Крокодилы мистера Пинки Колюжняк Виктор

Они стояли возле полицейского участка. Впереди была неизвестность, приправленная острым ощущением ловушки.

Блэк нервничал. Это проявлялось не в движениях, не во фразах, а во внутреннем предчувствии ошибки, которую он сейчас совершит. Вдобавок, организм еще окончательно не оправился после болезни. Блэка слегка знобило и подташнивало. Лучший момент для нападения трудно было выбрать. Разве что, когда он лежал без сознания, но там с ним была Кира.

Сейчас Валентайн решил идти без нее.

– Ты уверен, что справишься один?

– Уверен, – Блэк сделал шаг к двери.

– Наверное, я должна сказать тебе: «будь осторожен» или «смотри в оба». Но я промолчу. Ты – молодец, раз на это решился. Возможно, мальчик сможет победить свой страх.

– Возможно, – прошептал Блэк, но не был уверен, что Кира это услышала.

Он несколько секунд стоял возле двери, прежде чем открыл и вошел.

Оказавшись среди толпы полицейских, Валентайн поежился. Его опять пробрал озноб. Почудилось, что он без одежды, весь продрогший, промокший и закутанный в плед. Но стоило лишь провести по штанам, убедиться, что они на месте, как решимость вернулась. Блэк подошел к столу дежурного.

– Блэк Валентайн, – представился он. – Меня вызвали на опознание.

– Кто именно?

– Он не назвал имени, – растерялся Валентайн. – Просто позвонил, сказал, что нужно прийти на опознание. Меня ограбили. Сказали, что нужно провести опознание именно сегодня.

От волнения речь стала сбивчивой. Блэку было неуютно и стыдно, будто он стоял в школе перед директором и не мог внятно объяснить, за что толкнул одноклассника. При этом Валентайн точно знал, что прав, но с тревогой ожидал сурового взгляда, длинных нотаций и чего-нибудь вроде: «Советую хорошенько подумать над своим поведением, молодой человек. Нам не нужны здесь антисоциальные элементы».

Но дежурный не стал делать ничего такого, а вместо этого задал очень правильный вопрос, за который Блэк преисполнился благодарности к этому молодому парню в тонких очках.

– Как выглядел офицер, который вел ваше дело?

Валентайн описал полицейского, подобравшего его на дороге. Рассказал о том, что происходило в тот день. Еще раз представился. Последнее было не нужно – дежурный уже куда-то звонил – но Блэк словно напомнил самому себе, кто он такой.

Иногда это очень необходимо.

– Чет? Слушай, у тебя дело об ограблении парня, которого затем оставили на обочине? Да, в дождь. Да, в тот день, когда безумствовал неуловимый мститель. Да-да. Ты приглашал на опознание? Блэк Валентайн, ага. Он пришел. Направить к тебе? Хорошо.

Дежурный повесил трубку.

– Пройдете по тому коридору, справа будет табличка Чет О'Райли. Вам туда.

– Хорошо, спасибо.

Стоило полицейскому указать направление, как Блэк и сам вспомнил дорогу.

«Неуловимый мститель? – подумал Валентайн. – Уже и окрестить успели. Интересно, стоит ли сказать, что человек, ограбивший его, и есть „неуловимый мститель“? Наверное, нет. Все равно нет никаких доказательств, да и это вызовет лишние расспросы».

Он прошел к кабинету и, к своему облегчению, эту дверь открыл уже абсолютно спокойно. Полицейский действительно оказался тем же самым. Он кивнул Блэку, и жестом пригласил следовать за ним.

– Самое интересное, что парень сам к нам пришел. Сказал, что хочет написать чистосердечное признание. Мол, это шутка такая дурацкая. Он раскаивается в содеянном и желает смягчить вину, – рассказывал полицейский на ходу.

– Это ему поможет?

– Конечно. Может отделаться штрафом за причиненный ущерб. Чем болеешь?

– Сильная простуда. Возможно – ангина и воспаление легких.

– Ясненько. Не забудь сказать об этом судье. Вышибешь из этого мерзавца лишних пару сотен. Впрочем, сначала давай его опознаем.

Полицейский был в хорошем настроении. Он насвистывал и постоянно улыбался. Блэк догадывался, что причиной служила легкость, с которой было раскрыто дело. С тем фотороботом, который он составил, и с отсутствием каких-либо примет, надежды, что преступник будет найден, не было никакой. Однако, благодаря счастливому случаю, вскоре полицейский сможет сдать дело в архив.

