Хроники Бастарда: Ив Эльденберт Марина

Афины, Греция. Весна 1913 г.

Необычное знакомство переросло в необъяснимую близость. Ив не могла понять, что с ней происходит, но Риган занимал большую часть ее мыслей и времени. Они часами разговаривали на разные темы, смеялись над общими шутками и занимались сексом. И если сначала Ив считала себя игрушкой в умелых руках, то с каждым днем убеждалась в том, что Ригану она небезразлична.

Не последнюю роль сыграло и появление соперницы. Красивая, шикарная женщина решила соблазнить Ригана. Ив стала свидетельницей более чем жарких объятий и намеков. Нахалку не смущали свидетели, она повисла у него на шее.

Ив не помнила, когда последний раз так злилась. Ей захотелось подбежать к ним, схватить красотку за волосы, и оттащить от своего мужчины. Она впервые в жизни испытала ревность: жгучую, злую, разъедающую изнутри, но тут произошло неожиданное. Риган отстранился сам и посоветовал даме найти себе другого кавалера.

Ив не смогла сдержать смеха и искренней радости, полыхнувшей в душе. Для нее действительно важным было осознание привязанности Ригана. С каждым днем Ив все важнее становилась их близость, его отношение, меняющееся буквально на глазах. Когда она простыла после долгих прогулок по палубе, Риган заботился о ней, не выпускал из каюты, пока она не поправилась. Никто, кроме Жюли, раньше не уделял ей столько заботы и внимания.

Она потеряла мать в девять лет, отца – в четырнадцать. Родители жили словно на разных планетах, каждый со своими увлечениями и друзьями. Отец пропадал на раскопках, мать вела светскую жизнь. Модный брак по расчету всех устраивал. Единственной связью между ними была маленькая Ив. Ей отдавали всю любовь и свободное время, которого было не так и много.

Внимание восполняли подарками. Лучшие платья, игрушки и, конечно же, путешествия. Ив приводили в восторг рассказы отца о разных странах. После смерти мамы он иногда брал ее с собой, прививая любовь к археологии.

Для Ив, которая любила загадки, отец придумал шифр и половина его записей состояла из ребусов. Когда она оставалась дома, ей приходили зашифрованные письма, полные логических цепочек и подсказок. Она проводила несколько часов, а то и дней за разгадкой таких необычных посланий, и ждала возвращения отца домой.

Однажды он не вернулся. Вместо него в их доме появился низкорослый тучный мужчина с темно-русыми, растрепанными от ветра волосами. Тома Дюпон носил очки, обладал взрывным, но отходчивым характером, и знал отца Ив лучше, чем кто-либо из его друзей и коллег. Тома стал ее опекуном и обещал, что они вместе продолжат дело, которое не закончил Бертран.

В наследство Ив досталось немалое состояние родителей и дневники отца. Дюпон настаивал на том, чтобы она расшифровала заметки, которые тот вел на знакомом только ей языке. Так они могли узнать о тайнах, которых удалось коснуться Бертрану.

Тома не просто любил археологию, он жил древними цивилизациями, миром прошлого. И хотя обладал пугающей внешностью и сложным характером, Ив удалось с ним подружиться. Она долго убеждала опекуна в том, что способна не только сидеть в Женвилье и расшифровывать письма, но и стать его помощницей. В восемнадцать Тома впервые взял ее с собой в экспедицию. Тот день стал одним из самых счастливых в жизни Ив.

Дюпон не заменил родителей, но кроме него и Жюли в ее жизни не было близких. Если в юности Ив еще мечтала о возлюбленном и детях, то после истории с Джорджем Уилсоном похоронила свои грезы. Любовь к мужчине казалась ей чем-то отталкивающим и пугающим, сродни страшной зависимости, а близость – неприятностью, к тому же болезненной.

Даже сейчас она боялась выглянуть из скорлупы и признаться себе, что раньше ей недоставало таких отношений, какие сейчас дарил ей Риган. Ив боялась того, что он разобьет ей сердце, и на этот раз все закончится гораздо более плачевно. Ведь рядом с Уилсоном она не испытывала и десятой доли притяжения, которое сводило ее с ума при одном взгляде на Ригана.

Возможно ли поверить в то, что тот, кто прожил почти сто лет, привяжется к той, кому едва минуло двадцать два? Это было бы верхом глупости, и все же в глубине души она не переставала надеяться. Несмотря на то, что по-прежнему не верила ему. Не верила в себя.

– Можешь сделать меня такой же, как ты? – однажды решилась спросить Ив.

Они лежали в постели после очередного умопомрачительного секса, и она подумала, что если не спросит об этом сейчас, не спросит уже никогда.

– Мне не будет страшен насморк или лихорадка.

– Я об этом думал, – признался он. – Утрясем все с твоей популярной безделушкой, и вернемся к этому вопросу. Вряд ли тебе будет приятно проводить свои первые дни измененной под весенним солнцем.

Ив любила весну и лето. Не представляла жизни без солнца и хандрила в холодные пасмурные дни. Еще она думала о том, как можно прожить столько лет и не сойти с ума.

