а оттуда до поместья Грэхемов всего две или три мили.

– Так скоро? – ахнула Мередит. – Неужели ты не можешь погостить у меня подольше?

– Я не должна пренебрегать счастливым случаем и заботой мистера Бартона, который просил за меня, – возразила Джессика.