Они с Блэком зашли в темную комнату. Одна из стен была прозрачной.

– Сейчас его приведут – я уже распорядился. Знаком с процедурой?

– Видел в фильмах.

– Ясненько. В общем-то, все так и обстоит. Несколько человек за этим стеклом. Они тебя не видят, а ты их видишь. Показываешь пальцем на того, кто виновен, и все. Можешь идти. Потом тебя вызовут в суд.

– Так просто, – пробормотал Блэк.

Он никак не мог смириться с мыслью, что через несколько минут мистер Пинки получит по заслугам.

«О чем ты думаешь? – возмутился внутренний голос. – Ты всерьез считаешь, что этого, ну пускай, человека можно удержать с помощью полиции? Когда он того не хотел, они не могли его поймать. А сейчас он пришел сам! Думаешь, в нем заговорила совесть? Тут дело не чисто, так что будь настороже».

Внутренний голос Валентайна большую часть жизни молчал, так что его появление Блэк не мог просто проигнорировать. Однако, в тот момент комната за стеклом начала наполняться людьми, и Валентайн усилием воли заставил себя сосредоточиться на вошедших.

Их было трое. Первым шел дородный благообразный господин с бакенбардами и мутными глазами. За ним важно вышагивал поджарый культурист с хитроватой улыбкой. Третьим оказался мистер Пинки собственной персоной. Черный костюм его был разбавлен тремя яркими пятнами, находящимися друг под другом.

На ногах – розовые туфли.

На шее – розовый галстук.

На губах – розовая улыбка.

– Это он, – прошептал Блэк. – Это точно он.

– Который?

– Третий. В черно-розовом костюме.

– Ясненько. Значит, можно уводить.

Валентайн не знал, существует ли какой-то тайный знак или полицейский просто позвонит конвоирам. И жизнь решила, что подобная информация Блэку не пригодится. Мистер Пинки усмехнулся и достал из кармана часы на толстой цепочке. Крышка из черепахового панциря открылась, и послышалась тихая мелодия. Играл марш «Дни нашей жизни».

Поежившись, Валентайн продолжал смотреть сквозь стекло, и на его глазах дородный и поджарый растеклись двумя клейкими пятнами, похожими на лужицы плавленой пластмассы.

Зеленые лужицы.

– Мама.

Голос полицейского был неожиданно комичен, но ничего смешного Блэк не увидел, как раз наоборот…

Лужицы превратились в зеленые смерчи, и вскоре на их месте стояло два крокодила.

Один – дородный, с бакенбардами – откуда у крокодилов могли взяться бакенбарды, было не ясно, – и розовыми когтями. Второй – поджарый, чья пасть напоминала хитроватую улыбку, сверкал золотыми зубами. Мистер Пинки, как заправский дрессировщик, хлопнул в ладоши. Крокодилы подскочили на месте, а затем заняли места слева и справа от него.

Блэк смотрел, не отрываясь, и чувствовал рядом с собой хриплое дыхание полицейского и клекот вместо слов, которые тот наверняка намеревался произнести. Затем мистер Пинки поклонился, снял шляпу и запустил ею в стекло, разделяющее комнаты.

– Бронированное!

Вскрик Чета О'Райли раздался в ту же секунду, когда стекло разлетелось вдребезги.

Блэк не стал ждать, чем все это закончится. Перед глазами встал недавний пример – водитель автобуса, который вышел и оказался растерзанным крокодилами. Схватив полицейского за руку, Валентайн распахнул дверь и выбежал из комнаты опознания. Рабочая атмосфера показалась Блэку совсем иным миром. Люди шли по своим делам, что-то обсуждали, несли документы, кружки с чаем или кофе.

Обычный день обычного полицейского участка. И посреди этого спокойствия стоял Валентайн и держал за руку полисмена, который беззвучно шевелил челюстью и норовил себя ущипнуть.

За спиной раздался тихий шлепающий звук, сопровождаемый клацаньем когтей по полу. Крокодилы шли по следу.

Валентайн был добрым человеком, но не альтруистом. Он вытащил полицейского, вернул его в привычное окружение, но теперь следовало позаботиться о себе.

– Главное – не бежать, – повторяя эту фразу словно мантру, Блэк шел по коридорам участка.

Пока все тихо и спокойно, но уже совсем скоро полицейские обнаружат, что у них в комнате для опознания два крокодила и их чокнутый владелец. Или же те сами выберутся наружу. Начнется паника. Возможно, стрельба. Как бы то ни было, но Блэк хотел убраться отсюда, пока у него имелась такая возможность.