– Это больно? Само изменение.

– Больно.

Ив погладила его по руке, желая забрать боль воспоминаний.

– Если ты захочешь сделать это со мной, я выдержу, – храбро заявила она.

– Не сомневаюсь, – отозвался он, – но пока у тебя есть время, хорошенько подумай. Признаться честно, я сам до конца не уверен, что буду делать с этими сотнями лет, отведенных мне в довесок. Каждый год бесконечной жизни меняет тебя, и не факт, что в лучшую сторону. Ценность жизни становится безразлична.

Ив не знала, как распорядится своим бессмертием. Вечная жизнь не казалась даром, скорее, сомнительным удовольствием, и все же она не хотела расставаться с Риганом. Какие отношения могут связывать женщину, которая вскоре состарится и станет, как печеное яблоко и привлекательного молодого мужчину?

– Боишься, что я стану похожей на Изабель и разонравлюсь тебе? – поддразнила она его.

Риган рассказал, что та женщина была молодой измененной, и это только подстегнуло интерес Ив и желание стать такой же, как он. Годы не смогут отнять красоты и молодости, и она сможет посмотреть весь мир, забраться в такие уголки земного шара, о которых даже не мечтала. Прогресс шагает семимильными шагами, и кто знает – возможно, со временем она сможет сесть за штурвал самолета или…

– Тебе это не грозит, – перебил ход ее мыслей Риган, возвращая в реальность, – она просто не выдержала конкуренции, потому что рядом была ты.

– Я бы хотела быть рядом всегда, – произнесла Ив и, вспыхнув, поспешно уткнулась лицом ему в плечо. Щеки горели огнем, и она не хотела показывать Ригану, насколько приятно ей было услышать такие слова.

Не считая насморка, путешествие по морю завершилось успешно. Оставалось встретиться с Томой в Афинах, чтобы соединить их записи и сверить маршруты.

Ив несколько месяцев учила Дюпона читать шифры отца. Его маниакальное увлечение загадками, оборванными на полуслове, поражало даже ее. Будто отец опасался того, что кто-то сможет добраться до его секретов.

Тем не менее, без помощи Томы Ив бы не приблизилась к разгадке столь скоро. Даже вместе они потратили почти восемь лет на то, чтобы воссоздать часть записей, расшифровать и нанести на карту.

Отец писал про древний мир, который существовал до минойской цивилизации. Он наткнулся на упоминание о ней во время путешествия на Мальту, но никому не сообщил о находке. Никому, кроме Ив, которой отправил свои дневники и записи, и Томы, с которым познакомился во время той самой поездки. Он работал над этим втайне, и так и не обнародовал свои догадки. Потому что не успел.

Дюпон должен был прибыть в Афины через пару дней. Раньше Ив места бы не находила от нетерпения, но сейчас позволила себе передышку перед очередными приключениями. Ей хотелось просто наслаждаться обществом Ригана.

Они гуляли по городу вечером и ночью, а днем, когда Риган спал, Ив ломала голову над картами, которые могли указать на точное местонахождение древнего города. Отправной точкой служил Кносс, но куда двигаться дальше, им с Томой предстояло выяснить на месте.

Идиллию нарушило появление Джорджа Уилсона. Ив столкнулась с ним в холле отеля. Пока Риган спал наверху, она решила прогуляться до книжной лавки, ничего интересного не нашла, зато встретила Джорджа.

Уилсон совсем не изменился. Такой же холеный, с подтянутой фигурой и самоуверенной улыбкой, но теперь Ив не замечала в нем привлекательности. Он совершенно терялся в ее глазах, стоило только подумать о Ригане.

Уилсон сразу заметил ее, улыбнулся и помахал рукой, что не позволило избежать встречи. Он быстро пересек холл, оказавшись рядом с Ив, бесцеремонно обнял за талию, притягивая к себе, поцеловал в щеку и отпустил. Когда-то сердце Ив замирало от его прикосновений, а сейчас ей захотелось умыться.

– Прекрасно выглядишь, малышка, – весело произнес он, – не мог дождаться встречи с тобой. Помнится, мы здорово проводили время, пока эта курица все не испортила.

Ив удивленно заморгала. Он обращался к ней, как к шлюхе, а свою жену называл курицей. Как она могла считать, что любит такого человека, даже будучи глупой девчонкой?

– Если вы про раскопки, мистер Уилсон, – Ив даже не пыталась казаться вежливой, – то да, это было интересно.

– Я про наши с тобой совместные… – он ухмыльнулся. – Раскопки. А у тебя испортился характер, малышка.

– Мне нужно идти, – раздражение, охватившее Ив, не позволяло мыслить здраво. Ей совсем не нравились его грязные намеки. – Характер тут не при чем, просто с возрастом я стала лучше разбираться в людях.

Она развернулась, но Джордж перехватил ее за руку, резко притягивая к себе.

– Не советую тебе ссориться со мной, малышка. В прошлый раз твой опекун вышвырнул меня как щенка, но на этот раз у меня своя команда и свое руководство. Лучше тебе быть со мной поприветливей, глядишь, придется вместе работать.

Когда до нее дошел смысл сказанных им слов, Ив пришла в неописуемую ярость.

– Во-первых, меня зовут Эва Ламбер, – прошипела она. – Во-вторых, я не хочу с вами жить в одном отеле, не то что работать!

– Ух, как заговорила, – ухмыльнулся он, – ты еще будешь меня умолять… Эва Ламбер, – последнее Джордж произнес насмешливо-презрительно, будто выплюнул, отшвырнул ее руку от себя и пошел в сторону выхода.

Ив трясло от гнева, когда она поднималась в номер. Подумать только, Уилсон появился вновь в ее жизни и считает, что она будет его подстилкой.

Ив так разозлилась, что с силой хлопнула дверью. Подбежала к умывальнику и плеснула в лицо водой. Прошлое всплыло в ее памяти, мерзкое и грязное. Она желала больше никогда не встречаться с этим человеком, но он был уверен в обратном. К счастью, их пути никогда не пересекутся даже в археологии, не говоря уж о чем-то большем.

– Что случилось? – в голосе Ригана не было ставшего уже привычным сарказма.

Ив громко выдохнула. Конечно, она его разбудила.

Риган стоял за ее спиной, облокотившись о дверной косяк, а точнее, навалившись на него. Ив мигом позабыла об Уилсоне и своих неприятностях. Выглядел Риган неважно: кожа приобрела синеватый оттенок, а вокруг глаз залегли темные круги. Он тратил много времени на сон, но это не помогало. Во время болезни Ив он совсем не пил ее кровь и редко оставлял одну. На корабле у него не было возможности свободно кормиться каждую ночь, особенно в присутствии Изабель, и с каждым днем ему становилось все хуже.

Об особенностях питания измененных Ив тоже узнала от Ригана, но не стала устраивать истерику. Им необязательно было убивать людей, чтобы есть – достаточно взять столько, сколько нужно, и заставить человека забыть о тебе. Головокружение, легкая слабость и недомогание пройдут в течение нескольких дней, а недоумение по поводу пораненной руки можно списать на неосторожность.

– Неважно, – отмахнулась она, подходя к нему, убрала налипшие на лоб пряди, стирая холодный пот. – Ты выглядишь ужасно. Риган, тебе нужно поесть.

– Для меня важно, – отозвался он и протянул ей руку, – до вечера совсем чуть-чуть осталось, выберусь в город.

Ив нырнула в его объятия, как в омут: чувствуя, как постепенно улетучиваются гнев и плохое настроение. Она запрокинула голову и улыбнулась.

– Я встретила бывшего коллегу, – ответила она полуправду, не желая вдаваться в подробности. – Этот человек вывел меня из себя. Надеюсь, что мы с ним больше никогда не встретимся. Мерзкий тип.

– Могу оторвать ему голову, – слабо улыбнулся Риган, его ноздри шевельнулись, а взгляд остановился на ее шее.

Ив почувствовала его напряжение, поспешно высвободилась и отошла в сторону. Она понимала, что соблазн для него слишком велик, и не хотела лишний раз провоцировать. Испугалась, и устыдилась, потому что знала: Риган почувствовал ее страх.

Не произнося ни слова, он развернулся и быстро вышел из номера. Должно быть, пережидал в холле до заката – соваться в ослабленном состоянии под весеннее, пусть даже заходящее солнце, было делом рисковым.

Проследив, что он вышел из отеля, Ив помаялась, укоряя себя за малодушие, а потом устроилась в кресле с книгой. Раньше время за интересным чтением пролетало незаметно, но сейчас она не могла сосредоточиться на страницах. Ив скучала по Ригану и мысленно все время возвращалась к нему. Почему она не пошла за ним, почему не остановила? Где он сейчас? Когда вернется?

Ее мысли прервал резкий стук в дверь. Ив поспешно отбросила книгу и вскочила. Уже по дороге поняла, что у Ригана был ключ, и что это кто-то из служащих. Что им вдруг понадобилось ближе к ночи? Стараясь скрыть разочарование за вежливой улыбкой, она оправила платье, пригладила волосы, открыла дверь и замерла: на пороге стоял Джордж.

Уилсон одним движением втолкнул ее в номер, шагнул следом и повернул ключ. Ив даже не успела опомниться.

– Думала, так просто от меня отделаешься? – ухмыльнулся он. – Нашла себе нового любовника, Эва Ламбер? Я тут навел справки и выяснил, что ты приехала с мужчиной. Он тоже остановился здесь, какое совпадение! Правильно моя бывшая назвала тебя шлюхой, хотя я-то никогда не сомневался в твоих талантах.

Ярость Ив, наконец, обрела выход, она шагнула к Джорджу и влепила пощечину. Самодовольный подонок, которому она отдала невинность, смеет так называть ее?! Он ушел из ее жизни, оставив после себя разочарование, грязь и сожаления, а теперь смеет касаться своими лапами самого сокровенного, отношений с Риганом благодаря которым она ожила?!

– Как ты смеешь, мерзкая шлюха?! – он ударил ее по лицу, сильно и наотмашь: так, что у Ив потемнело в глазах, и она чудом не рухнула перед ним на колени. – Не стоит строить оскорбленную невинность. Как еще назвать незамужнюю девицу, которая путешествует с мужчиной и спит с ним в одной теплой постельке?

– Как мое путешествие относится к тебе? – процедила она сквозь зубы, невольно отступая назад. Щека горела от удара. Ив не могла позволить ему снова прикасаться к себе.

– При чем тут путешествие? – он шагнул к ней. – Я просто вспомнил, как нам было здорово в прошлый раз и решил повторить.

Теперь Ив дрожала от страха. Джордж схватил ее за руку и потащил за собой, швырнул на кровать, наваливаясь сверху и сильно сжимая грудь.

– Мне кажется, или она стала больше? Тебе же нравится, ну признай!

Ив начала бешено вырываться, с силой зацепив локтем его подбородок, и тут же получила затрещину, от которой зазвенело в ушах.

Ничего из случившегося в прошлом не могло понравиться. Она помнила, что Джордж мастак причинять любовницам боль, но не догадывалась, что это приносит ему удовольствие. Сейчас Ив испытывала лишь чувство омерзения и ужас перед насилием.

Она набрала воздуха в легкие и закричала бы, но Джордж с силой запечатал ей рот ладонью, разбив губы.

– Лучше молчи, – прошипел он, склоняясь к самому ее лицу, свободной рукой задрал платье вместе с юбкой, – а то будет хуже.

Несмотря на средний рост, Уилсон был очень сильным. Вырваться из его лап оказалось невозможно. Ив почувствовала, как его мерзкие руки лапают бедра и ягодицы, и чуть не зарыдала от отчаянья. Она не могла позволить этому продолжаться даже после его угрозы.

Расслабившись и закрыв глаза, Ив досчитала до трех и, когда Джордж приподнялся, с силой ударила коленом в пах.

Уилсон взвыл и скатился на кровать, прошипев сдавленное:

– Шлюха!

Драгоценное время уходило на то, чтобы справиться с ужасом, Ив чувствовала, что задыхается, перед глазами все плыло. Она брезгливо столкнула с себя его руку, спрыгнула с кровати, ведомая животным страхом, глубоко вдохнула.

От резкого движения и вдоха в глазах потемнело, но Ив понимала, что надо бежать. Она бросилась вперед, но Джордж успел зацепить край платья и резко потянул на себя. Запутавшись в разорванных юбках, она неудачно упала на пол, ободрав локти о старый деревянный настил.

Послышался треск ткани, и Ив вновь оказалась под мерзавцем. В этот раз он навалился на нее со спины, прямо на полу, разрывая платье и юбки.

– Я же говорил, что будет хуже, – процедил он, вцепившись ей в волосы, заставляя запрокинуть голову.

Ив могла поклясться, что ей не было так страшно даже тогда, когда Риган впервые укусил ее. Она охрипла от крика, когда Уилсон рванул ее за волосы, слезы струились по щекам. Ив всхлипывала от боли и страха, зная, что последует дальше. Она не верила в Бога, но сейчас стала молиться, и просила его о том, чтобы Риган пришел ей на помощь.

Риган не стал задерживаться, все прелести ночных Афин без Ив ему казались тусклыми и пресными. Он вернулся в отель в приподнятом настроении. Организм, получивший порцию крови, больше не напрягал животным голодом. Риган еще не дошел до номера, когда почувствовал ее страх и боль, и метнулся наверх. Спасибо скорости измененных, он успел.

Его Ив в разорванном платье на полу, а какой-то ублюдок держит ее и собирается снимать штаны. Вопреки логике, губы дрогнули, расплываясь в изощренной ухмылке-оскале. Мгновение спустя он уже держал мерзавца за горло, вжимая в стену, а тот хрипел и жалко дергал ногами, порываясь вырваться из захвата.

– Вы, должно быть, тот самый коллега, – Риган пристально посмотрел ему в глаза, но ответа не дождался, кроме сдавленного сипения. Раньше он оттянулся бы по полной с этим ублюдком, включая членовредительство в прямом и переносном смысле, но сейчас его остановила мысль об Ив.

Риган швырнул его через всю комнату. Тот пролетел над кроватью, врезался в шкаф, с грохотом проломил его двери и свалился на пол, погребенный под грудой тряпья, обломков дерева и осколков зеркала. Риган же в мгновение ока оказался рядом с ней, осторожно прижимая к себе и успокаивающе гладя по волосам, по спине.

– Тихо, – произнес он, – я с тобой, Котенок, все хорошо.

Слова вырвались сами собой, но ему было не до удивления обрушившейся нежности. Он действительно сходил с ума от тревоги за нее: несмотря на то, что все закончилось, просто представляя, что ей пришлось пережить.

Она выдохнула его имя, заплакала, обняла и прижалась. Он продолжал гладить ее по спине, утешая, как маленького ребенка и вспоминая, как перед его прогулкой Ив ураганом ярости влетела в номер после встречи с мерзавцем.

Риган неприязненно относился к мужчинам, которые способны поднять руку на женщину. У измененных острые грани стираются, потому что животные инстинкты и сила предполагают более резкий стиль общения: во всем, включая секс. Тем не менее, даже с себе подобными дамами он предпочитал более галантное обращение, а от представившейся в номере картины просто озверел.

Если бы не Ив, сейчас части тела ублюдка валялись бы по всему номеру. Недоделкам, не способным добиться женского расположения своими силами, прямой путь в ближайший сортир с ведром вазелина в компании с собственной фантазией.

Ив понемногу успокаивалась, и Риган подхватил ее на руки и поднялся.

– Пойдем в ванную, Котенок.

Выглядела она ужасно: на скуле под ссадинами наливался цветом огромный кровоподтек, на заплаканном бледном лице выделялись искусанные губы, все в крови. Ив присела на край и ждала, пока он откроет воду. Ее почти перестало трясти, и теперь она ощупывала лицо.

– Я ужасно выгляжу, – хрипло произнесла она. – А вот ты лучше. Я рада.

Ив неуверенно улыбнулась и поморщилась от боли, позволила ему помочь ей раздеться. На теле тоже не обошлось без синяков: на руках, бедрах и ягодицах. Она покраснела под его яростным взглядом и забралась в ванную.

– Прости, что была так беспечна, – Ив прикрыла глаза и положила голову на бортик. – Я ждала тебя, но… – голос ее сорвался. – Пришел он.

Она всхлипнула, но не заплакала, только вцепилась пальцами в края ванной так, что побелели костяшки. Риган опустился прямо на пол, накрыл ее руку своей.

– Он хрен бараний, – пробормотал он в сердцах, нисколько не стесняясь в выражениях и чувствуя, как изнутри поднимается волна дикой, животной ярости, сдерживать которую становилось все труднее, – а ты прекрасна.

С губ Ив сорвался сдавленный смешок, и Риган понял, что она ему не поверила. Кажется, в голове у этой девочки тараканы все еще не перевелись.

– Эй, – он улыбнулся, глядя на нее, – если ты считаешь, что я гадкий льстец, можешь сказать мне об этом прямо. Ты так считаешь?

Ив открыла свои огромные, заплаканные глаза, посмотрела на него и слабо улыбнулась.

– Нет.

– Вот и чудно.

Он не хотел оставлять ее одну. Его не покидали мысли о кровавой расправе над ублюдком, валяющимся в их номере, и внутренний зверь, почуяв близость охоты, яростно рычал.

Ив, словно почувствовав настроение Ригана, не сводила с него благодарного взгляда, полного нежности. Он же заставлял себя смотреть на нее, смотреть и видеть только прекрасные изгибы тела, не расчерченные полосами от ногтей и смазанными пятнами кровоподтеков. Потому что когда он их замечал, глаза застилала кровавая пелена и хотелось рвать и кромсать, корежить ублюдка до тех пор, пока в том не останется ни единой целой кости, заставить его пройти все круги Ада и испытать то, что испытала Ив – в десятки, в сотни раз ярче. Только ее взгляд его останавливал. Ее присутствие.

Отложив мочалку, Ив неловко повернулась и коснулась его щеки ладонью.

– Спасибо, – прошептала она. – С тобой я чувствую себя красивой даже сейчас.

Он не ответил, просто принимая ее слова и свои чувства, как данность. Риган не имел ни малейшего представления, что будет делать, что их ждет в дальнейшем, и не хотел об этом задумываться. Главное было здесь и сейчас.

Ярость не угасла, но зверь, ощерившись, временно отступил. Он помог ей принять ванну, подал халат и проводил в комнату. По-хорошему, стоило бы прибраться до возвращения Ив, то есть выкинуть этот мешок дерьма прямо в окно, но он не хотел оставлять ее.

Ублюдок валялся там же, куда его швырнул Риган, разве что сейчас пришел в себя и выл: негромко, но надрывно, на одной ноте, явно не от приятных ощущений. В комнате витал запах крови, и этот запах будоражил.

Ив старалась не смотреть на мерзавца, только сжала руку Ригана и попросила:

– Пожалуйста, не убивай его, но сделай, чтобы он больше не мог так ни с кем поступить. Я знаю, ты можешь ему внушить.

– Займусь, – легко согласился Риган.

Для начала он заставил воющего от боли гада замолчать и вести себя тихо. После чего проводил Ив в свой номер и пообещал, что не задержится.

Когда он вернулся, ублюдок лежал на том же месте и в той же позе, в какой Риган его оставил. Вряд ли у него получилось бы пошевелиться, потому что по ощущениям целых костей в его тщедушном тельце стало значительно меньше. Решив, что порядком заняться можно чуть позже, Риган устроился на полу и внимательно посмотрел недобитому недоделку в глаза.

– Теперь можешь говорить, – недобрым шепотом произнес он, – но желательно по делу и шустро, потому что искушение оторвать тебе член не прошло. Какого хрена ты здесь делаешь?

Тот открыл рот, но проблеять ничего не успел. Из взгляда злосчастного коллеги Ив напрочь исчезла боль, он стал стеклянным и пустым. Риган слышал, что такое бывает. Иногда воздействие измененных на разум человека заканчивались весьма плачевно. Странность заключалась в том, что Риган и не думал сейчас использовать внушение, скорее наоборот.

Он хотел, чтобы гад в здравом уме и свежей памяти отвечал на вопросы и в процессе навалил в штаны. Щадить его Риган не собирался, поэтому когда засранец мало-мальски оклемался, он повторил вопрос. Повторил с нажимом, и снова наткнулся на бессмысленный взгляд. Может, суть была в том, что гаду хорошо прилетело, и теперь его мозг отказывался служить хозяину верой и правдой.

Третий раз, уже со внушением, оказался фатальным. У него закатились глаза, парень дернулся и затих, изо рта бежала тонкая струйка крови. Ригану не надо было даже щупать пульс, чтобы понять, что он мертв.

– Мда, – хмыкнул он, поднимаясь. Выяснить ничего не удалось: ни с какой командой приехал бывший коллега Ив, ни какого хрена, ни почему он откинул копыта во время невинной беседы. Мог, конечно, заработать разрыв сердца, но Риган почему-то был уверен, что дело не в этом.

Он поднялся, окинул взглядом номер, больше напоминавший поле боя, фыркнул. Когда они будут съезжать, принимающему придется промыть мозги. Как бедняга изволит объясняться перед начальством за разгром – уже не его проблема. Разбирательство с трупом и выяснения особых обстоятельств, которые занесли коллегу Ив в Афины, Риган решил отложить на потом. После того, как она заснет.

Ив сидела перед зеркалом, расчесывая длинные волосы, и задумчиво смотрела на отражение. Могло показаться, что она спокойна, но Риган чувствовал, что это не так. Он подошел, обнял ее со спины и поцеловал в макушку.

– Хотел предложить тебе прогуляться по вечерним Афинам… Но теперь лучше расскажу сказку на ночь. Ты согласна?

Она улыбнулась, положила щетку на трюмо и обвила шею Ригана руками.

– Да. И не только сказку.

Он притянул ее к себе и поцеловал в губы. Сейчас ему казалось странным представить, что всего пару недель назад этой прекрасной женщины не было в его жизни. Риган понимал, что влюбился: окончательно и бесповоротно. Впервые за долгое время, после смерти Бланш, он снова чувствовал себя по-настоящему живым.

– Сегодня ты задаешь тон. Буду твоим покорным слугой весь вечер, – Риган шутливо поклонился, – что прикажете, моя госпожа?

Она довольно рассмеялась, стараясь не морщиться от боли. Его покорность, похоже, пришлась ей по вкусу.

– Я хочу услышать сказку в постели.

Ив привстала на цыпочки, положив руки ему на плечи и поцеловала – жадно, как после долгой разлуки, несмотря на искусанные губы. Она отвечала на его чувства с такой неистовой нежностью, что Риган окончательно разуверился в принятом давно решении жить в гордом одиночестве и сдохнуть в один прекрасный день на побережье, в объятиях прекрасной креолки, от оргазма и солнечных ожогов.

Он подхватил ее на руки, отнес в кровать, укрыл одеялом и устроился рядом.

– Сказка, – произнес он выразительно, и добавил предупреждающе, – страшная. Давным-давно, в одном далеком королевстве Король загулял со служанкой. Родился у них сын, которого бездетная Королева попросила оставить при дворе. Тогда она еще не знала, на что подписывается, но до основного кошмара все равно не дожила, поэтому простим ей эту глупость. Время шло, Король с Королевой старались, кровать скрипела, и усилия их не прошли даром. В положенное время родился у них законный сын, милашка с виду, на деле баклан. Королева такой радости не вынесла и прямо после родов отправилась на небо, а Король возрадовался наследному принцу. Старшего же записал в нечто среднее между прислугой и земляным червем. Прошли годы, и однажды Старший сын отправился в город, купить выпивки, нажраться и подраться… то есть я хотел сказать, обзавестись книгами полезными и погрузиться в них, чтоб света белого не видеть.

Ив протянула ему руку, и Риган взял ее в свои, легко коснулся губами пальцев.

– Там он встретил прекрасную Девушку из соседнего королевства. Девушка была действительно красива, знала об этом и собиралась в будущем стать королевой, не меньше. Так они и познакомились. Старший принц, который и не принц вовсе, влюбился в нее без памяти, привез в родительский дом, говорит: «Жениться хочу». Тут ее и Младший увидал, а мы все еще помним, что Девушка была прекрасной? Взял и следом влюбился. Так и шло дело к свадьбе, пока однажды Девушка не узнала, что ни шиша Старшему не светит. Он ей предложение делать, а она за сердце хватается и кричит: «Ой, отравилась я, добрый человек, домой поеду, отлежаться». А он не будь дураком говорит: «Давай-ка отвезу тебя до дому». А она ему: «Уходи, недоносок, не принц ты и не пара мне вовсе». С горя Старший сын поехал в город за книгами, и снова стал частым гостем в различных библиотеках. Однажды в одной из них услышал он, как четверо невежд о Дидро нелестно отзываются. Подходит к ним и говорит: «Да какое же вы, многоуважаемые господа, право имеете о великом такими словами позорными изъясняться?!» Некоторые летописи, правда, утверждают, что дело было вовсе не в библиотеке и не в Дидро, но это детали. Закончилось все поножовщиной в темном переулке. И как бы ни был храбр наш Принц, прилетело ему под ребра. Там он и сдох бы благополучно, но тут появился Волшебник в розовых одеждах и сиреневом мерцании, убил невежд и спас Принца. Волшебник оказался неправильный и спасение было с нюансом, но ход истории от этого не поменялся. После спасения и сам Принц стал неправильным, от солнца его тошнило, зато тянуло на соленое с металлическим привкусом. Попробовал грызть вилки, смазанные солью – не прокатило, пришлось на кровь переходить. Брат его женился на Красавице и сделал ее принцессой, а Принц путешествовал около года. Когда вернулся в родные края, узнал, что бывшая возлюбленная отправилась к Королеве, компанию составить. С горя так ополоумел, что ворвался в замок отца, перебил всех слуг, самому Королю оторвал голову, а брата тоже сделал неправильным. Когда в себя пришел, было уже поздно, но он не особо переживал. Шлялся по городам и странам, спасал красавиц от драконов, они его благодарили всеми способами, потом спасал драконов от красавиц. Развлекался, как мог. Однажды в королевстве Маскара, где легионеры великого государства Франция вытаптывали сапоги по раскаленным пескам, встретил не только красавиц и драконов, но и сводного брата. Вместе они учинили резню невиданного доселе размаха даже по меркам неправильных. А поскольку на счету Принца уже было множество перебитых, прослышал о нем Главный Волшебник, всем волшебникам Волшебник, который очень не любил, когда кто-то буянит. Был он не то чтобы стар, но и не совсем молод. В общем, представлял собой нечто по странной случайности не рассыпавшееся в прах, а по впечатлению некоторых вполне себе привлекательное. Прислал он за принцем Девицу с белой гривой. С одной стороны, она была на человека похожа, а внутри дракон вылитый. «Жить хочешь? – говорит она ему. – А коли хочешь, и чтобы твой брат-обалдуй тоже существовал в мире и покое, придется тебе сначала звездюлей получить, а после в услужении пойти. Во искупление грехов своих». Принц получил нахлобучку, каких еще не видывал и сомнительного счастья предложение отныне состоять в свите Главного Волшебника. Тут и сказочке конец. Был бы. Если б не отправил его Главный Волшебник за неведомой фигней и не встретил Принц прекрасную Даму, в которую влюбился без памяти. И стало ему пофиг и на неведому фигню, и на Главного Волшебника, и на всех девиц и драконов вместе взятых. Потому что главное он уже нашел.

Риган развел руками и посмотрел на нее.

– Так все и было, сказывают.

Ив обняла его и прижалась всем телом, и в этом жесте было больше доверия, чем во всех клятвах и обещаниях разом.

– На этом история не закончилась, – прошептала она, почти касаясь губ Ригана, – потому что Дама тоже полюбила Принца и не испугалась его прошлого. Несмотря на то, что однажды поклялась себе ни в кого не влюбляться и путешествовать по миру, она поняла, что без него все будет не то. Жили они долго и счастливо и путешествовали вместе. Ведь каждая сказка так должна заканчиваться?

– Сказка у каждого своя, – он не испытывал ни малейшей неловкости от того, что только что рассказал о своей жизни и признался Ив в своих чувствах. – И она не должна заканчиваться.

Восторг от ее ответа был искренним и ярким. Она не стала его жалеть, но отметила, подчеркнула единственно важное для него. С Ив все получалось легко и просто, она будто знала его давным-давно и чувствовала, как самое себя. Они поболтали еще немного, а потом она заснула в его руках, свернувшись калачиком и подтянув колени к груди, как самый настоящий котенок.

Коллегу Ив звали Джордж Уилсон. Чистокровный англичанин и джентльмен со специфическим мировосприятием. Сначала Риган избавился от тела этого воистину уникального во всех отношениях человека, а после снова выбрался в город.

Происходящее ему совсем не нравилась. Найти измененных в столь краткий срок, особенно если они того не желают – проблема, но Риган привык видеть решения непосильных задач, а не трудности, и сыпал описаниями Изабель на каждом углу. В ночном городе новости расходятся быстро, и ни один измененный не простит такого попустительства со стороны себе подобного. Особенно если желает остаться незамеченным.

Он искренне надеялся на то, что годы работы на Дариана наградили его паранойей, что все окажется пустым звуком, и что Изабель давным-давно где-нибудь в другом месте пьет кровушку знойных красавцев.

Увы, приобретенная интуиция пришлась к месту, и итальянка нарисовалась на горизонте за пару часов до рассвета. Не одна, а в компании двух недружелюбно настроенных кавалеров, за которыми тянулся ароматный шлейф крови: друзья только что плотно позавтракали, и что-то подсказывало Ригану, что с летальным исходом. Запах человеческой смерти ни с чем не спутаешь.

Усмехнувшись, он направился в ближайший проулок, предоставив веселой компании следовать за ним. Справиться с этой малышней Риган мог одной левой, поэтому нисколько не переживал за их численное превосходство. Интересовали его не они, а те, кто стоял за ними, их истинные цели.

Остановившись, он обернулся и встретился с ней взглядом. Изабель приблизилась, сделала своим шавкам жест ждать, положила руки ему на плечи и заглянула в глаза.

– Теперь я тебе понадобилась, Риган? – улыбнулась она. – Я же предупреждала, что второго приглашения не последует, или ты прослушал?

– Память, – он отстранился, хлопнул ладонью по лбу, – так зачем ты здесь, Изабель?

– Никакой учтивости в обращении с дамами. Нет бы уделить внимание, – она обернулась, бросив насмешливый взгляд на сопровождающих, которые отнюдь не разделяли ее энтузиазма в теме тесного знакомства с Риганом.

Изабель ласково провела пальцами по его щеке, и он сам не понял, почему замер под ее взглядом, а потом сила полыхнула огнем, обжигая сознание. Отследить ее движение он не успел, измененная с силой сжала руку на его шее.

Истинная сила итальянки превышала даже не вторую, а скорее третью сотню лет. Ильга рассказывала, что старшие измененные способны скрывать истинный возраст. Если бы он был внимательнее, задумался бы об этом сразу. Теперь понятно, почему он не заметил ее на корабле.

– Что скажешь теперь? – произнесла она. – Я ведь предлагала тебе дружбу, Риган. От которой ты столь нелюбезно отказался.

Она чуть ослабила хватку, чтобы позволить отвечать, но Риган не сомневался, что малейшее неосторожное движение, и его гортанью будут лакомиться местные псы. Об этом Ильга тоже говорила: если влип – не выделывайся и не провоцируй. Выжидай и действуй только когда будешь уверен.

– Никогда не верил в дружбу между мужчиной и женщиной.

Кажется, это не тот ответ, который стоило озвучивать, или Изабель просто встала не с той ноги. А может, так и не простила ему равнодушия. Додумывал Риган уже в полете, потому что она швырнула его, как порыв ветра щепку.

Только реакция измененного позволила ему не переломаться вхлам. Головой он все же приложился от души. Дернувший болью затылок, вымокшие в крови волосы и Изабель, мгновенно оказавшаяся рядом с ним, позволили Ригану оценить градус степени западла.

– Ты убил Уилсона. На тебе запах его смерти, – прошипела она, – этот человек работал на меня.

Ильга вряд ли оценила бы его попытку схватиться с той, что старше на двести лет. А вот Изабель отметила особо: впечатала лицом в мостки, придавив коленом шею совершенно неженским жестом. В вывернутой за спину руке все же что-то хрустнуло, и Риган с трудом сдержал фольклорное выражение, чудом не сорвавшееся с языка.

Он чувствовал ее желание и азарт – в отличие от показной слабости, это с момента их первой встречи не изменилось. Итальянка хотела его. Трахать и пить его кровь. Кровь измененного – сильнейший афродизиак внутри расы.

– Надеюсь, ты понимаешь, что мне ты не противник, – усмехнулась она, – и на твоем месте я бы не оставляла свою красотку одну надолго. Мало ли что может произойти.

Все его мысли сейчас крутились вокруг Ив. Ему следовало остаться с ней. Если бы не его чертова самоуверенность… Внутри все перевернулось от страха – не за себя, за нее. Впервые за долгое время Риган снова ощутил это мерзкое чувство.

– Да ты действительно влюбился, – Изабель усмехнулась, ослабив хватку, а следом отпуская его, и спустя мгновение Риган уже снова стоял напротив нее, напряженно глядя в глаза. – Не вздумай отговаривать ее от путешествия, сладкий. Я все гадала, на кого ты работаешь и почему твое начальство ни разу не засветилось. Потому что у тебя его нет, верно? Ты просто таскаешься за этой девчонкой в надежде уговорить ее стать измененной.

Слова, готовые сорваться с губ, замерли у Ригана на устах. Само имя Дариана было легендой, но его считали мертвым уже почти тысячу лет. Изабель могла легко покопаться в его памяти и выяснить, что это правда. После чего бежала бы из Афин, сверкая пятками и прихватив с собой свою жалкую свиту, сколько бы их не было.

Вот только вряд ли ему зачлось бы такое в личном деле. Если защитить Ив от Изабель он мог постараться, то от Дариана спрятаться не получится ни в одном уголке земного шара. Превыше всего Древний ценил свое бесценное инкогнито.